Текст книги "Библия, пересказанная детям старшего возраста. Ветхий завет. Часть вторая (Иллюстрации – Юлиус Шнорр фон Карольсфельд)"

И пришел к Самуилу в Раму, и рассказал ему все, что делал с ним Саул.

И пошел он с Самуилом, и остановились они в Навафе (в Раме)”. Узнав об этом, “Саул сам пошел в Раму, и на него сошел в это время Дух Божий, и он шел и пророчествовал, доколе не пришел в Наваф в Раме. И подчиняясь духовному настроению сонма пророчествующих, снял и он одежды свои, и пророчествовал пред Самуилом, и весь день тот и всю ту ночь лежал неодетый; поэтому говорят: неужели и Саул в пророках?”

Благоприятно было для Давида это смягченное настроение духа его преследователя, и он “убежал из Навафа в Раме, и пришел и сказал Ионафану: что сделал я, в чем неправда моя, чем согрешил я перед отцом твоим, что он ищет души моей?

“И сказал ему Ионафан: нет, ты не умрешь, не будет этого с тобою. Жив Господь, Бог Израилев! я завтра около этого времени, или после завтра выпытаю у отца моего, и если он замышляет сделать тебе зло, то открою это в уши твои, и отпущу тебя, и тогда иди с миром, и да будет Господь с тобою, как был с отцом моим!

Но и ты, если я буду еще жив, окажи мне милость Господню. А если я умру, то не отними милости твоей от дома моего во веки, даже и тогда, когда Господь истребит с лица земли всех врагов Давида.

Так заключил Ионафан завет с домом Давида, и сказал: да взыщет Господь с врагов Давида!

И снова Ионафан клялся Давиду своею любовью к нему; ибо любил его, как свою душу”.

Так как в следующие за тем дни должны были совершаться священные празднества в доме Саула, то между друзьями положено было решение, чтобы Давид скрывался в это время в окрестностях, между тем, как Ионафан будет дома следить за впечатлением, которое произведет его отсутствие, и предупредит его своевременно таким образом: “В ту сторону, где ты скрывался прежде, у камня Азель, – условливался Ионафан, – я пущу три стрелы, как будто стреляя в цель, – потом пошлю отрока, говоря: пойди, найди стрелы; и если я скажу отроку: вот стрелы сзади тебя, возьми их; то приди ко мне, ибо мир тебе, и жив Господь, ничего тебе не будет; если же так скажу отроку: вот стрелы впереди тебя, то ты уходи, ибо отпускает тебя Господь. – А тому, что мы говорили, я и ты, свидетель Господь между мною и тобою во веки”.

И скрылся Давид на поле, а Ионафан возвратился домой. – Заметив на второй день после того, что место Давида за столом “остается праздным”, Саул спросил, почему он не пришел к обеду ни вчера, ни сегодня?

– Давид выпросился у меня в Вифлеем, так как в его городе родственное жертвоприношение, – отвечал Ионафан отцу своему.

“Тогда сильно разгневался Саул на Ионафана и сказал ему: сын негодный и непокорный! разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей? Ибо во все дни, доколе сын Иессев будет жить на земле, не устоишь ни ты, ни царство твое; теперь же пошли и приведи его ко мне, ибо он обречен на смерть”.

– Что же он сделал? За что умерщвляешь его? – возразил Ионафан отцу своему.

В ответ на эти слова Саул бросил копье в сына своего, чтобы поразить его. И понял Ионафан, что отец его решился убить Давида, и, в скорби и великом гневе за обиду, нанесенную другу его, встал из-за стола и не обедал в тот день. На другое же утро, взяв с собою отрока, вышел в поле во время, которое назначил Давиду, и сказал отроку: “беги, ищи стрелы, которые я пускаю. И побежал отрок туда, куда Ионафан пускал стрелы, и закричал Ионафан в след ему: смотри, стрела впереди тебя. Скорей беги, не останавливайся. И собрал отрок стрелы и пришел к своему господину; он не знал ничего, только Ионафан и Давид знали в чем дело. – И отдал Ионафан оружие свое отроку и сказал ему: ступай, отнеси в город.

Отрок пошел, а Давид поднялся с южной стороны, пал лицом своим на землю, и трижды поклонился; и целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Давид плакал более.

И сказал Ионафан Давиду: иди с миром; а в чем клялись мы оба именем Господа, говоря: Господь да будет между тобою и между мною, и между семенем моим и семенем твоим, то да будет на веки”.

Итак простились они. Давид, потеряв надежду обезоружить злобу царя, решился удалиться из пределов своей земли. (1 Кн. Цар., гл. XVI, 1—5, 10—14, 21, 23. Гл. XVII, 4, 8, 9, 11, 25, 26, 33-37, 45—47, 57, 58. Гл. XVIII, 1, 4—9, И, 18, 21, 22, 23, 28, 29. Гл. XIX, 18, 22—24. Гл. XX, 1, 2, 9, 12—17, 20—23, 30, 36—42).

По дороге к царю Гефскому, Анхусу, у которого Давид вознамерился искать прибежища, он зашел в Номву, к Ахимелеху священнику.

– Почему ты один и нет никого с тобою? – с удивлением обратился к нему священник.

– Мне доверил царь тайное поручение, поэтому людей я оставил на известном месте, – отвечал Давид, – но я прошу тебя дать мне хлеба, или что найдется под рукою, чтобы мне продолжать путь мой.

“И дал ему священник священного хлеба, ибо не было у него хлеба, кроме хлебов предложения, которые взяты были от лица Господа”.

Свидетелем этого разговора был один из слуг Сауловых, по имени Доик, Идумеянин, начальник пастухов Сауловых, который решил донести о нем Саулу.

Получив хлебы предложения, Давид сказал еще Ахимелеху: – “нет ли здесь у тебя под рукою копья или меча? Ибо я не взял с собою ни меча, ни другого оружия, так как поручение царя было спешное”.

“И сказал священник: вот меч Голиафа Филистимлянина, которого ты поразил в долине дуба, завернутый в одежду, позади ефода; если хочешь, возьми его; другого, кроме этого, нет здесь. – И сказал Давид: нет ему подобного; дай мне его (и дал ему).

И встал Давид, и убежал в тот же день от Саула, и пришел к Анхусу, царю Гефскому”.

Здесь он подвергся большой опасности, потому что был узнан слугами Анхуса. – “Не Давид ли, царь той страны? – сказали они Анхусу, – не ему ли пели в хороводах и говорили: Саул поразил тысячи, а Давид – десятки тысяч”?

Устрашился Давид слов этих и “изменил лицо свое пред ними, и притворился безумным в глазах их…

– Видите, – сказал тогда Анхус рабам своим, – видите, он человек сумасшедший, для чего вы привели его ко мне? Неужели он войдет в дом мой”?

Тогда вышел Давид оттуда, и укрылся в пещеру Адолламскую, невдалеке от Вифлеема, где мог рассчитывать на безопасность от преследований Саула.

И пришли к нему туда братья его, и весь дом его, и собрались к нему все притесненные, и все должники и все огорченные душою, и сделался он начальником над ними, и было с ним около четырех сот человек.

“Оттуда пошел Давид в Массифу Моавитскую и сказал царю Моавитскому: пусть отец мой и мать побудут у вас, доколе я не узнаю, что сделает со мною Бог. И жили они у него все время, пока Давид был в этом убежище. Но пророк Гад сказал Давиду: не оставайся здесь, но иди в землю Иудину. – И пошел Давид, и пришел в лес Херет”.

Между тем, Саул, узнав, что Давид укрылся от его преследования, пришел в негодование и горько жаловался на приближенных своих, что все они как бы “сговорились против него, и никто из них не пожалел о нем, и не открыл ему, что сын его возбудил против него раба его – строит ему ковы, как это ныне видно”…

Тогда Доик Идумеянин поспешил в угождение царю рассказать о разговоре между Ахимелехом и Давидом, бывшим в Номве в присутствии его.

Признав в этом соучастие священника, Саул послал за ним и потребовал у него отчета в поступке его, и несмотря на объяснение Ахимелеха, что он не подозревал в Давиде изменника царю, а отнесся к нему только как к верному слуге и зятю царскому, Саул повелел умертвить его и с ним вместе всех священников в Номве. Ни у кого однако же не поднялась рука на служителей Господних.

Только Доик Идумеянин взял на себя эту роль палача и “умертвил в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод. И Номву, город священников, и мужчин, и женщин, и юношей, и младенцев, и волов, и ослов, и овец поразил мечом”.

Спасся только один сын Ахимелеха – Авиафар, и убежал к Давиду”, который предался великому горю, что послужил поводом к такому бедствию, – и обещал Авиафару иметь его всегда “под своим охранением”.

В это время, несмотря на свое собственное опасное положение, Давид не мог удержаться, чтобы не подать помощь жителям г. Кеиля против напавших на них Филистимлян и, прибегнув к Богу, по своему обыкновению, отразил врагов.

Между тем, Саул, узнав, что Давид в Кеиле, собрал весь народ на войну, чтоб идти к Кеилю, осадить Давида и людей его. Но предостереженный об угрожавшей ему опасности, Давид, помолясь Богу и получив внушение не подвергаться встрече с Саулом, удалился из Кеиля и “пребывал в пустыне, в неприступных местах, а потом на горе в пустыне Зиф”.

Сюда пришел к нему неизменный друг его – Ионафан и “укрепил его упованием на Бога, и сказал ему: не бойся, ибо не найдет тебя рука отца моего, Саула, и ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым по тебе; и отец мой, Саул знает это. – И заключили они между собою пред лицом Господа; и Давид остался в лесу, а Ионафан пошел в дом свой”.

Однако же Зифеи открыли Саулу убежище Давида; он же и люди его были тогда в пустыне Маон; сюда и направился Саул в погоню за ним и уже был от него в близком расстоянии, но получив известие о новом нападении Филистимлян на земли его, поспешил выступить против них.

Избавленный таким образом на время от преследования Саула, Давид успел перейти и поселиться в безопасных местах Эн-Гадди. Но и здесь Саул, возвратившись с войны, собирался преследовать его; и в это-то время имел случай убедиться в совершенном незлобии и святой преданности ему со стороны Давида. Зайдя однажды в пещеру, в которой укрывались Давид и люди его, Саул оказался в полной власти их. “Вот день, о котором говорил тебе Господь, что предаст врага твоего в руки твои, и ты сделаешь с ним, что тебе угодно…” говорили Давиду люди, бывшие с ним. Но Давид убедил их, что нельзя налагать руку на Помазанника Божия, и ограничился только тем, что отрезал незаметно для Саула край от одежды его. Выждав же, когда Саул вышел из пещеры, он последовал за ним и, поклонившись царю до земли, сказал ему: – “Зачем ты слушаешь речи людей, которые говорят тебе: вот, Давид умышляет на тебя зло? Вот сегодня видят глаза твои, что Господь предавал тебя ныне в руки мои в пещере; и мне говорили, чтобы убить тебя; но я пощадил тебя и сказал: не подниму руки моей на господина моего, ибо он – помазанник Господа…

Отец мой! посмотри на край одежды твоей в руке моей; я отрезал край одежды твоей, но тебя не убил. Узнай и убедись, что нет в руке моей зла и коварства, и я не согрешил против тебя; а ты ищешь души моей, чтобы отнять ее… Да рассудит Господь между мною и тобою, и да отметит тебе Господь за меня; но рука моя не будет на тебе…”

До слез был тронут Саул поступком Давида и вразумлен словами его, и сказал Давиду: “Ты правее меня, ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом… Кто, нашедши врага, отпустил бы его в добрый путь? Господь воздаст тебе добром за то, что сделал ты сегодня мне.

И теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет твердо в твоей руке. Итак, поклянись мне перед Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня, и не уничтожишь имени моего в доме отца моего.

И поклялся Давид Саулу; и пошел Саул в дом свой, Давид же и люди его взошли в место укрепленное”. (1 Кн. Цар.: гл. XXI, 6, 8—10, 13, 14, Гл. XXII, 1—5, 8, 18—20, 23. Гл. XXIII, 14, 16—19. Гл. XXIV, 5, 10-13, 18, 20—23).

В это время Давид лишился самой твердой опоры своей на земле. Умер Самуил, помазавший его на царство и возбудивший почитание и любовь к нему народа Израильского.

“И собрались все Израильтяне, и плакали по нем, и погребли его в доме его в Раме. – Давид встал и сошел в пустыню Фаран”.

Положение его было трудное. Принужденный вести скитальческую жизнь, так как он не доверял изменчивым порывам сердца Саулова, не имея определенного дела, он часто терпел нужду. Это заставило его однажды прибегнуть за помощью к одному столько же недоброму, как и богатому человеку, именем Навалу, из рода Халева, жившему в Маоне и обладавшему большим имением на Кармиле.

Давид послал к нему десять человек из бывших при нем людей – просит помочь ему в его нужде.

– “Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? чтобы мне отдавать ему приготовленное для работников моих и отдавать людям, которых я не знаю. – Много теперь стало рабов, бегающих от господ своих…” оскорбительно отказал Навал слугам Давидовым.

Возмущенный такою грубостию Давид решил наказать Навала и, собрав около четырех сот человек, выступил против него.

Извещенная одним из своих слуг о таком нашествии на дом Навала жена его, “Аигея поспешно взяла двести хлебов, и два меха с вином, и пять овец приготовленных, и пять мер сушеных зерен, и сто связок изюму, и двести связок смокв, и навьючила на ослов, и сказала слугам своим: ступайте впереди меня, вот я пойду за вами. А мужу своему Навалу ничего не сказала”.

Когда же увидела она Давида и людей его, идущих навстречу ей, “то поспешила сойти с осла, и пала пред Давидом на лицо свое, и поклонилась до земли, и сказала: жив Господь и жива душа твоя, господин мой! И ныне Господь не попустит тебя идти на пролитие крови: и удержит руку твою от мщения; прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господину моему дом твердый; ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою. – И поставит тебя Господь вождем над Израилем”!

Тронут был Давид речами Авигеи и отозвался ей: – “Благословен Господь, Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне. И благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь недопустила меня идти на пролитие крови и отметить за себя”.

“И принял Давид из рук ее то, что она принесла ему, и сказал ей: иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего и почтил лицо твое”.

По возвращении домой, Авигея застала мужа своего за веселым пиром, и потому только на другой день утром рассказала ему о происшедшем накануне.

От рассказа Авигеи “замерло сердце” у Навала, он так поражен был испугом, что захворал и через десять дней умер.

“И услышал Давид, что Навал умер, и сказал: благословен Господь, воздавший за посрамление, нанесенное мне Навалом, и сохранивший раба своего от зла; Господь обратил злобу Навала на его же голову. – И послал Давид сказать Авигее, что он берет ее себе в жены”.

Встала Авигея перед посланными Давида с этим извещением, поклонилась лицом до земли, объявляя свое согласие, “и собралась поспешно, и села на осла, и пять служанок сопровождали ее; и пошла она за послами Давида, и сделалась его женою”.

“Саул же отдал дочь свою Мелхолу, жену Давидову, Фалтию, сыну Лаиша, что из Галлима.” (Кн. 1 Цар., XXV, 1, 10, 11, 18, 19, 23, 26, 28, 30, 32, 33, 35, 38, 39, 41, 42, 44).

Не искоренил Давид великодушием своим злобу в сердце Саула. Вскоре снова Саул, узнав, что Давид укрывается “на холме Гахила, что направо от Иесимона, встал и спустился в пустыню Зиф, и с ним три тысячи отборных мужей Израильских, чтоб искать там Давида”…

Узнав об этом, Давид, встав ночью, “пошел (тайно) к месту, на котором Саул расположился станом, и увидев, где спали Саул и военачальник его, Авенир, бывший при нем, сказал сопрождавшему его Авессе (сыну Саруину, брату Иоава): не убивай Саула, ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется безнаказанным? Жив Господь! Пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня же да не попустит Господь поднять руку на помазанника Господня. А возьми его копье, которое у изголовья его, и сосуд с водою, и пойдем к себе”.

Так и сделали они и тихо отошли от шатра, не разбудив спящих. Отойдя же на большое расстояние, Давид, став на вершине горы, громко, так что разбудил Авенира, позвал его и стал упрекать, что не бережет он господина своего, помазанника Господня.

– “Посмотри, – кричал он, – где копье царя и сосуд с водою, что были у изголовья его? Для чего же ты не бережешь господина твоего, царя? Ибо приходил некто из народа, чтобы погубить царя, господина твоего. Не хорошо ты это делаешь. И достойны вы смерти за то, что не бережете господина своего, помазанника Господня”.

Разбуженный голосом Давида и шумом, поднявшимся в стане, проснулся и Саул и, узнав из слов Давида о том, что произошло ночью, снова был поражен великодушием ненавидимого им, снова выразил раскаяние, сказав: – “Согрешил я, возвратясь, сын мой, Давид! ибо я не буду больше делать тебе зла, потому что душа моя ныне дорога в глазах твоих; безумно поступал я, и очень много погрешал”.

Но испытав уже, как несостоятелен Саул в чувствах своих, Давид не мог довериться ему и отвечал: “вот копье царя; пусть один из отроков придет и возьмет его”. “И пошел путем своим, а Саул возвратился в свое место”.

Итак, не доверяя обещаниям царя, Давид продолжал скитаться, избегая преследований его. Но находясь под гнетом их, Давид, порою, изнемогал душевно среди своих томительных скитаний и, однажды, “сказал в сердце своем: – когда-нибудь попаду я в руки Саула, и нет для меня лучшего, как убежать в землю Филистимскую; и отстанет от меня Саул, и не будет искать меня более по всем пределам Израильским, и я спасусь от руки его”.

“И встал Давид, и отправился сам и шестьсот мужей, бывших с ним, опять к Анхусу, царю Гефскому. И жил он в Гефе, сам и люди его, каждый с семейством своим, Давид и обе жены его – Авигея Кармелитянка и Ахиноама Изреелитянка. – И донесли Саулу, что он бежал в Геф, и не стал он более искать его”.

Из Гефа, из города Секелага, который дал Давиду Анхус, он делал постоянные набеги на иноплеменников для пропитания себя и бывших с ним, и не открывал Анхусу, что он наносит поражения не иудеям, так что Анхус, предполагая, что бн, перейдя к нему, действует против своих, “доверился Давиду, говоря: он опротивел народу своему, Израилю, и будет слугою моим во век”… (Кн. 1 Цар., гл. XXVI, 1, 2, 5, 9—11, 15, 16, 21, 22, 25. Гл. XXVII, 1—4, 12).

В это время снова восстали Филистимляне, собрались и “стали станом в Сонаме; собрал и Саул весь народ Израильский, и стали станом на Гелвуе.

И увидел Саул стан Филистимский, и испугался”.

В этот раз, как бы по предчувствию, “крепко дрогнуло сердце его. И вопросил Саул Господа, но Господь не отвечал ему ни во сне, ни чрез пророков”.

В крайней тревоге своей прибегнул тогда Саул к гаданию, которое в прежние времена, когда он был еще в послушании у Самуила, сам он строго преследовал, “и сказал (теперь) слугам своим: сыщите мне женщину волшебницу, и я пойду к ней и спрошу ее. И отвечали ему слуги его: здесь в Аэндоре есть женщина волшебница”.

Ночью, переодевшись, Саул и два человека с ним пришли к этой женщине. Она не узнала царя и сначала отказалась исполнить его просьбу “поворожить ему”, так как боялась обычного преследования за гадание. Когда же Саул успокоил ее, дав клятву, что “не будет ей никакой беды за это дело”, то она спросила его: “кого же вывесть ему?” И отвечал Саул: “Самуила выведи мне”.

“И увидела женщина Самуила и громко вскрикнула: и обратилась женщина к Саулу, говоря: зачем ты обманула меня? Ты – Саул…

И сказал ей царь: не бойся; (скажи) что ты видишь? И отвечала женщина: вижу, как бы бога, выходящего из земли. – Какой он видом? – спросил Саул. Она сказала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал лицом на землю, и поклонился. – И сказал Самуил Саулу: для чего ты тревожишь меня, чтоб я вышел? – И отвечал Саул: тяжело мне очень; Филистимляне воюют против меня, а Бог отступил от меня, и более не отвечает мне ни через пророков, ни во сне, (ни в видении); потому я вызвал тебя, чтоб ты научил меня, что мне делать.

И сказал Самуил: для чего же ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя, и сделался врагом твоим?

Господь сделает то, что говорил через меня; отнимет Господь царство из рук твоих, и отдаст его ближнему твоему, Давиду. И предаст Господь Израиля вместе с тобою, в руки Филистимлян: завтра ты и сыны твои будете со мною; и стан Израильский предаст Господь в руки Филистимлян.

Тогда Саул вдруг пал всем телом своим на землю, ибо сильно испугался слов Самуила”, – и не захотел принять предложенную ему тою женщиною пищу, хотя и не ел хлеба весь тот день и всю ночь. Но по настоянию ее и слуг своих согласился подкрепить свои силы пищею и поев, “встали Саул и слуги его и ушли в ту же ночь”. (1 Кн. Цар., гл. XXVIII, 1, 4—7, 11, 12—17, 19, 20, 25).

В трудное положение был поставлен Давид, когда началась война между израильтянами и филистимлянами, и царь Гефский, Анхус сказал ему: “да будет тебе известно, что ты пойдешь со мною в ополчение; ты и люди твои”. И пошел Давид с людьми своими, сопровождая Анхуса, вслед за князьями Филистимскими, которые шли с сотнями и тысячами. Но и тут Господь помог ему и не допустил его обнажить меч против своего родного народа. Филистимские князья обратили внимание на присутствие евреев среди их ополчения и узнав, что во главе их был Давид, постоянный и победоносный противник их, вознегодовали на Анхуса и сказали ему: – “Отпусти ты этого человека, чтобы он не сделался противником нашим на войне… Чем он может умилостивить господина своего, как не головами этих мужей? Не тот ли это Давид, которому пели в хороводах: Саул поразил тысячи, а Давид десятки тысяч”? – И, чтобы успокоить встревоженных князей Филистимских, Анхус отпустил Давида в место поселения его, г. Секелаг. Найдя городок этот опустошенным во время его отсутствия Амалекитянами, Давид едва не пострадал от своих спутников, пришедших в отчаяние оттого, что лишились семейств своих и имущества, и хотевших побить камнями Давида… Но Давид, “укрепившись надеждою на Господа Бога своего”, выступил в погоню за Амалекитянами, неожиданно напал на них и отнял у них все, что взяли они.

Филистимляне же, между тем, воевали с Израильтянами и обратили их в бегство и поразили на горе Гелвуе. И пустившись в погоню за ними, догнали и убили Ионафана, Аминадава и Малхисуа – сыновей Саула. После того продолжали жестокую битву против Саула, и стрелами из луков нанесли ему много ран.

“И сказал Саул оруженосцу своему: обнажи твой меч и заколи меня им, чтоб не пришли эти необрезанные, и не убили меня, и не издевались надо мною. Но оруженосец не хотел; ибо очень боялся. Тогда Саул взял меч свой и пал на него. – Оруженосец его, увидев, что Саул умер, и сам пал на свой меч, и умер с ним”.

Испуганные поражением своего народа и смертию самого Саула и сыновей его, Израильтяне, жившие на стороне долины и за Иорданом, “оставили города свои и бежали, а Филистимляне пришли и засели в них”.

А на другой день придя грабить убитых, нашли они Саула и сыновей его, и отсекли голову Саулу, и сняли с него оружие и “послали по всей земле Филистимской, чтобы возвестить о сем в капищах идолов своих и народу. И положили оружие его в капище Астарты, и тело его повесили на стене Беф-сана”.

Но услышав об этом, все люди сильные из жителей Иависа Галаадского “поднялись и шли всю ночь, и взяли тело Саула и тела сыновей его со стены Беф-сана, и пришли в Иавис, и сожгли их там. А кости их погребли под дубом в Иависе, и постились семь дней”.

На третий день по смерти Саула, когда Давид, поразив Амалекитян, пребывал в Секелаге, явился к нему запыхавшийся от поспешной ходьбы Амалекитянин и объявил ему, что он прямо с поля сражения, в котором погибло много Израильтян и сам Саул с сыновьями своими.

– Как узнал ты о смерти Саула и сыновей его? – спросил Давид вестника.

– Я случайно пришел на гору Гелвуйскую, – отвечал тот, – и вот, вижу, что “Саул пал на копье свое, колесницы же и всадники настигали его… и увидев меня, сказал мне Саул: подойди ко мне, и убей меня; ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне… И я подошел к нему и убил его; ибо знал, что он не будет жив после своего падения, и взял я (царский) венец, бывший на голове его, и запястье, бывшее в руке его, и принес их к господину моему сюда.

Тогда схватил Давид одежды свои, и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним (разодрали одежды свои). И рыдали и плакали, и постились до вечера о Сауле и о сыне его, Ионафане, и о народе Господнем, и о доме Израилевом, что пали они от меча”.

Что касается до Амалекитянина, рассчитывавщего, вероятно, угодить Давиду вестями своими, то повелел Давид убить его, ссылаясь на его же показание, что он убил помазанника Господня…

“И оплакал Давид Саула и сына его, Ионафана плачевною песнею: – Краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные!

Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери Филистимлян, чтобы не торжествовали дочери необрезанных.

Горы Гелвуйские! Да (не сойдет) ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами; ибо там повержен щит сильных, щит Саула, как бы не был он помазан елеем.

Без крови раненных, без тука сильных лук Ионафана не возвращался назад, и меч Саула не возвращался даром.

Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее львов они были.

Дочери Израильские! плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями, и доставлял на одежды ваши золотые уборы.

Как пали сильные на брани! Сражен Ионафан на высотах твоих.

Скорблю о тебе, брат мой, Ионафан! ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской.

Как пали сильные, погибло оружие бранное!”

Роковая битва на горе Гелвуйской предала во владение Филистимлян многие земли Израильтян, и начальник войска Саулова, Авенир – с уцелевшею частию войска перешел за Иордан, в землю Маханаим, и там он “воцарил сына Саулова Иевосфея над Галаадом и Ашуром, и Изреелем, и Ефремом, и Вениамином и над всем Израилем. Сорок лет было тогда Иевосфею, и царствовал он два года”.

Иевосфей был человек слабый, неспособный к управлению народом, и воцарен Авениром ради собственных, личных честолюбивых целей. Между тем, Давид был истинный избранник и помазанник Божий, и законный царь Израилев. Сам Саул признавал права его, когда говорил ему: “ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет крепко в руке твоей”. Народу также было в это время уже не безызвестно о помазании Самуилом Давида.

И потому, когда, оплакав погибшего врага своего – царя и любимого друга своего – Ионафана, Давид “вопросил Господа” о том, что ему делать, и помолясь, по внушению Божию, отправился в Хеврон, главный из городов Иудиных, то и помазан был там на царство, но только над одним домом Иудиным, так как прочие израильские колена провозгласили над собою царем Иевосфея, сына Саулова.

В Хевроне и пребывал Давид, пока не погиб Иевосфей от измены двоих своих воевод, которые, предвидя подчинение Давиду всех колен, задумали ускорить это дело и, рассчитывая угодить Давиду, убили Иевосфея, спящего в дому своем, и принесли его голову Давиду. – Содрогнулся он от злодеяния изменников: – “Неужели вы думаете, – сказал он им, – что я не взыщу крови от руки негодных людей, которые убили невинного человека в его доме, на постели его, и не истреблю вас с лица земли”? – И приказал отрубить им руки и ноги, и повесить их над прудом в Хевроне.

Между тем собрались в Хевроне все старейшины Израиля и заключил с ними царь Давид завет пред Господом; и помазали Давида в цари над всем Израилем. Тридцать лет было ему, когда он воцарился и царствовал после того сорок лет”. (1 кн. Цар., гл. XXIX, 4, 5. Гл. XXXI, 1—13. 2 кн. Цар., гл. I, 1, 2, 6, 7, 9—12, 17, 19—27. Гл. II, 9, 10, 1, 4. Гл. IV, 11, 12. Гл. V, 4).