Текст книги "Морские приключения Лисенка"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. МИР – ЭТО НЕЧТО ПРЕКРАСНОЕ.

Лисенок двигался медленно, так как избегал дорог, но все же успел до того, как выглянуло солнце, выбраться из Тихого леса. Он оказался возле дома Великого сыщика. Каменный дом Панцыря безмолвствовал. Из раскрытого окошка тянулась тонкая струйка дыма. Озорник подкрался к окну и стал рассматривать дым.

Принюхавшись, он уловил неприятный запах табака и понял, что это дымится знаменитая трубка сыщика. Здесь все напоминало ему об опасности, грозившей осуществлению его грандиозного плана. Встреча с Панцырем в самом начале нового увлекательного приключения была крайне нежелательна. Сыщик с первого взгляда мог раскрыть его замыслы и выдать его. И все же беглеца охватило любопытство – качество, присущее всему живым существам. Что сейчас делает Великий сыщик?

Лисенок обошел тихонько дом, заглянул в замочную скважину. Панцырь сидел в своем каменном кресле, читал газету и курил. Рядом с ним дымилось его утренняя чашечка кофе. Десятки журналов валялись на полу и на письменном столе легендарного сыщика.

– Ты, который подсматриваешь в замочную скважину, открой дверьми войди!

– резко приказал хозяин.

Лисенок вздрогнул, от страха у него встали торчком уши. Проклиная свое любопытство, он робко раскрыл дверь и вошел в прокуренный кабинет.

Хозяин обернулся, посмотрел на непрошенного гостя, произнес:

– Здравствуй, Лисенок!.. Что привело тебя сюда?

– Меня?.. Я…

– Может, ты пришел на чашечку кофе?

– Возможно, – согласился озорник.

– Или хочешь поговорить о тех славных днях, когда я вызволил тебя из орлиного гнезда?

– Возможно…

– Это один из самых великих моих подвигов, – мечтательно произнес сыщик. – Дорого бы я дал за то, чтобы кто-нибудь снова бесследно исчез…

У Лисенка бешено колотилось сердечко. Он весь дрожал, но понимал, что нельзя все время молчать.

– Да, – выдавил он из себя. – Но… Вы… Как вы догадались, что я гляжу в замочную скважину?

Великий сыщик выпустил кольцо дыма и отложил в сторону газету. На его лице появилась его знаменитая загадочная улыбка.

– Пусть это останется моей тайной.

– О, прошу прощенья, я не хочу выпытывать чужие тайны, как не хочу, чтобы кто-то выпытывал мои.

– Ты прав, – согласился Панцырь. – У каждого свои маленькие и большие тайны.

Никто не имеет права без разрешения проникать в них. Это задевает его свободу.

– Но ведь вы проникаете без разрешения, – произнес Лисенок, глядя прямо в глаза мудрецу.

– Я? – Панцырь откинулся на спинку кресла. – Я вмешиваюсь в чужие дела лишь тогда, когда нужно предотвратить преступление или раскрыть его.

– А сейчас… вы уже проникаете?

– Зачем? – удивился сыщик. – Сейчас я отдыхаю. Лисенок перевел дух.

– Газеты читаете, да?

– Читаю, курю, пью кофе – делаю то, что присуще лишь великим сыщикам. У нас свой стиль, которого мы придерживаемся, чтобы не походить на простых смертных.

– А я из простых смертных?

– Мы приступаем к серьезному разговору в такую рань… Не лучше ли сначала выпить по чашечке кофе, а потом ты прямо скажешь, зачем пришел.

– Хорошо, – согласился Лисенок, – хотя я и пришел без определенной цели.

– Это мы еще посмотрим, – бросил сыщик, протягивая гостю кофе.

Чашка задрожала в лапках Лисенка. Ему никак нельзя было углубляться в такие опасные разговоры…

– Сколько у вас газет!.. И вы все их прочитываете?

– Обязательно.

– Тогда вы многое знаете.

– Я живу на свете уже двести лет и узнал многое… Например… Спроси у меня, например, что написал Бетховен.

– А что он написал?

– Пятую симфонию… А спроси у меня, с какой горы берет начало река Нил.

– С какой?

– Килиманджаро.

Великий сыщик победоносно смотрел Лисенку в глаза, а беглецу казалось, что он читает его мысли.

– Из газет многое можно узнать, – произнес озорник. – О чем пишут там сегодня?

– Больше всего о путешествиях. Люди путешествуют. хотят объехать весь земной шар.

– А что значит объехать весь земной шар?

– Ну… Земля ведь имеет форму шара, так?

– Д-да.

– Вот они и отправляются по шару и объезжают его: на автомобилях, велосипедах, плотах, кораблях, лодках… Есть и такие, кто предпочитают путешествовать пешком.

– Как я!

– Что?

– Я хочу сказать… они отправляются в путь и идут, идут…

– Каждый старается чем-то выделиться, чтобы о нем писали в газетах.

– Это хорошо, когда о тебе пишут в газетах?

– Очень. Просыпаешься, разворачиваешь газету и видишь свое имя. Сидишь, смотришь – твое имя… Очень хорошо…

– Сидишь и читаешь свое имя!..

– А еще лучше, – со вздохом произнес сыщик, – когда напечатают и твою фотографию. Смотришь – везде ты, твое лицо, твои глаза. И говоришь себе – это я…

Собеседники замолчали. Каждый погрузился в свои мысли. Неожиданно послышался голос Панцыря:

– Ты, который подсматриваешь в замочную скважину, открой дверь и войди!

– потом сыщик обратился к Лисенку: – Итак, что привело тебя сюда?

– Меня?

– Именно тебя.

– Я пришел… Постойте, зачем же я пришел?.. Ага!.. Я пришел, чтобы вы объяснили мне, что такое мир.

– Мир – это нечто прекрасное, – ответил Панцырь. – Более прекрасного ничего не может быть. Он состоит из воды и суши в следующем соотношении: две трети воды и одна треть суши.

– Слишком много воды, – разочарованно произнес Лисенок. – Неужели его не могли сделать из одной суши?

Панцырь улыбнулся своей загадочной улыбкой, взглянул на собеседника и воскликнул:

– Моря!.. Океаны!.. Горько-соленое чудо планеты!.. Его покрытый глубокими морщинами лоб отразил напряженную работу мысли. Лесенок нетерпеливо ждал.

Но Великий сыщик молчал.

– Почему вы замолчали? – спросил Лисенок. – Вы, взрослые, мучаете нас своим молчанием, особенно когда мы ждем от вас долгих рассказов.

– Это наш испытанный трюк, – буркнул Панцырь. – Заинтриговываем вас. У меня еще нет представления о море. Сам я еще его не видел. Но вычислил, что если река вливается в море, то мне понадобятся девятьсот сорок дней, почти три года, чтобы добраться до него. И еще столько же, чтобы вернуться. Но я могу тебе показать море на фотографиях.

Панцырь вытащил старый журнал и показал своему гостью несколько снимков. Лисенок ахнул – так много воды!..

– Много, – подтвердил Панцырь. Вода, вода: от одного конца света до другого, солено-горькая вода, в которой больше жизни, чем на суше. Там есть корабли, киты, акулы, моряки, скаты и пять континентов, расположенных по величине: Азия, Америка, Африка, Европа и Австралия.

– Почти все на букву «А», – удивился Лисенок.

– Увы, допущено однообразие, которого уже не поправишь. Только наш континент начинается с буквы «Е»… Ты, который подсматриваешь в замочную скважину, открой дверь и войди!

– Почему вы время от времени повторяете эти слова?

– Профессиональная тайна. Лисенок смотрел на дверь.

– Ты собрался уходить? – поинтересовался Панцырь.

– Почему никто не входит?

– Профессиональная тайна. Хватит задавать вопросы!

– Мне нужно идти, – внезапно произнес Лисенок. – Дома уже беспокоятся. Я уже понял, что такое мир.

Панцырь выбил трубку. На его лице отразилась грусть.

– Ты не понял, – тихо прошептал он. – Не понял и не поймешь до конца своих дней.

Мир, природа, человек, животные – это непрерывная цепь загадок. Ни наука, ни философия, ни искусство не могут разгадать их.

– Мне пора идти, – повторил Лисенок.

– Итак, – продолжил Панцырь, нимало не интересуясь намерениями собеседника. – Как жить? Какой способ избрать?.. Многие мне возразят, но мне кажется, что есть только два способа жизни…

– Только два?.. Но если они уже заняты, то что останется для мня?

– Только два способа, – невозмутимо повторил Великий сыщик. – Только два: первый – жить так, чтобы тебя несло по течению; второй – плыть против течения.

– Ага! – Лисенок явно тяготился затянувшимся разговором. – Я могу уйти? Мне уже все ясно… Наша нора находится далеко от реки, так что меня не интересуют течения.

– Только это я и хотел тебе сказать. Остальное узнаешь сам… Застой или вечное движение – вот в чем вопрос. Лично я приверженник вечного движения.

– Да, но сами движетесь очень мало!

– Потому-то я и сожалею, что родился черепахой. Мы веками живем в застое. Но я говорю тебе о движении духа, мысли.

Лисенок подумал о том, как мало он знал Великого сыщика, как мало его знают другие, и как мало эти другие знают друг друга. Эта мысль на секунду мелькнула в его голове, потому что сейчас, перед побегом, он не мог долго думать ни о чем другом, кроме как об осуществлении своего плана.

– Что касается меня, – произнес Лисенок, – то я обещаю вам двигаться много. Вы даже не представляете себе, как много я буду двигаться и как скоро вы об этом узнаете.

– Все считают, что все давно открыто, – снова начал Великий сыщик. – А по-моему, ничего не открыто и каждый должен все открывать для себя сам. Даже Париж…

– И я так думаю. Я могу идти? Лисенок ожидал нового потока мыслей Панцыря, но вместо этого услышал грустный голос:

– Да.

– Да?

– Да.

– Я могу идти?

– Да.

– Вы меня отпускаете?

– Да.

– Так легко? Молчание.

– Я свободен?

Молчание. Лисенок сам не заметил, как выскочил наружу и оказался вскоре среди широкого поля, далеко от Тихого леса. Он бежал и думал: «И когда я наконец вырасту?.. Надоели мне поучения взрослых. Вечно они норовят поймать тебя и читать тебе нравоучения. И когда я наконец вырасту?»

Потом он перешел на шаг, потому что все чаще вспоминал грустные слова Великого сыщика, и ему стало жаль, что он его не дослушал до конца, вел себя недостаточно учтиво. Стоило бы вернуться и как-то выправить положение. Но ноги сами несли его вперед, и вскоре он забыл и о Панцыре, и о его нравоучениях. Так уж устроены дети – скоро забывают такие вещи, чтобы бежать, или идти своим путем.

Вдруг Лисенок улыбнулся – он разгадал тайну Великого сыщика, который время от времени повторяет, сидя в кресле: «Открой дверь и войди!»

ГЛАВА ПЯТАЯ. ОКАЗЫВАЕТСЯ, У ОСЛА ЕСТЬ ИМЯ.

Порой даже ослы скучают, даже ослы сердятся, особенно если взойдет солнце и начнет светить прямо в глаза. Тогда осел говорит: и что ты блестишь именно здесь, у меня перед глазами?.. Знакомый нам по первой части книги осел старался не глядеть на солнце, но порой он говорил себе: ну-ка погляжу опять, чтобы убедиться, не перестало ли оно нахально светить мне в глаза. Но сейчас же опускал голову и от скуки принимался жевать колючки. Итак, стоя друг против друга, осел и солнце обменивались недружелюбными взглядами или фразами.

– Не нравишься ты мне! – кричал Осел. – Зачем ты светишь каждый день?

– Такая у меня работа, – отвечало Солнце.

– Это разве работа: всходить и заходить?.. Только всходишь да заходишь. Ни на что другое ты не способно.

Солнце задумывалось на мгновение над его словами и краснело от стыда. Ему становилось неудобно – и в самом деле, оно только что всходит да заходит, целый день прохлаждается на небе, а внизу все изнемогают от трудной работы.

– Что же делать? – жаловалось оно. – Я ничего не могу изменить. Другое дело вы, ослы – пасетесь, пьете воду… Простите меня…

– Ничего извиняться, исчезай с глаз долой! Тучи словно того и ждали, быстренько повылезли из своих убежищ и закрыли небо. Потемнело, даже пошел дождь.

– Вот теперь хорошо, – обрадовался Осел. – Ничего не слепит глаза, стало прохладно, а неплохо и выкупаться под дождем.

Тучи не рассеивались целых два дня. На третий день Осел растряс свою мокрую спину и сказал:

– Что стало с этим солнцем?.. Где оно?.. Я замерз… Куда оно запропастилось?..

Тогда тучи рассеялись, и показалось Солнце.

– Добрый день! – поздоровалось оно.

– Это ни на что не похоже! – возмутился Осел. – У тебя всего одна обязанность, а ты и ею пренебрегаешь… Куда ты девалось?

– Но ведь вы,.. вы тогда сказали…

– Ты должно делать свое дело, а не слушать всяких там… Понятно?

– Понятно, – смиренно ответило Солнце. – Теперь я буду делать свое дело.

И оно засияло, как обычно. Осел наконец согрелся. В это время показался Лисенок.

– Здравствуй! – остановил его Осел. – Что делаешь?

– Кто?

– Ты?

– Я?

– А кто же еще?

– Я… да я…

– Знаю. Снова убежал.

– Почему? – у Лисенка задрожал голос. – Разве я похож на беглеца?

– Ты вообще ни на что не похож… В этом возрасте нередко убегают от родителей.

Потому и сказал тебе это.

А вообще-то меня совсем не интересует, убежал ты или нет. Каждый сам решает, что ему делать. Разве кого-нибудь интересует, легко ли мне все время стоять на одном месте и терпеть это противное солнце, которое светит мне прямо в глаза?

– Тогда передвиньтесь.

– Как?

– Повернитесь в другую сторону. Тогда солнце будет светить вам в хвост.

Осел повернулся к солнцу хвостом и облегченно вздохнул:

– Прекрасно!.. Теперь оно пристроилось мне в хвост. Теперь ничего не блестит у меня перед глазами.

– До свидания, – сказал Лисенок. – После полудня солнце снова начнет светить вам в глаза. Не забудьте повернуться в другую сторону.

– Это плохо, – огорчился осел. – Весь день нужно вертеться. А когда я стану пастись?

– До свидания, – повторил Лисенок.

– Постой! – остановил его Осел. – Ты куда?

– Я гуляю.

– Постой, поговорим. Я умираю от скуки.

– О чем мы будем говорить?

– О чем угодно, чтобы убить время… Как поживаешь?

– Хорошо.

– Рад за тебя… А уверен, что хорошо?

– Раз говорю…

– Обычно каждый обманывает, что хорошо, а на самом деле ему не так уж и хорошо… Но ты не лгунишка, ты – Лисенок, который всегда говорит правду… Куда ты идешь?

– Просто иду…

– Почему идешь?

– Я?

– Ты.

– Иду и думаю.

– О чем думаешь?

– В голову лезут всякие мысли…

– Послушай, ты ответишь мне наконец, как живешь?.. С тобой невозможно вести светский разговор!.. Давай начнем все снова… Будь внимателен! Я стану задавать тебе вопросы, а ты отвечать. Мечтаю о культурном разговоре.

– Осел сосредоточился и галантно наклонил голову: – Добрый день, как поживаете?

– Спасибо, хорошо, – Лисенок старался вести себя культурно.

– Хорошая погода, не правда ли?

– И в самом деле хорошая.

Лисенок старался не допускать ошибок. Ему очень не хотелось начинать все сначала.

– Такой погоды давно не было.

– Как ваше здоровье?

– Спасибо, не жалуюсь. А ваше?

– Тоже не жалуюсь… Что делают ваши родители?

– Спасибо, у них все хорошо.

– Почему они не придут как-нибудь ко мне в гости?

– Спасибо, передам им ваше приглашение.

– Надеюсь во вторник они заглянут ко мне на пучок колючек?

– О, отец и мать будут вам признательны!.. Можно считать ваше приглашение вопросом решенным?

– Их визит будет для меня праздником… А вы куда направились?

– Послушай, Осел, на этом месте что я должен делать – врать или говорить правду?

– Это зависит от вашего воспитания. «Соврать или сказать правду?» – недоумевал Лисенок. Но потом решил обойти острый вопрос.

– Вы прекрасно выглядите. Время словно не отражается на вас.

– Я и в самом деле хорошо выгляжу?

– Гораздо лучше, чем во время нашей последней встречи.

– Спасибо. Что нового слышно?

– Ничего. В последнее время в газетах пишут главным образом о путешествиях.

Каждый стремится отправиться в путь – кто на автомобиле, кто на лодке или плоте, кто пешком…

– Вот как? – удивился Осел. – И мне хочется путешествовать.

– Серьезно? – оживился непоседа.

– Желаю нарушить монотонность серых будней и отправиться в путь… Мир полон интересных вещей.

– А знаете, как мне хочется путешествовать? – спросил Лисенок. – У меня есть одна идея!

– Какая?

– Раз другие путешествуют на автомобилях, лодках, плотах, нельзя ли путешествовать на осле?

– На осле? – неопределенно проговорил Осел.

– Вот именно!

– Как же это?

– Очень просто – садишься на осла и отправляешься в путь.

– Жалко.

– Почему жалко?

– Ты хочешь сказать, что будешь путешествовать, а меня используешь как средство передвижения?

– Извините… Не хотел вас обидеть! Простите пожалуйста!

– Не за что, – сказал Осел, – но что сказано, то сказано.

– Еще раз прости, Осел. До свидания.

– Постой!

– Что?

– А это интересно, путешествовать на осле?

– Оригинально.

– А как мы будем двигаться?

– Ты будешь идти, а я ехать. Другого способа нет.

– Как у тебя дело с килограммами?

– Я всего лишь маленький лисенок.

– Маленький и очень хитрый.

– Уж какой есть. Нам пора прощаться. Меня ждет дорога.

– Садись!

– Ну да?..

– Да.

– Отправляемся вместе?

– Я должен наклониться?

– Немного.

Осел наклонился. Лисенок вскочил ему на спину, устроился поудобнее.

– Мы совершим великое путешествие! – крикнул он.

– Осел, мы отправляемся?

– Не называй меня ослом, у меня есть имя.

– Ну да?.. Какое?

– Называй меня Мокси.

– Мокси?.. Прекрасное имя!.. Звучит почти как псевдоним… Вперед, Мокси!..

Осел поднял переднюю ногу. Первый шаг был сделан. Путешествие началось.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПОТЕРЯННАЯ АВТОРОМ.

В ней описывается начало путешествия и рассказывается, как осел Мокси смиряется с мыслью, что будет только средством передвижения, а Лисенок уверяет его, что он для него – не просто средство передвижения, а верный друг. Думаю, что и в этой главе немало забавных приключений, особенно когда друзья завязли в болоте. Их спасло только общеизвестное ослиное упрямство Мокси, который, сказав, что не станет увязать глубже, не стал увязать глубже. Но автор потерял рукопись этой главы и теперь не может ее восстановить, потому что, написав что-то один раз, нельзя написать то же самое снова. И утерянная глава остается утерянной.

Остается лишь одно утешение – если живое существо утратит голову или главу, как говорили наши предки, то оно перестает быть живым существом, а книга, даже лишившись одной главы, продолжает оставаться книгой.

Таков краткий пересказ одной главы, уместившийся в нескольких строчках.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПОДУМАЙ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ, А ПРИНЯВ, НЕ МЕНЯЙ ЕГО.

Мокси спускался по неровному склону, обходил кусты и с удовольствием входил в тень деревьев, где замедлял шаги и явно наслаждался прохладой. Путешественники продвигались медленно – они шли не по дороге, а прямо по горным склонам и тропкам, переходили через потоки и с каждым днем убеждались, что мир еще больше, чем они предполагали. Линия горизонта оставалась все столь же далекой, и это больше всего раздражало осла. Наконец Мокси не выдержал, остановился и спросил:

– Что это?.. Мы еще не обошли земной шар?

– Вряд ли обошли, – ответил Лисенок. – По-моему, земной шар нельзя обойти так быстро.

– Когда наконец закончится наше путешествие?

– Не могу сказать, Мокси. Мы его только начали.

– Жалко, что я в него отправился. Пренебрег покоем. Как хорошо мне было на моей полянке – целыми днями жевал колючки и никто не сидел у меня на спине.

– Тебе тяжело меня везти?

– Нисколько, но как подумаю о том, что кого-то везу, мне становится грустно. И в довершение ко всему ты говоришь, что путешествие еще только началось.

– Увы, любое начало – дело трудное.

– Если ты не перестанешь утверждать, что это только начало, я умру от отчаяния.

– Большие путешествия продолжаются долго. Возьми к примеру Александра Македонского. Он прославился главным образом тем, что преодолел расстояние до Индии и обратно. Правда, многие умерли по дороге, его спутники протянули ноги, но Александр Македонский потому и стал Александром Македонским, за то о нем и пишут книги… Уж не говоря об Одиссее, который странствовал целых двадцать лет.

Эти люди положили начало туристскому движению.

Осел задумался над сказанным, повел левым ухом и спросил с отчаянием в голосе:

– Но почему мы все время идем? У нас есть определенная цель?

– А по-твоему лучше стоять на одном месте?

– Как стоять?

– Как ты стоял, например, на полянке в Тихом лесу.

– Ой, не напоминай мне об этой прекрасной полянке, а не то я заплачу. Я бы с радостью вернулся и ел бы, ел, ел… Послушай, я возвращаюсь. Осел повернул обратно и зашагал к горам, которые они покинули несколько часов назад.

Пораженный Лисенок продолжал сидеть у него на спине. Он не мог придти в себя от возмущения, но чтобы не сказать лишнего и успокоиться, решил применить правило номер один – принялся считать: один, два, три, четыре, пять… Он досчитал до тридцати двух и остановился – он умел считать только до тридцати двух. Осел шагал к горам, но уже не так энергично. Потом остановился. В наступившей тишине стали слышны птичьи голоса и журчание какой-то речушки. Лисенок решил, что наступил подходящий момент и прошептал:

– Как себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Мне кажется, что не больно хорошо.

– Почему ты так решил?.. Раз МНЕ хорошо или плохо, то лишь Я и могу судить об этом, а не ТЫ. И раз Я говорю, что чувствую себя хорошо, то так оно и есть. Как можешь ТЫ судить о том, что происходит во МНЕ?

– Порой, Мокси, и сам не знаешь, что с тобой происходит. Например, недавно ты решил вернуться. Потом решил не возвращаться. Когда кто-то принимает за две минуты два различных решения, значит, ему не больно-то хорошо, значит, что-то не в порядке. Надо думать, прежде чем принять решение, а приняв его – не менять.

– Не говори глупостей. Ты ведь слышал о знаменитом ослином упрямстве – Я поколебался, потому что вспомнил – надо бороться со своими недостатками, такими, как упрямство, например…

– Нет, Мокси, – спокойно возразил Лисенок, – со своим упрямством ты справиться не можешь. Просто тобой овладела страсть к путешествиям.

– Давай поставим на этом точку! Ты можешь сказать, какова цель нашего путешествия? Насколько я помню, и у Александра Македонского и у Одиссея была определенная цель. А какова наша цель?

– Наша цель – увидеть мир. Унизительно родиться и всю жизнь прожить в одном месте, даже если это Тихий лес. Не могу примириться с мыслью, что умру, не увидев моря. Кроме того, там мы встретимся с автором этой книги.

– Ну и что в том? у – Хочу задать ему несколько вопросов.

– Это интересная цель, – согласился осел. – И мне бы хотелось задать ему несколько вопросов.

– Но главное – это двигаться. Сто раз я уже повторил, что страшнее всего – застой. Жизнь без движения бессмысленна… Отправляемся?

– Разумеется, – Мокси нахмурился. – Жалко, что мы вернулись. Теперь придется пройти одно и то же расстояние дважды.

– Ничего, Мокси. Ты извлек полезный урок и не жалей…

И они снова пошли на восток. Они шли все время на восток – туда, откуда каждый день всходит солнце. Равнина становилась все обширнее, контуры родных гор – все более расплывчатыми.

К вечеру неожиданно путь им преградила темная река. Они с удивлением обнаружили, что она твердая. Кроме того, эта река никуда не текла. Она вообще не текла. Осел потрогал ее копытом.

– Эта река очень темная и очень твердая, – смущенно заметил он.

– Это не река, – ответил Лисенок.

– А что же тогда?

– Большая асфальтированная дорога.

– А ты откуда знаешь?

– В орлином гнезде мне читали кое-что из энциклопедии… Если мы отправимся по этой дороге, она приведет нас к берегу моря.