Текст книги "Я хотел, чтобы меня убили"

– Если пойдет, наверное, поймем и спрыгнем. Желательно до того, как на станцию въедем.

– Увидим, – приподнявшись, посмотрел вперед Вихрев. – Ход заранее сбавлять будут. А тут станций, кажется, больше нет. Во, нам пора катапультироваться.

– Через борт и до подножки, – сказал Вулич. – Спускаешься, приседаешь на ноге, которая на последней ступени, другую опускаешь почти до земли, прыгаешь по ходу поезда.

– Спасибо за инструкцию, – усмехнулся Вихрев, – но я на этих товарняках в свое время много поездил.

– Вот это да! – произнес старший лейтенант милиции. – Мама моя родная! – Он выскочил из коттеджа и, подбежав к мотоциклу, дрожащими руками вытащил сотовый. Несколько раз набирал номер, но не получалось. – Мама моя родная, – бормотал он.

– Милиция, – наконец послышался ответ.

– В деревне Буковка, – быстро заговорил милиционер, – в пяти километрах от Пригоркова, в километре от дороги…

– Да знаем мы, где Буковка, – перебил его дежурный. – Что случилось?

– В коттедже трупы, много трупов.

– Кто говорит?

– Участковый, старший лейтенант Хлопин.

– И куда теперь? – спросил Вулич.

– А хрен его знает! – пожал плечами Вихрев. – Я в этих местах не бывал.

– Значит, обходим станцию, – решил Вулич, – чтоб она осталась справа. А там на поезд и вперед. Куда идет железная дорога?

– Без понятия. Но в Питер я через Сонково ездил. Да и в Москву из Рыбинска тоже через Сонково.

– Подожди, мы наверняка от Москвы и уходим. Углич – Москва в Сонково заходит?

– Не знаю.

– Надо было карту посмотреть у водителей. Карта нужна, а то черт его знает, где мы. Как ты коттедж нашел?

– Да, – вздохнул полковник милиции, – прямо Варфоломеевская ночь.

– Товарищ полковник, – обратился к нему один из омоновцев, – там три сумки с наркотиками. Качество, кажется, хорошее.

– Буратино, – кивнул полковник. – Значит, кончился наш наркобарон. Интересно, кто его?

– В соседнем домике, – доложил подошедший оперативник, – следы двоих. Ушли в сторону реки. Сначала пробирались кустами, а потом по реке ушли. Собака довела…

– Двое? – переспросил полковник.

– Двое. Но не беглецы, размер обуви не подходит. Тут в связи с разуванием бомжа в Юдине…

– Найдите хозяев этого домика, – перебил его полковник.

– Уже ищем, – кивнул оперативник.

– Деньги на месте, – сообщил подошедший капитан. – Все остальное тоже. Видно, что-то не поделили.

– Эксперты скажут, какое оружие использовалось при убийствах, – сказал полковник.

– Здесь была еще машина! – громко крикнул от ворот рослый оперативник. – Мотоцикл участкового стоял левее. Тут затоптали все.

– Мы поняли, что в коттедже было по крайней мере двое киллеров, – отозвался командир группы ОМОНа.

– Свидетелей, конечно, нет, – вздохнул полковник. – А положили десять человек.

– Двенадцать, – поправил его подошедший оперативник. – На ограбление не похоже. Странно, что за война тут была? Буратино обычно ни с кем не связывался…

– Давно следовало этого ожидать, – сказал полковник. – Как взяли его человека в Ярославле, он что-то засуетился, помнишь?

– Да. Но кто мог на такое пойти? Двое были в соседнем доме. Возможно, ждали приезда Поэтова. Странно. В графе национальность – армянин, а фамилия русская.

– Поэт, – усмехнулся полковник, – та еще штучка, фамилию материнскую взял. Не думал, что его кто-то прикончит. А взяли и хлопнули. Пересчитать деньги, – приказал он. – Сколько у кого или где. Описать оружие, но осторожно, пальчики нужно сохранить.

– Вот если возьмут, – отряхивая с одежды листья и травинки, пробормотал бомж, – повесят на нас эти трупы. Во, блин, заночевали!

– Я тебе говорил, – сердито напомнил парень, – а ты обрадовался – подвал открыт, жратва есть! А что теперь нам до этой жратвы? Может, унесем ноги. Потому как нельзя нам даже заикаться, что там были. Или те, кто был там и живым ушел, прикончат, или те…

– Да понятно, – кивнул мужчина. – Надо вообще убираться из области.

– Ложись! – Вулич упал в траву. Вихрев улегся за густой куст.

Послышались детские голоса.

– Твою мать, – проворчал Вихрев. – Времени полвосьмого, куда родители смотрят?

– Пап, – громко спросил невидимый мальчик, – а мы много рыбы наловим?

– Как клевать будет, – отозвался мужчина.

«Молодец, папа, – подумал Виктор. – А как там моя Оля?»

– Папа! – громко крикнула девочка постарше белобрысого мальчика лет восьми. – Милиция машет.

– Ну чего еще им надо? – Мужчина с двумя удочками, ведром и рюкзаком за плечами остановился. От притормозившего «уазика» к ним быстро шел милиционер с автоматом.

– Поздновато вы на рыбалку собрались. Никого не видели? – спросил он.

Вулич осторожно вытянул руку с ТТ в сторону голоса. Вихрев тоже был готов стрелять.

– Нет, – ответил мужчина. – Что случилось?

– А вы откуда идете? – спросил, подходя, второй милиционер.

– Из Рыбковки.

– Может, машину подозрительную видели или людей каких-то?

– Да нет, – уверенно отозвался мужчина. – Никого не видели. А в чем дело?

– Вы на реку? Лучше бы домой вернулись. А то небезопасно сейчас в этом районе.

– Так, может, объясните, что произошло? – спросил мужчина. – В кои веки собрался с детьми на рыбалку. Мы из Домодедова, привезли детей к моей матери на лето. Но они поехали с условием, что я обязательно схожу с ними на рыбалку и мы сварим уху на костре. Неужели все настолько серьезно?

Милиционер подошел к нему вплотную и что-то тихо сказал.

– Тогда конечно, – согласился отец. – Мы возвращаемся.

– Ну, пап, – заныл мальчик, – ведь ты…

– Понимаете, ребята, волки объявились. Нападают на людей, есть жертвы. Так что возвращаемся.

– Конечно, – кивнул милиционер. – С ними быстро управятся. А на рыбалку лучше все-таки пораньше выходить, – посоветовал он.

– Пошли домой, – испуганно попросил мальчик.

«Во, блин! – мысленно усмехнулся Вихрев. – Волками окрестили».

– Мы как раз туда сейчас едем, – сказал второй, – можем доставить. С нами никакие волки не страшны, – засмеялся он.

– А почему волков милиция ищет? – насмешливо спросила девочка.

– Мы просто помогаем охотникам, – нашелся милиционер.

– Видимо, ушли, – недовольно признал подполковник милиции. – Убийство совершено часов за девять до нашего прибытия. Участковый заехал, чтобы вручить Буратино, то бишь Сорокину, повестку. Поступило заявление о совершении им ДТП. С места аварии он уехал. И на тебе!..

– А что сказали эксперты? – спросил районный прокурор.

– Охранники Сорокина были избиты, потом их пристрелили из пистолета, найденного около трупа водителя азербайджанцев, – ответил милиционер. – Сам он убит ударом ножа, нож в руке одного из убитых. Остальных перебил Поэтов. Его и парней, которые приехали с ним, кто-то застрелил. Он укатил на машине, на которой, судя по всему, приехал чуть позже. След от машины «Жигули» виден только на стоянке возле коттеджа Сорокина. Устанавливаем, кто это мог быть.

– Армавиров Василий Николаевич, – словно отвечая на его вопрос, проговорила вошедшая женщина – майор милиции. – Машина «восьмерка» красного цвета. Он ехал за джипом Поэтова. Личности азербайджанцев, кроме водителя, установлены. Отпечатки водителя обнаружены на руле машины и на ключах, но документов нет. Вот это и непонятно. Не мог же он ехать без прав?…

– Права в машине нашел участковый, – посмотрел на нее подполковник. – Это права Серегина Николая Павловича. Мы сделали о нем запрос в Ярославль. Объявлен розыск Армавирова.

* * *

– Похоже, нас обложили, – процедил Вихрев.

– Не нас, – возразил Вулич, – а убийцу Поэта и его людей. Армавира ищут.

– Ну, ладно, что делать будем?

– Не дергаться. Пару суток придется где-то отсидеться. Желательно там, где меньше всего будут искать.

– И где же? – усмехнулся Вихрев. – Если только в ментовку зайти, к начальнику в кабинет.

– Идея неплохая, но трудновыполнимая. Легче пойти в церковь, – глядя на виднеющиеся вдалеке купола, пробормотал Вулич. – Забраться на колокольню. Там запросто можно отсидеться.

– Ну да, – насмешливо согласился Вихрев. – Нас там и не увидит никто. Сейчас церкви бомбят повсюду, и наверняка или сторож, или сигнализация есть. Даже церковники говорят: на Бога надейся, а сам не плошай.

– И сам не плошай? – усмехнулся Вулич. – Ну что ж, в церковь пойти, кстати, неплохая идея. Там можно пересидеть.

– Ага, – возразил Вихрев. – Поп сдаст нас с ходу.

– Не думаю. Это сейчас, похоже, самое надежное для нас место.

– Ладно, давай попробуем. И как ты себе это представляешь?

– Очень просто, пойдем молиться.

– Чего?! Ты креститься-то умеешь?

– Научимся, – засмеялся Борис. – А потом узнаем, кто туда приехал издалека, и попросим взять нас с собой. В вере главная заповедь – помоги ближнему.

– Ладно, пойдем. Во, блин, дожил. Но сначала надо научиться хотя бы креститься, а то…

– Без вопросов. Насколько я помню, когда входят в церковь, крестятся. Вот и посмотрим, как именно.

– Но как мы дойдем до церкви? Ментов вокруг полно.

– Легко и просто. Видишь деревушку? Наверняка там есть набожные бабушки. Дождемся, когда выйдут две или три, наверняка они ходят вместе, и подойдем узнать, где здесь поблизости церковь. Родители умерли, хотим свечку поставить и что положено заказать. И поверь, бабушки поведут нас в церковь. Ментам даже в голову не придет, что с бабками идут вооруженные преступники. К тому же вид у нас далеко не бандитский. Нужно привести одежду в порядок, побриться и вперед.

– Ладно, рискнем. Но запомни, Афган, если все-таки менты попробуют остановить, я буду стрелять.

Тверская область, Чоковка

– Матрена, – сгорбленная старушка постучала суковатой палкой в дверь, – ты жива?

– А что мне сделается? – открыв дверь, вздохнула пожилая женщина. – Скотину-то выгоняли, не видала, Шура?

– Так я без кормилицы осталась, продали ее мои доченьки. Им деньги срочно понадобились.

– Вот и расти детей, – сердито проговорила Матрена. – Прости меня Господи! – Она трижды перекрестилась.

– Вы собрались или нет? – раздался голос подошедшей толстой пожилой женщины. – Нам идти полчаса, а вы стоите тута, как козы на пастбище.

– Вот и бабушки! – Вулич кивнул на трех идущих по грунтовой дороге пожилых женщин.

– Посмотрим, как ты их разжалобишь, – усмехнулся Вихрев.

– Пошли туда! – Вулич перебежал на ведущую к дороге хорошо протоптанную тропинку.

Московская область, Шатура

– Послушайте, – облизнув пересохшие от волнения губы, заговорил полный мужчина, – я требую охраны. Сейчас существует закон о защите свидетелей. А Вихрев сбежал, я уверен, для того, чтобы покончить со мной. Предоставьте охрану мне и членам моей семьи.

– Леонид Павлович, – вздохнул следователь прокуратуры, – Вихреву известно, кто именно свидетель. Он и понятия не имеет о вашем существовании. Ему еще не предъявлено обвинение, и о ваших показаниях он ровным счетом ничего не знает. Уверяю вас – и с вами, и с членами вашей семьи…

– Тогда объясните мне, – нервно перебил его полный, – почему Вихрев бежал? И при этом пытался убить человека. Вы не знаете, зато я все прекрасно понимаю. Я читал Уголовный кодекс и нашел огромную разницу в наказаниях за побег, сопряженный с насилием, и за двойное убийство. Если в первом случае он просто добавит к своим шести оставшимся самое большее восемь лет, то за убийство его ожидает как минимум двадцать пять или даже пожизненное заключение. Может, вы скажете, что я не прав? Учитывая то, что говорят в прессе и по телевидению о сотрудниках МВД, налоговой службы и даже прокуратуры, Вихрев знает и о моих показаниях, и обо мне. Я не хотел вас обидеть, но факты – вещь неумолимая.

– Все с вами будет хорошо, – заверил следователь, – не беспокойтесь, пожалуйста.

– Повторяю, – повысил голос Леонид Павлович, – я требую применить по отношению ко мне и моим близким положение об охране свидетелей! В противном случае я откажусь от своих показаний.

– Но Вихрев этого не узнает, господин Замков, – входя в кабинет, усмехнулся плотный мужчина в очках.

– Извините, – поднявшись со стула, ожег его взглядом тот. – Позволю себе спросить: а кто вы и что за тон?

– Семен Петрович Бескровный, следователь по особо важным делам. Веду дело об убийстве полковника МВД в отставке Степана Андреевича Морина. Я только что получил это дело к производству и приехал, чтобы встретиться с вами. Я все слышал, – кивнул он. – Не обижайтесь, господин Замков, но ведете вы себя, мягко говоря, невоспитанно. Да, сейчас есть программа защиты свидетелей. Но позволю себе заметить, что не всякий свидетель имеет право на ее применение. В вашем же случае, как заметил следователь Петренко, еще ничего конкретного не выяснено. Да, есть подозрение, что именно Вихрев убил Морина, но только подозрение. Ничего подтверждающего это предположение нет. Поэтому Вихреву не предъявлено обвинение. Скажу больше – мне было неприятно слышать, с какой убежденностью вы говорили о том, что МВД и другие службы сплошь поражены коррупцией.

– А вы будете утверждать обратное? – насмешливо спросил Замков.

– К сожалению, отдельные факты имеются. Правда, не в том объеме, как это представлено прессой. Подавляющее большинство сотрудников…

– Я повторяю, – перебил Замков, – или вы обеспечиваете мне и моим родственникам…

– Или вы отказываетесь от показаний, – улыбнулся Бескровный. – И тогда Вихрев узнает об этом. Хочу напомнить вам – защита свидетеля применяется только в тех случаях, когда существует реальная угроза его устранения. По отношению к вам такой угрозы нет, – покачал он головой. – И ваше заявление об отказе от дачи показаний можно расценивать как попытку ложного обвинения Вихрева. Следует выяснить ваш мотив, и я уверен, что вскроется много интересного. Вы лично были знакомы с Вихревым? – Замков растерянно посмотрел на следователя и опустился на стул. – Я повторяю вопрос: вы знакомы с Вихревым?

– Шапочное знакомство, так сказать, – пробормотал Леонид Павлович. – Он работал в частном охранном предприятии «Ястреб», а я несколько раз прибегал к его услугам. Там и познакомился с Вихревым. И именно Вихрева я узнал, когда стрелявший в Морина киллер бежал к машине. Он выскочил из предназначенного к сносу дома, откуда и были произведены два выстрела. Я поспешил уйти. Все-таки убит человек, а быть свидетелем не хотелось. Согласитесь, в наше время это довольно опасно. Я в тот же день уехал в Турцию, где отдыхали супруга с дочерью. А когда вернулся и узнал об убийстве Морина, то понял, что стреляли в него. Я был мало знаком с Мориным. Никаких общих дел у нас не было. Через три месяца я узнал, что розыск убийцы ни к чему не привел. И вспомнил о Вихреве. Признаюсь, что боялся. А тут мне сказали, что Вихрев осужден на восемь лет за автомобильную аварию со смертельным исходом. И я пошел в милицию. Правда, там меня приняли довольно прохладно и даже пытались обвинить в укрывательстве преступления. Но я не утверждаю, что Вихрев стрелял, я только видел, как он выбежал из дома и сел в машину. Вот так это было, – посмотрел он на Бескровного. – Позволю себе спросить: почему Вихреву до сих пор не предъявлено обвинение?

– Мы как раз собирались, – недовольно ответил следователь, – а он бежал. Но, думаю, в самом скором времени его возьмут, и мы предъявим ему обвинение. Если же вы откажетесь от своих показаний, мы будем считать, что вы пытались запутать следствие и направить его по ложному следу. Что касается Вихрева, то мы в любом случае будем работать с ним, ссылаясь на ваши показания. Вихрев подозревается в совершении ряда убийств, и мы доведем дело до справедливого приговора – с вашей помощью или без. Если вдруг вам кто-то позвонит и потребует, чтобы вы отказались от показаний, тогда мы обеспечим вам охрану. После предъявления Вихреву обвинения в убийстве вы попадете под программу защиты свидетелей. Надеюсь, вы все-таки не откажетесь от…

– Но Вихрев в бегах, – нервно перебил его Леонид Павлович. – И вполне возможно…

– О вас он не знает. Его очень скоро возьмут. – «Говорю, а сам не верю, – мысленно усмехнулся Бескровный. – Уж больно ловко они ушли и скрылись».

– Вы что-то еще хотите сказать? – спросил Замков.

– Я уже все сказал, – отозвался Бескровный.

Тверская область

– Когда все это кончится? – поклонившись уже в который раз и перекрестившись, шепотом спросил Вихрев, кланяясь и крестясь, но Вулич его не услышал.

«Ну и голосок у попа! – подумал Вихрев. – Сильнее, чем у Баскова. Шел бы на сцену, какие бабки зарабатывал бы».

– Действительно молятся, – прошептала Матрена. – А ведь я не поверила сразу, прости Господи.

– Когда все закончится, – услышал Вихрев шепот Вулича, – не выходи. Ставим свечки и вон туда, правда, там надо целовать крест, но просто сделай вид. Скоро автобус в монастырь поедет, куда-то под Москву. Я деньги отдал, мы тоже с ними. Правда, выть всю дорогу будут, но зато ментовня не тормознет и проверять не будет.

– Надеюсь, что так. А как ты узнал?

– Да у бабуси, которая свечки продает. Три места были свободны. Вот я два и взял. Так что все отлично.

– Помоги нам, Господи, – наклонившись, перекрестился Вихрев.

Все находившиеся в церкви молились. Те, кто видел Вихрева и Вулича, принимали их за пришедших к Богу. Только священник понимал, что этим двоим еще ой как далеко до веры, но первый шаг они сделали.

Тверь

– Отпечатки на пистолете, из которого убиты Буратино и его жена, принадлежат Поэтову, – докладывал начальник милиции. – Азербайджанцы застрелены им же. Поэтов убит из оружия с отпечатками пальцев некоего Пистонова. Тот убит из пистолета парней Поэта. Проще говоря, все соответствует найденным телам и оружию. Люди, находившиеся в доме рядом, к сожалению, не обнаружены, и на них у нас ничего нет. Армавиров тоже не обнаружен. Родных у него в нашей области нет, он из Саратова. Туда послали запрос. Розыск по нашей области продолжается, но нет ни единой зацепки.

– Значит, надо найти Армавирова, – произнес генерал-лейтенант милиции и посмотрел на сидевшего справа полковника. – Что есть по бежавшим в Ярославской области преступникам?

– Никаких данных нет. Я думаю, они в нашу область не пришли.

– И все-таки пусть ваши люди будут предельно внимательны.

– Ориентировки разосланы всем постам ГИБДД и участковым инспекторам. Те, безусловно, показали фотографии жителям своих участков. Постоянно опрашиваются водители-дальнобойщики. Среди таксистов также проводится работа. Кроме того, задействованы все информаторы из среды уголовников.

– Да, – недовольно признал начальник УВД, – двенадцать трупов и один в розыске. Такого в области давно не было.

Пост ГИБДД на выезде из Тверской области

– Не хотел бы я оказаться в таком автобусе, – усмехнулся старший лейтенант. – Здесь и то слышно, как завывают. Молятся… – Он проводил взглядом проезжавший мимо поста «Икарус».

– Хорошо бы туда беглым попасть, – хмыкнул старший сержант. – Ведь никто не будет их останавливать.

– Да уголовники лучше в камеру пойдут, – засмеялся старлей, – чем в такую компанию.

– Попали мы! – Вихрев наклонился к уху Вулича. – Так и крыша поедет.

– Но все равно лучше, чем этапом.

– Тоже верно. А куда едем-то?

– В Подмосковье, в какой-то монастырь. Да нам все равно. Мы, может, где-нибудь по дороге отвалим. Они же остановятся заправиться или отлить. А может, и до конца доедем. Черт, как жрать хочется. Надеюсь, они питаться будут.

– Я говорил, надо было купить чего-нибудь, когда останавливались на заправке. А если тормознут менты, что делать будем?

– Наверное, поп выйдет и скажет, что на богомолье едем и куда именно. Паспорта-то у него.

– А если менты начнут проверку?

– Не думаю. Но если все-таки сунутся, пальнем пару раз и возьмем этих богомольцев в заложники, правда, не хотелось бы. Впрочем, это будет зависеть от того, сколько ментов навалится. Если меньше десяти, пойдем в атаку.

Ярославль

– Ну вот и все! – усмехнулся сидевший за водителем Остап. – Можешь петь – прощай, любимый город, – подмигнул он сидевшей рядом Анне.

– А ты меня не бросишь? – Вздохнув, она прижалась к его плечу. – А то…

– Главное, чтоб ты меня не бросила. В Питере много богатых самцов, а ты девка видная. Так что запросто могут увести. Я ведь, по сути, раб твоего папани. Хотел бы, чтоб ты была во главе фирмы. Ты не базарила об этом с паханом?

– Он сейчас со мной и разговаривать не хочет из-за Оли. Да и Вихрева папа всегда уважал, все-таки Витька…

– Давай не будем о нем! – резко оборвал ее Остап. – А насчет Ольги все путем будет. Понятное дело, сейчас ему страшно внучку в Питер отпускать. Меня твой папаня за человека не держит, я для него так, шестерка. А не понимает, что мы его сдаем, а не он нас. И если запал, по делу он пойдет. Но лучше, конечно, не попадаться. А почему ты сразу согласилась на доставку наркотиков?

– Он мне вообще денег не давал, Витька ему запретил. Мол, у нее муж есть и не надо подачек. Тогда я и устроилась к нему бухгалтером. А когда ты попросил не сообщать отцу о двух машинах, я поняла, что можно очень хорошо заработать, а я в любом случае останусь в стороне.

– А почему Василий Иванович не устроил к себе Вихря? Хотя бы в охрану.

– Он предлагал, но Витька отказался. Он же гордый, сказал, мол, лучше воровать буду, чем питаться подачками твоего папочки.

– Ты говоришь так, будто гордишься Вихрем.

– Да перестань! Он тебе и в подметки не годится. Я вышла за него из-за отца. Он настоял, говорил – кто тебя с чужим ребенком возьмет, да и Оле отец настоящий нужен. Да ну его, этого Витьку. Я тебя люблю. Ты ведь меня тоже, правда?

– Ну конечно, – кивнул Остап.

– Что? – переспросил по сотовому Запорожец. – Азиков завалили? Серьезно?

– Вполне, – услышал он мужской голос. – Там вообще бойня вышла. Двенадцать жмуриков. Валят все на Армавира. Но что-то не верится. Армавир просто шестеркой был у Буратино – встретить кого-то, отвезти что-то, привезти. А менты на него двенадцать жмуриков повесили, шарят везде. Фотки его развесили. Нашли, блин, киллера.

– А кто же их сделал? Что братва базарит?

– Да никто ни хрена понять не может. А насчет Вихря что слышно?

– Ничего. Тут, правда, кое-кто шепчет, что утонули мужики. Некоторые базарят, что их менты постреляли и в воду сунули. Но это параша. Объявятся где-нибудь скоро. Вихрь может из-за дочери погореть. Он мужик лихой, но слабое место есть – дочь. А тут еще баба его, сучка эта Анька, мать ее, с питерским свалила, рога Вихрю наставила. Вообще-то не завидую я тому питерскому, Вихрь это так просто не оставит.

– А второй, базар идет, мент бывший? – поинтересовался собеседник.

– Да хорош тебе, Перо, – недовольно отозвался Запорожец. – Второй – Афган. Ну, погоны он носил офицера-десантника. А кто там базарит, что он мент в прошлом?

– Да тут кто-то чирикал. Выходит, хреновину порют? Я им пасть-то заткну!

Воронеж

– Ничего о Вуличе нет? – спросил Иванов.

– Разыскивается, – ответил дежурный. – Потеряли их, и нигде они пока не засветились. Во попал Борька! И какого черта в бега пошел? Ведь и в Москву вроде писали муж с женой…

– Хватит! – Иванов пошел вверх по лестнице.

– Весело будет, если Вулич у нас появится, – тихо проговорил дежурный. – Представляешь, что-то здесь отмочит? А от него сейчас всего ожидать можно. Тем более второй – киллер, по заказам работал. На нем вроде три трупа висят. Вот он, наверное, и заставил Вулича…

– Вулича, пожалуй, заставишь, – усмехнулся сидевший рядом лейтенант. – Просто сорвался он, вот и рванул. А в Воронеж он приедет.

– Здравствуйте, Иван Семенович, – остановилась у подъезда Ирина. – Можно с вами поговорить?

– Не о чем нам с тобой говорить! – отрезал сосед. – А вот завтра пойду в паспортный стол и обо всем, что слышал, расскажу. По-сволочному ты с Борькой поступила! – Он плюнул ей под ноги. – Прикинулась Золушкой, мать твою! – Чертыхнувшись, он, прихрамывая, пошел дольше.

Ирина достала сотовый и набрала номер.

– Чего-то Луров на Ирку рассердился, – сказала одна из сидевших на лавочке возле подъезда пожилых женщин.

– Так Борис Вулич в тюрьме, – отозвалась другая, – а она мужиков к себе приводит. Один неделю целую с ней жил, вот Иван Семенович и сердится. Борис ведь помогал ему во всем, даже от бандитов уберег. Только он приехал в квартиру, Иван Семенович вышел вечерним воздухом подышать. И пристали к нему пьяницы какие-то. А Вулич на балконе стоял. Увидел и с балкона спрыгнул. Как надавал им! Парни молодые, трое их было. Родители жаловаться еще ходили.

– Он действительно пойдет в паспортный стол и все расскажет, – говорила по телефону Ирина. – Я не знаю, как быть. Он слышал наш разговор и сделает то, что обещает.

– Выпутывайся сама, – ответил ей Савин. – Если начнется дело, я скажу, что ты подсунула мне…

– Ну ты и гад! – закричала Ирина. – Если со мной что-то случится, и ты будешь сидеть. Я тебе устрою, гад! Я же знаю о твоих делах с карточками клиентов. Я все выложу! – Она отключила телефон и тяжело вздохнула. – Руслан, – прошептала она и набрала номер.

– Ты чего, Луров? – отпив пива, спросил невысокий пожилой мужчина.

– Да не устаю удивляться человеческой подлости, – взяв пачку сигарет у продавщицы ларька, отозвался Иван Семенович.

– Что случилось? – спросил пожилой.

– Да помнишь Борьку Вулича? – открыв пачку, спросил Луров. – Его баба эта, ну, которую он на улице подобрал, под себя все загрести решила.

– Ну ежели ты про бабу, то им всем грош цена, сразу добро забывают. Такие уж они…

– Ну не все, – вмешался покупавший шоколадку седобородый мужчина, – не надо обобщать. Ты небось про Ирку говоришь?

– Про нее.

– Стервоза она, так все говорят.

– Вот выйдет Вулич, – сказал мужчина с бутылкой, – он враз все на место поставит. А ведь у него еще и жена в Хохляндию укатила с сыном.

– Да не жена ему Инка, – качнул головой Луров. – И сын неродной. Он вроде хотел записать его на себя, но не стал. И правильно.

– Где-то сейчас Борька? – снова отпив пива, вздохнул невысокий.

Московская область, Сергиев Посад

– Вот и приехали, – пробормотал Вихрев. – Сергиев Посад. Мама моя родная, монастырь-то какой! А народу море и большая лужа. Неужели все в Бога верить начали? – усмехнулся он. – Я когда вижу по телику, как все эти бывшие коммунисты крестятся, вырубаю телевизор. Ведь коммуняки…

– Так, – не дал ему договорить Вулич, – паспорта я забрал, сваливаем.

– А этот поп не стуканет ментам?

– Нет. Он, конечно, мне не поверил, я сказал, что нам надо деньги получить до востребования, – усмехнулся он. – Промолчал, только головой покачал. Но дело его. Спасибо, что довезли.

– Куда сейчас?

– В столицу нашей Родины, у меня там знакомый есть. К нему и нырнем.

– А менты об этом знакомом не знают?

– Если бы я такое только предположил, не поехал бы туда. О ней никто не знает.

– Баба? Тогда оторвемся. Подружка у нее путная есть?

– Во-первых, – недовольно ответил Вулич, – среди моих знакомых нет таких баб. И во-вторых, она, как я сказал, человек, который нам поможет.

– Да ладно, я таких тонкостей не знаю. Для меня все просто бабы.

– И жена?

– Она намного хуже.

– Извини… Слышь, земеля, – Вулич остановился около «семерки», – не добросишь до Речного вокзала?

– Три, – посмотрел на него тот. – И только потому, что возвращаюсь в Москву.

– На автобусе поедем, – вмешался Вихрев.

– За тысячу довезу, – передумал водитель.

– На автобусе дешевле, – снова встрял Виктор. – И безопаснее. – Он многозначительно посмотрел на Бориса.

– Я просто хотел цену узнать, – улыбнулся тот.

– Ладно, – попытался остановить их таксист, – за пятьсот довезу куда скажете.

– Да мы с тобой, даже если ты платить будешь, не поедем! – отрезал Вихрев. Водитель хотел ответить матом, но природное чутье на опасность его удержало.

* * *

– Как думаешь, майор, – спросил Бескровный, – куда они могли деться? Что они выбрались из Ярославской области, я уверен. А ты что мыслишь?

– Я думаю, что к делу о двенадцати трупах в Тверской области по крайней мере Вихрев имеет самое прямое отношение. И причина для такого предположения есть, – ответил Солнцев.

– Благородные и застенчивые спасители вологодских водителей, – кивнул Бескровный. – Я тоже склоняюсь к тому, что это были они. Но водители дали описание этих Робин Гудов. По моей просьбе их уговорили помочь составить фотороботы, и они получились почти одинаковые. Как это объяснить? Допускаю, что водители благодарны им за спасение. А если мы просто переоцениваем возможности беглецов? Наша уверенность в их причастности не дает даже объявить розыск на них в Тверской области. И тут невольно возникает вопрос: почему они не взяли деньги и оружие? Хотя оружие могло быть и у Буратино. И деньги они могли взять не все. Но это опять наши домыслы. Хотя, – Бескровный вытащил из сейфа папку, – почему-то на это никто не обратил внимания. – Он достал из папки один лист. – Четверо убитых получили точечные удары. То есть убивали их, когда они были без сознания. Двоих просто оглушили. Вулич, бывший офицер специальной группы, владеет тайной таких ударов. Поэтому я и думаю, что там были беглецы. Вихрев подозревается в исполнении трех заказов на убийство. Все трое убитых вроде бы не имеют ничего общего, но я пытаюсь найти связь между ними. Я уверен, что всех их заказал один человек. Впрочем, извини, майор, просто, как говорится, почувствовал родственную душу. Тебе не скучно в управлении?

– Скучно – не то слово, – признался Солнцев. – Мечтал о работе в следственном отделе, но не суждено, видно.

– В тебе есть хватка и чутье, – улыбнулся Бескровный. – Так что считай – твоя мечта сбылась. Ты будешь занят поисками беглецов.

– Но, – майор растерялся, – я всего лишь…

– Ты и именно ты ведешь розыск беглых преступников. Все решено, отказ не принимается.

– Да я и не отказываюсь, просто…

– Все, – остановил его Бескровный – начинай работать. Все, что считаешь необходимым, перепроверяй. Тебе обязаны оказывать содействие все службы и все чины.

– Неужели Вихрев настолько опасен?

– Пусть тебя это не волнует. Ты должен выйти на их след. Задача ясна?

– Так точно.

– И еще, Володя, наши отношения должны быть доверительными. Если ты с чем-то не согласен, я должен об этом знать.

– Понял, – кивнул Солнцев.

– Тогда работай, Володя. Да, забудь о выходных и прочих радостях жизни. Твоя жена возненавидит меня, но мы должны взять беглецов.

– Кто? – раздался за дверью женский голос.

– Вулич, – ответил Борис.

– Наконец-то!

Дверь открылась. Вихрев увидел миловидную женщину с русой косой. Вулич, шагнув вперед, потянул за собой замешкавшегося Виктора. Женщина сразу захлопнула дверь.

– Я думала, тебя арестовали, – вздохнула она.

«Знает, что нас ловят», – понял Вихрев.

– Проходите и помойтесь, – улыбнулась хозяйка. – От вас… – Не договорив, она пошла на кухню.

– Я первый, – сказал Вихрев.

– Давай, – кивнул Вулич. – Кстати, – громко проговорил он. – Это…

– Виктор Вихрев, – отозвалась женщина, – разыскивается органами внутренних дел России. Меня зовут Лена.