Текст книги "Путь. Книга, которая не может быть дописана"

Шаг восьмой

Когда людей на планете было совсем мало, они беспрестанно кочевали в поисках лучшего жилья, свежей воды, пастбищ для скота. Одни отправлялись в путь и прокладывали новые дороги. Другие уходили, чтобы не вернуться и тем предостеречь оставшихся. Позже люди освоили земледелие, и часть из них решила остаться на месте. Те же, кто продолжил странствовать, несли от поселения к поселению, от дома к дому, от человека к человеку новые знания, навыки, гены. Путник, высказывая уважение и щепетильность к столу и вере хозяев, свято чтил постулат «Не спорь». Тем самым он расширял свои знания и преумножал веру и навыки щедрого хозяина. Чтящие закон гостеприимства были щедры к путешествующим, и приветливы, и заботливы. Каждый выполнял свою роль, и имел смысл, и было это хорошо.

Тут следует допустить пространное отступление и понять, почему же Дорогу чтут как Мать. В современном мире образ матери претерпел существенные изменения. Современная мать беспрестанно лелеет немногочисленное потомство и всячески его оберегает, и всячески потакает и склонна постоянно сравнивать своих чад с другими, чтобы убедиться в том, что она поступает наилучшим образом. Но станет ли так делать родительница, число детей которой неисчислимо, да и прочих забот хватает? Давайте рассмотрим, пользуясь самыми простыми аналогиями. В первые месяцы своей жизни младенец имеет преимущество перед прочими в материнских глазах, потому что без помощи и защиты он не способен развиваться. Так же водитель, впервые севший за руль, автостопщик, впервые поднявший руку, или дальнобойщик в первом своем рейсе подвержены волнению и по любому поводу готовы взывать к высшим силам. Обозначая свою беспомощность наклейкой ученика, начинающие водители вовсе не выказывают трусость, но просят о снисхождении и предупреждают окружающих об опасностях. И Мать Дорога проявляет к своим малым чадам большее внимание и снисхождение, ведь когда опыт их и мастерство достигнет должного уровня, они сами послужат делу вдохновления путников.

В недавнем прошлом всякая мать уделяла особое внимание младенцу лишь в первые два-три года жизни, притом никто и не думал освобождать ее от прочих обязанностей и забот о других членах семьи. Как только же ребенок мог питаться самостоятельно и уверенно отличал змею от палки, он был предоставлен сам себе и, если выживал, вскоре сам начинал нести обязанности по помощи окружающим. Многим современным родителям такой подход кажется диким. Но, если отбросить моральные установки, возникшие во второй половине ХХ века, мы сможем допустить, что подход себя оправдал. Глупый ребенок будет обманут, неосторожный – попадет в беду, немощный зачахнет, а невнимательный не научится добывать себе пропитание и будет обречен. Однако те, кто останется, будут ловкими, сообразительными, здоровыми, и станут верной опорой родителям и всей семье. Разумно ли отпускать малыша в поле, где водятся змеи? Да, убедившись, что он не только не даст себя укусить, но и принесет к обеду десяток гадюк. Разумно ли выпускать на дорогу водителя, вчера получившего права и робеющего в потоке? Да, убедившись, что он достаточно внимателен и осторожен. Если же запереть новичка на тренировочной площадке, снабдив его всевозможной вспомогательной электроникой, то никогда ему не стать восторженным путешествующим, так же как если запереть чадо в комнате с мягкими стенами, завалить яркими игрушками, то не вырастет из него самостоятельного человека.

С точки зрения матери, имеющей лишь одно чадо, такой подход преисполнен трагичности и практически безнадежен. Но Мать Дорога имеет миллионы детей, и ей нет нужды опекать каждого. Ей нет нужды ежечасно раздавать подзатыльники нахулиганившим и хвалить преуспевших. Лишь тогда, когда помощь ее необходима, взываем мы к ней, и она ниспосылает нам помощь и покровительство. А если кто из чад ослушался Постулатов и не успел одуматься, то не будет она горевать о нем, а будет думать об оставшихся по эту сторону Пути. В прошлые времена дорога давала людям пищу и радости, знания и здоровье, надежду и утешение. Не так ли поступает мать заботливая и разумная? И многие признали Мать Дорогу и чтили ее, и жили согласно Постулатам.

Мать Дорога говорит с путешествующими знаками и явлениями. Знаки не всегда явны, но никогда путешествующий не остается без ее внимания. Но не всем доступно понимание знаков и не каждому под силу следовать Постулатам. И тогда посылает Мать Дорога нам встречных, разумных или бестолковых, несущих нам Ее послания. И если кто достиг понимания этих знаков и посланий настолько, чтобы были они понятны и отчетливы, то достигает он Просветления.

Просветленный смотрит на Дорогу и видит все Пути настоящие, бывшие и будущие, видит их пересечения и осознает всю бесконечность и безграничность Дороги. Становиться ему доступно бескрайнее восхищение от Пути, и нет для него более границ и препятствий. И не волнуют Просветленного тревоги и непонятны ему чаяния прочих людей, так как не касаются они его и не задевают. Он проходит Путь, а великое множество Путей проходят сквозь него, и нигде нет ему остановки.

Мать Дорога благоволит к путешествующим и даже среди миллионов неразумных видит единственного верного сына своего или рассудительную дочь свою. И выходят на дорогу те, кто чтит ее, кто вдохновлен в пути своем. Отрицающие сомнения и пребывающие во вдохновении они ежечасно достигают просветления, и Мать Дорога говорит с ними.

А когда Просветленный находит в себе силы отказаться от малой доли восхищения ради наставления неразумных и принимает на себя обязанности перед Матерью Дорогой нести знания и мудрость всем, кто готов их услышать, становится он наставником. Истинный наставник осознанно и без сожаления делает остановку в своём Пути внешнем, чтобы отправиться в Путь внутренний, и свидетельствовать мудрость Матери Дороги, и приходить на выручку нуждающимся в поддержке и помощи, будь то колесо пробитое или переживания душевные.

На многочисленных дорогах, раскинувшихся без края, бывает голос наставников неслышен и разъединены они границами. И тогда выходит на дорогу Мастер. И присутствует на перекрестках. И присутствует на развязках. И присутствует в гостеприимных домах и под сенью священных сублик. Объединяет он вокруг себя наставников, вдохновляет восторженных, увещевает неразумных и несет мудрость каждому, и каждый услышит его.

Шаг девятый

Но в ту пору слов развелось так много, что сливались они в единый шум. И каждый мнил себя мудрецом и пророком. Знания стали сперва товаром, а затем сором, и немногие были готовы слушать. Но привела Мать Дорога к Мастеру уважаемого Учителя. И спрашивал его Мастер:

– Вот у тебя множество учеников и все они слушают тебя. Многие следуют советам твоим. Избранные постигают мудрость твою. Как же находишь ты слова нужные?

– Если буду я говорить о практиках и усидчивости – не будет тебе пользы от моего совета, потому что не имеешь ты многого терпения, – отвечал Учитель, – Если буду говорить тебе – найди Учителя и следуй за ним, и это не поможет тебе, потому что Мать Дорога пребывает с тобой и нет более разумного Учителя. Потому расскажу я тебе одну притчу, которую узнал я от уважаемого Мастера Уаздао Павла Иевлива, а ты уж думай, как это тебе поможет.

И рассказал Учитель Мастеру об Уаздао.

Однажды Хипстеры, идущие в барбершоп из лофт-антикафе с креативного коучинга по стартапам в коворкинге, увидели Истинного Мастера. Он сидел на чурбаке возле гаража и пил пиво после трудов своих, глядя на мир с кроткой улыбкой Просветлённого.

Посмотрели на это Хипстеры, достали айфончики, сделали селфи в инстаграммчик, зачекинились в форскверчик, писнули в твиттерочек, да и решили Мастера подъебать.

– Скажи нам, о Мастер, – завели они разговор, отхлебнув свои смузи, – Почему грязен твой комбинезон? Почему не стрижена твоя борода? Почему не крафтово твое пиво? Посмотри на нас, Хипстеров! На наши скинни, лофтеры, хомбурги, конверсы и кардиганы! Как аккуратны наши бородки, как чист наш маникюр, как ироничны принты на наших футболках! Один из нас – диджей, другой – фэшн-блогер, третий – фотограф, четвертый – светский обозреватель. Все мы веганы, метросексуалы, органфудцы и эксперты артхауса. У каждого есть айфон, клатч, молескин и фейсбук. И ни один из нас ни разу не испачкал рук пошлой работой! Так может быть ты и не Мастер вовсе, а обыкновенный лузер?

Вот так глумились они над Мастером, но он не отвечал им, лишь пил пиво и улыбался.

– Почему же ты не отвечаешь нам, Мастер? – в конце концов спросили Хипстеры.

– Жду, – сказал Мастер кротко.

– Чего же? – удивились Хипстеры.

– Когда вон те гопники вломят вам пиздюлей, отожмут ваши айфоны и засунут ваши молескины в ваши метросексуальные жопы.

– А как же ты, Мастер? – растерялись Хипстеры.

– А у меня монтировка есть, – ответил Мастер.

– Но что же нам делать? – спросили испуганно Хипстеры.

– Заебошьте лук! – улыбнулся Мастер.

И глаза его были добрые-добрые.

Шаг десятый

Выслушал ту притчу Мастер с вниманием и задумался: «Если слова стали мусором, и часто бывает, что для вещи обыденной люди придумывают множество имен, лишь для того, чтобы придать ей несвойственной важности, то следует ли мне использовать множество слов? Не затеряется ли мудрость Матери Дороги в шелухе? Если буду я говорить с мудрым, то поймет он меня и без лишних объяснений, но если встретится мне неразумный, то не помогут слова, но лишь примером смогу я донести ему мудрость».

И воззвал он к Матери Дороге и просил ее ниспослать слова краткие и понятные каждому. И было дано ему три Главных Постулата. И говорил он о Постулатах со многими, и умудренные собеседники удивлялись – «Постулаты эти точь-в-точь мои собственные мысли!».

И благодарил Мастер Мать Дорогу и вновь вопрошал: «Вот даны мне три Постулата для тех, кто уже разумен и внимателен. Но как же говорить мне и с теми, кто еще не крепок в понимании мудрости?». И были даны ему малые Постулаты. И каждый, кто слышал их, находил что-то свое, но и что-то новое впридачу.

Шаг одиннадцатый

И вот воззвал Мастер к наставникам, чтобы объединить голоса свои и вместе нести неразумным Постулаты словом и делом. И услышали его многие, стали объединять силы свои и опыт и силы душевные, дабы услышали их и увидели их.

Многие слышали Постулаты и принимали их. И в знак своей искренности они принимали знак Священной Развязки. И каждый, кто видел Развязку Священную на доме знал, что тут гостеприимны и приветливы. И каждый, кто видел Развязку Священную на автомобиле или мотоцикле знал, что водитель стремиться соблюдать правила движения, вести аккуратно и внимательно. И каждый, кто видел Развязку Священную на одеждах, знал, что этот человек принял мудрость Матери Дороги и готов нести ее неразумным. И в знак доброго пожелания дарили они близким своим малые изображения Святой Развязки.

Шаг двенадцатый

Но нашлись среди них те, кто не внял Постулатам. И преследовали они Мастера и Наставников и говорили: «Вы лишь смущаете умы и направляете их неверно. Учение ваше ошибочно и преисполнено банальностей и ищите вы только славы и власти, а не мудрости». И вот беседовал Мастер с одним из порицающих:

– Слова твои лишь обман для молодых и нет в них мудрости и смысла! – восклицал порицающий.

– Но те же слова уже много раз говорили до меня, и повторят их многократно. Что же в них глупого и вредного? – вопрошал Мастер.

– Нет в них пользы для людей, а один лишь обман! – ответствовал порицающий.

– Тогда скажи мне, – спрашивал мастер, – в чем же заблуждение мое? Разве когда говорю я ученикам «Не садить за руль пьяным» говорю я глупое?

– Это и так всем известно!

– Но почему же тогда ежедневно кто-то поступает так и гибнут люди?

– Скажи мне, – вновь вопрошал Мастер, – когда говорю я «Инспектор должен быть честен и справедлив» или «Строящий дорогу должен думать о тех, кто будет по той дороге ехать, а не о том, чтобы набить свой карман», неужели заблуждаюсь я?

– Ты говоришь очевидные вещи!

– Тогда почему ты вместо штрафа за нарушение предлагаешь инспектору деньги? И почему дороги сплошь в ухабах и трудно ехать по ним?

Смутился порицающий и не нашел ответа.

– Или когда я говорю, – настаивал Мастер, – что не следует торопиться, а следует странствовать вдохновенно и с вниманием к встречным и попутным – глупо ли это?

– Ты учишь взрослых людей, будто они малые дети и говоришь им, как младенцам. Это унизительно и недостойно – так разговаривать со взрослыми мужами. Это им сказано уже давно матерями их и воспитателями. Зачем же ты вновь их наставляешь?

– Да, каждому говорили родители и воспитатели, что дорогу следует переходить на зеленый, трамвай обходить спереди, а ездить нетрезвому – преступление. Но много ли тех, кто поступает так? Кто из друзей твоих встанет на твоем пути, когда ты решишь ехать пьяным? Кто из них отберет у тебя ключи и, если потребуется, даже ударит тебя, но не выпустит на дорогу? Кто из твоих знакомых, видя, как дитя неразумное торопиться перейти дорогу на красный, протянет руку и задержит его и будет говорить с ним строго? Кто, видя на дороге машину, которая едет странно и с нарушениями явными, позвонит в полицию и предупредит постовых, чтобы не случилось непоправимого? Напротив, молодые, о которых ты говоришь, соревнуются чья машина быстрее и может уйти от погони полицейской, кто больше выпьет и ровнее доедет, у кого музыка играет громче и может разбудить больше спящих в округе. Разумно ли это?

– Но чем твоя мудрость лучше? Чем она способна изменить неразумных – сдался порицающий.

– Нет для человека строже судьи, чем он сам. И нет для него большей награды, чем признание окружающих. С самых незапамятных времен человек склонен повторять то, что делают люди вокруг и искать у них одобрения и признания. Сперва малыш ищет одобрения родителей и повторяет их действия. Но когда отец сам перебегает на красный, а сына ругает, тот не может понять происходящее. И смотрит на людей вокруг и если многие из них дозволяют себе нарушение, то и сам нарушает. Дальше подросшему человеку нужно одобрение товарищей. И самый старший из них должен быть примером разумности – будь он президентом мотоклуба или учителем математики. Но как бы ни было пагубно и ленно окружение, всегда можно найти источник сил и вдохновение в самом себе. И если каждый станет вдохновителем и критиком лишь для одного человека – для самого себя, то не станет дурного примера. Но не всякий имеет достаточно сил душевных, потому тот, у кого сил в достатке должен озаботиться стать примером для слабых. Так в чем же не прав я? – улыбнулся Мастер порицающему.

Глубоко задумался порицающий и долго смотрел на маленький знак Священной Развязки, что подарил ему один из Наставников. И спросил он мастера:

– Я всюду преследую учеников твоих, и притесняю соратников твоих, и называю тебя дураком перед многими. Почему же не отнимешь ты у меня этот знак и не проклянешь и не изгонишь с дороги?

– Потому что все равны на дороге. Не в праве я призвать к дороге и изгнать с нее, и никто того сделать не в силах. Лишь слабый духом и неразумный будет проклинать спорящего с ним и желать ему несчастий. Сильный же мудрой беседой и собственным примером будет наставлять в мудрости всякого без различия и нести Постулаты каждому.

Тем и кончился их спор. И споров подобных было множество, и все они заканчивались одинаково. И многие из споривших и порицавших Мастера сами приняли Постулаты и несли их дальше, распространяя мудрость Матери дороги и наставляя неразумных.

Всякий живущий имеет собственный Путь, но не всякому дано понимание Пути. И все Пути всех живущих объединены незримо, но крепко, и каждое деяние, и каждый помысел вызывает изменения, потому Путь Всеобщий всегда изменчив и непредсказуем.

И каждому дан Путь Большой, а где два Больших Пути сплетены крепко, появляются Пути новые. Каждый Большой Путь есть частица Пути Всеобщего – из него появляется и в нем растворяется. А значит, все Большие Пути ушедших продолжаются в живущих, и все Пути Сегодняшние найдут продолжение в Путях Будущих.

Можно следовать Пути своей жизни так, как то продиктовано обстоятельствами, и нет в том ничего дурного. И большинство живущих следуют обстоятельствам, как ручьи следуют руслу своему. Их жизнь зависит от питания и отдыха, они нуждаются в безопасности и стремятся произвести потомство. Нет нужды ничего менять в заведенном порядке, ежели в потребностях своих они умерены, к окружающим вежливы и терпеливы, а о потомстве своем заботятся благоразумно. Следующий обстоятельствам в свой срок проживет положенное и, как и прочие, раствориться в Пути Всеобщем в отведенное время. И на тех живущих держится вся Вселенная, и основан миропорядок, и это благо.

Но есть среди живущих те, кто чувствует свой Большой Путь – его течение и повороты, его стремление и наполненность. И нет им покоя и преисполнены они желанием Путь свой изменять. Тяжел их Путь и преисполнен трудностями, потому что идут они вне проторенной дороги и не находят понимания. Немногие из них прокладывают дороги новые и изменяют обстоятельства, и встают выше их. И Большой Путь их столь преисполнен вдохновения, что даже после смерти физической не сливается он с прочими в Пути Всеобщем, а требует продолжения.

То есть Пути Большие, но каждый, начинающий путешествие, начинает Путь Малый. Каждое странствие есть жизнь отдельная, и только от самого странника зависит, будет ли она насыщена и будет ли она примером полезным. Путь Малый во многом подобен Пути Большому и каждый выбирает себе Путь по обстоятельствам и душевному состоянию. Можно задаться мыслью – «Как глупы те люди, которые выбирают железную дорогу! Ведь им не доступен выбор направления и нет в них восторга от Пути! А еще глупее люди, выбравшие самолет – они не только не могут прокладывать свой Путь, но и даже не видят ничего, а только едят и пьют, и Путь для них – потерянное время!». Но если ты промок и продрог, будешь ли ты тереть палку о палку или войдешь в дом и сядешь у батареи? Если износилась твоя одежда, будешь ли ты ждать, пока вырастет хлопок? Так и эти люди хотят сразу результат и потребность у них сейчас в результате, а не в действии. И даже если один из Путей своих Малых теряют они, то могут приобрести другой. И дорога железная, и дорога воздушная есть продукты тупиковой эволюции обусловленный нынешним уровнем общественного развития. Они есть пасынки Матери Дороги для недостигших истинного Пути, которым не хватает времени и духовных сил для саморазвития и постижения истинной сути Дороги. Но бывает, что ты сам проложил свой Путь и сам избрал направление, но нет в нужном тебе направлении благого асфальта, капризного грунта и даже малой просеки, а есть только пространство водное или ледяное или лес непролазный. И тогда можешь ты только сесть и ждать, или отказаться от Пути, или же использовать воздушный или морской или железнодорожный транспорт и продолжать Путь, Матери Дороге угодный.

Шаг тринадцатый

Некогда Мать Дорога была молода и бесконечно добра к путешествующим. И каждый, кто сворачивал с проторенной дороги, прокладывал дорогу новую. Каждый находился под ее опекой и защитой и видел Знаки и чтил Постулаты.

Но проходило время и становилось много поселений и много дорог и много странствующих. И стали некоторые странствующие думать так: «Зачем я просто передаю то, что меня попросили – несу груз и напрягаю себя и трачу силы? Пусть тот, кто просит меня об услуге, заплатит мне». И другие, живущие оседло подумали: «Зачем я кормлю и пою странствующих себе в ущерб? Их все пребывает, а моя кладовая опустеет и нечем будет накормить детей. Пусть платят мне за суп и ночлег, а я за это буду больше работать летом и делать запасы для путников». И мысли эти угодны были Матери Дороге, и одобрила она такой подход. И всякий, кто везет или несет груз честно и аккуратно, угоден Матери Дороге. И всякий, кто готовит вкусную еду и удобный ночлег на обочине, угоден Матери Дороге. Со временем люди становились все более разными. И каждый своей инаковостью помогал прочим. Но недолго так продолжалось.

Шаг четырнадцатый

В поисках просветленных и разумных ездил Мастер по городам и общался с каждым, и принимал любого и с каждым говорил. Однажды довелось ему быть в столице и участвовать в съемке для телевидения. И там ждало его много удивления. Прежде всего, нужно ему было долго ждать, пока начнется съемка. Много времени слонялся он без дела по коридорам и заметил, что совсем юные ассистенты и служащие следуют за ним повсюду, пытаясь таиться. Только остановится Мастер, чтобы рассмотреть что-то, или войдет в помещение для курения и достанет табак, как высовываются из-за углов руки с телефонами и камерами в его сторону следят. Повернет Мастер голову, взглянет приветливо, а телефон уж спрятался и по коридору шаги прошуршали – испугались наблюдатели или засмущались, да бегут. И вот что заметил Мастер – работники те юные, да все как один одеты сходно, да росту небольшого и пугливы, как тараканы. Но каждый телефон, который за ним следил, денег стоит столько, что можно на те деньги проехать всю страну поперек, ни в чем себе не отказывая, и обратно вернуться с подарками. Удивился Мастер. Дальше – больше.

Начались съемки программы телевизионной, где собралось много людей. И люди громко и много обсуждали тех, кто татуировки на видных местах носит. Шум стоял большой – показали людям девушку молодую с татуировками – зашумела толпа порицанием. И другую показали – с железом в кожу воткнутым и с макияжем ярким – еще пуще завозмущались люди. И обзывали их, и ругали. И вот когда толпа совсем уж раскипятилась, вступили в разговор два мужчины, известных и многими уважаемых, и говорили толпе: «Не всякое самовыражение должно быть порицаемо. Не всякое суждение следует громогласно высказывать. Не все, что очевидно, есть истинно». Но возражали им в толпе: «Если они выглядят не как мы, то могут ли они быть законопослушны? Если они не боятся выглядеть пугающе, то может не боятся и против людей козни строить? Для чего им такой вид, если не для того, чтоб детей пугать?». И тогда позвали в зал Мастера, который до того стоял невидно для собравшихся и все это слышал. А у тех, кто передачу ту придумал, был замысел хитрый. Потому позвали с Мастером вместе жену его и детей его малых. Вышел Мастер к спорящим и изумились они. И говорили: «Вот мужчина взрослый и уважаемый, не чета тем пигалицам. И семья у него, как у многих, и дети одеты пристойно, и жена самая обычная, и деньги он зарабатывает простым трудом. Но мы о том не знали, пока нам не рассказали и не показали. А если просто глянуть на него, то жутко становится и думается, что сейчас он нас будет убивать и грабить». И смутило это многих. Затем же многие тысячи людей ту передачу по телевизору смотрели и так же многие думали.

И вновь удивлялся Мастер – мелкие работники убегали от меня и прятались, мужчины же уважаемые были приветливы и подходили ко мне радушно приветствовать. Обратился он к тому, кто сам все время в офисе проводит и телевизор смотрит часто и понимает, почему люди в кучу вбиваются и одиноки в толпе.

– Скажи мне, почему малые работники следили за мной, а затем убегали? – спросил Мастер.

– Потому что тебя видно издалека и по телевизору показывают и большие люди с тобой беседы ведут. Они тебя сфотографируют и будут другим малым показывать и чувствовать свою причастность. Но подойти к тебе боязно им. Вдруг ты рассердишься и будешь гнать их и смеяться над ними? А другие, кто осторожнее, снимут и будут всем показывать и веселиться недобро.

– А почему они одеты все так похоже? – удивлялся Мастер.

– Потому что если люди будут разные все, нужно будет постоянно задумываться, узнавать друг друга ближе, понимать и вникать. А на это времени мало – нужно деньги зарабатывать. Потому им магазин говорит, как нужно одеться, они так и делают. А магазину все равно – он всем одинаковое говорит. Вот и выглядят они все, как близнецы.

– А на что же им денег столько, что они работают день и ночь?

– Видел их телефоны? Телефоны денег стоят, их в кредит берут. Выходя со студии ты машины видел – в ряд стоят? Они тоже денег стоят, их в кредит берут. Да еще многие из них приехали из дальних городов, теперь им жилье нужно. Одежда, опять же, из правильного магазина.

– Но с одинаковыми телефонами и на одинаковых машинах и в одинаковой одежде они же все одинаковые! – воскликнул Мастер.

– Да. Так удобнее деньги зарабатывать – рассмеялся его собеседник.

– Но ты же видишь все это! И смеешься над одинаковыми людьми, и знаешь, что все это лишь внешнее! Почему же ты в понедельник надеваешь рубашку, как у многих, садишься в машину, как у многих и едешь, чтобы сесть за стол, как у многих и говорить по телефону, как у многих? – поразился Мастер.

– В городе тесно и много людей. Порой так много, что задыхаться начинаешь – вот-вот воздух кончится. А когда не видно тебя за машиной, рубашкой и телефоном, кажется, что один ты. И их не видно – сливаются они в один фон, как деревья на горизонте и тени на тебя не отбрасывают. Отойдешь в сторонку, вдохнешь полной грудью – один ты на весь свет, все кругом твое! Так и живешь – удобно, и думать лишний раз не нужно. – ответил работник офиса.

И обратился Мастер к другому работнику офисному, но от прочих отличному:

– Малые работники от меня убегали и прятались, снимали из-за угла. А мужи видные и уважаемые, меня не зная, подходили ко мне уважительно и приветствовали, и вели беседы. Почему же так?

– Вот дело как раз в том, что малые работники других людей по одежке судят, им кто по-другому выглядит – диковиной видится. Диковина – штука непредсказуемая. От нее только мысли, а мысли есть хлопоты. А мужи серьезные уважения не просто так добились, а как раз многими размышлениями и делами хлопотными. Не боятся они мозги свои натруждать, по сторонам глядеть и с разными людьми разговаривать. Ведь никогда не знаешь наперед, пустая будет беседа или многие дела из простой встречи произрастут.

И укрепился после того Мастер в понимании мудрости: «Будь приветлив к встречным и попутным».