Текст книги "Самоучитель трейдера. Психология, техника, тактика и стратегия"

Самопознание: ваш первый цикл обучения

Если вы торговали какое-то время, но не достигли желаемых результатов, эта глава должна побудить вас начать мыслить нестандартно. Возможно, недостатки вашей торговли не являются результатом искаженной психологии или неадекватной мотивации. Скорее, вы торгуете в манере, которая не использует все ваши сильные стороны. Двигаясь по обычному пути обучения трейдеров, вы не достигнете мастерства и элитной результативности. Величайшие мастера используют эффект умножения, обеспечивающий интенсивное обучение: они используют свои таланты и ранний успех, чтобы создать более благоприятные условия для развития. Если вы будете знать самого себя, то, скорее всего, найдете точки соприкосновения между торговыми нишами и личными достоинствами, что приведет вас к этим благоприятным условиям – так же, как нестандартный замах привел Яза к Тэду Уильямсу.

В главе 1 были упомянуты циклы обучения. Теперь вы знаете, что первый цикл обучения в процессе развития результативности заключается в познании самого себя. Это ваш шанс поступить в «колледж рыночного опыта», пройти множество курсов обучения у различных учителей и понять, на чем вы будете специализироваться. Если вы сделаете все правильно, это может стать началом большого приключения – и феноменального опыта обучения.

Глава 3. Развитие компетентности
^{Формирование профессионализма}

В качестве первого урока я хочу, чтобы вы проиграли все, что было опубликовано в книге «Современное начало шахматной партии», включая сноски. А в качестве следующего урока я хочу, чтобы вы сделали это снова.

Задание Бобби Фишера биографу Фрэнку Брейди, который попросил научить его играть в шахматы

Что мы имеем в виду, когда называем кого-то компетентным в той или иной сфере деятельности? Конечно, это означает, что эти люди обладают базовыми навыками и способностями, которые отличают их от новичков, позволяя им заниматься своим делом более успешно и последовательно. Это также, как понял Бобби Фишер, подразумевает наличие определенного опыта и адекватного фонда знаний, имеющего отношение к данной сфере деятельности. Когда мы говорим, что тот или иной человек является компетентным врачом, спортсменом или шахматистом, мы признаем его достижения, но отказываем ему в другом. Компетентность – еще не мастерство: победитель автомобильных гонок NASCAR более чем компетентен; компетентный певец не попадает автоматически на подмостки Бродвея. Хотя компетентность не подразумевает мастерства, невозможно считать человека выдающимся мастером, если он не компетентен в своей области. В этом смысле компетентность необходима, но недостаточна для мастерства. Если мы собираемся покорить рынки, то должны сначала догнать их. Мы становимся компетентными прежде, чем обретаем мастерство.

Определение компетентности в торговле

У меня есть очень простое определение компетентности в торговле и такое же простое определение мастерства.

• Компетентный трейдер – тот, кто стабильно покрывает свои затраты на торговлю.

• Мастер – тот, кто стабильно обеспечивает приемлемый уровень жизни за счет торговли.

Невозможно ограничить определение торговой компетентности и мастерства обладанием какими-то конкретными способностями, чертами характера и навыками. Причина этого в том, что, как мы узнали в главе 2, существует немало форм торговли, требующих весьма различных способностей и свойств личности. Я знаю многих компетентных трейдеров фьючерсами на фондовые индексы, которые некомпетентны на других рынках, и многих компетентных позиционных трейдеров, которые никогда не смогли бы покрыть издержки, связанные со скальпированием. Определение компетентности и мастерства с помощью стабильного достижения результатов дает единственный критерий, по которому мы можем идентифицировать, случаен успех трейдера или нет.

Покрытие торговых затрат может показаться слишком скромным определением компетентности, но в безубыточности скрывается больше, чем кажется на первый взгляд. Неопытный трейдер смотрит на торговлю, как на гадание с вероятностью 50/50: или рынок пойдет в его сторону, или нет. Даже если мы великодушно предположим, что трейдеры одинаково легко воспринимают прибыль и убытки – что, как определили исследователи, для человеческой натуры не так-то легко, – торговля все равно не является ставкой с равными шансами. Трейдерам, чтобы покрыть свои затраты, нужно возместить расходы на покупку информации в режиме реального времени, программного обеспечения и других инструментов, приобретаемых для облегчения торговли. Добавьте к этому стоимость компьютеров, адекватной связи с рынками и поддержания резервных систем (на случай отказа оборудования или связи), и накладные расходы значительно увеличатся. Профессиональные трейдеры, которым требуется очень быстрая связь с биржами, компьютерная поддержка и первоклассное программное обеспечение, конфигурируемое в соответствии с их потребностями, вполне могут тратить на это по несколько тысяч долларов в месяц. А если они торгуют большими объемами, им, вероятно, приходится также оплачивать членство на бирже.

У трейдеров-частников, торгующих дома, другие проблемы – их могут разорить комиссионные. Пять долларов за завершенную сделку не покажутся большой суммой тому, кто торгует пятью лотами фьючерсов ES, скажем, три раза в день. Но за торговый год эти $75 в день превращаются в $15 000. Если наш пятилотовый трейдер имеет на торговом счете $100 000, он должен получить 15 %-ную прибыль только для того, чтобы компенсировать комиссию. Добавьте к этому накладные расходы на оборудование и прочее, и вы легко увидите, что ситуация складывается не в пользу среднего трейдера.

В действительности положение намного хуже, чем я только что изобразил. Предположим, что наш пятилотовый трейдер открывает и закрывает позиции по рыночной цене. При этом он в каждой сделке теряет тик на исполнении, покупая по оферу и продавая по биду. Другими словами, если бы он сразу же выходил из каждой сделки, то терял бы один тик просто из-за спреда между бидом и офером. Торгуя три раза в день своими пятью лотами, он в целом теряет 15 тиков в день, которые нужно вернуть, чтобы выйти на безубыточность. При стоимости тика $12,50 он каждый день теряет $187,50, т. е. $37 500 за торговый год. Добавьте это к комиссионным и – о чудо! – за год он потеряет половину своего торгового капитала, даже если не совершит ни единой ошибки.

Чтобы покрывать затраты, трейдер должен, по крайней мере, получать скромную и постоянную прибыль. Это требует существенных навыков управления риском и анализа моделей рынка. Хотя покрытие накладных расходов не является захватывающей целью, это необходимый шаг на пути к большему успеху. Когда открывается новый ресторан, он может продолжать работать, только если покрывает фиксированные издержки: затраты на оборудование, недвижимость, персонал, продукты питания, налоги и коммунальные услуги. Если это удается делать в течение достаточного промежутка времени, тогда можно дождаться момента, когда в результате маркетинга и корректировки меню удастся сформировать клиентуру. Вы должны стать компетентным задолго до того, как достигнете мастерства. Как в примере с рестораном, безубыточность даст вам время, чтобы завершить обучение и достигнуть того момента, когда мастерство предоставит возможность прилично зарабатывать.

Что же требуется для приобретения компетентности в торговле? Как талантливый новичок становится компетентным? Можно ли ускорить этот процесс? Этими вопросами мы сейчас и займемся. К счастью, наш путь освещает значительное количество исследований.

Обычная компетентность и компетентность мастера

Обзор исследований, проведенных в отношении выдающихся мастеров (см. библиографию в конце книги), побудил меня выдвинуть идею, которая на первый взгляд не кажется очевидной: путь к компетентности человека, в итоге достигающего мастерства, отличается от пути тех, кто остается просто компетентным специалистом. Большинство трейдеров – и тех, кто работает с трейдерами как наставники, – не понимает этого важнейшего различия.

Начнем с простого примера. Я компетентен в том, что касается набора текста на компьютере. Еще во втором классе средней школы я прошел курс машинописи, печатал все свои работы в колледже и продолжаю печатать сам все, что создаю как писатель. В результате я накопил немалый опыт работы. Я печатаю вполне быстро и точно, но, конечно, совсем не так, как стенографистка в суде. Растянутого на годы опыта было достаточно, чтобы я приобрел компетентность, но не мастерство. Точно так же большинство из нас – компетентные водители, но мы не такие мастера, чтобы выполнять сумасшедшие трюки на съемках боевиков. Повторный опыт заставляет учиться, и это обучение дает определенную компетентность, которая, однако, крайне редко, если вообще когда-либо, превращается в мастерство. Я совершенно уверен, что мог бы печатать или крутить баранку в течение еще 20 лет и все равно не достиг бы элитного статуса в этих областях.

Когда мы изучаем биографии лучших из лучших, то видим, что они достигали компетентности другим путем – не просто через накопление опыта. Именно в этом кроется причина, по которой их компетентность становится мастерством, а компетентность других людей – нет.

Специалист в области возрастной психологии Говард Гарднер, изучавший творческие достижения таких гигантов, как Эйнштейн, Пикассо, Стравинский, Ганди и Фрейд, заметил, что еще до своих достижений эти талантливые люди пережили кристаллизующие события. Эти события были чем-то вроде откровения: эмоционально сильными столкновениями со сферами деятельности, в которых они в конечном счете достигли мастерства. Дело было не просто в том, что Эйнштейн смог провести много экспериментов в области физики, а Стравинский – исполнить много музыкальных произведений. Скорее что-то в этих областях взяло их за душу. Они почувствовали неодолимое стремление развиваться в данном направлении, а не просто желание заниматься. Компетентные музыканты проводят за фортепьяно по часу в день, репетируя произведения, а затем переходят к другим делам. Будущего мастера, однако, нужно отрывать от фортепьяно. Интерес, рожденный опытом кристаллизации, становится всепоглощающим.

Уолтерс и Гарднер находили кристаллизующее события в жизни выдающихся математиков, музыкантов и художников. В качестве типичного примера они приводят композитора Дебюсси. Подростком Дебюсси уже был талантливым музыкантом, но проявлял мало интереса к композиции. Однако, после того как его учителем стал Лавиньяк, он открыл для себя произведения Вагнера, от которых пришел в такой восторг, что оставался в комнате для занятий музыкой до глубокой ночи. Это стало главным фактором, пробудившим в нем интерес к сочинению музыки, причем совершенно нетрадиционной. Специалист в области возрастной психологии Роберт Коулс начал свою необычную карьеру с беседы с шестилетней черной девочкой по имени Руби, посещавшей в Новом Орлеане общественную школу, все остальные учащиеся которой были белыми. Дениз Шекерджян, взявшая интревью у Коулса и 39 других лауреатов премии Фонда Макартура за гениальность для своей книги «Необычный гений» (Uncommon Genius), отмечает, что Коулс почувствовал необыкновенный интерес к этой девочке и понял, что нашел работу своей жизни. В течение следующих 30 лет Коулс и его жена объехали самые отдаленные регионы мира, от Аппалачей до Южной Африки, встречаясь с разными детьми и выслушивая их истории. В результате появилась беспрецедентная карта моральных и когнитивных ресурсов детей и их реакций на кризисы.

Коулс рассказал Шекерджян, что в глазах большинства людей переезд в беднейшие регионы страны и отказ от удобств традиционной медицинской практики просто ради того, чтобы поговорить с детьми, был сумасшествием. И все же, сказал он, он был убежден, что находится на правильном пути. По его словам, Коулс доверял своему инстинкту, ощущению компетентности. На каком-то глубоком уровне он верил, что это была та самая работа, которую ему суждено было делать.

Коулс понимал, что развил в себе компетентность, но ее нельзя сравнить с моей компетентностью в области машинописи. Он приобрел компетентность через напряженный труд, захвативший его воображение, а не посредством уроков или упражнений по развитию навыков. Обучение методом погружения отличается от традиционного обучения, и оно характерно для выдающихся мастеров. Именно поэтому так важно найти свою нишу деятельности и эмоционально привязаться к ней. Только такая связь создает погружение, заставляющее человека слиться с избранным полем деятельности, а не просто изучить его.

Обычная компетентность является результатом знакомства с деятельностью; компетентность мастеров рождается из психологической близости с ней.

Кристаллизующие события и обучение погружением

Без сомнения, моим самым большим талантом врача-психотерапевта является умение видеть то, что психолог Лестер Люборски называет маркерами эмоционального изменения. Это немного похоже на то, как игроки в покер слышат слова других игроков. Допустим, клиентка использовала одну интонацию для описания своего спора с мужем и совсем другую – для рассказа о своем повышении на работе. Позднее она говорит мне, что может опоздать на нашу следующую встречу, причем тем же голосом, которым описывала проблемы своего брака. Я сразу же понимаю: то, что не заладилось между нею и мужем, проявилось на приеме у меня. Поэтому я способен помочь ей увидеть проблему и решить ее.

На сеансах психотерапии встречаются самые разнообразные маркеры – как вербальные, так и невербальные. Маркером может быть поза тела, оборот речи или какой-то жест. Иногда маркером является изменение темы разговора. Например, испытывающий неудобство клиент скрестит ноги, отведет взгляд и переведет беседу с неприятного предмета на более удобный. С этого момента хороший психотерапевт определяет темы, вызывающие беспокойство каждый раз, когда человек скрещивает ноги и отводит взгляд,

Для меня как трейдера кристаллизующее событие произошло в то время, когда я день за днем глядел на торговый экран, пытаясь найти закономерности. Я обратил внимание на индикатор TICK. Как правило, он повышался, когда рынок рос, и падал, когда рынок снижался. Иногда, однако, он повышался, но рынок не рос, или наоборот. Эти необычные сценарии очень часто приводили к краткосрочным изменениям направления рынка. В моей голове как будто вспыхнула лампочка: я нашел маркер для торговли; я мог понимать рынок, как человека!

С тех пор я загорелся отслеживанием NYSE TICK. Однако я работал психологом на полной ставке и не мог следить за рынком в режиме реального времени. Это меня не удержало: я купил видеомагнитофон и стал записывать данные с телевизионного канала финансовых новостей. Каждый вечер я просматривал запись и фиксировал цену и значение TICK для каждого пятиминутного интервала. Моя подборка данных была далека от совершенства, но за много вечеров я развил в себе чувство близости по отношению к индикатору. К тому времени (в конце 1997 г.), когда я начал собирать данные, используя информационный канал, у меня уже были идеи относительно краткосрочных моделей торговли. С тех пор прошло восемь лет. Все это время я собирал данные TICK, исследовал и архивировал их – каждый день. Я настроил индикатор, чтобы улучшить его точность, и приобрел множество различных вариантов TICK для других рыночных индексов. Благодаря такому тесному знакомству я могу уверенно торговать на любых фондовых рынках, вооруженный лишь своими индикаторами TICK и одноминутными данными цены и объема.

Так ли уж сильно отличается мой ежевечерний сбор данных от необычных поисков Роберта Коулса? Думаю, что нет. Кристаллизующие события рождают одержимость – желание полностью погрузиться во что-то важное и серьезное. Шекерджян вспоминает историю художника Роберта Ирвина, который отказался от повседневной жизни, чтобы писать картины на одну-единственную тему – цветное поле, пересекаемое двумя прямыми линиями. Он работал по 12 часов и более каждый день. Через два года у него было 10 готовых картин, но достиг он намного большего. Как отмечает Шекерджян, эксперименты с изменениями цветного поля и размещением линий изменили его восприятие, сделав его чувствительным к едва уловимым аспектам, формирующим наше восприятие. Это привело его к экологической скульптуре: созданию работ, предназначенных для конкретных мест. Ирвин развил в себе перцепционную[10]10
  Перцепция – психический процесс, формирующий субъективную картину мира.


[Закрыть] компетентность – способность видеть искусство как взаимодействие между человеком и окружающей средой, но приобретение этой компетентности произошло не с помощью обычного обучения. Как и у Коулса, погружение было настолько глубоким, что позволило ему увидеть то, что не было очевидно для других, и он смог вынести из обучения нечто новое, стать творцом.

В таблице 3 сравнивается достижение компетентности посредством обычного обучения и глубокого погружения.

_{Таблица 3. Обычное обучение и обучение погружением}

В чем разница между простой компетентностью и компетентностью мастера? Обычно человек достигает необходимого уровня навыков путем их повторения – как я учился печатать и водить машину. Будущий мастер, погрузившись в необычный опыт, учится думать и чувствовать по-новому – так, как я учился читать TICK или маркеры клиентов. Иными словами, обычное обучение приводит к обычным результатам. Обучение погружением, воспламененное кристаллизирующим событием, является движущей силой маховика Коллинза, дающей эффект умножения, который рождает мастерство.

Хорошие профессионалы делают обычную работу необычайно хорошо. Но великие мастера делают необычные вещи. Обучение приводит их к новизне, а не только к умелому повторению того, чему их учили. Является ли творческий потенциал – умение по-новому воспринимать ситуацию и действовать в результате уникального опыта погружения – лучшим источником преимущества на рынках? Является ли творческий потенциал тем, что отличает великих трейдеров от просто хороших?

Неудачливый трейдер и творческий потенциал

Чад был очень расстроен. Казалось, что каждый раз, когда он открывает позицию, рынок против него. Сначала Чад шутил, что рынок его не любит. Затем стало не смешно. Он стал так бояться открывать позиции, что мог подолгу сидеть и просто смотреть, как появляются и исчезают возможности.

В конце концов он, отчаявшись из-за своего страха, начинал импульсивно открывать большие позиции – и, конечно же, стал быстро терять деньги. Выигранные суммы были намного меньше, чем проигранные: Чад был или слишком осторожен, или слишком напорист. Казалось, он никак не мог найти золотую середину.

Пожалуй, больше всего Чада расстраивало то, что довольно часто он правильно оценивал рынок. Он мог видеть его силу и покупать, но не переносил, когда позиция уходила в минус. Иногда, по его словам, он сбрасывал длинную позицию при повороте рынка на юг и цена тут же начинала расти. Как правило, после того как трейдеры заканчивали играть в свои игры, рынок вырастал до его первоначальной цели. Несколько раз, однако, когда он пытался удерживать позицию после того, как она уходила в минус, рынок быстро падал еще глубже. В результате убытки съедали прибыль за много дней, заставляя его возвращаться к излишне осторожной торговле.

Я понаблюдал за торговлей Чада и заметил повторяющуюся закономерность. Когда рынок становился более волатильным или когда Чад имел открытую позицию, его дыхание учащалось, тело заметно напрягалось, он все время ерзал в кресле. Когда рынки были спокойны или у него не было открытой позиции, он сидел в гораздо более расслабленной позе и дышал глубже и медленнее. Эти маркеры подсказали мне, что Чад воспринимал нахождение на рынке – и движение рынка – как признаки опасности. Его тело мобилизовывалось по классической схеме «бежать или сражаться». Он торговал уже не ради того, чтобы делать деньги. Он торговал, чтобы избежать опасности, так, как если бы пробирался через незнакомую и угрожающую местность.

Мое первое упражнение для Чада заключалось в том, что он следил за рынками и проводил в уме учебные сделки, сохраняя расслабленную позу и медленное дыхание. Мы также использовали портативный пульсометр, чтобы следить за его физиологическим возбуждением. Мы договорились, что он не будет открывать реальные позиции, пока не овладеет искусством сохранения спокойствия и собранности во время наблюдения за рынком.

Чад несколько раз говорил мне, что готов возобновить торговлю – особенно после учебных сделок, которые приносили ему виртуальную прибыль, – но каждый раз оказывалось, что у него в это время ускорялся пульс. Я велел Чаду быть терпеливее и придерживаться нашего плана.

Он продолжил наблюдать за рынком и через некоторое время так вжился в наблюдение, как Роберт Ирвин – в созерцание линий на картине. Он не просто смотрел на экран, он видел, что там происходит.

Ирвин дошел до того, что обратил внимание на маленькую трещину в стене своей студии. Он заметил, что его восприятие трещины влияло на восприятие им стены так же, как размещение линий влияло на восприятие цветового поля. Когда он зашпаклевал трещину, его восприятие стены изменилось, но при этом изменилось и ви`дение им картины, которую он в то время писал. Эта идея заставила Ирвина перейти от живописи к скульптуре, поскольку искусство стало для него чем-то новым: созданием переживаний через изменение окружающей среды.

Чад пережил опыт в духе Роберта Ирвина, когда спокойно следил за рынком, объявил сделку на продажу – и почти сразу рынок подскочил на четыре тика. Мне были приятно видеть, что Чад сохранил внешнее спокойствие, и я открыл было рот, чтобы прокомментировать это, когда он заметил: «Рынок не торговался!»

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Смотрите! – сказал он взволнованно. – Объема-то почти нет.

И действительно, во время этого быстрого скачка рынка на каждом ценовом уровне было продано лишь несколько сотен контрактов. Это казалось странным, потому что в списке ордеров были тысячи контрактов. Просмотрев видеозапись, мы поняли, что произошло. Перед самым скачком рынка кто-то изъял оферы из списка ордеров, создав временное отсутствие предложения. Немногие оставшиеся оферы были немедленно выкуплены, этот небольшой объем мы и наблюдали. Как только покупка на рынке иссякла, цены вернулись на свои прежние уровни. Не избыток покупателей создал рост, отметил Чад; дело было во временном отсутствии продавцов.

Так, во время этих неприятных инцидентов, он проникся пониманием, что рынок в конечном счете может быть на его стороне. Это чрезвычайно взволновало Чада. Он осознал, что краткосрочные «вакуумные» движения представляют собой благоприятный шанс, а не опасность, и отреагировал на это желанием занять незнакомую территорию, а не красться через нее.

Он решил, что надо сохранять позицию, если другие покупатели или продавцы не воспользовались таким «вакуумным» движением. Чад согласился наращивать свои позиции постепенно, чего раньше не делал. Он начинал с относительно небольшого размера и сосредоточенно следил за поведением рынка, сохраняя спокойствие в соответствии с правилами нашего упражнения. Если рынок шел против него, он измерял объем движения и определял, чем оно вызвано – увеличением предложения или спроса или односторонним уходом с рынка. В последнем случае он недолго выжидал, чтобы посмотреть, не привлечет ли движение новых игроков. Если этого не происходило, он увеличивал свою позицию по лучшей цене. Если движение привлекало значительный объем, он выходил из сделки с убытком – небольшим из-за уменьшенного размера позиции. Для Чада это стало беспроигрышной схемой.

В итоге Чад разработал на основе этого опыта очень хороший стиль торговли против тренда. Постепенное наращивание позиции и сохранение спокойствия во время торговли сильно уменьшило его ощущение опасности. Не менее важно было то, что Чад, как Ирвин, изменил свое восприятие. То, что было угрозой, стало теперь возможностью успеха. Чад начал анализировать историю рынка в поисках мест, где резкие движения делали уязвимыми некоторых трейдеров. Он понял, что рынок вернется к состоянию равновесия, как только они сбросят свои позиции – как делал в свое время он сам, когда бывал расстроен. Такие эпизоды возвращения к равновесию давали ему несколько перспективных сделок в день. Более того, он так хорошо научился видеть ситуации, когда другие трейдеры попадали в ловушку (как он сам когда-то), что сразу же после резких движений рынка к нему стали обращаться, чтобы узнать его мнение.

В чем была суть моей работы с Чадом? Если бы я просто научил его каким-то упражнениям для расслабления, он, возможно, достиг бы компетентности в том, что касается понижения уровня физического возбуждения и замедления мыслей. Чад, однако, приобрел намного больше. Он погрузился в состояние концентрации и, находясь в этом состоянии, увидел нечто, чего не видел прежде. Это новое восприятие – его кристаллизующее событие – преобразило его представление о рынке. То, что было опасностью, стало возможностью; то, что было расстраивающим, стало захватывающим; то, что было непостижимым, обрело смысл. Приобретенная им компетентность была достигнута не только благодаря самообладанию. Он развил в себе умение видеть и действовать по-новому. Это было упражнение в области творчества, а не психотерапии.