Текст книги "Туранская магическая академия. Скелеты в королевских шкафах"

И быстро убежала к себе. Принцесса и леди Дорен переглянулись и тихо захихикали.

– И все-таки интересно, что корректирует ее артефакт, – сказала Гемма. – Если в том числе зубы, то как же они выглядят в реальности? Как бы ее мужу поутру после свадьбы не обнаружить того самого крокодила, от которого граф Рион пытался предостеречь своих детей.

– Вот-вот, – закатилась смехом Олирия, – я тоже об этом подумала. Все-таки хорошо, что мама тот ритуал провела. Ну ее к черту, эту сильную магию, если к ней в придачу идет такая физиономия, как у старшего брата или этой Рион.

– Его высочество Гердера никто не находит некрасивым, – дипломатично заметила леди Дорен. – О его многочисленных любовных победах ходят легенды.

– Мне-то уж ты можешь не рассказывать сказок, – заметила принцесса, – а то я не знаю, что кронпринцу просто отказать боятся. К тому же, он такой мстительный и ничего никому не забывает.

– …И тот, кто первый ее увидит без корректирующего артефакта, получает все деньги. Сам понимаешь, в деньгах недостатка у нас нет, но тут уж дело принципа.

– Так в чем проблема, Олин? Прижали в переходе, да сняли артефакт, – приподнял бровь Гердер.

Студенческие проблемы были ему не очень интересны, но выслушать брата и дать ему совет он считал для себя обязательным.

– А если жаловаться пойдет?

– Кто она и кто ты, да даже если ты с ней переспишь, проблем не возникнет. Максимум, какую-нибудь подачку родителям… Поверь, она в восторге будет, что ее вообще заметили, – усмехнулся кронпринц. – Ты можешь припомнить случай, чтобы на меня кто-нибудь из мелких дворяночек жаловался?

– Так это на тебя. Тебе вообще многое с рук сходит, – мрачно сказал Олин. – Да она и не ходит нигде – столовая, учебный корпус и общежитие. И нигде одна не бывает. Не в ее же комнате мне караулить?

– Почему нет? Где-то у меня был арьефакт невидимости, сам делал, еще во время обучения в академии для получения зачета. Храню как память. Он слабенький, но на ваше общежитие вполне хватит. Расскажешь о результате. Заинтересовал ты меня. Сколько живу, не могу припомнить, чтобы девицы себя целенаправленно портили. Вот наоборот – сколько угодно.

Я надеялась, что ко мне приехал отец с тетей. Хотя времени с моего отъезда из дому прошло совсем немного, но я уже успела соскучиться по своим родным. А с младшим братишкой мы вообще были неразлучны до моего отъезда. Вот кто точно горюет, что меня нет рядом, хотя бы потому, что лишился мелкого, но постоянного дохода от поклонников сестры за доставку записочек. Записочки с хихиканьем читались вместе, давалась краткая характеристика отправителя, но на предложение написать ответ я всегда отвечала отказом. Приличные девушки не ведут переписки за спиной у родителей. Даже если это делается под присмотром брата. Правда, Эрику это совсем не мешало рассказывать потом молодому человеку, как покраснела сестра, читая записку, и какие чувства можно было разглядеть на ее лице. Иногда за сочинение ему перепадала очередная мелкая монетка. Как-то, пересчитывая в присутствии сестры накопленное богатство, он сказал: «Ли, если ты еще полтора года не выйдешь замуж, то мне вполне хватит на собственную лошадь». Но в моих планах не было обеспечения брата верховым животным, да и уже появился в моей жизни человек, один вид которого заставлял быстрее биться девичье сердце. Красавчик Биран Граудер, предмет девичьих грез всей провинции. Его профиль был достоин как минимум герцога. А как он танцевал! К сожалению, выбор он делать не торопился, и я очень боялась, что пока я буду учиться, какая-нибудь местная красотка закружит ему голову. И это воплощение женской мечты и ждало меня в комнате для встреч. Вот оно, счастье!

– Инор Граудер? Какой приятный сюрприз. Не ожидала вас здесь увидеть, – пытаясь выглядеть невозмутимо, сказала я.

– Добрый день, инорита Уэрси. – Он радостно улыбнулся. – Я привез вам письмо от родителей. Прошу вас прочитать его и передать со мной ответ.

Я заинтриговано вскрыла конверт. Содержимое меня поразило. Отец писал, что Биран выразил желание на мне жениться, они дали предварительное согласие, но окончательное решение остается за мной, и только от меня зависит, буду ли я инорой Граудер. Похоже, не только я боялась, что учеба может разлучить нас навсегда. Или это мое поступление повлияло на его решение? Все же выпускница столичной академии не чета какой-то там провинциальной дворяночке. Я мечтательно прикрыла глаза, представляя, как обзавидуются соседки по поместью! Да большая часть из них спит и видит себя его женой! И вот я в свадебном платье, в храме… О, сколько будет рыданий в подушку, ехидных фразочек, ненавидящих взглядов от этих неудачниц. Да только ради этого стоило бы выйти замуж! Я успешно скрыла охватившую меня радость и невозмутимо поинтересовалась:

– Сообщили ли вам мои родители, что до окончания обучения я не могу выйти за вас? Согласны ли вы ждать целых пять лет?

Он кивнул головой и, явно волнуясь, спросил:

– Каким будет ваш ответ?

Я скромно потупилась и изящно кивнула головой. Движение это было многократно отрепетировано перед зеркалом, так что я даже не сомневалась в произведенном эффекте. Счастливый жених припал к подрагивающей ручке невесты. Идиллия наша была недолгой – ровно до того момента, пока мимо не продефилировали венценосные близнецы, возвращаясь из дворца. Все-таки хорошо им – хотят уходят, хотят приходят, и никто даже слова не скажет, будут только кланяться и улыбаться.

– Инорита Уэрси, а не поздновато ли вы принимаете посторонних мужчин? – высокомерно поинтересовалась ее высочество, его высочество ехидно хмыкнул.

– Ваше высочество, инор Граудер – мой жених, – спокойно ответила я. Взгляд принцессы на моего жениха мне очень не понравился. Так смотрят сладкоежки на кусок чужого торта. «Ну уж нет, этот тортик занят, и кому-то придется пойти в другую кондитерскую, ваше высочество!» – решила я, со сладкой улыбкой придвинулась ближе к жениху и взяла его за руку. Но Олирия не собиралась уходить, а напротив, стала выяснять все о Биране, говоря, что заботится о будущем своей подруги и хочет быть уверена, что ее муж окажется достойным человеком. Известие о том, что я оказалась подругой принцессы, было воспринято мной без всякого восторга. Честно говоря, весьма сомнительное счастье. И уж, конечно, никакая дружба не дает права брать чужого жениха за руку, шептать вопросы буквально прижавшись к нему, да еще и целовать в щеку на прощание! Олин был явно удивлен поведением сестры. А я, я была просто в ярости, сдерживать которую могла уже с большим трудом. Так что, когда Биран наконец со всеми попрощался и ушел, я испытала даже чувство облегчения, Олирия явно была разочарована, а что подумал про эту ситуацию Олин, так и осталось им невысказанным. Ведь, как я говорила, юноша он был довольно молчаливый.

Неизвестно, что послужило причиной – вчерашнее всеобщее помешательство или то, что Ална с Иденом сдали текст лучше прочих, при том что леди Гросс приготовилась вволю над парнем поиздеваться, но ко мне выстроилась очередь из желающих повысить знания арейского. Вежливых отказов сокурсники просто не хотели слышать, и в конце концов я испуганно спряталась за спиной Идена, благо ширина ее вполне это позволяла. Разочарованная толпа понемногу расходилась, так что мы с Алной все-таки успели вовремя на занятие по магическим особенностям различных рас. Спецификой данного курса было то, что преподаватель старался приглашать представителей тех рас, о которых шел рассказ. В этот раз на занятие пригласили гнома, и он демонстрировал свои умения в магии земли – предмете, в котором гномам равных не было, так как они не просто владели даром, а чувствовали суть окружающих их пород. Артефакты из металлов и камней гномской работы по праву считались лучшими, эта раса всегда находила оптимальное сочетание для каждого случая. А уж в оружейном деле им попросту не было равных! Рассказывал гном неплохо, только вот сам был не слишком выразительным – грубовато высеченное лицо даже чем-то отталкивало и не вызывало желания на него долго смотреть. Да и что там интересного – гномов в Туране можно встретить довольно часто, правда, реже, чем в Гарме. Но и там они предпочитали жить отдельными районами в крупных городах или даже поселениями у подножия горной цепи, отделяющей Гарм от моря. А вот на следующее занятие обещали пригласить дракона, о которых ходило множество различных слухов, но мало кто мог их подтвердить или опровергнуть. А уж увидеть дракона в истинном обличье, о этом можно было только мечтать.

Мечтами я и занималась во время разбора очередного текста с Алной и Иденом. Правда, мечтала я совсем не о драконах, все мои мысли занимал Биран. Я крутила на руке подаренный им браслет и страстно желала оказаться дома, что будет возможно только летом, так как финансовое состояние нашей семьи не позволяло совершать частые поездки. Удивительным было уже то, что набралась сумма, необходимая для обучения. Биран также не мог часто приезжать, но он обещал писать. Несколько омрачал мои мечты интерес, проявленный к моему жениху принцессой. Тортик ей, конечно, не съесть, и даже понадкусать не получится, но сама вчерашняя ситуация просто вопиюща, и поведение совершенно недопустимо для особы королевских кровей. Я даже фыркнула от нахлынувшего возмущения, но увидев недоуменные взгляды «учеников», взяла себя в руки и сосредоточилась на тексте.

– Инорита Лиара, – смущенно сказал Иден, – не знаю даже, как сказать-то… Как бы это… Там лорды наши спорят на деньги, кто первый с вас артефакт снимет. Ставки уже очень высокие. Не только наш курс сдает.

– Получается, тотализатор на меня устроили? – растерянно сказала я. – Что ж, это многое объясняет. А на какой срок?

– Месяц.

– Месяц, значит, – на моем лице появилась злая улыбка. – А знаешь, Иден, будет у меня к тебе просьба. У меня есть немного карманных денег, поставь их от моего имени. Выигрыш поделим. Идет?

– Ты так уверена, что выиграешь? – с большим скепсисом в голосе спросила Ална. – Это ведь не только от твоего желания зависит. Похоже, лорды наши настроены серьезно и проигрывать не захотят. Когда поймут, что уговоры бесполезны, могут попробовать и силой снять.

– Ну и пусть пробуют, – усмехнулась я. – Кроме меня это никто сделать не может, а пока не могу и я. Знаний не хватает. Только никому ни слова, хорошо?

– Значит никакого обета нет, – фыркнула Ална. – А я все удивлялась, как тебя угораздило такую глупость совершить. Не бойся, я не проболтаюсь.

– Обещаю никому не говорить, – серьезно сказал Иден. – Может, в этом я смогу вам помочь? Все-таки мой дар посильнее будет.

– Да здесь дело не в даре, а в знаниях, которые только на четвертом курсе будут. Управление множественными магическими потоками. И литературы в свободном доступе нет, я уже смотрела, а в закрытый фонд кто же меня пустит?

– Слушай, но ведь тебя могут и раньше отчислить. Ладно первый курс – здесь пока почти одна теория, а дальше ты все время на грани отчисления будешь. Может, лучше плюнуть на обучение – жених твой и так тебя любит, с медальоном, кучу денег сэкономите?

– Видишь ли, Ална, у моего артефакта в его абсолютной защите один неприятный побочный эффект есть – пояс верности называется. Как бы Биран меня ни любил, вряд ли он согласится прожить всю жизнь в целомудрии и без детей. Так что мне либо с медальоном разбираться, либо сразу – в монастырь. А в монастырь мне почему-то совсем не хочется…

– Ничего, – оптимистично сказал Иден, – если есть выход, мы его найдем. Обязательно. Может, в общем доступе что-то есть, если хорошо поискать. А пока – давайте свои деньги, будем вам на булавки зарабатывать.

Радостно размышляя, на что можно будет потратить честно (или нечестно – это с какой стороны посмотреть) выигранные деньги, я зашла в свою комнату. Дверь резко захлопнулась, стукнула задвижка, и перед выходом материализовался принц Олин.

– Ну что, дорогая, медальон сама снимешь или помочь? – поинтересовался он.

Это было настолько неожиданно, что я совсем растерялась, все же не производил младший принц впечатления человека, на все готового ради достижения своих целей.

– Ваше высочество, вам не кажется, что ваш поступок не очень-то красив? Пробраться в комнату к чужой невесте, приставать к ней со странными требованиями. Как-то недостойно это члена королевской семьи, – попыталась я его урезонить.

– По-хорошему не хочешь, значит, – сказал он и попытался рвануть медальон на себя, но тот выскользнул у него из рук. Цепочка оказалась слишком короткой, чтобы просто снять ее через голову, тогда Олин попытался ее порвать руками, перерезать кинжалом, даже пережечь каким-то плетением, но она упорно сопротивлялась всем его ухищрениям. Так как внутри цепочки находилась я, то мне эти издевательства совершенно не нравились.

– Ваше высочество, еще пять минут вашего присутствия в моей комнате и вы, как честный человек, просто обязаны будете на мне жениться, что явно не понравится вашим родителям. Думаю, что и мой жених не одобрил бы присутствия посторонних мужчин в моей комнате.

Олин зло посмотрел и активировал свой артефактт невидимости. Дверь открылась и с громким стуком захлопнулась, а я села на кровать и заревела от перенесенного унижения – быть бесправным приложением к собственной магической безделушке, что может быть хуже? Да и артефакт какой-то неполноценный. Нет, чтобы жахнуть этого нахала молнией посильнее – вмиг бы пропало всякое желание издеваться над посторонними. Странное поведение двери привлекло Вирель, она вошла и с порога заойкала:

– Ой, а что это у тебя двери хлопают, а ты плачешь? Что случилось?

– Вир, а ты не знаешь какого-нибудь заклинания, которое бы показывало, сколько вокруг людей? Можешь научить?

– Знать-то знаю, но боюсь, что твоего резерва маловато будет…

– Ну давай хотя бы попробуем? Пожалуйста…

Уговорить Вирель оказалось на удивление легко, из нее получилась великолепная учительница, уже через десять минут я могла сказать не только, где есть люди, но и уточнить по ауре, кто именно. Так, например, Ална была в бытовой комнате, дочь графа Рион – в комнате принцессы и в ее же обществе, а Гемма Дорен – в своей.

– Надо же, – удивилась Вирель, – я была уверена, что у тебя вообще ничего не выйдет. Заклинание несложное и энергии много не требует, но почему-то никогда не выходит у тех, у кого дар слабый. Уникум ты, однако.

Несмотря на значительную разницу характеров Ардарион и Краут проводили довольно много времени вместе. Дракону импонировала открытость характера оборотня, а тому – спокойная уверенность друга и возможность всегда получить совет.

В настоящий момент больше всего Краута беспокоила предстоящая женитьба.

– Ар, я смотрю на родителей и понимаю, что тоже хочу, как они, – с тоской говорил гармский кронпринц. – И нет у меня уверенности в том, что эта Олирия окажется моей истинной парой, что бы ни твердила эта любимая мамина прорицательница.

– Пока ее не увидишь, не поймешь, – меланхолично ответил дракон.

Ему такие волнения были не совсем понятны. По натуре он был одиночкой, и предпочитал редкие встречи на чужой территории дружной семье.

– Наверное, – вздохнул Краут. – А еще я боюсь, что окажется она дурой непробиваемой, а жениться все равно придется.

– Ты же просил графа Эдина прислать отчет?

– Да не торопится он что-то.

– Так напомни, – усмехнулся дракон. – Принц ты или не принц, в конце-то концов? Будущий правитель.

– Да какой я правитель, – махнул рукой Краут. – Будь моя воля, я бы из приграничья не вылезал. Охота – это так упоительно. А все эти придворные дрязги, расшаркивания, интриги – не мое.

– Но долг есть долг, – утвердительно сказал Ардарион.

– Куда ж от него деться. Отец, правда, мной не очень доволен, считает, что я мог бы и больше интересоваться государственными делами.

Особенно если эти государственные дела – молоденькая туранская принцесса, по уверению графа Эдина, хорошенькая, как картинка.

– Ну, Олин, как прошло превращение из уродины в красавицу? Что-то ты не торопишься с рассказом. Что, ожидания не оправдались? – с явной насмешкой поинтересовался кронпринц у своего младшего брата.

– Ну, знаешь, Гердер, она и с артефактом в этом нашем заведении самая красивая, не уродина, отнюдь.

– А без?

– А не снимается он, никак. Ни физическими методами, ни магическими. Не я один пробовал, ни у кого не вышло. Похоже, очень сильный маг постарался. А ее уговорить снять так и не получилось. Вот я понять не могу – по всем признакам семья у них с небольшим достатком, так где же они деньги взяли на такой дорогой артефакт и обучение в столичной академии.

– Может, ее жених богат? – небрежно сказал Гердер.

– Да нет, видел я его – тот же уровень доходов, может, чуть выше. Да и женихом он стал уже после ее поступления. Приезжал к ней специально за согласием. Этакий красавчик провинциального разлива. Кстати, сестричка наша на него запала. Я раньше не видел, чтобы она на кого-нибудь так реагировала. Она так к нему прилипла, что Уэрси, похоже, даже злиться начала.

Кронпринц внимательно посмотрел на брата – до сих пор поведение сестры не доставляло особых проблем, и ее увлечение чужим женихом очень нежелательно было бы в преддверии приезда собственного. И непохоже, чтобы Олин шутил.

– Ну, положим, Олирия свои хотелки может далеко и надолго засунуть. Отец подписывает договор с Гармом, так один из его пунктов – брак их наследника с нашей сестрой. Так что самое позднее следующей осенью она будет замужем.

– Хм, мне кажется, что сестра будет не очень рада.

– Жених тоже не в восторге, в их семье такие браки не приветствуются, поскольку считается, что без обретения истинной пары брак неполон. Отец говорит, что принц согласен был сдать практически все, лишь бы этого пункта не было, хотя невесты-то он не видел ни разу. Но женится, никуда не денется, если уж родители договорились. Может, и влюбится, кто знает – сестричка же достаточно хорошенькая, особенно если рот закрытым держит. Но вернемся к твоей уродине…

– Да не уродина она, я же сказал! – раздраженно бросил Олин. – И не моя, а жениха своего!

– Да какая, в сущности, разница, – спокойно ответил брат. – Важно то, что ты не в состоянии снять какой-то захудалый артефакт, при том, сколько времени было потрачено мамой на ваше обучение.

– Можно подумать, ты сможешь, – в сердцах сказал Олин. – Только и умеешь мораль читать.

– Хорошо, – хмыкнул кронпринц, – Пожалуй, это можно рассматривать как вызов нашей магической школе, и значит, мое вмешательство будет оправданно. Навещу я, пожалуй, академию, понастальгирую по временам счастливой юности, когда еще половина дел королевства на мне не висела. И на сокурсницу твою посмотрю. Может, и нет там за этим артефактом ничего особенного, а вы вокруг нее такие пляски устроили.

Следующая неделя прошла относительно спокойно. Правда, артефакт еще несколько раз пытались тем или иным образом снять, но уже не так грубо, как это пытался проделать его высочество Олин. Пока все терпели фиаско и энтузиазма проявляли все меньше. Пожалуй, через пару недель страсти по артефакту все-таки должны утихнуть, что не могло не радовать. Но возникла новая проблема в лице принцессы – меня с Алной она приглашала к себе в комнату на чаепития, усаживала рядом на занятиях, всячески показывая, что мы пользуемся ее расположением. Но меня это не радовало, так как все беседы она сводила к расспросам о Биране. Сумел же мой жених произвести ненужное впечатление! И ведь не предложишь же венценосной особе завести своего и обсуждать его, а не чужих. Приходилось терпеть и ходить на чай. Впрочем, мы дружно признавали, что таких вкусных конфет, как у принцессы, вряд ли можно попробовать в другом месте. А какие пирожные присылали ей из дворцовой кухни! Честно говоря, от чаепитий с ее высочеством вполне можно было бы получать удовольствие, если бы та замолкала хотя бы иногда.

В пятницу на «Особенности магии различных рас» действительно пришел настоящий дракон. При взгляде на него даже не возникал вопрос, к какому роду он принадлежит – настоящий огненный дракон. Волосы его напоминали пламя костра, в глазах загорался и гас огонь. А говорил он таким завораживающим голосом и так интересно, что… что я влюбилась бы, наверное, если бы не была уже влюблена. И девицы в группе поголовно млели, на него глядя. Драконы владели магией только той стихии, к которой принадлежали, ну и ментальной, конечно. Драконы видели через всякие мороки, искажения, иллюзии и корректоры внешности. А еще они обладали удивительной особенностью – видеть внутреннюю суть как вещей, так и живых существ. Я только вздохнула. Как бы мне хотелось обладать такой способностью! Тогда бы я смогла понять, как наш нынешний лектор выглядит в своем истинном облике. Почему-то мне казалось, что дракон должен быть зеленым, с золотым отливом. Хотя, зеленый огненный дракон – дикость, конечно. В конце занятий он предложил задавать вопросы. Ну и, естественно:

– Скажите, вы ведь видите через корректоры внешности? А можете описать инориту Уэрси?

– Цвет волос и глаз совпадает с тем, что вы можете видеть. В остальном леди взяла от своих родителей самые лучшие черты, можете мне поверить. Больше добавлять ничего не стану, так как догадываюсь, почему девушка хочет скрыть свою внешность.

Все взгляды с хищным интересом устремились в мою сторону, а меня слова дракона привели в полное недоумение. Ведь из них следовало, что он знает моих родителей, если с такой уверенность говорил про внешность. Но откуда? «Догадывается он! – подумала я. – Мне бы еще догадаться, почему я хожу в таком виде». На все дальнейшие просьбы конкретизировать описание, дракон ответил отказом. И я некоторое время даже не знала, радоваться мне этому или огорчаться, так как мне тоже было интересно. Все-таки дожить до восемнадцати лет и ни разу себя не видеть – это извращение какое-то. Может, подойти к нему после лекции, поинтересоваться, что такого он во мне углядел?

– А видеть внутреннюю сущность могут только драконы?

– Почему же? Даже в вашей группе есть человек, способный на это. Слабо, конечно, но тем не менее. Инорита Уэрси, не скажете, какого цвета моя драконья ипостась?

Так как я над этим уже размышляла, то выпалила тут же, не задумываясь:

– Зеленая с золотом?

– Огненный дракон? Зеленый? – раздались смешки.

– А инорита совершенно права. Я единственный среди моих огненных собратьев зеленого цвета, и надо отметить, что до меня зеленых огненных драконов история не знала.

– То есть, инорита Уэрси – уникум?

– Да нет, способности у нее в этой области есть, но довольно слабые. Встречаются намного сильнее, обычно на курсе человека два-три с такими данными имеется, а вот в вашем наборе – только она одна.

– Скажите, – мечтательно поинтересовалась принцесса, – а вы можете рассказать нам что-то, что сейчас видите только вы, используя видение внутренней сущности? Ну, о чем другие даже не подозревают? Какую-нибудь тайну?

– Ну если вы так хотите, – улыбнулся он. – То вот вам секрет – в настоящее время на территории школы есть три носителя королевской крови.

– И кто третий?

– Ну вы же хотели тайн, вот и догадывайтесь. А мне, пожалуй, пора.

Дракон ушел, а в аудитории началось обсуждение его слов. Почему-то всем было крайне важно найти этого третьего. Но в восемнадцать лет пытаться вспомнить королевские интрижки практически такой же давности бесполезно. Поэтому стали искать черты правящего монарха у окружающих, находились они, что закономерно, только у их высочеств. Как вдруг леди Рион осенило:

– Уэрси носит искажающий внешность талисман, дракон назвал ее леди, что подразумевает высокое положение, и сказал, что знает причины, по которой она скрывает лицо. И она видит внутреннюю сущность.

Взгляды скрестились на мне, что оказалось крайне неуютно:

– Леди, вас случайно никто не покусал? В наше захолустье правящая династия уже лет двести не заезжала, – попыталась откреститься я от чести быть родственницей близнецов.

– У короля Генриха просто не мог родиться ребенок с таким низким уровнем магии, – неожиданно вмешался граф Полт, на которого я посмотрела с глубокой благодарностью, ибо быть королевским бастардом мне совсем не хотелось. – К тому же я знаю точно, кто этот загадочный третий носитель королевской крови.

– И? – напряжение достигло своего пика и буквально звенело в воздухе.

– Дракон ведь сказал – на территории школы, а не именно в нашей аудитории. – Лорд Полт усмехнулся и кивнул на окно.

Ринувшиеся туда студенты и студентки увидели кронпринца, неторопливо шедшего от ворот. Кто-то не сдержал своего разочарования – еще бы такая интрига рассыпалась, бастард не найден. Ну и шутки у драконов, дурацкие, право слово. Хотелось бы надеяться, что у оборотней, один из которых должен прийти сюда в следующем семестре, такие развлечения не приветствуются. Но все-таки странно, пришло мне в голову, что никто не обратил внимания, что, когда дракон уходил, на территории академии кронпринца еще не было. Ну в самом деле, не стоял же он все время нашего обсуждения у ворот? Но совсем не в моих интересах было привлекать внимание к данному факту, поэтому я промолчала. И так слова дракона о моей внешности породили новую волну интереса, а я еще со старой никак справиться не могла.

– Мне кажется, – шепотом говорила Дарма Рион Гемме Дорен, – что этот Полт в меня влюблен.

– С чего ты это взяла? – удивилась обычно невозмутимая Гемма.

– А ты обратила внимание, что он оспаривает буквально все, что бы я ни сказала. Вот сегодня, к примеру, не успела я предположить, что Уэрси – дочь короля Генриха, как он тут же заметил за окном его высочество Гердера.

– Думаешь, что если бы ты не сказала про Уэрси, наш кронпринц бы не пришел? – усмехнулась ее подруга. – Тебе не кажется, что это несколько натянуто, нет?

– Ну разве что совсем немного, – не сдавалась Дарма, мечтательно улыбаясь. – Как ты думаешь, мне какого цвета лучше свадебное платье шить?

Гемма удивленно на нее посмотрела. Это каким же самомнением нужно обладать с подобной внешностью, чтобы делать такие выводы из фразы, которая даже к тебе не относится?

Граф Эдин в расстроенных чувствах перебирал лежащие на столе документы. Вот и очередное письмо из Гарма от Краута с напоминанием. Просьба принца была, конечно, неофициальной, но не выполнить ее дипломат никак не мог. Ведь время шло, а ему так и не удавалось получить никаких достоверных сведений о принцессе. Академия оказалась еще более закрытым местом, чем дворец, и информации о принцессе получить так и не удалось. Но тянуть с ответом больше было нельзя, так что Эдин взял ручку и начал старательно выводить ровные строчки, время от времени поднимая глаза к потолку в поисках вдохновения.

«Ваше Высочество, на основании собранных мною сведений сообщаю. Принцесса Олирия хороша собой. Глаза голубые. Волосы белокурые с золотистым отливом». Это не потребовало особенных усилий – уж пару раз дипломат объект во дворце видел. А вот дальше… «Прислуга отзывается о ней, как о доброй и благочестивой девушке, которая все свободное время проводит, читая книги или беседуя с подругами». Эдин вспомнил, во сколько ему обошлись эти дифирамбы и недовольно поморщился. Камеристка принцессы взяла деньги без зазрения совести, а потом полчаса разливалась соловьем о том, какая у нее замечательная хозяйка, так что у дипломата возникло обоснованное предположение, что инструктировал этот источник информации лично Гердер. Но Его Величество Лауф ясно дал понять, что брак этот неминуем, так что подобные выводы Эдин оставил при себе и попытался показать принцу его будущую супругу с наиболее выгодной стороны. А вот что касается успехов в учебе, то все, что писал сейчас дипломат, было исключительно плодом его воображения. «Прилежна» – так книги ведь читает, по словам камеристки. «Показывает значительные успехи в учебе» – так с такой матерью и старшим братом просто ничего другого и быть не может, уж королева Инесса точно взяло учебу младших детей под контроль…

Граф Эдин писал отчет принцу с таким уверенным видом, что никто не заподозрил бы – на душе у него неспокойно.

Мне так и не удалось выяснить у дракона интересующие меня вопросы. Когда я вышла из аудитории, на территории школы его уже не было. Разочарованная, я пошла с Алмой в столовую, где нас тоже не порадовали – суп был ужасно кислый, а котлеты – подгоревшими. Понятно, почему близнецы здесь не едят. Хотя им-то наверняка дали бы что-нибудь съедобное.

– Ничего, – жизнерадостно улыбнулась Алма, которой хватило одной ложки супа, чтобы понять, что она совсем и не голодна. – Все равно я худеть собиралась. А тут такой повод.

– Если собираешься худеть – мрачно сказала я ей, – то отказываться надо не от супа, а от принцессиных конфет. А то вечером опять сладкого наедимся.

Ална промолчала. Похоже, что отказ от принцессиных конфет для нее было высшей степенью жертвенности, а если еще и пирожных не есть, то чаепитие у Олирии превращалось в сущую пытку. После обеда я немного поколебалась, не пойти ли с подругой в читальный зал, но все же решила направиться к себе, чтобы хотя бы чаю выпить, а то привкус горелой котлеты так и стоял во рту.

Подходя к своей комнате, я уже привычно ее просканировала и с негодованием обнаружила там совершенно постороннего типа. На этот раз это был не Олин, хотя что-то общее просматривалось. Не общежитие, а проходной двор какой-то! А еще говорят, что комендантша внимательно смотрит, чтобы лица противоположного пола не посещали женское общежитие! Мне пришло в голову, что нужно еще какое-нибудь запирающее заклинание подучить, ценного у меня, конечно, ничего нет, но и того, что есть, лишиться бы не хотелось. Открыв дверь, я громко сказала:

– Будьте любезны покинуть мою комнату. Что вы вообще тут делаете?

И с ужасом обнаружила там кронпринца, который стоял у стола и лениво перебирал учебники. Он поднял голову и внимательно меня осмотрел. Похоже, что увиденное ему понравилось, так как он сделал попытку вежливо улыбнуться, что его не особенно украсило, так как был Гердер, ну как бы это сказать помягче, отнюдь не эталоном красоты. Сероватые волосы, блеклые, как будто выцветшие глаза, слишком вытянутая физиономия. Высокая фигура была тощей и сутулой. Говорили, что кронпринц внешне очень похож на свою мать, и, если разговоры соответствуют истине, то туранский монарх достоин жалости. Хотя, может, у нее характер хороший?

– И что я, по-вашему, здесь могу делать? – спокойно спросил он.

– Судя по всему, заполняете пробелы в образовании за первый курс. Правда, я не понимаю, почему это нельзя делать в библиотеке?