Текст книги "Розы на стене"

Глава 11 Гюнтер

Рыжая бесила неимоверно. Мало того что из-за нее откладывалось выполнение просьбы королевского мага, так еще испуг перед кабинетом целителя вкупе с тем, что ей срочно нужно замуж, наводило на совсем нехорошие мысли. Похоже, девица либо забыла о противозачаточном заклинании, либо понадеялась на партнера, который ее отцу не подошел на роль зятя, и теперь Штраубам срочно нужно прикрыть беременность браком. На прерывание они не пойдут – у магов это приводит к непредсказуемым последствиям, а у них всего одна дочь. И в этой ситуации намерение тетушки нас свести выглядит для графа даром Богини. Для графа, не для меня. Нет, я, несомненно, собираюсь жениться, но жену выберу сам. Мои дети будут Штаденами не только по фамилии, но и по крови, и родятся не от женщины, которая к аристократии причисляется только по фамилии. Вела Штрауб себя не слишком красиво, пользуясь своим положением и рассчитывая, что высокопоставленный папочка непременно прикроет, если что пойдет не так. Отказ уехать и намеренное непонимание моих вопросов говорило о том, что расслабляться в этот месяц нельзя. И чем, интересно, Фальк не устроил графа Штрауба? Происхождением? Это перекрывается Даром и предприимчивостью, а если передать титул и фамилию особым королевским указом, то роль зятя сведется к простой и необременительной роли ширмы.

В случайность встречи с любовником я не очень-то и поверил, а уж когда тот подлил что-то в мой бокал, поразился наглости этой парочки. Неужели рассчитывают, что выпитое приведет меня прямиком в Храм? Сильно заблуждаются. Оставлять подобное безнаказанным нельзя, но вызывать стражу и жаловаться – это как-то… Как-то недостойно военного мага. Я усмехнулся. Нет уж, пусть этот молодчик сам получит все, что приготовил для другого.

Я начал раздумывать, как провернуть незаметно. Нужен отвлекающий маневр, и такой, чтобы Фальку даже в голову не пришло проверить бокал до того, как тот опустеет. Помог приход Матильды, хотя чувства при ее появлении были смешанными: видеть я ее все так же не хотел, но польза от бывшей невесты оказалась неоспоримой. Кристиан в разговоре расслабился и выхлебал вино со своей добавкой. Его отношение к Штрауб не изменилось, и я уж начал думать, что там что-то отсроченное, как внезапно противник задымился.

Пожалуй, выглядело это красиво, особенно когда он попытался возмутиться и вместе со словами изо рта вырвались дымные золотящиеся кольца. Леди Штрауб обрушила возмущение от неудачи на меня. Она сверкала гневными очами и казалась похожей на степной пожар, который как-то довелось видеть. Красиво и очень опасно, особенно если при себе нет телепортационного артефакта. У меня был, но я и без него бы выбрался: никогда не имел проблем со щитами разного рода. Так что даже устрой здесь леди огненное шоу – ничего не добьется. Но дымящийся инор ушел, и внимание дам переключилось на меня.

– Гюнти, – Матильда положила свою нежную руку мне на плечо, – кажется, ты продолжаешь на меня обижаться.

– Матильда, дорогая, нас с тобой больше ничего не связывает, и ты совершенно напрасно пытаешься придумать для моего поведения другое объяснение.

– Гюнти, нам надо поговорить, но не при посторонних…

Она выразительно стрельнула глазами в Штрауб, та сразу с готовностью приподнялась. Однако, родственные души – понимают друг друга с полуслова.

– Я могу одна вернуться в гарнизон, чтобы вам не мешать.

При этих словах леди метнула в меня один из своих гневных взглядов. Она собирается вернуться одна? Как мило. А заодно узнать, как там любовник, и выработать очередной план?

– Не можете, – отрезал я. – Полковник Циммерман приказал вас охранять, а на расстоянии это затруднительно.

– Леди Штрауб, пожалуйста, пересядьте за соседний столик, – предложила Матильда. – Я закажу вам фирменный десерт. Уверена, вам он непременно понравится.

Все это сопровождалось столь сладкой улыбкой, что если ее добавить в чай, пить было бы невозможно – сплошной сироп. Но наверное, леди Штрауб была к сладкому неравнодушна, поскольку не только не скривилась, но даже ответила не менее приторной улыбкой, прежде чем пересесть. Да уж, эти две нашли друг друга на мою голову. Надеюсь, не объединятся.

Сел я так, чтобы постоянно видеть леди Штрауб. Можно, конечно, бросить на нее маячок и время от времени запускать контроль, но к чему лишний раз тратить магию, которая может пригодиться для более важного? Хотя маячок стоит поставить, мало ли.

– Гюнти, ты такой ответственный, – теперь Матильда положила свою руку на мою, пытаясь сделать так, чтобы все мое внимание принадлежало только ей. – Это мне всегда в тебе очень нравилось. Точнее, нравится. Гюнти, прости меня…

Показалось, что она готовится разрыдаться. Этого допускать никак нельзя.

– Дорогая, мне не за что тебя прощать. Ты поступила так, как посчитала нужным, я – тоже. Извини, но наши отношения прежними никогда не станут.

– Гюнти, я ошиблась, – Матильда придвинулась так близко, как только могла, весьма соблазнительно облизнула нижнюю губу и жарко задышала мне прямо в ухо. – Тебя мне никто не смог заменить.

Захотелось уточнить, на скольких она проверила. Но такой вопрос опасно близок к выяснению отношений, чего я пытался избежать, поэтому я только спросил:

– Матильда, к чему это теперь? Ты замужем. Я очень надеюсь, что в браке ты получила то, чего тебе не хватало в наших отношениях.

– Мне всего хватало, – она все-таки всхлипнула, – но хотелось большего. Но когда я это большее получила, выяснилось, что без тебя оно вообще ничего не стоит. Я хочу тебя, понимаешь?

Ее рука сжалась, впиваясь в мою ногтями. Я чуть поморщился, поскольку это было не столь болезненно, сколь навевало ненужные воспоминания о том, как ее острые ногти проходились по моей коже, чуть впиваясь и царапая. Да, нам было хорошо вместе, но – было. Сидящая передо мной молодая женщина, вне всякого сомнения, была прекрасна, даже красивее, чем раньше, но… Но она не была той Матильдой, которую я любил, она была чужой. Чужой и нелюбимой.

– Нет, не понимаю, – лениво процедил я. – Такое желание не слишком подходит герцогине. Не думаю, что твой муж отнесется с пониманием к такому.

– Если тебя беспокоит только это, – торопливо зашептала она, – то он ничего не узнает. Гюнти, сама судьба на моей стороне, иначе бы ты никогда не оказался в Траттене…

Она выразительно улыбнулась, дразняще-манящей улыбкой, так хорошо знакомой и ничуть не изменившейся с нашего расставания. Судьба, а как же! Не судьба, а этот противный старикашка Лангеберг, который изо всех вариантов выбрал самый для меня нехороший. Впрочем, когда я выполню поручение, меня наверняка переведут в более интересное место.

– Конечно, он ничего не узнает, потому что ничего не будет.

Матильда нахмурилась. Руку она не убирала, напротив – ухватилась крепче, но хоть ногтями не цеплялась, и то хорошо. Стряхнуть я ее мог, но как довести до бывшей невесты, что все, что было между нами в прошлом, там и осталось?

– Гюнтер, – неожиданно заявила она необычайно жестко, – это ты виноват, что я так влипла. И теперь ты обязан помочь.

– Я виноват?

Я как можно высокомерней приподнял бровь, показывая, что на такую ерунду меня не поймаешь. И в чем же я виноват? В том, что не герцог? Интересно, как она это будет доказывать?

– Конечно, ты, – убежденно сказала Матильда. – Ты мог меня остановить от опрометчивого брака. Даже силой оттащить в Храм. Но ты этого не сделал. Ты показал, что я для тебя значу намного меньше, чем я думала.

А еще я мог прийти на ее бракосочетание с герцогом Траттенским и заявить, что я против. Как там говорится? Что эта женщина принадлежала мне душой и телом? Телом-то да, она принадлежала, но душой… Душой она принадлежала и принадлежит только себе. Вот и сейчас ей что-то от меня нужно, и это что-то – отнюдь не ночь любви, как бы ни пыталась она убедить в обратном. Только вот незадача – я ей больше не верю.

– Наш разговор бессмыслен, Матильда. Более того, мы заставляем ждать леди Штрауб и даем ей пищу для разговоров. Если ты забыла, я ее охраняю.

Я бросил короткий взгляд на подопечную. Та на нас не смотрела, вяло ковыряла в креманке какой-то сложный десерт и была поглощена размышлениями о собственных проблемах. Еще бы: выяснилось, что так просто мне ничего не подольешь.

– Гюнти, – Матильда опять заворковала, поняв, что жесткостью не добьется желаемого, – я была молодой наивной девочкой. Я не думала, что это окажется столь ужасно.

Она приложила к глазам кружевной платочек, извлеченный невесть откуда с ловкостью профессионального мошенника, но выдавить из себя хоть слезинку не смогла и выразительно шмыгнула носом, намекая, что слезы скопились где-то внутри и она лишь волевым усилием не позволяет себе расплакаться.

– Если это так ужасно, что держит тебя рядом с мужем?

Она распахнула свои и без того бездонные глаза. Забавно, как это я раньше не замечал фальшивости движений, словно в процессе отработки она больше восхищенно разглядывала себя в зеркале. Вот у леди Штрауб все получается куда естественнее. Не знал бы о ее репутации, принял бы за чистую монету и оскорбленность, и невинные непонимания.

– Как что? Он никогда меня не отпустит. А если отпустит… Муж никогда не отдаст сына, а я не могу оставить малыша на это чудовище. Гюнти, ты должен помочь. Ты обещал.

Она схватила мою руку и прижала к груди так, что это больше напоминало соблазнение, чем просьбу о помощи. Ощупывать ее грудь я не собирался. Не слишком меня интересовали изменения, произошедшие за эти несколько лет, поэтому руку я мягко, но непреклонно освободил.

– Не представляю, чем могу помочь.

– Ты говорил… – она манерно подрожала голосом, словно не в силах совладать с эмоциями, – ты говорил, что готов на все ради меня и что если понадобится твоя помощь, достаточно будет лишь попросить. Так вот. Я тебя прошу. Нет, не прошу, умоляю.

– Попросить о чем? Избавить тебя от мужа? – саркастически спросил я.

– Да, – неожиданно оживилась она. – Я знала, Гюнти, я знала, что ты непременно поможешь.

– Ты сошла с ума? – опешил я. – Как ты себе это представляешь?

– Не знаю. Главное, чтобы это представил ты. Вызовешь его на дуэль?

Платочек был так же быстро убран, как и появился, и Матильда со счастливой улыбкой и надеждой в глазах смотрела так, что я невольно почувствовал себя еще большим идиотом, чем тогда, когда она сообщила о решении вступить в брак с герцогом. Она что, серьезно считает, что я могу ради ее прекрасных глаз просто так убить герцога Траттенского?!

– Должен быть серьезный повод.

– Я согласна скомпрометироваться, – с готовностью предложила Матильда. – Лишь бы все это закончилось побыстрее.

Похоже, она согласна скомпрометироваться вне зависимости от моего согласия, да еще так, чтобы у герцога возникло желание вызвать и убить любовника жены лично, а не препоручить это неблагодарное дело специалистам. Второе, кстати, намного более вероятно, а меня не привлекает перемещаться по Гарму, стряхивая с хвоста не только леди Штрауб, но и наемных убийц.

– Не могу поверить, что ты фактически предлагаешь убить своего мужа.

– Гюнти, а что делать? – она ненатурально всхлипнула. – Я тебе даже не могу всего рассказать, так как это нанесет непоправимый ущерб репутации герцогской семьи, а у меня сын, ты же понимаешь? Гюнти, мы любим друг друга, кому как не тебе прийти мне на помощь в трудную минуту?

– Извини, дорогая, но не в моих правилах лезть в чужую семейную жизнь.

– Ой ли? – она нехорошо прищурилась. – Думаешь, не знаю, почему тебя сюда перевели? Так подставиться еще надо суметь. Заводить романы с женами начальников не всякому в голову придет.

– Я талантлив.

При этих словах я почему-то посмотрел на леди Штрауб. Богиня, да за что мне это? Если бы не эта неразборчивая девица, то не было бы ни Траттена, ни Матильды. Во всяком случае – в таких количествах.

– Гюнти, брак с герцогом был ошибкой, – продолжала гнуть свою линию Матильда, – но самой мне ее не исправить. Нужна твоя помощь. Помощь, которую ты обещал.

В ее глазах на миг промелькнуло нечто такое хищно-жесткое, что я невольно подумал, а любила ли она меня вообще когда-нибудь. О сейчас речи даже не шло – она собиралась найти во мне неугаснувшие чувства и беззастенчиво использовать. Но раньше, раньше, когда мы с ней встречались, была ли она влюблена или я просто казался ей подходящей партией, а когда подвернулась более подходящая, потерял для нее всякий интерес?

– Ты уверена, что во время нашей помолвки я обещал при необходимости убить твоего мужа?

– Ты обещал любую помощь, которая будет в твоих силах. Любую, – она опять положила руку на мое плечо. – Гюнти, я же не требую ничего невозможного. Избавь меня от мужа, и мы будем счастливы вместе.

Я опять посмотрел на леди Штрауб. Пожалуй, брак с ней не самое плохое, что может случиться. Спровоцируй Матильда скандал с герцогом – и на моей военной карьере можно ставить крест, даже если я его не убью. Матильдина идея с дуэлью – самое идиотское из ее предложений. Герцог не станет ни вызывать на дуэль, ни принимать вызов, а тихо-мирно наймет кого-нибудь для избавления от возникшей проблемы. Да, меня убить не так-то просто, но все же можно. А если встанет вопрос: моя жизнь или его – то, разумеется, я выберу свою. Понимает ли это Матильда? Прекрасно понимает и именно на это рассчитывает. Сейчас для нее важнее всего – сохранить положение и деньги. «Мой бывший жених так и не смирился, что я вышла за другого. Когда мы встретились, его страсть вспыхнула с новой силой. И как я ни уговаривала вести себя благоразумно, как ни напоминала, что к прошлому нет возврата…» Думаю, найдется множество желающих утешить вдовствующую герцогиню, особенно такую молодую и красивую.

Глава 12
Фридерика

Герцогиня Траттенская мне ужасно не понравилась, и совсем не из-за сохраненных ею воспоминаний о настоящей Штрауб. Воспоминания все равно оказались обрывочными и не представляли не малейшего интереса для этой леди, которая удовлетворилась объяснением о популярности в этом сезоне рыжего цвета, правда, отметила, что он у меня естественный, но больше в борьбе за внимание моего охранника. Вот он ее точно интересовал. Правда, интерес был какой-то странный. Леди явно хотела заполучить что-то от Штадена, и это что-то – не только он сам. Смотреть на ее ухищрения было не особо приятно, поэтому я с радостью согласилась пересесть за соседний столик, куда мгновенно принесли заказанный герцогиней десерт. Он оказался приторно-сладким, намертво прилипал к зубам и не размачивался даже горячим травяным отваром. Появилось подозрение, что этот фирменный местный десерт подают исключительно тем, кого герцогиня по какой-то причине считает соперницами, и подают не просто так, а чтобы надежно сцементировать вражеские челюсти. Возьми я на ложечку больше – и уже самостоятельно рот бы не открыла. Возможно, моего сопровождающего это даже порадовало бы, очень уж злят его почему-то мои ответы, а так злиться было бы не на что. Эх, жаль, что Кристиан так глупо попался на собственную уловку, его помощь сейчас оказалась бы весьма кстати. Здесь обычным споласкиванием не обойдешься, придется специальное средство использовать, а у меня даже щетки нет.

Но щетка сейчас беспокоила куда меньше, чем все остальное. Первый раз за день удалось остаться наедине с собой и подумать. В Траттен привела меня судьба, и наверняка не просто так. Этот город послужил причиной смерти Марты, и сейчас появился шанс узнать, что же случилось. Была ли ее смерть самоубийством, как посчитал следователь, или же дело совсем в другом. Прошел год, но остался инор, с которым она работала, и наверняка еще кто-то, знавший сестру. Знал ли ее Кристиан? Он точно не обрадовался, случайно встретив меня тут. И что тому причиной: недовольство, что я рядом с красивым военным, или нежелание, чтобы на свет вылезло что-то о Марте? Да-да, второе тоже никак нельзя исключить. Пусть в наших разговорах тема покойной сестры никогда не затрагивалась, но сейчас я очень хорошо видела некую странность в том, что не провела собственное расследование. Я хотела нанять частного сыщика, Кристиан обещал одолжить нужную сумму, и вдруг все как отрезало, я напрочь забыла про эту идею, и боль от потери сестры пусть никуда не делась, но как бы отошла на второй план. Не было ли в успокоительном еще каких-нибудь добавок, не замеченных мной, но повлиявших в нужном направлении? После смерти Марты я мало на что обращала внимание, провернуть это было проще простого. Да, зелья для работы с менталом относятся к самым сложным, но у Кристиана ни с чем не возникало проблем. А если бы его вдруг поймали на подобной добавке, прямо скажем, запрещенной, отговорился бы тем, что сделал это для моей пользы, и отделался бы минимальным штрафом.

Но тогда получается, что Кристиан знал Марту? Или знал что-то такое о Траттене, во что я могла бы влипнуть по незнанию, как и сестра? Конечно, если я права насчет успокоительного и блок в моей памяти именно из-за него, а не вызван естественными причинами – желанием отгородиться от случившегося всеми возможными способами. Человеческий разум и не на такое способен.

Задумавшись, я поднесла ко рту ложечку с десертом, спохватилась и опустила в креманку. Немота, даже временная, плохо отразится на планируемом расследовании. А оно будет, нужно только придумать, откуда начать. И нужна осторожность. В письмах Марты не было указаний на что-то преступное, но бежала же она от чего-то? Или от себя? Что позволило следователю подтвердить версию о несчастной любви? Предсмертная записка? Но мне ее не показали, сначала отговариваясь тайной следствия, а потом… потом я не просила.

– Леди Штрауб! – герцогиня Траттенская бесцеремонно подергала меня за плечо. – Как вам десерт?

Она села на соседний стул и выжидающе уставилась. Подошедший Штаден выглядел так, словно у него внезапно заболели все зубы. Тоже угостили десертом? Но если судить по ауре, физической боли не было, значит, болело то, что связывало его с герцогиней, и было оно совсем не сладким.

– Чудесный, – немного покривила я душой. – Такой выразительный неповторимый вкус.

Один раз попробуешь, повторять точно не захочешь.

– Но вы его так и не доели.

Конечно, доешь я эту пакость, рта бы не смогла открыть даже для благодарности.

– Я очень плотно пообедала. Десерт явно лишний. К тому же пора возвращаться в гарнизон.

– Вам не помешало бы немного поправиться, – неодобрительно сказала герцогиня. – Впрочем, дело ваше, где есть. Прикажу упаковать вам с собой.

Она подозвала официанта, смотревшего на нее с таким обожанием, что я засомневалась, что он поймет хоть что-то. Как оказалось, напрасно. Инор подхватил десерт и почти тут же вернулся с картонной коробочкой, в которую наверняка переложил эту пакость. Вот ведь…

– Вы такая заботливая, Ваша Светлость.

– Не надо церемоний, – она хищно улыбнулась, – можете называть меня просто Матильда. Надеюсь, мы станем близкими подругами. В этом городе такая тоска. Словом не с кем переброситься. Даже о последних модных новинках узнаю, когда они уже давно устарели.

Заводить подруг вместо Штрауб в мои планы не входило, особенно таких, кто норовит впихнуть склеивающие фирменные десерты. Потолстение после такой дружбы – не самое страшное, здесь запросто можно остаться без зубов.

– Но я в Траттене только на месяц, Ваша Светлость.

– Матильда, – почти угрожающе поправила она.

– В любом случае я скоро уеду.

– А до вашего отъезда, Ульрика, моей задачей будет сделать так, чтобы вы не скучали. – Краем глаза я заметила напряженную фигура сопровождающего. Похоже, происходящее напрямую его касалось и очень ему не нравилось. – Поэтому для начала приглашаю вас на наш любительский спектакль. Завтра вечером. Отказы не принимаются. Места для вас и вашего сопровождающего будут оставлены. – Победная улыбка от нее, и гримаса недовольства от Штадена. – Самые лучшие места, не беспокойтесь.

Я заволновалась. Отношения с капитаном и без того испорчены, им уже ничего не повредит. Но вливаться в местную тусовку нельзя, Ульрика этого не поймет и не оценит. А если все вскроется, неприятностей будет куда больше, чем я рассчитывала первоначально.

– Право, Матильда, это вам не стоит беспокоиться. Я приехала на практику и уверена, что буду занята все дни напролет. Времени на скуку не останется.

– Дорогая, да кто вас будет загружать? – снисходительно бросила Матильда. – Если Вайнер сдуру решит, что перевалит на вас часть своих обязанностей, то я сначала передам просьбу через моего целителя, с которым они дружны, а если до него не дойдет, напишу жалобу. Не волнуйтесь, вас никто не обидит.

Я заволновалась куда сильнее. Из-за странной прихоти этой особы гарнизонный целитель может получить куда больше проблем, чем думал раньше. Может, нужно было соглашаться на оценку и отчет и уезжать? Но со Штрауб мы договаривались, что я пробуду в Траттене месяц, да и теперь я не могла уехать, хотя бы не попытавшись узнать, что же случилось с Мартой.

– Инор Вайнер очень любезен и совсем не хочет меня загружать. Но мне самой интересно…

Закончить фразу я не успела.

– Интересы должны чередоваться, – жестко возвестила герцогиня. – Я жду вас завтра вместе с капитаном Штаденом.

Более меня не слушая, она довольно изящно поднялась и требовательно протянула руку моему сопровождающему. Тот неохотно приложился. Герцогиня поощрительно улыбнулась и поцокала на выход, виляя округлым задом явно в надежде на зрителей. Но Штадену я насладиться зрелищем не дала.

– Зачем вы меня в это втравили? Мне вас и одного более чем достаточно.

– Я втравил? Вы могли отказаться. Да что там могли, вы должны были отказаться!

– Вы же прекрасно понимаете, что не могу, иначе пришлось бы вашей герцогине все выкладывать.

– Да уж, это ей точно не понравилось бы. Даже не сам обман, а его цель.

– В моих целях не было заводить знакомства в среде местной аристократии, – отрезала я.

– Неужели вам хватило бы общества дымящегося инора?

– Не волнуйтесь, он недолго будет дымиться.

– Вот еще, волноваться за него, – буркнул Штаден и посмотрел так, что я невольно вздрогнула. – Достаточно, что за него волнуетесь вы.

Пожалуй, за Кристиана я не волновалась. Он наверняка уже возвратил себе нормальный вид, и ни за что не позволит выяснять, что же случилось с Мартой, в этом я уверена. А я теперь не смогу ничего не делать, находясь здесь. Нужно хотя бы выяснить, ради кого она рассталась с жизнью. А для этого придется выходить в город. Поскольку одной выходить не получится, нужно либо попросить о замене сопровождающего, либо как-то помириться с этим. Я с сомнением посмотрела на Штадена. Проймет ли этого капитана вообще что-то?

– Не сердитесь, капитан, – улыбнулась я по возможности миролюбиво. – Может, заключим пакт о ненападении?

– Что вы имеете в виду?

– Постараемся примириться с существованием друг друга на время моего пребывания в Траттене. Например, вы меня оградите от общества герцогини Траттенской, а я вас – от общества инора Фалька, как вам?

– Меня общество инора Фалька ничуть не беспокоит.

– Боюсь, он не остановится на одной попытке. И сам больше не выпьет.

Штаден необычайно гадко приподнял правую бровь.

– Выпьет, даже не сомневайтесь.

Его слова прозвучали угрозой. Бедный Кристиан. Боюсь, если он даже заметит в следующий раз, что бокалы поменяны, то его заставят выпить силой. Нужно с этим Штаденом поосторожнее…

– Хорошо, пусть не с инором Фальком, но с чем-то другим я могу вам помочь?

– Разве что если прямо сейчас уедете.

Но в его голосе послышалась некоторая неуверенность. С появлением герцогини, похоже, проблемы капитана со мной отошли на второй план. Да уж, эту Матильду просто так не проигнорируешь.

Попытка забыть десерт в ресторане не удалась – официант поймал меня почти у выхода и все-таки всунул коробку. Я попыталась ее передарить сопровождающему, в конце концов, герцогиня – его знакомая, он наверняка разделяет ее вкусы, а помолчать полезно не только мне. На что Штаден заметил, что сладкое не любит, а если десерт мне так не понравился, его можно оставить в ближайшей урне.

– А Ее Светлость не обидится?

– Вряд ли она сейчас наблюдает за нами. Я ей не расскажу, не волнуйтесь. Могу даже выбросить сам.

В подтверждение своих слов он забрал у меня коробку и небрежно закинул в урну, мимо которой мы как раз проходили. Этот жест доброй воли настолько меня обрадовал, что я решила попытаться еще раз с ним договориться.

– И все же, капитан, неужели мы не можем с вами сосуществовать мирно?

Он остановился. Чуть испытующе на меня посмотрел, а потом неожиданно спросил:

– Леди Штрауб, а почему вы не хотите выйти замуж за отца своего ребенка?

– Какого еще ребенка? – опешила я. – У меня нет никаких детей.

– Не притворяйтесь, – он чуть поморщился. – Я про того, которого вы сейчас носите.

– Да вы с ума сошли… С чего вы взяли этакую чушь? – возмутилась я. – Я не беременна, это вам любой целитель подтвердит. И замуж не собираюсь. Во всяком случае, в ближайшие несколько лет.

Я окинула этого нахала взглядом. Надеюсь, достаточно высокомерным, чтобы Ульрике не пришлось за меня краснеть. Правда, я очень сомневаюсь, что она вообще умеет это делать.

– Зачем же вы сюда приехали? – недоверчиво спросил он. – Если то, что вы не собираетесь замуж, правда.

И это прозвучало столь оскорбительно, что я дала ему по физиономии, не задумываясь о последствиях. Почему-то он даже не попытался задержать мою руку, и след от удара хоть и не сильно выделялся на его смуглой коже, но все же был довольно заметен: в удар я вложила всю свою злость за сегодняшний день. Раскаяния я не испытывала. Мое предположение, что он в курсе замены леди Штрауб, оказалось ошибочным. Капитан считал, что перед ним настоящая Ульрика, и был уверен, что она приехала сюда покрыть свои большие и мелкие грешки путем брака с офицером из захолустья. Но одногруппница на такое никогда бы не пошла, так что я стукнула не только за себя, но и за нее.

– Я приехала практику проходить! Неужели вы серьезно думаете, что я отправилась сюда, чтобы соблазнить кого-нибудь из местного гарнизона? Что за глупости вам приходят в голову, капитан Штаден!

– Извините.

Мне показалось, что он смутился, и я неохотно кивнула, принимая извинения. Но такие подозрения не появляются на пустом месте, должна быть какая-то причина.

– Про беременность вам Кремер сказал? – уточнила я. – Может, чтобы вы не вздумали за мной ухаживать? Он вообще со странностями. Заявил, что собирается на мне жениться, представляете?

– Вот и выходили бы за него, – предложил Штаден. – Прекрасная партия.

Похоже, окончательно его подозрения не рассеялись, и он почувствовал бы себя спокойнее, заяви я о планируемом браке.

– Нет уж, спасибо. Кстати, если вы меня охраняете, то в ваши обязанности наверняка входит и ограждение от таких типов?

Я оживилась. Хоть какая-то польза от охраны.

– То есть я должен ограждать вас от Матильды, Кремера и Бруна, а за это вы ограждаете меня от Фалька, с которым я вполне могу справиться и сам? Неравноценный обмен.

Он усмехнулся, но уже совсем не так пренебрежительно, как раньше. Улыбка у него оказалась даже приятная, а проскользнувшая ехидная нотка – вполне дружественная. Надо же, чтобы сделать из него нечто нормальное, нужно было просто сильно стукнуть.

– Брун – этот тот офицер, у которого пострадал солдат? Мне он не показался опасным.

– Это пока он не начал вас осаждать.

– Постараюсь с ним справиться самой, чтобы вам не переутруждаться.

Мы подошли к проходной, и тут я вспомнила, что собиралась купить расческу и зубную щетку, но за всеми этими разговорами совершенно забыла.