Текст книги "Звёздные Войны. Последствия"

Глава восьмая

Норра возвращается в подвал. Потайная дверь все так же заперта, все так же стоит на своем месте валакорд. Норра недовольно ворчит – придется заняться тем, чего она никогда толком не умела.

Придется вспомнить, как играть на валакорде.

Вернее, нужно вспомнить, как сыграть на валакорде несколько нот, не обладая даже толикой музыкальных способностей мужа и сына. Сев за инструмент, она нажимает несколько клавиш, извлекая мелодичные звуки на фоне едва слышного механического шороха. Динь, дон, дан. Не музыка, а какофония.

Но… вот же они, те самые звуки. Начало старой шахтерской песенки «Тачка с камнями». Норра закрывает глаза, вспоминая, как лежали на клавиатуре руки ее мужа, где находился большой палец и мизинец. Последовательность нот – раз-два-три-четыре-пять…

Набрав в грудь воздуха, она играет мелодию.

С тихим хлопком открывается дверь.

Облегченно выдохнув, Норра шагает в проход. В нос ей снова ударяет запах древности, пыли и плесени – запах раздавленного в ладони комка земли или сухого рассыпающегося мха.

Ее окружают старые каменные стены. Норра много лет прожила в Мирре и знает, что под городом тянутся древние катакомбы – наследие незапамятных времен. О них ходит множество слухов – что это храм для обучения джедаев, ловушка ситхов, древние жилища первобытных уугтинов, рассадник склизких хаттов. Немало историй о тех, кто пропал там навсегда, сожранный ранкорами, провалившийся в бездонную яму, похищенный уугтинами и ставший одним из них. Встречаются даже рассказы о якобы обитающих там призраках.

Она прекрасно знает все эти байки.

Норра, однако, и понятия не имела, что старые катакомбы соединяются прямо с ее проклятым домом. Что бы это могло значить?

Она делает шаг и с трудом удерживается от крика.

Прямо перед ней в небольшой нише сидит Теммин, лицо которого освещает голубоватый отблеск голоэкрана маленького компьютера. На нем – карта. Теммин быстро оборачивается, и экран гаснет. Шмыгнув носом, он протирает глаза тыльной стороной ладони и высоко поднимает голову, словно пытаясь скрыть, что он только что плакал.

– Извини, – говорит Норра.

– Угу. И ты тоже.

Он берет ее протянутую руку, и Норра слегка сжимает его пальцы.

– Я не знала… про это.

Он оглядывается по сторонам.

– Про катакомбы? Угу. Несколько лет назад я раздобыл карту. Подземелье соединяется с многими домами, особенно здесь, на Чензайском холме.

– Я разговаривала с твоими тетушками.

– И что?

– Они говорят, что ты у них даже не появляешься.

Теммин откашливается:

– Нет. Теперь я живу здесь. Я ни от кого не завишу. – Он вздыхает. – Собираешься их навестить, пока ты здесь?

– Нет.

– Я так и думал.

Норра ощущает невольную злость – не на Теммина, но на тех самых двух тетушек. На свою сестру Эсмелль и ее жену Шайрин. Она понимает, что это не их вина, но все равно злится. Они не сумели справиться с Теммином, и вот он здесь. Теперь у него своя лавка и своя жизнь. Только его едва не убили… кто? Местные уголовники. Бандиты. Головорезы.

– Я с ними говорила. Они не хотят покидать Акиву. Они тут прижились, и я не вправе их винить.

Теммин встает. На лице его недоверчивая язвительная усмешка.

– Покидать Акиву? В каком смысле?

– Теммин, – Норра крепче сжимает его руку, – я ведь именно за этим сюда и прилетела – чтобы тебя забрать. Нам нужно улетать отсюда.

– Улететь? Ни за что. Здесь моя жизнь. Здесь моя лавка. Здесь мой дом. Ты с ума сошла, если решила, будто я готов все бросить.

– Послушай. Тут что-то намечается. Империя повержена, но не уничтожена. Город кишит штурмовиками. Имперцы уже здесь. Они установили блокаду и отключили связь.

Теммин хмурится. Он что, об этом не знал? Вероятно, как и большинство жителей Мирры – хотя рано или поздно они все равно догадаются.

– Не важно. Я веду дела кое с кем из имперцев, продаю им товар. И мне плевать, что тут творится. А ты лети и спасай своего… друга. Веджи, или как его там.

– Веджа.

– Как скажешь.

– Нет, – отвечает Норра. – Я услышала твои слова, Теммин. Я делаю свой выбор, и этот выбор – ты. Ты для меня главное. Я тебя забираю.

– Нет, я остаюсь. А ты можешь лететь, если хочешь. Буду заниматься тем же, чем и раньше, – прекрасно выживать без твоего участия.

Она прикусывает губу, пытаясь удержаться от слов, готовых сорваться с языка. Теммин всегда был упрям и своеволен, но теперь он полностью неуправляем. Он проталкивается мимо нее, направляясь через потайную дверь обратно в подвал.

– Теммин, подожди…

– Мне нужно вынести свое добро в катакомбы. Спрятать его от Сурата. Рад был увидеться, мам. Можешь идти.

Он шагает к двери, но Норра хватает его за руку. Обернувшись, он видит, что у нее в пальцах, и рот его протестующе раскрывается…

Норра вонзает в шею сына наполовину сломанный шприц, который она похитила у дроида-дознавателя. Поршень даже не нужно нажимать до конца – веки Теммина начинают трепетать, словно крылья бабочки.

Он теряет сознание, и Норра подхватывает его.

– Прости, сынок, – говорит она.

А затем тащит его вверх по лестнице.

Глава девятая

Когда входит адмирал Рей Слоун, ее окружает толпа. Несмотря на размеры просторного зала с высоким куполообразным потолком, в центре которого стоит массивный стол из какого-то старого дерева, инкрустированный зеркальным стеклом, она внезапно ощущает приступ клаустрофобии. Словно большое помещение – лишь иллюзия, а на самом деле оно намного меньше. Но Рей даже не подает виду.

Все хотят знать, что произошло, но, когда это желание недвусмысленно высказывает мофф Пандион, все замолкают.

Она делает для себя мысленную пометку. Может, это и не столь удивительно – и все же…

– Прошу, скажите, наконец, что это был за звук? – спрашивает он, делая шаг вперед и вставая с ней почти нос к носу, отчего ей становится неуютно.

– Вы про бластерные пушки?

– Нет. – Он закатывает глаза. – Я про щебет птиц, лай собак и мелодию, которую вы насвистывали, когда вошли. – Каким-то образом ему удается одновременно улыбаться и хмуриться. – Да, я про звук бластерных пушек. Что это было?

– Бунтарь, – отвечает она.

– Повстанец? – переспрашивает бывший советник Палпатина Юп Ташу. Лицо его искажено ужасом. – Здесь?

– Нет, – лжет Слоун. Похоже, лгать на этом собрании ей придется еще не раз. – Вовсе нет. Кто-то из местных. Как вы прекрасно знаете… – Она внезапно замолкает. – Может, присядем и насладимся угощением, которое приготовил для нас сатрап Дирус?

На ее предложение отвечают неохотными кивками и ворчанием. Рей идет вместе со всеми, коротко приветствуя остальных присутствующих – Джилию Шейл, Арсина Крассуса, сатрапа и его подобострастно кланяющихся советников.

По залу ходят слуги с неглубокими деревянными мисками, предлагая их участникам собрания. Рей незнакома здешняя еда – маленькие извивающиеся существа с черными щупальцами, клецки с запахом сливы, усыпанные семечками шарики, от которых пахнет как от ее сапог после долгого дня на ногах. Юп Ташу весьма разборчив. Крассус жадно ест все подряд. Джилия поставила перед собой небольшую тарелку еды, но, похоже, не решается к ней притронуться. Пандион, как и следовало ожидать, отказывается.

– Как вы прекрасно знаете, – продолжает она, занимая место во главе стола – стоя, не сидя, – повстанцы начали распространять пропагандистские голозаписи. В ряде случаев они в буквальном смысле похитили несколько наших дроидов-разведчиков и, перепрограммировав их, сеют свою ложь.

– Это и в самом деле ложь? – достаточно громко, чтобы слышали все, спрашивает Шейл. – Или мы просто обманываем сами себя?

Повисает гробовая тишина. Пандион яростно смотрит на старуху.

Рей не обращает на них внимания.

– По всей Галактике нас предали многие главы секторов и губернаторы, – признает она. – Так называемая Новая Республика атаковала ряд наших грузовых и транспортных кораблей, причем успешно, сократив тем самым нашу численность. Если говорить честно – мы в глухой обороне. Не слишком подходящее время, чтобы рассредоточивать силы, оставаясь без руководства. Отсюда и цель данной встречи. Мне хотелось бы поблагодарить вас всех за…

– Так что же? – прерывает ее Пандион. – Нас атаковал местный мятежник? Не… настоящий повстанец?

– Нет, – раздраженно бросает Рей, хотя от него этого следовало ожидать. – Как я уже сказала – всего лишь кто-то из местных. Вероятно, вдохновленный вышеупомянутой пропагандой. Итак, собрание начинается сегодня вечером…

– Сперва вы опаздываете. Потом открываете огонь в окрестностях дворца сатрапа. Что насчет повстанца, которого вы взяли в плен? Или контрабандиста, который прорвал блокаду и сбежал? В самом ли деле здесь безопасно, адмирал?

К горлу Рей подкатывает кислый комок. Если Пандион об этом знает, значит у нее на корабле утечка. Шпион. Предатель. Слоун уже кажется, что события выходят из-под ее контроля – а ведь с начала встречи не прошло и часа.

– У нас пленник? – с довольной улыбкой спрашивает Юп Ташу.

– И вы нам не сказали? – вклинивается Крассус.

– Интересно, – замечает Шейл. – Очень интересно.

Рей поворачивается к своему отряду штурмовиков, стоящему на страже у двери, и едва заметно кивает им и пилоту.

Они исчезают.

– Тот повстанец не участвовал ни в какой спланированной атаке, – объясняет она. – Просто одиночка. Вероятно, пытался разведать, нет ли здесь сил Империи.

– Ну вот он их и нашел, – ухмыляется Пандион.

Дверь снова открывается, и штурмовики вталкивают парящие над полом носилки. Пленника сопровождает медицинский дроид. Капитан Антиллес все так же без сознания – пока.

– Для нас это счастливый случай, несмотря на всю опасность, – поясняет Слоун. – Ведь сегодня мы захватили не простого пленника. Перед вами капитан Ведж Антиллес, герой бессмысленного Восстания, участник атак на обе «Звезды Смерти». Антиллес может послужить нам не только источником информации – если повстанцы пронюхают о нашей встрече, мы сможем использовать его как козырную карту для торга.

Ташу поднимает руку:

– Могу я поучаствовать в… допросе?

Адмирал не обращает на него внимания.

– Так кто мы теперь? – спрашивает Пандион. – Заурядные захватчики заложников? Возможно, Галактическая Империя и впрямь угасает, подобно ярко вспыхнувшей и вскоре обратившейся в пыль звезде. По крайней мере, пока у ее руля стоят такие, как вы.

Последняя фраза – непосредственный укол в адрес Слоун.

– Собрание начинается сегодня вечером, – говорит она. – Так что отдохните, пока есть возможность. Время не терпит. В наших руках будущее Империи. – Она бросает взгляд на архивариуса, маленького хрупкого человечка по имени Теммт, Фебрус Теммт. – Внесите в официальный протокол, что мы будем упоминаться в истории как Совет Будущего Империи, или СБИ. – Она коротко кивает присутствующим. – Спасибо. Увидимся вечером.

Рей быстро направляется к двери.

– Что-нибудь известно про того охотника за головами? – шепчет она, притянув за локоть свою новую помощницу Адею.

– Нет, адмирал, – испуганно качает головой та.

– Какие-то проблемы? – с улыбкой рептилии на бледном лице интересуется неожиданно возникший рядом Пандион.

– Никаких, – отвечает Слоун.

– Адмирал, я действительно восхищаюсь тем, что вы делаете. Вы правы, пришло время действовать. Моей любимой Империи нелегко оправиться после удара, лишившего ее не только «Звезды Смерти», но и руководства. Но я хочу, чтобы вы поняли – будущее Империи никогда не сможет определить столь бесхребетное и бездуховное, как некий совет. Империя нуждается в лидере. Империи требуется Император.

– Возможно, именно такое решение примет совет, – соглашается она, бросая взгляд на прямоугольные полосы на его груди. – Вижу, вы теперь гранд-мофф? Самопровозглашенный, я так понимаю?

Он снова зловеще улыбается:

– Если хочешь власти – нужно ее забрать.

– Может быть, и так.

– Никаких «может быть». Да вы и сами знаете. Мне известно, что вы силой добились власти не только над «Бдительным», но и над «Разорителем», а скорее всего, и над всей приписанной к нему флотилией. Подумать только, малышка Рей Слоун в одиночку командует целым звездным суперразрушителем. Это ведь наш последний?

Слоун молчит, лишь смотрит на него с каменным лицом.

– Он был кораблем адмирала флота? – продолжает он.

– Да, был.

– Был. То есть его прежнего командира в самом деле нет в живых?

– В самом деле. Увы. Он был одним из лучших среди нас.

– Да, был. – В глазах Пандиона мелькают озорные искорки. У него явно есть свои секреты, как и у всех собравшихся. Просто она еще не поняла, в чем они заключаются. – Увидимся на встрече, адмирал. Жду не дождусь ее начала.

Интерлюдия
Наалол

Развалины маленького селения в горах. Завывает ветер, вздымая сухие листья среди тел на дороге. Трупы повсюду: двое штурмовиков на другой стороне улицы, два солдата Новой Республики возле сгоревшего дома, крыша которого еще тлеет.

Впереди и позади – тоже трупы.

Мон Мотма идет по руинам в сопровождении помощников – слева Хостис Иж, справа Окси Крей Корбин. Оба выступают в качестве ангела и демона на ее плечах, хотя роли эти не постоянны и могут меняться в зависимости от ситуации. Сзади идут четверо солдат Новой Республики с бластерными винтовками наготове.

«Вот она, реальность войны», – думает Мон Мотма. Скоро все закончится. Должно закончиться. Завершение конфликта – первостепенная задача. Наалол не имел стратегического значения – здесь, в крохотных горных селениях с маленькими кривобокими домишками, жил простой народ: пастухи валоленей, ремесленники, рудокопы. Но неподалеку располагался небольшой имперский гарнизон, и когда Империя начала повсюду терять почву под ногами, она попыталась вновь обрести ее на планетах, подобных Наалолу, используя их как запасные позиции. Маленький гарнизон стал большим, и сюда пришла война. А теперь жители – по крайней мере, в этом селении – либо мертвы, либо потеряли всякий смысл жить дальше.

Хостис будто читает ее мысли. Он что-то задумчиво бормочет, поглаживая длинную бороду, и наконец, как это часто бывает, неожиданно произносит:

– Такова цена войны. В том нет вины Новой Республики, канцлер.

– Я видела войну, – отвечает Мон Мотма. – Я знаю ее суть и ее границы. Но я никогда не смогу с этим примириться.

«В отличие от многих», – думает она, проходя среди собравшихся у низкой каменной стены селян. Двое солдат Республики разливают по их кружкам горячий бульон из котла. Мон Мотма обменивается с ними рукопожатиями, оставляя в ладонях по несколько кредитов и говоря краткие слова извинений и благодарности.

– Это наша вина, – говорит она, идя дальше. – Нам приходится так поступать, отстаивая наши интересы. Вот почему война должна как можно скорее закончиться. Мы не можем ее продолжать. У нас нет для этого сил.

– Неправда, – возмущается Хостис. – Сил у нас больше, чем когда-либо, канцлер. Империя угасает, и вся Галактика это чувствует. Нам едва удается сдерживать толпы новобранцев, готовых сражаться за нас сейчас, когда конфликт вошел в решающую стадию. У нас больше кораблей, больше снаряжения. Перевес на нашей стороне, и…

– Я не имела в виду силы в буквальном смысле, Хостис. Я имела в виду, что война нам не по душе. Война – не смысл существования, но лишь временный хаос между периодами мира. Некоторым же хочется, чтобы так было всегда. Но я этого не допущу.

К ней наклоняется тогрута Окси.

– Канцлер, – шепчет она, – не забывайте, что скоро нам нужно улетать, если мы хотим успеть вернуться на Чандрилу ко дню первого заседания Сената.

– Да, конечно.

Она стоит посреди развалин и трупов. Вдали – остов имперского шагохода АТ-АТ, накренившийся вперед, словно зверь со сломанной шеей. Чуть дальше – горящие на горном склоне останки Х-истребителя. По соседней улице под конвоем солдат Новой Республики к транспортному кораблю шагает колонна пленных имперцев в соединенных вместе электрической цепью наручниках.

Вспыхнувший здесь хаос уже угасает. Имперский гарнизон разбежался по горам, и их преследуют республиканские бойцы. «Наалол недолго варился в кипящем котле войны», – думает Мон Мотма. Так и должно быть, хотя война в любом случае оставляет шрамы, и планета не забудет этот день.

– Надеюсь, ты понял, что она готова сложить с себя часть полномочий? – обращается Окси к Хостису.

– Что? Да ты шутишь. – Он поворачивается к Мон Мотме. – Канцлер, умоляю вас. Сейчас совершенно не подходящее время.

– Как раз самое что ни на есть подходящее, – спокойно, но твердо отвечает она. – Сейчас я могу ткнуть пальцем в любое место на карте Галактики, и туда отправятся наши войска. Они будут сражаться. Некоторые погибнут. Таковы мои обязанности, но я их не хочу. И никогда не хотела. Еще Палпатин закрепил за канцлером чрезвычайные полномочия, но так продолжаться больше не может. Это яд для демократии. Они принижают мою роль.

Мужчина, заикаясь, пытается что-то сказать. Окси поворачивается к нему и берет его руки в свои.

– Я не военачальник, Хостис, – продолжает Мон Мотма. – Я – глава Сената, и, если мы действительно хотим привлечь на нашу сторону больше планет, мы не можем им угрожать.

– Но армия и флот Республики…

– Какое-то время будут продолжать существовать, но не под моим руководством, а на основе договоренностей, которые уже действуют, пусть и не утверждены законом. Я стану частью здравомыслящего совета, который будет решать, как в условиях гражданской войны нам лучше действовать в военном плане. – Она замолкает, обдумывая последующие слова. – Крайне важно разоружиться, чтобы галактическая война, подобная этой, никогда больше не повторилась.

Порыв ветра вздымает редкие волосы на покрытой пятнами голове Хостиса.

– Это время еще не пришло. Мы должны продемонстрировать нашу военную мощь. Если мы проявим слабость, Империя тут же ею воспользуется. Если отдать войну на откуп прихотям политиков, замедлится время нашей реакции, ослабнет наша решимость, и мы покажемся чересчур уязвимыми – отчасти потому, что так оно и будет.

Окси многозначительно усмехается, – похоже, ей это нравится.

– Все даже хуже, Хостис. Скажите ему, канцлер.

– Сегодня я поставлю на голосование вопрос о сокращении нашего военного присутствия на девяносто процентов после официального подтверждения окончания войны, – со вздохом признается Мон Мотма.

Старик широко раскрывает глаза и рот, словно надеясь поймать себе на обед одну из жужжащих вокруг оранжевоглазых оленьих мух.

– Вы серьезно?

– Более чем. Оглядись вокруг. Мертвые с нашей стороны не настоящие солдаты, как бы мы не пытались убеждать себя в обратном. Это обычные фермеры, горняки, пилоты и контрабандисты, втянутые в конфликт против большего зла Империи. Как только наш конфликт закончится, что мы им скажем? Продолжайте за нас сражаться? Против кого? С какой целью? За какие идеалы?

– За демократию, конечно же…

– Демократия не нуждается в защите. В ней нуждается народ. Именно потому мы сохраним те десять процентов. Миротворческие войска. Остальные усилия мы бросим на подготовку военных на планетах. Мы станем истинным Галактическим альянсом, а не подделкой с авторитарным солнцем в центре.

Хостис хмуро смотрит на нее:

– В таком случае столкновения никогда не закончатся, канцлер. Меньшие армии означают лишь меньшие гражданские войны по всей Галактике. Насилие начнет разрастаться подобно сорнякам, и у нас просто не хватит сил его остановить. Во времена перемен Галактике требуются закон и порядок, а вы даруете ей лишь хаос. Именно благодаря подобной уязвимости в первую очередь и возвысилась Империя. Народам Галактики требовалась сильная центральная власть, у которой они искали защиты…

Его перебивает язвительная реплика Окси:

– Похоже, ты не на той стороне конфликта, Хостис. Уверена, Империя приняла бы тебя с распростертыми объятиями.

– Что? Да как ты смеешь…

Мон Мотма выставляет перед собой обе руки:

– Прекратите. Хватит ссориться. Нужно уважать чужое мнение. Однако Окси права. Мы не сражаемся с Империей лишь для того, чтобы самим стать Империей. Речь идет не о захвате власти, и именно это я хочу продемонстрировать жителям Галактики. Мне нужно, чтобы они знали – мы доверяем им, как всегда доверяла им Республика. Если мы намерены просить кого бы то ни было за нас сражаться, они должны знать, за что сражаются. И они будут сражаться за объединенную, демократическую Галактику, а не ту, которая лишь притворяется таковой, пока ее все сильнее сжимает крепкий кулак. Мы должны быть гибкими. Что же касается твоего замечания насчет прошлого… мы примем соответствующие меры, чтобы подобное не повторилось. На этот раз мы будем умнее. И бдительнее.

– Канцлер… – начинает Хостис, но его мольба замирает на губах.

– Я уже приняла решение. Именно потому я взяла вас с собой – чтобы вы увидели трупы, разрушения, трагедию войны. Мне нужно, чтобы вы поняли, почему мы должны ее закончить. Я не могу просить наш народ сражаться за это снова и снова, когда Империя останется в прошлом.

– Пора, канцлер, – напоминает Окси. – История ждет.

Хостис неуверенно улыбается и мрачно кивает:

– Конечно.

– Спасибо вам обоим, – благодарит Мон Мотма.

Вместе они идут назад мимо развалин. Пора возвращаться домой. Пора вернуть Галактике демократию.