Текст книги "Стиль подлеца"

День первый

Они договорились встретиться в ресторане «Ла тур д'Аржант», что в переводе означало «Серебряная башня». Отсюда открывался великолепный вид на Нотр-Дам. Этот ресторан многие столетия был символом преуспевания французской кулинарии. Здесь обедали самые известные политические деятели, звезды эстрады, бизнесмены. К достоинствам заведения относились блюда из утки, каждое из них подавалось к столу с определенным номером на протяжении шести столетий.

Это был один из лучших ресторанов Парижа, и Дронго намеренно назначил встречу именно там, рассчитывая на то, что его будущий собеседник поверит в его респектабельность. Он не ошибся. Уорд Хеккет выразил понимание проблемы и согласился на встречу с «представителем мистера Александра». Хеккет для начала поинтересовался его именем, и Дронго назвал себя забытым именем Анри Леживра, под которым когда-то работал.

Дронго сидел за столом, когда в зале появился невысокий мужчина с угадывающимися манерами сутенера. Он был ниже среднего роста, имел мясистые щеки, второй подбородок, кустистые брови и внешне был похож скорее на сельского фермера, чем на опытного шантажиста с мировым именем. Однако его выдавали вкрадчивый голос и довольно изысканные манеры. Мягкая улыбка не сходила с его лица, а плавные движения рук могли принадлежать и актеру, и карточному шулеру, готовому в любой момент достать припрятанный туз. Дронго оценил его модный галстук и темный строгий костюм.

Пройдя к столу, Хеккет сел, приглядываясь к уже ожидавшему его Дронго. Улыбнувшись, он сказал по-французски:

– Добрый вечер. Вы назначили встречу в прекрасном месте. Это один из лучших ресторанов Парижа.

– Я не говорю по-французски, – остановил его Дронго, – если можно, давайте перейдем на английский.

– Разумеется. Меня немного сбила с толку ваша французская фамилия, мистер Леживр. Впрочем, это не имеет значения. Вы уже сделали заказ?

– Нет. Поэтому право выбора я решил предоставить вам. Вы, очевидно, часто бываете в подобных ресторанах, сказывается сложность вашей профессии.

Хеккет поднял бровь, оценив иронию Дронго. Затем углубился в изучение меню и довольно быстро сделал заказ, даже не вчитываясь в большой список, предложенный официантом. Было очевидно, что он не был гурманом. С согласия обоих им принесли красное вино. И лишь когда официанты, обслуживающие их столик, оставили обоих собеседников наедине, они начали разговор.

– Вы, разумеется, будете представлять интересы вашего клиента? – улыбнулся Хеккет.

– Я постараюсь их представлять, – кивнул Дронго, улыбаясь в ответ, – должен сказать, что мой клиент не в восторге от пленки, которую вы ему прислали. Но нужно отдать должное специалистам, которые сделали эту запись. На очень хорошем уровне, кроме последних кадров, разумеется.

– Почему? – еще более очаровательно улыбнулся Хеккет. – Мы рассматриваем пленку как единое целое. Или вы хотите, чтобы мы вырезали последние кадры?

– Нет, конечно. Последние кадры так оригинально завершают сцену их прощания, что я вставил бы их куда-нибудь в голливудский боевик, если, конечно, режиссер и оператор данной стряпни согласятся передать мне права на пленку.

– Вы хотите знать цену?

– Во всяком случае, мы должны иметь хотя бы приблизительное представление о масштабах ваших условий.

– Они известны вашему клиенту. Никаких денег, мы работаем на доверии. Нам нужно всего лишь короткое письмо с отказом мистера Александра от участия в аукционе, который намечено провести в Москве. Пусть остается в Париже, это такой прекрасный город. Вот и все, что мы просим. Он спокойно спит у себя на парижской квартире, а мы спокойно забываем об этой пленке.

– Нет никаких гарантий, что после того, как вы получите подобное письмо, вы забудете о пленке.

– Нет, – согласился Хеккет, – но если мы не получим письмо, то этот фильм будет немедленно передан следователю в Москве, который ведет расследование этого убийства. Полагаю, ваш клиент понимает, чем это ему грозит? Кроме того, моя репутация известна в Европе. Я не позволю себе дважды использовать одну и ту же пленку для давления на вашего клиента.

– Ваша репутация, – пробормотал Дронго, смакуя вкус красного вина. Подскочивший официант быстро наполнил бокалы. – Ваша репутация действительно известна всей Европе, – согласился Дронго. – Вы самый известный шантажист от Мадрида до Варшавы. Не хочу вас обидеть, просто констатирую факты. И вы считаете, что мы можем вам поверить?

– Спасибо, – улыбнулся Хеккет. Его трудно было сбить с его позиций, – но у вас просто нет другого выхода. Вы должны мне поверить. Я не ангел, но никогда не делаю гадости ради гадости. Мне нужно во что бы то ни стало нейтрализовать мистера Александра и его западных друзей, не допустив их к участию в аукционе. Больше меня ни о чем не просили. Я никогда не позволяю себе поддаться личным симпатиям или антипатиям. Если мистер Александр откажется от участия в аукционе, все будет забыто, и пленка будет навсегда похоронена. Если, конечно, в будущем кто-нибудь не захочет ее выкупить, – добавил Хеккет, подмигивая своему собеседнику.

– Я не сомневался в вашем внутреннем благородстве, – иронично заметил Дронго.

– У следователя пока ничего нет на мистера Александра, кроме того факта, что он оставался в этом номере. Но это не является доказательством его вины. А вот пленка меняет ситуацию кардинально. Вы ее видели?

– Имел удовольствие.

– Ну вот. Ситуация предельно ясна. Либо он отказывается от участия в аукционе и не едет в Москву, послав письмо об отказе. Либо он летит в Москву и на следующий день узнает из газет, что он главный обвиняемый по делу об убийстве несчастной девушки. Одно из двух. И никаких иных вариантов. Все предусмотрено до мелочей. Это мой стиль, мистер Леживр, это мой фирменный стиль. Если мне поручают работу, я делаю ее до конца и надежно.

– Вы забываете о том, что подобное преступление и различные слухи, которые появились в российских газетах, уже подрывают авторитет моего клиента.

– Не думаю. Общие подозрения ничего не значат без конкретных доказательств. Его адвокаты могут найти кучу свидетелей, которые выходили вместе с ним из номера в отеле. Его помощники, пришедшие за багажом, служащие отеля или еще кто-нибудь. Все подтвердят, что он уходил из отеля, когда его спутница принимала ванну. Никаких доказательств обратного пока не существует. Пока… Что касается самого убийства? Ну кто поверит, что такой известный бизнесмен был причастен к убийству дешевой проститутки? Без пленки – никто. Поэтому не нужно считать, что ваш клиент несет какие-то особенные потери. В конце концов, нельзя быть девственницей в борделе. Это общеизвестно.

Им принесли голубей, завернутых в виноградные листья. Вместе с прожаренными кусочками ореха, в соусе из белого вина мясо казалось особенно нежным. Дронго осторожно взял кусочек, попробовал. Очень вкусно.

– Мистер Хеккет, – сказал Дронго, поднимая бокал, – не скрою, что задуманная вами операция вызывает восхищение. Все продумано и осуществлено с присущим вам блеском. Не сомневаюсь, что люди, заказавшие вам подобное «мероприятие», были хорошо осведомлены о ваших талантах. Вы, по существу, взяли моего клиента в тиски, не оставляя надежды на какой-либо другой исход.

– Вы мне льстите, – усмехнулся Хеккет.

– И вы считаете, что у моего клиента нет никаких шансов избежать ваших «клещей»?

– Нет, – поднял бокал Хеккет. Он сделал три глотка, поставил бокал на столик и скромно добавил: – Даже с помощью такого профессионала, как вы, Дронго.

– Не сомневался, что вы обязательно меня узнаете, – ровным голосом заметил тот.

– Каждый из нас профессионал в своей области, – вкрадчиво сказал Хеккет, – вы мастер распутывать интриги, а я умею их мастерски плести. Согласитесь, что у меня должна была быть полная информация о таком всемирно известном аналитике, как вы.

– У меня тоже есть некоторая информация о вас.

– Прекрасно, – не без пафоса произнес Хеккет, – давно хотел с вами увидеться. Значит, в течение ближайших семи дней мы будем не только коллегами, но и напарниками в этом трудном деле. Не могу передать всей гаммы чувств, которые меня охватили.

Со стороны казалось, что беседуют двое старых приятелей. Они лучезарно улыбались друг другу и поочередно кивали, соглашаясь с мнением своего собеседника.

– Вы напрасно взялись за это дело, – продолжал улыбаясь Хеккет, – все продумано до мелочей и рассчитано. Вы приехали слишком поздно, мистер Дронго. Возможно, на первом этапе у вас еще были бы какие-нибудь шансы, но, когда осталось всего семь дней, пардон, уже шесть, у вас их нет. Вы только подорвете свою профессиональную репутацию. Мой стиль хорошо известен: продумывать операцию до мелочей и всегда, вы слышите меня, Дронго, всегда добиваться нужных результатов. Поэтому единственное, что я могу вам посоветовать, – это вернуться домой. Вы опоздали.

– Не думаю. За столько дней может многое произойти. Я все-таки намерен взяться за это дело. Мне будет даже интересно найти ошибки в вашей безупречно выстроенной схеме.

– Пожалуйста, – развел руками Хеккет.

От него исходил сильный карамельный запах. Дронго усмехнулся:

– Я не думал, что вы так привержены моде. Вам нравится «Тьерри Мюглер»?

– Да. В последнее время это мой любимый парфюм. А вот вы, как известно, много лет употребляете только «Фаренгейт». Говорят, что вас можно найти даже по запаху.

– Спасибо. Что еще обо мне говорят?

– Вы консервативны, Дронго, а значит, привержены каким-то определенным ценностям. Вся Европа знает, что вы носите обувь только фирмы «Балли», предпочитаете костюмы от Валентино. У вас строгий вкус, мистер Дронго.

– Не могу вернуть вам комплимент. Ваш великолепный галстук от Кензо явно не вяжется с вашим костюмом. Чья это фирма?

– «Балансиага». Я покупаю костюмы в бутике на авеню Георга Пятого.

– Прекрасно знаю этот магазин. Там, по-моему, владелец магазина индус. Или пакистанец. Он находится напротив бутика «Живанши», с правой стороны, если заворачивать с улицы Монтеня.

– Вы хорошо знаете Париж, – улыбнулся Хеккет. – А мне говорили, что вы лучше всех в Европе умеете выбирать тонные галстуки для своих костюмов. По-моему, на вас Версаче. Я слышал, это был ваш любимый дизайнер. Покойный предпочитал вызывающе эффектный стиль, что мне в нем и нравилось. Но вы с вашим строгим вкусом носите такие галстуки?

– Уже не ношу. После того как его полюбили в Москве наши «новые», я решил отдавать предпочтение другим, более сдержанным мастерам. Сейчас я ношу номерные эксклюзивные галстуки от Живанши, они мне нравятся. Но их цветочная гамма скорее рассчитана на лето. На зиму я предпочитаю более строгие галстуки итальянских модельеров.

– Вы тонкий ценить прекрасного, – заметил Хеккет. – А какие рубашки вы обычно носите? Я люблю от Нины Риччи. Они всегда в моде.

– «Монсеньор Кристиан Диор», – признался Дронго. – Дело в том, что в ваших рубашках есть пластмассовые вставки для поддержки воротничков. А я всегда их теряю. Поэтому ношу либо «Монсеньор», либо «Пионер», чтобы не искать вставки.

– Нижнее белье, конечно, от Джерутти?

– От Кельвина Кляйна. Хотя я принципиальный противник моделей «унисекса», но у него есть некоторые классические образцы.

– У нас много общего, – засмеялся Хеккет, – мы могли бы составить потрясающую пару.

– Вы имеете в виду вместе работать?

– Мы уже вместе работаем, в одном деле.

– Соперничаем.

– Можно и так. Хотя мне больше нравится слово «сотрудничаем».

– В таком случае я надеюсь, что наше «сотрудничество» кончится определенным результатом ровно через неделю.

– Сегодня понедельник, – напомнил Хеккет. – В следующий понедельник утром наш общий знакомый должен четко заявить, что он намерен делать. Либо он летит в Москву и его ждет теплая встреча со следователем, либо он остается в Париже и наслаждается своей пикантной пленкой. Он даже может получать удовольствие от просмотра этого фильма, если вырежет последние кадры. Но других вариантов у него нет. Если он решит рискнуть, то проиграет. К сожалению, я связан обязательствами и ничего не могу сделать для него.

– В таком случае у меня даже меньше времени, чем я думал. Но я не привык отступать, мистер Хеккет. Я приглашаю вас в этот ресторан ровно через одиннадцать дней. В пятницу. Надеюсь, вы согласитесь со мной поужинать. Ровно через одиннадцать дней, – повторил Дронго. – И тогда мы обсудим результаты нашего «сотрудничества».

– Вы так самоуверенны, – пробормотал Хеккет, – у вас ничего не получится. Не стоит даже пытаться.

– И все-таки я попытаюсь. В конце концов, даже поражение от такого специалиста, как вы, Хеккет, может многому научить. За ваше здоровье, Хеккет, надеюсь, вы будете здесь ровно через неделю.

– Обязательно, – усмехнулся Хеккет. – Вы напрасно блефуете, Дронго. Ведь сделать уже ничего нельзя. Единственное разумное решение, которое может принять ваш друг, – это написать письмо прямо сегодня и не утруждать вас бесперспективными поисками. В конце концов может пострадать ваша репутация.

– Не думаю. От поражений никто не застрахован. Тем более поражение от такого специалиста по устройству мерзостей, как вы, мистер Хеккет.

С лица Хеккета сошла улыбка. Он нахмурился и раздраженно сказал:

– Хорошо. Попытайтесь бросить мне вызов. И мы посмотрим, что у вас получится. Но учтите, что с этой секунды я начинаю вам активно противодействовать. Своего нейтралитета я вам не обещал.

– Я остановился в отеле «Ритц», – сообщил Дронго, – если вы захотите и мне подставить подобную красотку, то я не буду возражать. Еще лучше двух, чтобы у меня был необходимый свидетель.

Хеккет положил вилку на стол. Покачал головой и все-таки улыбнулся.

– Прекрасная тактика, – сказал он, – но вам не удастся меня спровоцировать. Встретимся в следующую пятницу, мистер Дронго.

– Вы отказываетесь от десерта? – удивился Дронго.

– Да. Сладкое портит фигуру. Вам тоже полезно от него отказаться.

– Обязательно учту ваши рекомендации, мистер Хеккет. Надеюсь, в них нет никакого скрытого намека?

– До свидания, – поднялся Уорд Хеккет. Подумав секунду, сказал на прощание: – Будьте осторожны, Дронго. Я веду борьбу по своим правилам. А мой девиз: никаких правил в борьбе за главный приз. Прощайте.

Когда он ушел, Дронго еще долго сидел за столиком. Наконец к нему подошел официант.

– Десерт? – спросил он, наклоняясь к посетителю.

– Нет. Принесите мне сыр и еще немного вина. Мой ушедший друг считает, что десерт будет мне вреден.

День первый

Было уже за полночь, но они все еще сидели в кабинете, ведя беседу. После встречи с Хеккетом Дронго приехал к бизнесмену, чтобы уточнить некоторые детали.

– Насчет аукциона я все уже понял, – подвел итог Дронго, – а с девицей вы познакомились в ресторане. Все правильно?

– Да, все правильно. Она была невероятно хороша собой. Как раз тот тип женщины, который мне нравится. Но она не стала подходить ко мне. Просто села за соседний столик и заказала легкий завтрак. Или ленч, как говорят американцы.

– А почему вы решили, что она профессионалка?

– Это было сразу заметно в постели. Она была, видимо, не просто профессионалка, а специалист в своей области. Очень хорошо говорила по-английски. В общем, я решил предложить ей подняться в мой номер, и она согласилась. Что было потом, вы знаете.

– Значит, вас конкретно никто не знакомил?

– Нет. Но я сразу обратил на нее внимание, как только она вошла. Мы как раз в это время ужинали с моим адвокатом. И оба обратили внимание на эту женщину. Она была очень привлекательна. В ресторане почти никого не было. Я обычно встаю очень поздно, стараюсь работать по ночам. Поэтому в гостиницах обычно выбираю западную сторону, чтобы подольше поспать. В этот день мы завтракали ближе к полудню. И представьте себе мое состояние – увидев ее, я даже отменил свои встречи.

– Не сомневаюсь, – пробормотал Дронго, – женщину явно подбирали с учетом ваших вкусов и пристрастий. Узнаю знакомую руку мистера Хеккета. Он все делает основательно. Может, даже пригласил психолога, который определял тип женщины, способной вам сразу же понравиться.

– Да, да, мне тоже так кажется. Она как-то сразу согласилась, повела себя раскованно, просто. Мне не нравится, когда они начинают торговаться, ломаться, набивать цену. Она совсем не похожа на остальных.

– Она такая же, как и все остальные, – возразил Дронго, – только в отличие от других ей заранее было уплачено. И гораздо большая сумма, чем она могла бы заработать за год своей трудовой деятельности. Я думаю, не меньше. Хеккет не скупится в таких случаях. Он ведь все равно выставляет потом общий счет своим «заказчикам».

– Она была такой привлекательной, – вздохнул Александр, – мне стало больно, когда я узнал о ее смерти.

– Ваш адвокат уже отвечал на вопросы следователя?

– Да, он сказал, что я уехал и буду в Москве не раньше следующего понедельника. Следователь оставил повестку, попросив меня явиться к нему на допрос во вторник в качестве свидетеля.

– Как фамилия вашего адвоката?

– Любомудров. Викентий Алексеевич Любомудров. Такая интересная фамилия. Он хороший специалист, мы с ним работаем уже давно.

– Не сомневаюсь, что вы выбрали самого лучшего. Я буду работать в Москве вместе с ним. Кого вы еще можете мне рекомендовать? Мне нужен еще один помощник.

– Андрей Ильин, тот самый, который уже был у вас дома. Я ему полностью доверяю. Мы с ним знакомы несколько лет.

– Отлично. Теперь мне нужно, чтобы вы абсолютно честно ответили на несколько моих вопросов. Только очень честно, иначе я не смогу гарантировать нужного вам результата.

– Да, конечно, – пробормотал Александр, – я вас слушаю.

– Вы знали о том, что в отеле вас снимают?

– Конечно, нет, – растерялся Александр, – вы решили, что я сам организовал эту съемку?

– Я ничего не решил. Я только уточняю.

– Ничего я не знал. А если бы догадался, то сломал бы камеру. Даже просил проверить Викентия Алексеевича этот номер. Он все просмотрел лично. Очевидно, миниатюрная передающая камера была установлена под картиной, откуда и велась вся съемка.

– В первых эпизодах показанной мне ленты ваша личность не вызывает сомнений. В последних эпизодах – точно не вы? Я сейчас ваш поверенный, как священник или адвокат. Если вы убили девушку, то лучше скажите мне сразу, чтобы я поменял вектор поисков. Тогда я буду искать не убийцу, а оправдывающие вас обстоятельства. Если вы мне сейчас соврете, это будет означать крах поставленной мне задачи.

– Вот и вы мне не верите, – вздохнул Александр. – Я ее не убивал, – твердо сказал он, – и не стрелял в нее, – добавил бизнесмен.

– Хорошо. Теперь последний вопрос. Вам действительно так важно принять участие в аукционе? Или для вас предпочтительнее отказаться и выкупить оригинал пленки у Хеккета?

– Я не могу отказаться, – вздохнул Александр, – дело не во мне. На аукционе завязаны интересы очень многих людей. Моя компания всего лишь организация, использовав которую очень влиятельные люди хотят приобрести пакет акций. Нет, я никак не смогу отказаться. Для меня это равносильно самоубийству. В таком случае я действительно больше никогда не смогу вернуться в Москву. И в Париже оставаться нельзя. Меня просто пристрелят. Без всякой пощады. Здесь задеты интересы очень влиятельных людей.

– А ваши противники?

– Это другой клан. По существу, в России сейчас реально у власти находятся несколько кланов, которые определяют всю политику в стране. Если я откажусь, то подведу весь клан связанных со мной людей. Выставлю их посмешищем в глазах западных партнеров. А пакет акций, которым завладеет другой клан, способен усилить их влияние на всю экономику и политику России. В том числе и в деле контроля за реальной ситуацией в стране.

– Убедительно, – сказал Дронго. – Я с самого начала подозревал, что здесь замешаны не только крупные экономические интересы, но и политика. Уорд Хеккер слишком известная личность, и его не стали бы нанимать только для того, чтобы вас так дешево подставить. Они, очевидно, до мельчайших деталей рассчитали свою стратегию и выбрали самую уязвимую точку.

– Вот именно. Формально документы обязан подать именно я как глава нашей компании. И все подписи на пакете документов должен проставить тоже я. Теперь у меня выбор – или не ехать в Москву и ждать, когда меня убьют за обман интересов весьма влиятельных людей, или полететь в Москву и положить голову на плаху, пожертвовав собой. Акции мы, конечно, приобретем, но меня посадят надолго. Или тоже убьют. Получается, что в обоих случаях конец у меня будет одинаковый.

– Это мы еще посмотрим, – возразил Дронго, – иногда возникает и третий вариант. Это когда монета падает ребром. Один шанс на миллион, но он всегда существует.

– Хорошо, – заставил себя улыбнуться Александр, но улыбка получилась вымученная и жалкая, – будем считать, что вы мой шанс. Как раз такой шанс. Один из миллиона.

– Утром я вылетаю обратно в Москву, – сообщил Дронго, – и пусть ваш Ильин меня встретит. Если можно – вместе с вашим адвокатом. У нас и без того очень мало времени.

В отель «Ритц» на Вандомской площади он вернулся в первом часу ночи. В холле к нему подошел предупредительный портье.

– Простите, мсье, – сказал он извиняющимся тоном, – вам несколько раз звонили из пятьсот двадцать третьего номера. Просили подняться к ним, как только вы приедете.

– Кто звонил? – удивился Дронго.

– Не знаю. Но очень просили вас подняться к ним в номер. Они приехали только сегодня, мсье, и остановились в нашем отеле.

Странно, подумал Дронго, никто не знал, что он остановился в «Ритце». Но, поблагодарив портье, он вошел в лифт, чтоб подняться на пятый этаж.

Лифт, находившийся справа от входа, был устроен не совсем обычно. Гости входили в кабину лифта, и дверь закрывалась за их спиной. После чего кабина поднималась вверх, а гости, уже не разворачиваясь в тесной кабине, выходили через другую дверь. Поднявшись на пятый этаж, он прошел к указанному номеру, постучал.

– Войдите, – услышал он женский голос. Дронго осторожно открыл дверь и прошел в небольшой коридор. В комнате в двух креслах сидели две молодые женщины редкой красоты. Одна – блондинка, другая – шатенка. Возникало ощущение, что красавицы сошли с рекламных плакатов модельных агентств. Обе женщины смотрели на гостя, понимающе улыбаясь.

Сукин сын Хеккет, догадался, рассмеявшись, Дронго. Он все-таки запомнил его фразу и прислал сразу двух красоток. Прекрасно зная, что женщинам не разрешат сидеть в холле до полуночи, он подстраховался и снял для них номер. То есть вновь продемонстрировал свое умение решать любые проблемы.

– Вы ждете меня? – спросил Дронго.

И в этот момент раздался телефонный звонок. Одна из молодых женщин грациозно поднялась и, подняв трубку, передала ее Дронго.

– Приятного отдыха, Дронго, – пожелал Хеккет, – по-моему, вам они должны понравиться. Можете не беспокоиться. В «Ритце» у меня нет спрятанных камер.

– Это еще неизвестно, – пробормотал Дронго, – но в любом случае благодарю вас за подарок. Я ваш должник. Спокойной ночи.

Он положил трубку, обернулся к обеим женщинам. Колебаться было бы глупо. Он редко встречал подобные породистые экземпляры.

– Не могу отказать мистеру Хеккету, – улыбнулся Дронго, – только не будем доставлять ему удовольствия. Сейчас я спущусь вниз и сниму другой номер, где наверняка не успели побывать его люди.

– Что? – спросила одна из женщин.

– Ничего. Я просто восхищаюсь вашей красотой, – пробормотал он, выходя из номера.