Текст книги "Опрокинутая реальность"

– И тем не менее считайте меня марсианином. Кому мешала ваша компания? Мне нужны конкретные имена.

– Мы ведь конкурируем с холдингом «Объединенной нефтяной компании» – ОНК, – выдохнул Ивашов, – а там в руководстве очень известные люди. Говорят, что часть акций принадлежит… – он снова поднял руку вверх.

– Неужели господу богу? – предположил Дронго.

– Шутите, – покачал головой Ивашов, – самому премьер-министру. И еще некоторым заинтересованным людям. Конечно, они могут наехать на нас после убийства Салима. Им ничего не стоит закрыть нашу компанию.

– Подождите, – прервал его Дронго, – мне кажется, вы немного нелогичны. Зачем убивать президента вашей компании, если можно так легко вас закрыть? Если у вас были такие долги и можно было вас уничтожить, зачем прибегать к столь крайним мерам, как убийство? И тем более таким людям. Они могли легко разорить вас и без этого.

– Да, – недовольно признался Ивашов, – все правильно. Но я не говорил, что убийство Салима заказал кто-то наверху. Возможно, это просто совпадение…

– Совпадений такого рода не бывает, – возразил Дронго, – кирпич просто так на голову не падает.

– Наверно, вы раньше работали следователем, – вздохнул Ивашов, – все время пытаетесь поймать меня на слове. Я сам ничего не понимаю. И если бы понимал, то давно бы уже ушел отсюда. Или дал кому-нибудь в морду.

– Это не всегда продуктивно, – возразил Дронго. – Кто сообщил вам о разрыве отношений Северной компании с «Прометеем»?

– Их вице-президент Гаврилов.

– А почему не сам президент компании?

– Не знаю. Гаврилов – исполняющий обязанности. Он заменил погибшего Авдеечева.

– Прямо как на войне, – недовольно пробормотал Дронго, – «погибшего», – повторил он, – хотя, наверно, все правильно. Кажется, Маркс сказал, что перед большой прибылью капиталист не остановится ни перед чем. Самые большие прибыли в стране именно в нефтегазодобывающем комплексе. Поэтому сюда тянутся не только премьеры, но и бандиты. Вы не знаете, зачем Мурсаев в такой ситуации вдруг решил уехать в Париж?

– У него были свои дела, – мрачно ответил Ивашов, – трудно нам без него. Очень трудно. Извините, Эльза, что должен такое говорить при вас.

– Ничего, Матвей, я все понимаю.

– Боюсь, что нас закроют, – вздохнул Ивашов, – вы знаете, Эльза, как мы сопротивляемся. Сколько жалоб написали. И в арбитраж, и в правительство, и в Комитет по антимонопольной политике. Ничего не помогает. Пока не помогает, – добавил он.

– Можно обратиться к журналистам, – предложила Мурсаева. – У меня много знакомых…

– Только не это, – хмуро возразил Ивашов, – вы знаете, как у нас относятся к подобным вещам. Если обратился к журналистам, значит, ты против власти. Выходит, тебе нельзя доверять. Такие вещи у нас не прощают.

– Именно поэтому и не прощают, – сказал Дронго, – что вы всегда чего-то боитесь. Боитесь оказаться не в той команде, боитесь прослыть «чужаками», боитесь испортить отношения с чиновниками. Они нагло закрывают дело, которому вы отдали часть своей жизни, а вы пишете письма с жалобами в арбитраж, надеясь, что вас услышат.

– Вы хотите, чтобы я взял ружье и пошел кого-нибудь стрелять? – спросил Ивашов. – Вы на это меня толкаете? Но я так не могу. Это не мой метод.

– Неужели ваши акционеры так спокойно реагируют на закрытие фирмы?

– Какие акционеры? – переспросил Ивашов. – Я могу вам показать последний список акционеров. Двадцать пять процентов плюс одну акцию Салим заложил в банк, чтобы взять кредит. Пять процентов были у Авдеечева и сейчас должны перейти к его наследникам. Пять процентов у меня. Еще разная мелочовка. Пять процентов имел один пивовар, земляк нашего Мурсаева. Правда, часть акций была у государственной нефтяной компании. И они скупали их у различных мелких держателей. Насколько я знаю, они имели уже до двадцати процентов акций. Но на большее не могли претендовать. Остальные акционеры им ничего не продавали.

– Я не понял, – вдруг сказал Дронго, – вы говорили, что государственная нефтяная компания ОНК конкурирует с вами. А сейчас выясняется, что у них есть двадцать процентов ваших акций? Как это возможно?

– В нашей стране все возможно, – усмехнулся Ивашов, – все, что хотите. Хотя такое возможно и в любой другой стране. Зачем разорять конкурента, если можно купить его компанию? Это называется бороться по-капиталистически. А когда нас давят налоговыми проверками и отказываются без вразумительных объяснений поставлять нефть, то это уже борьба по-социалистически. Хотя какая нам разница? В общем, ОНК владеет двадцатью процентами акций, и слава богу, что у них нет контрольного пакета.

– Но двадцать пять процентов плюс одна акция заложены в банке, – напомнил Дронго, – и если ОНК перекупит ваш долг, присоединив к нему пять процентов, то они автоматически станут владельцами «Прометея»?

– До этого дело не дойдет, – уверенно сказал Ивашов, – пять процентов акций есть у меня, у нашего друга-пивовара, у семьи Юры Авдеечева и еще у одной компании. И никто из нас не собирается рисковать своим пакетом акций. Мы все уверены, что «Прометей» еще себя покажет. Я говорил с женой Авдеечева, она категорически отказывается продавать акции.

– В таком случае остается пожелать вам удачи, – пробормотал Дронго, – и дайте мне телефон семьи Авдеечева.

– Зачем это вам нужно? – удивился Ивашов. – Прошло столько времени после его смерти. Уже четвертый месяц.

– Вдруг понадобится, – сказал Дронго. – Говоря вашими словами, два убийства подряд так просто не бывают. Значит, кто-то был заинтересован в этих убийствах. И вы посмотрите, какая география. Салима Мурсаева убили в Париже, а его друга застрелили в Сыктывкаре. Странно, что они решились на такое преступление в столь маленьком городе.

Ивашов вздрогнул, посмотрел на Дронго и покачал головой.

– Вы опасный человек, – сказал он, – боюсь, что у Эльзы будут с вами проблемы.

– Наверно, – согласился Дронго, – именно поэтому она и попросила меня заняться ее делами.

Глава 5

Когда они вышли из здания компании, был уже полдень.

– Вот видите, – сказала Мурсаева, – мы ничего нового не узнали. Ни дома у Аллы, ни здесь, в компании. Я была права. Нам нужно сразу лететь в Париж и искать там исчезнувшего Сафиева.

– Нет, – возразил Дронго, – сначала мне нужно отправиться в Сыктывкар.

– Куда? – изумилась она. – Вы это серьезно? В какой такой Сыктывкар? Только этого мне не хватало. И вообще я не понимаю, зачем нам туда ехать, – в сердцах сказала она.

– Женская логика меня иногда поражает, – пробормотал Дронго, – в Париж у вас есть время лететь, а в Сыктывкар вы не можете.

– Я могу как-то объяснить свою поездку в Париж, – пояснила она, – наш журнал – всего лишь русский вариант известного французского издания. Поэтому насчет Парижа никаких лишних вопросов не будет. К тому же, я думала, вы знаете, чем отличается Париж от Сыктывкара.

– Знаю. Но вы плохо меня слушаете. Я не говорил, что мы поедем в Сыктывкар вместе. Я отправлюсь туда один.

– Зачем? – все еще не понимала она. – Что вы хотите там найти? Вы вообще представляете, где это находится? И как туда добираться?

– Во всяком случае, не на полюсе. Кроме того, сейчас конец марта, и, значит, там будет не особенно холодно.

– Вы рискуете, – тихо сказала она, – неужели вы не понимаете, что можете не вернуться оттуда живым. Там убили Юру Авдеечева…

Они сели в автомобиль. Водитель обернулся к Дронго.

– Вам звонили, – доложил он. Дронго вывел свой городской телефон на мобильный аппарат, и теперь каждый звонок ему домой одновременно дублировался и на мобильном аппарате. Водитель слышал, как идет запись на автоответчик, но сам в разговор не встревал.

– Звонил какой-то Паша, – сообщил водитель, – по-моему, он напуган.

– Он и вчера был испуганный, – холодно сказала женщина.

– Он оставил номер своего телефона? – спросил Дронго.

– Да. Его номер записан на автоответчике.

Дронго взял аппарат и прослушал сообщение. Затем набрал номер мобильного телефона Паши.

– Господи, – жалобно простонал Паша, – как хорошо, что вы позвонили.

– Что у вас случилось?

– Сегодня утром меня встретили двое мужчин. Когда я хотел навестить Аллу. Она после вчерашнего очень напугана. А тут еще эти типы. Они спрашивали меня о вашем визите. Я, конечно, попытался отмолчаться…

– Но потом решили рассказать, – перебил его Дронго, – они вам угрожали?

– Еще как. По-моему, они отбили мне почки, – признался Паша, – я сейчас лежу дома. Вы бы видели, как они меня обрабатывали.

– Что они хотели?

– Узнавали про вас. Спрашивали, зачем вы приходили к Алле. В общем, я, конечно, не все им рассказал, но вам лучше больше туда не приходить.

– Это они вас просили мне сказать об этом, – понял Дронго, – сами вы бы не решились на такой мужественный шаг.

– Сегодня в час дня они будут вам звонить. Я звонил, предупреждал, но вас не было дома.

Дронго взглянул на часы. Было уже двадцать минут первого. Для того чтобы выслушать незнакомцев, ему не обязательно ехать домой.

Он убрал аппарат.

– Его избили и напугали, – пояснил он сидевшей рядом женщине, – кто-то идет за нами по следам. Вы уверены, что никому не говорили о своем решении обратиться ко мне?

– Уверена. Кто это был? – встревожилась она.

– Если бы мы знали. Пока я ни в чем не уверен. Они скоро мне перезвонят. А пока у нас есть время, мне нужно срочно познакомиться с моим предшественником. С Леонидом Кружковым.

– Он абсолютно никчемный человек, – решительно заявила она, – не понимаю, почему вы так настаиваете. У вас в машине можно курить?

– Можно, – разрешил Дронго, – и тем не менее позвольте мне с ним познакомиться. Где находится его агентство?

– Какое агентство? – рассмеялась она. – Я платила ему по две тысячи долларов в месяц и оплачивала все расходы. А в результате ничего не получила. Сейчас я найду телефон этого типа, – она порылась в сумочке и достала сначала пачку сигарет, а затем и свою записную книжку. Она продиктовала номер телефона. Потом вытащила сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила.

Дронго набрал номер незадачливого частного детектива. И почти сразу услышал взволнованный голос:

– Да, я вас слушаю. Кто это говорит?

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Дронго, – я говорю с господином Кружковым?

– Да, а кто это говорит?

– Мы не знакомы. Меня обычно называют Дронго.

– Что? – не поверил Кружков. – Бросьте меня разыгрывать. Это ты, Арсений? Опять решил устроить розыгрыш?

– На этот раз нет, – усмехнулся Дронго, – это действительно я. Можете мне перезвонить и убедиться. Я дам вам свой телефон.

– Не может быть, – растерянно произнес Кружков, – боже мой. Вы тот самый Дронго? Вы сами мне позвонили?

– Не знаю, что вы имеете в виду, говоря «тот самый». Но мне кажется, что вряд ли по Москве бегают несколько человек, которым нравится, когда их называют подобным птичьим именем.

– Да, да, конечно. Извините. Вы действительно Дронго? Я вас слушаю. Никогда не мог даже предположить, что буду с вами разговаривать. Подождите, – засомневался Кружков, – а как вы узнали мой телефон?

– Мне дала его Эльза Мурсаева.

– Ах вот в чем дело, – несколько разочарованно произнес Кружков, – ну, тогда все понятно. Она поступила правильно. Разве я могу с вами тягаться? Вы такой известный человек…

– Хватит, – прервал его Дронго. – Нам нужно с вами встретиться. Когда мы можем увидеться?

– Когда хотите. У меня особых дел нет, – горько признался Кружков, – скажите, куда и когда нужно приехать, и я готов.

– Встретимся в два часа дня у китайского ресторана, – Дронго назвал адрес, – успеете туда приехать?

– Конечно, успею, – обрадовался Кружков, – обязательно приеду. Скажите, а вы все-таки настоящий? Тот самый Дронго?

– До свидания, – Дронго убрал аппарат.

– Я же говорила, что он пустое место, – сказала Мурсаева.

– Мне он понравился, – признался Дронго. – В нем есть что-то от ребенка. Неужели он раньше работал в милиции?

– Он так говорил, – потвердила Мурсаева.

– Сколько ему лет?

– Не больше тридцати.

– Ясно. Вы поедете со мной на обед?

– Нет. Меня в два часа будут ждать на работе. Если вам нужно, я отменю свою встречу…

– Не нужно, – сказал Дронго, – мы довезем вас до работы. А вечером заберем домой.

– Нет, – возразила она, – вечером у меня тоже встреча. Я не могу ее отменить. Будет прием в немецком посольстве, – пояснила она, словно оправдываясь, – я должна успеть приехать домой пораньше и переодеться.

– Когда вы поедете домой?

– Часов в пять. Не беспокойтесь, у нас в журнале есть автомобиль главного редактора. Меня довезут до дома.

– Мой водитель будет вас ждать, – сказал Дронго тоном, не терпящим возражений, – и давайте договоримся, что в ближайшие несколько дней вы согласовываете все свои визиты со мной.

Через некоторое время машина мягко затормозила у здания редакции. Она взглянула на часы. До назначенного срока оставалось около восьми минут.

– Я подожду, – попросила она, – мне интересно, кто вам позвонит.

– Сергей, – попросил водителя Дронго, – давай немного отъедем.

Ждать пришлось недолго. Она снова закурила. Дронго ничего не сказал, но, когда она смяла окурок в пепельнице, он пробормотал:

– Вы много курите.

– Да, – согласилась она, – это после случившегося в Париже. Хотя я и раньше много курила. Я сама знаю, что не стоит так дымить. Но ничего не могу с собой поделать. Говорят, что согласно знаку Зодиака я мстительное и мистическое существо. Так что многое от меня не зависит.

– Кто вы по знаку Зодиака? – поинтересовался Дронго. – Телец, Овен или Скорпион?

– Скорпион, – улыбнулась она, – мы с братом два маленьких скорпиончика. Он родился четвертого ноября, а я девятого. Обычно считают, что между Скорпионами бывает идеальная связь. Когда два скорпиона сцепятся, их невозможно расцепить. Может, поэтому мы всегда были такими дружными и так хорошо понимали друг друга. А вы кто по гороскопу?

– Овен, – вздохнул Дронго, – а разве не видно?

– Какой ужас, – притворно вздохнула она, – у вас самый тяжелый знак для общения. Вам об этом говорили?

– Конечно. Поэтому я не столь часто общаюсь с людьми.

– Зато самый сильный знак, – задумчиво произнесла она, – мы в своем журнале часто печатаем гороскопы. И вы знаете, я всегда обращаю внимание на первый знак. Знак огненной силы. С него начинается отсчет всех знаков.

В этот момент позвонил телефон. Дронго не спешил включать аппарат, слушая, как включается автоответчик.

– Здравствуйте, – сказал автоответчик его голосом, – оставьте ваше сообщение, я вам перезвоню.

– Мы хотели переговорить с господином Дронго, – раздался в трубке вежливый и мягкий голос, – жаль, что он не нашел время, чтобы нам ответить. – Я вас слушаю, – подключился Дронго, зная, что запись разговора уже началась.

– Это вы – Дронго? – уточнил позвонивший.

– Вообще-то у меня есть имя и фамилия. Но если вам нравится называть меня так, можете называть. В таком случае я буду называть вас господин Стервятник. Вы ведь питаетесь падалью?

Он умышленно нападал первым, сбивая с толку позвонившего. Его собеседник явно смутился. Он невольно принял правила игры.

– Почему падалью? При чем тут стервятник?

– А как иначе назвать того, кто не успокаивается даже после смерти человека и нервирует его близких и друзей?

– Вы не его близкий человек, – парировал незнакомец. Он поразительно быстро восстановил ситуацию. Видимо, был профессионалом. – И не нужно вам суетиться. Человек уже погиб, и этого не изменить. Иначе у вас могут быть неприятности. Вы меня поняли?

– Послушайте меня, господин Стервятник, если вы знаете, кто я и чем обычно занимаюсь, то должны понять, что я не был ни родственником, ни другом убитого. Я всего лишь пытаюсь защитить имущественные права его сестры. Неужели это так сложно понять?

– Мы хотели вас только предупредить, – быстро сказал незнакомец. Очевидно, он понял, что нужно быстрее заканчивать, иначе разговор может быть зафиксирован и его смогут вычислить. Позвонивший был настоящим профессионалом, теперь Дронго в этом не сомневался.

– Кто это был? – поинтересовалась Эльза.

– Странный звонок, – сказал Дронго, – с одной стороны, убийцы так себя не ведут. Зачем им звонить и рисковать? Ведь их могут вычислить. Но в таком случае почему они вообще мне угрожают? Это не убийцы. Но тогда кто?

– Поэтому я и попросила вас помочь, – заметила Мурсаева, – как видите, Кружкову такое дело явно не по зубам.

– Возможно. Учтите, что я включу счет в китайском ресторане в свой гонорар. Вам придется оплатить наш обед. Было бы лучше, если бы вы поехали вместе со мной.

– Неужели вы такой меркантильный? – рассмеялась она, выходя из машины. Затем обернулась и, наклонившись к нему, сказала: – Ничего. Я думаю, что мой бюджет выдержит подобные траты. Надеюсь, что больше вы никого не будете приглашать на обеды за мой счет. До свидания.

Она ушла. Дронго усмехнулся ей вслед. И попросил водителя отвезти его к китайскому ресторану, где была назначена встреча с Леонидом Кружковым. Тот опоздал на целых пятнадцать минут. Он был в короткой светлой куртке, в джинсах, в сером пуловере и в тяжелых кожаных ботинках. Среднего роста, широкоплечий, он имел круглое лицо, короткие волосы. Они были коричневого цвета, тогда как глаза серые. Увидев Дронго, он подскочил к нему и долго жал руку, жалуясь на задержку в метро.

Они вошли в ресторан, и Дронго, заказав еду на двоих, спросил у своего гостя, что тот собирается пить.

– Пиво, – не задумываясь, решил Кружков. Затем, увидев сомнение на лице Дронго, добавил: – Что вы хотите? Вообще-то я не очень разбираюсь в этой китайской кухне.

– Принесите нам вашей настойки, – решил Дронго, обращаясь к официанту. Тот кивнул, удалившись.

– Какой настойки? – удивился Кружков.

– У них есть собственная водка. В спирту плавают лягушки и змеи. И еще одна ящерица. Между прочим, очень интересная настойка. Я вам советую попробовать. Как вас по отчеству?

– Можно просто Леня, – махнул рукой Кружков.

– Сколько вам лет, Леня? – улыбнулся Дронго.

– Тридцать два.

– И кем вы работали до сих пор?

– Учился в институте, потом взяли в армию из-за неуспеваемости. Вернее, сначала отчислили, а потом взяли в армию. Но я не жалел. Не хотел быть архитектором. Два года служил в армии. Где только мы не были. В основном на Северном Кавказе. Но мне повезло, в военных действиях я не принимал участия. Меня ценили за грамотность. Все-таки три курса высшего образования. И я постарше был молодых солдатиков на три года. Вернулся из армии – устроился работать на стройку. Но в институте не стал восстанавливаться. Заочно поступил на юридический. В прошлом году кончил. Решил стать частным детективом… По вашему примеру, между прочим. Много про вас слышал. Столько интересного, можно книгу написать, честное слово.

– Подождите, – прервал его Дронго, – значит, вы не работали в милиции? Мне сказали, что вы работали раньше в милиции.

– Работал, конечно, – шмыгнул носом Кружков, – только не следователем и не инспектором уголовного розыска. Я работал в ночной милиции. Три года. А в прошлом году оттуда уволился. Сейчас на вольных хлебах. Но я только начинаю свою деятельность. Из четырех дел, которые у меня были, два я уже раскрыл. Мы зарегистрировали с женой свое агентство.

– Вы еще и женаты, – понял Дронго.

– Да. И у нас девочка. Ей два годика. Мы живем в небольшой двухкомнатной квартире, которая осталась мне от бабушки. Но зато в самом центре. Пока агентство не имеет своего помещения, но я думаю, это временно. Мы решили называть наше частное агентство «Кружков и компания». Как вы думаете, неплохо?

Официант принес заказанную выпивку, расставил на столике небольшие стаканчики, легкую закуску и удалился.

– У вас жена тоже юрист? – поинтересовался Дронго.

– Нет, – ответил Кружков, – она биолог. Но разве это имеет значение? Нам только не дают разрешения на оружие.

– Ваша жена работает?

– Пока да. Но мы еще не развернулись. Она работает в институте, но уйдет, как только я найду помещение…

– За наше знакомство, – прервал его Дронго, поднимая стопку. Кружков выпил и закашлялся. Потом поставил стаканчик на стол и уважительно произнес: – Забористая.

– А теперь расскажите мне о ваших четырех расследованных делах, из которых два вы, кажется, провели успешно.

– Вообще-то не два, – признался Кружков, – одно дело можно не считать. Это когда я нашел на полу в мастерской кошелек нашего соседа.

– А второе успешное дело?

– Помог найти машину, которая ударила автомобиль заместителя директора института, где работает моя жена. Он даже мне заплатил сто долларов.

– Каким образом?

– Они столкнулись на углу перед институтом. А там обычно бывают пробки, и все знают, что правого поворота нет. Ну, а в тот день там ремонтировали дорогу и поставили знак. А заместитель директора был вынужден свернуть направо. И когда он поворачивал, его ударила сзади другая машина, хотя он включил сигнальные огни. Ну вот я и подумал, что это мог сделать человек, который знает, что правый поворот запрещен. Поэтому даже не смотрел на сигналы впереди идущего автомобиля. По привычке. Значит, этот человек часто отсюда ездит. Я взял адреса всех ремонтных мастерских в нашем районе. И вычислил этого прохвоста. Оказывается, он был уверен, что виновата была впереди идущая машина, которая неправильно повернула направо.

Они выпили еще, причем Кружков на этот раз отпил совсем чуточку, чем еще больше понравился Дронго.

– Теперь давайте о ваших неудачах, – предложил Дронго.

– Она вам все рассказала, – огорченно кивнул Кружков, – меня рекомендовал ей заместитель директора. Его жена регулярно читает их журнал. Когда она предложила мне две тысячи долларов в месяц, я сразу согласился. Думал, что смогу найти этого исчезнувшего Сафиева. Но у меня ничего не получилось. Вы знаете, сколько я бегал, как только его не искал. Наводил справки и через ОВИР. Но человек с такими данными не въезжал в страну. Даже в Петербург три раза ездил. Ничего не помогло.

– У вас была еще одна неудача.

– Это совсем недавно. Я должен был следить за мужем одной дамочки. А он, оказывается, уходил из дома, чтобы сбежать на рыбалку. Ну а я перепутал адреса и сообщил ей о свидании с какой-то женщиной. Она сразу туда поехала. Когда выяснилась ошибка, мне эта дамочка чуть глаза не выколола.

– Печальный опыт, – прокомментировал Дронго. Официант расставлял на столике еду. На небольшую жаровню он поставил несколько горячих блюд.

– Значит, помещения для агентства у вас пока нет, – задумчиво сказал Дронго.

– Ничего, – сказал тот, – я постараюсь пробиться. У меня уже есть начальный капитал.

– Те самые деньги, которые вы получили от Эльзы Мурсаевой? – уточнил Дронго.

Кружков нахмурился. Оставил палочки, которыми он безуспешно пытался поймать ускользавшие кусочки мяса. И твердо сказал:

– Я их честно заработал. Знаете, сколько я его искал. Но в России его нет, я в этом убежден.

– Не сомневаюсь, – кивнул Дронго, – и вы думаете, что сможете стать частным детективом?

– Смогу, – уверенно ответил Кружков, – я буду учиться. Если понадобится, пойду на специальные курсы. Но я смогу. Иначе нельзя. У нас с женой дочь растет, я обязан их кормить.

– Возьмите вилку, – предложил Дронго, – не обязательно сразу пытаться есть палочками, если вы ими никогда раньше не пользовались. Кстати, это относится и к жизни вообще. Вы меня понимаете?

– Нет.

– Вы ведь никогда не работали ни следователем, ни инспектором уголовного розыска. И у вас нет ни опыта, ни навыков. Не обижайтесь на меня, Кружков, но я должен был об этом вам сказать.

– Да, – кивнул Кружков, – я согласен. Но я все равно стану таким, как вы.

– Похвальное желание. Но давайте «оставим палочки в покое». Я предлагаю вам «вилку». Для начала поработать вместе со мной. Мне как раз нужен помощник. Один друг у меня есть. Я вас познакомлю. Будет неплохо, если появится и второй. Вместе мы сможем успешно работать.

Кружков отложил вилку. Взглянул на Дронго.

– Вы шутите, – шепотом сказал он.

– Нет, – ответил Дронго. – Вообще-то я люблю шутить. Но это явно не тот случай. Вы согласны?

– Я? – Кружков задыхался от волнения. – Конечно, согласен! Конечно, я согласен. Я даже не знаю, что вам сказать…

– Ничего не нужно говорить. Возьмите вилку и ешьте. Я не смогу вам платить такие деньги, как Мурсаева, но приличный оклад вы получать будете независимо от результата расследования. А в случае успеха вы будете получать больше. Согласны?

– Да, – сразу ответил он. Кружков смотрел на сидевшего перед ним человека, как на ангела, неожиданно явившегося с небес и предложившего несчастному рай на земле. Он готов был согласиться на любые условия этого человека.

– Начнем работать немедленно, – сказал Дронго, – а насчет агентства пока повременим. Начнем сначала. Когда вы искали Сафиева, вам никто не угрожал?

– Нет. Никто.

– Может быть, вы чувствовали за собой наблюдение?

– Нет, ни разу. Я все время проверял.

– У Сафиева была своя квартира в Петербурге?

– Да. Там жила его бывшая сожительница. Он иногда там появлялся. Но за последние месяцы его никто не видел. Я даже ездил в Сыктывкар, думал, может, он там объявится. Но ничего не нашел. Наоборот, выяснилось, что там тоже пропал один сотрудник, который уехал в Германию и не вернулся. В общем, ничего не смог сделать, – печально закончил Кружков.

– Тогда поедем с вами еще раз в Сыктывкар, – предложил Дронго. – Будете моим проводником. Согласны?

– С вами куда хотите, – улыбнулся Кружков. «У него хорошая улыбка», – подумал Дронго. И вообще ему нравился этот парень, такой открытый и порядочный, странно, что он сумел сохранить себя таким к тридцати годам. Нынешние тридцатилетние по большей части циники. Это поколение, которых сначала приняли в пионеры, а потом объяснили, что все это ложь.

– Вот вам деньги, – сказал Дронго, – купите на завтра два билета в Сыктывкар. И скажите жене, что теперь мы стали компаньонами.