Текст книги "Охота на обезьяну"

Конечно, цирковым канонам красоты она не соответствовала – была крупновата, но рост позволял ей это. И одевалась она, как дама-чиновник из среднего пошиба фирмы. И носила короткую стрижку – а цирковые предпочитали длинные волосы, с которыми, как ни странно, меньше проблем – укрутила в шиш, пристегнула шиньон, обмотала место стыка бусами и вперед, к аплодисментам! Артем и сам не уважал коротких стрижек, и не было оснований полагать, что взбудораженная женщина примет хоть какие-то ухаживания, но все же, все же…

Артем несколько раз бывал за границей – а Никольскому путешествовать не полагалось, хотя, очевидно, лишь об этом и мечталось. Его кабинетик был оклеен прекрасными афишами, австрийскими, итальянскими и еще какими-то. К ним, естественно, и прицепился Артем. Промельком пустил слова «Париж», «Лондон», «Вена», и присел на край стола, отгородив Никольского от мамы панка.

– А парень у вас просто замечательный! – вполне искренне обратился он к ней, резко уйдя от заграничной темы. – Гаврилов на него не нарадуется.

Спокойный, исполнительный, дисциплину понимает! Книги у меня читать берет…

Насчет книг Артем преувеличил – панк взял всего одну, и та была словарем английского языка. Очевидно, пытался понять, о чем голосит любимая группа.

– Дисциплину понимает? – сразу же полезла в конфликт мама. – А что он из дому удрал, вы знаете?

– Знаю, – честно ответил Артем. Действительно – он уже с час, как знал это.

– И вы его оправдываете?

– Смотря в чем вы его обвиняете, – Артем улыбнулся и передвинулся по столу поближе к элегантной мамочке. – Из дому убегать и бросать школу, конечно, нехорошо. А в восемнадцать лет самостоятельно устроиться на работу, самому на жизнь зарабатывать, путешествовать, самообразованием заниматься – это, по-моему, даже неплохо.

– Какое самообразование? – Андреева мама чуть не вскочила. – Кассеты целыми днями слушать – вот его самообразование! С оболтусами по дискотекам бегать!

То ли она действительно была взволнована, то ли сейчас сама себя взвинчивала, чтобы справиться с ситуацией, Артем понять пока не мог.

– Так это дома, – снисходительно объяснил Артем. – Дома он – ребенок, вот и валяет дурака. А тут он – взрослый. И какие могут быть дискотеки, если он весь вечер – в цирке? И с утра у Гаврилова репетиция, Андрей должен лошадей кормить и готовить.

– Я вижу, защитник у него нашелся, – мама подвинулась так, чтобы видеть Никольского. – А вы что скажете? По-вашему, он прав?

Видно, агрессивность женщины уже порядком достала Никольского.

– Он столько с вашим сыном возился, что, может быть, и прав, – сказал тот.

Артему стало неловко за свои донжуанские маневры. Надо же – Никольский ему на помощь пришел…

Мама панка призадумалась.

– А что вы с ним делали? – уже спокойнее спросила она.

– Репетировал. Он у нас в репризе роль исполнил. Обезьяну сыграл, – обяснил Артем. – Для новичка совсем даже неплохо. Я ему все показал, объяснил… У парня, можно сказать, актерская карьера начинается!

– Карьера у него начинается!.. – очевидно, мама вспомнила то чудовище, которое шарахнулось от нее на вахте. – Послушайте, раз уж вы действительно его… к нему… Ну, в общем…

– Хотите, чтобы я уговорил его вернуться домой? – понял Артем. – Мне-то лучше, чтобы он в цирке оставался. Только-только парня в репризу ввели…

– Он должен вернуться домой, – негромко и хмуро сказала женщина. – Должен, понимаете? Это серьезней, чем кажется. Дело вовсе не в том, что он бросил школу…

И замолчала.

Артем через плечо посмотрел на Никольского. И оба чуть заметно пожали плечами. Артем рукой показал Никольскому – погоди, я сейчас во всем разберусь… И шевельнул пальцами в сторону двери – давай, мол, оставь меня с ней…

Никольский выбрался из-за стола, сказал про свои рабочие обязанности и закрыл дверь с той стороны.

– Ну так что он натворил? – прямо спросил Артем.

– Золото у одной знакомой украл, – так же прямо ответила мама панка. И опустила глаза. – Представляете, такой позор…

– Не слабо! – удивился Артем. – А это как, доказано?

– В милицию она не обращалась. Если вы это имеете в виду, – теперь женщина смотрела не совсем чтобы вниз, скорее, в угол кабинетика. – Он с ее дочкой дружит, часто у них дома бывал. Когда она поняла, что это он, то пришла ко мне… ну и, в общем… Если я не верну ей золота, она заявит в милицию. И тогда у Андрея будут крупные неприятности. Да и у меня тоже. Там деньги серьезные…

Артем задумался. Меньше всего на свете панк был похож на человека, которого может заинтересовать золото.

Вот его мама – да, она золото уважала. И сережки на ней были тяжелые, дорогие, и кольца. Артем видывал драгоценности высокого класса, эти же были просто магазинные, недавнего производства, и все же тянули немало.

– Печально все это, – сказал наконец Артем. – Значит, взял у вашей знакомой золото и удрал с бродячим цирком… Но зачем оно ему понадобилось?

– Зачем? – мама панка вскинула тяжелые от туши ресницы. – Зачем…

Понимаете… Вы, наверно, к нему не приглядывались… А он, вы понимаете… Ну, в общем, время от времени ему нужны деньги, а у родителей таких денег он попросить не может…

– Что вы имеете в виду? – осведомился Артем.

– Я, кажется, достаточно ясно сказала, – очень недовольно отрубила женщина и вовсе отвернулась.

Очевидно, речь шла о наркотиках. Травка и маковая соломка, насколько Артем знал, не так уж дорого стоили, чтобы ради них на кражу пускаться.

Видимо, панк перешел на более серьезную отраву.

– Но если я вас правильно понял, то все равно странно получается, – продолжал отстаивать панка Артем. – Он целыми днями в цирке, и всегда вполне вменяем. Никто ничего такого за ним не замечал.

– Целыми днями? – возмутилась мама панка. – Может, он еще не знает, где у них тут «плешь?» – Какая еще плешь?

– Ну, место где они тусуются… Видите, и я по-ихнему уже заговорила… – тут только женщина соблаговолила чуть улыбнуться.

– Допустим, есть такое место, сам видел, – честно признал Артем. – Это в парке, тут рядом. Сидят они там на скамеечках и музыку слушают. Травку, правда, курят, спорить не стану, травкой пахло… Но вашего я даже с простой сигаретой не видел.

– Нужна ему больно простая сигарета…

Настало неприятное молчание.

Артем из принципа не соглашался с теми, кто считал молодежь потерянным поколением. Ну, слушают всякую дрянь, от которой оглохнуть недолго. Ну, одеваются на манер огородного пугала… Артем вспомнил Ику – и задумался, уж не ее ли мать утратила золото? Как ни хотелось Артему думать о молодежи хорошо, но все вязалось в узелок – видно, девчонка была в курсе Андреевых проказ и примчалась предупредить его об опасности. Поэтому и спряталась от его матери… Значит, совесть у панка нечиста.

– Хорошо, – решил Артем. – Я сейчас пойду поищу его. Он в цирке, ему еще с лошадьми разбираться. Вы подождите хотя бы в приемной, я его приведу.

Но почему вы раньше не приехали?

– Да я только на днях узнала, куда его черт понес! – в сердцах воскликнула мама панка. – Я от его друзей толку добиться не могла!

Представляете мое положение? Он мне запись на кассете оставил, чтобы я его не искала!..

– А запись эту можно послушать? – спросил Артем. В свое время он писал родителям послание на шести страницах мелким почерком, но все равно не убедил в прелестях цирка.

– Нет, – сказала женщина, – нет! То есть, у меня ее с собой нет. Зачем мне эту кассету с собой возить?

– Он там объяснил хоть, почему из дому удрал? – продолжал допытываться Артем. – Ну, я имею в виду, не касаясь золота…

– Да что он там будет объяснять… Скучно стало, надоело сидеть дома и так далее…

– Ясно. Второе отделение у нас короткое, так что подождите немного.

С тем Артем и отправился за кулисы.

Там, за кулисами, Гаврилов гонял панка.

– Он у нас звезда манежа, понимаете! Он у нас примадонна!

Очевидно, панк зазевался и не сумел как следует принять бегущих с манежа лошадей.

Виновник торжества мрачно водил по коридору под уздцы двух крупных меринов, серого в яблоках и вороного, а маленький Гаврилов, пятясь перед ним, продолжал читать нотации.

– Прими, Бонька! – сказал вороному мерину Артем, шлепнув его по крупу.

Тот подался в сторону, Артем проскользнул между лошадьми к панку, взял большое блестящее кольцо Бонькиных удил и повел лошадь плечом к плечу с Андреем.

– А вот и защитник пришел! – обрадовался Гаврилов, усмехнулся и очень похоже передразнил шпреха: – Твое приобретение!..

– Мое, – согласился Артем. – Вот сейчас я с ним и буду разбираться.

Поняв, что мамаша панка накрутила Артему хвоста за сынка, Гаврилов деликатно отошел в сторонку – чтобы Артем спокойно мог сделать то же самое панку.

– Ну? Чего она? – спросил панк.

– Ничего хорошего. А сам не догадываешься?

– Догадываюсь, – буркнул панк. – Она вам что, все рассказала?

– Все или не все, сказать не могу. Думаю, что в основных чертах.

– Не может быть! – даже развеселился панк. – Вот прямо вам, ни с того ни с сего – и рассказала? Ну, она дает!

– Ты про мать-то вежливее, – напомнил Артем. – Она тебя выручить хочет.

– Откуда выручить?

– Давай, Андрей, перестанем-ка мы дурака валять, – одернул его Артем. – Ты сам знаешь, что перед отъездом натворил. Это выплыло на свет Божий. И, чтобы не доводить дело до милиции, твоя мама приехала за тобой.

– А при чем тут милиция? – насторожился панк.

– Когда человек не находит дома ценных вещей и догадывается, кто их утащил, то заявляет в милицию, – совсем уж доходчиво объяснил Артем.

Панк резко остановился.

– Я ничего у нее не брал! Я только сумку со своими вещами.

– О сумке никто и не беспокоится.

Артем тоже остановился, и они с панком, держа лошадей под уздцы, друг на друга уставились.

– Что она вам сказала? – нетерпеливо спросил панк, и прозвучало это грубовато, но Артем простил мальчишку – уж больно тот был перепуган. – Что она вам наговорила?

– Что ты позаимствовал золото у одной знакомой.

– Я? Золото? У кого? – голос сорвался в хрип.

– А вот этого она мне уже не сказала. У матери твоей подружки, если я правильно понял…

– Я? У тети Лиды, что ли?

– А у тебя одна подружка всего? – удивился Артем.

Панк пожал плечами. Откуда-то он знал, что речь тут именно о тете Лиде, и это не радовало. Вдруг он как бы понял, что речь идет о воровстве.

– Зо-ло-то?.. – переспросил панк.

До него явно не доходила суть обвинения. Он резко пожимал широкими, но еще худыми плечами, даже руки его, непроизвольно согнувшись в локтях, дергались в стороны, как будто он пытался разложить на кусочки классический жест разведенных от удивления рук. Бонька шарахнулся и схлопотал от Артема локтем в грудь.

– Угомонись, – сказал ему Артем. – В жизни всякое бывает. Я допускаю, что тебе на что-то понадобились деньги. Но на твоем месте я отдал бы то, что осталось от этого золота, и не доводил бы дело до суда.

– Да ничего я не брал! – у панка наконец прорезался его обычный голос.

– Не брал?

– Точно – не брал! Так ей и скажите!

– Сам скажи.

Панк надулся.

– Не брал, значит… – проворчал Артем. – Ну, и такое тоже бывает. А почему тогда они обе за тобой принеслись – и мать, и эта, Ика… Ведь это Икина мама тебя обвиняет?

– Откуда я знаю! – не внушающим доверия голосом отругнулся панк.

– А ты не вопи, – одернул панка Артем. – Могло такое быть, что Икина мама ошиблась? Что просто подумала на тебя?

– Она вообще сумасшедшая, – неожиданно сказал панк. – Крейза в натуре. И ничего у нее не пропадало.

– Сумасшедшая – это совсем интересно, – Артем старательно выдержал спокойный и даже деловитый тон. – А откуда ты знаешь, что у нее после твоего отъезда пропадало или не пропадало?

– Действительно… Но я ничего у нее не брал.

– Почему же она тогда первым делом на тебя подумала?

Панк надолго замолчал.

– Ну? – напомнил о своем вопросе Артем.

– Врет она все, – сказал панк, – и крейза там крутая.

– Ты психиатр, что ли?

– Точно, крейза.

– Ну и в чем же симптомы этой крейзы? – решил добраться до истины Артем.

– Она что, на стенку лезет? Наполеоном себя называет? Или ей зеленые человечки мерещатся?

– Хуже… Вы не поверите…

– Да говори уж, – и, чтобы ободрить панка, Артем добавил: – Как-нибудь переварю.

– Она замуж собралась… – очень тихо отвечал панк.

– Интересно, – подумав, сказал Артем. – Уникальный случай. Женщина собралась замуж. Впервые в истории человечества.

Тут он сообразил, что эта уникальная женщина годится панку в матери. И что панк ее как пригодный для любви объект в упор не видит. Она – тетя…

– Андрей, я все понял, – Артем даже сам удивился, как помягчел его голос.

– Вот видишь ли, взрослые люди тоже иногда влюбляются, вступают в брак, даже любовью занимаются. Тут возраст ни при чем…

Панк остановился прямо на повороте и выглянул из-за лошадиной морды.

– Вот он-то и причем!

– Да говори ты толком! – не выдержал Артем. – Ну, собралась она замуж!

Так при чем тут ты?

– Она за меня собралась… – совсем потерянно сообщил панк, вдруг поднял глаза на Артема и совершенно по-детски добавил: – Честное слово!

– Бр-р! – ответил на это Артем.

Тут очень вовремя подошел Гаврилов и спросил, собираются ли они заводить лошадей в стойла, а если да – то сегодня или как.

Панк молча пошел хозяйничать, а Артем так и остался стоять у входа на конюшню, причем мысль у него в голове имелась лишь одна: сегодня в цирке есть по крайней мере двое сумасшедших, и один из них – он сам, а второй, очевидно, панк.

Артему доводилось держать шизофреника за руки и проникновенно беседовать с ним о метафизике до приезда специализированной бригады. Тот безумец тоже говорил негромко, довольно связно, и даже как-то стеснялся своих феноменальных открытий. Допустим, панк рехнулся. Ему померещилось повышенное внимание сорокалетней женщины. Тогда Артем рехнулся вдвойне – ему кажется, что в признании панка есть какая-то доля истины…

Но в кабинете Никольского ждала мама этого удивительного жениха. И Артем решительно вошел в конюшню.

– Давай-ка подробнее, – велел он панку. – Значит, ты понравился этой тете Лиде и она захотела выйти за тебя замуж. Я правильно понял?

– Правильно, – удивился панк. И посмотрел через плечо. Очевидно, и сам понимал, как нелепо звучало его заявление.

– И как ты догадался об этом?

– Сама сказала…

– Прямо так и сказала? – Артему все сильнее чудилось, что это однажды уже было – он ласково расспрашивал безумца, изъятого из зрительного зала за попытку прочитать зрителям лекцию, и имел задание держать беседу, пока не приедет бригада…

– Ну, не прямо…

Это уже больше походило на истину.

– То есть, она тебе делала намеки?

– Да нет, подарки.

– И что же она тебе подарила?

– «Филлипс», ну, магнитофон. Потом на день рождения – плейер. Свитер еще.

– Допустим, – перешел в наступление Артем. – Что состоятельная женщина дарит молодому человеку, который ей нравится, магнитофоны, – это вполне естественно. А как молодой человек объясняет маме, где он взял «Филлипс» и свитер?

– А чего тут объяснять… – проворчал панк. – Она же при маме дарила.

– То есть как это – при маме? – изумился Артем. – И мама не удивилась?

– Не удивилась! – с отчаянием сказал панк. – Мама вообще на ее стороне…

– Ты хочешь сказать, что мама знает про это предложение и не возражает? – ощущая желание сесть хоть на пол, спросил Артем.

– Так я же говорю! – взвился панк. – Вот в этом-то и крейза!

– Не понял… – сам себе, а вовсе не панку сказал Артем.

* * *

Стоя у двери кабинета Никольского, Артем еще раз продумал защитную речь о панке. С золотом произошло какое-то недоразумение, а вернее всего – случился загадочный конфликт между панком и тетей Лидой. Они не поняли друг друга, панк дал деру. Но чего парень мог испугаться до такой степени, чтобы удрать в чужой город? Судя по Ике, в доме появляется довольно-таки нестандартная молодежь. Возможно, после отъезда панка что-то и пропало.

И в последнюю минуту он от всякой речи отказался. Не с того конца тут следовало начинать.

– Ну?.. – с надеждой спросила мама панка, когда он вошел. – Что сказал Андрей?

– Поговорили мы с Андреем… – туманно начал Артем. – Парень он у вас непростой.

– Непростой, – согласилась мама.

– А, кстати, как вас зовут? – резко пошел на сближение Артем. – А то неловко получается…

И улыбнулся.

Сейчас он имел вполне товарный вид – оттер грим, принял быстренько душ, оделся скромно, неброско, но знающий человек оценит эти брюки, эту фирменную рубашку и эти туфли. А высветленные перекисью волосы смущали женщин только в первые минуты знакомства.

– Зовут меня Алла Константиновна, – строго сказала мама панка.

– Так вот, Алла Константиновна… Я, кстати, Артем… Так вот, разговор у нас с вашим сыном был долгий и у меня возникли кое-какие вопросы. Ему я их задал вскользь и ответа не получил, а хотелось бы. Может быть, вы?

Она пожала плечами. И посмотрела косо – мол, что еще за вопросы?

– Андрей и Ика давно дружат? – вполне невинно и очень даже издалека начал Артем.

– Да с пеленок! – улыбнулась Алла Константиновна. Еще не настоящей улыбкой, так, чуточку… Вспомнила себя молодой мамой, красавицей с очаровательным младенцем, на которого вся улица оборачивается.

– То есть, росли вместе? – уточнил Артем. И тут оказалось, что не совсем так – Андрей на два года старше, до школы они действительно были как братик и сестричка, потом у каждого появились свои интересы, а в последнее время опять подружились на почве кошмарной музыки.

– На биржу вместе ездят, – сказала мама панка, и тут же ей пришлось объяснять Артему, что «биржа» – это пространство между шоссе и лесной опушкой, вытоптанное до каменной твердости, на самой окраине, и там собирается молодежь, чтобы вести кассетный бизнес – покупать, продавать, но главным образом менять.

Понемногу Артем понял, что Алла Константиновна любит своего непутевого сыночка, что позволяет ему прорву невинных глупостей – скажем, ручную крысу. Артем знал, как женщины обычно любят крыс, и счел это подлинным подвигом.

Тем непонятнее было ее поведение. Она знала свое дитя, она доверяла своему дитяти, и вдруг поверила, что он украл золото. Хотя довод был один – пропажа обнаружилась после его побега. Опять же, наркотики. Она почему-то была уверена, что золото будет продано ради приобретения наркотиков. Но парень вовсе не производил впечатления наркомана…

Артем практически не знал эту публику. В цирке она почитай что не водилась. Цирк как-то предпочитает алкоголь. Проспался, очухался – и пожалуйте на манеж. И посоветоваться было не с кем… вот разве что с Сережей… тот вроде был знаком с какой-то наркотой…

И разговор свелся к тому, что ради блага панка нужно немедленно его вернуть в родной город. Это будет лучшим доказательством, что он не крал золота. А если упрется… Ну, пусть хоть выйдет побеседовать к родной матери. А если Артем предварительно прочистит ему мозги – тем лучше.

Но когда Артем оставил Аллу Константиновну на вахте и пошел за панком, тот пропал окончательно. Посланные на поиски дети доложили – в общаге нет, на цирковом дворе нет, в гримерках тоже нет. А на конюшне и подавно.

Зато за кулисами Артем обнаружил Ику.

Все было очень просто – глазастые братцы-акробатцы увидели ее в ложе и в антракте нанесли визит. А после спектакля привели ее за кулисы и усадили на красный ящик с песком под щитом с противопожарными принадлежностями.

Здесь была общепризнанная курилка. Разговор шел под «Мальборо» и на интересующую всех троих тему.

– Саундгаден, – говорила Ика на нечеловеческом языке, – каннибалы, зе кюэ – хай класс, а это – Блоха и Антошка Кедов…

За прозрачную крышку кассеты была засунута фотография, где бесилсь четыре волосатых парня. При именах «Блоха» и «Антошка» братцы Тетерины переглянулись.

– Кидис, что ли? – осведомился один братец.

– Ага, Энтони, его Майден Антошкой зовет, – объяснила Ика.

Очевидно, следующим пунктом программы был чай в гримерке и прослушивание записей.

Увидев Артема, Ика сползла с высокого ящика.

– А что вы не пришли? – спросила она. – Меня вот ребята привели, а Андрюхи все нет и нет. Вы его не видели?

– А я как раз вас хотел спросить – вы с ним встретились?

– Не-а. Ребята сказали – он на конюшне, ему мешать нельзя, у него шеф строгий. Вот – жду…

– На конюшне его давно уже нет.

Ика с подозрением посмотрела на братцев-акробатцев.

– Сам слышал, как Гаврилов только что на него шумел! – сказал один братец. Артем еще не наловчился угадывать, который Саша, который Миша.

– Только что, говоришь? – Артем подумал, что поиски начинать следовало с Гаврилова. Он, скорее всего, последним видел панка.

– Ага, только что!

– Если появится – скажите, пусть тут меня дождется, – без особой, впрочем, надежды попросил Артем братцев-акробатцев.

– А он… Он с тетей Аллой… с мамой виделся? – Ика, если судить по встревоженной мордочке, знала, что панку грозят неприятности.

– С мамой он еще не виделся. А не мешало бы, – Артем строго посмотрел на девочку и задал суровый вопрос: – Вы в курсе дела?

– Ага, еще бы не в курсе… – буркнула Ика. И пошла за ним следом к гримерке Гаврилова, хотя Артем ее и не звал. Рюкзак почти волочился по полу. Артем опять взял его и понес, стараясь понять, какой смысл для девчонок в этой моде на рюкзаки.

Гаврилов сказал, что панка в цирке нет. Что вышел через фойе, вместе с уборщицей Светой. У нее свой ключ от одной из больших дверей. И вместе со Светой пошел к троллейбусной остановке. А известно это потому, что панк взялся поднести ей тяжелую сумку.

– Давно? – спросил Артем.

– С четверть часа, – подумав, определил Гаврилов. Потом оказалось, что чуть ли не вдвое больше.

Артем с Икой вышли в фойе. В огромное, от пола до потолка, окно они видели остановку – и там было пусто. Выходит, проводив Свету, Андрей сгинул в неизвестном направлении.

– Это она виновата, – сказала Ика, и ясно было, что имеется в виду мать панка. – Незачем ей было приезжать!

– Но надо же как-то замять дело, – возразил Артем. – Нельзя же допустить, чтобы оно дошло до милиции. Вот Алла Константиновна и приехала. Или ваша мама насчет милиции погорячилась?

Ика посмотрела на Артема с изумлением – не могла понять, откуда он это знает.

– Ага, погорячилась, – смирившись со странной осведомленностью чужого дядьки, сказала девочка. – Вы ее не знаете. Она из-за денег…

Артем понял – она из-за денег кому угодно пасть порвет.

– И дорогие там были побрякушки? – осведомился он.

– Кольцо с бриликом, платиновое кольцо, цепочки разные, часы, кулон… – стала перечислять Ика.

– Вы все это, конечно, видели… А узнать могли бы?

– Конечно, узнала бы.

– И когда ваша мама заметила, что эти сокровища пропали?

– Дня два тому назад. Или нет, три…

– А когда Алла Константиновна узнала, где Андрей?

– Я этого Лешку убью, – вдруг сказала Ика, причем совершенно спокойно. – Лишь бы языком трепать! Во всем городе только мы двое знали, где Андрей.

– Может быть, он правильно поступил, – без особой уверенности заметил Артем. – Все-таки родителям не мешает знать, где их дети болтаются. И что было потом?

– Потом тетя Алла пришла к маме, они долго разговаривали, даже не на кухне, а в спальне. И тетя Алла поехала сюда, а я – тем же самым поездом, только в другом вагоне.

– Чтобы предупредить Андрея?

– Естественно, – взрослым тоном ответила девочка.

– И не боялись, что она вас опередит?

– А я на трамвае поехала, – в этом простом факте крылась какая-то хитрость.

– Ну и что? – не понял Артем.

– А она – на такси!

Тут он понял – на трамвае до цирка было остановки три или четыре, а таксист мог катать Аллу Константиновну по городу, сколько в душу влезет.

– Вы уже бывали здесь?

– Да, мы с мамой сюда ездили, когда я была маленькая. И два года назад здесь были.

– У вас тут родственники?

Ика пожала плечами.

– Не знаю, наверно. Мы у тети Лели жили. Может, она – родственница? Или дядя Юра? Ну, ее муж. Кто-то из них, одним словом.

Артем вздохнул – счастливый возраст, весь мир – дяди и тети.

– Вы у нее будете ночевать?

– Боже упаси! – и девочка размашисто перекрестилась.

– Что так?

– Ага – ночевать! Она моим донесет.

– Тогда я вас в общаге устрою, – решил проявить заботу Артем.

– Не надо меня в общагу. Я сама разберусь. Вы только меня из цирка выведите. И покажите, где тут парк.

– В парке на лавочке??? – изумился Артем.

– Ага, на лавочке! Там место такое есть, где наши подвисают, – довольно-таки свысока объяснила Ика. – Андрей мне звонил, рассказывал.

Пойду, поищу Машку, стусуемся, что-нибудь придумаем.

– Машка? Это которая с Андреем?.. – нерешительно спросил Артем.

– Ну да! – довольная, что старый дядька все сразу понял, не кудахчет и не хлопает крыльями, отвечала Ика. – Она должна помочь. Не чужие, чай.

От такого заявления Артем лишился дара речи. Оно могло означать только одно… Артем внимательно оглядел Ику с головы до ног, но ничего, наводящего на сексуальные мысли, не обнаружил. Видно, у этих панков не только музыкальный вкус с вывихом, подумал Артем, и тут же сообразил, что Ике не нужна никакая сексапильность – это качество ей успешно заменяет возраст.

Конечно, Ика могла иметь в виду, что ее с Машкой объединяет страсть к кошмарной музыке и образ жизни. Но сказала она «не чужие, чай» тоном многоопытной и напрочь лишенной предрассудков женщины. Это было дико – и все же более натурально, чем иллюзии на тему «Панки всех стран, соединяйтесь!» – Ну вот что… Из цирка выйдете сами. Кроме как через вахту уже нельзя. Но там, на вахте меня ждет Алла Константиновна. Я поведу ее в гостиницу, если она, конечно, сама о ночлеге не позаботилась. А вы, Ика, ждите меня на остановке, вон там. Не боитесь?

– А чего мне бояться? – с презрением спросила Ика.

– Темнеет уже, – заметил Артем.

– На фиг я кому сдалась!

– Тогда постойте тут минут пять, я за это время уведу Аллу Константиновну, и на остановку. Оттуда до парка, кстати, рукой подать.

По-моему, он даже виден с остановки… – Артем задумался на секунду, восстанавливая перед внутренним взором пейзаж с рельсами и навесом, куда прятаться от дождя.

– Только не надо больше ко мне на «вы», – попросила Ика. – Это мне в лом.

– Ладно, – не стал возражать Артем. Ему и самому казалась дикой собственная вежливость.

По дороге на вахту Артем забежал к Сереже. Тот уже собирался в гостиницу, да застрял возле маленького телевизора, обычной роскоши цирковой гримерки. Шел крутой боевик, Сережа следил за дракой с кислой миной профессионала и считал допущенные промахи. Его бархатные фраки и парчовые жилеты висели рядом на стояке.

Артем объяснил ему ситуацию. То есть, самую невинную ее половину. Без завиральных идей насчет украденного золота и жуткого сватовства. Это и впрямь звучало просто – пойти вместе с Икой и привести в цирк к маме беглого панка. Очень может быть, что балбес попросту торчит в парке и утешается музыкой. Тогда и проблемы нет. Но его могла увести к себе какая-нибудь Машка. Поздним вечером наносить Машке визит как-то удобнее вдвоем.

Сережа без лишних рассуждений выключил телевизор. И они пошли на вахту.

Почему два взрослых человека отправились за никому, в сущности, не нужным панком – этого Артем сам бы объяснить не мог. Алле Константиновне он ничего не обещал. То есть, из его поведения следовало, что он искренне хочет помочь, но конкретных действий это как-то не предполагало.

Сперва следовало засунуть в гостиницу маму панка. И тут оказалось, что у нее есть крыша над головой. Подруга дала ей адрес дальней родственницы, очевидно, той самой Лели, и предварительно туда позвонила. Алла Константиновна не знала только, как от цирка до родственницы добираться.

А самое скверное – не хотела к ней ехать, пока не найдется сын.

Артем долго ей внушал, что без нее розыски пойдут куда успешнее. Сережа стоял, молчал, хмурился, и наконец вмешался.

– Артем, или мы идем, или ты идешь один. У меня в одиннадцать межгород.

– У него в одиннадцать межгород, – без лишнего удивления подтвердил это вранье Артем и еще добавил своего. – Невеста должна позвонить, так сами понимаете…

Сережа, явно запомнив «невесту», шагнул с тротуара и остановил такси.

Остальное было делом техники.

Взяв у Аллы Константиновны телефонный номер, отправив ее на ночлег и пообещав ей звонить каждые четверть часа, Артем с Сережей обогнули угол и вышли к цирковому фасаду. Перед ним было пусто. На остановке никто не просматривался.

– В парк! – решил Артем. – Эта поганка без нас туда пошла.

Пока добрались до «тусовки», почти стемнело.

Народу там осталось очень мало – осенние вечера становилсь все прохладнее. Народ ужинал баночным пивом и дешевым печеньем. И курил.

Некто с темным ликом и в темных ободранных доспехах встал со скамейки и неуверенно двинулся навстречу Артему с Сережей. Физиономия у него была плаксиво-бессмысленная. Сходящая в один волос бороденка, узкая грудь, покрасневшие глаза вызывали странную брезгливую жалость. В прорехах на коленях виднелась бледная, какая-то неприятная кожа. Сережа взял это чудо за плечи и аккуратно убрал с дороги. Оно не возражало и поплелось дальше.

– Это мы уже проходили, – сквозь зубы сказал Сережа Артему. – Жить голубчику осталось года два, не больше. Они, знаешь, себе семилетний цикл придумали. Можно помереть на седьмой год, на четырнадцатый и на двадцать первый. Ну, как колоться начнешь. А прочие годы, говорят, безопасные. И все это, что они могут вылечиться, туфта.

Ика курила на лавочке с девицей примерно того же вида – ботинки, курточка, длинные волосы на прямой пробор и так далее. Только та была в юбке, и рюкзачок имела вполне цивилизованный. Сережа и Артем, подходя, оба незаметно принюхались. Травкой вроде не пахло.

– Все в порядке, – встретила Ика Артема с Сережей. – Вот это Машка, я ее нашла, она меня к себе пустит переночевать.

– А куда Андрей денется? – ничтоже сумяшеся спросил Артем.

Девчонки переглянулись.

– Ну не могу же я его к себе взять, – сказала Машка. – Мои облезут!

– Думаешь, они не догадались? – спросила Ика. – Моя вот соображает.

– А мои не догоняют.

– Может ли он вернуться в цирк, как ты полагаешь? – спросил Сережа Ику.

– Не-а! – твердо отвечала Ика. – Ему с тетей Аллой встречаться не в кайф.

– Ломает, – согласилась и Машка.

– Но он же умный парень, должен понять, что она всю ночь возле цирка караулить не станет, – попробовал обработать девчонок Артем. – Она вон к чьей-то родственнице ночевать поехала… то есть, мы ее отправили…

– К тете Леле, – уверенно определила Ика.

– Так вы объясните ему, чтобы шел в общагу. Пока бояться нечего.

Переночует как нормальный человек…

– У Алекса ему тоже будет неплохо, – возразила Машка.

Тут Ика подтолкнула ее локтем. Это, очевидно, означало – молчи, дура!

– Значит, он не на лавочке спать будет? – переспросил Артем, делая вид, что прочее его не касается. – Это радует. Но все же пусть хоть утром пораньше возникнет. Ты же знаешь, Ика, почему Алла Константиновна приехала.