Текст книги "Пять блестящих артефактов загадочного программиста"

Пять блестящих артефактов загадочного программиста
Даниль Гимаев

© Даниль Гимаев, 2023

ISBN 978-5-0055-9097-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пять блестящих артефактов загадочного программиста

Голуби

 
Стаи голубей в синем небе,
Могли бы улететь на юга,
Чтоб ворковать над чёрным морем,
И с берега наблюдать закат,
Могли бы, да милее им нет,
Чем воздуха родного глоток,
И хлебушка сухого крошек,
Они вольные, мирные, вот,
Стаи летят под облаками,
Нет птицы умнее, в поворот,
Что ль радарами магнитными,
Находить маршруты над домом,
Они оснащены крыльями,
Легче куриных перин, в таком,
Облачении полубоги,
Такие обычные и нет же,
Обычные с виду только,
Мы будем друзьями и во век,
Кормить их из руки всем скопом.
 

Должно быть ты ада страшней

 
Должно быть ты ада страшней,
Раз звать тебя гордо Варяг,
Причалил ты важно кормой,
Запомнился твой добрый взгляд.
 
 
Должно быть ты ада страшней,
Раз был на войне такой злой,
В вечность ушёл гроза морей,
Посреди неба встал впервой.
 
 
Должно быть ты ада страшней,
Раз время не ведает счёт,
Потерям солдат, что старлей,
Эпохой эсминцев зовёт.
 

Под присягой

 
Был ли ты под присягой,
Знакомо для тебя,
Груз долга, честь и слава,
Хочу узнать, ты каков,
Ранен был, не минуя,
Твёрдо шёл ты на врага,
Иль ты был до гробовой,
Готов стоять мир кляня,
Чтоб оправдать завара.
 

Полковой офицер

 
Полковой офицер, он покинул роту,
Жизнь на гражданке ожидает его,
Он вспоминает былую работу,
И всполохи снарядов, что в небо,
Разорвавшись отправили друзей,
Храбрецов, что не знала Отчизна,
Как пили во славу и бились вместе,
Плечом к плечу, двадцать два года,
Звёзды офицерские на мундире его,
Знак бесчисленных боевых заданий,
И нет работы такой ни у кого,
Кто войсковую работу ненавидит.
 

Волк

Волк, ты крут бываешь по неволе,

И рвёшь с забвением наше лихо,

Но братья мы же с тобой по крови,

Вместе проливаем и вместе мы,

За лихом ты к медведю, по лучше,

Приходи, он спит в берлоге крепко,

Но спящего медведя не буди,

Ведь вместе с лихом ты познаешь рык,

А у медведя он, ой, ой какой,

Посиди тихо, вдруг ответит он,

Иль проснётся он братски, так мирно,

И вы обниметесь, тряхнёте лес,

Ведь хозяин он один и притом,

Он знает лес, пожил он не мало,

Научит серого косматый мудро,

И будешь ты не серый, а малец.

Самое главное не трать всё на ветер

Было много бравых ковбоев,

Где они теперь, здесь, поверь мне,

Читаешь Коран, Кришну ты чтишь,

Библию или Тору блюдешь,

Ты буддист, ходишь по всем храмам,

Всё равно, я буду, конечно, прав,

Есть живые, есть мёртвые, Прадо,

Есть куча других, что ли марок,

Не надо забывать живые,

Пока есть в пушках наших картечь.

Самое главное не трать всё на ветер,

Поставь всё на заветную правую цель,

Жди удачу, будет тяжело, но ты ведь жив,

А живой, ты лучше, чем мёртвый, зажги.

Нет места живым, в царстве святых,

Они иконы, и не в под дых,

Бить можно, если видишь глаза,

Не моргай, почувствуй два раза,

Будь уверен в собственном примере,

Ты находишь путь, пока ты здесь,

Пока не спишь, ты идёшь вперёд,

Но будешь в камне, если придёт,

Успех и деньги, славы запал,

Бей в цель и бери, ты не пропал.

Охраняешь ты не шефа

 
Охраняешь ты не шефа,
Зеницу ока твоего,
Бога ты охраняешь стан,
Значит не будет ничего.
 
 
Охраняешь ты не шефа,
Так с ним не будет никого,
Ты охраняешь своё имя,
И, значит ты ого-го-го.
 
 
Охраняешь ты не шефа,
Пулемётчик, контрабандист,
Если что звони, братуха,
Ты у нас империалист.
 
 
Охраняешь ты не шефа,
Значит ты, как псих красивый,
В тылу бандитов бриллиант,
Как с картинки, самый сильный.
 

Паша поднялся на часах

 
Паша поднялся на часах,
Они у него как Мазда,
Слышишь двигатель, и вах,
На чём же всё там держится.
 
 
Если скрутят руки Паше,
Не поможет и Наташа,
А мы пацаны, вообще,
На то смотрим, сквозь Калаша.
 
 
Если будут там проблемки,
Полемика нам не нужна,
Сам решай их, скажут Настьки,
Мы же острей карандаша.
 
 
Как настанет сударушка,
Судьба его масть чёрная,
Тогда придёт копеечка,
И в нашу хату прелая.
 

Письмо

 
Простывшее письмо,
В нём только строки боли,
В сердце воткнуто перо,
Оно сочится кровью,
И, если волю дашь,
Назад уж не вернётся,
Прости, но смрады у нас,
Как топи у изголовья.
Веришь, или нет,
Но в жизни много дёрен,
И если в рассвете лет,
То ты уж, свой, поверь мне.
Когда оно придёт,
Меня спасёт, лишь север,
И если ты в побег,
То будет только клевер.
 

Месяц

 
Проходит месяц, но я помню о тебе,
Пройдут года и десятилетия все,
Но буду помнить, светла моя печаль,
И мне прошлого, поверь, ни чуть не жаль.
 
 
Я помню снег и окна домов городских,
Я помню волосы и ритмы улиц,
Нет, не говори, что всё прошло на век,
Пока жив, хочет в быль верить человек.
 
 
Хочет верить, пока ещё не стар совсем,
Что тот краткий миг, озарит ещё свет,
И будут новые открытия в душе,
Такой молодой, не ведущей вообще.
 

Регрессивный гипноз

 
Регрессивный гипноз,
Лучший лёгкий наркоз,
В рот полчища стрекоз,
След кровавых заноз.
 
 
Боль злейших мне врагов,
Тройной наворот,
Рослый крепкий матрос,
Скабрёзный разговор.
 
 
Ночь длинная, как год,
Замка тёмный порог,
Красный водоворот,
Крутейший поворот.
 

Не замечая высь

 
Не замечая высь,
В пустыне странники,
Впереди наш пастырь,
Колени преклонив,
Взывает к вольному,
В поле почившему,
Волку единому,
Дай сил, волюшку,
Глаз орла, сов мудрость,
Клюв сокола, лихо,
Скорость, молодость,
Судьбу, что зарево,
Вкусив воды глоток,
Залитом до края,
Хлеба сухой ломок,
Тёплый от нив рая.
 

Камни

 
Камни лежат, галечка стелет,
А в них души ребят окостенели,
Вот ребёнок, он камень подберёт,
И бросит на гальку, подмигнёт,
И камень в ответ ему тоже,
Он просит расколоть, его черёд,
Чтобы родился новый человечек,
Ну, а что под солнцем лежать себе,
Сотни лет прошли словно миги,
А здесь на Земле радуется жизнь,
И в небе ракеты Космос буравят,
Жизнь человека камни ожидают.
 

Пульс

Пульсирует сердце ребёнка,

В руках хирурга профессионал,

Он держит его как ягнёнка,

Или Тору раввин ортодоксал.

Оно бьётся, как космос века,

Световые расстояния,

Соединив, нас слышит Аллах,

Иисус и Будда, Шива, свят.

Жизнь, как мгновенье, короток век,

Но долго ожидание, крик,

И он, как будто, знал младенец,

В конце тоннеля будет крестик.

Барбос

Кличка у тебя, конечно, Барбос,

Подходит к твоему ошейнику,

Рвёшься ты и отпустить хочу я,

Но ведь ты не вернёшься бандит бос,

Отпущу тебя, но лишь на вскидку,

Убежишь, так кушать, же хочется.

Вернёшься, знаю где тебя искать,

Ты в дворах напротив запрячешься,

Ишь, породистый, судьбу волочить,

Так, ты же не дворняга, должен знать,

Подался ты в охотники, за зря,

Плутовки кошки тебе не в чести.

Городские улицы, школа и заусенцы

Городские улицы, школа и заусенцы,

Тачки, футбольные поля, как будто пришельцы,

Мы ходим по складам, в тренажёрку и в клубы,

Мы словно оторванное поколение, бы,

Но скажем, просто, мы хотели быть похожи, как,

Наши деды и отцы, прошли все стади, признак,

Мужества, и были сорванцами на улочках,

Росли не московских, но и здесь есть, пацы на бехах,

Что задавали тон для остальной босоты, нах,

Не похоронишь эти годы, кривды и в ботах,

Не от Гучи, мы шлялись, а в обычных серых кроссах,

Месили подноготную ногами на болтах,

Если спросишь, не жалеешь ли о годах прошлых,

Отвечу, что нет, было бы хуже нам в застенках,

И если уж жить, так надо иметь перца в жилах,

А умирать, так без горечи, жёстких коленках.

Бог Есть

Бог есть, он не в Буддизме просто,

Буддизм есть, он не в Боге просто,

Мы не первая Цивилизация в Косме,

Сансара и Нирвана были всегда в Нерве.

Кружится Планета вокруг Солнца,

Диск из Золота славит Имена,

Мы живём, страдаем, умираем и в Рай,

Мы дети Планет, в Нирване умираем.

Будет Рай и Ад, всё измеряется жизнью,

Возмездие есть, за грехи пожар Бытию,

Но всё временно, мы в Боге, в Сыне, в Духе,

Страдают целые Народы, Горы, Все.

Саня тот же старый

 
Саня тот же старый,
Он Беломором дышит,
Были б деньги на Престиж,
Но пёс он верный страны.
 
 
Когда были в лаве,
Мы были вместе, вот краш,
С тех пор митрополит наш,
Всё платит меньше всех.
 
 
Задачка судьбой дана,
Чтобы поднималась страна,
Почему же цветёт тогда,
Европа вся в цветах.
 
 
Саню любит страна,
На кармане не гроша,
Машины гулко шурша,
Ведёт сам Сатана.
 

Север

 
Север он не юг, он холодный,
Он со снегами, весь таёжный,
Чудеса здесь за каждым углом,
Вон медведи идут босиком.
 
 
Северное сияние враз,
Украсило небо всё для вас,
Клюква, черемша для нас с тобой,
Выбрано это место судьбой.
 
 
Здесь люди работают, растут,
И женятся тоже они тут,
И дружба Сибирская она,
Одна скрепляет здесь Города.
 

Больше у Данилы

 
Больше у Данилы,
После путча силы,
Сам Данила тоже,
Не уступает Гоше,
Всё же у Романа,
Дачи на Карибах,
А у Пети с Валей,
В кубометрах больше,
Ну, просят у Вовы,
Позаботьтесь вдовы,
Больше у Карины,
Мерседесы, Нивы,
У бандита Паши,
Были две Наташи.
 

Шоколадная картошка

 
Шоколадная картошка,
Можно мне по есть с тобою,
Я измажу краешек рта,
Но потом затру любовью,
Шоколадную картошку,
Я любил есть с детства много,
Я не любил, так сыр и ряшку,
Много мы потеряли крох,
Шоколадная картошка,
Ты из памяти лукошко,
Ты сладка, как в дар морковка,
А исправиться, так сложно.
 

Опиум

Почём опиум для народа,

Спроси, как к нам щедра природа,

Ленин, он первый славил ящик,

Теперь по ящику его гимн,

Пролетарии всех стран крутят,

Человек из народа мутят,

Мутили б гимн другой, ведь смотрят,

Но гусь свинье не товарищ, свят,

Он сказал, кухарки нас будут,

Править из кухни, ведь сядут,

У телевизора мегеры,

Зачем тогда он коммунизмы,

Насадить хотел и насадил ведь,

Возможно, он хотел, как лучше.

Возможно, прав был.

Лаве

 
Деньги просятся ко мне,
Поднимаю на-легке,
Деньги просятся в карман,
Пацанам я волю дам,
Деньги просятся на стол,
Я их брошу, вот прикол.
 
 
Мани-Мани-Мани,
Всегда полные карманы,
Переведу я всё в лаве,
Чтобы были у братвы.
Мани-Мани-Мани,
Приходите вы дружбаны,
Переведу я всё в лаве,
Чтобы были, как тузы.
 
 
Кэш влетает мне на счёт,
Понимаю я расчёт,
Кэш влетает под крышу мне,
С ним я буду в бадуне,
Кэш влетает на перстни,
Как в окопах мы в пыли.
 
 
Кэша, кэша, кэша.
 

Иисус Христос

Иисус Христос за нас он пролил кровь,

Свою, он не украл, не отомстил им,

Он не мог, ведь он не мы, он Бог наш,

И если ты думаешь, что мог бы, да,

Мог бы, но не такой он, ведь Бог он,

Если ты придёшь, посмотришь на сии,

Кости ведь его не лежат, свят он нам,

Понимаешь, брат, за нас он проливал.

Мастаки

 
Было много кавалеров,
Входили в раш как мастаки,
Они бились без кастетов,
Но с ножами и с зубами,
Зимой, летом и весной, в кровь,
Раздавали всем тумаки.
 
 
Он осенний весь золотой,
Она как сказка из детства,
С куполами, с небом, с листвой,
Ослепила без кокетства,
С подсолнухами, с бахромой,
Мы знакомы с малолетства.
 

За закатом я полечу

 
За закатом я полечу,
За туманом, за полярным,
Сладко, так мне, утром ранним,
Позабыться я там хочу,
Улечу я ввысь с притворным,
Дельтапланом самым лучшим,
Встреча там мне с кареглазой,
Обеспечена по-братски,
Потому что за лесами,
За таёжными с черникой,
Встретят меня по-****ски,
И по-русски с чудесами.
 

Запад, восток

 
Запад, восток,
На вершине глоток,
По пальцам холодок,
Ты знаешь всё сам,
Нет места рекам,
В пустыне течь лам,
Запад, восток,
А в кармане свёрток,
Секретный порошок,
Космоса нам дань,
Господа к нам длань,
И всё пополам.
 

Через запад на восток

 
Через запад на восток,
Пролегал войны исток,
Шла конница через леса,
Были там волчьи места.
 
 
Через чащи и бурьян,
Пролегал, тот караван,
Шли дни и шли недели,
Пряди, аж посидели.
 
 
Был разной, честной народ,
Тут сплотился, аж весь фронт,
Ели хлеб и щи варили,
В конце, то победили.
 

Пусть тебе приснится

 
Холмы над небом поплыли,
Туман накрыл их пеленой,
Куда унеслись на ветер,
Наверно ко сводам земли,
Где радуется бриз морской,
Там будем счастливы – поверь,
Мне с тобой не нужны снега,
А лишь тепло губ твоих,
Знаешь мне не нужна тайга,
Мне нравится бриз на двоих.
 
 
Пусть тебе приснится,
Красочная Ницца,
Встречи на берегу,
Закатов алых гул.
 
 
Эти маны только для нас,
Внизу прибой бьёт в причалы,
Нас несёт северный ветер,
Мы, как звери, сквозь хрупкий наст,
Как птицы унесёмся ввысь,
Мы словно люди, но их нет,
Только ты и я, в этом случай,
Нас соединил, лёг сквозь штиль,
Земли дух поднялся – на чай,
Ты знаешь, даже гончий стих.
 

Моя жизнь снова моя

 
Проходят дни, а ты одна,
Всего два пути, два конца,
Я бежал к тебе, не судьба,
Слишком разные, мы не пара.
Бывает находишь, но ждёшь,
Бросаешь, теряешь, бредёшь.
Хочу пожелать красиво,
Но не буду класть на зеро,
Поставлю на красные куш,
Знаю они радуют сук.
 
 
Моя жизнь снова моя,
Я свободен, но следя,
За мной, ты теряешь яд,
От сигарет, что вставят,
И мне не жаль, не на чуть,
На пути не будет туч.
 
 
Умножаю, лёгок прикуп,
Банк пока не в руку скуп,
Уйду со стола – пора,
Здесь началась жара,
Просто это не для всех,
Бежать, что пантера вверх,
Подниматься, падать, нет,
Мой путь мне укажет след,
Этой дикой кошки взгляд,
Придётся, кстати, запрячь.
 

Походочка

 
Вот походочка, а-ля Шерон Стоун,
Хоть во дворике к тебе королева,
Пристают пацаны и за всех сторон,
Ты же не будешь туфельками стучать.
 
 
Не отбрыкаешься, леди важная,
Подбивают к тебе клинья женихи,
Но ты выбирай, не потеряешься,
За тобою следят со всей округи.
 
 
Будешь леди на Феррари катиться,
В ресторанах устраивать вечера,
К тебе захаживать министры рвутся,
А ты же одна идёшь с магазина.
 

Мама можно мне собачку

 
Мама можно мне собачку,
Я её мясом накормлю,
Играет он, я помою,
Смешной кличкой назову.
 
 
Сильвестр, давай, пошли за мной,
У тебя новый хозяин,
Знаток всяческих окраин,
Теперь, симпатяга, ты мой.
 
 
Хочешь – погоняем мы мяч,
Хочешь – курочкой угощу,
Не грусти, ты хороший друг,
Будем мы идти сквозь время.
 
 
Зачем, ты свою породу,
Не чтишь, ты такой, проказник,
Как и я, ты весь промокший,
Давай, протопчи дорожку.
 

Скажи почём семечки

 
Скажи, почём семечки,
Нет, не куплю, денег нет,
У поэта душа вся,
Счета на копеечки,
Я их скормлю галочке,
Семечка то просится.
 
 
Я их брошу голубям,
Что воркуют сизые,
А потом, я и сам их,
Продавать буду слоям,
Общества читателей,
Сувениры памяти.
 

Машины

 
Порше, конечно, – лучше,
Ну, а Субару, – круче,
Альфа Ромео – видно,
Формула Один – быстро.
 
 
Мазератти – раскошны,
Ока с Нивой – в стороны,
КАМАЗы, МАЗы – больше,
Лада Седан – скромнее.
 
 
Всех машин, есть доводы,
Каждому своё, увы,
Я их люблю, за то, что,
Они и зверьё красиво.
 

Словом, боль мою мне не унять

 
Словом, боль мою, мне не унять,
И не стереть из сердца сажу,
Так и зачем мне, стоять опять,
Простить за милое, я скажу.
 
 
Смеяться, когда – всё вороны,
Клевать и дёрна, и маслины,
Собрались, у праздны в стороны,
Разлетятся перья на похороны.
 
 
Ведь сильнее ветра, только серые,
Волки, у земли в снег прижались, увы,
Хлебом их угостить с рук, и верные,
Клыки радуют, только мне ль суровы.
 

Молитва

Зачем мне тлен, когда не стара душа,

Зачем бриллианты, когда алмаза,

Размер и цвет, радует мои глаза,

Господь, так прости меня за мой талант.

Что Сатана пречистыми лучами,

Вбил в голову, как будто всех сильней он,

Господь, прости, что ангел света мне мил,

Что за покровом не разглядел ворон.

Господь, прости, и отведи мне душу,

Чтоб жилось, как на околице твоей,

И чтобы не покарал, за всю пургу,

Враг силён, только, когда метёт метель

Шахматы

 
Маленький больше большого,
Как король больше, чем король,
Без пешек ты, как пред богом,
Ну, а со слоном, так – гоголь.
 
 
Дебют – начало – плохого,
Ожидать, так это кобольд,
Жёсткий, напряжённый, словом,
Враг хорошего не прокол.
 
 
А пешек веренистый ход,
Который промах отведёт,
Это по булке слой маслом,
Чтоб не казалось, что залёт.
 

Что стоит твоё слово

 
Что стоит твоё слово,
И что стоит на корню,
Может слово, как сукно,
Ткну я пальцем, ты в говно,
Превратишься, не могу,
Смешон ты, а не суров,
Нет в слове твоём дела,
Я отклониться хочу,
Не стоит разговора.
 

Закон

 
Закон суров, и праздны мы,
Все стареем, умираем,
Нарушаем и снова в жизнь,
Вернуться хотим, таковы,
Но есть закон, не слышит он,
Аргументы и помыслы,
Свой у него на то расчёт,
Будто однажды согрешив,
Повторишься, как узнаем,
Может и под присягой ты,
Но ещё не изменился,
И будешь ведь веселиться.
 

Любовь

 
Любви все возрасты покорны,
И молодой и старый он,
Но нет таких фактов и времён,
Которым не подвластны мы.
 
 
Только влюблённый человек,
Идёт на смерть, и наотмашь,
Бьёт в грудь себя, как макака,
Есть в нём любовный первоцвет.
 
 
Пройдёт она и вспомнится,
Дней, их счастливых череда,
Но не будет грусти – она,
Только кажется, будто явь.
 

Пешим ходом

 
Пешеходы идут по улицам,
А там газы от турбин, шлаки, смесь,
Как хорошо, день выдался, зима,
А там гуляет детвора, да цех.
 
 
Как хорошо дышится городским,
И хорошо деревенским дышится,