Текст книги "Антикиллер-2"

Но при всей официальности промысел считался постыдным, и эта постыдность, распространялась не только на самих девок, но и на всех к нему причастных, включая мадам Соловьеву – главную хозяйку Сенной. Обладательница большого состояния, она пыталась проводить благотворительные лотереи и жертвовать на борьбу с чахоткой, но тиходонское общество ее не принимало, и невозможно представить, чтобы табачный фабрикант Асмолов, зерновой король Парамонов или кто-то еще из солидных заводчиков или купцов удостоил бандершу своим вниманием и хотя бы поздоровался с ней, не говоря уж о том, чтобы дружить домами или вести совместные дела.

Даже когда она захотела купить особняк в приличном районе, то потерпела фиаско: только узнав о личности покупателя, продавцы немедленно снимали недвижимость с торгов. В конце концов Соловьева переселила одно свое «заведение», отреставрировала старинный трехэтажный дом в стиле ампир и поселилась там же, на Сенной, что общество посчитало весьма символичным.

Она устраивала приемы с икрой и шампанским, к кованым воротам особняка съезжались на шикарных экипажах респектабельные на вид господа во фраках, с орхидеями в петлицах, при цилиндрах и дорого инкрустированных тростях, их сопровождали нарядно разодетые спутницы, но в те времена мишура не могла заслонить сути: это было псевдообщество – спекулянты, картежники, ипподромные жучки, маклеры, биржевые мошенники и прочий темный, сомнительно разбогатевший люд.

Они могли хвастать друг перед другом золотыми портсигарами, но не визитными карточками городского прокурора или губернатора. Их не принимали в приличных домах, и порог дома Соловьевой не переступала нога ни члена городской Думы, ни профессора местного университета, ни даже рядового городового или агента уголовно-сыскного отделения. Разве что в служебных целях, потому что если бы полицейский позарился на халявную икру содержательницы борделей, то уже на другой день с треском вылетел бы со службы.

«БМВ» мягко катил по Липовой аллее. За тонированными стеклами проплывали трех-четырехэтажные виллы под ломаными, крытыми черепицей крышами. Раньше проститутки жили на Сенной, налетчики на Богатяновке и Нахаловке, купцы и дворяне – на Садовой. Сословные условности канули в Лету, так же, как гипертрофированные представления о чести и излишняя щепетильность. Наступила демократия, и все перемешалось.

На Липовой аллее селились и прокуроры, и криминальные коммерсанты, и откровенные бандиты, и городские руководители, и милицейское начальство. Участок к участку, с общими заборами. Официальных чиновников сомнительное соседство не смущало, они делали вид, что вообще не видят тут никакой сомнительности, а криминалу близость к гражданскому и правоохранительному руководству только льстила и позволяла укреплять добрососедские отношения, переводя их нередко в дружески-деловые. У задерживаемых бандитов изымали целые пачки визитных карточек самых ответственных должностных лиц, и это тоже никого уже не смущало.

Хотя руоповская «Волга» содержалась в отличном состоянии и благодаря форсированному движку могла развивать на трассе до ста восьмидесяти, пересев в «БМВ», Лис чувствовал, что оказался в другом веке. Но разъезжать на нем постоянно он считал неприличным, так же, как дружить с бандитами. Поэтому пользовался шикарной «тачкой» только изредка – когда надо было показать «крутизну» или произвести впечатление. И то и другое случалось редко: крутизна Лиса и так была широко известна, а уж заинтересованным лицам – на сто процентов, а производить впечатление было не на кого…

Выехав наконец на Сенную, он свернул под «кирпич» и по трамвайным рельсам проехал полквартала. Здесь, у обветшалого четырехэтажного здания, стояли на булыжной мостовой и асфальтовом тротуаре с полтора десятка машин, среди которых имелись и «девяносто девятые», и несильно подержанные иномарки, и даже новый «Опель». Богато живут нынешние студенты!

Лис взглянул на встроенные в панель приборов часы. До звонка оставалось десять минут. Слегка откинув кожаную спинку сиденья, он развалился поудобней и закрыл глаза, вспоминая, как познакомился с Ребенком…

Две недели назад подполковник Коренев зашел в Дом моды. Интересовали его не новейшие образцы одежды и даже не манекенщицы, а каналы, по которым ОПГ[15]15
  ОПГ – организованная преступная группа.


[Закрыть] Саймона отбирала красивых девушек для продажи в Турцию, Азию и Европу. Группировка была разгромлена, главарь и его ближайшие приспешники находились под стражей, несколько человек бросились в бега, а следствие шло полным ходом.

В отличие от банальных торговцев живым товаром, которые вербуют рядовых заурядных дурех якобы для работы официантками и танцовщицами, Саймон отбирал элитный материал: фотомоделей, манекенщиц, победительниц конкурсов красоты, слушательниц Академии хороших манер – современного варианта института благородных девиц. Никаким благородством уготованное им занятие и не пахло, но обставлялось все так, что заподозрить неладное не могли ни молодые девушки, ни их близкие. Наживкой служили известные журналы с глянцевыми фотографиями тиходонских девушек, судьбой которых, и все это знали, занимался именно Саймон. Кандидаткам предлагалась блистательная карьера топ-моделей, звезд рекламы всемирно известных фирм и даже контракты на киносъемки…

– Пока, конечно, не Голливуд, – извинялся Саймон. – Для начала Италия, Испания, ну а потом, как себя покажешь…

Девчонки оценивали откровенность Саймона и были преисполнены решимости показать себя с наилучшей стороны и покорить кинематографический Олимп. Для закрепления эффекта Саймон как будто невзначай демонстрировал фотографии, на которых он был запечатлен с известными режиссерами и актерами мирового уровня. Фотографии были настоящими и делались на кинофестивалях. Осведомленные лица знают, что попасть в компанию со знаменитостями на снимке гораздо легче, чем познакомиться с ними, не говоря уже о том, чтобы вести с ними какие-то дела, но неискушенные провинциалки об этом, естественно, не подозревали.

Так же, как не подозревали, что роскошные глянцевые фотографии их землячек в знаменитых журналах были поддельными. То есть сами фотографии, конечно, были настоящими, но к «Плейбою», «Космополитену», «Вог» или «Эль» никакого отношения не имели. Просто-напросто люди Саймона печатали несколько разворотов в высококачественной финской типографии, а потом вшивали в подходящий журнал…

Короче, солидность предлагаемого мероприятия никаких сомнений не вызывала, перед отправкой каждая счастливица получала по пятьсот долларов, что подтверждало высочайший уровень сервиса саймоновской фирмы и искреннюю заботу о питомицах. А потом все шло как обычно, с некоторыми вариациями: вместо третьесортных борделей девушки вначале попадали к богатому турку, немцу или итальянцу, заказавшему русскую красавицу по тому же поддельному журналу и платившему не только за красоту, но и за несуществующую «знаменитость», которая, как известно, обходится дороже всего остального.

Перед передачей заказчику с девушкой работали психологи, убеждающие, что «покровительство» влиятельного иностранца необходимо для дальнейшей карьеры. Привычные к такому подходу красавицы соглашались, жизнь у них действительно складывалась красивая и безбедная, а взамен требовалось только то, что у каждой женщины от природы имеется в избытке, что не растрачивается и не иссякает и использование чего доставляет удовольствие и ей самой.

К тому моменту, когда девушка начинала задавать вопросы об устройстве будущей карьеры (а некоторые забывали о карьере и проявляли больший интерес к устройству личной жизни), срок контракта заканчивался. Случалось, что он перерастал в брачный контракт: Маша Косарева вышла замуж за турецкого нефтяного магната, Сима Федоскина – за греческого судовладельца… Валерию Архипову оставил в своем гареме султан Брунея, что в глазах общественного мнения приравнивалось к замужеству, хотя таких «жен» у султана было триста пятьдесят, но, в конце концов, у каждого народа свои обычаи; на эту странность можно закрыть глаза и опускать ее при рассказе знакомым. Например: «Моя-то Валерочка прекрасно вышла замуж! За самого султана Брунея, это вроде как король! Да, да, а она вроде королева…»

Фирма Саймона максимальным образом использовала такие положительные примеры: статьи в газетах, видеоприветы, письма счастливо устроившихся тиходонских красавиц – все это лило воду на мельницу ОПГ.

Некоторых девчонок после незавершившегося свадьбой медового месяца все-таки удавалось пристроить в какое-нибудь рекламное агентство: объективные данные у них были, а Саймон с лихвой покрывал свои затраты уже первым контрактом. Это тоже относилось к положительным примерам и так же широко освещалось в местных газетах.

А остальные оставались неустроенными, и их-то ОПГ Саймона отжимала насухо: вначале работа по вызовам, потом в дорогих гостиницах, потом в отелях среднего класса и так далее – неудачницы проделывали путь наверх по лестнице, ведущей вниз. Здесь использовались совсем другие стимулы: кулак, ремень, раскаленный утюг, наркотики… И заканчивался путь несостоявшейся кинозвезды в низкопробных турецких или итальянских борделях.

Для последней категории тиходонских красавиц нередки были убийства, самоубийства, смерть от передозировки героина, и хотя эти факты саймоновской организацией не афишировались, но Интерпол собрал необходимый материал, который и послужил основанием к возбуждению уголовного дела.

Поскольку все связанные с красавицами мероприятия проводились на базе Тиходонского Дома моделей, то Лис хотел установить, каким образом и через кого саймоновская ОПГ поддерживала с ним связь, кто из администрации помогал вести отбор девушек, а самое главное – делалось это бескорыстно и по незнанию или имело место обычное соучастие.

Поплутав по безлюдным коридорам, он пошел на тихую музыку и оказался в пустом и темном демонстрационном зале. Шла репетиция, и на освещенном подиуме стояла девочка, как ему показалось, лет четырнадцати. Грубые, казенного вида туфли, толстые коричневые чулки «в резинку», темно-синие юбка и жакет с золотыми пуговицами, белая блузка, пионерский галстук, короткие косички с синими бантиками. Двумя руками перед собой она держала ранец-портфель. Вид у девочки был печальный.

– Опять двойка? – спросил Лис.

– Ага, – безучастно кивнула она.

Вокруг ходил фотограф, примеряясь кодаковской камерой с разных ракурсов. Вспыхнула вспышка, еще одна.

– Надень ранец на спину.

Девочка выполнила команду. Снова блиц.

– Пройдись.

– Нет, так не годится! – раздался громкий женский голос. – Галстук себя не оправдывает – это атрибутика ушедшего времени. Надо заменить маленькой бабочкой с висящими уголками в цвет костюма. А для оживления модели банты сделать красными. И пуговицы выглядят аляповато…

– Но такие пуговицы всегда были принадлежностью школьной формы…

– Тогда было другое время! В основе школьного стиля лежали единообразие и строгость военного обмундирования. Сейчас поддерживать милитаристские подходы просто глупо. Надо искать новые формы!

По другую сторону подиума сидели несколько женщин. Две из них спорили, если робкие возражения на безапелляционные указания можно назвать спором.

– Где можно найти директора? – спросил Лис.

– До конца коридора и на второй этаж, – сказала обладательница громкого голоса.

Он пошел в указанном направлении и нашел директорский кабинет, но дверь оказалась запертой. Прождав двадцать минут и безуспешно попытавшись разыскать хотя бы заместителя, Лис решил уходить. Теперь из демонстрационного зала неслась бодрая мелодия, и он, сам не зная зачем, вновь зашел туда.

Картинка переменилась, и явно в лучшую сторону: по длинному помосту прогуливалась девушка в красном закрытом купальнике и туфлях на шпильке. Уходящие за верхнюю линию бедер вырезы купальника и высоченные каблуки удлиняли ноги модели до невероятности. Как завороженный, Лис подошел вплотную. С трудом оторвавшись от стройных ножек, он переводил взгляд все выше и выше…

Не очень развитые бедра, узкая талия, слегка впалый живот, проступающие сквозь ткань реберные дуги, небольшая грудь, тонкие, но с крепкими запястьями руки, покатые плечи с чуть выступающими ключицами, длинная, горделиво изогнутая шея, гордо посаженная маленькая головка, узкий подбородок, безупречный овал лица, ярко накрашенные небольшие губы, аккуратный нос с тонкой спинкой и чувственными крыльями, большие миндалевидные голубые глаза, удивленно вскинутые полукружья бровей, высокий лоб, гладко зачесанные и собранные на затылке блестящие волосы.

Красивая шатенка с голубыми глазами, чуть больше двадцати, особых примет нет… Лис мог с первого захода составить подробный и фотографически точный словесный портрет. Ему даже показалось, что он смог бы ее нарисовать, хотя склонностей к изобразительному искусству за подполковником Кореневым никогда не водилось.

Девушка шла весело и упруго, под тонкой атласной кожей перекатывались тугие, явно тренированные мышцы. «Значит, занималась спортом, скорей всего художественной гимнастикой. Может быть, бальными танцами», – дополнил словесный портрет Лис. Очевидно, его взгляд был слишком пристальным и настойчивым. Девушка приостановилась и пластично развернулась прямо перед ним.

– А теперь пятерка! – она улыбнулась.

Лиса словно жаром обдало. Четырнадцатилетняя школьница в грубых чулках и дурацкой школьной форме и эта очаровательная молодая женщина оказались одним и тем же лицом! Как можно так измениться за полчаса? Невероятно…

Тертый, битый и стреляный опер, один из лучших сыщиков Тиходонска, столбом стоял перед опустевшим подиумом и не знал, что делать. Вид у него был растерянный и глупый. Но изощренный мозг, привыкший находить хитроумные выходы из самых запутанных и нестандартных ситуаций, подсказал, как вести себя дальше. Лобовой опрос администрации малоэффективен, его можно поручить кому-то из подчиненных. Более перспективно агентурное проникновение, и этой сложнейшей линией должен заниматься, конечно, начальник оперативного отдела лично. А в качестве информатора надо привлечь кого-то из сотрудников, знающих здешнюю жизнь изнутри. Например, эту красивую манекенщицу. То, что общение с ней будет приятным, окажет благоприятное воздействие на оперативный контакт и будет способствовать достижению нужного результата.

Компромисс с самим собой был достигнут, и в сквере у выхода из Дома моды сидел не пораженный стрелой Амура старый идиот, поджидающий девочку, которая годится ему в дочери, а опытный оперативный сотрудник, настроенный на целевую вербовку.

Лис ждал ее около часа и чуть не пропустил, потому что на улицу вышла не неуклюжая школьница, и не стройная красавица, а обычная девчонка с распущенными по плечам волосами, в светлом плаще, джинсах и видавших виды кроссовках. «С такой способностью к перевоплощению хорошо работать в „наружке“, – пришла дурацкая мысль, которую он тут же отогнал. Грубая и рискованная работа совсем не подходит для этой девушки…

Лис поднялся со скамейки, когда модель проходила мимо, они встретились взглядами.

– Извините, – неловко сказал он. Девушка не остановилась, пришлось пойти следом, приноравливаясь к быстрому размеренному шагу.

– Можно угостить вас мороженым? – в голову пришла фраза, которую он не произносил лет двадцать.

– Еще не время. Через месяц – другое дело, – не поворачивая головы, ответила она. Но тон не был ни враждебным, ни холодным, каким обычно отшивают неприятного человека. Впрочем, наверняка Лис этого не знал, ибо никогда не заводил знакомств на улице, и его никогда не отшивали.

– Тогда кофе…

Девушка посмотрела на него, словно оценивая. Сейчас глаза у нее казались серо-зелеными.

– Кофе можно.

Они зашли в небольшой бар. Маленькие круглые столики покрывали кремовые скатерти, такими же были салфетки и драпировка стен. Заведение имело хорошую репутацию, и Лиса здесь знали.

– Чего желаете, Филипп Михайлович? – Официант в черном костюме, белой сорочке и черной «бабочке» мгновенно возник у столика.

– Два кофе, Олег. И что-нибудь легкое. Бутерброды?

– Есть хорошие пельмени с телятиной, – ненавязчиво предложил официант.

Лис посмотрел на свою спутницу. Возражений не последовало. Он кивнул.

– Давайте. И пару овощных салатов.

– Одну минуту. – Олег мгновенно исчез.

Лис подумал, что раньше он никогда не называл официанта на «вы». Да и вообще никогда не был таким вежливым и церемонным.

Девушка бросила на него короткий взгляд и принялась теребить салфетку.

– Теперь я знаю, что вас зовут Филипп Михайлович.

– А вас?

– Ира.

Лису показалось, что это имя девушке не подходит. Он сразу окрестил ее Ребенком. Впоследствии, когда он навел справки, выяснилось, что интуиция и на этот раз его не подвела. Ее звали Катей. Ребенок просто-напросто соврала незнакомому дяде.

Олег быстро принес заказ. Лис почувствовал, что проголодался, Ребенок тоже ела с аппетитом. Пельмени требовали хотя бы ста граммов водки, но он постеснялся заказывать спиртное. Однако уютная обстановка и вкусная еда делали свое дело – атмосфера и без выпивки стала дружески-непринужденной. Они постепенно разговорились. Точнее, следуя укоренившейся за многие годы привычке, Лис на фоне отвлекающей, не несущей полезной информации болтовни незаметно ставил замаскированные вопросы, позволяющие как можно больше узнать о собеседнике.

Ребенок рассказала, что в прошлом году закончила школу и поступила в университет, на филологический. Живет с мамой и папой. С восьмого класса посещала Общественный колледж хороших манер при Доме моды, сейчас продолжает обучение в Академии, подрабатывает демонстрацией одежды.

«Сколько ей лет?» – пытался понять Лис. Даже сейчас он не мог определить этого наверняка. В зависимости от ракурса и освещения можно было с одинаковым успехом дать и пятнадцать, и восемнадцать. И глаза снова изменили цвет – сейчас они были светло-серыми.

– Что необычного вы во мне увидели? – прокомментировала Ребенок его пристальный взгляд. Очевидно, такие взгляды не вписываются в хорошие манеры.

– У вас все время разная внешность. То и дело меняется лицо, глаза, возраст – все!

– Как у марсианина?

– У кого? – изумился Лис.

Лицо Ребенка осталось бесстрастным. На нем почти не отражались эмоции.

– Есть такой фантастический рассказ. Про марсианина. Он принимал внешность того, кого в нем хотели видеть. В толпе землян он бесконечно изменялся и в конце концов умер. Жалко.

Ребенок развела руками:

– А вообще-то я изучаю детектив. Не законы жанра, а отражение в нем окружающей жизни. Меняется жизнь, меняются и книги. Как тот марсианин.

Лис почувствовал себя неловко. Он мало читал и не привык разговаривать на умные темы. И сейчас по сравнению с этой девочкой он казался себе неразвитым и неуклюжим.

Денег с него Олег не взял и с почетом проводил до двери. Ребенок никаких вопросов не задавала, как будто такое было в порядке вещей. На служебной «Волге» Лис отвез ее домой и попрощался, записав на клочке бумаги все свои телефоны, включая мобильный. В ответ он ничего не получил.

В глубине четырехэтажки прокатился звонок, и Лис открыл глаза. Почти сразу из двустворчатой стеклянной двери шумно повалили будущие филологи, психологи и юристы. Внешне они ничем не отличались от сверстников – ни одеждой, ни прическами, ни манерой поведения. Пожалуй только, среди юношей больше очкариков…

Лис нажал клавишу на подлокотнике, тонированное стекло мягко поехало вниз. Внимательный взгляд фильтровал толпу, и это оказалось непростой работой, потому что все девушки были одного возраста, в похожей одежде, со сходными прическами – все диктовалось модой, от них и пахнуть должно одинаковыми духами, но запаха на таком расстоянии Лис, естественно, не ощущал. К тому же поиск затрудняло то обстоятельство, что он видел Ребенка всего один раз и мог упустить в толчее сверстников и сверстниц.

Но такого не произошло, Лис редко кого-нибудь упускал. Она шла с двумя подругами: высокая, тоненькая, на высокой платформе и толстых каблуках, такие туфли молодежь называет «копытами»… Короткая черная юбка, свободная синяя блузка, черная сумка через плечо, синий бант в волосах. «БМВ» стоял прямо напротив двери и привлекал всеобщее внимание, однако Ребенок безразлично скользнула взглядом и отвернулась. Лис посигналил. С десяток симпатичных мордашек повернулись на заливистую мелодию, но Ребенок и ухом не повела. Зато эффектная блондинка замедлила шаг и поощрительно улыбнулась.

«БМВ» тронулся с места, обогнал трех оживленно беседующих подружек и остановился. Лис вышел и, не запирая машину, двинулся им навстречу.

– Здравствуйте.

Теперь он стоял прямо перед Ребенком, и не заметить его было невозможно. Даже вид такой было сделать нельзя. Впрочем, она и не пыталась.

– Ах, это вы… Здравствуйте.

Ни удивления, ни радости, ни каких-либо других эмоций. Именно так и должна вести себя воспитанная девушка при встрече с едва знакомым человеком.

– А не поехать ли нам покататься? Или поужинать? Или просто поесть мороженого?

– Не знаю…. – растягивая слова, ответила Ребенок. – Вы как, девчонки?

В принципе Лис обращался только к ней, но она очень изящно распространила приглашение и на подруг. Те переглянулись.

– Можно, – сказала стройная брюнетка с короткой стрижкой и улыбнулась. Третья девушка – пухленькая и в отличие от спутниц явно не модельных пропорций – молча кивнула, но чувствовалось, что ее мнение особой роли не играет.

Девчонки направились к автомобилю. Лис представил, как это выглядит со стороны. Несколько лет назад, когда работали по РД «Лесополоса», все патрули, участковые и оперсостав имели приказ задерживать мужчин, заводящих знакомства с молодыми девушками, а особенно пытающихся их куда-то увезти. Да и сейчас, если бы он стал свидетелем такой сцены, то обязательно проверил бы документы у взрослого ловеласа и записал номер шикарной иномарки.

Для Ребенка Лис открыл переднюю дверцу, но она этого как бы не заметила, и все трое уселись назад. Он повернул ключ зажигания, сработал центральный замок, все клавиши блокировки дверей со щелчком опустились. Если бы у него были дурные намерения, глупые девчонки оказались бы в западне. Надо будет объяснить Ребенку основы безопасного поведения…

Ему часто приходилось это делать. Иногда случались курьезы: во время той же «Лесополосы» он подсадил по дороге миловидную девчушку, та сразу же рассказала, что приехала из деревни, никого в Тиходонске не знает, а потом стала расспрашивать, где можно отдохнуть и развеяться и что это за базы отдыха на Левом берегу, о которых она слышала от подруг.

– Ты что, с ума сошла?! – искренне возмутился Лис. – Весь город на ушах стоит, сексуальный маньяк одну бабу за другой режет, по радио, в газетах – везде одно и то же твердят: соблюдайте осторожность, проявляйте бдительность, не садитесь в машины к незнакомым людям! А ты будто нарочно на жопу приключений ищешь!

Девчушка как-то сразу потеряла к нему интерес, поскучнела и через несколько кварталов вышла. А на другой день позвонил приятель из областного УР:

– Ты прямо наставник молодежи! Профилактические беседы даже в своей машине ведешь!

Тогда-то Лис и понял, что попал на «приманку», но сделал вид, что знал это с самого начала.

– Я ее сразу выкупил: не успела сесть, уже в койку просится! Хоть бы инструктировали! Так ее любой мужик на базу повезет, а вы ему потом будете почки отбивать да на сорок трупов колоть! И потом, вы что, мою машину не знаете?

Приятель рассмеялся:

– Перестаралась… Девчат из районов собрали, им отличиться охота! Когда она тебя тормознула, ребята из прикрытия обхохотались. Но делать-то нечего, шли следом и спорили: клюнешь? Не клюнешь? Но тебя бы колоть не стали…

Как знать… По одной из версий маньяк носил милицейские погоны. Так что вначале могли быть проблемы…

Сзади раздавался оживленный шепот. На девчонок щелчок центрального замка никакого впечатления не произвел. Очевидно, они выпытывают у Ребенка, кто он такой.

– А музыка есть? – освоившись в уютном салоне, спросила одна из девушек. Кто именно, Лис по голосу не понял, но не Ребенок – ее он бы сразу узнал.

– Есть, – он включил магнитолу.

– Бум, бум, бум, бум! – ритмичные удары низких басов наполнили салон. На заднем сиденье послышались смешки. Похоже, девчонок не интересовало, куда их везут.

– Жареную форель любите? – спросил Лис, приглушая звук.

– Лю-у-у-бим! – раздался тот же голос.

– Отлично! – Он вдавил акселератор и вновь вывел звук на среднюю мощность.

– Бум, бум, бум, бум! – басы давили на барабанные перепонки, вытесняя засоряющие мозг заботы, отодвигая на задний план проблемы, повышая настроение. Хотя дело, конечно, было не в музыке. А в одной из трех девочек, сидящих на заднем сиденье.

Выскользнув на Большой проспект, «БМВ» свернул направо и понесся на юг. Через несколько минут он пересек мост через Дон, крутнулся на развязке и пошел на восток, по шоссейке, на которую нанизывались все злачные места левобережья. Самой близкой к городу была «Таверна», именно здесь отдыхали всегда РУОП и СОБР. И сейчас Лис заметил две знакомые машины с распахнутыми, чтобы слышать рацию, дверцами.

Так, кто там есть… Он сбавил скорость. Волошин, Попов и Смирнова стоят кружком и беседуют, Котов с Панкратовым отставляют стол подальше от остальных посетителей и поближе к машинам, Гусар и Рывков объясняют что-то официанту. Все участники сегодняшней операции, наверняка подъедет Литвинов и еще кто-то из ребят. В такие моменты он всегда находился с товарищами, и, если бы сейчас с ним была только Ребенок, он бы притормозил здесь. Но сильно разбавлять компанию посторонними не стоило: когда ребята выпьют, пойдут профессиональные разговоры, а они не предназначены для чужих ушей.

Лис вдавил в пол педаль газа. Приглушенно взревел мотор, машина рванулась вперед, ускорение прижало пассажиров к упругим креслам. Девчонки завизжали. Справа и слева проносились сотни ресторанчиков, кафе, закусочных, шашлычных – точки располагались почти вплотную друг к другу, курились дымки мангалов, кое-где над кострами висели закопченные котелки для ухи. В прежние времена ничего этого не было, только затапливаемая в весенние разливы придонская лесостепь, где шмыгали зайцы, мелкие лисы, еноты и бегали в поисках добычи стаи одичавших собак.

Через пяток километров Лис свернул на узкую гравийку и подъехал почти к самой реке. Здесь стояла стекляшка, напоминающая аквариум, именно так она и называлась. Народу было немного, во всяком случае, веранда была совершенно свободной, а на стоянке стояли только две машины – потрепанная «шестерка» и новая «девятка».

Они заняли столик на улице, с видом на тяжело плывущие самоходные баржи, летящие на подводных крыльях «ракеты», буксиры и рейсовые катера. Обслуживал их высокий, мрачного вида малый. При виде Лиса он стал приветливей и вместо дежурной форели предложил жареную селедку, из чего опер заключил, что они когда-то встречались и эта встреча произвела на официанта большее впечатление, чем на него. Заминка вышла со спиртным: Лис опять начал было колебаться, но потом плюнул и заказал две бутылки белого сухого для девушек и двести водки – для себя.

– Давайте знакомиться! – брюнетка с короткой стрижкой оказалась самой бойкой.

– Я – Оксана, это Вика, – она указала на пухленькую. – А это Катя. Хотя ее-то вы, конечно, знаете.

«Мостовая Екатерина Викторовна», – ко второй встрече Лис, естественно, был во всеоружии. Но изобразил крайнее удивление.

– Катя?!

– Я должна извиниться, – невозмутимо сказала Ребенок. – Тогда все произошло так быстро и неожиданно… Когда пристает неизвестно кто, я называюсь другим именем.

Лис успокоенно кивнул:

– Раз теперь мне позволено узнать настоящее имя, значит, я реабилитирован. Обещаю оправдать доверие.

Ребенок посмотрела с интересом. Взгляд у нее был острым и умным.

– А о вас мы ничего не знаем, – с намеком сказала Оксана.

– Филипп Михайлович, – отрекомендовался Лис и наклонил голову.

– А чем вы занимаетесь?

Он на миг задумался, но Ребенок пришла на помощь.

– Инспектирует торговые точки. Интересно, с нас и здесь не возьмут денег?

– Увидим, – Лис и сам этого точно не знал.

– Интересно, где здесь можно помыть руки? – сказала Вика в пространство.

– Пойдем, покажу. – Ребенок повела подружек в стекляшку.

Значит, она бывала здесь раньше… Лису почему-то стало неприятно.

Когда девушки вернулись, официант расставлял тарелки с закусками: пикантный маринованный чеснок, плоские дольки остро пахнущего суджука, черные кружочки сырокопченой колбасы с белыми вкраплениями нежного сала, скользкие упругие сегменты сулугуни, слезящееся на срезе свежее масло, ароматный хлеб, красивые, словно на натюрморте, овощи: крупные, в каплях воды помидоры, пупырчатые огурцы, красная с белыми хвостиками редиска, эстрагон, петрушка, кинза… Вскоре появилось и блюдо с румяной, пропитанной нежным жиром селедкой, запотевший графинчик с водкой и две бутылки французского вина.

– Вы хоть совершеннолетние? – для очистки совести спросил Лис, разливая вино по высоким бокалам.

– Конечно, – кивнула Ребенок. И соврала. Насчет нее Лис знал точно: семнадцать с половиной, потому что в школу она пошла с шести лет.

– Ну тогда ладно. – Он плеснул себе водки. – За успехи молодого поколения!

Оксана и Вика жадно набросились на еду, Ребенок ела аккуратно, не спеша, наглядно демонстрируя хорошие манеры. Истекая жиром, селедка хрустела и таяла во рту.

– По второй? – Лис снова разлил вино.

При этом он, с одной стороны, чувствовал себя неуютно, ибо исполнял состав преступления: «вовлечение несовершеннолетних в пьянство», а с другой – ругал себя за ханжество, так как каждому ясно, что девчонкам уже неоднократно приходилось приобщаться к спиртному. Может быть, и не только к спиртному… Он внимательно посмотрел в чистое лицо Ребенка. Да нет, вряд ли… Может, другие. Но не она.

– За что будем пить? – кокетливо спросила Оксана.

– За исполнение ваших желаний.

Девушки осушили бокалы без замешательства и отвращения, скорее, наоборот – с явным удовольствием. Лис замешкался, накалывая кусочек суджука.

– Скоро будем в кино сниматься, – сказала Оксана. – Вот и исполнятся наши желания.

– Не болтай! – строго одернула ее Ребенок.

– Вам хорошо, – позавидовала Вика. – А меня не зовут. Ни в кино, ни в журналы. А чего – я бы тоже могла…

– В каком кино? – насторожился Лис. – Не в Голливуде?

– Нет, вначале в Италии, – беззаботно сообщила Оксана. – А дальше – как себя покажешь.

Лис поставил невыпитую стопку на стол.

– И кто же это вас приглашает?

Оксана только открыла рот, как Ребенок перебила:

– Меньше ее слушайте. Еще ничего не известно. Зачем зря языком болтать!