Текст книги "Агент 013"

– Сам про зелень говорил, – начала я терять терпение.

– Тоска зеленая, – повторил псих, – в смысле развлечений нет, клубов, ресторанов, одни ежи с калашами.

Если сообщение про автобус, на котором парня за четыре часа доставили с Марса на Землю, я выслушала спокойно, то рассказ про ежа с автоматом выбил меня из равновесия.

– Можешь посидеть минутку в одиночестве? – поинтересовалась я у гостя.

– С удовольствием, – кивнул тот.

Я схватила со столика журнал.

– Почитай пока. Ты знаешь наши буквы?

– В каком смысле «наши буквы»? – заморгал сумасшедший. – Есть еще другие?

– Латиница, кириллица, арабская вязь, иероглифы, узелковое письмо майя, – перечислила я, – существует много видов письменности. Вот у вас, на Марсе, как пишут?

«Пришелец» пару раз оглянулся и шепнул:

– Как везде. По-русски. Я иностранными языками не владею, но непременно научусь по-английски говорить.

Я пошла по коридору в сторону кабинета Чеслава, громко говоря на ходу:

– Вот и молодец! Умница! Засядешь за словари и освоишь все наречия мира.

Глава 7

Чеслав и Димон рассматривали что-то на экране ноутбука, но мое негодование заставило забыть про хорошее воспитание и служебную дисциплину.

– Что мне с этим дураком делать? – спросила я. – Будь добр, Чеслав, уточни!

Босс оторвался от компьютера.

– С кем?

– Ты велел ознакомить Приходько с офисом, – напомнила я.

Чеслав кивнул.

– Верно. И как дела?

– Он увидел кулер, – хихикнула я, – сейчас изучает журнал «Разведение кур».

Димон и шеф вытаращили глаза.

– При чем здесь птица? – спросил босс.

Я решила на всякий случай продемонстрировать свою образованность:

– Курица не птица, она… э… она…

– Насекомое, – подсказал Димон.

– Конечно нет, курица… – Я попыталась четко классифицировать несушку: – Она…

– Перьекрылое, ногастое, яйценоское, – опять вмешался Коробок.

– Мы собрались углубиться в дебри зоологии? – поинтересовался Чеслав.

– Нет, – опомнилась я, – почему вы заговорили о курах?

Хакер погладил меня по голове.

– Не плачь, тебя вылечат.

– Ты упомянула, что Приходько читает издание «Разведение кур», – улыбнулся Чеслав, – меня удивил выбор литературы.

– Он взял журнал со столика, – пояснила я.

– У нас в холле есть такой? – изумился босс. – Откуда?

Я пожала плечами, там еще валяется «Разведение черепах в условиях Подмосковья». Кто ж ответит, как он к нам попал.

– Что не так с Приходько? – моргнул Чеслав.

– Все! – топнула я ногой. – Во-первых, он Приходько, во-вторых, прилетел с Марса на автобусе, добрался оттуда за четыре часа, в-третьих… У них по планете ходят ежи с автоматами.

Чеслав расхохотался. Я никак не ожидала от него такой реакции, тем более сегодня, поэтому замолчала, а шеф открыл дверь кабинета и крикнул:

– Федя, иди сюда!

Когда стройный парень вошел в комнату, Чеслав, с трудом удерживая новый взрыв смеха, произнес:

– Знакомьтесь, Федор Приходько. Наш практикант.

Федор кивнул.

– Здрассти.

– Эй, эй, его фамилия Приходько? – обомлела я. – То есть он не Приходько, в смысле Приходько, а Приходько в смысле паспорта?

Чеслав закрыл ноутбук.

– Согласен, получилась путаница, нам потребуется сменить шифр.

– Отлично подойдет «Броненосец», – предложил Димон.

– Почему? – не понял босс.

– Татьяна сегодня сказала, что у него восемь ног, – с детским восторгом объявил Коробок, – вот я и вспомнил.

– Восемь ног? – заморгал шеф.

– Тамара Владимировна задала загадку, – ввела я Чеслава в курс дела. – У броненосца две передние лапы, две задние, две левые, две правые. Сколько всего?

– Она ответила «восемь»! – подпрыгнул Коробок.

Чеслав потряс головой.

– Молодец!

– Что не так? – разозлилась я. – Вы полагаете, что их у животного может быть меньше? Например, семь?

– При помощи нечетного количества конечностей передвигаться трудно, – высказал свое мнение Федор, – даже дураку ясно.

– А ты можешь раздавить яйцо в ладонях? – налетела я на парня.

– С ума сойти, – пробормотал Чеслав. – Таня, успокойся! Да что с тобой? Яйца кокать не будем.

– Разбить любой дурак сможет, – уперлась я, – а ты его раздави. И вообще, этот Федя говорил, что он с Марса!

Я ожидала, что Чеслав нахмурится или удивится, но он спокойно кивнул.

– Верно, с Марса.

Я кинулась к шефу:

– Чеслав, ты как себя чувствуешь?

– Соответственно обстоятельствам, – спокойно ответил он. – «Марс» – это аббревиатура, а не название планеты. Московский автономный ресурсный спецотдел. Сокращенно МАРС. И Федора привезли в Москву на автобусе.

Я вжала голову в плечи. Осенью прошлого года, когда все в моей жизни казалось стабильным, а квартира еще не сгорела, мне позвонила соседка с пятого этажа, милейшая Верочка Лапутина, и попросила: «Таняша, умоляю, сходи сегодня к моему Сережке в садик на праздник. Они там день мамы и бабушки устраивают, специально стихи разучивали». «В принципе, мне не трудно, – осторожно ответила я, – у меня выходной. Но что мне прикажешь делать на торжестве в честь ближайших родственниц?» «Воспитательницы выпендриваются, – пустилась в объяснения Вера, – нет бы концерт устроить, песенки спеть, и хорошо. У нас, блин, царство Макаренко, целое представление запланировали. Каждый ребенок свой стишок разучил. Малыш выйдет на сцену, к нему присоединится мама, крошка ей вроде как подарок делает! Я чуть не поседела, пока мы с Сережкой его многостишие затвердили. Нас предупредили: в одиночку он выступать не будет, исключительно в моем присутствии. И что выходит? Столько с парнем мучились, зубрили, теперь меня со смены не отпускают, а Сереге плакать? Выручи! Без разницы, кто из семьи придет: бабка, тетка, дедка, репка, мышка-норушка. Скажешь, что ты моя двоюродная сестра. Я уже Сережке на мобильный позвонила, он так обрадовался: «Люблю тетю Таню, от нее конфетами пахнет».

Я подивилась, что у шестилетки есть сотовый, но не высказалась вслух, просто успокоила Веру: «Уже собираюсь. Надо что-то взять с собой?» «Вот я дура беспамятная! – заголосила Верушка. – Велено всем взрослым быть в масках». «Каких?» – деловито уточнила я. «В любой, какую купишь, – пояснила Лапутина, – их в супермаркете на первом этаже видимо-невидимо, купи самую удобную, я тебе деньги верну».

Я достала из шкафа платье в мелкий цветочек, накинула на плечи кардиган и поспешила в садик, рассчитав время на поход в магазин.

Верушка слегка напутала: на первом этаже торгового центра находились громадный сетевой продмаг и аптека, всяческие лавчонки гнездились на втором, и ни в одной не было масок, никаких, ни из папье-маше, ни из бумаги, ни из пластмассы. Но в конце концов мне повезло: витрину одного из магазинов детской одежды украшал манекен, чье лицо прикрывала маска козы. Продавщица впечатлилась моим рассказом про праздник и любезно согласилась продать «козью морду».

В зал я вбежала последней, остальные родители уже успели занять места. Я нацепила маску в коридоре, толкнула дверь, прошла несколько шагов и приклеилась к красной ковровой дорожке, купленной, похоже, лет пятьдесят назад.

Все скамейки были заняты женщинами в масках. Папы и дедушки редкие гости на детсадовских мероприятиях, поэтому сейчас в просторном помещении скопилась исключительно дамская компания. Мое появление вызвало бурный восторг, кое-кто тихо заржал, а кое-кто не постеснялся ткнуть в меня пальцем и сказать: «Круто принарядилась».

Спросите, почему они так развеселились? Они-то все прикрыли лица медицинскими масками, которыми пользуются врачи и медсестры. А я красовалась в маске козы. Более того, в образе мамы семерых козлят мне пришлось выйти на сцену, воспитательницы не разрешили снять маску. «В городе начинается эпидемия, – заявили они, – или так выступаете, или до свидания».

Вот и сейчас, услышав про Марс и автобус, я снова ощутила себя козой.

– Чем ей моя фамилия не понравилась? – забеспокоился Федор.

– Тань, не расстраивайся, – утешил меня Димон, – услышь я про Приходько с Марса, руки бы скрутил парню.

– Он еще говорил про камеру в зубах! – наябедничала я.

– Камера в зубах? – переспросил Чеслав и повернулся к парню. – Федор, это правда?

Приходько оттопырил нижнюю губу.

– Угу, она меня привела в холл и про журнал сказала: «Можно почитать, правда, он старый».

– Говори побыстрее, – попросил Димон, – какое отношение журнал имеет к зубам и почему у тебя в клыках объектив?

– Она сказала про прессу, – по-прежнему неторопливо продолжал Федор, – я подумал: «Такие же древние газеты у дантистов в приемной». Вспомнил, что у меня выпала пломба, и говорю: «В зубах каверна».

– Камера! – поправила я.

– Каверна, – не сдался Федор, – в смысле дырка. Выстроил в уме логическую цепочку и поделился бедой, а ты не поняла ход моих мыслей, хотя он очень прост: старый журнал – стоматолог – зубы – каверна.

Я повернулась к Чеславу.

– Приходько упоминал камеру!

– Каверну, – не дрогнул новый коллега, – ты просто ослышалась.

– Каверны бывают в легких, – встал на мою защиту Димон.

– В зубах тоже, – не усомнился в своей правоте Федор.

– А ежи с калашами? – прошептала я.

– У нас так охрану называют, – пояснил практикант, – из-за касок с антеннами.

– Все. Забыли. Камера-каверна, журнал-зубы, – приказал Коробок.

– Таня, вы тут с Димой поговорите, – вздохнул Чеслав, – я сам Федору экскурсию по офису устрою. Пошли!

Новичок беспрекословно двинулся за боссом.

Димон откашлялся.

– Вернемся к делу. Странная штука получается. Осип по приказу некоего N решил убить Тамару Владимировну.

– Может, лишить ее жизни было идеей Кошмарова, – не согласилась я, – ему велели очистить квартиру. Заказчик понял, что Куклина не хочет выезжать, и решил избавиться от старушки.

– Убивают из-за жилплощади сейчас редко, – протянул Димон.

– Людей всегда напрягал квартирный вопрос, – вздохнула я.

– Теперь можно купить хату на любой вкус, – не согласился Коробок. – Ну уперлась бабка рогом, плевать на нее, подберу себе другой вариант.

– Олигарх хочет именно хоромы Моти и Тамары Владимировны, – предположила я.

– Почему? – пожал плечами Димон.

Я начала загибать пальцы.

– Центр города, старое здание, богатые соседи, редкой красоты зал с арочными окнами.

Коробок живо нашел контраргументы:

– Машину припарковать негде, двора нет, никакой охраны, пока разрешение на перепланировку от БТИ получишь, полжизни пройдет. И площадь маленькая!

– Да у Тамары Владимировны бальный зал в семьдесят метров, – возмутилась я.

– И две конурки размером с рюмку, – присовокупил Коробок.

Я ринулась в бой:

– А про Мотю забыл?

– Огромный санузел и спальня для гнома, – хмыкнул хакер, – что получится, если скупить весь этаж? В общей сложности сто квадратов, стандартная столичная трешка, не масштаб для толстосума. Нынче так: если берлога меньше трехсот метров, то считается, что квартирка скромная. Двухэтажный пентхаус или, наоборот, парочка уровней под землей – вот где крутизна.

– Осип говорил о любовнице с ребенком, – покачала я головой, – его клиент не себе жилье подыскивал.

Но Коробок не захотел меня услышать. Он продолжал размышлять вслух:

– А наш нувориш, похоже, нацелился именно на гнездышко Куклиной и Бурмакиной. Почему? Аргументы типа «роскошный вид из окна» не принимаются.

Я взглянула на Димона.

– Дело за малым, надо вычислить личность покупателя и задать ему вопрос: «Котик, за фигом тебе задыхаться в центре, если за те же деньги можно приобрести домик в лесу?»

У Чеслава на столе зазвонил телефон. Хакер снял трубку и не очень вежливо спросил:

– Кто там?

Похоже, с той стороны ответили нечто малоприятное, потому что лицо Коробкова вытянулось.

– Ты уверена? Ага, ясно. Хорошо, сейчас доложу.

– Что случилось? – занервничала я.

Но Димон уже набирал номер.

Не успел Чеслав войти в кабинет, как Коробков вскочил из кресла.

– Помнишь Сяо Цзы?

Шеф на секунду утратил невозмутимость.

– Харитонова? Всерьез спрашиваешь?

– Он убил Осипа, – отрезал Коробок.

Чеслав прислонился спиной к стене, на которой висел большой календарь.

– Дима, успокойся. Харитонов давно мертв.

– Фатима нашла синяк, – сообщил Коробок, – от ручки.

Шеф моргнул.

– Мне она ничего не сказала.

Димон кивнул.

– Так он не сразу проявился, Фатя решила на всякий случай еще раз тело осмотреть и увидела под спецлампой характерный кровоподтек.

Чеслав сел за стол.

– Еще раз прошу тебя перестать нервничать. Сяо Цзы нет. Он, если помнишь, давно покойник, его похоронили.

– Осиновый кол в его тело не забили, вот он и воскрес, – брякнул Димон.

– Маловероятно, – протянул шеф, но в его голосе я неожиданно услышала сомнение и влезла в разговор:

– Простите, я ничего не понимаю! Кто такой Сяо Цзы?

Димон покосился на Чеслава.

– Рассказывай, – велел босс.

– Великий и бессмертный гуру, – вымолвил Коробок, – двенадцатое воплощение настоятеля Сяо Цзы, исцеляющий взглядом и карающий дыханием.

– Ты здоров? – испугалась я. – Может, температуру померить?

– Лучше я с самого начала, – остановился Димон. – От печки, как говорится. Иначе ты ничего не поймешь.

Глава 8

В советские времена подавляющая масса наших людей была атеистами, открыто в церковь ходили лишь те, кто не собирался делать карьеру. Если коммунист хотел окрестить ребенка, то увозил его из Москвы и совершал обряд в какой-нибудь глухой деревеньке. За обращение к батюшке могли лишить партийного билета, а вместе с красной книжечкой с профилем Ленина сгинули бы и надежды взобраться вверх по социальной лестнице. Власть очень не любила церковь. К колдунам и гадалкам коммунисты агрессии не проявляли, их просто не воспринимали всерьез. К знахарям и бабкам-костоправкам ходить позволялось, травниц считали народными лекарями, заговаривать грыжу, пить ромашковый чай и лечить радикулит в бане не возбранялось. Одно плохо: старухи, практиковавшие в городах и весях, украшали свои комнаты иконами, жгли свечи и читали молитвы. Но в конце концов, последние можно было принять за заговоры. О том, что на свете существует особый вид людей, способных вернуть здоровье при помощи пассов руками, слышала лишь небольшая часть интеллигенции, про экстрасенсов население узнало только в конце семидесятых. В московских домах шептались о некой Джуне, которая лечит самого Брежнева. Легенды о ней росли и ширились. Кое-кто говорил, что свой дар Джуна открыла случайно: мол, работала официанткой в кафе, пролила чай на костюм посетителя, испугалась, поводила ладонями над пятном, и оно исчезло. Другие озвучивали иную версию. Джуна попала под машину, очнулась в реанимации, увидела женщину с крыльями, которая заявила: «Теперь твоя судьба лечить недужных», и ощутила в руках силу.

Как на самом деле Джуна пришла к мысли о целительстве, не знал никто. К чести женщины, она никогда не занималась саморекламой, не давала интервью газетам-журналам, тихо помогала тем, кто в ней нуждался, никогда не делила пациентов на полезных и никчемных. Если вам хотелось найти Джуну, вы ее находили, она никому не отказывала в приеме. С другой стороны, целительница и не обещала избавления от всех напастей, не сулила вечной жизни, молодости, была честна с пациентами. Кроме всего прочего, Джуна обладала редкой красотой, острым умом и талантом живописца, рисовала замечательные картины и явно была неординарной личностью.

Перестройка разрушила все барьеры, народ ринулся в церковь. Одни искренне поверили в Бога, другие отдавали дань моде. Появилось невероятное количество экстрасенсов, и большинство из них мало походило на Джуну, они активно снимали порчу, венец безбрачия, брались избавить людей от всех существующих и надуманных болезней, естественно опустошая кошельки легковерных граждан. Практически во всех газетах и журналах печатались рекламные объявления ведуний, гарантирующих возврат в семью блудного мужа, исцеление алкоголиков-наркоманов, а также предсказательниц, гадалок и прочих. Народ словно сошел с ума. Ставили перед телевизором банки с водой, чтобы «оздоровиться» заряженной положительной энергией жидкостью, привязывали к больным местам снимок мужчины, обещавшего стопроцентный возврат здоровья, ели семена загадочного растения, которые распространял монах с Тибета, и затаив дыхание слушали по радио речи пра-пра-пра… внучки царицы Клеопатры, обещавшей всем вечную жизнь. С течением времени волна интереса к людям с паранормальными способностями стала спадать, но все равно экстрасенсы не испытывали недостатка в клиентах.

Несколько лет назад в офис к Чеславу, который в то время уже возглавлял бригаду, пришла симпатичная молодая женщина, назвалась Елизаветой и сказала: «Меня убили». «Для покойницы вы слишком хорошо выглядите», – не удержался от сарказма Чеслав.

Посетительница не смутилась. «Понимаю, вам сложно мне поверить. Но скоро я распрощаюсь с жизнью».

Ну и как следовало отреагировать на ее высказывание?

Чеслав напоил Елизавету чаем и, чтобы успокоить явную сумасшедшую, начал потихоньку ее расспрашивать. Посетительница была предельно откровенна.

Она рано потеряла родителей, ощущала себя брошенной, несчастной, у нее не складывалась личная жизнь, и вообще все было плохо, пока судьба не подарила ей встречу с Сяо Цзы.

Однажды бритоголовый мужчина восточной внешности подошел к Лизе в метро и спросил: «Как доехать до «Комсомольской»?»

Елизавета принялась объяснять дорогу и, сама не зная как, очутилась в квартире Сяо Цзы. Понимаю, какие мысли сейчас зародятся у большинства людей, но нет, китаец не был ни насильником, ни грабителем, дома у него жили несколько милых женщин, которые с радостью взяли Лизу под свою опеку, повели себя так, словно незнакомая девушка их сестра, вернувшаяся после долгой разлуки. Лиза каждый день приходила к китайцу в гости. Никто не просил у нее денег, не требовал перевести свою квартиру на его имя, не заставлял молиться, не сажал на диету, не изнурял религиозными ритуалами. Сяо Цзы нельзя было назвать руководителем секты, он просто вернул Лизе семью. И все. Елизавета была счастлива, радость омрачала лишь смерть, которая регулярно приходила в дом Сяо Цзы. Сначала умерла веселая Катюша. Скончалась без видимых причин, вечером легла спать, утром не проснулась. Потом ушла тихая Наташа, а за ней Леночка, которая волшебно готовила национальные китайские блюда. Сяо Цзы всякий раз горевал, достойно хоронил женщин, когда положено, их поминал.

А спустя некоторое время обзаводился новой подопечной, одинокой и молодой.

Один раз Лиза не выдержала и спросила: «Сяо Цзы, почему ты живешь без жены и детей? Находишь тех, кто нуждается в помощи, и бескорыстно их поддерживаешь?» Китаец усадил Лизу на маленькую скамеечку и как всегда приветливо сказал: «Мой род очень древний, я веду свой путь от великого целителя и ученого Сяо Цзы, являюсь его двенадцатым перевоплощением. Святой долг Сяо Цзы помогать несчастным девушкам, за которыми охотится смерть. Я вычисляю их в толпе, беру за руку, привожу в свой дом и охраняю силой ритуалов и специальных молитв. Но иногда смерть оказывается сильнее Сяо Цзы. Остается лишь благодарить небесного покровителя за продление жизни моим подопечным. Помнишь Катю?»

Лиза испуганно кивнула, Сяо Цзы продолжал: «Я остановил ее на краю пропасти. Катерине предстояло упасть из окна. Я заметил ее в толпе и понял: завтра она встретит своего одноклассника, тот предложит ей пойти в кафе, угостит вином, проводит до подъезда и уйдет. Катя войдет в парадное, увидит неработающий лифт, пойдет по лестнице, задохнется, откроет окно, чтобы глотнуть воздуха, ощутит головокружение и упадет. Я не дал ей столкнуться с парнем, увел прочь, подарил несколько лет жизни».

«Но она все равно умерла!» – шарахнулась от пророка Лиза. «Я не в силах нарушить планы дьявола, – спокойно возвестил Сяо Цзы, – могу только обмануть его, оттянуть кончину». «А Наташа с Леночкой?» – прошептала Лиза. «Одну поджидал грузовик с пьяным шофером за рулем, а второй предстояло встретить излишне ревнивого мужчину, который уже задушил одну жену», – не стирая вечной улыбки с лица, объяснил Сяо Цзы. «Значит, мы все будущие жертвы?» – затряслась Лиза. «Когда-нибудь все умрут, – кивнул китаец, – это закон жизни, но мы не исчезнем». «Попадем в рай?» – в надежде предположила Елизавета, которую затошнило от страха. «Перевоплотимся в растения, насекомых, станем деревьями, животными или снова людьми, в зависимости от того, как провели прошлую жизнь, – объяснил Сяо Цзы, – если поступали правильно, то обретем счастье в человеческом образе, если нагрешили, нас опустят на низшую ступень».

Существовать в качестве дуба или коротать следующий век в теле жабы казалось Елизавете непривлекательным, ей хотелось провести еще одну долгую счастливую человеческую жизнь, кроме того, она сообразила: после кончины подруг в очереди к смерти теперь первая она. «Что мне делать?» – зарыдала Лиза. «Не плачь, – утешал девушку Сяо Цзы, – я пока силен и могу сдерживать смерть, но долго это не продлится». «Я умру, – плакала та, – я умру!» «Нет, если пройдешь обряд обращения к небесному императору», – пообещал Сяо Цзы. «Как это?» – прошептала Лиза. «Сложная церемония, к которой надо готовиться. Хочешь дожить до ста лет?» «Да, да, да», – закивала Лиза. «Тогда слушай меня, – приказал китаец, – главное, пойми: я твой учитель, подчиняться мне надо беспрекословно и не задавать вопросов. Если усомнишься хоть на миг в правильности моих действий, начнешь спорить, смерть разрушит охрану и сожрет тебя». «Ой, страшно, – затряслась Лиза, – а что мне предстоит делать?» «Сначала проведем очистительное голодание, – объявил Сяо Цзы, – с сегодняшнего дня ты живешь здесь, в свою квартиру ночевать не ходишь». Бедной Елизавете оставалось только согласиться. «И ничего не говори остальным членам нашей семьи, – предостерег Сяо Цзы, – иначе смерть».

Несколько месяцев Лиза сидела на диете, которая оказалась совсем не тяжелой. «Овощные» дни чередовались с «мясными», из рациона исключили лишь конфеты и сливочное масло. Каждый день Елизавета совершала водные процедуры, занималась гимнастикой под руководством Сяо Цзы, читала классическую литературу, слушала хорошую музыку. Сяо Цзы занялся образованием девушки, водил ее по музеям, Лизочка восхищалась умом китайца: ей казалось, что он знает все. По вечерам, оставшись вдвоем, они совершали обряд очищения. Мылись в ванне, пили специальный настой и укладывались спать в разных постелях.

Сяо Цзы ни разу не выказал ни малейших намеков на интимные отношения, он вел себя как добрый отец, и это внезапно стало злить девушку. А еще в ней шевелилось раздражение, когда Сяо Цзы уделял внимание новым членам семьи, Олесе и Нине, тоже приведенным, так сказать, с улицы. В конце концов Лиза поняла: она влюблена в китайца по уши. Скажи девушке кто несколько лет назад, что она будет сходить с ума из-за лысого дядечки азиатской внешности, она рассмеялась бы этому человеку в лицо, но ее не мог не привлекать рыцарь без страха и упрека, добрый, щедрый, умный мужчина. О таком мечтает каждая женщина.

И как назло, именно в тот момент, когда Лиза осознала свои чувства к Сяо Цзы, тот стал проводить с ней сеансы массажа. Она не выдержала, бросилась на шею китайцу и призналась ему в любви.

Реакция Сяо Цзы оказалась странной. Он нежно обнял Лизу и сказал: «Хорошо. Теперь ты готова победить смерть, получила нужные силы». «Для чего?» – не поняла Лизавета. «Смерть отступает, когда появляется новая жизнь, – вздохнул китаец, – родишь сына и доживешь до ста лет». «У меня нет мужа, – густо покраснела Лиза, – и я вообще… никогда… ни с кем…» «Ты любишь меня, – улыбнулся Сяо Цзы, – что еще надо? Вечером мы по особому обычаю отпразднуем нашу свадьбу, но помни: главное – сохранить тайну. Рассказать о своих чувствах подругам можно лишь после появления на свет сына». «А вдруг родится девочка?» – прошептала Лиза. «Нет, – уверенно сказал Сяо Цзы, – только мальчик. Без всяких сомнений, ты принесешь мне сына».

Сексуальная жизнь доставляла Лизе одни радости, она не имела никакого интимного опыта, но слышала рассказы коллег по работе и понимала: то, что творится у нее в постели с Сяо Цзы, не похоже на их нудные отношения, именуемые «семейным долгом». Елизавета была абсолютно счастлива, она окончательно растворилась в гражданском муже, подчинялась всем его правилам и с трепетом ждала наступления беременности. Но увы! У них ничего не получалось.

После года бесплодных попыток Сяо Цзы неожиданно принес в спальню огромную свечу фиолетового цвета. Когда он зажег фитиль, Лиза ощутила странный запах, сладкий и горький одновременно, у нее закружилась голова и возникло ощущение опьянения.

«Что это?» – спросила она у мужа. «Надеюсь, вдыхание дыма поможет тебе забеременеть», – улыбнулся тот. Наутро Лиза с трудом встала с кровати, ее тошнило, ноги разъезжались в разные стороны, тело казалось легким, словно шарик, наполненный гелием, ей было трудно заставить себя ходить прямо. «Я заболела», – испугалась Елизавета. «Нет, – успокоил ее Сяо Цзы, – это действие свечи кунг». «Прежде мне от всех обрядов становилось только лучше, – жаловалась Лиза, – а сейчас очень плохо». «В жизни бывают разные моменты, плохие и хорошие, от того, не загордился ли ты в минуту благоденствия, зависит, сколь длинной окажется черная полоса, а от того, с каким настроением ты отнесешься к испытанию, – как скоро вернется белая», – без малейших признаков волнения ответил китаец.

Слова Сяо Цзы всегда успокаивали Лизу, но в этот раз ей вдруг стало страшно. Она неожиданно вспомнила, что незадолго до смерти и Катя, и Наташа, и Леночка чувствовали головокружение, слабость, у них пропадал аппетит. Но больше всего Лизу напрягло другое воспоминание. До того, как стать гражданской женой Сяо Цзы, она всегда уходила ночевать домой. Что происходило в квартире китайца ночью, девушка не знала. Катя, Наташа и Леночка поступали так же, однако во время болезни, которая предшествовала их смерти, каждая из них жила у Сяо Цзы. Он им говорил: «За больной следует ухаживать, вдруг ей ночью плохо станет. Вы днем за своей сестрой приглядите, а я после захода солнца».

Но забота не помогла. Все девушки умерли. И последнее. В комнате, где лежали больные, по утрам пахло чем-то странным, сладким и горьким одновременно.

– Я узнала этот запах, – шептала Лиза, – такой аромат издавала та фиолетовая свеча. Со мной происходит то же самое, что и с ними. Я умираю.

Чеслав не первый год работал в бригаде, он наслушался и насмотрелся всякого, поэтому приучил себя ничему не удивляться и не верить пустым рассказам без каких-либо доказательств.

– Сходите к доктору, – посоветовал он Лизе, – сдайте анализы, пройдите обследование. Ваш организм еще молод, если вовремя начать лечение, он сам справится с вирусом или инфекцией.

– Они умерли, – безнадежно повторила Лиза.

– Ваши подруги обращались к врачам? – поинтересовался Чеслав.

– Их лечил Сяо Цзы, – опустила голову Елизавета, – китайская медицина сильнее русской. Иглоукалывание творит чудеса, сборы трав, порошок из пиявок, высушенные глаза жабы всем помогают.

Шефу в особенности понравилось сообщение про пиявок и лягушек. Но он не мог позволить себе расхохотаться, Чеслав разозлился и резко сказал:

– Хоть десять ящериц на обед слопай, аппендицит не пройдет. Иногда, кроме гомеопата, требуется хирург и антибиотики. Вероятно, в квартире Сяо Цзы есть плесень или грибок которые губительно действуют на человека. Надо пригласить санэпидемстанцию, сделать дезинфекцию жилья и отправиться к хорошему врачу. Хотите, дам вам адрес медика, которому можно доверять?

Лиза неожиданно подняла юбку.

– Видите пятно?

– Где? – смутился Чеслав.

– На бедре, – прошептала девушка, – оно появилось сегодня утром. Точь-в-точь такое было у Лены. Я видела, потому что одевала ее тело, и у Наташи с Катей такой синяк имелся, маленький, но приметный. А теперь вот у меня. И знаете что? Сегодня ночью я проснулась, ну не совсем, а так, была в полудреме. Лежу в кровати, свеча пахнет, дым мозг заволакивает, я как пьяная. Тут дверь тихонечко открывается, появляется Сяо Цзы и тихо-тихо спрашивает: «Лиза, ты как?» Я хочу ему ответить, а не могу, язык не шевелится, веки не приподнимаются, лишь чуть-чуть щелочки открылись. Вижу я, как Сяо Цзы к кровати подошел, одеяло откинул, мою рубашку приподнял и к бедру что-то приложил, холодное, типа авторучки. Подержал недолго, в карман ее убрал, снова меня накрыл и давай молитву читать, а в ней такие слова странные. Всего я не запомнила, но отдельные выражения повторить смогу: «В следующий раз вернись человеком» и еще: «Уходи без боли и страха, с любовью в сердце». Если честно, я дико перепугалась, подумала, что он меня на тот свет отправляет, и тут заснула. Утром просыпаюсь, на ноге синяк, как у тех, кто умер. И я подумала: вдруг он сам всех убил?

– Кто? – уточнил Чеслав.

– Сяо Цзы, – еле вымолвила Елизавета, – мы все перед ним чем-то провинились, и он нас на кладбище спроваживает.

Чеслав упросил Лизу поехать к врачу. Он не верил в версию о китайце-чудовище, который живет с девушками, а потом лишает тех жизни. Да и о каком преступлении в этом случае могла идти речь? Сяо Цзы не причинял подопечным ни малейшего зла, не издевался над ними, не насиловал, не бил, не заставлял тяжело работать. Лиза выглядела вполне здоровой, ну разве что чуть тощей на вкус шефа. На ней была хорошая одежда, в ушах сверкали серьги, на пальцах – кольца. Чеслав решил, что у посетительницы психические проблемы, и побоялся отправить ее домой. Особе с манией преследования лучше находиться под наблюдением доктора, поэтому шеф отвез Елизавету к своему знакомому, дипломированному психиатру, и попросил задержать пациентку до того, как за ней не явится сожитель. Одновременно с этим Чеслав позвонил по телефону, который оставила ему Лиза, услышал милый женский голос и попросил:

– Позовите Сяо Цзы.

– Он вернется к девяти вечера, – прозвучало в ответ.

Чеслав представился и рассказал о визите Елизаветы.

– Она нашлась! – обрадовалась женщина. – Спасибо вам, я очень нервничала. Лизочка заболела, подцепила грипп, Сяо Цзы велел мне с работы отпроситься и поить Лизу каждые два часа целебным отваром. Я всего-то на полчаса в булочную отлучилась, вернулась – а ее нет.

Чеслав обрадовался: вирусное заболевание может сопровождаться бредом, до ночи Лиза будет у доктора, потом ее заберет Сяо Цзы. Вот только психиатра следовало предупредить о гриппе. Босс набрал телефон приятеля, но тот не снял трубку, соединиться с ним Чеславу удалось лишь через два часа, и он узнал шокирующую новость: Елизавета скончалась после внезапного судорожного припадка.