Текст книги "Квест с привидениями"

– Восхитительно! – отреагировала Любовь Яковлевна. – Все даже лучше, чем я ожидала.

– Вы еще ничего не видели.

– Звучит уже очень заманчиво.

В это время кто-то из детей закричал, указывая на ворота:

– Смотрите, вон там Астра с мамой!

К ним и впрямь спешили еще двое.

– Надеюсь, нам можно к вам присоединиться?

Любовь Яковлевна растерялась. Она уже несколько раз имела счастье пообщаться с мамой Астры, ее бабушкой и дедушкой, и понимала, что семья состоит из людей сложных в общении, всегда и всюду требующих к себе особого отношения. Астру все время отпрашивали с уроков, бабушка правдами и неправдами добывала телефоны всех учителей своей девочки, могла позвонить в одиннадцать часов вечера или в шесть утра, чтобы потребовать отчета о поставленной ее внучке плохой отметке.

Вот и сейчас получился казус. Сначала мать Астры твердо заявила, что девочка никуда с классом не поедет, потом сдалась на уговоры Астры и сказала, что, может быть, и поедет. Но с оплатой и ответом все равно тянула до последнего, даже вчера днем не смогла сказать учительнице ничего определенного. Любовь Яковлевна оказалась в затруднительном положении. Вчера мать Астры не брала трубку, когда Любовь Яковлевна ей звонила, не перезванивала, а теперь вот заявилась вместе с дочкой. И что с ними прикажете делать?

– Светлана…

– Конечно, о чем речь! – воскликнула ведущая, даже не дослушав учительницу. – Чем больше народу, тем веселей. Пусть проходят!

Но мать Астры была все же человеком очень непростым.

– Где я могу оплатить праздник своей дочери? – с гонором поинтересовалась она.

– Это все потом, – улыбнулась Светлана. – Сейчас не будем заниматься формальностями.

– Надеюсь, мне предоставят договор и чек, по которому будет произведена оплата?

– Безусловно.

Но мама Астры не унималась. Ее плохое настроение еще не нашло выхода.

– Я только не понимаю, – заявила она, обращаясь к классной руководительнице, – если каждому ребенку для сопровождения понадобился личный опекун, почему многие дети явились сюда одни?

– Личный сопровождающий? О чем вы?

– Как? Разве не вы написали мне вчера вечером, что каждый родитель обязан сопровождать своего ребенка?

– Ничего такого я вам не писала.

– Вы написали мне дважды! Вот же ваши сообщения.

– Это не мой номер.

– И этот номер, скажете, тоже не ваш?

Любовь Яковлевна кивнула:

– Скажу! Он тоже не мой!

– Но сообщения пришли от вас!

– Вовсе нет.

– Они подписаны вашим именем, – настаивала мама Астры.

Чтобы доказать свою правоту, она даже начала читать сообщение:

– «Добрый день, это Любовь Яковлевна. Извините, что пишу с другого номера. Завтра необходимо выделить Астре сопровождающего из числа взрослых членов семьи». Взрослые члены семьи – это я! Мне пришлось отложить все свои дела, чтобы сопровождать дочь. И второе сообщение в том же духе. Мне пришлось менять свои планы, тревожить людей, и ради чего?

– Над вами кто-то пошутил, – пожала плечами Любовь Яковлевна. – Я не имею никакого отношения к этим посланиям.

– Это не вы мне их написали?

– Нет.

– А кто?

– Понятия не имею!

– Вы должны это знать!

Вместо ответа Любовь Яковлевна отошла подальше от скандалистки. И бывают же такие неприятные люди на свете! Дернула ее нелегкая приехать. И перед Светланой неудобно, уже все на определенное количество посетителей расписано. А получается, что еще двоих им сверху накинули. Как теперь с обедом быть? И с конкурсом? С призами? Все дети заплатили деньги за участие в празднике, а мать Астры с дочкой появились в последнюю минуту, прекрасно понимая, что праздник уже полностью оплачен и вряд ли с них станут отдельно брать расчет.

Но Светлана ни о чем таком не думала. Она уже собрала вокруг себя тех детей, которым наскучило фотографироваться.

– Вместе с вами мы проведем восхитительный и волшебный день, путешествуя в прекрасный мир героев аниме. Ребята, надеюсь, все вы сегодня готовы к приключениям?

– Да!!!

– Тогда вперед!

И Светлана побежала к дому. Дети устремились за ней. На высоком каменном крыльце в ожидании их появления уже стояли две причудливые фигуры. В первую минуту Любовь Яковлевна подумала, что они из пластика, так неподвижны были персонажи. Но потом девушка тряхнула головой с необычайно пышными и длинными розовыми волосами, и стало ясно, что персонажи живые. Скорей всего, это и были те аниматоры, которым предстояло целый день развлекать детей.

Любовь Яковлевна была готова к сюрпризам, но эта розоволосая особа в короткой юбочке и матроске выбила ее из колеи. Хотя, будь у Любови Яковлевны такая стройная фигурка и столь длинные ноги, она бы тоже щеголяла в таком костюмчике. Но чего нет, того нет. Оставалось лишь порадоваться за эту молоденькую девчонку, которую природа наградила такой изящной талией и длинными ножками.

– Сакура, – представила ее Светлана. – А это наш Хаул.

Вторым аниматором был мужчина в покрытом перьями сером кимоно, с двумя катанами за спиной и в огромной соломенной шляпе, закрывающей всю верхнюю часть его лица. И хорошо, что шляпа первое время закрывала лицо молодого человека, потому что, когда он поднял голову, Любовь Яковлевна ужаснулась:

– Какой страшный!

Лицо было в маске, к тому же умело раскрашено гримом, так что казалось, что на щеках и подбородке у мужчины черные провалы, из которых выглядывают кости и сухожилия.

– Хаите! – произнес он таким тоном, словно собирался сожрать всех живьем.

Любовь Яковлевна попятилась:

– З-здравствуйте.

Позади нее раздался звук падения. Оглянувшись, она увидела, что Альбина упала на песок и лежит.

– Что с ней?

– Она не двигается.

– Обморок у нее.

– Похоже, это у нее от страха!

Какая впечатлительная! Остальным вон тоже не по себе, но они как-то держатся. А эта сразу хлоп – и в обморок. Сидела бы дома. Дочка вон ничуть не испугалась. В то же время Любовь Яковлевна отметила и другую странность: Ксюша была рядом, она видела, что случилось с Альбиной, но даже не сделала попытки как-то помочь матери. Впрочем, и остальные дети тоже никакого сочувствия не продемонстрировали. Они с жадностью смотрели на девочку-стройняшку и жуткого вида воина. И едва те поманили детей за собой, с криками восторга всей гурьбой побежали в дом.

Альбину с земли поднимали и ставили на ноги взрослые. У Светланы нашлась аптечка, в которой был нашатырный спирт. С его помощью они привели Альбину в чувство.

– Я так и думала, что такое может случиться, – переживала Светлана. – Говорила парню, сделай грим помягче. Нет, раскрасил себя так, что нормальные люди при виде него в обморок падают! Урод! Уволю его!

Впрочем, Альбина довольно быстро пришла в себя и попросила никого не наказывать.

– Со мной такое бывает. Малейшее волнение, и я сразу – бух! В обморок.

– Вам надо провериться в клинике, – заявила мама Астры.

– Я была у врачей, – возразила Альбина. – И они не нашли у меня никаких отклонений.

– Вам надо сходить к хорошему специалисту! Такие обмороки могут быть симптомом опухоли головного мозга. Может быть, даже злокачественной! Это смертельно опасно!

Нет, до чего неприятная особа! Любовь Яковлевна в эту минуту прямо возненавидела противную тетку. Сказала про опухоль – и достаточно! Зачем же еще самое худшее сюда приплетать. Того и гляди, впечатлительная Альбина снова завалится навзничь.

Но мать Астры не унималась:

– Если вы умрете, то кто станет заботиться о вашей девочке? Я же слышала, вы воспитываете ее одна. Если опухоль станет прогрессировать, то вам уже никто не поможет. И девочка останется сиротой. Ради Ксюши вы должны, нет, просто обязаны пройти обследование.

Угомонит ее кто-нибудь или нет? Любовь Яковлевна чувствовала, как у нее чешутся руки стукнуть эту начисто лишенную такта особу чем-нибудь тяжелым по голове.

Ситуацию спасла Светлана, которая воскликнула:

– Что же мы застыли! Нас ждет увлекательная экскурсия по усадьбе! Два этажа, под завязку забитых уникальными предметами.

– Вряд ли я смогу пойти, – засомневалась Альбина. – До сих пор слабость чувствую, и ноги дрожат.

Мама Астры просияла:

– А я что говорила? У вас серьезный недуг, милочка! Нельзя делать вид, что вы…

Но женщину перебила Светлана:

– Вам нездоровится? – сочувственно обратилась она к Альбине. – Не беда! Вас мы отвезем в специальном кресле.

– Я не уверена…

– Вам понравится!

И Светлана убежала, чтобы буквально через минуту вернуться обратно. Теперь рядом с ней послушно катилось кресло на колесах. Светлана не прилагала никаких усилий, чтобы катить его. Казалось, кресло катится само по себе, держась рядом со Светланой, словно дрессированная собачка. Любовь Яковлевна с любопытством стала его разглядывать.

Это было самое удивительное инвалидное кресло, какое ей приходилось видеть. Ведь что такое инвалидное кресло в представлении здорового человека? Это некая медицинская техника, призванная облегчить жизнь больного, вещь функциональная, но скучная. Но это кресло было совсем из другого разряда, его внешний вид буквально поражал воображение.

– Оно снабжено моторчиком и сменными аккумуляторами, – распространялась Светлана. – Вот пульт. Тут все просто, вперед и назад, вправо или влево. Кресло все сделает за вас само. Захотите прокатиться побыстрее, нажмите кнопочку с плюсом и минусом. Как в телевизоре прибавляете громкость, так тут будет со скоростью.

– Какая интересная конструкция. Похоже, оно сделано для ребенка.

Кресло и впрямь было небольших размеров. Если бы в него захотела сесть Любовь Яковлевна, она вряд ли поместилась бы. А вот худенькая Альбина устроилась как нельзя лучше.

– Вам удобно?

– Да, спасибо. Правда, я не понимаю, как смогу подняться на второй этаж.

– О! Это кресло умеет шагать по ступенькам! Видите, вот тут на пульте нарисована лесенка? Это как раз для такой цели. Хотя сам дом оборудован лифтами.

Внимание всех сосредоточилось на лифтах, которые были замаскированы под пещеры. Но Любовь Яковлевна не могла оторвать глаз от кресла. Оно было выполнено в виде сказочного экипажа, вроде тех, на которых могли перемещаться по небу герои аниме. Это было сделанное на заказ кресло-каталка для мальчика-инвалида. В этом не было никакого сомнения. Такое кресло – максимум, что мог сделать богатый отец для своего сына, которого даже деньги отца не смогли поставить на ноги, чтобы его жизнь стала насыщенной и интересной, насколько это возможно для больного ребенка.

Любовь Яковлевна вспомнила, что Светлана говорила ей: весь дом был оборудован так, чтобы радовать единственного сына хозяина дома. Видимо, ребенок был тяжело болен, он не мог ходить, вынужден был кататься в инвалидной коляске, но это не помешало ему хорошо учиться и продолжить учебу в другой стране. Да, если деньги и не творят чудеса, то могут делать что-то очень похожее на них.

Экскурсия по первому этажу несколько затянулась. Тут было много всего удивительного, на что стоило посмотреть и что хотелось рассмотреть получше. Некоторые комнаты стояли закрытыми, это объяснялось нежеланием хозяина пускать в эти помещения посторонних. Но большая часть помещений была открыта для визитеров.

– Какой странный интерьер в этом доме.

– Каждая из этих комнат обустроена в стиле какого-нибудь аниме, – объяснила Светлана. – Таково было желание сына господина Шербакова.

То в одной части большого дома, то в другой раздавались торжествующие детские голоса. Было ясно, что дети наслаждаются каждой минутой пребывания в чудо-доме.

– Как это прекрасно! – просияла Светлана.

– Что именно?

– В этом доме снова звучат детские голоса. Он создан для этого.

– А что случилось с…

Но Светлана перебила ее:

– Самое время прокатиться на лифте на второй этаж!

Любовь Яковлевна готова была поклясться, что Светлана нарочно перебила ее. Она догадалась, о чем хотела спросить гостья, и придумала такой тактический маневр. Деликатный способ указать на то, что не следует совать нос не в свое дело.

Но учительница просто не могла удержаться от вопроса, ей очень хотелось узнать о судьбе обитателей этого дома. Судя по окружающей обстановке, в деньгах они были не стеснены. Но принесло ли богатство им счастье? Сын хозяина тяжело болел, но был ли он единственным ребенком в семье? Или имелись еще и другие? И если да, то где они? Личная жизнь обитателей этого дома очень заинтересовала учительницу. Увы, Светлана была явно не расположена говорить на эту тему.

Когда все загрузились в лифт, неожиданно раздался крик:

– Подождите меня!

И откуда-то появилась невысокая полная женщина. Путаясь в полах длинного кимоно, расшитого иероглифами и цветами, она подбежала к ним:

– Уф! Спасибо!

Круглое лицо этой особы было красным даже под слоем пудры. На голове у нее красовался черный парик с воткнутыми в него шпильками-спицами. Он немного съехал набок, обнажая русые волосы этой комичной особы.

– Ох, жизнь моя жестянка, – простонала толстуха, когда двери лифта закрылись за ней. – А ну ее в болото! Правда, Светочка? Ты ведь понимаешь, о чем я?

Она не сводила круглых блестящих глаз с лица Светланы. И вид у толстушки был при этом такой многозначительный, словно в шутливом вопросе крылась какая-то тайна, понятная лишь им двоим.

Но Светлана не поддержала тему разговора.

– Софья Сергеевна, почему вы не на кухне? – вежливо спросила она.

– Так я же тебе объясняла, дорогуша, форс-мажор у нас. Кто-то стянул у меня из кухни все масло. На чем мне жарить прикажете? Для фритюра нужно растительное масло. Ребятки сейчас по дому набегаются, картошечку фри запросят. А что я им подам? Сырые клубни? Масло мне нужно! Ма-сло! Так-то вот!

– И вы надеетесь найти масло наверху?

– В комнате покойной хозяйки полным-полно бутылочек с различными маслами. Найду среди них оливковое или еще какое-нибудь, на нем и приготовлю.

– Это косметические масла, – улыбнулась Светлана. – Наверняка все они с отдушками. Для кулинарных целей не годятся.

– Нет, голубушка! Отдушек и всяких там ароматизаторов Аннушка сроду не признавала. Аллергия у нее на них была. Она требовала, чтобы ей все только натуральное привозили. Эти масла отлично сгодятся для жарки.

В разговор вмешалась мама Астры.

– Я что-то не поняла! – воскликнула она, гневно глядя на Софью Сергеевну. – Вы что, собираетесь пичкать наших детей картошкой, поджаренной на масле для массажа? Оно не годится для жарки!

– Не для массажа, для умащивания.

– Еще хуже! Собираетесь жарить на масле, которым кто-то там себя уже натирал?

– Новую бутылочку возьму, – успокоила ее повариха. – Никто тем маслицем и не пользовался.

– Нет, это ни в какие рамки не лезет! Я протестую.

– Голодными деткам оставаться?

– Наверняка это масло будет с истекшим сроком годности, – пошла на попятный мать Астры.

– Свеженькое! За неделю до смерти Аннушка получила в подарок целую корзинку с бутылочками масел. Прямиком из Парижа доставили! Каких масел там только не было! И ореховое. И кокосовое! И льняное! Ни одним покойница попользоваться не успела. Двадцать пять бутылочек лежат себе в корзиночке у нее в спальне. Неужто хоть парочки не найдется для жарки?

Лифт остановился, и женщина, невзирая на свою тучность, проворно выскочила на этаж.

– Хотите со мной? Пойдемте, там есть на что поглядеть!

И колобком покатилась вперед. Светлана вздохнула и последовала за ней, пытаясь на ходу объяснить поварихе, что пусть маслами никто не пользовался, но для жарки они все равно вряд ли пригодны.

– Льняное горчит. Тыквенное очень темное. А ореховое сильно чадит, если на нем жарить.

Но повариха была неумолима.

– Либо так, либо никак. В магазин послать уже не успеем. Туда ехать, потом обратно, а обед нужно приготовить в течение получаса. Сами отберете подходящее, мне останется только картошечку во фритюр кинуть да детишкам ее поджарить.

– Это какой-то бред.

– Либо так, либо сидите голодными!

Светлана последовала за поварихой, которая, несмотря на свои коротенькие ножки, передвигалась по дому очень быстро. Катилась, словно колобок. Забавный круглый колобок из сказки, который по недоразумению обрядили в цветное кимоно и напялили на голову черный парик. Фигура получилась до того комичной, что Любовь Яковлевна невольно двинулась за ней. Свое любопытство учительница объясняла тем, что должна же она взглянуть, чем там собирается потчевать ее детей. Вдруг чудаковатая кухарка и впрямь нальет в сковороду масло для массажа.

Глава 3

Покои какой-то Аннушки представляли из себя не одну комнату, а целую анфиладу. Дверь в них была закрыта, но у поварихи оказались ключи, которыми она и воспользовалась.

– Заходите, заходите! Полюбуйтесь!

Любовь Яковлевна переступила порог и оторопела. Вот она, подлинно роскошная жизнь! Все, что они видели до сих пор, было просто дорого-богато, а тут от обилия золота прямо дух захватывало. И как просторно! Комнаты, комнаты, комнаты! Имелась тут и собственная туалетная комната с утопленной в пол просторной ванной, напоминающей маленький бассейн. Мозаичная плитка, сверкающие зеркала, повсюду восточная роскошь. Что и говорить, убранство этих комнат резко отличалось от обстановки остального дома.

– Это же настоящий дворец! – воскликнула мама Астры.

И остальные с ней согласились. Этим комнатам уместнее было бы находиться где-нибудь во дворце османского султана, но никак не в доме какого-то там господина Щербакова. И снова Любовь Яковлевна задумалась над тем, что же представляла из себя семья этого человека. Судя по разнице во вкусах и интересах, семья господина Щербакова была весьма пестрым сборищем.

– Как тут красиво! – восторгалась мама Астры. – Весь дом – это просто какая-то жуть, а вот тут я бы пожила. Милочка, нельзя ли это как-нибудь устроить?

Светлана, к которой она обращалась, отрицательно покачала головой.

– Боюсь, что это невозможно.

– Но почему? – тут же перешла в наступление женщина. – Если вы пускаете в дом посторонних, то почему не сдаете им комнаты?

– Эти помещения принадлежали Анне Сергеевне – покойной жене господина Щербакова.

– Вот и хорошо! Раз эта женщина умерла, комнаты ей больше никогда не пригодятся.

– С момента ее смерти минуло лишь полгода. Утрата для хозяина и его сына еще слишком свежа.

– Скажите, какие сантименты! Хозяевам совсем не обязательно об этом знать. Они же где-то за границей, я правильно поняла?

– Да. После смерти Анны Сергеевны ее муж и сын покинули этот дом, предоставив мне распоряжаться им.

– Вот видите! Теперь вы тут хозяйка. Соглашайтесь!

Но Светлана держалась твердо:

– Простите, но это совершенно невозможно. Где-нибудь в другой комнате, пожалуйста.

– Зачем мне другие комнаты? Они все жуткие! Хочу здесь!

– Нет!

– Очень глупо отказывать гостям! – надулась женщина. – Так вы растеряете всех клиентов, милочка. А я бы очень хорошо заплатила за возможность провести ночь в этих дворцовых залах! И еще сделала бы вам рекламу среди широкого круга моих друзей и знакомых. К вам бы повалили толпы. А так, боюсь, что не приедет никто!

И мама Астры, не скрывая своей досады, вышла за дверь.

Рассерженная Светлана повернулась к поварихе:

– Нашли вы свое масло?

– Очень странно. Света, взгляни, пожалуйста.

Светлана подошла ближе. Любовь Яковлевна, хоть ее и не звали, тоже. Она увидела большущую подарочную корзину, в которой помещались бутылочки с маслом. Это и впрямь был чисто косметический набор. Это было видно по нарядной упаковке самих бутылочек. Каждая отличалась от других и формой, и цветом, и рисунком, и тиснением на стекле. Некоторые масла были налиты в хрустальные кувшинчики, графинчики и завинченные золотыми крышечками флаконы. Все они предназначались не для кулинарии, а исключительно для умащивания прекрасных тел своих хозяек.

Но повариха, видимо, считала, что то, что полезно наружно, отлично сгодится и внутрь. Тем не менее, добравшись до вожделенного продукта, Софья Сергеевна не торопилась хватать корзину. Она стояла не шевелясь, просто смотрела на бутылочки.

– Что такое?

– Их двадцать три, – произнесла Софья Сергеевна.

Светлана не поняла и переспросила:

– Что?

– Бутылочек двадцать три штуки.

– И что?

– А должно быть двадцать пять, – уверенно сказала повариха. – Я точно помню, что Аннушка несколько раз назвала именно это число.

– Возможно, две штучки изначально не положили?

– Аннушка их считала. И я тоже считала. Их было двадцать пять.

Любовь Яковлевна кивнула головой. Даже сейчас было видно, что повариха права. В корзине оставались пустыми две выемки. Одна была круглой формы, вторая поинтересней. Она располагалась в центре композиции и походила на цветок. В узком ее месте должен был лежать стебель цветка, сверху на бархатной подложке устроился бы венчик.

– Две бутылочки пропали.

И повариха пристально взглянула на Светлану.

Но та в ответ лишь пожала плечами:

– В принципе, какая разница? Двадцать три, двадцать четыре или двадцать пять? Хватит вам масла для жарки?

– Нет, это важно.

– Софья Сергеевна, не будем же мы с вами поднимать шум из-за какой-то там пропавшей бутылочки с маслом? Или даже двух бутылочек? Тут еще остается достаточно, чтобы вы могли нажарить картошки на всю ораву.

– Бутылочки пропали из комнат Аннушки. А сюда никто не смеет входить, кроме меня. А я ни одной бутылочки из этой корзины не брала. Значит, что? Значит, кто-то без моего ведома входит в эти помещения и ворует!

– Софья Сергеевна, если вы намекаете на меня, то оглянитесь по сторонам. Тут картины кисти великих живописцев, бронза, фарфоровые безделушки, серебряная посуда. Один набор щеток для волос стоил столько, что у меня собственные волосы шевелятся. Неужели вы думаете, что я бы польстилась на какую-то там бутылочку масла, будь у меня намерение обокрасть вашу покойную сестру?

Услышав про сестру, Любовь Яковлевна очень удивилась. Она взглянула на Светлану, пытаясь понять, правильно ли все поняла. Но Светлана с возмущением смотрела на Софью Сергеевну, а та на нее. Эти двое не замечали никого вокруг себя. И учительнице пришлось самостоятельно пошевелить извилинами. Это что же получается? Смешная кухарка – сестра покойной хозяйки дома? Невероятно.

Сестры обычно обладают неким фамильным сходством. Значит, покойная хозяйка тоже могла быть такой коротконогой кубышкой? Любовь Яковлевна была поражена. Ей обладательница этих почти дворцовых покоев представлялась высокой, стройной, прекрасной и почему-то обязательно молодой. Хотя с какой стати ей так казалось? Даже родные сестры очень часто бывают совсем разными. А уж на возраст семейное сходство вообще никак не влияет.

– Софья Сергеевна, вы ведете себя неприлично!

– Кто бы говорил о приличиях! Нахалка!

Чтобы не стать свидетельницей некрасивой перепалки, в которую вступили Светлана с кухаркой, учительница потихоньку сделала несколько шагов и очутилась за дверью. Но это не был выход, за стеной помещалась спальня хозяйки, о чем свидетельствовало ложе, расположенное в центре комнаты и снабженное шелковым балдахином с длинными кистями. Покрывало было белоснежным, расшитым золотыми узорами такой красоты и нежности, что у Любови Яковлевны даже перехватило дыхание. На минуточку, о, совсем на коротенькую минуточку, она почувствовала, что не может так уж сильно осуждать маму Астры за тот скандал, который она устроила из-за отказа пустить ее переночевать в этих покоях.

– Какая красота, – прошептала учительница, не в силах отвести глаз от поистине царского ложа. – Это же ни в сказке сказать ни пером описать…

Она обошла вокруг кровати, силясь рассмотреть каждый завиток золотого шитья на тканях балдахина, каждый изгиб на литой спинке кровати. Каждая нитка была тут на своем месте. Каждое волокно предназначалось лишь для того, чтобы еще больше украшать жизнь своей хозяйки. Какой же счастливицей была эта жена господина Щербакова! Но Любовь Яковлевна быстро прогнала зарождающуюся в ней зависть, очень кстати напомнив себе, что случилось с обитавшей тут женщиной.

– Так что нечему тут завидовать.

Насладившись в полной мере видом роскошной кровати, Любовь Яковлевна стала осматривать всю комнату. Тут было на что посмотреть и чем полюбоваться. Дворцовые интерьеры, поразившие всех в передних комнатах, наблюдались и тут. Прогуливаясь взад и вперед по этой зале, Любовь Яковлевна впервые подумала, а каково было жить в таких комнатах?

Она за свою долгую жизнь в культурной столице побывала во многих музеях. И хорошо помнила, что во дворцах все те парадные комнаты, которые предназначались для званых вечеров и приема гостей, очень сильно отличались от покоев, в которых, собственно, и жили семьи царствующих владык. Спальни семей российских императоров были маленькими и уютными, с самой обычной мебелью, изящной, но начисто лишенной помпезности, которой было так много в парадных дворцовых покоях. Императоры бежали от надоевшего им шика к желанной скромности и уюту. А тут все было с точностью до наоборот.

– Нет, не хотела бы я тут жить! – решила она. – Даже позовите, не согласилась бы! Одно дело побывать да восхититься, совсем другое – жить в таких интерьерах постоянно. Кем же должна была быть женщина, спокойно намазывающая себя миндальным маслом в этих покоях?

Любовь Яковлевна произнесла это вслух и тут же спохватилась:

– А почему именно миндальным?

Она знала за собой эту особенность – подмечать боковым зрением какие-то детали, которые мозг потом откладывал в потайные ящички памяти, откуда эти мелочи всплывали сами по себе, без ведома и желания хозяйки. Если она сказала, что масло было миндальное, значит, видела бутылочку с ним где-то здесь. И бутылочка вскоре нашлась. Она стояла на тумбочке среди множества других баночек, коробочек и хрустальных флаконов. Крышечка была сделана в форме миндального орешка. И работа была до того тонкой, что Любовь Яковлевна сначала подумала, что на крышечке настоящий орех. Лишь присмотревшись, она поняла, что орешек-то фарфоровый.

– Красиво жить не запретишь.

Было заметно, что хозяйка уже использовала это масло. Стекло было прозрачным и сквозь него было хорошо видно, что из бутылочки уже отлили почти половину содержимого.

– Наверное, и вторая бутылочка тоже где-то тут, – сообразила учительница. – Надо ее поискать!

Но вторая бутылочка не находилась. Тогда Любовь Яковлевна осторожно взяла первую бутылочку и перенесла ее в соседнюю комнату, где Светлана с Софьей Сергеевной уже почти перешли к рукопашной.

Учительница незаметно положила бутылочку рядом с корзиной и тут же воскликнула:

– Ой! А что это за бутылочка? Уж не то ли самое масло, которое потерялось?

Спорщицы отвлеклись друг от друга и уставились на бутылочку. Причем Любовь Яковлевна готова была поклясться, что Софья Сергеевна смотрит на нее со странным выражением, похожим на ужас, а Светлана просто с удивлением.

– Как она тут появилась? – пробормотала повариха. – Ее же не было!

– Вот и масло нашлось, – беззаботно произнесла Любовь Яковлевна. – Никто ничего не украл. Светлана, может быть, продолжим экскурсию?

Светлана кивнула. И все втроем они вышли. Повариха прижимала к своей груди корзинку с бутылочками масел, початую с миндальным она тоже взяла.

– Надеюсь, вы не станете использовать это масло для приготовления пищи нашим детям? Бутылочка была вскрыта, хранилась в ненадлежащих условиях, ее содержимое может оказаться вредным для здоровья детей.

Любовь Яковлевна считала, что ничего обидного в ее словах не содержится, но повариха возмутилась:

– Считаете, что я способна кого-то отравить? Думаете, что в масле яд?

– Я хочу сказать, что оно всего лишь испортилось. Стало вредным для детского организма.

– Я вам скажу, что вредно для детского организма! Гамбургеры эти ваши с котлетами соевыми и соусами непонятными, вот они вредны! И суши эти с сырой рыбой! И кока-кола! Потому что это сплошь химия, а где не химия, там холестерин. А в натуральном масле все ингредиенты натуральные. И польза от него тоже самая натуральная!

Если бы речь шла об одной Любови Яковлевне, может быть, поварихе и удалось бы отвоевать право на владение початой бутылочкой миндального масла. Любовь Яковлевна относилась к разряду тех людей, кто не любит скандалов и споров на пустом месте. Но на беду спор их услышала мама Астры.

– Вскрытое масло! – воскликнула она. – Я так и думала, что вы планируете накормить наших детей какой-то дрянью! Дайте сюда!

И она быстро выхватила початую бутылочку из корзины.

– Вот так оно будет надежней!

Ясное дело, Софья Сергеевна в ответ на такое самоуправство возмутилась:

– Отдайте! Вы не имеете права! Это вам не принадлежит! Воровка!

– Тише, тише! – осадила повариху женщина. – За воровку можете и ответить. Получите свое масло, когда мы все отчалим из этого кошмара!

Светлана сочла нужным вмешаться, чтобы погасить конфликт:

– Софья Сергеевна, вас ждет обед. Квест с минуты на минуту закончится, у вас все готово, чтобы накормить детей?

После этого поварихе не оставалось ничего другого, как укатиться прочь. Что она и сделала, не переставая ни на минуту брюзжать и ворчать о порядках, которые некоторые завели в этом доме. Нетрудно было догадаться, что под «некоторыми» женщина имела в виду в первую очередь Светлану. И вновь Любовь Яковлевна подумала, до чего же странно складываются обстоятельства. Сестра хозяйки работает на кухне простой поварихой, а всем в доме распоряжается Светлана. И вряд ли Софье Сергеевне это распределение по нраву, если судить по отдельным ее репликам.

Потом все пошли вниз, на этот раз было решено испробовать чудо-коляску и спуститься по лестнице. Любовь Яковлевна ломала голову над загадкой личности Светланы:

– Кто же такая эта особа, что ей позволено хозяйничать во всем доме, за исключением разве что личных апартаментов бывшей хозяйки усадьбы?

– Вы совершенно правы, все это вызывает вопросы.

Мужской голос прозвучал совсем рядом. Учительница вздрогнула и повернула голову. Рядом с ней был отец Жени. Недовольное выражение уже давно сошло с его лица, и теперь было видно, что это очень привлекательный мужчина. То есть для определенной категории женщин он был и впрямь привлекателен. Сама Любовь Яковлевна не любила такие миловидные мужские лица, похожие на женские. Мелкие черты лица кому-то могли нравиться, но Любовь Яковлевна считала, что у мужчины если уж нос, так уж нос, было бы за что подержаться. Брови тоже должны быть видны даже в темноте. По ее мнению, мужская красота должна отличаться некоторой брутальностью. И на отца Жени она смотрела без всякого женского интереса. А вот он был щедр на комплименты.

– Вы умная женщина, если заметили то, на что другие не обращают внимания. Недаром Женя мне постоянно нахваливает вас.

Любовь Яковлевна про себя даже хихикнула. Ясно теперь, откуда у Жени взялась эта привычка подлизываться к людям. Это даже и не привычка вовсе, а, можно сказать, семейная черта, перешедшая к мальчику от папаши.