Текст книги "Золото фамильного склепа. Казино «Пляшущий бегемот»"

Глава 6

Глафира ушла звонить какому-то Аркадию – другу своего мужа, чтобы узнать его мнение насчет случившегося. А подруги пристально уставились на Раечку.

– Твой отец ей изменял? – в открытую спросила у девушки Кира.

– А то! Вы же видели Глафиру! Дитя дитем. Такую обмануть – раз плюнуть.

– И твой отец ее обманывал?

– Глупо было не воспользоваться ситуацией. Она сама подталкивала отца к изменам!

– Интересно! – вспыхнула от гнева Леся, которой успела понравиться добродушная, наивная, пусть и недалекая Глафира. – Это как же?

– А своим поведением! Думаете, мужчине нравится, когда вокруг него суетятся, каждое желание стремятся выполнить. Чуть он в дом, она к нему с тапочками в зубах бежала. Хвостом виляла. Сразу же ужин кидалась греть. Дура!

– А как же тогда надо с мужем обращаться?

– А надо, чтобы мужчина все эти фокусы проделывал. И туфельки бы тебе застегивал. И кофе в постель подавал. И вообще… С мужчинами надо построже. Чтобы они помнили, любую милость от жены еще заслужить надо!

– Это тебя твоя мама научила?

– Да. Это она так считает. Ну и что? Хоть в этом она права. Я тоже так считаю!

С Раечкой все было понятно. Несмотря на приятную внешность, она была эгоистичным и себялюбивым существом. Да и отец хорош! Изменять такой славной и обожающей его жене! Совсем совести нет у человека! Ладно бы жили словно кошка с собакой. После скандалов нужно место и время, чтобы прийти в себя. Вот и появляются любовницы, вторые квартиры и прочее. Но если в семье все мирно и складно, зачем же бежать куда-то на сторону?

Этого подруги откровенно не понимали. И теперь хотели найти пропавшего Семена Семеновича не только потому, что это было нужно Лильке. Но и потому, что им до смерти хотелось у него узнать, а зачем он изменял жене?

– Кстати, – пробормотала Кира, – это наводит меня на одну мысль.

Но сказать, на какую мысль ее наводят измены ювелира, она не успела. В комнату вернулась заплаканная Глафира.

– Аркаша тоже ничего не знает про Сеню! – произнесла она, глотая слезы, которые буквально струились у нее по щекам. – Что и делать, прямо не представляю. А ведь мне нужно звонить маме. Она осталась у моря с детьми. И наверное, места себе не находит, ожидая моего звонка.

– Так позвони, – равнодушно проронила Раечка. – Бабка у нас со сдвигом. Если не позвонишь, может и в больницу загреметь с сердечным приступом.

– Я позвоню, – заторопилась Глаша. – Конечно, я позвоню. Только что я ей скажу?

– А дядя Аркадий что сказал?

– Про выставку что-то рассказывал.

– Про какую выставку?

– Сеня должен был ее устраивать.

– А где она будет проходить? Может быть, отец туда уехал?

– Ох, да я не поняла толком, – всхлипнула Глафира.

– Глаша! Что за выставка?

– Не поняла я.

– Глаша! Это может быть важно! Напрягись и вспомни.

Глафира послушно напряглась и выдала:

– Кажется, он говорил про выставку, которую Сенечка готовил в последнее время.

– Ювелирная выставка-то?

– Да. Кажется. Не знаю.

– А подробности?

Но вытянуть из Глафиры подробности оказалось не так-то просто. Она была очень славной женщиной. Но в том, что касалось умения анализировать и мыслить логически, Глафира была явно слабовата.

– Позвони Аркадию сама, – только и твердила она в ответ на вопросы своей падчерицы. – А я ничего в этих делах не понимаю.

Пришлось Раечке звонить этому Аркадию. Как узнали подруги от Глафиры, Аркадий был самым давним и, пожалуй, самым близким другом ее мужа.

– Нет, не коллега. Нет. Ювелирным делом он никогда не занимался.

– А кто?

С ответом Глафира слегка замялась. Выходило, что этот Аркадий был художник. Во всяком случае, в свое время он закончил художественное училище. Но вот работать по специальности ему доводилось редко.

– Почему?

– Как-то все не получалось. То денег платили мало. То обманывали с заказами. То сам Аркадий отказывался.

– А почему отказывался-то?

– Он ведь художник, – попыталась объяснить Глафира. – Не какой-нибудь там бездарь, который работает за деньги. Аркадий работает только по вдохновению. А иначе он не может творить.

Да уж, удобная жизненная позиция. Ничего не скажешь. Похоже, этот Аркадий из числа людей, которым что бы ни делать, лишь бы ничего не делать. Одним словом, просто лодырь.

– Да, – была вынуждена признаться Глафира. – Аркадий в жизни не очень-то преуспел. Но это ничего не значит! Все равно он самый близкий друг моего мужа. Но даже он не знает, куда делся Сеня!

И Глафира снова зарыдала в три ручья. К этому времени вернулась Раечка. Выглядела девушка хмурой.

– Выставка проходит у нас в городе! – заявила она. – Уже второй день, как она открыта. Папа входил в число организаторов. Наверное, на этой выставке сейчас все с ума сходят, не понимая, куда делся папа.

– Второй день? Говоришь, выставка идет второй день?

И Кира задумалась. Выходит, Семен Семенович пропал непосредственно перед открытием этой самой выставки. Выглядит довольно подозрительно. Так нет ли тут какой-нибудь связи?

– А в чем конкретно заключались обязанности твоего отца на выставке?

– Дядя Аркаша этого не знает. Они ведь с отцом не коллеги. Просто хорошие друзья. И про эту выставку дядя Аркаша слышал от папы только то, что она будет.

– Так надо туда поехать! Поспрашивать. Может быть, там знают, куда делся Семен Семенович.

– Поезжайте сами, – быстро сказала Глафира. – А я дома обожду. Вдруг муж приедет. Нужно, чтобы кто-то его встретил. А вы езжайте. Глядишь, в самом деле чего и узнаете про Сенечку.

Выставка проходила в самом большом и известном выставочном павильоне «Ленэкспо». Вернее, этих павильонов тут было множество. И пустовали они редко. Но сейчас бесспорным фаворитом являлась ювелирная ярмарка. Народ валил на нее буквально колоннами. Еще бы, тут под одной крышей собралось столько различных фирм и фирмочек. И можно было приобрести ювелирные изделия, за которыми в другое время пришлось бы помотаться по всему городу или даже по всей стране.

– Не только побрякушки, – пояснила Раечка, которая хорошо ориентировалась на выставке. – Тут продаются и инструменты для ювелиров. И поделочные камни. И металлы. Товар привозят со всей страны. Папа пару раз брал меня с собой. Мне очень понравилось.

Еще бы! Вокруг все сверкало, переливалось, искрилось и манило к себе: купи, купи нас! Это кричали длинные серьги-подвески с кораллами, разложенные на черном бархате. А возле каждого предмета искрился крохотный золотой морской конек с вытаращенными глазами-брильянтиками.

– Уникальная вещь. Ручная работа.

– Дороговато.

– Второй такой пары вы не найдете нигде в мире, – соблазнял подруг продавец. – Поэтому и стоят они так дорого.

Но девушки уже спешили дальше. Впрочем, далеко они не ушли. Снова замерли, пораженные красотой кольца и подвески с мордой леопарда.

– Если купите весь комплект, отдам дешевле, – обещал продавец. – Смотрите, вот тут есть еще браслет. Хотите примерить?

Браслет был великолепен. Он представлял собой изогнутое туловище готового к прыжку леопарда, тело которого было усыпано мелкими драгоценными камешками.

– Только представьте себе, как шикарно он будет выглядеть в комплекте с серьгами. А еще подвеска и кольцо. У меня всего два подобных комплекта. Один чуть легче. И стоит, соответственно, дешевле. Его отдам за пятьдесят тысяч.

В пересчете на американскую валюту всего две тысячи долларов. Это была сущая ерунда за подобную красоту. Но, во-первых, у подруг не было при себе такой суммы. А во-вторых, у них тут имелось дело куда более важное.

– Мы идем искать моего папу! – раздраженно произнесла Раечка. – Или покупаем себе безделушки?

Злость, с которой задала Раечка этот вопрос, больше проистекала из зависти. Раечке и самой хотелось бы иметь этот гарнитур. И те серьги с кораллами. И присмотренное ею кольцо с топазом. И подвеску с аквамаринами, которые переливались изумительно чистым голубым светом. И браслет со сверкающими рубинами и брильянтами. И еще многое, многое другое.

Глаза девушки так и сверкали от жадности, когда она смотрела по сторонам. И то она хотела, и это. Но в одном она была права. Они пришли сюда не ради ювелирки, а ради одного пропавшего ювелира. Так что Лилька, уже примерившая браслет на свою руку, была вынуждена с сожалением отложить его в сторону.

– И у кого будем спрашивать насчет твоего папы?

– Я знаю. Идите за мной!

Раечка уверенно двигалась через толпу. Подруги следом за ней поднялись на второй этаж. Тут было потише и поспокойней, чем внизу. И помимо торговых отделов и киосков, имелись еще и служебные помещения. Раечка толкнула одну из дверей. И девушки оказались в небольшой комнате с настежь открытыми окнами.

– Закрывайте дверь! – сердито воскликнула сидящая за столом женщина. – Сквозняк! Понимать надо!

От сквозняка лежащие на столе бумаги поднялись в воздух и запорхали по комнате.

– Безобразие! Закрывайте дверь! Кондиционер сломался, сижу тут, как в каменном веке, с открытыми окнами. Что вам нужно? – Все это она проговорила, не поднимая глаз. –  Закройте же дверь! Не видите, все улетает!

Дверь подруги закрыли. Сквозняк исчез. Женщина наконец собрала свои бумаги и подняла на вошедших глаза.

– Раечка! – радостно воскликнула она. – Как хорошо, что ты пришла. Ну, как? Есть новости от папы?

– Здравствуйте. Папа пропал.

– Это я знаю! – нетерпеливо воскликнула женщина. – Пропал! Знаю, что пропал. Раз его нет, значит, пропал. А куда он пропал, спрашивается?

– Я не знаю.

– Безобразие! – возмутилась женщина. – Выставка работает, все сотрудники на местах, а где Семен Семенович? Где он? И где экспозиция, которую он нам обещал?

– Экспозиция? Это еще что такое?

– Ювелирные изделия, объединенные одной темой, – пояснила подругам женщина. – Семен Семенович планировал в этом году выставить на витрине своего магазина ювелирные изделия майя и ацтеков.

– Настоящие? – ахнула Кира.

– Подлинные?! – не удержалась за ней следом и Леся.

Женщина снисходительно усмехнулась.

– Разумеется, нет. Да и где бы Семен Семенович взял такие раритеты? Его ювелирные изделия должны были лишь напоминать культовые предметы южноамериканских индейцев. Кольца, подвески, серьги.

– А… А вы их видели?

– Только фотографии.

И, заметив выражения лиц девушек, она спросила:

– Интересно? Показать их вам?

Девушки закивали.

– Сейчас.

Женщина наклонилась к нижнему ящику своего стола, выдвинула его, немного покопалась внутри и вытащила довольно пухлую папку.

– Так, так, – пробормотала она. – Где же тут они у меня лежат? Никак не могу найти. Простите, девочки. Столько дел, вы не поверите. Вечером буквально валюсь с ног. Даже поесть сил уже не хватает. А! Вот нашла!

И она извлекла из папки несколько глянцевых фотографий очень неплохого качества, явно сделанных на цифровой камере и распечатанных потом на лазерном принтере.

– Смотрите!

Девушки взяли фотографии. Что же, запечатленные на них изделия выглядели достаточно эффектно. Толстые тяжелые цепи и подвески в виде языческих богов, стилизованные изображения людей и животных, а также домашняя утварь.

– И это все из золота? – изумилась Леся.

– Преимущественно. Кое-что из серебра с позолотой. Но главный металл – это золото.

– Сколько же тут килограммов?

Вопрос был задан вполне уместный. Некоторые предметы даже на фотографиях выглядели довольно массивными. И, учитывая их количество, одного золота на них должно было пойти немало.

– Не знаю, – раздраженно произнесла женщина. – Не знаю, сколько там золота. Семен Семенович знал, а я нет! У меня и других дел по горло! Раечка, ты хоть понимаешь, как подвел нас твой отец?

– Подвел?..

– Ну, разумеется! Нам в спешном порядке пришлось изменять план выставки. Вместо ювелирных изделий индейцев Южной Америки мы с миру по нитке набрали разных изделий из рубинов.

– Почему из рубинов?

– Да какая разница? – раздраженно воскликнула женщина. – Надо было чем-то заполнить пробел. Вот мы и постарались. Получилась сборная солянка. В принципе, конечно, неплохо. Люди останавливаются, смотрят, интересуются. Но никакого стиля! Нет, никакого!

Женщина еще много бормотала о том, какой Семен Семенович необязательный человек. Как выяснилось, женщина уже знала, что, по предположениям следствия, Семена Семеновича могли похитить. Но при этом твердила лишь одно: если уж ювелир дал себя похитить накануне открытия выставки, так мог бы хоть оставить указания, где и как забрать ювелирные изделия для экспозиции.

– А то безобразие получается! – продолжала кипятиться женщина. – Выставка идет, а экспозиции нет! И контактов мне Семен Семенович никаких не оставил. Пробовала расспросить эту его заместительницу, не помню, как ее зовут. Так она твердит, что не в курсе. Безобразие! Разве так можно?

Одним словом, тот факт, что Семена Семеновича могли не только похитить, но и убить, волновал эту женщину очень мало. Зато отсутствие ювелирных изделий ацтеков и майа волновало куда как сильно. Ни о чем другом она просто не могла говорить.

– А где папа держал эту ювелирку? – наконец спросила у нее Раечка.

– Откуда я знаю? Наверное, в сейфе.

– У себя на работе? Или дома?

– Не знаю. У меня совершенно нет времени, чтобы это выяснять.

– Почему же?

– А зачем? Ведь даже если изделия и в сейфе, то код, кроме самого Семена Семеновича, никто все равно не знает. А ломать сейф мне никто не позволит. Так к чему лишняя суета?

Итак, судьба приготовленных к выставочной экспозиции ювелирных изделий по-прежнему оставалась неизвестной. А уж не исчезли ли они вместе с ювелиром? И если так, то не взаимосвязаны ли и эти два исчезновения? Мысль была очень интересной и продуктивной.

– Раечка! Ты должна нам помочь! – воскликнула Кира, едва выйдя из кабинета сварливой женщины.

– Чем?

– Надо выяснить, где именно твой папа держал эти ювелирные изделия для выставки.

– В сейфе, естественно. Не дурак же он, чтобы держать золото где-нибудь у всех на виду!

– Да, но в каком именно сейфе? Дома или на работе?

– А зачем нам это?

– Как ты не понимаешь? Эти ювелирные изделия тянули на кругленькую сумму. И твоего отца могли похитить, чтобы…

Тут Кира неожиданно забуксовала. Вроде бы в голове у нее все так ладно складывалось, а как дошло до объяснений, тут она забуксовала.

– Чтобы узнать код сейфа с драгоценностями, – подсказала ей Леся.

– Вот именно! – обрадовалась Кира. – Семена Семеновича могли похитить грабители, которые покушались на содержимое его сейфа!

Раечка кивнула.

– Понимаю. Но я ничем не могу вам помочь.

– Нет?

– Код своих сейфов папа никому не доверял. У него же там хранились огромные ценности! Золото, драгоценные камни или уже готовые ювелирные изделия. Как можно доверить их кому-то? Странно, что вы работаете у папы в магазине, но не знаете таких очевидных вещей.

И Раечка пристально уставилась на подруг. По ее лицу разливалась подозрительность.

– Вы не знаете про выставку, – пробормотала она. – Не знаете, что код от своих сейфов папа не говорил никому. Уверена, вы даже не знаете, как зовут папину… папиного заместителя.

– А вот и знаем!

– И у него не заместитель, а заместительница.

– Женщина!

– Гуля!

Раечка хмыкнула:

– Ну допустим. Но все равно вы слишком многого не знаете. Кто вы такие?

Врать дальше подруги смысла не видели. И им пришлось рассказать, кто они такие и почему их так волнует исчезновение Семена Семеновича.

– Сама понимаешь, за решетку никому не хочется. А этот Горшков твердо вознамерился посадить Лильку в тюрьму, если настоящий похититель твоего отца или он сам целый и невредимый не найдется в ближайшее время.

– Понимаю, – медленно кивнула Раечка. – Значит, вы затеяли свое собственное расследование? А ты, – и Раечка повернулась к Лиле, – была папиной любовницей?

– Не была! Мы просто встречались! И я думала, что он холост! И бездетен!

– Ну и ну! – хмыкнула Раечка. – Вот дает папочка! У самого четверо детей, жена молодая, а он все за чужими юбками гоняется.

– Не притворяйся, будто бы ты этого не знала!

– Догадывалась, – поправила ее Раечка и нравоучительно прибавила: – Знать и догадываться – это две большие разницы.

– И о чем же ты догадывалась?

– Ну, папочка частенько просил, чтобы я его прикрыла перед Глашкой. Говорил, что, мол, хочет встретиться с какими-то друзьями-приятелями. Мужские посиделки, так он выражался. Говорил, что на такие собрания со своими женами являться не принято. А Глаша может обидеться. Вот он меня и просил, чтобы я сказала Глашке, что он был со мной.

– А сам отправлялся к друзьям?

– Представляю себе этих друзей! – фыркнула Раечка. – Друзья! Какие там друзья! К любовницам он ездил!

– Зачем же ты помогала отцу обманывать Глашу? Вроде бы у вас с ней неплохие отношения, хотя ты и считаешь ее дурехой необразованной.

– Я к Глашке привыкла, – подтвердила Раечка. – Она хоть и дура, но душевная. И денег мне всегда подкидывала тайком от отца.

– Зачем же ты тогда так делала? Зачем помогала ее обманывать?

Раечка потупилась. Но подругам и так было все ясно. Небось не бескорыстно доченька помогала отцу водить мачеху за нос.

– А что тут такого? – воскликнула Раечка. – Зачем мне было рассказывать Глашке правду? Все равно ничего серьезного у отца с этими женщинами не было.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что папочка ни за что не оставил бы свою дуру Глашку и трех ее дебиликов, которых она ему наплодила. Души в них не чаял. И врать меня заставлял потому, что Глашку свою расстраивать не хотел.

Дискуссия зашла в тупик. Тем более что она не могла прояснить вопроса о сейфе, ее следовало прекратить.

Так как же все-таки проверить сейфы пропавшего ювелира – домашний и на работе, если Семен Семенович один-единственный на всем свете знал нужные к ним коды.

– Может быть, он матери своей сказал?

Но Раечка отрицательно помотала головой.

– Бабка у нас вообще беспамятная. Она куда кладет собственные ключи от входной двери и то постоянно забывает. Что уж тут говорить про код сейфа.

– Тогда, может быть, твой отец мог его записать?

– Зачем это? На память мой папа никогда не жаловался.

– Да просто на всякий случай взял и записал где-нибудь.

Но у Раечки на этот счет было другое мнение.

– Ну, допустим, записал. И что дальше? Мы-то откуда знаем, где он его записал?

Кира еще немного подумала и сказала:

– Может быть, Гуля из магазина знает?

– Она сказала, что не знает.

– Может быть, просто не хотела говорить.

Раечка подумала и сказала:

– Гуля может нам помочь только в том случае, если папа держал ценности в общем хранилище.

– В хранилище? Что за хранилище?

– Обычное хранилище для товара. А вы думали, что все ювелирные брошки-колечки, которыми торгуют в магазине, на ночь оставляют в витринах?

– А разве нет?

– Нет! – воскликнула Раечка. – Конечно, нет! Их выносят из торгового зала и запирают в специально оборудованном для этого помещении.

– Нечто вроде укрепленного бункера?

– Вот именно. И туда грабителям проникнуть куда трудней, чем просто в торговый зал.

И пока подруги обдумывали слова Раечки, девушка продолжала:

– Кроме большого сейфа в хранилище, у папы в кабинете стоял свой собственный сейф. Если он держал приготовленную для выставки коллекцию в нем, то дело – труба. Этот сейф нам точно не открыть.

Но все же попытаться стоило. Позвонив Глаше и убедившись, что новостей от Семена Семеновича так и не поступало, Раечка велела мачехе подъехать к магазину.

– Будем вскрывать сейф! – заявила она той. – Твое присутствие обязательно. Без тебя Гуля нам сейф не откроет.

– А как же Сеня? – растерялась Глаша. – Вдруг он позвонит, а дома никого нет? Нет, я не могу. Я буду ждать Сеню дома. Как обычно.

– Как обычно не получится! Папа пропал! Пойми ты это своими куриными мозгами!

Но Глаша на грубость падчерицы ничуть не обиделась. Вместо этого она взяла и заплакала:

– Раечка, прости меня. Я знаю, что я страшно глупая! А больше я ничего не знаю! И что теперь делать, тоже не знаю!

– Если будешь сидеть дома и ждать папу, то состаришься и мхом покроешься, а его все равно не дождешься.

– Ой! Почему?

– Потому что папу похитили! А если и драгоценности из сейфа тоже пропали, значит, их похитили одновременно. Ясно тебе? Хоть какой-то, да след! Глашка, возьми себя в руки, черт подери. Ты нам нужна тут, а не дома!

Раечка убеждала мачеху в том же духе еще минут десять. И наконец неподатливая Глаша согласилась.

– Сейчас приеду, – бросила она. – А Сенечке… Нет, а как же все-таки быть с Сенечкой? Он вернется, а меня нет. Как же так?

Рая даже взвыла от беспомощной злобы. Переубедить преданную идиотку-мачеху оказалось невозможно. И тут Киру внезапно осенило:

– Пусть оставит ему записку.

Раечка покрутила возле виска пальцем. Мол, свихнулась ты, приятельница! Какая записка? Чем она поможет? Но Кирино предложение озвучила. И оно неожиданно привело Глашу в восторженное состояние.

– Замечательно! – закричала она. – Так и сделаем! Сенечке я оставлю записку. И он не будет на меня сердиться. Он поймет, что я очень за него тревожилась. И только поэтому не дождалась его дома.

– Оставь, оставь ему записку, если тебе так будет легче.

– Легче. Гораздо легче! – повеселевшим голосом заверила ее Глаша. – Уже мчусь. Ждите.

Она приехала в самом деле очень быстро. Видимо, строчить длинные письма было не в ее стиле.

Подруги дожидались Глашу, стоя у входа в магазин. Сначала Кира предлагала зайти самим и дождаться Глашу внутри, но Раечка неожиданно сильно воспротивилась этому предложению:

– Не хочу туда соваться без Глаши.

– А что так?

– Там эта гадина.

– Кто? Гуля?

– Да.

– И что?

– Она меня, мягко говоря, недолюбливает.

– За что же это?

Раечка ненадолго задумалась, а потом выпалила:

– За мою молодость! Вот за что! За мою красоту! За мой успех у мужчин. И за то, что у меня в жизни будет все то, чего у Гульки никогда не было и не будет!

– Это что же такое? Деньги?

– Не в них дело! – отмахнулась Раечка. – Я-то все равно выйду замуж, что бы она ни придумывала про меня папе, а вот эта старая дева – нет! Кому она нужна, зануда сушеная!

Подруги переглянулись. И Леся осторожно спросила:

– А что она говорила про тебя отцу?

– Гадости всякие!

– А все же?

– Подсмотрела, как мы с Павликом целуемся, когда он за мной на своем мотоцикле заехал, и начала орать.

– Чего орать?

– Ну, что порядочным девушкам нельзя так себя вести. Что с мужчиной можно целоваться только в том случае, если он твой жених или близкий родственник. Слышали подобную чушь? А чтобы он тебя при этом лапал за грудь, так это вообще только с мужем. Дура, верно?

– Ну… Понимаешь, разные бывают мнения.

Но Раечка убежденно повторила:

– Дура! Как с гор спустилась, так до сих пор от своих аульных заморочек и не отвыкла. Да какой парень на мне женится, если я недотрогу из себя строить буду? Никто! Скажут, что я закомплексованная идиотка. Вот и все, чего я добьюсь!

– Не всем мужчинам от женщин нужен только секс.

– Всем!

– Кто-то может полюбить тебя за твою… За твой прекрасный характер!

Кира и сама осознавала, насколько нелепо звучат ее слова. А Раечка так и вовсе покатилась со смеху:

– Ой, держите меня! За мой прекрасный характер. Еще скажите, что за мою чистую душу!

– А что тут такого?

– Да парни и знать не знают, что у меня есть и характер, и душа. Им главное, чтобы жопа была, за которую подержаться можно. И сиськи не меньше третьего размера. И чтобы я их трогать им разрешала. Вот тогда – да! Вот тогда я буду всем хороша и желанна. Понятно?

И Раечка враждебно глянула на витрину магазина, за которой пряталась ее врагиня.

– Представляете, отец ее сторону принял! Орал на меня так, словно я последняя шлюха. Наверное, эта Гуля ему так все преподнесла.

– Так вы с отцом поругались?

– Ну да.

– Сильно?

– Говорю же, он меня шлюхой обозвал. Думаете, не обидно? И с Павликом запретил мне встречаться. Сказал, что этот парень мне не подходит. А разве это справедливо? Я ведь не указывала, подходит ему Глашка или не подходит. Ворчу про себя, что она дебилка и дура, но ведь в лицо ничего не говорю. Улыбаюсь, терплю. А он мне сразу же по щеке врезал! И с Павликом видеться запретил.

– А ты что?

– Что я? Сказала, чтобы отец не совался в мою личную жизнь.

– А он?

– А он…

Тут губы Раечки жалобно задрожали.

– А он мне еще одну пощечину дал! Никогда в жизни не бил, а тут ударил. Два раза! По лицу! Да так, что щека распухла.

Подруги переглянулись:

– А потом он исчез? Твой папа, да? Исчез?

– Ну да. Исчез. А что?

Раечка выглядела такой растерянной и невинной, будто и не понимала взаимосвязи. Однако подруги засомневались в ее невиновности. Раечка была девочкой самолюбивой. А Семен Семенович грубо кричал на Раечку, ударил ее, оскорбил свою дочь, а потом вдруг взял и пропал. Не оскорбленная ли Раечка решилась отомстить отцу?

Но подруги толком не успели додумать эту версию, как на горизонте появилась долгожданная Глаша.