Текст книги "Панцири"

2е число, праздник Натальи Многоцветной. Вечер

Сегодня мы идём развеяться в город. Прошло две недели, как мы вернулись в казармы, и, честно говоря, я уже соскучился по вкусной еде и женской ласке. Надеюсь, дорогой читатель не является ханжой или ярым поборником нравственности, и не будет осуждать простые солдатские радости? Поверьте, в них нет ничего постыдного или предосудительного, обычные желания обычных людей, еще недавно ходивших под смертью. Это уже потом, когда успокоится плоть, можно подумать и о душе, потратить время на поиски изысканного и утонченного. Но в этом провинциальном городке с куртуазным досугом плохо, тут из возвышенного только конный театр карликов, да декламационный клуб «Мышьяк», куда ходят делиться вселенской печалью в стихотворной форме холерного вида молодые люди.

Сегодня наш путь лежит в «Дом изумрудных ящерок госпожи Биржо». Здесь есть всё, что нам сегодня нужно – вполне сносная и недорогая еда, кажущаяся после походной похлебки райской пищей, посуда, не всегда мытая, но хотя бы протертая, кисловатое, но крепкое пиво, музыканты, которые безбожно фальшивят, но исполняют всё, что душе угодно, тяжелая мебель, которую не так легко оторвать от пола в пьяном угаре. И россыпь звездочек на этом дивном небосклоне – «ящерки» госпожи Биржо – шустрые и задорные девчонки на любой вкус, способные вскружить голову, но знающие себе цену, и от того более желанные.

Сегодня нас четверо – я, Руни, Пикси и увязавшийся с нами Вампир. Руни волнуется – он раньше никогда не был в подобном заведении. И, как неожиданно выяснилось, совсем не знает как себя вести с женщинами.

– Как так, Руни? – удивился Пикси. – Все мясорубки мира прошел, а девок боишься?

– Да ничего я не боюсь, – насупился Руни. – Просто они все какие-то странные…

– Это ты странный, Руни, – не отставал Пикси. – Ты их стесняешься что-ли?

Руни красноречиво промолчал.

– Ничего, сейчас найдем тебе самую толковую «ящерку», – оскалился Пикси. – Развеет твой душевный трепет.

– Не, так не пойдет, – не согласился я. – Так он ничему не научится. Привыкнет любовь за деньги покупать, а как до семьи дело дойдет, что тогда?

Пикси усмехнулся.

– Дикий, это ты сейчас что, предлагаешь нашему другу будущую семейную жизнь на «ящерках» тренировать?

– Нет, конечно, – возразил я. – Но вот как не робеть перед девчонками, как общаться – это вполне можно попробовать.

Пикси задумался. Руни с подозрением нахмурился.

– Да давайте! – подначивал их я. – Чего мы теряем?

– Я не буду, – отрезал Руни. – Как-то оно… Того…

– Ну, не знаю, – протянул Пикси.

– Ох, не веришь ты в способности нашего Руни! – с притворной досадой покачал я головой. – Смотри, он же красавчик, а? Да за ним и так половина харчевни волочиться будет.

Руни покраснел. Пикси прищурился.

Вампир с сомнением цыкнул зубом.

– Если у него не получится, – пошел я ва-банк. – Если Руни не сможет уболтать «ящерку», то я плачу за выпивку.

– О! – оживился Пикси. – Это уже разговор!

– Но если я выиграю, платишь ты.

– А давай! Но только, чур, девчонок не подговаривать!

– Я к ним даже не подойду.

– И чтобы ни сам Руни, никто другой той девчонке не платил!

– По рукам!

– Э! – возразил было Руни, но было поздно.

Заведение госпожи Биржо заметно издалека – с балкона зазывно машут платками фривольно одетые девицы, ветер доносит терпкий аромат курительных палочек, шпана обирает уснувших в канаве гуляк.

Внутри всё тоже вполне типично – плывущий от свечной копоти полумрак, кислый запах пива и бобов в томате, терзающие гитары музыканты, женские писк, визг и смех.

Заняли стол, помахали харчевнику. Тот подошел, охрипшим голосом озвучил меню. Сразу дали монету, чтобы черпал со дна, отослали за едой. Подошла фигуристая девчонка, разлила пива по кружкам, положила вяленой оленины.

Подняли тост, разом выпили почти по половине.

– Ух, хорошо, – выдохнул Пикси, вытирая губы.

– Хорошо, – согласился я.

Посидели, поглазели по сторонам.

– Как думаешь, Фиалка у нас надолго? – спросил Пикси, вновь прикладываясь к кружке.

– Надолго, – ответил я.

– Что-то знаешь?

– Считай, интуиция.

– Понятно. Что ж, печально. Поубивает она нас.

Я промолчал.

– А можно как-то перевестись в другой отряд? – подал голос Руни.

– Нельзя, – вновь мотнул головой я. – У тебя контракт, его никто расторгать не станет. Это если только за тебя кто-то похлопочет, затеет бюрократическую бурю в королевской канцелярии…

– Ясно, – сокрушенно протянул Руни.

– Перебежчиков никто не любит, – прорычал Вампир, склонившись над столом.

– Так я ж не перебежчик! – удивился Руни. – Я остаюсь в армии, просто хочу быть под началом другого командира.

– Перебежчик, – угрюмо возразил Вампир. – Не справился, сбежал.

– А что, лучше ждать, пока нас в могилу сведут?

– Перебежчик, – отрезал Вампир.

– Ой, а то ты сам не думал о подобном!

– Не думал.

– Да и куда ты подашься? – поддержал Пикси. – В легкую пехоту марафоны бегать? Или в пикинеры, у которых из нормальной брони только тарелки на голове? А может, к инженерам, рвы копать?

– Да я так просто спросил, чего вы? – фыркнул Руни, делая вид, что пошутил. – Никуда я не собираюсь!

– Так и мы просто так, – улыбнулся я. – Размышляем вслух.

Выпили, вновь поглазели по сторонам.

– Говорят, у столичного гарнизона новая мода, – сказал Руни. – Они шляпы вот с такенными полями носят, и загибают над ухом. А вот тут – перо. И пряжка блестящая.

– Мужеложцы проклятые, – фыркнул Пикси презрительно. – Всё у них не как у нормальных людей. Чем им чепчики не угодили? Удобно, практично.

– Почему сразу мужеложцы? – обиделся за столичный гарнизон Руни. – Это просто красиво. И от солнца лучше защищает.

– А как ты шлем на такой лопух наденешь? – парировал Пикси. – Чтобы и пряжка влезла, и пером глаз не выколоть?

Обычно подобные беседы могут продолжаться бесконечно. Наверное, вы посчитаете их пустыми, глупыми – и будете отчасти правы. Но сами посудите, о чем еще говорит людям, которые каждый день на протяжении многих лет живут бок о бок, и уже обсудили всё, что только можно? Остаются только споры, сплетни, да пустые разговоры. А, ну еще есть ругань, но она никак не относится к дружеским беседам.

Собственно, почему я вообще пишу про такое вульгарное времяпровождение, как поход по сомнительным кабакам? Ну, во-первых, это мой дневник, и я пишу обо всем, о чем заблагорассудится. А во вторых, жизнь солдата слишком коротка, чтобы оставлять в стороне такие приятные моменты. Быть может, это моя последняя страница, так пусть же дневник не останется пресным перечислением походов и боев. Ведь мы с вами, скорее всего, даже не знакомы лично. Да не скорее всего – точно, потому что черта с два я в здравом уме дам читать дневник кому-то из отряда! А потому я бы хотел, чтобы было понятно – мы не только воевать умеем, но и отдыхаем ничуть не хуже.

Пока Руни и Пикси спорили о столичной моде, я разглядывал «ящерок», выискивая глазами знакомых. Девчонки здесь были на любой вкус, и с тех пор, когда я был тут последний раз, многие поменялись. Но, слава богам, осталась та блондиночка по имени Пеночка, что особенно запала мне в душу, и, заметив ее, я помахал рукой. Пеночка помахала в ответ, улыбнувшись, жестом показала, что сейчас подойдет.

Заметив мой интерес, Пикси вспомнил про свой.

– Ну что, Дикий, – подбоченился он. – Спор все еще в силе?

– Конечно, – усмехнулся я. – Не было еще такого, чтобы Дрю Ормандо отказывался от пари.

Мы повернулись в сторону Руни. Руни нервно замотал головой.

– Вы чего?

– Уже присмотрел кого-то?

– Кого?

– Не тупи, – хмыкнул Пикси. – Девчонку присмотрел?

– Не знаю, – уперся Руни. – Они все одинаковые.

– Да ты глаза-то разуй! Какие ж они одинаковые? Вон, рыженькая есть, брюнеточка… Вон смугленькая, худющая как пугало. Вон пышечка, вон с бородой…

– Это харчевник, – уточнил я.

– Ну, мало ли, – развел руками Пикси.

– Да бросьте вы! – попытался увильнуть Руни. – Не получится у меня ничего!

– Так, Руни, ты будешь выбирать, или мы сами это сделаем?

Руни вздохнул, стрельнул глазами.

– Вон та.

– Которая?

– Вон, с бусами.

Девчонка была молоденькая, симпатичная, с россыпью веснушек на лице.

– Отлично, – начал напутствовать я. – Теперь слушай. Сейчас идешь к наливайщику, требуешь самого вкусного вина, пусть две кружки накачает. Потом берешь эти кружки, и идешь к девчонке. Говоришь что-то вроде: «Привет! Странно, этот бокал привел меня прямо к тебе. Ты, часом, не колдунья?».

– Ты серьезно? – хмыкнул Пикси. – Такая ерунда работает?

– Работает! – убежденно кивнул я. – Девчонки любят напористых и смелых. Главное, завладеть вниманием, а дальше само пойдет.

– Чего пойдет? Она же «ящерка», ей только монета нужна, а не твои эти уловки, – покачал головой Пикси.

– Так, мы поспорили? Вот и молчи.

– Как скажешь! – рассмеялся Пикси, поднимая руки.

Руни сопротивлялся, но не долго. Обреченно вздохнул и ушел к бочкам наливайщика. Оттуда прямиком к «ящеркам». Потоптался возле них, кивая на кружки. Был оглушен заливистым девичьим смехом и ретировался красный словно помидор.

– Молодец, – похвалил я его.

– Чего «молодец»? – засопел Руни. – Позорище какое!

– Это точно, – согласился Пикси.

– Ничего не позорище, – отмахнулся я. – Запомни второе правило – если рассмешил девчонку, то уже полдела сделано. Они любят веселых, с такими интереснее. Так, теперь вторая атака. У входа клумбу видел?

– Ну, видел.

– Иди, нарви пучок растений.

– Зачем?

– Балбес, девчонки любят цветы.

Руни скорчил рожу, но ушел. Вскоре вернулся с кривым букетом помятых барвинок.

– Отлично! – приободрил я парня. – Иди, подари ей.

Что ж, на сей раз все обошлось без смеха, девчонка даже приняла цветы. Но на обратном пути Руни затормозил вышибала, потребовал оплатить ущерб. Руни посмотрел на меня, я ему кивнул, мол, так надо.

Монета исчезла в руке вышибалы, Руни вернулся к столику.

– Что это было? – возмущенно уставился он.

– Девчонки любят щедрых, – успокоил я его. – И галантных.

– О, да! – рассмеялся Пикси. – Сама галантность.

– А ну цыц. Так, Руни, теперь слушай – крепость еще держится, но вот-вот падет. Запомни правило номер три – девчонки любят, когда их добиваются и не сдаются на полпути. Так что пора выкатывать катапульту!

Руни раскрыл рот, глядя на меня, медленно покраснел.

– Да не то, о чем ты подумал, дуралей! – фыркнул я.

– Плохой Руни, – поддакнул Пикси. – Греховных мыслей полон.

– Я про музыкантов, – ткнул я пальцем. – Сейчас идешь, заказываешь самую красивую балладу что они знают, типа «Висельник Джимми» или «Укатилась голова в камыши», и приглашаешь девчонку на танец.

– Я не умею танцевать!

– Умеешь! Все умеют, у кого ноги есть.

– Я умею, – рыкнул Вампир.

– Вот, – кивнул я. – Ничего сложного. Главное, прижимай нежнее, и смотри прямо на нее, а не в пол.

– А потом?

– Там сам поймешь. Давай, иди!

– Но…

– Иди!

Руни понуро ушел к музыкантам. Тех долго упрашивать не пришлось, они бренчащей стайкой проследовали к объекту воздыхания и затянули мелодичную песню.

– Привет, красавчик!

На мое колено приземлилась Пеночка.

– Привет, красавица.

– А что у вас такое происходит?

Я рассказал, в чём дело, Пеночка заразительно рассмеялась. Пикси приободрился, сказал:

– Вот, и я говорю, что у него ничего не выйдет.

– Почему же? – удивилась Пеночка. – Руни парень симпатичный, видно, что хороший. Да и денег заведению хорошо принёс. Если Искорка его упустит, то госпожа Биржо ей сама нагоняй устроит.

Мне осталось лишь довольно кивнуть и победно посмотреть на Пикси. Тот не сразу понял что произошло, а потом возмущенно воскликнул:

– Эй! Так не честно!

– Всё честно, – ухмыльнулся я. – Как и договаривались – вот Руни, вот девчонка, у них что-то наклевывается – пусть и на одну ночь, и никто за это специально не платил. Так что, всё по правилам.

– Ну ты хитрый!

– Пикси, да ладно тебе! Лучше посмотри на него. Сияет как начищенная кираса, грудь колесом, глаза горят. Мы подарили нашему другу уверенность в себе, а это стоит куда дороже, чем несколько монет, согласен?

– Несколько моих монет.

– Ну хочешь, разделим пополам!

– Ой, давай без своих этих жестов, – отмахнулся Пикси. – Что, у меня денег нет? Так-то ты прав, конечно. Пусть парень отдыхает. Только учти, если начнешь дорогие настойки брать, платить не стану.

– Не буду, не бойся, – я повернулся к Пеночке. – Ну, красавица, рассказывай, что у вас тут нового.

Дальнейший вечер прошёл прекрасно. В харчевнях любят вернувшихся из похода солдат, они обычно непритязательны и щедры. Мы не стали исключением, с той лишь поправкой, что имеем привычку отдыхать чуть более шумно, чем остальные, напоминая развеселившихся медведей в скобяной лавке. Это может показаться раздражающей привычкой, но, знаете ли, слава самых опасных головорезов не приходит сама собой, к тому же, ее постоянно приходится доказывать.

Пока мы с Пикси вкушали томленого под сливами кролика, запивая пшеничным, Вампир подсел к столку, за которым метали кости, и успел поднять неплохой банк. На обвинение в жульничестве языком трепать не стал, сложил стол о голову обидчика.

Потом вдруг откуда-то появились оруженосцы наших рыцарей. Вряд ли зашли случайно, не их уровня заведение. Думаю, хозяева послали их поквитаться со мной, не желая лично получать по роже. Оруженосцы, числом в дюжину, уселись в углу, принялись демонстративно зыркать глазами и устрашающе двигать челюстями. То ли повода подходящего ждали, то ли пытались поймать меня одного, уж не знаю.

Ни мне, ни моим друзьям повод был не нужен. Заварушка получилась забавная, но скоротечная.

Потом мы отчего-то решили, что потеряли Руни – никто не помнил когда и куда он пропал. Принялись громогласно искать, пока одна из «ящерок» не сказала, что наш парнишка «уединился с девой». Еле остановили Пикси, желающего не оставить боевого товарища без важных советов. Потом хором пели песни, осыпая радостных музыкантов медью и серебром, потом боролись на руках и, возможно, на полу.

А потом меня забрала Пеночка и здесь я, как добропорядочный мужчина, умолкаю.

4е число, Тодосины Страдания. Позднее утро

Редкое утро после хорошего загула выдается легким и приятным. Однако, сегодня я проснулся свежим и отдохнувшим, будто накануне выпивал ромашковый чай в компании монашек, а не выгуливал демонов в доме греха и разврата. Я лишь порадовался такой удаче, посчитав хорошим знаком.

Внизу, в полупустом зале, уже ожидал Вампир, пересчитывающий монеты в заметно потяжелевшем кошельке. Чуть позже появился Пикси, невыспавшийся и раздраженный, потребовал кружку пива.

Наконец спустился Руни, светящийся, будто наливное яблоко, и с дурацкой улыбкой на роже. На наши шутливые уколы отвечал невпопад и рассеянно, потому мы быстро отстали, посоветовав лишь не слишком западать на «ящерку».

Оставив харчевнику по медяку в качестве своего хорошего расположения, мы направились в лагерь. И еще на подходе я заметил слишком суетливую активность у ворот, несвойственную для будничного дня. А еще тут торчал Зыря в своем парадном кафтане, который аж запрыгал, увидев нас.

– Где вы шляетесь? – накинулся сходу. – Под трибунал захотели?

– Какой трибунал? – Пикси болезненно поморщился. – Ты что несешь?

– Мы в увольнении, – вставил Руни. – В законном.

– Увольнения отменены! – выпучил глаза Зыря. – У нас война с Серым Царством Дахурда! Бегите быстрее к остальным!

Да, вот так несколько истерично, мы узнали о начале самого масштабного конфликта за последнюю сотню лет.

Надо ли пояснять о каком враге пойдет речь? Если вам, мой читатель, ничего неизвестно о Сером Царстве Дахурда, то, должно быть, вы живете в поистине чудесном мире. Там люди с пепельной кожей, а правят ими сильные и коварные колдуны. Недра той страны богаты самоцветами и металлом, но «пепельным» царям всё мало, они с каждым годом захватывают и присоединяют все новые и новые земли. Словно иловые крабы разбегаются в разные стороны хитроумные эмиссары, где золотом, а где огнем принуждая соседей подчиниться, принять над собой новую власть. Так Серое Царство росло и укреплялось, пока не столкнулось в море с нашим королевством, которое всё это время тоже росло и укреплялось. Это было еще во времена старого короля, и тогда все закончилось крупным и довольно показательным морским сражением – силы двух государств оказались равны. Как и претензии на весь остальной мир.

С тех пор не утихали споры кто в обозримой Ойкумене сильнее и могущественнее. До прямого столкновения дело не доходило, но покусывали друг друга периодически. То «пепельные» науськают на нас дикие племена, которые разоряют приграничные поселения, то мы натравим пиратов на их торговые караваны. В последнее время подобных инцидентов стало больше, но это же не повод для объявления войны, правильно?

Наверное, да. Но я отвечу как королевский пехотинец – раз уж драки не избежать, то я хочу посмотреть какого цвета кровь у этих серых парней!

Лагерь деловито гудел, готовясь к дальнему походу, и эти звуки поднимали мне настроение, бодрили и вовлекали. Это как предвкушение перед дальней дорогой, хочется уже побыстрее отправиться в путь.

Обычно сборы не занимают много времени, у солдата всего вещей, что за спину бросить. В этот раз даже обещали придать отряду обоз, куда можно до поры сгрузить лишнее железо.

Вечером неожиданно нагрянул генерал Форель собственной персоной. Пришлось торопливо натягивать форменные куртки и выбегать строиться вдоль тренировочного поля, где уже под штандартами стояли капитаны. Подъехали магнусы.

Генерал появился из-за шатров, прямой как кавалерийское копье. За ним скакали адъютанты, а замыкала процессию легкая бричка, в которой сидели трое – эффектная дама в довольно фривольном платье, дряхлый старик, укутанный в плащ, и молодой парень, уважительно придерживающий старика за острое плечо.

– Наверное, еще одни новые магнусы, – со знанием дела шепнул Руни.

Пикси нервно закашлялся.

Генерал остановился напротив. Его черная кобылица окинула нас взглядом ревнивой жены и презрительно фыркнула.

– Солдаты! – гаркнул Форель. – Поздравляю вас с началом войны!

Мы дружно заголосили.

– Нам оказана высокая честь исполнить волю короля, и покрыть свои головы бессмертной славой!

Мы дружно взревели.

– Враг хитер и вероломен! – генерал закивал собственным словам. – Но мы будем во сто крат хитрее и вероломнее! Потому что мы лучше! Мы сильнее и выносливее! Мы – славные солдаты короля!

– Слава королю! – заорали мы.

Генерал перевел дух, обвел нас долгим взглядом.

– Завтра выдвигаемся с рассветом и через три дня будем в порту Логбери. Там нас ждут пополнение и ударный корпус генерала Лемана. Потом мы преодолеем пролив и ступим на благодарные земли циркитов, страдающих под сапогом врага. Если позволят боги и его королевское величество, уже к исходу пятницы мы будем сжимать стальной хваткой тестикулы врага, хохоча в их серые лица!

Мы дружно заорали.

– Однако, враг может попытаться оказать сопротивление, – с ехидной усмешкой сказал Форель. – У них полно сильных колдунов, способных низвергнуть на нас весь огонь преисподней, заставить сгнить наши внутренности и вытечь наши глаза!

Руни хрюкнул, набирая воздух в грудь и собираясь взвиться ликованием, но его вовремя одернули.

– Но наш король мудр, – Форель поднял палец вверх. – Он бережет своих верных солдат. Поэтому из столицы к нам прибыли два сильных колдуна.

Генерал указала рукой на бричку, из которой уже спустилась женщина и теперь под руки выводили старика.

– Баронесса Кавана, – представил Фогель. – И лично легендарный магистр ордена Рыбы и Свистка, профессор Королевской Академии Магии, придворный маг его величества лорд Балф.

Скажу честно, я был впечатлен Знаменитый лорд Балф, больше известный как «Огненный Левиафан», в одиночку сметающий армии и разрушающий целые города! Я с самого детства слышал о нем множество историй, одна удивительнее другой. И вот он стоит передо мной сам, во плоти!

Хотя, конечно, его плоть видала времена и получше.

Огненный Левиафан был очень стар. Думаю, он самый старый человек, которого я когда-либо видел. Весь сморщенный, будто новорожденный крот, с неуверенными движениями лунатика, белая борода похожа на прилипший тополиный пух, а водянистые глаза блуждают, будто у слепого. Парнишка, что с ним приехал, совсем молодой, то руку подаст, то локоть подставит. На плече переметная сумка с магическим фолиантом внутри – таким объемным, что хоть отдельного носильщика нанимай.

Баронесса Кавана на этом фоне смотрелась куда выгоднее. Породистая, фигуристая, с волнительным декольте. Уже немолодая, но для своих лет очень свежа и аппетитна.

– Сочненькая, – распушил усы Пикси.

– Подбери слюни, – откликнулся Ариф. – Не по тебе ягодка.

– Отстань, старый, не мешай вожделеть.

Тем временем генерал, который не любил долго разглагольствовать, собрался было убывать восвояси, как вдруг обратил внимание на нас.

– Это что за безымянный отряд? – грозно спросил он.

– Это мои панцири, господин генерал, – подала голос Диана.

– Ваши? Так какого черта на них нет вашего герба, магнус?

А мы действительно даже не подумали оборудовать обмундирование глупыми фиалками. Нам хватило насмешек в прошлый раз, после чего мы подальше спрятали вырезанные из чужих панталон цветочки.

А тут вдруг сам генерал обратил на это внимание! Мы разом ощутили себя котятами, пойманными за мокрым делом в хозяйском ботинке. Нас схватили за шкирку, встряхнули и выставили на вид.

– Отсутствие герба – это отсутствие уважение к символам, – начал рычать генерал. – Отсутствие уважение к символам – это отсутствие уважения к власти! Отсутствие уважение к власти – это мятеж!

В его голоса лязгнул топор палача, и мы все неосознанно сглотнули.

– Магнус, вы желаете заявить о мятеже? – его голова, будто прицел осадного орудия, повернулась к Диане.

– Что? Нет, конечно нет!

– Тогда заставьте их уважать ваш герб! Или передайте полномочия тому, кто сможет это сделать!

Диана покорно склонила голову. Ее брат наблюдал за представлением со стороны, насмешливо ухмыляясь.

Генерал коротко отсалютовал и был таков. Следом укатилась бричка с магами.

Разошлись и остальные отряды, лишь мы остались стоять. В наступившей тишине стало слышно, как ветер треплет штандарт.

Молчала графиня. Молчали и мы.

Было ли нам совестливо за то, что генерал отстирал госпожу Фиалку? Честно говоря, нет. Мы больше радовались, что сами избежали его гнева. Да, девчонка попала под горячую руку, но неужели она сама не понимает, насколько глупо смотрится на нашей выжженной боями броне этот ее нелепый цветок? Который, к тому же, стал для нас символом штабной глупости и некомпетентности. Конечно, каждый солдат, если он не новобранец или дезертир, обязан иметь знаки отличия, но как еще нам, обычным ребятам из пехоты, показать свое отношение к происходящему?

Диана нахмурилась. Судя по всему, нас ждала гроза.

Мы с интересом ждали.

Графиня вдруг всхлипнула, окинула нас блестящими от влаги глазами, зло выкрикнула:

– Эх, вы, а еще мужчины!

И пришпорила коня.

Мы со смешанными чувствами проводили ее взглядами.

– Истеричка, – заключил Ариф.

Я сам боюсь женских слез, каждый раз теряюсь и впадаю в ступор. Но вот разжалобить меня достаточно сложно, наверное, зачерствел за годы службы.

– А я себя неловко чувствую, – признался Руни. – Прямо вот стыдно.

– Стыдно когда в строю обгадился, – отрезал Ариф. – А девка знала куда едет.

– Слушайте сюда! – раздался хриплый рык Мертвеца и все разом заткнулись. – Чтобы завтра у всех был герб! У кого не будет – лично голову оторву, ясно?

Мы зашумели, кто-то из первой шеренги воскликнул:

– Да гавно это, а не герб…

Капитан спорить не любил, сразу переходил к самым доходчивым аргументам. Пока дерзкий пехотинец подрубленным деревом валился на руки товарищей, Мертвец загавкал:

– Завтра! Цветочек! У всех! Лично проверю! А теперь – нале-ВО! В лагерь, шагом-АРШ!