Текст книги "Разрушение Дрездена. Самая крупномасштабная бомбардировка Второй мировой войны. 1944-1945"

Когда господин Стоукс со своей поразительной настойчивостью потребовал сообщить ему площадь, в квадратных милях, района, подвергшегося ударам 350 бомб типа «блокбастер», таких же, которые недавно были сброшены на Берлин, ему сообщили, что едва ли на этот вопрос можно ответить, не выдавая важную информацию врагу.

Стоукс: «Ответ настолько неподходящий, что правительство не осмеливается дать его?»

А.Синклер: «Нет, сэр. Берлин – узел двенадцати стратегических железных дорог, второй крупнейший порт в Европе; он связан со всей системой каналов Германии. В городе находятся: Всеобщая компания электричества, предприятия «Сименс», «Фокке-Вульф», «Хейнкель» и «Дорнье», и если бы мне было позволено выбрать только одну цель в Германии, то той целью был бы Берлин».

Стоукс: «Не признает ли мой досточтимый друг своим ответом, что правительство теперь прибегает к бомбардировкам без разбора, в том числе жилых районов?»

А.Синклер: «Досточтимый джентльмен неисправим. Я упомянул ряд жизненно важных военных объектов».

Эмануэль Шинвелл между тем заметил, что приветствовал бы усилия правительства ее величества к скорейшему завершению войны, и мнение, что любые меры, которые приблизят конец войны, морально оправданы, к концу дебатов возобладало. И когда церковь в лице доктора Белла, епископа Чичестера, все-таки выразила в начале февраля 1944 года резкий протест против воздушных атак – он узнал об ужасной участи Гамбурга и других крупных городов из независимых источников, когда был в Швеции, – общественное мнение отказывалось воспринимать его всерьез.

Глава 4
Сабля и дубинка

Лето 1944 года выдало еще одну поучительную, если не сказать непреднамеренную демонстрацию теории атак районов, на этот раз германскими военно-воздушными силами; в июне начались атаки на Лондон оружием типа «Фау».

Их эффект был почти столь же немедленным, как и незапланированным. Операция «Арбалет» (кодовое название атак на пусковые площадки «Фау») стала дополнительной заботой и временами первоочередной задачей для сил бомбардировочной авиации. По интенсивности своих действий она конкурировала с ударами по целям, которыми были железные дороги Франции. Последнее было важным компонентом операции по высадке в Нормандии под названием «Оверлорд». Сорок процентов производства 500-килограммовых бомб было сосредоточено на заводах в районе Лондона, и атака оружием «Фау» вызвала столь значительные повреждения, что заметно повлияла на выпуск продукции. Эти бомбы сначала использовались для поражения точечных целей, что неблагоприятно влияло на план бомбардировки железных дорог. Этот план одно время был причиной спора между союзниками. В апреле премьер-министр выражал все большее беспокойство по поводу числа жертв среди гражданского населения Франции, которые повлечет за собой осуществление плана бомбардировки железных дорог, и в конце концов выразил протест Рузвельту. В ответ 11 мая Рузвельт сказал, что решение следует предоставить принимать военным командирам, и планы начали претворяться в жизнь без дальнейших протестов, хотя Эйзенхауэр предупредил летные экипажи, чтобы число жертв среди мирных жителей было сведено к минимуму.

Верховное командование англо-американских сил стратегической бомбардировочной авиации перешло от сэра Чарльза Портала к главнокомандующему, генералу Эйзенхауэру в апреле 1944 года в связи с назревшей необходимостью тесного взаимодействия между войсками в операции «Оверлорд». Согласно директиве, изданной 17 апреля 1944 года заместителем Эйзенхауэра Теддером, роль командования бомбардировочной авиации была неопределенно обозначена как состоящая в том, чтобы «дезорганизовать германскую промышленность», которая могла интерпретироваться как полномочия для продолжения атак районов, в которые так твердо верил сэр Артур Харрис. Однако вместо этого, в ответ на пожелания Эйзенхауэра и Теддера, усилия сэра Артура Харриса были в первую очередь направлены на сотрудничество в рамках операции «Оверлорд», а потом уже на план удара по нефтяным объектам. Одним из ощутимых негативных факторов как следствие бомбардировок районов в этот период, возможно, были потери, которые несли экипажи самолетов, когда их, главным образом, посылали бомбить Берлин. Кульминацией этого стал авианалет в ночь с 30 на 31 марта, когда из 795 бомбардировщиков 95 не вернулись после атаки Нюрнберга.

На основании послевоенных исследований данных, полученных из трех различных источников, было выдвинуто предположение, что этот впечатляющий успех ночных истребителей в Нюрнберге стал следствием утечки информации с пункта командования бомбардировочной авиации. По крайней мере один военнопленный, допрашивавшийся в секретном пункте сбора и обработки донесений для летчиков союзников в Дулаг-Люфт, неподалеку от Франкфурта, узнал от главного офицера– дознавателя на следующий день после налета на Нюрнберг, что немцы знали, что Нюрнберг выбран целью ночных бомбардировок и что бомбардировщики должны были следовать, строго придерживаясь прямолинейного маршрута.

Таким образом, в эти летние месяцы командование бомбардировочной авиации не имело возможности провести бомбардировки территорий в масштабе, сравнимом с тем, который был характерен для больших сражений 1943 года. Плану ударов по нефтяным заводам уделялось все большее внимание в течение июня и июля, он стал высшим приоритетом, и, когда в июле была предпринята попытка подвергнуть серии массированных бомбардировок с воздуха один из германских городов, меры воздействия были опрометчиво забыты: ко времени третьего и заключительного авианалета, в данном случае на Штутгарт, на базах 3-й авиагруппы использовали даже бомбы, помеченные на снятие с вооружения до 1940 года. Их начинка состояла из взрывчатых веществ времен Первой мировой войны. Основная масса взрывчатых веществ, сброшенных во время этих ведомых «следопытами» авиарейдов на Штутгарт, состояла из малых бомб общего назначения, непригодность которых еще за три года до этого доказал профессор Цукерман. Единственным новшеством было взятие на вооружение реактивных авиабомб, тридцатифунтовых реактивных бензиновых бомб, сконструированных так, что из них вырывается пламя на расстояние 10 метров.

Попытка повторить катастрофу Гамбурга в ходе серий авианалетов на Штутгарт потерпела полный провал; окруженный кольцом низколежащих холмов, город имел неконтрастный облик на панорамном радиолокационном прицеле ffiS. Расчет по времени не был четким, сосредоточение слабым, маркировка целей неясной; единственным значительным успехом в ходе атаки в ночь с 24 на 25 июля 1944 года, в первую годовщину битвы за Гамбург, было уничтожение оперативного пункта связи системы наблюдения, где погибли восемь офицеров и сорок девушек-диспетчеров люфтваффе. Провал атаки, которую осуществляли 614 бомбардировщиков, нашел свое отражение в небольшом числе убитых, отмеченных по списку. Начальник полиции доложил предварительно о 100 убитых, 200 пропавших без вести и 10 тысячах оставшихся без крова в результате атаки, длившейся 35 минут. Для полноты картины статистическое управление Штутгарта предоставило послевоенные данные: в результате трех авиарейдов 24, 25 и 28 июля 1944 года всего 898 человек было убито и 1916 – ранено.

Но спустя шесть недель, 12 сентября соединение всего из 217 «ланкастеров» совершило такой массированный рейд в гораздо менее благоприятных условиях, что за 31 минуту после 22.59 вечера 971 человек был убит и 1600 получили ранения. Центральная часть города была полностью стерта с лица земли.

Заметное рассеивание сил в трех июльских авиарейдах по обозначаемым «следопытами» целям по сравнению с единственным более поздним сентябрьским налетом, в котором группа «следопытов» не играла непосредственной роли, было связано с двумя факторами. С одной стороны, первые три атаки проводились в то время, когда существовал запрет на применение бризантных взрывчатых веществ против германских городов. С другой стороны, последняя атака производилась 5-й бомбардировочной авиационной группой, для которой была характерна своя техника действий на малой высоте, в то время как в первых трех рейдах бомбардировщики полагались на направляемые по радиопеленгу световые указатели цели 8-й группы «следопытов».

Успех этого штутгартского рейда как атаки по территории (5-я группа со своими 230 самолето-вылетами достигла значительно большего, чем было достигнуто всем командованием в июльский период с 1662 самолето-вылетами) стал мрачным предзнаменованием последующих ударов авиации по германским городам. Отличительная особенность блистательного и точного визуального обозначения целей на малой высоте шла вразрез со всеми доктринами, в которые верил командир «следопытов». В начале года он даже выражал протест, утверждая, что обозначение целей на малой высоте не имеет практического значения. «Практически невозможно распознавать по картам объекты, пролетая на малой высоте над плотно застроенными районами», – протестовал он, когда обсуждался план такого обозначения с пикирования целей в Берлине. За такое усердие сэр Артур Харрис лишил его первоклассных эскадрилей «Ланкастеров-83» и «Ланкастеров-97» и предоставил их вместе с 627-й эскадрильей («москито») в распоряжение вице-маршала Ральфа Кохрэйна, командующего налетами 5-й авиационной группы, что вступало в силу с 6 апреля. На три эти эскадрильи были возложены важнейшие задачи по осуществлению первого из трех крупных авиарейдов на Дрезден в 1945 году.

Все три эскадрильи дебютировали в составе 5-й группы в первой атаке с визуальным обозначением целей на малой высоте на немецкий город в ночь с 24 на 25 апреля 1944 года. Объектом был Мюнхен, и в то время как основные силы из 260 «ланкастеров» двигались своим маршрутом через Францию в направлении Южной Германии, а крупномасштабная отвлекающая атака на Карлсруэ приковывала к себе большую часть сил истребительной авиации, группа капитана Г.Л. Чешира в отчаянном пике на малой высоте, пересекая хорошо охраняемую сортировочную станцию Мюнхена, сбросила в самый ее центр маркировочную бомбу с огнями красного цвета за несколько минут до времени «Ч» (начала бомбежки). Три других «москито» начали обозначение целей в то же самое время, получив от него приказ по радио метрового диапазона. Бомбардировка началась на минуту раньше и закончилась через двадцать девять минут. Было сброшено 663 тонны зажигательных и 490 тонн фугасных бомб, не менее 90 процентов из которых, по приблизительным оценкам, поразили цель.

Ложный заход на атаку в направлении Южной Франции, как видно, не обманул противовоздушную оборону: боевые порядки бомбардировщиков были засечены корпусом наблюдения в 23.55. Сигнал повышенной боевой готовности был дан в 12.31, а предупреждение об опасности воздушного нападения 28-й степени поступило четыре минуты спустя. Фактически зенитные батареи Мюнхена открыли огонь уже в 1.25, тогда как время «Ч» должно было наступить только через 20 минут: вероятно, они вели огонь по одиннадцати самолетам «москито» 627-й эскадрильи, сбрасывавшим полоски металлизированной бумаги перед тем, как использовать главные силы указателей целей. И хотя в появившемся в 10 часов на следующий день докладе временной полиции относительно последствий авиарейда приводились данные о 30 убитых и 6 пропавших без вести (поразительно низкая цифра, которая позднее была подкорректирована, но лишь до 136 погибших), повреждения, причиненные городу, были впечатляющими. Сообщалось, что сильно пострадали электростанция, Восточный вокзал, сортировочные станции на Арнульфштрассе, главпочтамт и вокзал Лаймер. В числе разрушенных зданий оказались три армейские постройки, пять полицейских казарм и восемь казарм ПВО. Успех такого масштаба был следствием строго контролируемой атаки главных сил бомбардировщиков при точно выставленных указателях целей.

Идею использовать головной бомбардировщик над целью, чтобы направить бомбардировочные экипажи и вдохновить их, впервые предложил вице-маршал авиации Беннет 2 декабря 1942 года, когда послал командира эскадрильи С.П. Дэниэлса, одного из ведущих офицеров, руководить атакой на Франкфурт, но лишь со стандартным радиооборудованием для связи с основными силами. Все экипажи были проинструктированы прислушиваться к командам во время нахождения над заданным районом бомбометания, но многие докладывали во время опросов после рейда, что слышали только «невнятное бормотание», когда были над целью. К несчастью, погода в тот день была очень плохой, и атмосферные помехи сделали связь неэффективной. Тем не менее, это породило несправедливое отношение как к группе «следопытов», так и к командиру эскадрильи Дэниэлсу. Так, официальные историки считали, что технические приемы головного бомбардировщика «впервые были применены командиром авиакрыла Гибсоном в рейдах на дамбы» или что атака на Пенемюнде была «первым случаем, в котором они [технические приемы] были использованы в крупной атаке». Власти Франкфурта не осознали того, что командование бомбардировочной авиации как раз намеревалось атаковать сам город, и не было зафиксировано, что бомбы сбрасывались вблизи городских границ. Однако в Дармштадте, в семнадцати километрах южнее, начальник полиции зафиксировал гибель четырех граждан в самом жестоком авианалете года. На этот эксперимент головного бомбардировщика не было никакого разрешения, и сэр Артур приказал Беннету не пытаться его повторить; риск был слишком очевиден. Однако, когда вице-маршал Кохрэйн, руководивший наступательными действиями 5-й группы, шесть месяцев спустя планировал рейд на дамбы Рура, Харрис не высказал никаких возражений против использования для связи высокочастотной радиоаппаратуры.

29 августа 1944 года атака, совершенная 5-й группой на Кенигсберг, положила начало вызвавшим огненные смерчи рейдам на Дармштадт, Брунсвик (Брауншвейг), Хайльбронн и, наконец, Дрезден. Теперь группа в основном действовала как независимое соединение со своими эскадрильями «следопытов», со своими самостоятельными метеорологическими вылетами, собственными самолетами-разведчиками, совершавшими облеты после рейдов, и, пожалуй, что важнее всего, с бомбардировщиками «ланкастер» на вооружении. Для атаки на порт Кенигсберг была разработана новая техника «офсетного» маркирования целей и бомбометания. 189 «ланкастеров» приблизились к цели с трех различных, заранее определенных направлений, в то время как два ранее вылетевших «ланкастера» с целеуказателями красного цвета на борту распознавали и маркировали намеченную цель, конкретную железнодорожную сортировочную станцию. И хотя основные силы бомбардировщиков должны были выходить на цель по одному и тому же единому указателю, сближение под тремя различными углами и промахи, сопряженные со временем, стали результатом при атаке трех намеченных целей, что было равноценно всего одной успешно наведенной атаке. Это было немаловажным соображением, когда речь шла о такой хорошо защищенной цели, как Кенигсберг, и особенно ценным с учетом того, что указатель цели находился с наветренной стороны от него и район атаки не заволакивало дымом от пожарищ. Из 480 тонн сброшенных бомб 345 приходилось на долю зажигательных, малых и мощных двухкилометровых термитных бомб. Бомбовый груз, который мог взять на борт каждый из «ланкастеров», в данном случае был небольшим из-за того, что полет занимал одиннадцать часов и двадцать минут. Во время неудачной атаки Кенигсберга за три ночи до этого от группы требовалось сбросить серию реактивных бомб, и они оказались столь же неэффективными в балтийском порту, как и в Штутгарте за месяц до этого или в Дармштадте 25 августа.

Время «Ч» было намечено для Кенигсберга в 1.07 ночи 30 августа, но потребовалось 20 минут, прежде чем был удовлетворен командир авиакрыла на головном бомбардировщике, Дж. Вудрофф. Указания с головного бомбардировщика, переданные по радио на метровом диапазоне, были четкими и лаконичными, и к 1.52 ночи, когда упали последние бомбы, были стерты с лица земли 435 из 333 гектаров полностью застроенного района: 134 тысячи человек лишились домов, 21 процент промышленных зданий получили серьезные повреждения.

Когда 11 сентября для 5-й группы наступило время осуществить атаку на Дармштадт, было предпринято еще большее усовершенствование этой техники «офсетной бомбардировки». С точки зрения технического исполнения бомбардировки город представлял собой трудную мишень для атаки, поскольку промышленные районы были разбросаны на значительной территории на периферии протяженной жилой и коммерческой зоны центра. Трудно было попытаться нанести ущерб промышленным районам, заставляя бомбы ложиться вразброс вокруг заданной цели – а это было обычной практикой группы «следопытов», – и надеяться, что какие-нибудь из них затронут промышленные окраины. Это было бы пагубной тратой сил, особенно при небольшом числе бомбардировщиков.

Для многих немцев атака на Дармштадт стала неожиданностью. Сами они связывали очень низкий уровень ПВО и отсутствие противопожарного оборудования с непосредственной причиной большого числа жертв. Тут уместно было бы рассказать, как получилось, что атака на город вообще была осуществлена, поскольку это служит достаточно наглядным примером того, какими могут быть источники информации, на которую опирались комиссии министерства авиации по выбору целей. В начале июня одна почтенная вдова, которая до войны жила в Дармштадте, а в 1938 году, подобно многим немцам, бежала от национал-социалистических преследований, оказалась в том же жилом квартале в Сербитоне, что и командир авиакрыла ВВС Великобритании, который тогда входил в комиссию по выбору целей. Она заметила ему, что незадолго до своего отъезда из Германии видела, что неподалеку от ее дома в Дармштадте строился крупный завод «по производству оптического оборудования для подводных лодок». Поэтому она спросила, как так получилось, что город не стал объектом крупной атаки Королевских ВВС. В то время как комиссия по выбору целей проявила определенный интерес к этому донесению, командира авиакрыла попросили расспросить более подробно о военных сооружениях или промышленных предприятиях по соседству.

Именно в результате итогового доклада комиссии по этому городу Дармштадт появился в еженедельном списке целей, составленном объединенной комиссией по целям стратегического значения, и командование бомбардировочной авиации получило указания нанести удар по этому городу. Однако Дармштадт в то время был не только центром химической промышленности и заводов оптических приборов, хотя об этом и не знало министерство авиации, но там также была школа по подготовке специалистов по «Фау-2».

Линейная атака, которую развивал вице-маршал авиации Кохрэйн, была особым образом связана с атакой на Дармштадт. На западных окраинах города находился знаменитый прямоугольный кавалерийский тренировочный плац, сооруженный на известковой почве и потому выглядящий подозрительно белым на аэрофотоснимках. Именно этот плац служил ориентиром для атаки. 627-я эскадрилья, лозунг которой звучал подходяще: «с первого взгляда» и летчики которой всегда, еще с Мюнхена отличались смелыми атаками на малой высоте с визуальным опознаванием целей, предоставила 14 «следопытов» «москито» как для визуального указания целей, так и для подготовки бомбовых атак из пикирования отдельных отдаленных заводов. Командир авиакрыла Вудрофф и в этот раз был в головном бомбардировщике.

В 10.25 прозвучали сирены общей воздушной тревоги в Дармштадте. Служба оповещения проводного вещания передала предостережение: «Соединения тяжелых вражеских бомбардировщиков приближаются со стороны Оппенгейма на востоке и Гейдельберга на севере. Высокая степень опасности для Дармштадта».

В 23.25 вечера прозвучал сигнал воздушной тревоги. К 23.45 уже падали первые бомбы. С пожарных постов наблюдения сообщали, что не видно центра направления атаки. Наблюдатели оказались правы: 240 «ланкастерам» было дано указание приблизиться к четко обозначенному плацу с двух различных направлений. Поэтому силы не только разделялись надвое, но каждой эскадрилье было приказано бомбить с различным отклонением над взятым ориентиром. Ожидаемым результатом было то, что атака по двум широким линиям распространится по городу в форме буквы «V» от западного ориентира, охватывая всю территорию города. Таким образом, предполагалось, что серии бомб покроют всю административную часть города и его жилые районы. Из 240 направленных «ланкастеров» атаковали 234, сбросив 872 тонны бомб в течение сорока минут, в том числе 286 тысяч зажигательных бомб, и почти две сотни 2000-килограммовых «блокбастеров». И хотя линия слева частично отклонилась в сторону, операция в целом удалась и было ясно, что командованию бомбардировочной авиации никогда не потребуется вернуться к Дармштадту.

И снова доклад по последствиям авиарейда, составленный начальником полиции города, дает документальное описание атаки: налет в ночь с 11 на 12 сентября зафиксирован как отличный от всех предыдущих мелких рейдов интенсивностью массированной бомбардировки. Огненный смерч, возникший примерно через час, охватил всю центральную часть города. Загорались даже здания, получившие незначительные повреждения от взрыва. О проведении экстренных спасательных операций не могло быть и речи, потому что на улицы и площади было невозможно пробраться. Даже пожарные команды извне, пытавшиеся проникнуть в центр, вынуждены были отступить из-за недостатка воды и невыносимого жара, который представлял угрозу как для людей, так и для машин. Сорок процентов огнеупорного материала, целиком из гашеной извести, использованного для защиты от пожара деревянных брусов крыш, который в Касселе предотвратил разрастание района огненного смерча, в Дармштадте оказалось бесполезным. Выбитые в результате ударной волны и декомпрессии двери и окна открывали доступ к огню на каждом этаже.

Примерно к 2.00 ночи огненный тайфун на улицах превысил силу урагана в десять – двенадцать раз, и о всяком движении на открытом месте не могло быть и речи. Тайфун постепенно стих к 4.00 утра. Население этого района не сумело спастись из-за трагического стечения обстоятельств: во время вызвавшего огненную бурю налета на Дармштадт упал под откос поезд с боеприпасами на железнодорожных подъездных путях к югу от центра города. Разрывы снарядов помешали людям вовремя покинуть убежища, так как все думали, что атака еще продолжается.

Вся центральная часть города была разрушена в результате одной этой небольшой атаки: было направлено только 240 тяжелых бомбардировщиков, и площадь разрушений достигла 78 процентов; если принять в расчет менее пострадавшие предместья Архайлиген и Эберштадт, то общий объем разрушений составил 52,4 процента. Британские исследователи бомбардировок более объективно, чем их американские коллеги, определили на основании фотоснимков, что в руинах лежало 69 процентов общей застроенной территории, то есть 209 из 302 гектаров. В городе с населением 115 200 человек было уничтожено 21 487 домов, остались без крова 70 тысяч человек. В старом городе только пять зданий избежали разрушения: тюрьма на Рундетурмштрассе, снабженная синей лампой, чтобы уберечь ее от авианалетов; таверна под названием «Корона», мясная лавка по соседству, дом архитектора несколько поодаль и здание католической церкви Св. Людвига. Поскольку Дармштадт относился к зоне защиты от воздушного нападения 2-й степени, рейх потратился не на строительство там бомбоубежищ типа бункеров, а только на малозначительные объекты, такие как три спасательных центра и 54 общественных бомбоубежища.

Незащищенные граждане пострадали более тяжело, чем их более удачливые товарищи по несчастью в Касселе, а позднее в Брунсвике, как мы увидим ниже. Вполне определенно число официально зарегистрированных погибших составило 5500 человек, из которых 1800 – то есть соответственно 32,7 процента – были не опознаны, из-за полного их испепеления; опять же никаких цифр по числу жертв среди действующего военного персонала в статистику не было включено.

«Учитывая масштаб этой катастрофы, окончательный список убитых будет гораздо длиннее, – подчеркнул начальник полиции, – особенно поскольку, согласно донесениям, по меньшей мере 4500 человек пропали без вести. Фактически, общее число будет даже выше этого, поскольку, как показали события, люди гибли целыми семьями, и об их исчезновении так никто и не узнал».

Ежегодный статистический справочник германских муниципалитетов называет окончательную цифру убитых в Дармштадте в ту ночь – в 12 300 человек. Статистическое управление города дает цифру между 12 и 15 тысячами. В исследовании по стратегическим бомбардировкам США число убитых оценивается в 8500 человек.

Причиной смерти были в 90 процентах случаев удушье или ожоги.

В первые четыре дня после атаки в городе не оставалось машин для того, чтобы вывезти всех погибших. И только с прибытием транспортного подразделения организации Шпеера стало легче. Точно такие же картины, что открывались перед отрядами спасателей, пробивавшихся сквозь сожженные огненным смерчем улицы в Гамбурге и Касселе, теперь встречали группы спасателей в Дармштадте. Улицы были усеяны голыми, блестящими телами или обугленными предметами около трех футов длиной, которые выглядели как бревна, но которые когда-то были человеческими существами.

24 сентября римский католический епископ Майнца отслужил заупокойную мессу по гражданам Дармштадта, расставшимся с жизнью в течение тех 45 минут, в которые город подвергся атаке 5-й авиагруппы.

С ударом по Бремерхафену с 18 на 19 сентября 1944 года линейная атака была еще более приспособлена к особенностям вытянутого порта, который простирался на 13 километров вдоль восточного побережья устья реки Везер. Проблема, если вспомнить, была схожей с проблемой атаки на двойной город Вупперталь. Группа «следопытов», вероятно, полагалась на некоторое отклонение; однако линейная атака 5-й авиагруппы была более надежным способом разрушения всего города; на этот раз одного ориентира при пяти направлениях подхода было достаточно для всей атаки. Соединение наведения на цель смогло с невероятной скоростью отметить избранный участок на северном конце города: час «Ч» был намечен на 21.00, но в 20.58 головной бомбардировщик успел передать указания основным силам «ланкастеров»: «выйти на цель и бомбить». В результате бомбардировщики, которые теперь использовали метод «окна» в режиме пять пачек в минуту, то есть в гораздо более интенсивном режиме, чем тот, который считался достаточным в Гамбурге за 13 месяцев до этого, не оставались в бесполезном барражировании в небе над сильно защищенным районом порта. Поэтому только два самолета «москито» были сбиты за все время атаки, а остальные 208 из направленных 213 успели сбросить 863 тонны бомб – в том числе не менее 420 тысяч термитных бомб – при нанесении очень массированного бомбового удара. В британском отчете по результатам бомбардировок на основании изучения аэрофотоснимков сообщалось, что из всех 375 акров застроенной территории 297 были полностью разрушены: это соответствует 79 процентам разрушений. Это был первый случай, когда командование бомбардировочной авиации обратило внимание на порт; командованию не было нужды возвращаться к нему снова. Тактика 5-й группы быстро достигала совершенства.

Удивительно, что эти рейды, которые относились к числу самых эффективных из тех, которые когда-либо проводило командование, почти не удостоились внимания в каком-либо из официальных отчетов, опубликованных в ходе воздушной войны.

Маршал авиации Беннет в своих мемуарах с порога отвергал все эти авиарейды, как таковые: «В какое-то время в 1944 году 5-я авиагруппа иногда участвовала вместе с другими подразделениями в выполнении задач по маркированию целей соединениями «следопытов» [т. е. в маркировании целей 8-й группой], но в других случаях, действуя самостоятельно, атаковала большое число различных мелких целей, большинство из которых были относительно слабо защищены. В их числе такие, как Дармштадт, Кенигсберг, Хайльбронн и др.».

Он также пишет, что они дважды «ходили на» Брунсвик. Первые три авиарейда, повлекшие за собой гибель более 24 тысяч мирных граждан, были осуществлены всего лишь 670 самолето-вылетами 5-й группы.

Несмотря на то что в результате атаки 5-й группы на Брунсвик в ночь с 14 на 15 октября 1944 года погиб только 561 житель города, анализ этого рейда важен в связи с последующими налетами на Дрезден. В Брунсвике впервые была успешно продемонстрирована техника группы в секторе атаки. Эта техника была в конце концов избрана для применения в первом авиарейде на Дрезден четыре месяца спустя. Как объяснял перед атакой своим командирам на земле и в воздухе вице-маршал авиации Кохрэйн по обычному громкоговорителю специальной связи с группой, предполагалось обработать каждый квадратный метр сектора цели одинаковой бомбовой массой. Тогда так быстро вспыхнет и распространится огонь, что пожарные не смогут с ним справиться. В случае с Кенигсбергом, Бремерхафеном и Дармштадтом атаки производились по ограниченному числу прицельных линий и с промахами, сопряженными со временем. Совсем иначе с рейдом на Брунсвик. В нем будут задействованы все 233 «ланкастера». Они будут атаковать по единственному ориентиру с различных направлений и с различными погрешностями при соотнесении во времени заходов на бомбометание. В этом случае веерообразный сектор может быть уничтожен равномерно прямо по центру города. Ориентир будет на юге в южной части города, а атакующее соединение полетит в северном направлении через Брунсвик.

Час «Ч» для Брунсвика был установлен в 2.30 ночи 15 октября. И опять значительная часть самолетов соединения несла реактивные бомбы, которых у командования, как видно, был неисчерпаемый запас. К 3.10 утра поднялся огненный смерч средней силы в районе, ограниченном рынком Волльмаркт, Лангештрассе и Веберштрассе. Легкая мебель, столы и стулья были захвачены торнадо; сильнейшие вихри подхватили снопы искр и горящие угли, которые проносились через улицы. Область огня охватила весь центр города, за исключением небольшого района вокруг центрального вокзала, здания муниципалитета и ворот Аугуста. Однако именно в этом районе было построено шесть гигантских бункеров и два общественных бомбоубежища, в которых 23 тысячи человек оказались теперь в западне.

И на этот раз была нарушена телефонная связь, а курьеры на мотоциклах были не в состоянии действовать в таких условиях. Городские пожарные команды уже самостоятельно приступили к работе в различных частях города, и в результате только к 5.00 утра удалось собрать достаточно мощные пожарные силы, чтобы рискнуть попробовать применить опасную и редко используемую технику «водяной аллеи». Она оставалась единственной надеждой на то, чтобы пробраться к замурованным 23 тысячам человек в самом центре района огненного смерча и спасти их.