Текст книги "Орлы или вороны"

Виктор, глядя вслед удаляющейся Машке с подругой, побрёл обратно туда, где громко играла музыка. Видимо, со второго раза Тихону всё-таки удалось завладеть вниманием чёрного паренька. Он, растопырив пальцы обеих рук, отчаянно жестикулируя, объяснял чего-то мавру, который был почти на голову выше его, слушал и улыбался толстыми губами. Тихон привычно махнул рукой, типа пойдём, поговорим вон там, а чёрный, походу, согласился. Виктор посмотрел на лужайку под клёнами. Там стояла толпа местных, человек десять или больше. Многих Виктор знал. Почему-то стало жалко негров. Вроде нормальные ребята, ведут себя прилично, никого не задевают. Ну пришли, потанцевали, чего здесь такого? Из-за этого не обязательно разбивать им носы. Оглядел толпу. Пара плотных ребят из «Атланта» примерно его возраста, остальные так, уличная шпана. Если бы не эти двое, то у негров, возможно, был бы хоть какой-то шанс, а так вряд ли. Виктор заметил ещё человек пять, что шли по аллее в их сторону. Пригляделся – с ними шёл Сиплый. «Пиздец гостям из Африки», – пронеслось в голове. Вдруг ни с того ни с сего пришло моментальное озорное решение. Надо, пожалуй, встать за негров, да и пошло оно всё! Подраться желание было, хотелось выпустить пар, а здесь как раз будет интересно. Он прибавил ходу, и, когда подошёл, четверо темнокожих уже стояли полукругом так, что в темноте блестели только белки глаз. Напротив них, потирая руки, местные, как стадо быков, били копытом. Чтобы всё началось, нужна была только искра. Виктор глянул на негров – ни тени испуга. Стояли плечом к плечу, просто красавцы. Подошёл и встал с ними рядом.

– Не понял, – сказал один из «атлантовских» боксёров Захар. – Зевс, ты ничо не попутал? С чего это ты за негров впрягаешься?

– А чего плохого они тебе сделали? – сказал Виктор, незаметно для себя начиная пританцовывать и периферийным зрением оглядывая всё вокруг. В любую секунду должно было всё начаться.

– Ну, они так ведут себя, что сами напросились, – сказал Захар, делая пару шагов вперёд, и тоже начиная переваливаться с ноги на ногу.

Подошла компашка во главе с Сиплым. Было впечатление, что вокруг толстым слоем были насыпаны горы пороха и все стояли, готовые чиркнуть спичкой. Саня, мгновенно оценив ситуацию, почти с точностью повторил слова Захара:

– Чётт я не понял, чё за хрень тут происходит, Зевс, ты чего за мавров, что ли, впрягся?

– Сиплый, они нормальные мужики, ни на кого не борщат, но и никого не боятся. На самом деле им больше уважухи, чем дрищу Тихону, который весь этот движ начал и теперь стоит в сторонке. И вообще, они у нас в гостях. Не пойму, за что их бить.

– Ну ты, Зевс, полный отморозок, – беззлобно сказал Саня, словно не слышал ни одного слова, что только что сказал Виктор.

Он прошёл мимо Захара, развернулся и, грубо раздвинув негров, встал между ними, потирая кулаки. Виктор улыбнулся, видя, как помрачнел Захар. С Сиплым никто не хотел драться. Ещё один паренёк, который только что пришёл, встал рядом с Виктором. На закуску второй боксёр из «Атланта», улыбаясь, тоже перешёл на их сторону.

– Игорян, ты-то куда? – опешил Захар, но тот только молча пожал плечами.

Виктору стало реально смешно от всего этого. Никто не хотел бить первым. Всё потихоньку начинало сходить на ха-ха. Обе стороны уже просто беззлобно переговаривались, кто-то пошутил – типа неплохо бы пивка. Дэвид, что стоял рядом с Виктором, сказал, неимоверно коверкая слова:

– А у нас в апьщяге бьражки два битона стайит, пайдомьте пить.

– Пайдомьте, – подхватил кто-то.

В тот вечер так никто и не подрался. Все от пуза нарезались бражки, было весело. Подвыпивший Виктор просил Дэвида, чтобы тот научил его, как у них получается так клёво танцевать. Чёрные наперебой стали показывать ему разные прикольные движения, но Виктор никак не мог скопировать и двигался, как косолапый медведь. Ну что ж, видимо, каждому своё. Много позже Виктор не раз вспоминал то весёлое беззаботное время и дружелюбных чернокожих парней. Время пролетело незаметно, все выросли и потерялись в лабиринтах взрослой жизни. Бывали, конечно, моменты, за которые было немного стыдно, но именно в тот вечер он несомненно поступил правильно. Это он точно знал – и тогда, и позже, когда повзрослел.

Глава вторая

Двадцать лет спустя. 30 января 2005

Железнодорожному вокзалу города Череповца больше ста лет. Типовое архитектурное решение начала двадцатого века. Во многих городах России вы увидите похожие строения. Несколько лет назад сделали реконструкцию, покрасили снаружи, обновили внутри. Строителям удалось, не изменив исторического облика, сделать вокзал современным и красивым.

Виктор рассчитался с таксистом и пошёл к своему вагону. Поезд Череповец-Москва отправлялся в 22:00, ехать ночь, прибытие около девяти утра. Обычно Виктор брал плацкарт, недорого и по-спартански сердито, но иногда хотелось комфорта, и он покупал билет в купейный вагон. Шиковать было не с чего, но так захотелось. Это один из спонтанных поступков, которые Виктор никогда не мог объяснить даже себе. В Москве дел было много, в основном, это были встречи, собеседования с потенциальными работодателями. Причем по диаметрально разным направлениям. Он отправил резюме в несколько компаний на абсолютно разные профессии. Виктор искал работу в качестве водителя такси или грузовика. Рассматривал офисные вакансии, такие как сотрудник страховой компании или агент по продаже недвижимости. Даже отправил резюме в какой-то банк, на должность менеджера по работе с клиентами в отдел инвестиций. Как говорится, на все руки от скуки. Также хотелось походить по выставкам новых технологий. По итогу предстояло выбрать одно направление и на нём уже остановиться. С работой в последнее время что-то не ладилось. С тех пор, как уволился с «Северстали», где была какая-никакая стабильность, он находился в перманентном поиске и долго нигде не задерживался.

Поздоровавшись с проводницей, Виктор протянул ей билет и паспорт. Симпатичная девушка в опрятной униформе, проверив документы, попросила сразу пройти на своё место.

– Отправляемся через пять минут, – вежливо сообщила она.

Виктор кивнул и, поднявшись по лестнице, нырнул в приятное тепло купейного вагона.

Чистый тамбур, и вагон, похоже, новенький. Красная ковровая дорожка вдоль всего коридора, на окнах занавески, комфортно и уютно. Дверь в купе была открыта. У окна, уткнувшись в компьютер, сидел мужчина. Слегка за пятьдесят, с аккуратной бородкой, короткой стрижкой и начинающими седеть волосами. Весь такой опрятный, интеллигент, словом. Ярский поздоровался и поставил свою небольшую дорожную сумку на вторую полку. Больше никого в купе не было. Мужчина тоже вежливо кивнул и продолжил что-то читать в своём ноутбуке. Виктор выложил два бутерброда с толсто нарезанной ветчиной и сыром и поставил на стол пол-литровую бутылку колы. Он всё никак не мог избавиться от привычки пить эти газированные напитки, где сахара больше, чем жидкости. «Ну, что может заменить стакан холодной пепси или колы, когда у тебя жажда?» – часто повторял он. Весь мир твердит, что это вредно, и все пьют. Поезд тем временем слегка качнулся и плавно, почти незаметно начал движение, оставляя позади провожающих, здание вокзала, часовню. Виктор заметил мужчину, бежавшего вдоль перрона. В одной руке он сжимал несуразно большой портфель, в другой, видимо, билет. Выразительно махая им в воздухе, человек что-то громко кричал. Потом он запнулся, смешно упал, уронив и саквояж, и билеты. Даже в сумерках Виктор увидел, как грустно и растерянно товарищ смотрел вслед отъезжающему поезду.

«Опоздал, – подумал Виктор. – Не повезло». Поезд уже набрал ход, и колеса мерно застучали по стыкам рельс. Вошла проводница. На бейждике у неё было написано имя «Мария». «Просто Мария», – пронеслось в голове название какой-то старинной мыльной оперы.

– Приготовьте ваши билеты и паспорта, – объявила она довольно приятным голосом.

– Пожалуйста, – Виктор протянул документы.

Сосед по купе оторвался от своего ноутбука, закрыл крышку и полез в карман пальто.

– Вазмите, пажалуста, – сказал он с довольно сильным прибалтийским акцентом.

– Всё в порядке. – Проводница вставила билеты в ячейки своей кожаной сумочки с множеством отделений и вернула паспорта мужчинам. Паспорт соседа тоже был темно-красного света, но явно не русский.

– Чай-кофе принесу чуть позже, – выходя из купе, сказала она и прикрыла дверь.

– Николас, – протянул руку сосед с дружелюбной улыбкой.

– Виктор, – улыбнувшись в ответ, он пожал руку соседу.

Рукопожатие было коротким, сильным и в то же время каким-то вежливым, интеллигентным, что ли. Вообще, человек излучал очень комфортное дружелюбие и уверенность в себе. Как будто профессор на лекции со студентами.

– Вы до Москвы едете, Виктор? – спросил он.

– Да, по работе, а вы?

– Ну нэт, я нэ по работе, – задумчиво ответил Николас, и Виктор так и не понял, он едет до Москвы или нет, но переспрашивать не стал. Да собственно, какая ему разница. Все эти вопросы риторичны и задаются только с целью нарушить неловкое молчание.

– Надолго? – не унимался сосед, совсем не к месту задав несуразный вопрос.

– Да нет, – уклончиво ответил Виктор, а Николас вдруг рассмеялся:

– Интэресный русский язык! Вы сказали да нэт, вот и как понять, да или нэт?

Виктор тоже улыбнулся.

– Вообще-то всё просто: второе слово «нет», поэтому оно отрицает первое да, а я, собственно, еду только искать работу, поэтому как повезёт. Может, останусь там, а может, в Череповец вернусь. Так что на пару дней, а может, чуть дольше, – это уже был, достаточно развёрнутый ответ, на, казалось бы, ещё один риторический вопрос.

– А живёте в городе Череповец? – спросил Николас. – Здесь разве нет работы?

– Работы валом, можно даже без выходных пахать, – в свою очередь рассмеялся Виктор и уже серьёзно добавил:

– Зарплаты другие. А вы сами откуда?

– Я из юга, – сказал Николас. – Родился в Греция, потом, когда вырос, учился в Лондон, сейчас живу на остров Крит, это в Средиземное море.

– Да знаю я, где Крит. Ничего себе, а я думал вы из Эстонии откуда-нибудь, судя по акценту. А в Череповце что делали?

– Много лет перед сейчас я жил здесь, в деревня на севере Вологодский область. Женщина у меня была. The girlfriend, – пояснил он. —Русский забывать стал, давно не говорил.

– Да нормально вы говорите. Ничего себе, а сейчас к ней в гости ездили? – спросил Виктор необычного собеседника.

– Да, на могилу был, – нахмурился сосед.

– Блин, сорри, сожалею. А давно она умерла? – участливо спросил Виктор.

– Да, давно, почти двадцать лет перед сейчас. Убили её, – грустно сказал Николас и посмотрел в окно. – Но это прошлое. – Он попытался сменить тему и снова спросил: – Так, значит, в Москве работа есть и дорого оплата, да?

– Да, пожалуй, дорого, – в тон ему ответил Виктор. – Раза в три больше, чем здесь.

– Тогда конечно, я вас понимай, вы молодой, энергичный, вам надо там, где много люди, много работа. И оплата много хорошо, – и он снова улыбнулся.

Виктор поймал себя на мысли, что общение с этим импортным соседом доставляет удовольствие, таким необычным он казался и таким позитивным. В дверь постучали, и к ним заглянула проводница Мария. На тележке у неё было несколько стаканов в подстаканниках с дымящимся чаем и белых чашечек с кофе.

– Чай, кофе? – осведомилась она.

– Мне кофе, please, – сказал Николас. – Сладкий и молоко.

– Молока нет, – каким-то обиженным тоном ответила Мария, поставила на стол чашку растворимого кофе и два бумажных пакетика сахарного песка.

– А мне чай, пожалуйста. – Виктор взял стакан в блестящем подстаканнике.

Когда дверь в купе закрылась, Николас сказал:

– Так подавали чай всегда, и много лет перед сейчас, в этих железный ручка.

– Подстаканник, – поправил Виктор, улыбнувшись.

Что-то шкодное было в этом акценте и ошибках в произношении слов. Он предложил один бутерброд Николасу, а сам развернул другой и начал есть. Николас поблагодарил и стал размешивать сахар в своём кофе, потом вдруг, как будто что-то вспомнил, полез в свою дорожную сумку и выудил оттуда красивую бутылку виски 0.7 и батончик швейцарского треугольного шоколада Toblerone. Виктор не особо хорошо разбирался в виски, но с первого взгляда было видно, что это реально дорогой напиток. Бутылка была початая, и содержимого там оставалось не больше половины.

– Хочу вас угостить, Виктор, это очень хороший виски, называется Balvenie, пробовали такой?

– Нет вроде. Ни разу перед сейчас, – улыбнувшись пошутил Виктор, взяв бутылку в руки.

На этикетке было написано «30 years», в ладонь легко ложилось пузатое горлышко.

– Я пробовал Ballantines, – сказал Виктор, – а такую ни разу.

Николас тут же замахал руками:

– Нет, нет, этот другой, этот виски лучше, если вы попробуйте, вам точно понравится. Только… – замешкался он, – нет этих… румок.

Виктор, улыбнувшись, встал:

– Минуточку, схожу к Марии за румками.

Через пару минут он вернулся с двумя пустыми гранёными стаканами и поставил их на стол:

– Вот, только такие румки.

– Это хорошо, – улыбнулся Николас. – Главное не то, что изнаружи, а то, что изнутри.

– Что внутри, – поправил Виктор.

– Да, так. Я раньше лучше́е говорил по-русски. Давно. Теперь забывать стал, нет практики. – Открыв бутылку, Николас налил себе и Виктору.

– Да-а, такой виски не из гранёных стаканов пить. – Виктор поднял свой: – Будем здоровы.

– Чин чин, – подтвердил Николас, и они выпили.

Виктор отпил немного. Виски, конечно, был отменный, настолько мягкий и ароматный, что он даже не стал закусывать, а просто сидел и смаковал послевкусье.

– Хорошо пошло, так у вас говорят? – засмеялся Николас.

– Класс, суперское вино, – Виктор поднял два больших пальца вверх.

– Виски, – поправил Николас и по-гусарски налил ещё по полстакана.

Николас так запросто разлил с абсолютно незнакомым человеком полбутылки виски стоимостью тысяч под сорок, не меньше. Виктору было даже немного неловко.

– Давайте, мой друг, за всё хорошее, что есть в вашей большой стране, – сказал Николас.

Он отпил немного виски, развернул шоколадку и, поломав её на треугольники, отправил один в рот. Виктор тоже отпил немного и взял шоколадку.

– Шикарно просто, – вслух сказал он свои мысли.

– Да, gorgeous, – подтвердил Николас.

Доели бутерброды. За окном в темноте появился мост через реку. «Шексна», – подумал Виктор. Лёгкий хмель поднял настроение, стало весело и легко. Проблемы стали казаться незначительными, а жизнь прекрасной. Вот такой алкогольный самообман.

– А вы долго жили с… Ну, в этой деревне? – спросил он у Николаса.

– Почти три года.

– Расскажете, как вам жизнь в российской глубинке?

– Чуть позже, – Николас вдруг стал серьезным. Он пристально посмотрел в глаза Виктору, как бы оценивая, говорить что-то важное или нет. Виктору вдруг стало не по себе от этого взгляда. Он увидел в этом человеке такую волю, такой характер, что холодок прошёл по телу, а на голове слегка зашевелились волосы, словно наэлектризованные. Да, это не кроткий, интеллигентный офисный работник, как ему показалось вначале, этот парень для достижения своих целей свернёт любую гору. Даже мелькнуло в голове: не гипнотизёр ли какой этот товарищ? Уж больно взгляд тяжёлый. Николас как будто прочитал мысли Виктора и улыбнулся самыми уголками губ.

– Вы верите в Бога? – внезапно спросил он.

Надо сказать, вопрос застал Виктора врасплох. – Как сказать. Что-то или кто-то там, может быть, и есть, – он невнятно указал рукой вверх. – Хотя как ты можешь верить в то, чего никто не видел? Нет, пожалуй, не верю.

Похоже, этот ответ вполне удовлетворил Николаса, и он продолжил:

– А десять заповедей знаете?

– Знаю. Наверное. Там не убей, не укради…

Николас отрицательно покачал головой:

– Первая заповедь: возлюби Бога твоего всем сердцем твоим.

«Ну, начинается», – пронеслось в голове у Виктора. Теперь он понимал, что сосед оказался каким-то церковным служителем, и сейчас последует долгая проповедь с отеческими нравоучениями, что такое хорошо, и что такое плохо. Но он ошибался, и никаких нравоучений не последовало. Наоборот, Николас, как будто снова прочитав мысли Виктора, не стал развивать религиозную тему, а открыл свой ноутбук и защелкал по клавиатуре. В дверь легонько постучали.

– Да-да, входите, – сказал Виктор.

Дверь немного приоткрылась, и Мария спросила тихонько:

– Ещё чаю? – Затем увидела на столе бутылку, погрозила пальцем и снисходительно добавила: – Смотрите, чтоб не шуметь!

Николас перевёл взгляд на проводницу и дружелюбно, с улыбкой предложил: – Может вам налить румку, дэвушка?

– Нет, спасибо, – уже более сурово ответила Мария. – Я стаканы пустые заберу, а вы смотрите, не шумите, – затем вышла, с лёгким щелчком прикрыв за собой дверь.

– Я вроде что-то не так ей сказал? – Николас вопросительно посмотрел на Виктора.

– Это у неё профессиональное. Русские люди если выпивают в поезде, то это нередко заканчивается шумной попойкой, и как результат – проблемами для окружающих, поэтому алкоголь в поездах не приветствуется, хотя есть вагон-ресторан, там хоть упейся, никто слова не скажет.

Николас кивнул, потом добавил:

– Россия – очень интересная страна, я бы хотел в следующей жизни здесь родиться.

– А что, думаете, бывают следующие жизни? – с ухмылкой спросил Виктор.

– Я полагаю, что да, – серьезно ответил Николас. – А иначе какой смысл во всём этом? – он провёл рукой вокруг купе.

– Ну, я не знаю, как-то не верится, хоть и отрицать смысла нет. – Виктор отпил ещё немного виски, откусил шоколадку. – Я думаю, что здорово было бы каждому человеку проявить свои таланты в этой жизни, порадовать себя и близких, а не ждать следующих жизней или рая какого-то там непонятного.

– В чём-то вы правы, – Николас явно оживился. – Но посмотрите, как мы живём. Вокруг обман, жажда наживы, зависть, борьба за власть. Сейчас в University учат, как правильно обманывать своих клиентов. Это теперь называется маркетинг. А мне кажется, должно называться «Как лучше обмануть ближнего». Мы производим товаров столько, что можно три раза одеть, обуть и накормить досыта всех людей, и тем не менее добрая треть людей в мире живёт в нищете. Почему? Я вам скажу – это жадность! А сколько мы производим мусора, это же уму непостижимо! И всем плевать, как будто мы живём так, что завтра уже не наступит, и если ничего не поменять, то рано или поздно это случится. Каждого волнует только то, чтобы у него было больше, чем у соседа. Вот вы, Виктор, чего хотите больше всего в жизни?

Николас теперь говорил быстро, на правильном русском и почти без акцента, но Виктор, не обратив на это внимания, задумался над вопросом, потом сказал:

– Прямо так сразу и не сказать. Может, яхту? Или лучше большой корабль.

Николас округлил глаза, но видя, что Виктор улыбается, понял, что он шутит. Посмеялись.

– Ну, а если серьезно, – продолжая тему, сказал Виктор, – я вырос в детдоме и все, что у меня было и есть, заработал своими руками. Конечно, хочется побывать в других странах, хочется хорошую квартиру, машину. Что в этом плохого? И я, правда, всегда мечтал прокатиться на большой парусной яхте.

– А разве вам не хотелось что-то создать для других, что-то большое, чтобы от этого была польза? Чтобы о вас потом помнили. – Николас опять посмотрел прямо в глаза Виктору.

– Не-е, не думал об этом. Да и некогда мне фигней заниматься. Пахал я всю жизнь как папа Карло. Мы университетов не кончали, – сказал он фразой из какого-то старого фильма.

– А кто это папа Карло? – спросил Николас.

Виктор засмеялся и махнул рукой:

– Буратину разве не читали?

– У вас семья есть? – спросил Николас тоном, как будто это собеседование при устройстве на работу.

– Нет, – ответил Виктор. – Детдомовский я, говорю же, а женой пока не обзавёлся. Детей тоже нет.

– Я вас понял, а девушка хоть есть? – спросил Николас.

– Девушка есть, – улыбнулся Виктор. – Вернее, ну как бы это… была. В общем, решили пожить отдельно, – не стал он вдаваться в подробности.

Со своей подругой Аней Виктор не виделся с Нового года. «Решили пожить отдельно» – это было мягко сказано. Скорее всего, расстались навсегда. Да и ладно. Те два года, что они прожили вместе, для Виктора были как ежедневная борьба характеров. Анна, красивая, стройная блондинка, была на три года младше Виктора и работала в управлении образования. Анна мечтала о дорогих шубах, пляжах на курортах с пятизвёздочными отелями, дорогих кольцах с бриллиантами и прочим гламуром, к которому Виктор был не то чтобы равнодушен, но не считал это пределом мечтаний. Хотя, наверное, всё же в некотором смысле он был реалистом и трезво оценивал свои финансовые возможности. Вообще, с Анькой было классно. На столе всегда вкусный и красивый ужин, дома – порядок и уют. Она была продуманная и, в отличие от Виктора, каждый свой шаг планировала, хоть и была способна на разного рода авантюры.

– Я понял, – сказал Николас. – Бывает. А в Москву едете работу искать. Какую именно?

– Да, собственно, любая устроит, я немного на мели сейчас. – Виктор посмотрел на Николаса, но, похоже, ответ того вполне устроил и он кивнул.

«Любознательный он, однако, товарищ», – подумал Виктор и тоже сидел молча. Наверное, пора и спать – за разговором как-то незаметно перевалило за полночь. Подъезжали к Вологде.

– Остановка сейчас будет, – прервал тишину Виктор. – Подсадят к нам соседей, скорее всего. У меня верхняя полка, так что, наверное, пора укладываться.

– Да, конечно, – ответил Николас, думая о чём-то своём.

Поезд остановился. Пассажиры копошились в проходе, в соседнем купе было слышно, как кто-то приглушённо разговаривал и брякал полками. К ним так никого и не подселили. Николас перевёл взгляд от окна на Виктора и опять, внезапно сменив тему, спросил:

– А вы не задумывались, почему Россия, такая огромная, такая богатая ресурсами страна, так скажем… – Он, кажется, подбирал слова, чтобы корректно выразиться и не обидеть. – Почему уровень жизни такой низкий?

– Я бы не сказал, что низкий, – парировал Виктор. – Просто распределение доходов неравномерное, есть очень богатые, те, кто у кормушки. А есть такие, как я, кто всего пытается добиться своим трудом.

– А богатые – это, наверное, правительство?

– Сложно сказать, я всегда был далёк от политики, – махнул рукой Виктор, – но думаю, они тоже мимо рта не пронесут, то есть они-то как раз ближе всех к кормушке.

Николас кивнул и спросил:

– А что нужно для того, чтобы… ну, чтобы стало хорошо?

– Да особо ничего. Надо просто мотивировать людей хорошо делать свою работу. Это значит, чтобы они достойно зарабатывали, надо защитить собственность, ну и чтоб власти не мешали. Не говоря уже о помощи. Хотя бы не мешали, – выпалил Виктор пламенно, как с трибуны, и сам удивился своему энтузиазму.

Николас даже тихонько зааплодировал.

– Вы знаете, мой друг, – после небольшой паузы сказал он, – у меня есть для вас предложение. Хотите заработать?

– Ну, кто же не хочет, если ничего криминального, – улыбнулся Виктор, а сам подумал: «Пора прекращать этот трёп и ложиться спать. Да, неоднозначный типок оказался этот Николас. Точно, казачок засланный».

– Нет, нет, конечно. Соблюдать закон – это важно. – Николас поднял обе руки вверх. – Предложение такое. В одной глухой деревне живёт семья пожилых людей, которым я обязан. Нет, я скорее чувствую вину перед ними. – Он сделал паузу, убедился, что Виктор слушает, и продолжил: – Они живут очень бедно и, если бы вы могли как-то помочь им, может, материально, или, ну я не знаю, съездите к ним, посмотрите, что можно сделать, чтобы улучшить их жизнь. Они живут в глуши, в старом доме. Детей у них нет. А я бы вас отблагодарил, заплатил бы хорошо, вы же как раз работу искали. Сам я этого сделать, к сожалению, не могу. Они от меня ничего не примут.

– Какое-то необычное предложение. – Виктор задумался. – Материально мне бы кто помог, да и, честно говоря, сиделка из меня не очень.

– Что вы, какая сиделка?! Это муж с женой, они нестарые и вполне самостоятельные. Им, наверное, лет по шестьдесят пять, просто, как и многие пенсионеры, живут очень скромно.

– Тогда давайте немного конкретней, расскажите, чего, где, сколько. – Виктору не очень нравилась вся эта идея, но было уже просто интересно, что там ещё расскажет этот необычный товарищ.

– Да всё просто, – оживился Николас. Он вырвал из блокнота лист с написанным адресом и именами. Затем подумал и, ещё что-то дописав на обратной стороне, протянул листок Виктору. – Это вот адрес моих знакомых в деревне, а вот это – координаты другого места. Там есть старый заброшенный дом. Ни на каких картах он даже не обозначен, так что найти непросто, но по GPS-навигатору несложно. Вот на рисунке есть схема.

– Как-то всё необычно. – Виктор взял в руки листок, с одной стороны весь изрисованный дорогами, реками, где также были обозначены названия деревень. С другой стороны был написан адрес, имена людей, рисунок со стрелками и ещё много чего неразборчиво, на незнакомом иностранном языке.

– Это пахнет несусветной интригой. – Он даже слегка поморщился, так уж всё это нелепо выглядело.

Но, похоже, Николаса нисколько не смутил явно недоверчивый настрой Виктора, и он продолжил:

– В этом доме я не был почти двадцать лет и не знаю, что там сейчас, но тогда я спрятал в погребе, что под домом, ящик. Закопал его так, что даже если кто-то был там, то он бы его не нашёл. На листочке, что я вам дал, есть схема, где он находится. Вы разберётесь. Там есть всё, что нужно. Просто сделайте так, чтобы им было комфортно.

– А что там, клад, что ли? – спросил Виктор с явным сарказмом в голосе.

– Да, в некотором роде клад. Вы всё увидите. – Николас загадочно улыбнулся. – Просто поверьте мне.

– Как-то с трудом верится. – Ярскому абсолютно не нравилась вся эта затея. – Вы знаете, я, пожалуй, пас, – сказал он.

Это ничуть не удивило его собеседника, он даже, казалось, обрадовался такому недоверию со стороны Виктора.

– Хорошо, давайте так: если я сейчас смогу вас удивить, вы пообещаете подумать над моим предложением.

– Не вопрос, подумать я и так обещаю. Такого мне ещё никто не предлагал. Даже интересно.

– Хорошо, – сказал Николас. – У вас есть мелочь?

– Что?

– Ну, мелочь, там два рубля или пять?

Виктор порылся в карманах и, достав несколько монеток, положил их на стол.

– Вот эту оставьте, остальные уберите, – показал на пятирублевую монетку Николас.

– Вы знакомы немного с физикой, Виктор?

– Да, немного знаком.

– Тогда слушайте. Многие знают, что эта монетка сделана из медно-никелевого сплава, весит около шести грамм, ну и т. д. – Он посмотрел вопросительно на Виктора, и тот кивнул.

– Итак, если копнуть глубже, то мы понимаем, что металл состоит из молекулярной сетки, которая в свою очередь состоит из атомов, вокруг которых вращаются электроны, протоны и ещё бог знает что. Мы также знаем, что расстояние между всеми этими частицами, по сравнению с их размерами, просто огромное. А раз так, то фактически на столе лежит не монетка, а девяносто девять – запятая и много девяток – процентов пустоты и только мизерная часть вещества, которое держится одним куском благодаря силе магнетизма, которую создают все эти крошечные частицы. Вы ловите?

– Да, конечно, – улыбнулся Виктор. – Только не могу пока связать это с вашим предложением сходить туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что, и, кстати, тому, не знаю кому.

– Человеческие возможности абсолютно безграничны, – не обращая внимания на сарказм, продолжал Николас. – Вы даже не представляете, насколько. Иисус ходил по воде, воскрешал мёртвых, он говорил, что все могут делать то же самое.

– Ну, это же легенды, не более, – усмехнулся Виктор.

– Ничуть! И я вам сейчас это докажу. Возьмите монетку в руки и попробуйте, ну, скажем, попробуйте согнуть её.

– Это очень сложно, – улыбнулся Виктор. – Имея силу, можно согнуть чуть-чуть, и то, если перед этим её несколько раз нагревать и остужать.

– По вере вашей вам дано будет, – сказал Николас. – Следите внимательно.

Он взял монетку большим и указательным пальцами за край, поднял её так, что она оказалась прямо у Виктора перед лицом и широко улыбнулся. Тот думал, что Николас будет показывать свою сноровку. Однажды он видел как здоровенный мужик сгибал монетку. Долго пыхтел, напрягая всю свою силищу, мял и мял этот кусок железа толстыми пальцами. В результате ему всё-таки удалось её немного согнуть. Николас же, продолжая держать монетку одной рукой, молча смотрел на Виктора. Вдруг верх пятирублёвки стал плавно загибаться вниз, словно она нагрелась до температуры плавления и начала обтекать под своим весом. Через несколько секунд от монетки получился ровный полукруг. Пятирублёвка сложилась напополам. Сложилась сама, без какого-либо физического усилия. Положив монетку на стол, он спокойно спросил:

– Сделаете это для меня? Поможете хорошим людям?

Сказать, что Ярский сидел в оцепенении, это ничего не сказать; по-научному это называют когнитивный диссонанс – отрицание действительного. Глаза отказывались верить, а разум – понимать. Как? как? – твердил он себе. Этого же не может быть! Это либо гипноз какой, либо он сошёл с ума. Это просто не могло быть реальностью.

– Я обещаю подумать, – наконец удалось сказать хриплым голосом. Он взял монетку в руки, стал её рассматривать: ничего необычного, просто половинка – и всё. Попробовал разогнуть. Тщетно. Да бред какой-то! Николас же спокойно продолжал:

– И это только малая часть того… да это вообще ничего по сравнению с тем, на что способен человек. Люди не задействуют и одного процента своих возможностей, даже не подозревая о них.

Затем он взял со стола листок и, дописав в него ещё несколько строк, сказал:

– Виктор, я уверен, что если вы поверите мне и сделаете то, о чём я вас попросил, то у вас возникнет много вопросов. Я здесь написал мой адрес на Крите, а ещё летом, где-то в начале августа, я буду две или три недели в Ново-Валаамском монастыре. Слышали про такой?

Ярский отрицательно покачал головой. Слова Николаса доносились фоном, как сквозь дымку помутнения разума. Он слышал, что тот продолжает говорить, но смысл слов проходил мимо, не задерживаясь в мозгу.

– Вижу, согнутая монетка не даёт вам покоя, – тихо усмехнулся Николас. – Ладно, я написал адрес, это Финляндия, очень красивые места. Если захотите получить ответы, я буду рад встрече. – Он посмотрел на Виктора и как-то по-отечески добавил: – Мне кажется, всё у вас будет хорошо. – Помолчав немного, Николас вдруг сказал: – Спокойной ночи, – лёг на свою полку и мгновенно заснул.

Виктор только покачал головой, машинально сунул исписанный вдоль и поперёк листок в карман джинсов, вздохнул и тоже полез на свою полку. Поезд подъезжал к Ярославлю.