Текст книги "Тайные рейдеры. Диверсионные операции ВМС Германии"

Имевшийся на борту уголь был очень плохого качества, а все котлы, кроме одного, текли. Несчастные пленники пытались убедить командира «призовой» команды направить судно в нейтральный порт, но тот отказался. Кроме того, создается впечатление, что пленные в этих ужасающих условиях еще и ссорились между собой, что помогало немцам поддерживать порядок. Через двадцать пять суток после расставания с «Атлантисом» на «Дурмиторе» не осталось ни угля, ни воды, ни пищи, а берег Сомали все еще не показывался на горизонте. Все дерево на корабле, включая бочки, крышки люков и детали лебедок, с помощью единственной имевшейся на борту ручной пилы было распилено на мелкие части. В качестве топлива использовалась смесь золы, угля, опилок, битума, краски, парафина и смазочного масла. В дополнение несчастий, «Дурмитор» не мог войти в Могадишо – ближайший итальянский порт, поскольку недавно тот подвергся британской бомбардировке с моря. Кроме того, существовали подозрения, что он, вероятно, блокирован. В результате немцы высадились на берег к северу от Могадишо, возле Варшейка, где смогли захватить около четырех центнеров угля и примерно четверть тонны бобов, но воды там не было. Однако этого ничтожного количества угля хватило, чтобы привести судно в Кисмаю, где несколько месяцев спустя оно было захвачено британцами.

Нескольких недель спустя после захвата «Дурмитора» Рогге слышал встревоженные вызовы из Гонконга, Сингапура и Коломбо, обращенные к последнему.

1 ноября «Атлантис» покинул Зондский пролив и направился в Бенгальский залив. В ночь с 8-го на 9-е с него был замечен закамуфлированный танкер. Сам «Атлантис» в этот момент был замаскирован под британский вооруженный торговый крейсер «Энтенор», и танкер обнаружил обман, только когда к его борту подошла германская абордажная команда. Танкер «Тедди» (6750 брт) оказался норвежским; он вез из Абадана в Сингапур 10 000 тонн мазута и 500 тонн дизельного топлива. «Призовая» команда отвела танкер на 500 миль к югу; там судно должно было ждать, когда «Атлантис» сочтет для себя удобным пополнить собственные баки.

Непосредственно после этого в ясном лунном свете с «Атлантиса» засекли еще один танкер. «Атлантис» вновь объявил себе кораблем Ее Королевского Величества. «Энтенор» дал приказ танкеру остановиться. Тот сообщил, что его имя «Оле-Якоб», и действительно остановился, но в это же время отправил в эфир сообщение о том, что задержан, дав при этом свои координаты.

Затем абордажная команда под началом англоговорящего офицера захватила судно. Оказалось, что он вез из Сингапура в Суэц 9274 тонны авиационного спирта. «Атлантис» отправил в эфир сообщение, отменяющее данную ранее тревогу, и на следующее утро танкер также ушел на юг, чтобы присоединиться к «Тедди».

После того как 9 ноября «Атлантис» захватил «Тедди», а 10-го – «Оле-Якоб», 11-го числа на пути судна оказался третий «приз». Утром с «Атлантиса» был замечен лайнер компании «Блу Фаннел Лайн». Получив требование остановиться, лайнер выдал в эфир SOS, который был принят береговой станцией, однако по каким-то таинственным причинам он был передан по команде только вечером, после того как был закодирован, что само по себе привело к еще большей потере времени.

«Атлантис» открыл огонь, и первый же залп рейдера угодил в цель. Капитан и все остальные, кто находился на мостике, были убиты. Благодаря этому секретные бумаги, находившиеся на лайнере, не были уничтожены и попали в руки абордажной команды. Жертва оказалось судном «Автомедон» (7528 тонн), направлявшимся из Ливерпуля на остров Пенанг, в Сингапур и Шанхай. На борту были самолет, автомобили, различные механизмы, ткани, сигареты, продовольствие и почта. «Атлантис» принял на борт свежую провизию, сигареты, виски, почту и экипаж лайнера в составе 93 человек, а также трех пассажиров, в числе которых была женщина. Затем «Автомедон» был взорван. 11 ноября на счету «Атлантиса» было 13 судов общим тоннажем 93 805 брт.

«Атлантис» перекачал себе для дальнейшего использования с «Тедди» столько топлива, сколько могли вместить его танки, после чего норвежский танкер был подожжен. В этом пункте оценка, данная SKL походу «Атлантиса», содержит очень редкую критическую ноту. Затопление «Тедди» ставится Рогге в вину и называется ошибкой, так как следовало использовать малейший шанс, чтобы привести «Тедди» в один из германских портов или перекачать с него топливо на другое судно. Того количества топлива, о котором идет речь, отмечается в докладе, позволило бы «Ориону» до конца похода чувствовать себя независимым. Затопление «Тедди» оказалось ошибкой и с тактической точки зрения. Гигантский факел, в который превратилось судно, был виден на много миль вокруг – как говорится в военном дневнике «Атлантиса», это было зрелище «в высшей степени впечатляющее, но совершенно излишнее».

В качестве оправдания Рогге, очевидно, мог бы сказать, что у него уже не было свободной «призовой» команды, поскольку он должен был отправить «Оле-Якоб» в Японию с важными депешами, в частности с секретными документами, обнаруженными на «Автомедоне».

Хотя Япония в тот момент все еще была нейтральна, «Оле-Якоб» мог пользоваться японскими портами как собственными. Обменяв в Японии свой груз мазута на дизельное топливо, он через некоторое время, в июле 1941 года вернулся в Бордо.

Тем временем «Атлантис» направлялся на юг к острову Кергелен. В пути он вновь пополнил запас топлива с еще одного норвежского танкера, «Сторстад», захваченного «Пингвином». Кроме того, он встретился с последним, чтобы обменяться информацией и планами. Обменяв мазут на дизельное топливо, «Атлантис» получил распоряжение SKL о новом распределении районов действия. После капитального ремонта «Атлантис» должен был идти в Аравийское море; «Пингвин» должен был курсировать в австралийских водах к востоку; судно № 45 – «Комет» – должно было направиться в западноавстралийские воды; судно № 36 – «Орион» – шло домой после неудачного похода. Наконец, судно № 41 – «Корморан», первый рейдер второй волны, – должен был начать операции к западу от Фритауна, а затем обогнуть мыс Доброй Надежды и направиться в Индийский океан.

9 декабря Рогге узнал, что награжден Рыцарским крестом, и начал приготовления к долгому капитальному ремонту на удаленном Кергелене. После того как французская канонерка «Бугенвиль» нанесла визит на остров в феврале 1939 года, туда, по слухам, не заходило ни одно судно. С водой и жильем для команды, казалось, не должно было быть проблем, и 14 декабря Рогге ввел свой корабль в бухту Гэзел-Бей. При входе в бухту «Атлантис» выскочил на камни. Первая попытка снять корабль с них оказалась неудачной; посланные вниз водолазы обнаружили пробоины в форпике и в передней части двойного дна. Наконец, после тридцати часов тяжелой работы, с помощью верпов судно удалось стащить; при этом его пришлось раскачивать во все стороны: кренить то на один борт, то на другой и запускать двигатели попеременно на полный вперед и полный назад.

Рейдер стоял в бухте Гэзел-Бей 26 суток. Разведка с воздуха показала, что остров совершенно необитаем. Со стороны моря был установлен постоянный наблюдательный пост, а на берегу оборудован пункт управления артиллерийским огнем, так что при необходимости корабельные пушки могли стрелять по приближающемуся врагу через горы, так что сам корабль оставался бы не виден.

За время стоянки была проделана огромная работа. Корабль был отремонтирован и перекрашен, маскировка заменена, а повреждения, полученные при посадке на мель, устранены. А главное, каждый член экипажа получил возможность побывать на берегу – через целых девять месяцев. Высадившись, матросы охотились на кроликов и уток, собирали раковины и морскую капусту. От водопада к кораблю немцы соорудили трубопровод длиной в полмили, обеспечивавший команду чистой питьевой водой; на Рождество был устроен грандиозный вечер, где каждый член команды получил подарок (большая их часть происходила из добычи, захваченной на «Автомедоне»).

Для ремонта подводных повреждений потребовалось две недели непрерывных подводных работ. Во время аварии было оторвано несколько ярдов центральной килевой плиты, а днище корабля на площади примерно в 100 квадратных футов получило несколько пробоин. Подводные кислородно-ацетиленовые резаки не входили в ремонтный комплект судна, так что поврежденные бронеплиты приходилось высверливать кусок за куском и отрывать с помощью судовой лебедки. На место отсутствующей части киля приспособили балку паравана. Характерно, что Рогге сам надевал водолазный костюм и непосредственно следил за ходом операции. Наконец к 11 января все работы были закончены, и «Атлантис», замаскированный под норвежский сухогруз «Тамезис», вновь вышел в море. При выходе в открытое море Рогге, что вполне естественно, испытывал некоторое беспокойство, но вскоре стало ясно, что полученные судном повреждения не влияют на его мореходные качества, по крайней мере в нормальную погоду. Однако Рогге понимал, что наступивший шторм легко может изменить положение вещей. В соответствии с этим он запросил разрешения направиться в Японию для ремонта судна в сухом доке.

В разрешении ему было отказано на том основании, что в те времена использовать Японию в качестве базы с политической точки зрения было нежелательно. Рогге получил приказ SKL: ему предписывалось действовать в Южной Атлантике или идти домой в Германию, в зависимости от мореходности судна; в любом случае, сказано было ему, пребывание «Атлантиса» в Южной Атлантике будет недолгим и должно рассматриваться как часть пути домой.

Однако, прежде чем отправляться в Южную Атлантику, Рогге хотел попытаться осуществить в Индийском океане еще одну операцию. В секретных бумагах, взятых на «Автомедоне», имелось детальное описание маршрута союзных судов между Мозамбикским проливом и Сингапуром, и именно на этом маршруте Рогге собирался крейсировать.

23 января самолет, отправленный Рогге на разведку, обнаружил судно примерно в 60 милях от «Атлантиса». Когда «Атлантис» подошел поближе, судно повернуло в сторону. Идя следом, рейдер едва был в состоянии держать преследуемое судно в пределах видимости; его труба и мачты едва-едва виднелись на горизонте.

«Атлантис» начал маневрировать. Положение солнца и общая не слишком хорошая видимость практически не позволяли «Атлантису» следить за противником. Если бы все сложилось удачно, «Атлантис», подождав некоторое время, атаковал бы свою жертву, когда ее силуэт яснее вырисовывался бы на фоне вечернего неба. Однако ситуация сложилась не в его пользу, и в темноте рейдер прошел мимо своей жертвы, не заметив ее.

Как только взошло солнце, Рогге решил, что, поскольку рейдер был уже на подходе к Сейшелам, он должен атаковать быстро, без долгой погони и выслеживания, что позволило бы подойти к жертве, не вызывая подозрений. В соответствии с этим решением, самолет поднялся в воздух, спикировал на торговое судно со стороны солнца, оборвал ему антенны, прошел на бреющем полете над судном и сбросил бомбы на палубу. С судна ответили зенитным огнем. «Атлантис» полным ходом устремился к жертве и с расстояния 8500 ярдов открыл огонь. Примерно в этот момент торговое судно, натянув временную антенну, все же отправило в эфир тревожный сигнал QQQ, который, однако, на Сейшелах не поняли. После восьми попаданий судно, идентифицированное по тревожным сигналам как британский пароход «Мандазор», ярко вспыхнуло. Экипаж – 19 британцев и 63 индуса – покинул судно. В это время рядом со шлюпками на воду опустился гидросамолет. Один из поплавков его был поврежден, поэтому он перевернулся и затонул. «Атлантис» подобрал его экипаж и уцелевших с «Мандазора» (погибли два британца и четверо индусов). Пленные рассказали, что корабль вез из Калькутты в Соединенное Королевство 2000 тонн сырого железа и 1800 тонн чая.

Тем временем сейшельское радио тщетно просило «Мандазор» повторить непонятный сигнал QQQ. Хотя на радиостанции и не смогли понять в точности, что происходит, все же возникли подозрения, достаточные для того, чтобы послать сигнал предупреждения и рекомендацию изменить курс пароходу «Тантал». Зная, что поднялась тревога, Рогге решил перебазироваться на маршрут, которым обычно ходили танкеры из Персидского залива.

Следующее судно было замечено с борта «Атлантиса» 27 января. Наблюдатели доложили капитану, что в пределах видимости появился британский лайнер «Куин Мэри» вместимостью 83 000 брт. Это был самый большой «приз», на какой только мог надеяться германский торговый рейдер, но Рогге вынужден был признаться самому себе, что ничего не может предпринять против лайнера. Во-первых, по скорости лайнер намного превосходил «Атлантис» и в случае тревоги мог легко ускользнуть; во-вторых, «Куин Мэри» почти наверняка шла в сопровождении сильного эскорта, который мог бы легко уничтожить «Атлантис», даже не подходя к нему близко. Поэтому германский рейдер повернул в сторону. На самом же деле «Куин Мэри» здесь не было. По всей видимости, за нее приняли какой-то другой трехтрубный лайнер, поменьше. Любой из таких лайнеров должен был существенно превосходить «Атлантис» в скорости и имел бы хорошие шансы в случае нападения уйти.

Так что Рогге отправился на свой танкерный маршрут и принялся курсировать. Он шел зигзагом, то и дело пересекая трассу по широкой дуге. Стояла идеальная для воздушной разведки погода, и Рогге горько сожалел о потере своего гидроплана.

Ночью 31 января «Атлантис» наткнулся на британское судно «Спейбэнк» (5154 брт) и захватил его так быстро, что британец не успел подать никакого сигнала. Судно везло марганцевую руду, ковры, чай и шеллак из Кочина в Нью-Йорк. Ценность его груза была настолько велика, что Рогге отрядил на него «призовую» команду и назначил место встречи, а позже, 21 марта, отправил «приз» домой. После возвращения судна в Европу немцы переоборудовали «Спейбэнк» во вспомогательный минный заградитель и переименовали его в «Доггербанк». В марте 1943 года его по ошибке потопила германская подлодка.

На следующий день после захвата «Спейбэнка» было замечено следующее судно – какой-то лайнер компании «Блу Фаннел Лайн» приближался к «Атлантису», выходя из полосы шторма. Однако дозорные на британском судне «Тройлус» работали отлично, и германца заметили. «Тройлус» повернул в сторону и доложил о появлении подозрительного корабля. «Атлантис» развернулся, чтобы последовать за лайнером, и пошел к горизонту параллельным курсом, но «Тройлус» значительно превосходил «Атлантис» в скорости и легко оторвался от преследования. Совершенно очевидно, что тщательнейшее наблюдение – вопрос жизни и смерти, но создается впечатление, что в большинстве случаев дозорные германских военных кораблей справлялись со своими обязанностями гораздо лучше, чем дозорные союзных торговых судов.

Примерно в это же время немцы узнали о новом постановлении британского адмиралтейства. Теперь капитан любого судна в случае нападения на него или появления чего-нибудь подозрительного обязан был отправлять в эфир сигналы предупреждения. Он обязан был делать это даже в том случае, если его судно или экипаж могли подвергнуться опасности. В то же время, по сообщениям германской разведки, уделялось большое внимание улучшению дозорной службы, маршруты передвижения судов сдвигались под прикрытие берега, а самолетов сопровождения и вспомогательных крейсеров становилось все больше.

В ночь, последовавшую за бегством «Тройлуса», была проведена еще одна ночная атака. «Атлантис» открыл огонь по танкеру, который сразу же лег в дрейф. Поскольку судно не подавало никаких сигналов, обстрел был прекращен, однако оказалось, что снаряд успел повредить главный паропровод, в результате чего на судне было отключено освещение. Китайских моряков, метавшихся в темноте между взрывами снарядов и свистом вырывающегося пара, охватила паника, и они выбросились за борт.

Судно оказалось норвежским танкером «Кетти Бревиг» (7031 брт). Танкер вез 6370 тонн мазута и 4125 тонн дизельного топлива из Бахрейна в Лоренцо-Маркеш. Утром поврежденный паропровод починили, и танкер с «призовой» командой отправился в место встречи с «Атлантисом», назначенную на 18 февраля.

В этот момент SKL вновь связался с рейдером и передал приказ встретиться с кораблем снабжения «Танненфельс». Рогге подтвердил получение приказа и доложил, что готов «полностью использовать возможности судна и оставаться в море как можно дольше».

Он также запросил о встрече с «карманным» крейсером «Шеер», находившимся в море с 31 октября, и с «Кормораном». «Спейбэнк» должен был отправиться в Германию, а «Кетти Бревиг» – помогать «Пингвину» в минировании прибрежных вод Австралии.

Рогге встретился с «Танненфельсом» и передал ему припасы, которыми мог пожертвовать. Кроме того, он заправил итальянскую подводную лодку «Перла», покинувшую, как и «Танненфельс», сомалийский порт в связи с приближением британских сил. В это же время Рогге узнал, что еще один германский корабль снабжения – «Укермарк» – также покинул Кисмаю и направился к Диего-Суаресу на Мадагаскаре, контролировавшемся правительством Виши.

11 февраля произошла встреча «Атлантиса», «Танненфельса», «Кетти Бревиг» и «Спейбэнка», и четыре судна мирно дрейфовали вместе в просторах Индийского океана; вскоре к ним присоединился «Шеер». Эта встреча «карманного» линкора, вооруженного сухогруза и трех судов снабжения представляла собой наибольшую за всю Вторую мировую войну численную концентрацию германских военных кораблей вне европейских вод.

Суда работали вместе с 17 по 25 февраля. «Атлантис» вел поиск на юге и востоке, «Шеер» – на юго-западе. Все, что удалось обнаружить «Атлантису», – это японское судно и две французские подводные лодки правительства Виши – «Пегас» и «Монж» – в сопровождении корабля снабжения «Лот». К 23 февраля Кранке, капитан «Шеера», и Рогге пришли к выводу, что район, где они действуют, по всей видимости, не представляет интереса. Это решение, комментирует доклад SKL о действиях кораблей, было неудачным, поскольку вместе «Шеер» и «Атлантис» «могли потревожить всю Индию», а также создать у противника впечатление о подготовке какой-то сложной диверсионной акции, что облегчило бы давление на Итальянское Сомали. В этот момент SKL говорит об «остром недостатке успехов вспомогательных крейсеров» из-за сложностей с их переоборудованием и дозаправкой.

25 февраля «Атлантис» и «Шеер», разделившись, ушли на юг, чтобы вновь встретиться, однако в месте встречи Рогге обнаружил только «приз» «Шеера» – танкер «Бритиш Адвокат». Сам «Шеер» в этот момент уже торопился как можно быстрее покинуть Индийский океан. Его дозорные видели британский самолет; кроме того, стало известно, что к востоку от Мадагаскара были замечены два британских крейсера – «Канберра» и «Леандр». После этого «Шеер» направился прямо домой, в Германию, куда и прибыл 1 апреля.

Война для «Шеера» как на океанских просторах, так и в родных прибрежных водах была полна приключений. Карьера его завершилась только 9 апреля 1945 года – он был потоплен в бухте Киля при бомбардировке. После войны он некоторое время лежал на дне на краю бухты, и его виднеющийся из воды перевернутый тускло-красный корпус напоминал гигантскую акулу. Однако при реконструкции гавани было решено засыпать участок, где лежал корпус судна, камнем. Груды камня взгромоздились вокруг и поверх затонувшего корабля, так что теперь он лежит среди суши вверх дном, невидимый под толщей земли.

Итак, «Атлантис», «Спейбэнк», «Кетти Бревиг» и «Бритиш Адвокат» встретились в последний раз и разошлись каждый своим путем. «Бритиш Адвокат» был отправлен в Бордо, куда и благополучно прибыл 29 апреля; «Кетти Бревиг» вместе с еще одним германским беглецом – «Кобургом» из Массауа – перехватили «Канберру» и «Леандр» в результате утечки информации, допущенной итальянскими властями.

Затем пришла новость о том, что «Пингвин» был перехвачен и потоплен британским крейсером «Корнуолл», причем не слишком далеко от «Атлантиса», в масштабах Индийского океана. Подошел срок вновь заправлять «Перлу», так что «Атлантису» пришлось ждать ее в условленном месте. «Спейбэнк» с «призовой» командой на борту работал как корабль-разведчик, пока не ушел в Бордо. Тем временем «Атлантис» и танкер «Нордмарк» заправляли «Перлу» и еще три итальянских подводных лодки – «Архимед», «Гильельмотти» и «Феррарис» – на пути домой, в Европу, из Сомали. На подводные лодки передавали мазут, смазочное масло, воду, еду и сигареты. После того как все это было закончено, с итальянскими военно-морскими властями была достигнута договоренность об опознании. Больше не существовало опасности, что итальянские подлодки могут потопить какой-нибудь из рейдеров или их вспомогательные суда.

31 марта исполнился ровно год пребывания «Атлантиса» в открытом море. Редер прислал команде рейдера поздравления и добрые пожелания. «Атлантис» в это время, никого не встречая, курсировал у Мозамбикского пролива, так что Рогге еще больше сожалел о потере гидросамолета. Однако 5 апреля ему немного улыбнулась удача. «Атлантис» встретил французский, правительства Виши, транспорт «Шенонсо» и был уверен, что тот в самом скором времени отправит в эфир сообщение о встрече с ним. Рогге очень хотел, чтобы такое сообщение было отправлено, поскольку собирался покинуть Индийский океан и надеялся, что британцы будут продолжать опасаться его.

Уходя из Индийского океана, Рогге пытался осмыслить то, что успел узнать за одиннадцать месяцев пребывания в тех краях. Он думал также о том, что узнали о нем британцы и какие меры могли принять, пытаясь смешать ему карты.

Во-первых, насколько он мог судить, стали гораздо шире использоваться альтернативные маршруты, – весь трафик между Соединенным Королевством и Австралией теперь шел через Панамский канал. Произошло и множество менее заметных изменений, выводивших судоходство союзников из пределов досягаемости рейдера. В то же время это означало, что теперь суда союзников затрачивали на переход больше времени и топлива. Было ясно, что британские военные корабли привязаны к конвоям и вынуждены их сопровождать. Рогге, однако, считал, что сопровождение дается только транспортам, но не каким-то другим судам. Растущая подозрительность и внимательность идущих в одиночку союзных судов делали нападение на них в дневное время весьма затруднительным; в будущем, заключил Рогге, ему придется атаковать в основном ночью, без предупреждения. Предупредительный выстрел поперек курса теперь означал, что атакованное судно получает возможность подать сигнал тревоги.

До тех пор обычной практикой Рогге было производить первый выстрел из кормового 75-миллиметрового или из одного 5,9-дюймового орудия, затем производить залп из половины бортовых 5,9-дюймовых орудий и только после этого открывать огонь из всех возможных орудий. Теперь Рогге пришел к выводу, что такой порядок действий требует слишком много времени. Ясно было также, что теперь уже не будет возможности устраивать погоню за судном, находящимся вне дистанции огня, ибо за время, необходимое для выхода на дистанцию, жертва успеет подать сигнал тревоги. Рогге вводит новые инструкции по вступлению в бой с неприятелем, но аккуратно оговаривает, что стрельбы должно быть не больше, чем необходимо для выведения из строя вражеского радиопередатчика; после его уничтожения неприятелю следует дать шанс капитулировать.

Рогге отмечает, что к настоящему моменту уничтожил 16 судов общим тоннажем 111 132 брт, причем со стороны противника было убито всего 33 человека, зато в плен взято 917. На все это ушло 104 процента первоначального запаса топлива, 167 процентов воды и 65 процентов угля.

8 апреля, обогнув мыс Доброй Надежды, «Атлантис» вновь оказался в Южной Атлантике. Первым делом ему надлежало встретиться с рядом судов снабжения. Это и «Альштеруфер» из Гамбурга, и «Дрезден», которому удалось вырваться из Сантоса и на котором после заправки топливом «Шеера» осталось совсем мало продовольствия. Был еще и «Нордмарк», обслуживавший не только «Шеер», но и подлодки, и «Бабитонга», находившийся в Сантосе с 3 сентября 1939 года.

17 апреля в четыре часа утра с «Атлантиса» в лунном свете был замечен силуэт какого-то парохода. В первом утреннем свете пароход показался лайнером компании «Бибби Лайн», и «Атлантис» с расстояния примерно в 9200 ярдов открыл огонь без предупреждения. Первый залп оказался безрезультатным, но второй был точен. Радиорубка судна была разбита. Всего в неприятеля попали шесть снарядов.

Вскоре судно было опознано; это оказался пароход «Замзам» (8299 брт), принадлежавший египетскому торговому флоту, а следовательно, фактически нейтральный. Прежде он под именем «Лестершир» действительно был лайнером компании «Бибби», а затем под именем «Бритиш Эксибитор» – своеобразной плавучей ярмаркой. На борту, кроме 107 членов экипажа, было еще 202 пассажира. Пассажиры представляли собой проблему, поскольку 140 из них оказались американцами, в числе которых были и представители британско-американского военно-медицинского корпуса, направлявшиеся на Средний Восток. 150 пассажиров из общего числа были миссионерами. Кроме того, в списке пассажиров присутствовало 77 женщин и 32 ребенка. Самой насущной проблемой для Рогге стало спасение жизней пассажиров. Согласно его военному дневнику, пассажиры в тот момент либо оставались на тонущем судне, либо плавали вокруг него в воде.

Всех их подобрали и разместили на борту «Дрездена». Всего трое пассажиров получили тяжелые ранения, остальные не пострадали. Груз «Замзама», как выяснилось, состоял из смазочного масла, удобрений, стали, радиоприемников, пишущих машинок и косметики.

С 19 по 25 апреля «Атлантис» вместе с «Кормораном» заправлялся топливом и пополнял запасы с помощью «Алынтеруфера» и «Нордмарка»; кроме того, на борт «Атлантиса» были приняты три долгожданных самолета. Пополнение запасов было прервано появлением в другой условленной точке «Перлы», вновь нуждавшейся в пополнении запасов. После того как подлодка была обслужена, «Дрезден» с ее пленными на борту ушел, согласно распоряжению SKL, в Сен-Жан-де-Лю. Один из пленников ухитрился увезти с собой сделанную собственноручно фотографию «Атлантиса». Появление в одном из американских журналов этой фотографии суждено было сыграть важную роль в дальнейшей истории рейдера.

Теперь Рогге оказался в районе, откуда мог нападать на суда, курсирующие между Фритауном и Кейптауном, Тринидадом и Фернанду-ди-Норонья, а также на танкеры, следующие из Вест-Индии во Фритаун. Для этой цели его корабль был замаскирован под голландское моторное судно «Брастиги».

Новый самолет заметил первое судно 1 мая, но при попытке перехвата обнаруженное судно было потеряно. Как и ожидал Рогге, самолеты «арадо» оказались гораздо полезнее, чем прежде «хейнкель», – они были меньше, что означало более короткий разбег при взлете, и быстрее.

14 мая «Атлантис» встретил «Рабаул» (5618 брт), направлявшийся из Соединенного Королевства в Кейптаун с грузом угля, и обстрелял его. Судно вспыхнуло и затонуло. Четверо членов экипажа было убито, трое ранено.

Несмотря на еще одну дозаправку с «Бабитонги», Рогге решил остановить свои машины ради экономии топлива. 17 мая «Атлантис» дрейфовал на краю маршрута из Фритауна в Кейптаун, отмеченного на захваченной им британской карте.

Рейдеры, оснащенные дизельными двигателями, способны были дрейфовать с заглушёнными машинами без расхода топлива. Вновь запустить машины они могли в любой момент. Это давало им громадное преимущество перед паровыми судами, которые, если намечались боевые действия, должны были постоянно поддерживать огонь в топках.

17-го числа после полуночи, когда на «Атлантисе» было совсем тихо – молчали даже двигатели, – были замечены два больших судна, полностью затемненные и без огней, направлявшиеся сквозь тихую ночь прямо на него. Рогге приказал запустить машины – медленно, чтобы не выдать себя искрами из трубы. Дул умеренный пассат.

«Над морем висела легкая дымка; громадная луна в первой четверти проливала потоки света сквозь рваные облака», – сказано в военном дневнике.

Два замеченных судна, совершенно очевидно, были большими военными кораблями. Они «вздымались над нами все выше и выше; были ясно видны расходившиеся перед ними волны. Первым шел линкор типа «Нельсон», за ним – старый авианосец типа «Игл», – продолжает военный дневник.

Казалось, ускользнуть невозможно. Однако луна светила британским кораблям в корму, и «Атлантис» для британцев был в темной, затянутой дымкой части горизонта. Он медленно увеличил скорость, держась к неприятелю кормой, и двинулся прочь, а британские корабли прошли мимо на расстоянии примерно 7000 ярдов. Часом позже они исчезли за горизонтом.

Точно в этот момент прогорела одна из выхлопных труб. «Атлантис» остановился, а затем медленно двинулся на юго-юго-запад, стараясь уйти с пути, которым прошли британские корабли, из опасения, что за ними могут следовать другие.

21 мая ночью было атаковано греческое судно; будучи обстрелянным, судно остановилось и заявило, что направляется в Швейцарию. Проверив это утверждение, Рогге отпустил грека на условии, что тот не будет пользоваться радиопередатчиком.

Двумя днями позже ночью вновь было замечено неизвестное судно. Поскольку оно несло ходовые огни, Рогге решил, что судно нейтральное, и не стал атаковать. На следующий день самолеты «Атлантиса» засекли еще одно судно. Рейдер выследил его и ночью атаковал. Были включены прожекторы, 5,9-дюймовые орудия открыли огонь, и от первого же залпа судно вспыхнуло. Были произведены еще пять залпов. Неприятель потерял трубу и мачту, закрепленный на его палубе самолет загорелся. Вскоре все судно уже было охвачено пламенем. Его команда спустила шлюпки, но судно продолжало ходить кругами – у него заклинило руль. Внезапно возникла опасность, что оно может протаранить «Атлантис». Рогге выпустил торпеду, стремясь потопить пылающее судно, но у торпеды отказал гироскоп, она развернулась и двинулась обратно к «Атлантису», который, как говорится в военном дневнике, «оказался в незавидном положении, ибо к нему на скорости в пять узлов направлялось пылающее судно, а кружащая торпеда подходила все ближе и ближе».

Взбунтовавшаяся торпеда проскочила прямо у носа «Атлантиса». Вторая торпеда прошла мимо мишени, но третья все же попала в корму пылающего судна и потопила его. После этого началась работа по вылавливанию уцелевших. В темноте это нелегко было сделать, так как на шлюпках не было света. В конце концов Рогге удалось всех подобрать, и спасенные британские моряки рассказали, что их судно «Трафальгар» (4530 брт) везло 4500 тонн угля и два самолета. У него не было времени подать сигнал тревоги.