Текст книги "Предел Чандры"

– Он просил увеличить дозировку обезболивающего, мы обсудили с коллегами и рассудили, что это допустимо.

– Ему это не повредит?

Фредерик подавил вздох, нужно было ответить ей, что у Дена от такой дозировки может отказать не только сердце, но и печень, и почки, но ему все равно осталось не больше недели. Но лишь прошептал:

– Нет, Элина, это ему уже не повредит.

Она молча кивнула, кажется, все поняв.

– Тебе нужно отдохнуть, поспи, он не проснется до утра.

– Да.

Слабый безжизненный шепот раздался в ответ, лишь побелевшие костяшки пальцев, сжимающие гитару, выдали ее состояние. Фредерик вышел, не прощаясь.

Ден тем временем снова блуждал по улочкам памяти в ожидании ответов от таинственного незнакомца. Он уже добрался до воспоминаний о времени, проведенном в университете, и плавно двигался к выпускному. Незнакомец словно погружал его в транс, воспоминания текли полноводной рекой, и ему требовалось лишь держаться течения и не дать водам захлестнуть его с головой.

Он едет с друзьями на местную базу отдыха, поет и играет у пылающего костра, картинка меняется: он в библиотеке, готовится к написанию заключительной главы работы, сменилась череда картин – и он на выпускном вечере.

Ден проснулся с легкой грустью. Рядом в кресле дремала Элина, она заснула, так и не выпустив из рук гитары. Странно, но сегодня он почти не чувствовал боли, должно быть, он шел на поправку. Попробовал подняться, и оказалось, что он с трудом, но может стоять и передвигаться самостоятельно. Тихо, чтобы не разбудить Элину, отцепил провода с датчиками, вынул трубку и глубоко вдохнул. Затем прошел в ванную, почистил зубы и принял обжигающе горячий душ.

Душ придал ему силы. Он взял в руки гитару, когда он начал петь, Элина проснулась, не веря свои глазам, она смотрела на то, как он играет песни их юности. Когда Ден закончил, она бросилась ему в объятия. Он целовал ее словно в первый раз, трепетно, боясь сделать ей больно, покрыл поцелуями шею, долго, мучительно нежно для Элины ласкал грудь, спускаясь все ниже и ниже. Это был самый долгий и нежный поцелуй в его жизни, он словно пытался сполна насладиться ее вкусом, запомнить его. Элина потеряла счет времени, он любил ее так долго, как только мог, но силы его были на исходе, и Элина пришла ему на помощь, в который раз он подумал, что из нее вышла бы великая наездница.

– Я близок, может, пора остановиться?

Но Элина лишь ускорила темп, Ден закрыл глаза и решил, будь что будет. После они долго лежали и обнимались, улыбаясь без слов.

Ден задремал, а когда проснулся, вернулась и боль, в комнате было невыносимо душно.

– Любимая, можешь, пожалуйста, приоткрыть окно?

– Конечно, любимый.

Элина открыла окно и взглянула на расстилающийся вокруг пейзаж. Пришла весна, и вокруг все расцвело. На реке появились первые гребцы. Впервые за долгое время она снова была счастлива.

– Ден, милый, может, возьмем напрокат лодку, исследуем реку, найдем пару укромных мест, где нам никто не помешает?

Ответа не последовало.

– Ден?

Она обернулась посмотреть, почему он не отвечает, Ден лежал неподвижно, глаза его были закрыты. Элина поспешно бросилась к нему на кровать и прислушалась. Он не дышал. Ударив по кнопке экстренного вызова, она в панике принялась, как умела, делать искусственное дыхание и массаж сердца.

* * *

Артур взвалил на плечо здоровенный брус и направился в сторону вновь затеянной стройки. На праздники выдалась замечательная погода, и он решил, что глупо проводить время в четырех стенах, хотелось занять руки, смастерить или построить что-то самому. Накануне он, не теряя времени, начертил план домика, заказал материалы и теперь был готов к осуществлению плана. Место для строительства Артур выбрал на самой границе участка, между забором и соснами. Вырыв четыре небольшие ямки, он засыпал их щебнем, тщательно утрамбовал, затем размешал раствор и залил им щебень, дождавшись, когда он чуть подсохнет, разместил на импровизированном фундаменте каменные блоки.

Теперь, пока схватывался раствор, необходимо было подготовить брусья. Вечером он их обработал антисептиком, оставалось распилить их согласно планируемым размерам, еще минута – и во все стороны полетела мелкая деревянная стружка, в воздухе повис приятный запах свежей хвои. Работал Артур ручным инструментом, предпочитая чувствовать сопротивление, борьбу дерева.

Он уже заканчивал, когда Лили и Диана вышли на воздух, посмотреть, чем это занимается папа и позагорать, день выдался солнечным и по-настоящему жарким. Лили и Диана были одеты в одинаковые полосатые купальники, Лили была похожа в нем на маленького морячка. Стоило ей выти н улицу, как она погналась за Ватсоном. Диана, подойдя к мужу, принялась массировать ему плечи, прижимаясь упругой грудью. Артур сосредоточенно пилил, игнорируя ее, понимая, что Диана так просто не отступит, и ожидая продолжение. Он мягко высвободился из ее объятий, поцеловал и с усмешкой взвалил на плечи последний из оставшихся брусьев.

Для начала необходимо было скрепить основание каркаса. Он взял старый шуруповерт, верой и правдой служивший ему уже добрую дюжину лет, усиленные уголки и небольшое ведерко с саморезами. Устанавливая вертикальные несущие столбы, он бросил взгляд на своих девочек. Лили бегала по газону, играя в догонялки с их маленьким еще котенком, Диана поливала почву под цветущими кустарниками и растениями, периодически направляя дождеватель в сторону Лили и их кота Ватсона, Лили восторженно визжала, в последнюю секунду отбегая от струи прохладной воды.

Закрепив два последних бруса, на которые позже лягут стропила, он решил сделать перерыв.

Диана вздрогнула, когда мозолистая ладонь легла на ее бедро. Он приобнял ее и прикусил мочку уха. Убедившись, что Лили занята игрой в щекоталки с Ватсоном, Артур поцеловал Диану и хотел было увлечь в сторону дома, но она вывернулась и побежала к дочке, бросив озорной взгляд.

Артур вернулся к работе, нужно было связать брусья. Он использовал остатки досок, чтобы скрепить брусья крест-накрест, а затем вырезал в стропилах треугольные выемки. Стропила легли как надо, довольным взглядом осмотрев сооружение, он направился за черепицей.

Раздалась легкая вибрация в дужке очков, микрофон сообщил ему, что поступил вызов от Дена. «Объявился наконец, месяц не мог найти время поговорить. Пару минут точно потерпишь», – рассудил он и завершил вызов. Взял листы черепицы, ножницы по металлу, рулетку и направился в сторону домика. Ден перезвонил, когда он заканчивал замеры, на этот раз Артур ответил.

– Привет, дружище! Как ты?

Первое, что бросилось в глаза, Ден поседел. Второе, он находился в довольно странном, словно выбеленном месте.

– Приветствую, старина! Слушай, интересная картинка у тебя на фоне. Где ты находишься или ты так заретушировал?

– Технически я в Париже, и нет, это не ретушь. Артур, не буду ходить вокруг да около. Ты, наверное, удивлялся, почему я не отвечаю на твои звонки, так вот, прости, я просто не мог. Мы проводили с Эмилем, точнее не так, провели надо мной некоторые эксперименты, и в результате… Артур, ты не поверишь, но с тобой сейчас говорит цифровой я… Но об этом позже, есть просьба, мы всегда были добрыми друзьями, и я хотел бы попросить тебя о помощи. Но для начала открой, пожалуйста, дверь Эмилю.

– Эмиль здесь? Почему, что вообще происходит?

– Дружище, мы сейчас все тебе объясним.

– Ок, пойду встречу его, перезвони мне через минуту.

Артур направился в сторону дома. Диана подвязывала цветущие кусты роз.

– Любимая, ты не могла бы что-нибудь на себя набросить? У нас гости.

– Да, и кто же?

– Эмиль.

– Я думала, он в Париже, почему он здесь?

– Я пока не знаю, с Деном творится что-то неладное, он бы не приехал так внезапно без веской причины.

– Хорошо, мы с Лили пока пойдем домой, приготовлю чай. Тревожно это все как-то. Ты встретишь его?

– Да, встречу.

Артур подходил к воротам со смешанными чувствами. Часть его была рада приезду Эмиля, но он не понимал, чем вызван столь неожиданный визит. Набравшись смелости, он отворил калитку. Чуть в стороне, возле молоденькой сосны стоял Эмиль с рюкзаком за спиной и небольшим сундучком под ногами.

Повисло неловкое молчание. Артур решился прервать его первым, нерешительно подойдя к Эмилю, он схватил его за руку.

– Ну здравствуй, дружище.

Артур помнил рукопожатие Эмиля крепким, сейчас оно было каким угодно, но только не крепким.

– Артур, рад тебя видеть. Жаль, что при таких обстоятельствах.

– Каких таких обстоятельствах? Эмиль, что происходит? Мне звонил Ден, навеял какую-то тайну. Так, что это я держу тебя за порогом. Проходи, выпьем чаю или чего покрепче, помочь тебе с сундучком?

– Нет, он легкий.

Они прошли внутрь, и Артур закрыл за ними ворота.

– Можешь оставить сундучок у входа, здесь его не тронут.

– С твоего позволения, я возьму его с собой, – твердо возразил Эмиль.

– Как скажешь, проходи. Диана, у нас гости.

Эмиль вошел в дом и огляделся по сторонам. Он дружески обнял Диану, вежливо отметил, что за то время, что они не виделись, она похорошела еще больше. Затем с любопытством, но не слишком внимательно огляделся по сторонам.

– Знаешь, дружище, я ведь еще не бывал в твоем новом доме.

– Не бывал, и еще ты давно не видел мою дочь. Лили, принцесса, иди к нам, приехал дядя Эмиль.

Лили выглянула из гостиной. Она пристально посмотрела на него и спросила с детской непосредственностью:

– Папа, а это кто?

– Это дядя Эмиль, принцесса, он наш старый добрый друг. Помнишь свою маленькую теннисную ракетку?

– Помню.

– А помнишь, кто тебе ее подарил?

Лили покачала было головой, но вдруг просияла и бросилась к Эмилю с криком «дядя Эми».

Эмиль, не ожидавший столь бурной реакции, поймал ее, выронив при этом из рук сундучок.

Он закрутил ее, как когда-то давно в детстве, а когда отпустил на пол, все взгляды устремились на сундучок, раскрывшийся от падения, точнее на его содержимое.

Эмиль, сглотнув комок, застрявший в горле, показал на урну и произнес:

– Я привез домой Дена…

Тишина, повисшая в комнате, казалась осязаемой. Она накрыла их ледяным саваном. Артур и Диана растерянно смотрели друг на друга, не зная, что сказать, бросая взгляды на выкатившуюся из сундучка урну с прахом.

– Да, привез нашего друга Дена… Мне нужна будет помощь с похоронами, – сказал он бесцветным голосом.

Первой тишину нарушила Лили. Она снова прыгнула в руки Эмиля, не понимая, почему все вдруг замолчали. Посмотрела ему в лицо и вдруг, словно все поняв, вырвалась и испуганная убежала в свою комнату. Диана всхлипнула, раз два, затем, не сумев сдержать слезы, заплакала навзрыд. Артур собрался силами, стараясь сохранять спокойствие, произнес:

– Диана, любимая, присмотри за Лили, мне кажется, она испугалась. Эмиль… пройдем в гостиную.

Эмиль уложил урну обратно в сундучок, и они прошли в уютную комнату с высокими окнами и камином, отделанным деревом. Над камином висела картина с изображением пейзажей Версаля. Картину эту нарисовали Диана и Лили, она была для Артура дороже всех остальных картин в доме, вместе взятых. По сторонам от камина возвышался стеллаж с книгами, стройные ряды доходили до самого потолка.

Артур жестом предложил Эмилю занять кресло у камина. Огонь в нем уже погас, но от углей по-прежнему шло тепло. Эмиль только сейчас осознал, что его била дрожь. Артур потянулся было к шкафчику для вина, но затем передумал и вернулся в комнату с тремя бокалами и бутылкой «Джонни Уокера».

Он плеснул по щедрой порции во все три. Один передал Эмилю, второй поставил на столике у урны, третий оставил себе. Посмотрел на бокал, одиноко стоявший на столике, и жгучие слезы выступили на глазах. Он произнес:

– За Дена!

– За Дена.

Они осушили бокалы.

– Сердце?

– Сердце.

– Знаешь, Эмиль, Ден позвонил мне буквально за несколько минут до твоего появления и сообщил, что ты стоишь у нас на пороге, и, клянусь тебе, он выглядел живым, настоящим, не так, как выглядят боты или записанные для близких воспоминания. Что это значит?

– Сейчас расскажу, Артур, – ответил Эмиль хриплым голосом. – Точнее, расскажем. Тебе звонил не бот в обличии Дена, и это было не воспоминание. Артур, ты удивишься, но мы живем в удивительное время, время торжества науки и технологий. – Он устремил взгляд в пространство: – Ден, я с Артуром, я думаю, мы вместе должны поведать ему о случившемся. Артур, активируй, пожалуйста, режим дополненной реальности. И чтобы избежать необходимости хакнуть твои очки, предоставь доступ Дену.

Возможно, дело было в виски, но слезы высохли также резко, как и появились. Заинтригованный, Артур решил попридержать вопросы и сделал, что было велено. После того как он активировал режим дополненной реальности, поступил запрос на доступ с адреса den_bel. Он не встречал его с самой школьной скамьи, когда только появились первые электронные почты, и его друг, недолго думая, выбрал себе этот нехитрый логин.

Часть комнаты потемнела, открылся коридор, ведущий в знакомое светлое, словно выбеленное место. В конце коридора стремительно нарисовалась фигура рано поседевшего молодого человека, лицо которого хранило печать лишений.

Виртуальный Ден подошел к столику с собственным прахом.

– Так вот что остается от человека после смерти. Горстка пепла и чуть больше воспоминаний, – голос его доносился, казалось, отовсюду.

На лбу выступила испарина. Артур снял очки и протер их платком. Надев обратно, он встал и подошел вплотную к Дену. Он понял, что источником звука были колонки, вмонтированные в стены много лет назад, дужки очков, даже крохотный микрофон, вшитый в качестве эксперимента прямо в ушную раковину.

– Просто немыслимо, какая потрясающая иллюзия…

– Я не иллюзия, Артур, дружище.

Эмиль мягко прервал Дена.

– Ден, позволь мне все объяснить.

– Эмиль, что это?

– Ты помнишь, чем я занимаюсь, Артур, точнее, занимался?

– Помню, Ден говорил, что твоя область – это цифровизация сознания…

– Да, но не только. В последнее время я все больше занимался тем, что записывал на цифровые носители копии людей, жаждущих не оставить наследства наследникам. Я синхронизировал их сознание с облачными процессорами с тем, чтобы они не погибли, когда их тело перестанет подавать признаки жизни. Наш друг не был престарелым миллионером, но тело может подвести и в тридцать лет. Ты знал, что у него было больное сердце?

– Знал. Он планировал летом сделать операцию, очень на нее надеялся.

– Он ее не дождался, сердце отказало еще зимой. Мы пытались его подлатать, но не достигли успеха. Сердце остановилось в начале мая.

– Ты был рядом?

– Да, мы были рядом. И Элина. Знаешь, в тот день он проснулся в хорошем настроении, попросил гитару и провел последние мгновения в объятиях любимой девушки, и технически, можно сказать, что он ушел счастливым.

– Он любил играть.

– Да, это была его последняя просьба, принести ему гитару, он даже сыграл для Элины напоследок. Артур, клянусь, я сделал все, что было в моих силах, чтобы спасти его. И когда я понял, что ничего не работает, я пошел еще дальше. Я синхронизировал его.

– Что это значит, Эмиль? Он не умер?

– Не для тебя и не для меня.

– И он… настоящий?

– Вполне.

Голос Эмиля на секунду дрогнул, Артур подумал, что он колеблется:

– У него память и характер нашего друга, даже чувство юмора. Знаешь, ты можешь использовать старый прием из голливудских кинофильмов, задай ему вопрос, ответ на который знал только он.

– Звучит бредово. Но раз так, цифровой Ден, будь так добр, как называлась песня, которую мы впервые исполнили вместе?

Ден прекратил попытки забрать со стола предназначенный ему стакан виски.

– Досадно, что я не могу с вами выпить, друзья. И вдвойне досадно слышать эту приставку «цифровой», уж какой есть. Что касается твоего вопроса, Артур, мы играли Don't cry Guns amp;Roses, в комнатке над актовым залом, ты тогда учился в десятом классе, я в девятом, с нами был наш друг Нил и две девушки. Я был влюблен в одну, а ты женился на другой спустя много лет. И эта же песня была той, что мы сыграли вместе на твоей свадьбе, помнишь?

Артур ничего не ответил. Это ничего не доказывало. Получить доступ к воспоминаниям и быть тем самым человеком – совершенно не одно и то же. Как по-настоящему убедиться в том, что это действительно он?…

– Ты знаешь, Нил женился на ней на прошлой неделе, он приглашал меня, но я отказался.

Артур не знал, способен ли цифровой человек что-либо чувствовать, но ему показалось, всего на секунду, что лицо Дена дрогнуло, облик моргнул. В цифровом мире ему хватило бы доли секунды восприятия человека, чтобы пережить час и взять себя под контроль, но кто знает… Фантасмагоричность происходящего сбивала с толку, он не придумал ничего лучшего, как выпить виски до дна. Горячая волна пробежала по венам.

– Ден, а что с… родителями?

И снова Ден словно потерял резкость, вернувшись он бросил беспомощный взгляд на Эмиля.

– У тебя есть план? Артур как будто признал меня достаточно быстро.

– Знаешь, я думаю реакция Артура абсолютно не показательна. Он узнал о том, что тебя не стало буквально от тебя же самого, и он не кормил тебя грудью и не менял подгузники. Не стирал твои пеленки по десять раз в день, не учил кататься на велосипеде и не делал с тобою уроки. Не готовился с тобой к утренникам в саду и не учил вместе первое стихотворение.

Эмиль больше не мог говорить.

– Прости, Ден, прости, что подвел тебя.

Смотреть, как он бьется в истерике, было невыносимо, но Артур по-прежнему не знал, что сказать, не в силах утешить друга. Вместо этого он налил еще виски в бокал Эмиля и силой заставил его выпить. Это помогло. Эмиль, опустошив стакан, чуть успокоился и заговорил веско:

– Так случилось, что мы находимся там, где мы есть. Никто из нас не мог предположить такого, но будем иметь дело с тем, что есть, вместе. Предлагаю следующее. Сейчас мы просто обязаны опустошить бутылку до конца. Ден, ты загрузи себе какой-нибудь вирус, создай ошибку в коде – что-угодно, от чего у тебя на душе станет хорошо, а потом будет болеть голова, как и у нас. А завтра – завтра будет самый тяжелый день в твоей новой жизни, Ден.

– Может, нам для начала следует записать и отправить твоей семье видеообращение, чтобы как-то их подготовить, они у тебя дружат с технологиями?

– Не дружат.

– Тогда у нас будут проблемы с их осознанием нового тебя.

Пока Эмиль говорил, Артур продолжал наблюдать за Деном. Казалось, Ден слушал его с грустью… нет, поправил себя Артур, он слушал его с выражением грусти на лице. Неизвестно, способен ли что-либо чувствовать его друг, способен ли он на страдание. Он уже и не помнил, кому принадлежит фраза, что человек только тогда живет, когда ему больно.

Артур поймал на себе ответный взгляд. Наверное, Ден увидел тень сомнения на его лице. Либо проанализировал его невербалику, с холодком подумал Артур. Неизвестно, какие теперь у него возможности.

В дверь гостиной постучали, внутрь робко заглянула Диана.

– Я уложила Лили спать. Артур, мне послышалось или я действительно слышала голос Дена? Это что была глупая шутка, с ним все в порядке?

– И да, и нет, любимая, только не пугайся. Дружище, можешь настроить доступ, Диана, милая, тебе понадобятся очки.

Через минуту она вернулась в очках.

– Den_bel – что-то знакомое, это не школьная ли почта Дена?

– Она самая, не знал, что вы общались в школьные годы.

– Едва ли можно назвать общением пару мейлов с приглашением в кино. Я предоставила доступ, что дальше?

– Дальше то, что я рад тебя видеть.

Ден сидел у столика с прахом, рука все так же пыталась и не могла схватить бокал.

– Обнял бы, но увы… рук не хватает.

– Ден, – произнесла она с неподдельной горечью, мне так жаль, что все так случилось…

Она не удивилась тому, что увидела, заметил Артур, приняла как нечто само собой разумеющееся, обусловленное возможностями неумолимого прогресса. Даже не поняла, но просто приняла как данность. Пройдет еще дюжина другая лет и людей перестанет волновать новость о смерти, как раньше. Не будет похоронных процессий. Лишь заморозка тела для последующего изучения и восстановления, либо кремация с распылением частиц.

– Рано или поздно приходит время каждого. Мне повезло, я остался жить, хоть и лишенный привычных мне удовольствий. Но далеко не всем выпадает подобный шанс.

«Разве это жизнь», – прочитал он в ее глазах.

– Да, какая-никакая, но все же жизнь. Знаешь, я теперь помню каждое мгновение из своей жизни, и большинство счастливых связаны с присутствующими здесь и… Элиной.

– Ты помнишь все до единого? Тогда, должно быть, ты помнишь не только радостные? Как ты справляешься?

– Худшие из воспоминаний я спрятал подальше, заархивировал, скажем. Вместе с абсолютной памятью я приобрел возможность заново переживать старые эмоции. Поначалу тебя словно накрывает волной и уносит водоворот отчаяния, но на самом дне ты видишь лучик, и этот лучик счастливых моментов все растет, и ты оказываешься в месте единения или гармонии, всего на мгновенье, и потом опускается пустота, и ты понимаешь, что вокруг ничего, только бесконечная скука. И поскольку время течет здесь по-другому, я, можно сказать, обречен каждый день переживать свою жизнь заново, день за днем не в силах что-либо изменить. Но, как я уже сказал, меня спасаете вы.

Эмиль осторожно кашлянул.

– Знаешь, Ден, на этот счет у меня есть мысль, как тебе помочь. Но сперва вопрос более насущный. Не можем же мы просто заявиться к твоим родным и сказать: добрый день, мы привезли вашего сына, простите, что в коробке, но у нас для вас есть бонус, надевайте очки, присаживайтесь поудобнее и…

И снова изображение Дена вздрогнуло, исчезло и появилось. «Значит, что-то он все же действительно чувствует, ему понадобилось время, чтобы взять эмоции под контроль, едва ли это просто совпадение». Мысль эта воодушевила Артура.

– Эмиль, я думаю, Ден все это прекрасно понимает, и именно поэтому он обратился за помощью к нам.

– Простите, но я правда не представляю, как это сделать.

– Ден, твои родители… они ведь не знали о твоих проблемах с сердцем?

– Без подробностей. Я предупреждал, что у меня запланирована операция летом, но не более того, убедил их, что ничего серьезного, небольшое техобслуживание.

– Это слегка усложняет нашу задачу.

Эмиль снова взял паузу. Когда он заговорил, голос его был полон решимости:

– Не будем ходить вокруг да около, в том, что случилось, виноват лишь я один верно? Переоценил возможности. Следовательно, я и должен поехать к твоим родителям… и все объяснить.

– И нам придется хоронить и тебя тоже. Эмиль, не глупи, ты сделал все что мог.

– Я согласен с Деном. Предлагаю сделать упор на том, что ты был тяжело болен и тебя было не спасти. Единственным шансом было успеть оцифровать Дена с тем, чтобы через несколько лет можно было бы его вернуть. Как вам такой вариант?

– Звучит слишком сложно, они вам не поверят.

– А зачем нам вообще говорить о том, что технически Ден мертв. Он вполне может продолжать общаться по видеосвязи или посредством дополненной реальности.

– А дальше-то, что? Однажды мне все равно придется рассказать.

– Но зачем? Мало ли детей уезжает на другой конец света и в лучшем случае звонят родителям. А так ты будешь выходить на связь с разных концов света, и они будут видеть, что ты путешествуешь, можешь сказать им, что у тебя все получилось и у тебя нескончаемые гастроли, хакни счета и подкидывай им денежки.

– Ты забываешь одну простую вещь.

– Какую?

– Родители имеют право знать, что их ребенка, каким они его знали, больше нет.

Артур посмотрел на Дена.

– Тогда, дружище, это должен быть ты. Никто из нас не сможет помочь. Все что мы можем, это научить твоих родителей пользоваться дополненной реальностью и стимуляторами для лучшего восприятия. И когда они поверят в то, что ты настоящий, ты откроешь им правду.

Эмиль согласно кивнул:

– Знаешь, Ден, я всегда смотрел на этот вопрос с позиции ученого и очень редко задумывался о метафизических материях, связанных с концом старого пути и началом нового, не говоря уже о последствиях для окружающих. И, пожалуй, сейчас я лучше понимаю тех, кто оцифровал себя, но не решился на последний шаг. Это нелегкий выбор. Держать их годами в блаженном неведении, либо сделать больно, но получить шанс залечить рану. И почему-то мне кажется… – он не договорил.

Ден пребывающий в хаосе из воспоминаний и разрозненных потоков информации, поступающей из сети, поймал себя на мысли, что не испытывает каких-то сильных чувств. Да, он испытал неприятные ощущения в начале беседы, но затем купировал, и внешний мир отошел на второй план. За то время, что понадобилось Артуру и Эмилю, чтобы опустошить стакан другой, у него прошел уже целый день, он запустил параллельно несколько фильмов, раз за разом заново переживал свой выпускной вечер, наблюдая за диалогом словно со стороны. Ему было скучно. Его начали одолевать воспоминания о доме, об уютной спальне на мансарде, о маленькой теплице и светлой гостиной. Он не был дома уже очень давно, с тех пор как впервые привел домой Элину, еще перед поездкой в Париж. Знакомство прошло не очень хорошо, но тогда он думал, что еще успеет все поправить.

С самой первой минуты все пошло не так, как он планировал. Он нечасто приводил домой девушек, и каждая из них, а их было всего две за без малого десяток лет, была радушно встречена хозяйкой дома. Но взгляд, которым его мама встретила Элину, не был полон радушия, он был полон ревности, словно она наконец встретила достойную соперницу, способную увести у нее единственного сына. Элина должно быть почувствовала холодок и поначалу пыталась сгладить как могла возникшее напряжение. Но, будучи натурой гордой и своенравной, не смогла долго сдерживаться.

Кульминацией вечера стал ужин, во время которого мама спросила его, не слишком ли они торопятся с отношениями, и уверена ли Элина в том, что ее сын именно тот человек, что ей нужен. Прозвучавшие до этого колкости на тему того, что Элина не умеет готовить и вести хозяйство показались невинной шалостью. Ден решил уехать подобру-поздорову и поспешно закончил ужин, пока мама не попросила его приехать в следующий раз одному. С тех пор немало воды утекло и у нее было время принять его выбор. Приди они сейчас, наверняка она обрадовалась бы Элине как матери будущих внуков. Но внуков у нее уже не будет, впрочем, как и невестки.

Он не был силен в психологии, не знал, как дальше быть, и, недолго думая, отправил вопросы десятку психологов, специализирующихся на вопросах принятия смерти, но никто из них не смог ему помочь, кейсов, подобных его, еще не было. Те немногие, кто переходил на цифру, загодя готовились к последствиям, прорабатывали все аспекты, как бытовые, так и юридические.

Но что он знал совершенно точно, так это то, что его мама имеет право знать, что ее сына больше нет.