Текст книги "Заразные годы"

Баллада о клизме

Заместитель генерального прокурора Сергей Фридинский предлагает закрыть журналы «Cool», «Cool girl» и «Молоток», которые, с его точки зрения, внушают молодежи аморальные понятия и пропагандируют нездоровый образ жизни. Так начинается в России очередной виток борьбы с коррупцией.

Когда, бывало, в годы оны (хоть что сменилось с этих пор?) заболевали фараоны болезнью грустною «запор», – начальник стражи, скорбью ранен, придворных кликал лекарей: один был скромный египтянин, другой – заносчивый еврей. Охрана, склонная к садизму, ввела несчастных в тронный зал, и египтянин молвил:

– Клизму!

– Кому? Не мне ли? – царь сказал.

– Тебе, – ответил врач. – Кому же?

– Ах так?! Казнить его скорей!

Но фараону стало хуже, и к трону призван был еврей. Еврей привык к феодализму и понимал закон в стране. Он осторожно молвил:

– Клизму.

– Кому? Не мне ли?!

– Что ты, мне!

Царь оценил его идею, велел внести большой клистир, его поставил иудею, и наградил, и отпустил. Когда еврею ставят клизму – легчает лидеру слегка. Я рассмотрел сквозь эту призму закрытье «Сооl» и «Молотка».

Замечу ради политесу: не так уж сильно мы грешим. У нас всегда карают прессу, когда вопрос неразрешим. Когда случился ад в Беслане, страна желала громких дел. Силовиков тогда не сняли, но Раф Шакиров полетел. Как за Басаевым ни рыскай, Басаев до сих пор не взят – за это платится Бабицкий, его тиранят и язвят. Какой у нас еще вопрос там смущал умы родной земли? За ситуацию с «Норд-Остом» Бориса Йордана смели… В «Парламентской газете» Котов смещен с привычного поста – по представленью патриотов, чья голова полупуста… В родной реальности несладкой опять переворот в гробу: теперь ведут борьбу со взяткой, но безуспешную борьбу. Решив с чиновничеством сладить и не управившись чуток, хотят из памяти изгладить журналы «Сооl» и «Молоток». И не сказать, что я балдею. Такой исход привычен мне. Поставят клизму иудею – и полегчает всей стране.

«Cool girl» – журнал предельно пошлый, подобный глянцевой звезде; еще до Чайки, в жизни прошлой, я говорил о том везде. Но мне забавны эти прятки, пальба в пространство «молока». Ужель в стране исчезнут взятки, когда не станет «Молотка»? Зачем пускать по прессе сдуру родной асфальтовый каток? Мне странно, что прокуратуру так возбуждает «Молоток». Увидят два фривольных вида, оценят женские тела – и возбуждается Фемида, и возбуждаются дела… Но может быть, на самом деле уместна с прессою вражда, и сути мы не углядели, и роль закона нам чужда? Глядишь, закрытие «Кулгерла», к какому я давно готов, возьмет коррупцию за горло, раскроет тайну «Трех китов»… Разоблачит бюджет хреновый и новый выстроит бюджет закрытие «Российской», «Новой» и «Независимой» газет. Я не приветствую посадку – возможен мягкий вариант. Пускай на смену «Коммерсанту» придет газета «Комендант» – писать о позитиве всяком, бороться типа с нищетой, и можно тоже с твердым знаком – как символ твердости крутой. Все знают высшие мессии, а нам, глядишь, и невдомек, какой настанет рай в России, когда закроют «Огонек».

Конечно, этому закону страна подвластна не всегда…

Но ведь легчало фараону?!

Несите клизму, господа!

Правоправила

В Краснодарском крае введены новые, православные правила дорожного движения. А не лучше ли распространить их на всю страну?

Постыло жить – в глуши, в Москве хоть… Житье – обуза, а не дар. О, как мне хочется уехать в веселый город Краснодар! Он уважать себя заставил не лютой яростью в труде, а сводом православных правил, придуманных ГИБДД. Их, как и заповедей, десять. Их будет знать любой патруль. Водитель должен крест повесить себе на грудь, садясь за руль. Когда машина закипает, молитву кротко сотвори. Когда дорогу уступают – сигналом поблагодари. А пешим всем необходимо простое правило блюсти: увидя, что спешит водила, его смиренно пропусти. Захочешь перейти дорогу – перекрестись, и в добрый путь! Я б эти правила, ей-богу, хотел внедрить когда-нибудь в Москве, в Саратове и Нижнем, в Самаре, далее везде… «Диктуется любовью к ближним», – добавило ГИБДД.

Я тоже веру уважаю. Я без нательного креста уже давно не выезжаю в родные дачные места. Кругом летят такие джипы, вовсю разбрызгивая грязь, а в них сидят такие випы, что ездишь, только помолясь. Когда ж меня своим приказом внезапно тормозит ГАИ, как грешник, вспоминаю разом все прегрешения свои. «Спешите?» – спросит грозный витязь. «Но мне казалось – я тащусь…» – «Когда вам кажется, креститесь», – промолвит он. И я крещусь. Когда-то, помню, спорил сдуру, теперь, уже без лишних драм, покорно достаю купюру, привычно жертвуя на храм. Я стал водитель православный, везде – в столице и в глуби – осуществляя принцип главный: смирись, терпи и всех люби.

А что, вы скажете – не прав я? Пройдя сквозь несколько горнил, я б этот кодекс православья у нас на все распространил. Смиренье красит человека, будь старый он иль молодой. Идя к чиновнику из ЖЭКа – кропи себя святой водой: а то ведь всяческая нечисть с улыбкой хищной на устах, на первый взгляд очеловечась, сидит у нас на всех постах… Крестись движением знакомым, просясь под Божий патронаж. Идя на встречу с военкомом, тверди сквозь зубы «Отче наш». Поскольку Русь – замечу снова – отторгла нравственный прогресс, смиренно пропускай любого, кто мчит тебе наперерез. Молись, купив себе сарделек, и «слава богу!» повторяй. Когда ж, допустим, смотришь телик – какой настал повсюду рай, – крестись при этом раз по сорок, читая вслух стихи псалма, и, может статься, душный морок не тронет твоего ума.

Нехитрым обращеньем этим мне вправить хочется мозги не только взрослым, но и детям, веселой стайке мелюзги. Российский мир устроен строго, усвойте это наперед. Здесь можно верить только в Бога. Конечно, Он суров немного, зато уж честен без подлога, не врет и взяток не берет.

Читай!

В России принята программа поддержки чтения и литературного дела.

Какая б ни была эпоха под этой бледною луной, Россия со времен Гороха была читающей страной. Как говорил святой Савватий, у нас холодная страна. Ни для каких других занятий не приспособлена она. Рискованное земледелье, глухие, топкие места, от пьянства дикое похмелье (поскольку водка нечиста), трактиров мало (чай, не Дублин), рулит сатрапский фаворит, и восемь месяцев в году, блин, зима жестокая царит. Сегодня минус двадцать девять, назавтра минус тридцать пять… Чего еще в России делать? Залечь в берлогу – и читать!

И коль учесть расположенье Россией правящих планет, так это лучшее вложенье ума, талантов и монет. Будь ты талантливый и смелый, имей кураж и меткий глаз, – но все, чего ты здесь ни делай, быть может отнято на раз. Живем как будто понарошку. Пускай крестьянин в свой черед удачно вырастит картошку – придет солдат и отберет. Допустим, кто-то строит бизнес – но рэкетир подкрался, тать, и ты, жестоко дербалызнясь, идешь, естественно, читать… Допустим, ты построишь виллу, но побеждающий ревком уже прислал к тебе гориллу, вооруженную древком: «Отдай! (Здесь это всем знакомо.) Уйди, ей-богу, далеко! Здесь будет здание ревкома». И тычет, стало быть, древком. Допустим, ты откроешь прииск – придет посланник от вождей и станет брать тебя на привязь: начальству прииски нужней. Отнимут все: богатство, имидж, галдя при этом вразнобой… И только книгу не отнимешь. Что ты прочел – навек с тобой.

Да как и жить, скажи на милость? Уж коль метафору дожать, то все здесь надвое делилось: одним – сидеть, другим – сажать. Пускай хоть в новом поколенье не будет этаких засад. Введем другое разделенье: «Одним – читать, другим – писать!»

И если статус мой повысят, вручат погоны и доху – как мало от меня зависит! Здесь все решают наверху. Больших иллюзий не питаю: другие пилят капитал, а я лежу себе читаю, как с детства, помнится, читал. Талантам проявляться негде. Я ничего не ухватил. Добыча газа или нефти – удел немногих воротил. В Госдуме – клоуны и клоны, и, поглядев на эту власть, моих сограждан миллионы туда раздумали попасть. Россия велика, обильна, известна газовой трубой, но так сервильна, так стабильна и так любуется собой, Сибирь вот-вот уйдет Китаю, таланты гибнут на корню… А я что делаю? Читаю. Лицо хотя бы сохраню.

Да, господа! Признаем честно (не потому, что я злодей): у нас в России нету места трем четвертям ее людей! «Читай! Роман – замена жизни, – я посоветую любя тому, кто хочет жить в Отчизне, при этом сохранив себя. – Читай! Для нас одна отрада – в пространстве как бы полусна прорваться в мир, где все как надо: любовь – бесплатно, жизнь честна, чего-то стоит благородство, и все чисты и не грубы, и можно, главное, бороться – не предрешен исход борьбы!» О ты, который дружен с книгой! Тебе спасение дано: чуть что не так – немедля прыгай в ее волшебное окно!

И я иду в библиотеку и там сижу до десяти.

Порядочному человеку в России есть куда пойти!

Трудармия

Исполняется на мотив «Последнего троллейбуса». Депутаты Свердловского областного законодательного собрания выдвинули законопроект о привлечении безработных к неквалифицированному труду вроде подметания улиц. Отказников могут лишить пособия по безработице. Скоро эту инициативу рассмотрит Госдума.

Когда-то со всех моих здешних работ, насытясь моим эпатажем, меня обязательно кто-то попрет – по возрасту, скажем. Спущусь по ступенькам в потертом пальто, пойду, озираясь бесправно… И в двадцать сегодня не нужен никто, а в сорок – подавно. Сегодня без повода может любой лишиться зарплаты и выгод, и даже теснейшие связи с трубой – не выход, не выход… Сегодня неважно, насколько ты крут, поскольку при смене расклада в мгновение ока тобой подотрут что надо, что надо… И вот побредешь неизвестно куда – маршрута потом не упомнишь, – пока не очнешься на бирже труда, в надежде на помощь.

Без нас обойдется великая Русь, на газовой базе воспрянув. Работы лишились Береза и Гусь, и даже Касьянов, десятки героев бегут за рубеж, мечтая о мести и путче, хотя всемогущими слыли допрежь, – а чем же ты лучше? Я так нас и вижу: большая орда, где каждый эпохой отторгнут… Подходят сотрудники биржи труда – и просят автограф.

Однако Госдума, в заботе о нас склонившись к придонному слою, не прочь обеспечить поверженный класс метлою, метлою! Чтоб стала гламурнее наша страна и вид обрела бы товарный, готова использовать опыт она трудармий, трудармий! Как будто вокруг не две тыщи седьмой, а бурный, допустим, двадцатый, чтоб классовый враг поработал зимой лопатой, лопатой! И вправду, пора приобщаться к труду, корячась, кряхтя при замахе – как снег расчищали в двадцатом году монахи, монахи… Подтаявший лед разбивать по весне, листву разгребать, если осень, – и чувствовать дружно, что нашей стране мы пользу приносим. Мне видится снегом присыпанный лед и наши веселые рожи: гребет Шендерович, Иртеньев гребет, Колесников тоже… Не стоят вниманья ни слезы жены, ни взгляды прохожих косые. Теперь наконец-то мы точно нужны России, России. Сурова к изгоям всеобщая мать, подобно тамбовскому волку. Зачем безработным работу давать? Им лучше метелку. Пускай они дружно ломами гремят, напрасно мечтая о чуде: ведь те, кто не впишется в новый формат, – не люди, не люди.

А что нам? Наш житель воспитан борьбой, привычен к кирке ли, к лопате ль…

Вот там мы и встретимся, верно, с тобой, читатель, читатель.

Маршеобразное

В преддверии «Русского марша», намеченного на 4 ноября, патриотическая общественность, как обычно, раскололась.

Столпы Отечества пройтись желают маршем, но снова мучатся: кого назначить старшим? Таганку ли пройти, Васильевский ли спуск, – но главное, решить, кто по понятьям русск. Чуть замаячит марш – в перипетиях сложных дробятся русские на истинных и ложных, критерий истины ища под фонарем. «Мы этих не берем!» – «И этих не берем!» Насколько легче вам, счастливые евреи! Вам только прикажи собраться поскорее – и тут же, как один, сорвутся с якорей единым шествием. Ведь ясно, кто еврей! Насколько легче вам, счастливые грузины! Какою высылкою вам ни погрози мы – вас все еще полно, ваш стан неуязвим, и сван или мингрел – по-прежнему грузин! Насколько легче вам, любезные чеченцы! Будь вы кадыровцы иль горно-ополченцы, набит ли ваш карман деньгой или ничем, в Москве иль в Ботлихе – ты все равно чечен! А русский монолит – расколотая льдина. Им как-то не дано собраться воедино. Чуть сходку соберут, как сразу заорут – и дружно в русские друг друга не берут.

– Ты штатовский наймит! – Ты путинский опричник! – Ты молишься Христу! – Ты мерзостный язычник! – Ты любишь Ленина! – Ты требуешь царя! – Ты гнусный либерал, по чести говоря! – Ты вообще жидок: я видел паспорт теткин! – Какой-то ты брюнет. – А ты какой-то Поткин! – Возьмем ли мы скина? – Мы не возьмем скина! Быть русским, в сущности, – ощупывать слона: вот хобот, вот нога, вот пара глазок милых, но что такое слон – сказать никто не в силах. И все цепляются за органы свои: одним – эР О эС эН, другим – Дэ Пэ Нэ И.

В московской мэрии одна пресс-секретарша сказала, что пройдет четыре русских марша. Но мне-то кажется, Господь, меня прости, что надо собирать не менее шести, а то и более. Не надо рамок узких! В России множество разнообразных русских, от нищих до владык, с пеленок до седин, и каждый думает, что русский он один! Была тенденция – для нас она не внове – тех русскими считать, кто больше хочет крови; критерий, может быть, действительно хорош, но их и на один проход не наберешь. Так пусть же по Москве в российский день единства десятка два колонн, чтоб каждый убедился, как волны к берегу, как войско на прорыв, идут с хоругвями, движенье перекрыв. Одни поют псалмы, другим хватает плачей, одним поет Кобзон, другим же хор казачий; одни, советский гимн горланя в три горла, несут багряный флаг, другие же – орла; одни хотят царя, другие же – парламент, и к Родине любовь во всех очах пылает, и каждый думает, горланя русский гимн, что Родину свою не даст любить другим! Не нужно посягать на русскую свободу – но важно, чтоб они не встретились по ходу: ведь русским русские, привычно всех деля, по-русски русского навесят звездюля! Друзьям Отечества угрюмо-низколобым легко меня назвать презренным русофобом, – но, думаю, Гомер, Алкей, да и Сафо б носили бы у них отметку «русофоб».

А лучше бы всего – чтоб больше не просили – всем русским бы раздать по собственной России, чтоб каждый там рулил, не видя чуждых рож…

Но жалко, что Россий на всех не наберешь.

Богатство

По подсчетам «Форбс», русская законодательная власть – самая богатая в мире. Среди депутатов обеих палат русского парламента – 12 миллиардеров (из зарегистрированных в стране).

Говорят, что власть у нас богата. Это очень правильно, ребята. Ей к лицу заводы и дома. Мы иначе думали когда-то, но у нас прибавилось ума. Власть должна работать идеалом, презирая бедность, как чуму, и не знать отказа даже в малом, чтоб тянуться было нам к чему. Власть народу служит эталоном, подражанья высшим образцом. Власть нельзя поить одеколоном и кормить соленым огурцом. Нужно, чтоб всерьез, без бутафорства депутат народный был богат, чтоб слюной завистливою «Форбса» подавился западный магнат. Мы не зря на мир глядим с хитриной. Мы скромны, но это все пока-с. Депутаты служат нам витриной, выставленной миру напоказ. Пусть косятся Брауны в испуге, пусть в досаде Буш кусает рот: если так живут народа слуги – как живет избравший их народ?!

Прекратите речи о расплатах. Зависть социальная – пустяк. Бедным людям сладок вид богатых: бедных навидались мы и так. Отчего заходишься в тоске ты? Счастье есть, оно перед тобой! Слава богу, были тут аскеты – прежде лысый, а потом рябой. Правили страной, как фараоны (а порой значительно лютей). Тратили при этом миллионы – но, увы, не денег, а людей. Он, тиран, иначе не умеет. Он на мир взирает из дыры. А богатый все уже имеет – стало быть, богатые добры. Только в кадре явится Керимов (первый номер в перечне «Форбса») – сразу слышишь пенье херувимов, серафимов слышишь голоса! Он уже не хочет дрязг и шуму, и его политика мудра. Я когда смотрю на эту Думу – просто страшно, сколько там добра!

Кто из вас богатого осудит? Экстремист? Фанатик? Либерал? Слава богу, он и красть не будет, потому что все уже украл. Бедный же пускай свою потерю так и носит дальше на горбу. Как же я страны судьбу доверю тем, кто проиграл свою судьбу?! ВВП не сможешь ты удвоить, нацпроекты сгубишь, размазня: если ты не смог себя пристроить – как устроить можешь ты меня?! Вечно будешь, мрачное пророча, биться лбом в трибуну, инвалид… А взгляни на депутата Скоча: крепкий Скоч, и видно, что рулит! Не ругай его неосторожно. Лучше избери его, любя. Для себя он сделал все что можно – дальше будет делать для тебя.

До чего сладка любовь к богатым в ожиданье пламенных щедрот! Нам осталось к этим депутатам подобрать бы правильный народ, чтобы, как жена при сытом муже, что прилично пьет и сладко ест, выглядел как минимум не хуже и входил бы в форбсовский реестр. А пока Россия ищет брода к счастью на заветном рубеже – депутаты смогут без народа.

Да и могут, собственно, уже.

Махатматическое

Индийские Великие Махатмы со времен Николая Рериха вдумчиво следили за Россией и направляли письма ее правителям. Последнее заявление Владимира Путина – о том, что после смерти Махатмы Ганди ему как истинному демократу не с кем поговорить, – вызвало горячий отклик мудрецов Тибета.

Нам донесли из путинской Москвы, что вам, товарищ Путин, одиноко. Хотя мы все не местные, увы, – склоните слух к трудящимся Востока! Поскольку вы известны на Земле правленьем неизменно аккуратным, совет Махатм, сидящий в Шамбале, имеет честь причислить вас к Махатмам. Вы славитесь умом и добротой, хотя проблем у вас в России – кучи. Теперь, по нашим меркам, вы святой. Вы как Махатма Ганди, только круче.

Рулить Россией – не курить бамбук, а власть – не чаепитье на веранде. Такие ли проблемы, милый друг, досталось тут решать Махатме Ганди? У нас тут, прямо скажем, не Москва, где правят конкуренция и злоба. У нас гораздо меньше воровства, да и украсть-то нечего особо. Опять же, населенье наше – рай: кругом непритязательные люди. Хоть палкой тресни, хоть чалму сдирай – а он сидит и думает о Будде. Не надо ни ботинок, ни пальто – избыток фруктов и прелестный климат. У вас же, милый друг, совсем не то! Не все снесут, не всякого и примут. Всем хочется и денег, и свобод, хотя росли на сталинской баланде. Чего им надо, хрен их разберет. Тут ногу сломит сам Махатма Ганди. Когда он был вождем индийским встарь, он неизменно ровен был и весел, а если бы он был московский царь, то пол-Москвы уж точно бы повесил. Франциск Ассизский и Тереза-мать, с рождения не склонные к погрому, там живо стали руки бы ломать и ставить клейма каждому второму! А вы привыкли действовать добром. И славно! Ваш пример – другим наука-с. Устроен был всего один погром, и жертвой стал какой-то скучный «Юкос». За восьмилетний президентский срок вы проявились очень адекватно – из всех Махатм никто бы так не смог. Товарищ Путин, вы большой Махатма!

Проблем у вас в России – до хрена (мы овладели русским, вам в угоду). К примеру, Ганди жил во времена, когда британцы дали нам свободу. Была пуста казна, скудна мошна, однако вольность все-таки полезна. Британия тогда от нас ушла, а к вам, наоборот, она полезла! Вербуют и вербуют без конца, в агенты тащат каждого второго, шифровками по книге Гришковца измучили Андрея Лугового… Во все углы пролез британский смог. Европа вас не переносит на дух. Махатма Ганди точно бы не смог рулить страною при таких раскладах. Не в нефти дело и не в колбасе. Россия нынче – в окруженье змиев. Нас, Индию, всегда любили все – а вас не любит самостийный Киев.

И наконец – страшнейшая из мук! Мы в Индии – противники насилья. Подумайте при этом, милый друг, как с этим соотносится Россия! Хоть мы порою грызли удила, но, в общем, все сходило как по маслу: у Ганди хоть традиция была – не лить индийской крови понапрасну. Вы ж, вопреки традиции родной, не рушите церквей и колоколен, башки не оторвали ни одной, да и Зурабов даже не уволен! Хотим кричать: Россия, пробудись! Тобою правит истинное чудо! Вы вегетарианец. Вы буддист. Нам кажется порой – вы просто Будда. Благословляем ваш пресветлый ум, лобзать готовы след от ваших пят мы. Большой привет. Ом мани падме хум. Июнь, Тибет, Великие Махатмы.

Икона

 
«Имя России» всесветно расхвалено:
Каждый наглядности рад.
Требует канонизировать Сталина
Питерский электорат.
 
 
Некий священник из Стрельны, что в Питере,
Сделал гораздо умней:
Вывесил в храме икону, чтоб видели.
Сталин с Матроной на ней.
 
 
Мирно беседует Сталин с Матроною,
Трубку зажавши в горсти.
Он вопрошает ее, умудренную,
Как бы Россию спасти.
 
 
…Ах, если б вождь заглянул на мгновение
К нищей пророчице той —
Вряд ли он вызвал бы благоговение
У православной святой.
 
 
Так что на все его просьбы и жалобы
В сорок проклятом году
Наша заступница честно сказала бы:
«Быть тебе, Ося, в аду.
 
 
Смертью закована, снегом завалена
Вся подневольная Русь.
Всех отмолить обещала – а Сталина
Благословлять не берусь.
 
 
Деспоты каются, это как водится,
Я ж тебя знать не хочу:
С давних времен не велит Богородица
Ироду ставить свечу».
 
 
Что б после этого стало с Матроною —
Сам себя каждый спроси.
Я бы другою, другою иконою
Храмы снабжал на Руси:
 
 
Там бы Матрона, отважная старица,
Дивно чиста и бела,
Сталина лично и всякого сталинца
Прочь бы из церкви гнала.
 
 
Всех – с младороссами, с новодзержинцами,
Властной и твердой рукой…
К этой иконе и я приложился бы,
Да не напишут такой.