Текст книги "Озеро Варыш"

Глава 2. Во дворце

 
Спустя неделю прискакал гонец,
Клаврата сына вызвать во дворец.
И вот, тот пред Стефанием стоит,
Ему король Уннеги говорит:
 
 
– Отец твой, мой первейший друг,
От нас безвременно ушедший,
Свою страну к рассвету ведший,
Имел в распоряжении дом и луг,
 
 
Кареты, сани, лошадей богатый цуг
И прочее, и прочее, и много.
Но лёг нежданно в погребальный струг,
Обрёл он новую, безвестную дорогу.
 
 
Средь множества забот я позабыл
Распорядиться далее именьем,
Но королева, мой надёжный тыл,
Напомнила, и принял я решенье.
 
 
За уникальные заслуги
Перед короной и страной
Клаврату и его супруге
Дарю надел казённый мой.
 
 
Но, к сожалению, посмертно.
При жизни вечно недосуг.
Успеется – мы думаем инертно,
Глядишь, отчаливает струг.
 
 
Моим указом и законами Уннеги
Вступаешь ты в наследия права.
Наследство не включает привилегий,
Их нужно будет заслужить сперва.
 
 
– Как мне благодарить Вас, мой король?
Какой же дать мне верности залог?
Всё помните, везде у Вас контроль!
– Всё под контролем у моей жены Нерок, —
 
 
Он жестом указал на королеву,
Вошедшую бесшумно в зал,
Она стояла от Пилона слева.
И на колени юноша упал:
 
 
– О, королева! Как я благодарен!
Заботливы Вы, как родная мать! —
Он очень долго был высокопарен.
Нерок наскучило, с колен велела встать.
 
 
– Ты нам и вправду как родной,
И ты не одинок.
Чтоб ни случилось, мы с тобой, —
Закончила Нерок.
 
 
– Хотим мы видеть продолженье
Дел твоего великого отца.
И к просвещенью истовое рвенье,
И преданность Уннеге до конца.
 
 
Теперь скажи: ты был в подвале
С тех пор, как твой отец погиб?
Порылся в книжном ты развале?
И тут раздался двери скрип.
 
 
– Мы вместе лазали в подвал, —
Из галереи Олько появилась.
– Ну а тебя сюда кто звал?
– Простите, так случайно получилось.
 
 
Я просто шла в библиотеку.
Трагедию Гомера взять,
Обратно же несла Сенеку.
– Присутствуй, только хватит врать.
 
 
Итак, Пилон. Ты был в подвале?
– Да, мой король, конечно, был.
Но вывод делать не спешил,
Подробно осмотрел вначале,
 
 
Ведь, право, кто тот чернокрыл,
Что опрометью бросился в окошко?
Убийцей-одиночкой ли он был,
Мне не сказала книга без обложки,
 
 
Что на столе открытою лежала.
Труд интересный, до утра прочёл
Его, ну, может быть, без мала.
Однако нужным увязать не счёл
 
 
Сию научную работу
И гибель моего отца.
Не сдвинулся я ни на йоту
В определении подлеца.
 
 
Там речь идёт про философский камень,
То есть такое чудо-вещество,
Которое, коль бросить его в пламень,
Иль применить какое колдовство,
 
 
Иль растворить его в каком составе,
То можно чёрные металлы или медь,
Соединив с полученным в расплаве,
Преобразить и злато возыметь.
 
 
– И почему ж не увязал?
Хотел злодей украсть
Златонесущий материал,
Хоть образец, хоть часть.
 
 
– Всё так, но он же не украл,
Притом он даже не пытался.
Я ж часто у отца бывал, —
Порядок прежний там остался.
 
 
Не видел я попыток кражи,
Шкаф с образцами под замком.
Взломать и не пытались даже.
Знакомился я с дневником,
 
 
Который аккуратно вёл отец,
Где написал, что сим экспериментам
Не виден в близком будущем конец.
Пока ж блуждание по компонентам.
 
 
Стефаний перебил: «В подвал спеша,
Лишь только мать твоя вбегала,
И ты, а боле ни одна душа
Порога не пересекала.
 
 
Все крики слышали нечеловечьи,
И лошади, да и цепные псы
Тряслись от страха, как хвосты овечьи.
На полминуты замерли часы!
 
 
Миров потусторонних представитель
Прорвал пространства или времени покров.
Он чьей-то злобной воли исполнитель?
Не знаем мы, ведь он же был таков.
 
 
Я думаю, за ним стоят те силы,
Что ведают запасом золота всего
И совершают подлые посылы,
Узрев угрозу для богатства своего».
 
 
Пилон кивнул: «Ведь есть теория такая,
Что если где-то вещество
Мы концентрируем, числом приумножая,
То будет где-то недочёт его.
 
 
И если золота у нас прибудет,
Там где-то станет не хватать.
Те парни очень беспокоятся, что будет,
Когда начнём мы злато получать».
 
 
Король сказал:
– Топорно излагаешь,
Но где-то, может быть, примерно так.
Как хорошо, что всё ты понимаешь, —
И подытожил: – К камню ни на шаг.
 
 
Ни делом и ни мыслью не пытайся
Шальное золото извлечь.
Они не парни, так что постарайся
Свою и близких жизнь беречь.
 
 
То золото, что нам дано природой,
Вольны мы целый век делить,
Лить украшенья, следуя за модой,
И после их красавицам дарить.
 
 
Мы можем золото убийством добывать,
На это наша воля.
На нашу суету им вовсе наплевать —
Не сунемся доколе.
 
 
Ну что ж, коль всё мы обсудили,
Тебя я больше не держу.
Иди домой, здоров будь или…
Сказать что хочешь, говори, я жду».
 
 
– Ваши величества, король и королева!
Коль мы уж все сегодня собрались…
Надеясь на себя не вызвать гнева…
– Без лишних слов изволь уж обойтись.
 
 
– Я буду краток. В жизни каждого мужчины
Вдруг наступает тот момент,
Когда не видит боле он причины
Не подписать заветный документ.
 
 
С той, что прекрасней всех на свете,
С той, за которую готов
Всегда во всём он быть в ответе,
И с ней делить и хлеб, и кров.
 
 
Он жизнь и смерть ей посвятит,
Пройдёт огонь, коль надо.
Он будет ей надёжный щит,
Она ж – его отрадой.
 
 
Любовь их верным будет пусть гарантом
Всех этих клятв, всех этих слов.
Благословите обладать брильянтом
До самого конца веков.
 
 
Принцесса Олько отделилась от стены,
К ней подошёл Пилон.
Их взгляды встретились, и руки холодны.
Ну, вот и всё – поклон.
 
 
– А я же вас предупреждала, —
Нерок порхнула в середину зала. —
– Вы ж – «как-нибудь, само собой,
Всё образуется, свет мой».
 
 
И что теперь нам с этим делать?
А может, все пойдём обедать?
Сынок пускай обнимется с отцом,
Принцесса счастлива – она за кузнецом.
 
 
Ну надо ж, с дочкой не поговорить!
Так наплевательски всё запустить,
Что нужно будет резать по живому.
А ведь могло бы выйти по-другому.
 
 
– Ну ладно уже! Хватит верещать! —
Сумел Стефаний в руки себя взять. —
Сейчас вопросы все я быстро разрешу.
Конечно, Олько никуда не отпущу.
 
 
Отказываю я по содержанью и по форме.
Для сватовства, согласно норме
(к принцессе!), назначается приём.
Тебе, смотрю, порядки нипочём.
 
 
И ты решил, что между прочим,
Чтоб времени не тратить много очень,
Принцессу в жёны надо прихватить.
Ну, лишний раз чтоб не ходить.
 
 
Уже довольно, заковать тебя в колодки —
Твой норов тотчас стал бы очень кроткий.
Но главное, что не настала ещё мода
Женить принцесс и мужиков простого рода.
 
 
– Да не такой уж он простой,
Коль здесь стоит перед тобой.
И ты сулишь ему владенья, —
Дочь короля своё имела мнение.
 
 
– Коль титула ему недостаёт,
Присвойте… что там подойдёт.
– Такие титулы, не знаешь ты, родная? —
Стефаний сдерживался, гневностью пылая.
 
 
– Даруются лишь с королевской кровью.
Нельзя примкнуть к монаршему сословью.
К тому же я давно хотел сказать:
Просватана ты, надо б тебе знать!
 
 
– Что Вы такое, папа, говорите?
Меня Вы против воли замуж отдадите?
И хоть такому в жизни не бывать,
Поскольку лишь любимый мне под стать!
 
 
Желаю всё же знать и я,
Кого мне прочите в мужья?
– Жених богат и с титулом солидным,
Силён, отважен, кавалер завидный.
 
 
– Да говорите, кто же он?
В груди Нерок родился стон.
– В твоих покоях обретёт приют
Не кто иной, как принц Бохлют.
 
 
Кровь молодая хлынула в виски.
Трубят рога, настало время битвы.
Нет даже часа для молитвы,
Вперёд, за счастье, через терния и пески.
 
 
– Пилон, – тут подняла принцесса руку. —
Молчи, ты лишь умножишь нашу муку,
Коли окажешься в темнице.
Одной мне счастья не добиться.
 
 
Ответьте же, родители мои,
Как, не спрося, меня могли
Отдать так запросто уроду записному?
Да по какой нужде? Закону по какому?
 
 
Меня! Красивейшую из уннежек!
Учёнее меня найдёте где же!
Как вы могли, отец и мать,
Дитя своё чудовищу отдать?!
 
 
Его я видела, племянника Левгрота,
Тому два года, на охоте у болота.
Из милых вам мурглатских рож
На обезьяну больше всех похож.
 
 
Он старый, толстый, мерзкий боров.
Имеет узкий лоб и бесноватый норов.
Ужасные манеры, такта ноль,
Лишь пить и драться – одно слово – тролль.
 
 
– Ты, дочка, тон свой поспеши сменить,
Могу я и тебя в темницу посадить
А коль не мил он сердцу твоему,
С мирись, ведь будет всё по-моему́.
Для пользы родины пойди на этот шаг,
Чтоб мощный друг не стал нам грозный враг.
Любовь развеется, как облака,
А подвиги переживут века!
 
 
– Отец, не буду я сей подвиг совершать,
И замуж вы меня не можете отдать
Без моего на то соизволенья.
Народ уннегский спору даст решенье,
 
 
Коль двух имеем женихов
И ни один к уступкам не готов.
Я все уннегские законы знаю,
Указы королевские читаю.
 
 
И я клянусь: коль вы презреете закон,
То яда я опустошу флакон
Супругу милому в бокал.
Иль горло ему вскроет тот кинжал,
 
 
Который вы мне подарили
И обращаться ловко обучили.
Поверьте, у меня не дрогнет бровь,
Ведь я уннеженка и ваша кровь!
 
 
– Решение народа мне известно.
Обычай обязует драться честно
Обоим рыцарям на поединке,
На площади, на старом рынке.
 
 
Бохлют прибудет к нам со сватовством.
Ему предложим потерпеть с родством
Да помахать мечом иль булавою
(Ему-то всё равно, оружие какое).
 
 
Таких десяток, как Пилон,
Расплющит он и завернёт в рулон.
Вот, собственно, и всё, что будет.
А за убийство дочь отца осудит.
 
 
Вступил Пилон:
– Мои движенья ловки,
И меч мой не мурглатской грубой ковки.
– Бохлют и пикнуть даже не успеет,
Пилон его в два счёта одолеет.
 
 
Да, молодость неугомонна —
Пылает сердце, словно домна.
Ни убеждения, ни окрики не впрок,
Знать, жизнь должна преподнести урок.
 
 
– Пойдите с глаз моих долой,
И девушка, и витязь удалой.
Подумайте, что будет поздновато,
Когда сватов дождёмся из Мурглата.
 
 
Осталась их чета вдвоём.
На сердце тяжесть, в горле ком.
– Как парня жалко! – плакала Нерок. —
Родителей сгубил жестокий рок,
 
 
Любви лишат для блага государства,
А может быть, и жизни – о, дикарство! —
Ужель придумать ничего нельзя,
Чтоб не была так горестна судьба.
 
 
– Не плачь, молю. Не так всё мрачно,
И вижу я весьма прозрачно
Событий цепь – начало и конец.
Навряд ли, что отступится юнец.
 
 
Тогда по дружбе попрошу Левгрота
(Его племяннику несложная работа),
Пилона чтоб не убивать,
А просто в луже повалять.
 
 
Да отдубасить ради смеху,
Толпе ревущей на потеху.
В искусстве боя равных нет Бохлюту,
Он чётко сделает всё в нужную минуту.
 
 
Когда ж герой наш отлежится,
Уж будет замужем девица.
Всё перемелется, и он её забудет,
Ещё с другою счастлив будет.
 
 
Во имя мира для родной страны
Мы счастьем дочери пожертвовать должны.
Откажем – скоро будем воевать,
Мурглат нас может в клочья разорвать.
 
 
– Стефаний, милый, – молвила Нерок, —
Хочу, чтоб дал ты мне сейчас зарок
Спасти того, кто мне дороже сына.
– Клянусь, Нерок, и вам, Клаврат, Ристина.
 

Глава 3. Две встречи

 
День, к закату запоздавший,
Торопился ночку встретить,
Чтоб успеть её приветить,
Хоть ненадолго обнять
 
 
Да шепнуть: «Народ уставший,
Надо краски обесцветить,
Только контуры наметить,
Да тропинки осенять
 
 
Серебристым лунным светом.
Полуликой будь луна
Да негромкою волна,
Чтобы тот, кому не спится,
 
 
Мог гулять хоть до рассвета,
В осень провожая лето,
А кому некстати это,
Смог бы до утра забыться».
 
 
Между тех, кому не спится
Этой сказочною ночью,
Был среди уннегов прочих
И Пилон с душой разбитой.
 
 
Он сидел, не глядя в лица,
В полутёмном кабачке
С кружкой эля в уголке.
Шустро бегала девица,
 
 
Но застыла на мгновенье,
Зацепившись с парнем взглядом.
На скамью присела рядом
И спросила ненароком:
 
 
– Отчего в душе смятенье
Сына мудрого Клаврата?
Что, девица виновата?
Сердце жжёт чернущим оком?
 
 
Промолчал Пилон смущённо,
Та велела руку дать —
Предложила погадать
И представилась: – Я Пона.
 
 
Вижу вас определённо
До конца пути земного,
Не ища себе иного.
Вижу Олько и Пилона.
 
 
Только, не сойти мне с места,
Ждут вас многие мытарства,
И мурглатское коварство,
И уннегов неприятие.
 
 
Соверши же для невесты
Подвиг, это для начала,
И во что бы то ни стало
Должен сгинуть неприятель.
 
 
Никакие предсказанья
Не сбываются, поверь,
Коль тебя бездейства зверь
Мягкой лапою придавит.
 
 
В ночь душевного терзанья
Ты сегодня расслабляйся,
Плачь и мукой наливайся.
Надо в сердце боль расплавить
 
 
И сковать великий меч,
Поделиться с ним душою,
Что не самое простое,
Лишь потом идти на битву.
 
 
Чтоб кручину сбросить с плеч,
В кабачке «Волшебной кружки»
Выпей нашей медовушки
Да с собой возьми кулитву11
  Кулитва – уннегская мера объёма (примерно 1,2 литра).


[Закрыть].
 
 
Он испил, с собой взял склянку,
Расплатился с милой Поной
Медною уннежской кроной.
– Ой, спасибочки, сестрёнка, —
 
 
Обнял он в дверях волхвянку. —
Как ты мне глаза открыла!
И во мне такая сила,
Я ж Бохлюта – как курёнка.
 
 
– Мы тут людям помогаем,
Их встречаем у крыльца,
Разжигаем их сердца.
Здесь «Волшебный кабачок»,
 
 
Учим, ворожим, гадаем…
Вот такая работёнка.
Вряд ли я твоя сестрёнка.
Добрых снов тебе, внучок.
 
 
В толк не взял он слов последних,
Он вернулся с полпути,
Чтоб порядок навести
Где-то в области затылка.
 
 
Только происки зловредных:
Место то же, без сомненья,
Да вот нету заведения!
А в руках всё та ж бутылка.
 
 
Он её опустошал,
Сидя в доме непрогретом,
Озарённом тусклым светом
Серокаменной печи.
 
 
Тяжело огонь дышал
И дрожащими кистями
Разукрашивал тенями
Стен холодных кирпичи.
 
 
Оживали в сновидениях
То мурглатские мечи,
То звенящие ручьи
Дорогого сердцу голоса.
 
 
Разрезвятся на каменьях,
Осязаемы, видны,
Заплетаются нежны
Олько в вороные волосы.
 
 
Вдруг из-за кирпичной кладки
Появился старичок.
С инструментом сундучок
Он поставил возле печки.
 
 
Фартук кожаный в заплатках,
На лице густой багрец,
Сразу видно, что кузнец,
Вьётся борода в колечки.
 
 
– Будь здоров, Пилон-кузнец! —
Усмехнулся коротышка.
Сундучка открылась крышка
По велению руки.
 
 
Содержал в себе ларец
Инструменты кузнецкие:
Клещи, молотки стальные,
Наковальню да тиски.
 
 
– Сын великого Клаврата!
Преподам тебе урок,
Суждено ж тебе клинок
Отковать непревзойдённый.
 
 
Будет он прочней булата,
Твой надёжный оберег,
Проживёт с тобой весь век,
Словно братец наречённый.
 
 
Человечек взял болванку
И швырнул её в огонь,
Что резвился, словно конь,
По поленцам прыг да скок.
 
 
– Начинай всё спозаранку.
Просыпайся вместе с солнцем.
Нужно лечь лицом к оконцу,
Что выходит на восток.
 
 
Чтоб душа не испугалась
Полыхнувшего рассвета,
Не зажмурилась от света,
Не укрылась в темноту.
 
 
Чтоб она спервоначала,
Вторя твоему желанью,
За твоей пошла бы дланью,
Пламенея на лету.
 
 
Заготовку разогрев,
Взял старик немалый молот.
Начал плющить, словно молод
И силён был, как Пилон.
 
 
Печь сама открыла зев,
Предлагая подогреть.
Начинал металл твердеть.
– Что же, в этом есть резон.
 
 
Не жалей ты сил своих,
Чтобы обо всём забыть,
Чтоб в глазах лишь искр прыть
Уносилась в небытие.
 
 
Позабудь, что ты жених,
Всех забудь, отца и мать,
Если нужно меч сковать —
Продолжение твоё.
 
 
Эту печку я ковал,
И она нам помогает.
Неживое – оживает.
Слушай, дальше расскажу.
 
 
Заготовке дал накал,
Начинай её ровнять,
Снова в горне расплавлять
И обратно на кложу22
  Кложу (или кложе) – слово галльского либо славянского происхождения. Обозначало наковальню.


[Закрыть].
 
 
С горном и железом связку
Нужно ощутить душой.
Наноси удар живой,
Жди обратного ответа,
 
 
Может, молот даст подсказку.
И тогда, коль доведётся,
Твоё сердце отзовётся.
Полыхнёт багряным светом,
 
 
Встрепенётся жизни рденьем
Неотёсанный брусок.
Хоть ещё он не клинок,
Но уже пора творить,
 
 
Создавать произведенье.
Слушай музыку души,
Ритмы сердца, не спеши
И не мешкай. Точно бить
 
 
Должен молот каждый раз,
Без расчёта, по наитию,
Каждый твой удар – открытие
И уже неповторим.
 
 
Чуткий слух и верный глаз
Будут пусть тебе покорны,
Руки крепки и проворны —
Выйдет меч непобедим.
 
 
Не старайся слишком точно
Повторить мои движенья,
Только самовыражение
От рассвета до темна.
 
 
Я доковывать нарочно
То, что начато, не стану.
Моему не следуй плану,
Петь должна твоя струна.
 
 
Ты увидишь иль услышишь,
Как твоей души частица
Прыгнет ловкою куницей
В багровеющую сталь,
 
 
И чуть тяжелей задышишь.
Это вскорости пройдёт,
Твой шедевр запоёт
Звуком чистым, как хрусталь.
 
 
Выпив кубок медовухи,
Этот чудо-старичок
Закружился, как волчок,
Завертелся в переплясе,
 
 
Позабыв свои игрушки,
Иль нарочно, что лукавить,
Парню всё решил оставить.
И за печку, восвояси.
 
 
Наш Пилон, проспавший сутки,
Вечером другого дня
У потухшего огня
Соизволил пробудиться.
 
 
Спал он сном отнюдь не чутким,
Богатырским сном глубоким.
Ах, он был в краю далёком,
Видел быль и небылицы.
 
 
Но проснулся отдохнувшим,
С очень ясной головой,
И решил, что он герой,
Он сумеет меч сковать.
 
 
И неделю дым чернущий
Из трубы валил над кузней.
Стал наш добровольный узник
Там дневать и ночевать.
 
 
Удалив весь прочий люд,
Напряженьем грёз и жил,
Он старался, чтоб ожил
Под ударами металл.
 
 
Это был великий труд.
Он испытывал паденье,
Радость, горе, озаренье,
Но в неделю меч сковал.
 
 
Дальше всё неинтересно,
Без интриг, согласно плану.
Увлекаться я не стану
Сцен различных описаньем.
 
 
Сватовство, отказ невесты,
Объяснения с Левгротом.
Обсудив вопрос с народом,
Биться разрешил Стефаний.
 

Глава 4. Поединок

 
День настал, когда на рынке
Вкруг расставили скамейки,
Чтоб сидеть могли уннеги
И следить за поединком.
 
 
Устлан шкурами шатёр
На изрядном возвышении,
Чтоб оттуда наблюдение
Мог вести наш визитёр.
 
 
То мурглатский царь Левгрот
За племянника болеет,
А Бохлют-мордоворот
На ристалище звереет,
 
 
Злобно брызгая слюной.
Демонстрирует удар:
На цепи железный шар
Крутит он над головой.
 
 
Грянул булавою оземь.
Глухо вздрогнула земля.
А потом потехи для
Бочки вдребезги разносит.
 
 
От толпы отгородясь
Слоем толстого металла,
Опустил Пилон забрало:
– Не видать бы отродясь
 
 
Этих полупьяных рож.
Неужели этот сброд
Именуется народ?
Кровушки хотите, что ж!
 
 
– Не психуй, Пилон-кузнец, —
да откуда этот голос?
В воздухе прорезал полость
Неопознанный резец.
 
 
И явился старичок,
Тот учитель из-за стенки,
Вместе с Поной, вот так сценка.
– Поддержать тебя, внучок,
 
 
Мы пришли, – сказала Пона. —
Что тебе до той толпы?
Пусть хоть лопнут их пупы.
Из надёжного загона
 
 
Ярость ты не выпускай.
Ярость – враг твой и предатель,
Лицемер и злопыхатель,
Лживый, подлый краснобай.
 
 
Коли дашь в бою ей власть,
Так она и поглумится,
Будет быстрой, как волчица,
Замыкающая пасть.
 
 
Ты пришёл не по злобе,
Ты пришёл, чтоб счастье милой
И своё у вражьей силы
В честной отобрать борьбе.
 
 
Глянь, любовь твоя ступает
В горностае и песце,
Ни кровиночки в лице,
Невесома, словно тает.
 
 
Так верни же ей румянец.
Меч, откованный тобой
(Ты же веришь, он живой!),
Лихо свой исполнит танец.
 
 
– За уроки благодарен,
Но не знаю я, увы,
Вы волшебники… волхвы?
Свет от вас идёт янтарен.
 
 
Вы пророчествами льётесь,
Кто вы? Мудрецы наук?
Почему я Поне внук?
Иль вы над мной смеётесь?
 
 
– Уж пора нам, начинают, —
Буркнул дедушка в усы.
Глядь, и цветом бирюзы
Нитью небо зашивают.
 
 
– Пилон! В своём ли ты уме?
Эй! Хватит с пустотой болтать. —
– Наверно, сбрендил, как и мать, —
послышалось в толпе.
 
 
Пилон опомнился, встряхнулся,
Из-под рогожи меч достал,
Насмешник мигом замолчал,
Лишь тот к скамейкам повернулся.
 
 
Большой великолепный меч —
Длинна особо рукоять,
Сюда б не две руки, а пять, —
Взлетел мгновенно выше плеч.
 
 
Сквозь прорезь узкую забрала
Он видел, как в шатре Стефаний,
Без лишних слов и колебаний,
Махнул перчаткой – знак начала.
 
 
На землю сбросили плащи
Уннег и рыцарь из Мурглата,
Горят огнём на солнце латы.
Шар вылетел, как из пращи.
 
 
Пилон успел уйти едва
От адского приспособленья,
И панцирь сковывал движенья.
Но снова мчится булава,
 
 
То камнем ринется с небес,
То бросится собакой в ноги,
Сбивая слякоть. И в итоге
Бохлют его достал. Эфес
 
 
Сдержал удар скользящий,
Но наш герой уж понимал,
Как близок роковой финал.
Тут вновь удар разящий.
 
 
Как загнанный лисой русак,
Пилон метался по поляне.
– Лежать башке моей в бурьяне,
Попал с оружием впросак.
 
 
Враг продолжал и продолжал давить,
Уже Пилон припал на правое колено.
Уже в глазах темнеет и плывёт арена.
И вот опять свистит стальная нить.
 
 
Пришло нежданно избавленье,
Когда Пилона дивный меч
Цепь дюжую сумел рассечь,
Не встретив на пути сопротивленья.
 
 
Шар вырвался, да в первые ряды.
Скамейки в щепы полетели,
Уннеги отскочить успели,
Но визги, крики, брань на все лады.
 
 
Левгрот вцепился в подлокотник:
– Такую цепь! Не может быть!
Вернёмся – кузнеца казнить.
На что он нам, такой работник?
 
 
В бою случился перерыв.
Поставлен на ноги Пилон,
Он будто видит страшный сон,
Забрало настежь отворив.
 
 
Бохлют взял меч, большой, красивый,
И снова сходятся враги.
Как тяжелы железные шаги.
Прольются кровью злость и сила.
 
 
Лишь для последнего броска
Пилону силы доставало.
Опять защёлкнуто забрало,
Вновь атакует он врага.
 
 
Но как он ни рубил с плеча,
Как ни гвоздил обеими руками,
Никак, хоть скрежещи зубами,
Не одолеть мурглатского меча.
 
 
И вот Пилон вновь делает замах.
Он предсказуем. Снова бьёт,
И снова меч не достаёт.
Последние надежды тают на глазах.
 
 
Меч снова мчится по большой дуге,
Когда Пилон вдруг пальцы отпускает
Вперёд на рукоять, меч ускользает,
Потом сжимает кисть – и меч в его руке.
 
 
Не зря большую рукоять сковал,
Как гениальное всё просто!
Меч будто бы прибавил роста,
Чем чужака врасплох застал,
 
 
Достал, и голову сумел ему отсечь,
И туловище пролетел насквозь,
Раздвинув целое поврозь.
Враг рухнул, голова скатилась с плеч.
 
 
***
Левгрот осунулся всем телом,
Ввалились щёки и глаза,
Уже стояла в них слеза,
Да выкатиться не посмела.
 
 
– Ни часу лишнего в Уннеге, —
Кипел неистово Левгрот. —
– Стефаний! Проклят будь твой род!
Вы стали что? Грузите слеги33
  Слег – парусные сани.


[Закрыть].
 
 
Стефаний был невозмутим:
– Постой, король великого Мурглата!
Я знаю, велика твоя утрата,
Но ты останься, и поговорим.
 
 
Ведь ты же понимаешь, это жизнь,
И в ней случился бой,
И победил один, а пал другой,
А нам бы обойтись без укоризн.
 
 
– Ты обманул меня, Стефаний!
И мне плевать, случайно или нет.
Племянник мой погиб во цвете лет,
Одно спасибо – без страданий.
 
 
А то бы поглумился твой колдун,
Устроил бы такую круговерть,
Что избавленьем сделалась бы смерть.
Ты ж не король, а лицемер и лгун.
 
 
– Левгрот, я оскорбления не слышал,
Прощаю лицемера и лгуна,
Но расскажи, где видел колдуна.
Коли в Уннеге – мы его отыщем.
 
 
– Если несведущ ты настолько,
Слегка ещё продлим дебаты.
Эй! Принести Бохлюта латы.
Стефаний, посмотреть изволь-ка.
 
 
Ну вот, гляди, какую бронь
И тело разрубил Пилон.
Меч как сквозь масло вышел вон.
Смотри на срез – тут был огонь!
 
 
Скажи, что тут без чародейства
И что я не велел Бохлюту
Щенка прикончить за минуту,
Будь проклято твоё семейство!
 
 
– Хоть ты король великого Мурглата,
Но ведь и я король,
И тон свой изменить изволь.
С тобой сейчас дружина маловата.
 
 
Левгрот был вынужден смолчать
И, положив на слег свой страшный груз,
Пристроив рядом меч и аркебуз,
Велел обратный путь начать.
 
 
Подули ветром небеса,
И заскользили слеги.
Их долго видели уннеги,
И каждый думал: чудеса.