Текст книги "Полметра под уровнем моря"
Автор книги: Дмитрий Коробков
Жанр: Жанр неизвестен
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Полметра под уровнем моря
Степан впервые приехал на средиземноморье. Его распирало от гордости за самого себя. Теперь он сможет в любой разговор с мужиками из гаражей вставить свою фразочку: «А вот помню, был я за границей…»
Мужики-то из гаражей дальше тёщиных деревень совсем не выбирались. Степан почти во всём себе отказывал. К тёще ездил на электричке зайцем, бензин экономил. Жену заставлял преодолевать турникетные препятствия. Устроился на вторую работу, – сторожем в свих же гаражах. Жене сказал:
– Я мир увидеть должен! Себя миру показать. А то с твоей мамашей, дальше картофельных грядок, носа и не высунешь. Сама с ней сиди в её тьме тараканьей, а я поеду на цельную неделю по заграничным курортам отдыхать.
– Да, слава Богу! Я хоть на электричке спокойно проеду, – по билету. А не буду козлом скакать через заборы с турникетами.
– Темнота! Это ж – «Паркур» – новое теченье моды!
– Как парить кур я и без твоего теченья лучше знаю! Езжай, мож успокоишься.
На том и порешили. Жена поедет к матери в деревню – огород копать, картошку сажать, а Степан – бороздить морские просторы зарубежья.
Надев на нос тёмные очки, бейсболку, оставленную кем-то на стуле в ресторане, Степан вышел к пальмам. Из-под спортивных штанов торчали тапки в клеточку. «Надо бы шлёпки прикупить, – подумал он, засовывая руки в широкие карманы растянутых штанов, – может ещё шорты? Нет, это слишком, у меня плавки новые, хватит». Закатав рукава рубашки, он перебросил через плечо полотенце, направившись к морю. Ему не терпелось покорить заграничный берег. Раздевшись до новых модных плавок, в виде шорт с карманами Степан с разбега нырнул в воду. Обрызганные иностранки, чей язык ему был не понятен что-то пробухтели восторженному ныряльщику. Довольный собой, он, показав им большой палец своей руки, погрёб к берегу.
На пляже, Степан решил опробовать свой пластиковый браслет из отеля, который сулил ему пребывание в коммунизме. Не оставаясь равнодушным к условию проживания: «Всё включено», он подошёл к стойке бара.
– Пива, два! – громко озвучил Стёпа свои потребности, подкрепляя сказанное, тряся двумя пальцами руки с браслетом перед самым носом иноземного бармена.
Взяв два бокала, один он осушил сразу, а со вторым сел за столик. Над морем барражировали туристы—парашютисты, привязанные к катеру как воздушный змей. Два катера попеременно курсировали влево, вправо. Иногда они чуть притормаживали, опуская парашютиста к самому морю – коснуться воды ногами. Потом катер ускорялся, выдёргивая туриста из воды снова в воздух, как карася на удочке.
Две немки, за соседним столиком, живо обсуждали эти купания. Степан, заметив их интерес к аттракциону, решил привлечь к себе внимание Запада.
– Эй, фрау, как Вас там? Зеешь, я щас воспарю, флигель! – школьные знания немецкого языка вырвались из Степана, наконец, найдя себе применение.
Те переглянулись. Но Степан уже, непоколебимый в своём решении, вновь направился к стойке бара.
– Повтори! – сделал он круг в воздухе рукой, показав два пальца.
Бармен налил ему бокал.
– Нох! Цвай! – Степан снова стал трясти рукой, протягивая к бармену свои пальцы.
Тот налил второй. Стёпа выпил оба залпом. Крякнул, шлёпнув себя ладонью по животу, он отправился к причалу. «Ну, будет что рассказывать в гаражах, – предвкушал он свои байки по возвращении».
– Ты, слышь, макни меня в воду, понял? – говорил он парню на катере у лебёдки с парашютом, отсчитывая купюры.
– Понял, понял, – кивал тот головой, – макнуть.
Степан, с видом бывалого, вальяжно развалился в катере. На борт поднялись ещё несколько человек. Муж с женой, две молодые девушки в компании парнишки. Катер отчалил.
– Я первый! – огласил Стёпа всем своё решение.
Аттракционщик выдал ему специальный пояс с лямками.
Катер мчался по морю, разбивая волны. Интенсивная качка с залетающими брызгами растрясли пивной баллон Степана.
– Слышь, малый, – обратился он к парню у лебёдки, – ты меня поглубже окуни и подержи подольше, очень надо! Многозначительно скривил он физиономию, протягивая дополнительную плату за удобства.
Тот кивнул и прокричал что-то своему напарнику, управляющему катером. Лебёдка стала раскручиваться. Степана уносило ветром прочь от катера и от морской волны.
– Во-о! Бляха муха! – разнеслось над Средиземным морем.
Однако восторг продолжался недолго. Два литра пива неумолимо стремились наружу. Вдали от людских ушей Стёпа матерился, делая ногами странные движения. Его выпученные глаза были не в силах любоваться красотой пейзажа. Внезапно появилось жгучее желание распылить над морем содержимое своего мочевого пузыря: «Авось не заметят? А если заметят? Стыд то, какой! Вся Европа сейчас на него смотрит…» и он стал терпеливо ждать обещанного макания. «Наконец-то! – заметил он снижение».
– Давай, майнай, ядрёна корень! Быстрей, чёрт туземный!
Чем ближе была вода, тем нестерпимей было его желание. Он уже отчётливо видел довольные лица пассажиров катера, которых ожидала та же участь. «Где вода? Щас польётся!» Услышанные мольбы замедлили ход катера. Степан коснулся ступнями моря и тут же дал себе волю. С блаженной улыбкой он погружался в воду, скрывающую его недетскую радость. Брызги счастья разлетались от него во все стороны. Степан опустился по пояс, когда процесс облегчения был уже закончен.
Катер рванулся вперёд. Бейсболку сорвало с головы ветром. Люди в катере вдруг переменились в лицах. Муж с женою выкатили глаза, при этом женщина прикрыла рот рукою. Девушки смущённо засмеялись, а парень вытянул перед собою руку с указательным пальцем и закатился смехом. Степан не сразу понял, что произошло. Он поправлял тёмные очки у себя на носу, лишь ощущая лёгкую свободу и прохладу чуть ниже пояса. Лебёдка приближала его к катеру. Широко расставив ноги, словно шасси самолёт, Стёпа заходил на посадку. Девушки, опустив головы вниз, давились со смеху. Парень ржал как конь, похлопывая себя по колену. Женщина с негодованием стала жестикулировать, а её муж с жалостью взирал на парашютиста. Степан опустился на катер. Отстегнув его от верёвки, лебёдочкик протянул Стёпе спасательный жилет. Только теперь он, наконец заметил, что сняв с себя пояс с лямками, остался в одних очках. Схватив у иноземца оранжевый жилет, Степан забился в угол.
– Меня макать не надо! – продолжал ржать парень, занимая место на стартовой площадке.
Степан сидел в углу, не поднимая глаз. На берегу его встречали как покорителя космоса. Отдыхающие, видевшие летающий бледный зад Степана, улюлюкали, хлопая ему в ладоши. Добравшись до своих штанов, он был непомерно счастлив, надеть их вместо спасжилета. Пустые карманы спортивной одежды напомнили ему, что специальный непромокаемые кошелёчек с валютой вместе с новыми плавками исчезли в морской пучине, где-то в полуметре под уровнем моря.
Без денег, плавок, с отвратным настроением, но браслетом на руке Степан прятался остаток дивных дней в баре отеля на безопасном расстоянии от моря.
В гаражах похвастаться будет нечем.
Февраль 2016 г.
Бабуин
Из википедии:
Бабуин, или жёлтый павиан (лат. Papio cynocephalus) – род настоящих павианов семейства мартышковых (Cercopithecidae). Название происходит от санскритского «Бабуанно», что означает «Щёголь».
Юмор!? Своеобразен и неоднозначен. Что смешно одному, может быть грустно, или даже больно другому. В любом случае самым довольным может остаться наблюдатель, если речь идёт о комичной ситуации. Например, пирог, размазанный по физиономии, практикуемый Чарли Чаплином, смешнее всего выглядел со стороны.
Но я вспомнил не про физиономию, а совсем даже, наоборот, про …
Было это лет пятнадцать тому назад. Отдыхал я как-то с семьёй на море, за границей, и это ключ к курьёзной картинке. На Российском побережье такое вряд ли можно было увидеть в то время.
Так вот, всё было, как обычно. Купаются люди, загорают. Те, кому нечего скрывать от посторонних глаз, принимают солнечные ванны, стоя или прогуливаясь вдоль кромки моря, так чтобы их достоинства были одинаково хорошо видны, как с берега, так и с моря. Наиболее активные, играют в подвижные игры: волейбол, бадминтон.
Мой случайный взгляд остановился на бадминтонистах. Весёлая девушка играла с молодым человеком. Они явно были моими соотечественниками. Конечно, я определил это не по тому, как они играли. Мне просто были слышны их голоса и родная речь. Но привлекли они моё пристальное внимание по другой причине. У парня был не естественно красный …, ягодичные мышцы его красным фонарём метались по пляжу, вызывая настороженное непонимание и любопытство. Это было странно, и что-то, или кого-то напоминало. Он перемещался по песку из стороны в сторону, а его красное основание мелькало по побережью светофорным сигналом. Загорелый блондин с красным задом? «Павиан! – вдруг осенило меня, – ну, конечно же! Павиан с ракеткой, смешно».
Но солнце припекало, призывая меня к водным процедурам. Остудившись в морской воде от перегрева, я вышел на берег. Проходя мимо отдыхающих тел, неожиданно наткнулся на загорающего игрока. И только теперь я понял, в чём было дело. Тайна красного «фонаря» лежала на поверхности. Вдоволь напрыгавшись, он растянулся вдоль моего движения, лицом вниз, а задом вверх, – прямо как избушка на курьих ножках, только передом не ко мне, и леса рядом не было. Мой взгляд невольно наткнулся на его неестественно красное основание. Вблизи стало понятно, что юноша только приехал сюда день – два назад. Его хороший и ровный загар свидетельствовал о предварительной подготовке паренька к заграничному вояжу. Вот только готовился он к нему в обычных, мужских плавках. Может быть даже отечественного производства. А приехав на берега свободы от домашних предрассудков, решил надеть что-то больше похожее на женское бельё с верёвочкой сзади.
На солнце, у обычных людей сгорают плечи. Женщины раньше наклеивали листочек себе на носик, предохранялись от обгорания заметной части тела. Сейчас, да и тогда уже широко применялись солнцезащитные крема любых вариантов. Зад не носик, и даже не плечи. Толи у парня не было крема толи мозгов? Ведь больно, наверное, ему было? Казалось, что плюнь, и его филей зашипит! Как же он сидит?
Но то, что в таком купальнике он не мог заранее принять солнечные ванны у себя на речке, это точно. Какой-нибудь местный Петрович, натянул бы ему эту верёвочку до самого фальцета…
Хотя может этот паренёк так и задумывал, ведь я обратил на него внимание, и девчушка с ним охотно играла… Возможно он умышленно принёс свой щёгольский зад на жертвенный алтарь солнцу. Вероятно, что для него это и была та самая красота, которая требует жертв? Но я надеюсь, не та, что спасёт Мир!
«Точно, – бабуин. Смешно и жалко».
Однако мой отпуск только начинался, и это было самым положительным обстоятельством. Начнём его с улыбки!
Значительно позже я узнал, что существуют мужские стринги. Но, не являясь страстным поклонником мужского стриптиза, более в своей жизни не встречал.
Март 2015 г.
Сказитель
Сказание о Чёрном море, или не рой яму…
«…И было то, во времена стародавние, исчисление которых, закончилось, ещё до времён Новых. Видел ли то Ной, Адама потомок, ведь благодаря именно тому событию, и спасся он на горе Араратовой. Кто знает: благодаря ли, вопреки ли, или по научению Ноеву, но только правда, сие – истинная, и была она такова:
Образовался на Земле нашей, народ свободный. Хотя может, и народ тот самый образовал Землю нашу, совместно с Творцом, уже никто не знает. Расселялся, народ этот, образуя всё новые племена, а впоследствии, и государства различные. Заселил народ этот, планету нашу, – Матушку; каждый материк, и остров каждый. От самого Севера крайнего да холодного и лютого, аж до Юга самого тёплого и ласкового. От Востока азиатского солнцеликого, до Западу европейского, включая Америку. Всем живущим теперь – мать, отец родной народ этот был.
А началом всему, стало место дивное, в самом центре Европы выбранное. Край цветущий, да плодородный был, шоб кормить потом Землю всю с потомками своими. Только место то, было гладкое, да равнинное. Ни морей, ни гор рядом не было. Вот решил тогда народ этот мужеский, море выкопать себе вольное. Шобы плавать в нём, на судах ходить. Рыбу чудную, для еды водить, а испачкавшись, и парты стирать.
Ну а землю ту, шо из ямы гресть, – насыпать холмом, – горы складывать. Шобы если што, аль потоп какой, Ной бы смог тогда, к той горе крутой, свой ковчег припё…»
Перо треснуло и сломалось на полуслове, оставив чернильную кляксу на пергаменте.
– Шоб его! – пробормотал сгорбленный над письменным столом человек, почёсывая лысину, – ладно, завтра допишу. Мне, этот манускрипт, только к пятнице сдавать.
Он встал, и плюнул на лучину.
– Антураж… Мать его, – бубнил лысый толстяк, – надоть есшо пёрьев с гусака надрать.
«А потом, и шею ему свернуть, – хмыкнул он про себя, бредя к холодильнику шаркающей походкой».
– Натощак, спать вредно. Схудну, стану як гоношный лисопед…, – уговаривал себя Сказитель, засовывая в рот бутерброд, и расплёвываясь крошками, – мне мозг кормить треба.
Почесав своё брюхо, он полез под тёплое одеяло.
– Завтра допишу… Куда она денется, хрень эта? – добавил он, зевая, – а там есшо, на очереди: «За шо Каин Авеля убив…» Столько дел, столько дел…
Он сладко почавкал сальными губами, и уснул.
Август 2015 г.
Фотограф
Если уж юмор чёрный,
пусть хотя бы память об Оскаре Уайльде
и его романе «Портрет Дориана Грея»
останется светлой!
Фёдор Глухов, лет двадцати пяти от роду вёл холостяцкий образ жизни. Работал фотографом в своём маленьком ателье, доставшемся ему в наследство от покойного родителя. Отец его был дряхлый старичок с больным сердцем. Частенько вечерами он засиживался в стареньком кресле и, ожидая своего непутёвого отпрыска с гулянок, в полумраке перелистывал свои старые альбомы с лучшими работами фотографического искусства.
В один из таких вечеров весёлый Федя и решил чуть-чуть пошутить над родителем. Подкравшись к отцу со спины на полусогнутых ногах, он, резко выпрямившись, ударил старика по плечу с громким приветствием: «Здорово, батя»! С тех пор он и управлял заведением в одиночестве. Заказов было мало. Фёдор с трудом перебивался, едва сводя концы с концами. Иногда к нему заходили давнишние приятели, принося с собой дешёвого вина с хлебом. Глухов радовался каждому посетителю своего заведения, поскольку заказчики могли заплатить за его работу, а друзья помимо общения несли с собой и пропитание. Приобретя со временем лёгкое увлечение напитками, несущими бодрость и радость, счастье и умиротворение в его убогое жилище, Глухов всё чаще стал называть себя «истинным художником», которого может обидеть каждый. Однако очередной стакан виноградного напитка не давал художника в обиду и он творил.
– Я мастер! – говорил он всем, натягивая себе на голову старый отцовский берет, заляпанный химикатами.
Однажды, некая дама почтительного возраста, пожелавшая остаться инкогнито, о чём она упредила фотографа, попросила маэстро слегка «омолодить» свою фотокарточку. Ей непременно хотелось подарить свой прелестный, незабываемый лик молодому офицеру. Дама пообещала хорошее вознаграждение за достойно выполненную работу, подтвердив твёрдость своего намерения авансом.
Фёдор, покрутив в руках карточку, прочёл с обратной стороны надпись, выполненную каллиграфическим почерком: «С любовью, Маргарита». Без колебаний и промедления Глухов взялся за дело. Сходив в лавку за тонизирующим зельем, он, закусив, принялся ретушировать фотографический портрет неизвестной дамы. Работа доставляла ему истинное удовольствие. Иногда он промахивался кистью, споласкивая её в стакане с вином, от чего краски только выигрывали. Достигнув практически невозможного, обессиленный, но удовлетворённый он заснул в отцовском кресле.
Следующим утром нетерпеливая дама уже стояла на пороге фотоателье. Мятый, небритый и нечёсаный, с кругами под глазами от вчерашней кропотливой работы Глухов предстал перед заказчицей.
– Ну, как, сделали? – немного нервозно с настороженностью поинтересовалась клиентка, глядя на мастера.
– Как договаривались, – гордо возвестил Фёдор, жестом предлагая даме взглянуть на портрет, прикрытый обрывком газетной бумаги от вчерашней трапезы.
Он шагнул вперёд к столику, и жестом фокусника смахнул покрывало с фотографии:
– Вуаля!
– Боже мой! – восхищенно взмахнула руками дама, – да вы просто талант!
Краснеть Глухову не пришлось, он давно догадывался о своей избранности, не уставая гордиться талантом. Тем более что красный цвет его лица уже давно стал естественным для него. Дама, ещё раз взглянув на Фёдора, хмуро покачала головой, затем переведя взгляд на фото, расплылась в умилительной улыбке.
– Я здесь помолодела лет на …цать… Вы, – настоящий волшебник!
– Мастер! – поправил её Глухов, подняв над собой указательный палец.
Подойдя к Фёдору и протягивая ему оставшуюся сумму денег, дама добавила:
– Вы, миленький, кажется, немножко постарели.
Она взяла портрет двумя руками, прижала его к своей пышкой груди и, запрокинув голову назад, будто произнося заклинание сказала:
– Вот так бы всегда! Пусть люди на портретах молодеют, а стареют другие!
Потом переведя свой взгляд, словно стрелки часов, на Глухова, добавила:
– А Вы, – она провела рукой по растрёпанной голове Фёдора, – Вы не расстраивайтесь… Вы ведь ещё так молоды!
В небе громыхнуло. Яркая молния пробила внезапно налетевшую чёрную тучу, разорвав её надвое. Порывы ветра надвигающейся грозы поторопили даму откланяться.
Те деньги Глухов сумел потратить с умом и выгодой для своей коммерции. Частично расплатился с долгами, купил красок, закатил ужин. Красками он расписал окно и дверь отцовского заведения рекламными призывами нового содержания. Он предлагал не только услуги фотографа, но ещё: «Омоложение обликов посредством художественного мастерства». Теперь ему оставалось только ждать повышенного спроса на своё начинание.
Спрос оказался достаточным. В ателье, к «Глухому», стали приходить не только за новыми снимками, но несли старые карточки для «омоложения». Прозвали ателье «Глухим» не только по фамилии мастера, Фёдор неожиданно стал совсем плохо слышать и пользоваться специальным слуховым устройством.
Навещавшие его товарищи стали замечать в нём некоторые перемены. Они теперь были вынуждены сами выпивать то вино, что приносили Фёдору. Он больше не пил, из-за открывшийся язвы. Его внешний вид становился всё менее цветущим, в то время как из дверей ателье выходили всё более удовлетворённые люди. Каждый раз, провожая очередного довольного посетителя с «омоложенным» изображением, Фёдор мог неожиданно споткнуться на ровном месте и упасть на свои склянки с химикатами. Убегая от диареи, он врезался в дверной косяк, гримасничая на полу выбитыми зубами. Здоровье его сильно пошатнулось. Однажды, закончив колдовать над большим семейным портретом, Фёдор вышел из лаборатории с глупо—радостной физиономией за результат своей кропотливой работы, но совершенно поседевший.
Иногда ему снилась Маргарита, пролетавшая на метёлке, вся нагая, довольная, смеющаяся… Тогда Фёдор просыпался с обмоченными кальсонами. Такое стало происходить всё чаще, почти ежедневно.
Наутро были снова посетители и новые заказы. Сгорбленный Фёдор уже не испытывал материальных затруднений. Его коммерция стремительно набирала обороты. Люди записывались к мастеру заранее, поскольку он ограничил часы своей работы с клиентами. Это было вызвано многочисленными травмами, недомоганиями и элементарной усталостью стареющего человека. Фотоработы Глухова приобретали всё большую популярность. Запечатлённые на них люди выглядели гораздо моложе и счастливее своей реальности. Слухи с легендами о необыкновенном таланте мастера расползались повсюду.
Сам Фёдор чах. Его редкие зубы болели, а седые волосы стали выпадать клоками. Каждая его удачная работа отбирала у мастера не только время, непосредственно затраченное им на фотокарточку, но и нечто большее. Денежных средств становилось всё больше, а здоровья и жизненных сил, всё меньше. Волдыри от пролитых химикатов со шрамами от порезов украшали его измученное тело. Обилие возникающих хвороб отбивало охоту широко и радостно тратить деньги. Импотенция с простатой лишили его удовольствия продажной любви. Конечно, большая часть денег уходила теперь на благотворительность докторам, поскольку реальной помощи от них ожидать не приходилось. Они охотно принимали вознаграждение за консультацию, разводя при этом руками, расписываясь в своём медицинском бессилии.
Прошёл год. Как-то, бредя по тенистой аллее, приволакивая за собой ногу из-за грыжи, опираясь сморщенной рукой с кривыми ногтями на именной деревянный костыль, презент от почитателей его таланта из Африки, Фёдор присел на лавочку. Потерянное обоняние позволяло ему наслаждаться остатками жизни в непосредственной близости с мусорного бака. Размышлять о жизни он уже давно перестал, – не видел смысла в этом пустом занятии. Замерев восковой фигурой, он лишь являлся частью очередной сюжетной композиции.
Рядом прогуливалась дама с собачкой. Это была та самая почтенная дама, после портрета которой, жизнь Фёдора круто переменилась.
– Разрешите присесть? – вежливо поинтересовалась она.
– Конечно, – захрипел высвободившийся из оцепенения глуховатый Фёдор, после её трёхкратного обращения к нему, – а-а, это Вы, – узнал он даму, и гримаса сожалеющей улыбки появилась на его жеваном лице. Её он узнал сразу, несмотря на своё слабое зрение.
– Простите, мы с Вами… – напряжённо вглядывалась дама в Глухова, пытаясь вспомнить собеседника.
– Я ретушировал Вашу карточку. Я, – мастер! – прошепелявил он злобно.
Женщина напрягала всё, что могло повлиять на её память. Она помнила карточку, ателье, фотографа. Но этот пожилой человек с костылём скорее походил на его деда, родителя или другого родственника того молодого человека.
– Возможно, – вымолвила она, притягивая к себе за поводок маленькую собачонку.
– Вы тогда щедро заплатили мне, – скрежетал остатками зубов Фёдор, – Вам помогла моя работа над портретом?
– Возможно, – образ похмельного фотографа стал проявляться в этом старике, – не может быть! Это Вы? – вывалилось у неё изо рта.
– Я сильно изменился, да, и это не вопрос, – Фёдор хмурился, вспоминая всё произошедшее с ним за последнее время.
– Не может быть! – покачала головой дама, – я слышала, Вы процветающий фотограф, к которому стремятся попасть все! Записываются к Вам в очередь заблаговременно. Ваша работа дорого стоит, но она того стоит, – с лукавой улыбкой она попыталась взбодрить хмурого соседа.
– Дорого? – возмутился старик, – это вот мне она обходится слишком дорого! Да ведь это с Вас всё началось, – зашевелился он на лавке, – я только хотел признания и успеха. Хотел денег и благополучия, – закипал Фёдор, – я хотел, чтобы моими работами восхищались! – он встал, потрясая палкой над головой.
– Успокойтесь, пожалуйста! – отклонилась перепуганная дама на лавке.
– Это всё Вы! – уже кричал в неожиданной ярости Глухов, разбрызгивая слюни, – Вы, несчастная похотливая женщина! – рассвирепел он, пытаясь выпрямиться в полный рост. Его глаза становились жабьими, а тело тряслось, зловеще возвышаясь над поникшей и обезумевшей от ужаса дамой.
– Да ты – ведьма! – взревел он, наконец, и обрушил свой костыль ей на голову.
Дама, вскрикнув сразу обмякла, завалившись на скамью. Собачка, нервно лающая на протяжении короткого монолога Глухова, забилась под лавку и жалобно поскуливая, промочила почву. Из-под дамской шляпки заструился кровавый ручеёк. Обезумевший Фёдор захохотал с видом триумфатора.
В небе раздался оглушительный громовой раскат. Порывистый ветер трепал по сторонам, неожиданно хлынувший дождь. В одном из домов резко со звоном распахнулось окно. Ворвавшийся в комнату вихрь смахнул с каминной полки портрет дамы, ретушированный фотографом. Стекло разбилось, а вылетевшая в этот момент из камина искра, будто осиное жало впилась в фотографию. Карточка вспыхнула, и работа мастера сгорела в считанные секунды.
Глухов, перешагивая через протянутые ноги женщины, зацепился подволакиваемой ногой за собачий поводок и, рухнув в грязную лужу, – захлебнулся.
Дождь кончился также неожиданно, как начался. У лавочки стали собираться люди. Звали полицейского, доктора, переспрашивали друг у друга о случившемся. Происшествие не оставило в стороне равнодушных зевак. И всё говорили:
«Какой молоденький, а бабушку убил».
Вот такая чернушная история вышла, вместо юмора, куда случайным образом попали одноимённые герои романа М.Булгакова, и некоторые фразы из комедийных фильмов Л.Гайдая. А что делать? Ну, что вышло, то вышло, пародия ведь!
Февраль 2015 г.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
