Текст книги "Сталкер от бога. Торжество Зоны"

В помещении воцарилась такая тишина, что стало слышно жужжание мухи.

– А ведь правда, могу, – наконец, согласился генерал. – Скажем так: враг стремится достичь некоего расклада, при котором его первый удар будет настолько сокрушительным, что ответа не последует.

– Может, тогда имеет смысл в кои-то веки нам ударить первыми? – саркастически усмехнувшись, спросил Жердев.

– Хочешь взять на себя ответственность за убийство сотен миллионов людей? Президент вот не хочет. Мы много кого можем уничтожить, но и нам сдачи прилетит, поскольку мы никогда по-настоящему не готовились бить первыми. Как только засекут наши пуски – взлетят их ракеты. Это равносильно тому, как если бы в этой комнате взорвать «лимонку». Никто не уцелеет. Мы стремимся к достижению одной цели из двух: не дать врагу достичь готовности к идеальной атаке, либо затянуть все настолько, чтобы успеть создать защиту.

– Вопрос о легитимности президента – это уже не просто пикировка, – поднял вверх указательный палец Петрович. – Они опять в тайном режиме чего-нибудь хотят от России?

– Да. Условия простые, как три копейки: отставка президента страны и выборы под полным контролем «международной общественности». Практически ультиматум.

– И как же главный планирует реагировать? Судя по заявлению Лучникова и факту вашего приезда сюда, я так понимаю, Кремль сдаваться не собирается.

– Да, президент решил идти до конца. Шансов удержать ситуацию под контролем немного: от нас потребовали предоставить допуск специалистам ООН на обе атомные станции в Зоне отчуждения, и если с Дальневосточной АЭС все более или менее просто, то с Чукотской… Например, если мы не пустим на нее наблюдателей, то нас обвинят в сокрытии информации, а откроем им дорогу – экспертов расстреляют сектанты, и, опять же, виновными гарантированно назначат нас. Тогда с нами в коалицию никто не вступит.

– Не проще ли в открытую поговорить с Китаем?

– Они считают, что это всего лишь наши разборки с Западом. Если выложим карты – нам не поверят и решат, что мы пытаемся их втянуть в конфликт. Пекин не станет так рисковать.

– Вот блин!

– Москва понимает, что смягчить напряжение невозможно, и нужно просто выиграть время любой ценой. Единственный подходящий вариант – это восстановить вопреки всем завываниям контроль над станцией у северного полюса Зоны, тормознув тем самым подготовку нападения, и обеспечить безопасный проход для наблюдателей, чтобы улучшить свой имидж в мире.

– А нас не ткнут носом в оборудование, использовавшееся для выбросов и порталов? Ведь скажут – где же здесь пресловутые террористы? Это все ваших рук дело! И опять мы – крайние!

– За это не беспокойтесь, подобную задачу можно решить, притащив иностранных журналистов чуть ли не следом за штурмовыми группами и транслируя картинку для остальных на экран в пресс-центре.

– И что нас ждет в итоге? Третья мировая война обычным оружием?

– Надеюсь, что удастся ее предотвратить. Но борьба за мир будет такая, что от многих городов камня на камне не останется.

– Ясно, – сказал Меткий. – Осталось понять, чего хотят конкретно от нас.

– Вы все знаете, что после уничтожения загоризонтной РЛС у южного полюса Зоны у армейских подразделений появилась возможность подойти к Билибино и Чукотской АЭС без риска, что личный состав сойдет с ума. Но есть другая проблема: в те края быстро доставить отряды спецназа и технику можно только по воздуху.

– Разве наша военно-транспортная авиация – не одна из лучших в мире?

– Американцы, якобы случайно, сбросили военный груз, предназначавшийся для их «голубых касок», над территорией, находящейся под контролем террористов.

– И что же там?

– Еще одна ошибка. Вместо задекларированных сухих пайков – ракетно-зенитный комплекс «Пэтриот». Его не должно там быть, но факты – вещь упрямая. Восемь пусковых установок, по четыре ракеты в каждой.

– Как же наша таможня пропустила груз?

– По соглашению мы досматриваем лишь десять процентов от грузопотока. Естественно, контейнеров с сухими пайками не оказалось в коротком списке, выбранном для контроля российской стороной.

– А откуда мы вообще узнали о произошедшем?

– Кто-то из боевиков «Фатум» выложил в сеть видео с новым оружием. То ли глупое хвастовство, то ли предупреждение, чтобы не совались, трудно сказать. В одном мы уверены точно: вместе с ракетами упали не только инструкции, но и инструктора – самолет нашей радиоразведки, пролетая в ста километрах, зафиксировал радиосопровождение. Как цели, понимаете?

– Да чего уж там не понять! – стукнул кулаком по столу Петрович. – Для таких комплексов нужна недетская подготовка. Наверняка они уже обученные расчеты забросили к Билибино!

– А разве установки не надо монтировать на подготовленный прицеп или тягач? – спросил Меткий. – Ракету же не запустишь с контейнера в поле?

– Конечно, устанавливать на какое-то подходящее шасси надо, там же угол старта четко тридцать восемь градусов, – поморщился генерал, – но угадай, сколько техники потерял в Зоне за последнее время американский контингент? Мы, если честно, когда они раньше заказывали поставку новых машин взамен утраченных, думали, что у них там дуболомы за рулем, любители покататься по гравитационным аномалиям, но теперь, похоже, их стратегов очередь смеяться. Наверняка, давно всё спланировали и «Пэтриот» на этой пропащей технике установили.

– Надо будет в следующий раз тоже что-нибудь перепутать, и при открытии портала из минусового сектора точку выхода сделать в Пентагоне, – хрустнул костяшками Меткий, – и так раз десять!

– Накрыть стартовую площадку залпом из чего-нибудь зубодробительного, конечно же, нельзя? – поинтересовался Петрович.

– Нет, убивать американцев и других военнослужащих НАТО запрещено.

– Я на всякий случай уточнил, – пожал плечами торговец.

– У нас есть ровно один повод для надежды, – продолжил Егоров, – комплекс «Пэтриот» очень уязвим: достаточно уничтожить его радиолокационную антенну – и ракеты превращаются в совершенно бесполезную груду железа.

– Хм, теперь я понял, в чем заключается задача, – недобро улыбнулся Николай и подмигнул Праведникову, – надо только решить вопрос с нашей доставкой и поиском мобильной батареи.

– Вы удивитесь, но больших сложностей с этим не должно возникнуть. Местоположение РЛС вычислим и сообщим вам, запустив штурмовик внутрь купола поражения комплекса. Не слишком далеко, чтобы успел уйти. Боевики, распознав класс объекта, обязательно начнут его вести, а в это время самолет-разведчик запеленгует их радиолокационную станцию. В любом случае знайте, что огневые позиции пусковых установок находятся на расстоянии не более одного километра от командного пункта и РЛС. Обнаружите любой элемент – значит, все остальное тоже поблизости.

– А с доставкой что?

– На вертолете.

– И что… боевики нас не собьют той же ракетой?

– Нет. «Пэтриот» не может работать по целям, летящим ниже шестидесяти метров, а наши пилоты пойдут гораздо ближе к поверхности земли. К тому же местность вокруг Билибино и АЭС представляет собой чередование гор, сопок и долин. Сопка Любви – семьсот метров с хвостиком, гора Раздольная – почти полтора километра. Так что «Пэтриот» можете не бояться. Само собой, у сектантов найдутся и другие средства для борьбы с воздушными целями, но слишком близко к логову никто подлетать и не собирается. Вы же опытные сталкеры, пройдете до нужной точки километров десять, верно?

– Звучит гладко, может, даже чересчур, – задумчиво почесал щетину Меткий. – Пусть нас не собьют, но засечь-то они смогут?

– Скорее всего, – согласился генерал, – особенно, если у них есть доступ к специальным спутникам, что вполне вероятно.

– Тогда в районе размещения комплекса охраны будет, поди, столько, что и мышь не проскочит! Как нам подобраться к РЛС, если нельзя убивать натовцев, которые с большой долей вероятности присутствуют на огневых позициях?

– Устанавливать взрывчатку вам не придется, достаточно подобраться на семьсот метров, чтобы выстрелить из гранатомета. Вот фотография интересующей нас РЛС. Как видите, антенная система по форме напоминает огромную плиту, задранную под углом вверх. По ней и будете стрелять. В ширину она два с половиной метра, а по высоте ближе к четырем – в такую не промахнетесь.

– С предельной дальности… смотря, из чего стрелять, – пожал плечами Меткий. – Я уже давно с подобным оружием дел не имел. Я имею в виду – чтобы с большой дистанции выцеливать что-то. Как ни крути, навык тоже важен.

– Не переживай. Мы вас снабдим самым лучшим на данный момент гранатометом в мире. С «Хашим» очень просто обращаться. Любой новобранец если не с первого, то уж со второго выстрела попадает в цель с гарантией. Достаточно взять объект в прицел и нажать кнопку «Пуск». Потренироваться у вас возможность будет.

– И останется после выстрела по антенне у вас всего одна, но очень большая проблема, – вздохнул Петрович, – суметь унести оттуда ноги. Пока даже в голову ничего не приходит – как, имея фору всего в несколько сот метров, уйти от погони на вражеской территории.

– Смотря, что там за местность, – задумчиво протянул Меткий. – По идее, они выберут огневую позицию на возвышенности, но с ограничением по проходимости тягачей. Будет ли близлежащий склон из горной породы и лысый, как коленка, или из триасовых сланцев, покрытый деревьями и кустами – вот, что очень важно. Если найдется, чем прикрыть спину от преследователей, то можно и поиграть в догонялки, тут уж шансы…

– …Двадцать на восемьдесят в их пользу, учитывая огромный численный перевес, – продолжил за него торговец, – и это еще очень оптимистичный расклад! Вам придется петлять, а им достаточно обрезать фланги, чтобы быстро нивелировать отставание.

– Когда самые шустрые начнут падать, остальные не будут бежать сломя голову, – возразил Праведников.

– Вот поэтому я и даю тебе один шанс из пяти.

– Господа сталкеры! – вмешался в спор генерал. – Вы меня удивляете! У вас действительно нет ни одной здравой мысли по эвакуации?

После минутных размышлений все вынуждены были признать, что ни одного красивого предложения у них нет.

– Смею вас заверить, – ехидно произнес Егоров, – что ФСБ еще не докатилась до того, чтобы использовать людей как смертников. А самое смешное, что об этом способе транспортировки я узнал именно от вас! У нас же в руках Дальневосточная АЭС со всем оборудованием и такой крутой специалист, как Раймон Синкявичус, способный открыть портал в любую точку!

Меткий хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

– Но с другой стороны, товарищ генерал, это же все находится в вашем распоряжении, а не у нас, вот мы и не догадались!

– Будем считать – отмазался, – улыбнулся Егоров.

– Хорошо. Положим, с их ПВО мы разберемся, даже если придется там костьми лечь, – сказал Меткий. – Меня волнует другое: как спецназу не попасть под выброс во время штурма? Надеюсь, в Генеральном штабе не забыли, чем закончилась попытка вернуть контроль над АЭС вскоре после возникновения Дальневосточной Зоны? Можно собрать сколько угодно сил на земле, нагнать самолетов и вертолетов, но затем эту ударную группировку накроет выброс, и останется вместо молодых, здоровых парней груда гниющих трупов, которые даже эвакуировать потом будет невозможно.

– К сожалению, тогда никто не знал, с чем мы столкнулись. Сегодня все по-другому, старые ошибки учтены. Воздушно-космические силы не станут заходить в сектор, где электромагнитный импульс вырубит авионику машин, на земле же будет задействована только техника, прошедшая специальную подготовку и заслужившая довесок к названию в виде литеры «В».

– И что означает сия приставка?

– Способность защитить людей под броней от всех последствий выброса. Если хотите, можем поговорить об этом поподробнее, но позже, когда сектанты останутся без «Пэтриота».

– А если мы с Колей в рейде попадем под выброс на голой сопке?

– Вероятность подобного исхода крайне низка, поскольку расчеты и охрана комплекса также не защищены от его воздействия на открытых позициях, но мы снабдим вас новейшей разработкой, позволяющей вкупе со знакомыми вам «Обручами» и некоторыми медикаментами пережить выброс в чистом поле.

– Я в деле, – легко и буднично сказал Жердев, пожав плечами, – Сергеич, надеюсь тоже.

– Да, надо довести дело до конца, – как-то тяжело согласился Меткий.

– Если есть сомнения, выкладывай, здесь все свои, стесняться некого, – предложил Петрович.

Праведников ответил не сразу, сосредоточенно теребя замызганный кухонный нож, которым вчера резали закуску.

– Да нет у меня никаких сомнений – тревожные предчувствия есть, а сомнений нет.

– Будет тебе! – хлопнул по плечу товарища Жердев. – Ты – самый отважный человек из всех, кого я знаю! Я на тебя в бою иной раз поглядывал – аж удивлялся!

– Просто там уже колебаться некогда, идешь по приборам, а вот если времени вагон… иной раз думаешь – да поскорей бы в бой, чем себя мыслями изводить! Лично для меня примером служил старший брат. Не знаю, можно ли его назвать смелым, у него всегда были некие особые отношения с чувством страха. Если имелся хоть какой-то шанс сделать нечто невообразимое, что остальные люди назовут невыполнимым и смертельно опасным, то он просто концентрировался на тех ничтожных процентах, которые за него, и исполнял все так, как не мог никто! Мне кажется, что из-за сосредоточенности у него просто не оставалось времени бояться. Страх сковывает и мешает, и потому брат откидывал его в первую очередь. Еще в тот момент, когда делал первый шаг вперед. Он хоть среднего роста и обычной комплекции, а порой делал вещи, которые в нашей стране могут повторить единицы.

– Почему ты про него никогда не рассказывал? – спросил Петрович. – Такой парень нам всегда ко двору!

– Потому, что он раньше всегда был при деле. Мотался из одной горячей точки в другую, но никогда себя не нахваливал и героем не выставлял. Помню, в две тысячи тринадцатом году возвращается он из Сирии после секретного на тот момент задания, в ходе которого наши спецы помогали остановить наступление ИГИЛ…

– Это получается, когда наших официально там еще не было?

– Само собой, ни-ни, только несколько советников при штабе. Помните, что там тогда творилось? Так вот, я у него спрашиваю: «Жесть?» А он плечами пожал и говорит: «Да нет, терпимо, видел места и похуже».

Меткий налил себе пятьдесят граммов.

– Он постоянно бородку носил короткую с усами, на манер некоторых мусульман. Скулы острые, еще паколь, как у пуштунов, на голову наденет – и всё! Террористы его не раз издали за своего принимали. Глаза, правда, серо-голубые, но вблизи уже поздняк метаться – я людей резче и прыгучей брата не встречал. Короче, огонь, а не мужик! Всегда был уверен, что с ним ничего не случится, даже если в упор стрелять станут – не попадут.

– И что с ним произошло? – спросил генерал.

– Последние две недели в реанимации. В коме. Вчера вот узнал, проверив электронную почту.

– Из-за чего хоть?

– В командировку на юг неудачно съездил. И вот я сейчас слушаю про расклад – вроде все верно, и задачу надо выполнять, но, тем не менее, какой-то нерв внутри зашевелился. Словно в моей судьбе что-то после случая с братом сдвинулось. А может, и не только в моей.

– Дурные новости любого из равновесия вывести могут, а после таких заявлений от НАТО, – кивнул Егоров в сторону телевизора, – у любого нормального человека нервы завибрируют. Лично я для подобных ситуаций лучше рецепта, чем «Делай, что должен, и будь, что будет!», не знаю. Давайте от этого и будем отталкиваться.

Глава 5
Штурм АЭС

Получилось всё именно так, как планировал генерал. СУ-35, нарочно летевший медленно, с отключенной системой РЭБ, спровоцировал боевиков на пуск ракеты и, врубив форсаж, ушел из зоны поражения.

– Есть координаты, можете выдвигаться! – сообщил оператор самолета-разведчика, и вертолет со сталкерами, стоявший вблизи невидимой границы Дальневосточной Зоны отчуждения, оторвался от поверхности временной площадки, оборудованной для одного-единственного полета прямо посреди тундры.

Не сказать, чтобы весь полет прошел гладко. В какой-то момент из-за тумана, висевшего над долинами, низко летящая машина едва не врезалась в склон, вынудив пассажиров охнуть, выругаться, перекреститься, и все это за три секунды. Когда, наконец, Меткий и Жердев спрыгнули на землю в точке высадки, пилот МИ-8 приложил ладонь к козырьку шлема, салютуя им и желая удачи, а затем положил вертолет на обратный курс, оставив товарищей наедине с Зоной.

– Сколько километров до цели? – спросил Николай.

– Десять, – ответил Меткий и, определив азимут, показал рукой направление движения: – нам туда.

– Пока доберемся, пройдет несколько часов. Так чем нас там генерал снабдил против выбросов?

– Что-то вроде герметичного чехла со встроенным регенеративным патроном, позволяющим вдвоем продержаться минут двадцать, не задохнуться без кислорода. Изначально материал разрабатывали в качестве защиты от радиации для экипажей космических кораблей и станций. Знаешь, сколько стоит один квадратный метр?

– Ну?

– Миллион долларов с хвостиком!

– Мать моя женщина!

– Ага. Какие-то уникальные технологии, круче всяких нано. Технарь, который все объяснял, очень просил нас не потерять образец. Я пообещал сделать все возможное. Кажется, он после этого приуныл.

Жердев засмеялся.

– Наверное, твои слова прозвучали примерно как «других забот у меня больше нет».

– Вполне может быть, я ведь как актер, не очень, да и желания кого-то успокаивать, сейчас нет вовсе. Самому бы душевное равновесие поймать.

– До сих пор подколбашивает?

– Есть немного, и главное – не пойму, почему.

Меткий вдруг резко остановился и повернулся, вскидывая ствол. Капитан, ничего не спрашивая, последовал его примеру. Простояли секунд пятнадцать – полная тишина.

– Что там? – негромко спросил Жердев.

– Взгляд почувствовал, – ответил напарник. – Нечеловеческий.

С автоматом наперевес он сделал несколько шагов вперед, как вдруг из невысокой травы у основания ствола чозении с рыком выскочил прятавшийся там альфапёс. Он метнулся не к сталкеру, а, наоборот, прочь от него. Жердев повел стволом ему вслед, но мутант на бегу взглянул на человека, и спецназовец, схватившись за голову, с тихим стоном опустился на колено, просто чтобы не упасть.

– Ты в порядке? – с тревогой спросил подбежавший Меткий.

– Да, уже отпускает… но долбанул он меня крепко! Виски, как тисками, сжало! Ты чего его отпустил, стрелять не стал?

– Хоть оружие и бесшумное, но лучше не рисковать. Если пес рыкнет от боли, кто-нибудь может услышать. А так – он все понял. Ты заметил, какой у него окрас?

– Хорошо тебе с вживленным амулетом, раз такие незначительные детали рассматривал! А я после пси-удара только силуэт помню!

– Извини, не учел. Он на полярного волка смахивает. Похоже, здесь новый подвид вывели, может, поэтому он тебя так сильно приложил?

– Не знаю, но еще раз с ним встречаться точно не хотелось бы!

– Ну, ты помнишь – главное, ко мне поближе держись.

Вскоре Меткий заприметил сбегавший с сопки ручей, который образовывал небольшой водопад. Смотришь на него – и хочется пить, так он мелодично журчит ледяной водой. Жердев едва сдержался – уберечься от искушения ему помог дозиметр.

Один раз оба изрядно напряглись, когда какой-то местный грызун, потревоженный появлением людей, бросился бежать и внезапно с характерным звуком взлетел в небо, через секунду превратившись в едва различимую черную точку, а затем и вовсе исчезнув из виду благодаря малым размерам.

– Довольно свежая «катапульта», – задрав голову, сказал капитан. – Насколько его, метров на сто вверх швырнуло?

– Да уж не меньше, – озабоченно ответил Меткий. – Меня больше беспокоит, почему мой датчик аномалий на нее никак не отреагировал?

– И мой, кстати, тоже! – спохватился Жердев.

Покопавшись в своих гаджетах, сталкеры вскоре обменялись впечатлениями.

– Вот это я лопухнулся! – с чувством произнес Меткий. – Батарея села! И главное, вчера дважды вспоминал, что надо ее подзарядить, и каждый раз что-то отвлекало, так и забыл.

– Говорят, на Большой земле люди тоже периодически с телефонами впросак попадают.

– Да, но у них от этого жизнь не зависит! Никогда со мной такого прежде не случалось.

– Слишком много на нас свалилось за последние дни, видать, от переизбытка информации ты слегка потерял концентрацию.

– А с твоим датчиком что случилось?

– Не знаю. Не работает, хотя перед вылетом я его проверял.

– Мистика какая-то! Ладно, раньше без приборов обходились и сейчас справимся.

По подрагивающему воздуху сталкеры вычислили затаившуюся «жаровню», по проскакивающим одиночным разрядам – «паутину», а «центрифугу», как обычно, выдали кружащиеся в ней чьи-то перья.

Может, постоянно перемещающаяся материя отрицательно влияла на образование аномалий, может, что-то еще, неизвестно, но факт остается фактом – непосредственно вдоль русла ручья они не встречались. Заметив эту закономерность, сталкеры пересекли поляну, покрытую ковром иван-чая, и снова пошли вдоль безопасного берега.

В поле зрения то и дело попадались различные аномалии, но вблизи проточной воды они отсутствовали, что облегчало передвижение напарников, по крайней мере, до тех пор, пока им было с ней более или менее по пути, а заросли ивняка не стали слишком частыми.

– Знаешь, я еще до начала всех проблем с нашими АЭС на Итурупе бывал и там видел, как растет бамбук, – поведал Меткий, – вот такой же сплошной частокол тонких стволиков! Задолбало сквозь эти заросли продираться!

– Давай выбираться на более чистое место, тем паче ручеек наш, смотри, впадает скоро в реку. Глянь по карте – нам через нее переправляться надо?

– Сейчас. Нет, она дальше загибается вокруг сопки, так что к цели посуху выйдем.

– Хорошо. А ты на Итурупе что делал?

– Если кратко, то обороноспособность страны поднимал. Сейчас никто, поди, и не вспомнит, но в какой-то момент японские руководители практически грозились силой забрать спорные острова, и американцы их стремления официально поддержали. У них, я имею в виду островитян, имелось трехкратное преимущество практически во всем – и в воздухе, и на море. А по количеству потенциального десанта против наших сухопутных частей – еще большее. Причем при первом их ударе мы могли вообще потерять способность сопротивляться.

– О как! Мимо меня прошло.

– Тогда народ старались не пугать, но реально все на волоске висело – всем японцам, работавшим в России, пришла весть с родины, чтобы были на чемоданах, готовились домой ехать. Вот тогда мы и укреплялись в спешке. Не будешь же в локальном конфликте ядерное оружие применять, верно? Да и куда бить? По своим островам, когда их захватят? По японским ударишь – сразу миллионы мирных жителей погибнут.

– Да, поганая ситуация! Но выходит, помогли меры, раз затихло все.

– Если честно, один бог знает. Полной информацией я не владел, не мой уровень. Сейчас, конечно, неслабо всего понаставили и понастроили, гарнизоны и технику подтянули – нахрапом ни один враг нас теперь не возьмет. Но тогда, я думаю, в первую очередь все японские амбиции Фукусима подкосила. Не до экспансий стало. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Выйдя к реке, сталкеры остановились. Местность сохранила свою природную красоту, и противоположного берега человеческие руки тоже явно не касались. Обрывавшийся практически вертикально, он возвышался над водой метров на пять, и в его толще, словно на срезе, виднелись мощные линзы льда, уходившие в глубину неизвестно насколько.

Совсем по-иному местность выглядела ближе к сопке, в направлении Билибино, а именно туда и предстояло идти. Вся левобережная часть поймы напоминала раскопыченный крупным скотом двор после ливня, только в гораздо большем масштабе. Старые разработки, бульдозерные отвалы, чередующиеся с глубокими отстойниками, заполненными водой, остались после проводившейся здесь когда-то золотодобычи. На языке горняков подобные прииски называются весьма точным словечком – «свинорой». Пейзаж дополняли накренившийся шагающий экскаватор-драглайнер (абсолютно раскуроченный, даже тросы с него сняли), и валявшийся на боку на одной из куч золотомойный грохот.

– Что скажешь? – спросил товарища Меткий.

– Нельзя там идти. С любой стороны мы будем как на ладони, а начнут стрелять – укрыться есть где, но выскользнуть не получится.

– Разумно. У меня альтернативное предложение, которое, правда, грозит лишним километром, из-за того, что придется идти по широкой дуге.

– Давай.

– Видишь, поперек сопки проходит еле заметная серая полоса? Ниже нее растут лиственные деревья, а выше склон голый, с красноватым оттенком.

– Да, нашел.

– Это обочина отсыпной дороги, я уверен.

– Предлагаешь подняться на нее?

– Точно. Выше нас поста сектантов не будет, потому как прятаться негде, вниз же мы сможем смотреть с минимальным риском быть замеченными, а кроме того, наверняка, тягачи с установками окажутся не слишком далеко от дороги.

– Пошли.

Путь наверх оказался умеренно трудным, сталкеры вспотели, но не более того, а вот обзор окупал все усилия. Впрочем, и сам вид внутренней обочины радовал глаз, поскольку она словно горела от пылающих алым гребешков – местной разновидности ковыля.

– Знаешь, что забавно? – спросил у Николая Меткий. – Этот ковыль растет по всей Чукотке, но исключительно возле человеческого жилья. В тундре его не найдешь.

– Ты же не местный, откуда знаешь?

– По мирной жизни успел туристом себя попробовать – на Камчатку в долину гейзеров съездил, порыбачил, местная кухня, все дела. Ну, и на охоту в соседний Чукотский округ предложили смотаться.

– На кого?

– Норка, соболь, песец, заяц-беляк, горностай. В знак уважения позвали, когда увидели, как стреляю. Там же важно шкурку не попортить. Вот там и рассказали про цветущий феномен. Кстати! Мне тогда же показали Пегтымельские петроглифы, они вдоль реки тянутся метров на пятьсот.

– Наскальные рисунки, что ли?

– Вроде того, скорее, выбиты чем-то. Им несколько тысячелетий, большинство сюжетов – об охоте, животные всякие изображены. Но я почему о них сейчас вспомнил – там еще есть картинки о людях-мухоморах. У них над головой грибы изображены. Говорят, шаманили так, а может, и просто закидывались ими, но я почему-то вспомнил предводителей древних инков. Они очень похожие ритуальные уборы носили и, между прочим, конкретные такие пирамиды строили. Наверное, даже покруче, чем у египтян.

– Забавно.

– Там еще в одном месте колесница нарисована, что, согласись, совсем странно для древнего Севера.

– Думаешь, наши новые друзья из другой реальности в свое время засветились?

– Очень на то похоже. Как только здесь разгребемся, надо будет проверить все, что нам наговорили.

Следующие несколько верст сталкеры прошли в абсолютном молчании. Меткий шел чуть правее и смотрел за тем, что происходит ниже уровня дороги, а Жердев наблюдал за верхней частью сопки. Чем ближе они подходили к цели, тем больше нарастало напряжение – ведь должны же боевики выставить охранение вокруг позиций «Пэтриот», а при таком раскладе, кто кого вперед заметит, тому и ходить с козырей. Однако повод нарушить тишину оказался несколько неожиданным. Меткий остановился и жестом подозвал Николая к себе.

– Вот, посмотри, очень редкая аномалия! Я о ней раньше только слышал, но вживую вижу впервые, «бокал» называется.

Немного высунув голову, капитан действительно обнаружил, что внизу, в долине, в воздухе виднеется полупрозрачный контур, напоминающий емкость для распития коньяка, только без ножки. Из ее центра стремился вверх слабо светящийся луч, постепенно бледневший и полностью исчезавший на высоте десяти метров.

– И чем она опасна?

– Ничем. Наоборот, излечит и от ранения, и от лучевой болезни, если лишку радиации схватил.

– Запомню. Хотя не дай бог, чтобы пригодилась.

– Что? А, ну да. Я тут подумал, нам до точки примерно полтора кэмэ осталось, если бы не сопка – мы бы их уже видели.

– Предлагаешь залезть повыше?

– Да. Знаю, рискованно – склон голый, но сверху мы установки быстрее засечем, чем люди на земле увидят нас. На самой вершине нет никого, если бы кто сидел, то или мы его срисовали бы, или он нас.

– Логично, давай попробуем.

Забравшись почти на уровень облаков, сталкеры начали сверхосторожно продвигаться вперед и вскоре обнаружили, где размещалась батарея зенитно-ракетного комплекса. Точнее, стояла некоторое время тому назад. Имевшаяся оптика вполне позволяла различить на грунте свежие рытвины от огромных протекторов даже с приличного расстояния.

– Ушел комплекс, ваше благородие, как есть ушел, – съёрничал Меткий. – Наверное, экипажам установок не улыбается выступать в роли подсадной утки. Вот и свалили от греха подальше сразу после пуска ракеты.

– И что теперь? По следам пойдем искать?

– Выходит, что так. В принципе, проблем не должно возникнуть. Зенитчикам ведь надо город и станцию прикрывать. Бросить их они не могут, а с дорогами здесь, сам видишь – не густо, так что даже мощная техника особо не разгуляется. Найдем.

Меткий оказался прав. Новые позиции комплекса находились всего в четырех километрах, в соседней долине. Кроме того, вопреки опасениям, охрана боевиков, хоть и многочисленная, не стремилась организовать оборону с выносом дозоров на положенную дистанцию. Они устроились у костров всего лишь в сотне метров от ближайших установок.

– Наконец-то я избавлюсь от этой бандуры! – прошептал Праведников.

– Ты устал, никак? – удивился Жердев.

– Гранатомет вместе со стопятимиллиметровым выстрелом весит всего-то десять килограммов, – начиная злиться, прошипел Меткий, – плюс еще семь – запасной, и все это – довеском к стандартной экипировке. Тебе, лосю здоровому, может, и ничего, а я моложе не становлюсь! Кстати, напомни, почему я тащил «Хашим» всю дорогу?

– Вау! Сергеич, спокойно, не злись! Ты сам схватил его на базе, а я как-то постеснялся предложить тебе помощь. Думал, рассердишься. Я, если честно, поражен, как легко ты отмахал эти четырнадцать километров с грузом по гористой местности.

– Ладно, извини, это похоже на некую компенсирующую реакцию от артефакта. Я имею в виду злость. Прям вот чувствую, что не от меня идет.

– Про какой такой злополучный арт речь?

– Заполненная «пустышка». Как-нибудь потом объясню. Давай в центр сообщим, что вышли к цели, где мы находимся, а где противник, и начнем.

Вскоре пришел ответ с координатами точки эвакуации и инструкциями от Егорова.

– Неплохая задумка! – сказал Меткий, приводя гранатомет в боевое положение. – В молодости он явно не в штабе околачивался, котелок у мужика варит, как надо!

Можно только догадываться, какое удивление испытали сектанты в охранении, когда в десятке шагов от РЛС засверкал голубыми разрядами контур портала. Наверное, они посчитали, что это сделали свои операторы со станции, потому что попыток направить оружие в сторону мерцающего овала Меткий не заметил, но главное – все боевики поголовно отвлеклись на новое явление, ожидая, кто оттуда появится.