Текст книги "ОН и ОНА"

Начало: ОН

…ОН зачаровано смотрел на летящую, преисполненную воздуха и грации походку девушки. Классическая красота незнакомки, округлое изящество линий и выверенные пропорции фигурки, не эталонной в современном – «модельном» понимании, но, по мнению юноши, идеальной, будоражили воображение и волновали молодую кровь. Прекрасная, как сбывшаяся мечта. ОНА о чем-то напряженно думала и была в этот миг настолько очаровательно-мила, что у НЕГО перехватило дыхание, а бухающее сердце с гулом провалилось в нежную бездну умиления. В ту памятную минуту ОН без раздумий продал бы душу Вельзевулу, Асмодею или Мефистофелю за один благосклонный взгляд этой загадочной красавицы.

«Интересно, а какого цвета у НЕЕ глаза?»

Внезапно закружилась голова. Сознание на мгновение померкло, а после – разорвалось ураганной симфонией звуков и внеземных красок, острых запахов и причудливых образов. Железные челюсти давления вцепились в виски. Завибрировали нервы, а в недрах мозга раненным фантастическим драконом взревело торнадо бесконтрольных видений:

Пустынный пляж, одиночество незнакомого города, волны бушующего океана, заплеванный подъезд многоэтажки, пластик современного офиса, мрак хвойного леса, вспышки неоновых огней, сладковатый дым опиума, зажигательные ритмы самбы, обожженная кострами степь, горечь паленой водки, туман скалистых гор, убогие комнатушки коммуналки, шикарные апартаменты пентхауса, сырость базальтовой пещеры, радостный смех ребенка, наркотическое безумие клубов, свечи бальной залы, бетон тюремной камеры, крикливые восточные базары, кровавая вязкость мяса, кашляющий плач старости, безмолвие снежного одиночества, помпезные рестораны, запущенные парки, ухоженные скверы, шепот звезд, шелест бархата, рвущие небо шпили храма, сосны на берегу лазурного моря и многое, многое другое… И везде, в разнообразных ролях, образах и ипостасях ОН видел себя и ЭТУ девушку…

Что это было? Солнечный удар, магия, тайная волшба? Комплексная галлюцинация, проекция желаний, знамение, а может – любовь с первого взгляда, что обитает лишь в сознании авторов дамских романов, режиссеров мелодрам да вырванных из оков реальности розовоглазых романтиков?

Многие годы ОН искал рациональное объяснение произошедшему, но так и не открыл убедительного толкования чуда.

Словно в тот памятный день отворились створки небесного дворца, и Ангел Любви – главный советник Господа, высунул кудрявую голову и осмотрел многогрешную обитель человечества, с улыбкой отыскал избранного счастливчика и медноголосо протрубил:

«Слушай, Человек! Пред тобой – твоя половинка! Не упусти эту девушку, парень! Это – ОНА!!!

И ОН услышал. И ОН поверил. И не было в ангельских словах фальшивого пафоса и не было пошлой лжи. На самом краю воображения увидал серые колонны безликих людей – слепых странников дорог жизни, что сомнамбулами брели незнамо куда, не видя верстовых камней пройденных лет, не замечая путевых указателей с выбитыми надписями «Счастье», «Любовь», «Дружба», «Богатство», «Смерть», что любезно преподносит каждому судьба…

ОН наблюдал толпы молящихся, что со слезами сетовали на жестокое Провидение, вписавшее в летопись никчемности жизни сплошные тяготы и страдания. ОН видел мрачных собирателей осколков, копошащихся на захламленных свалках прошлого, живущих лишь этим прошлым, не чувствующих движения настоящего и потерявших всякую надежду на будущие перемены. ОН видел брошенных и бросивших, женщин и мужчин, несчастных, одиноких и увядших, что неприкаянными тенями слонялись по земле в поисках померкшего света. ОН видел печальных детей, разорванных пополам разводом обожаемых родителей! ОН видел Отчаявшихся, видел грязные льдины пустых глаз, в потухшем блеске которых навечно погибла мечта…

И ОН ужаснулся от мысли, что однажды может и сам оказаться среди них! ОН, не особо религиозный, возблагодарил Господа за преподнесенный образ Любви…

Наваждение пропало. Затих голос ангела. Осталось лишь смутное воспоминание соприкосновения с откровением…

Девушка удалялась, и ОН понял, что если сейчас же не догонит ЕЕ, не узнает имя, фамилию или адрес, то навсегда лишится чего-то невозможно важного, способного всецело изменить течение жизни. Способного разбавить однообразие дней острой чувственностью и всплесками эмоций. Наполнить монотонность существования подлинным смыслом. Юноша почувствовал, что благодаря ЕЙ сможет вырваться из механической повторяемости повседневного бытия. Может обрести бесценный дар счастья.

ОН побежал, не разбирая дороги и расталкивая случайных прохожих. Едва не растянулся на шершавом асфальте, почти погиб под колесами мчащегося автомобиля и под смешки случайных свидетелей погони и маты перепуганного водителя, запыхавшийся, но ужасно довольный, догнал незнакомку.

…Наверное, Любовь, – это Рука Бога, что осторожно ведет нас по тонкому лезвию бритвы жизни, что висит во мраке бесконечного космического холода…

ОН окрикнул девушку, и ОНА обернулась… Легкокрылая сильфида, сотканная из воздуха и света. Изящество обыденных движений. Распахнутый океан зеленых глаз. Лишь на мгновение ОН заглянул в открывшуюся бездну и… безвозвратно погиб в его изумрудных глубинах!

Словно не в наше время родилась эта молодая женщина. Кровожадная суета двадцатого века неспособна являть свету столь совершенных Дочерей Евы! Но вот – ОНА, и ЕЕ существование опровергает, разваливает утверждения скептиков, громогласно заявляющих об изжившей себя человеческой породе.

Невообразимо красивая. Очертания лица, резкие и жесткие, но не ледяные и дышащие холодом мрамора черты чопорных аристократок, а нежные, удивительно домашние и изумительно живые. Высокий и чистый лоб. Не имеющая изъянов матовая кожа, покрытая золотисто-кофейным загаром. Стройная фигура – не угловатая и тонкая, но приятно округлая и притягательно-мягкая на вид. Едва достающие до плеч серебристые волосы, аккуратно зачесанные назад и кокетливо завитые на затемненных кончиках. Слегка припухшие, четко вылепленные, чувственные губки цвета новорожденного рассвета. Жемчужины белоснежных зубов. И глаза… Ярко-изумрудные, формой напоминающие миндальные орешки, что смотрели на молодого незнакомца с добротой, тревогой и неприкрытым интересом.

Фривольно улыбаясь, ОН засыпал очаровашку комплиментами и корявыми шуточками, пытаясь произвести должное моменту впечатление. ОНА же, всмотревшись еще внимательнее, придвинулась ближе, так близко, что ОН едва не отшатнулся, и тихо спросила:

– Что с тобой?!»

ОН не нашелся с ответом, а просто протянул руки и заключил ладошки девушки в свои. ОНА не сопротивлялась, словно ждала подобного, и придвинулась еще ближе, почти вплотную, так, что юноша ощутил свежесть дыхания, почувствовал аромат тела и запах духов. Пахло чистотой, корицей, жасмином и чем-то неуловимо-тонким, незнакомым, но приятным до умопомрачения.

Так стояли ОНИ и смотрели друг в друга. Время остановило бесконечность бега и молчаливо наблюдало творящееся волшебство. Ему, этому незримому свидетелю величайших трагедий и радостей человечества, казалось, что из распахнутых глаз – ЕГО серо-стальных и ЕЕ изумрудно-зеленых били направленные лучи сверхмощных лазеров. Эти лучи сцеплялись, сплетались витою косой, сливались в единый поток и устремлялись в космическую высь, распарывая материю и сжигая атомы. Там, за миллионами световых лет, в недрах бесчувственной Вселенной набирало силу что-то неимоверно важное, удерживающее от неизбежной гибели само мироздание. Свет двух людских душ, что в круговерти веков и галактик, волею случая или по зову планиды наконец отыскали друг друга. Нестерпимый свет рождающейся любви.

ОНИ не нуждались в словах. Несметные сокровища мировых языков были не в силах описать происходящее. Говорили руки, говорили глаза, говорили сердца, говорили души… И время – этот бесплотный колесничий, бесчувственное, равнодушное и могущественное время склонилось пред парнем и девушкой, что стали настоящими…

***

Часто ОН думал:

«Люди – это разукрашенные дрянными красками, мягкие, тряпичные марионетки, что болтаются на тонких шелковинках и бездарно играют не выученные роли в незнакомом спектакле. Мастер Куколок – это, наверное, Бог…»

Ровесники. Они учились в одной группе университета, а на лекциях сидели за соседними партами! Встречались почти ежедневно, здоровались и улыбались. Перекидывались пустыми, ничего незначащими фразами и… расходились…

Развеялась магия первой встречи, хрустальной росой испарилась под ультрафиолетом будней. На ее место пришла неуместная скромность, склеенная из неуверенности юности и сборища комплексов – щедрых подарков несовершенства человеческого социума.

Неравенство отношений, несоответствие партнеров… Напичканный иллюзорными предрассудками, ОН возложил на ЕЕ голову лавровый венец мнимой святости. Относился, как к божеству, что по всем параметрам неизмеримо выше людей! Божеству, которого ОН не достоин. Этот барьер вставал пред НИМИ каменной громадой новой Берлинской стены и не позволял просто, как в первый раз, подойти, взять за руку и выложить все, что родилось в душе. День ото дня росло и крепло, утверждалось в нерушимом постоянстве. После чего – отдать на милосердный суд полыхающее сердце, что начинало биться стократ сильней, лишь только ЕЕ узнаваемый силуэт возникал в многолюдной толчее переполненных и шумных коридоров института…

Нормальная студенческая группа. Новое сообщество, неотъемлемой частью которого ОН с легкостью стал. Приличные парни и милые девушки. В течении недели черноволосый юноша перезнакомился со всеми и каждым. Даже успел вдрызг напиться на пирушке, устроенной по поводу вступления на тернистый путь высшего ученичества.

«У Пуха и Пятачка» – третьесортный кабак, прозванный в народе «Свинарник», полутемный, крикливый и грязный, тонущий в сизых клубах едкого, никотинового дыма. Разношерстная публика, глухой бармен, грубые официанты, дрянная водка, отвратительная закуска. Но разве это важно для восторженной молодежи, что едва-едва начала жить по-взрослому?! Веселье плескалось через край, временами достигая точки кипения. Минимум денег и минимум закуски, но спиртного – сверх всякой меры!

ОН смутно помнил розовую помаду со вкусом жженого сахара и пухлые губы большегрудой Светки. Еще более смутно – начавшуюся, но несостоявшуюся драку с двухметровым здоровяком Саней. Помнил идиотский смех носатой Жанны, рыгающего гномоподобного Женьку и воспитанного скромника Колю. Помнил медленный танец с рыжей стройняшкой Таней, ее вихляющие бедра, тонкую талию и холодные руки. ОН что-то шептал в золотую сережку на покрасневшем ушке, и улыбка пропадала с надменного лица этого современного воплощения снежной королевы.

Впоследствии, Светка еще долгое время строила ЕМУ глазки, Саня и Колян стали близкими друзьями, а Таня смотрела исключительно презрительно, видимо не позабыв шепот той бесшабашной вечеринки.

И еще, сквозь алкогольную пелену, оглушительные раскаты смеха, звон бокалов и грохот музыки, ОН помнил ЕЕ. Зеленоглазка разговаривала, выпивала, смеялась, танцевала, но ОН кожей ощущал пронзительный взгляд – наблюдающий, ищущий ЕГО в пестрой толпе и явно недовольный происходящим. Или все это ЕМУ лишь казалось?!

В тот вечер ОН был мертвецки пьян и пошло-развязан, но не решился подойти к девушке и серьезно поговорить о чувственной стороне ИХ знакомства…

***

Лавина новых знаний и небоскребы учебников, хитросплетения чисел и головоломные ребусы формул. ОН потонул в штормовом море науки! Начитанный, а временами даже и умный, юноша был несказанно ленив. Твердые отметки «отлично» соседствовали в графах зачетной книжки с хилыми тройками. Жизнь полнилась хвостами пересдач, ночными зубрежками, лопнувшими капиллярами глаз и кровяным давлением, скачущим от передозировок кофеина.

ОН не горевал. Учебные трудности давали хороший опыт, и черноволосый воспринимал их как жестокую, но нормальную тренировку перед выходом на большую арену жизни.

«Ничего, ничего, – говорил ОН себе, подливая кофе и до скрипа натирая уставшие глаза. Многие проходили подобное, но лишь те, кто достойно пережил сие испытание, впоследствии превратились в ассов избранной профессии. Я – далеко не первый и, конечно же не последний…»

Взбодрившись таким образом, черноволосый с головой погружался в книги. Читал, читал и читал, пытался вникнуть в смысл написанного, но не мог. Непослушные мысли не желали побеждать интегралы и анализировать жизненные коллизии давно умерших иностранных граждан. Мысли собирались в огромные толпы. Жгли факелы и горланили песни, пили пиво и жестоко дрались. Мысли протестовали против скучных банкетов учености. Лишь одним хотели они заниматься, только к одному тянули мысли свои изломанные тела. К НЕЙ. Зеленоглазой одногруппнице.

ОН думал о НЕЙ. Днем и ночью. В ходе утреннего туалета и ускоренного завтрака, по дороге в универ – паукообразного висения на поручнях переполненного людьми и злобой маршрутного автобуса. В бесконечные часы занятий и короткие передышки перемен. Во время экзаменов и скудного студенческого обеда, портящего желудок и селезенку. В выходные и праздники…

Даже во снах ОН думал о зеленоглазке! Вел бесконечный диалог с девушкой, что-то доказывал, в чем-то убеждал. Пытался завоевать – чудесную, невероятно близкую, но бесконечно далекую, чужую, но созданную по воле некоего природного катаклизма специально, даже, исключительно, для НЕГО…

«Как завладеть и чем захватить? – думал юноша и заглядывал в себя. – Какие аргументы привести, какую вычурную комбинацию карт выложить на зеленое сукно игорного стола, дабы сорвать желанный банк? Как победить в соревновании, главным соперником в котором являешься ты сам?!»

ОН не попадал под примитивные шаблоны современности. Не был примерным пай-мальчиком, заумным ботаником, безбашенным «торчком», обнаглевшим хулиганом, развязным ловеласом или тупоголовым спортсменюгой. Не был и серостью, растворенной в общепринятом и лишенной даже намека на индивидуальные черты. Еще со времен школы ОН занимался боксом, но после поступления в универ почти забросил спорт, не добившись на данном поприще сколь-нибудь серьезных успехов. ОН многим интересовался, вследствие чего частенько посвящал свободное время занятию, практически изжитому, ставшему архаизмом в мире телевидения, персональных компьютеров и интернета – чтению книг. Посредством этого, ОН знал поразительно много и умудрялся вести содержательные беседы чуть ли не на любые темы, производя впечатление умного и всесторонне развитого юноши. Жаль, что ни в одно из направлений ОН так и не погрузился полностью. Не нашел единственной стези, заинтересовавшей по-настоящему!

ОН в меру выпивал, обычно в кругу друзей, по важному поводу либо в праздники – с родными и близкими. Иногда позволял себе расслабиться и покурить «травки» в компании школьных приятелей, но всегда знал меру, а с течением времени делал это все реже и реже. С момента поступления в университет ОН почти не общался с друзьями детства. Времена школы, дни дворов и улиц, подъездов и лавочек безвозвратно миновали. Юноша не делал этого специально, но как-то само собой получилось, что разошлись пути, и пропала общность интересов. Увлечения и образ жизни друзей-приятелей детской поры больше для НЕГО не подходили. Юноша рос, а вместе с ним росли, перерождались интересы и трансформировались желания.

Можно было подумать, что ОН был обделен женским вниманием, но реальные положение дел обстояло противоположным образом. ОН не был одинок в плане одиночества человеческих пар. В ЕГО «владениях» обитала «официальная» подруга, с которой юноша встречался на протяжении последних трех лет. Много раньше (почти в прошлой жизни! ) черноволосый думал, что любит, но знакомство с НЕЙ перевернуло внешний мир, а мир внутренний – исковеркало до неузнаваемости. ОН стал другим. Более чутким, более восприимчивым, более внимательным к окружающим и самому себе. Хотя перемены, столь очевидные для новоявленного «эго», еще долго оставались тайной даже для людей, хорошо ЕГО знающих – близких родственников и друзей детства.

ОН продолжал общаться со старой пассией. Самоотверженно трахал девчушку, тратил деньги, часы и дни. Беседовал на разные темы, будь то планы на вечер, планы на лето или планы на будущую жизнь. ОН привычно открывался, делился мечтами и мыслями, отчетливо фиксируя полное отсутствие интереса со стороны некогда внимательной и чуткой партнерши. ОН и сам делал это лишь по привычке, по инерции установившегося порядка вещей. Они отдыхали вместе и помогали друг другу, но юноша чувствовал, что происходящее изжило себя, давно превратившись в нелепый, трагикомический фарс.

Все было не то и все было не так! ОН смотрел на подругу и не понимал, что заставляет их до сих пор находиться вместе. Более того. Однажды возникло, а с каждым днем все больше и больше разрасталось стойкое ощущение: она не достойна меня. Ни в плане внешности, ни в образе мыслей, ни в подборе душевных качеств. Даже запах ее сделался отвратителен! Юноша изумлялся собственным мыслям и поражался (существовавшим ранее! ) возможностям женитьбы на этой барышне.

ОН понял, что не любит и нелюбим…

Юноша стоял перед зеркалом, корчил рожи и старательно, словно впервые, разглядывал собственное лицо. Ничего особенного. Ничего, способного привлечь лучшую в мире девушку. Коротко стриженные, черные и жесткие, как проволока, волосы. Крупный, сломанный нос, толстые губы, слабый подбородок. Белесые ниточки шрамов родом из мрачных подворотен детства и потных спортзалов юности. Не лишенная атлетизма, но все же худощавая фигура. Лишь глаза представляли интерес, но и они – пронзительно серые, металлические и слишком печальные – не подходили под определение ключевого аргумента охмурения. Как и любой нормальный человек, живущий разумом и следующий законам логики, он оценивал себя на предмет возможного завоевания понравившейся особи противоположного пола. Прикидывал шансы, думал и размышлял:

«Не слишком ли высока планка?! Смогу ли, способен ли я дотянутся, а дотянувшись – удержаться на выставленной высоте?!»

В то давнее время черноволосый жил под одной крышей с мамой, бабушкой и младшей сестренкой Алиской. Мама – музыкант по образованию, женщина добрая, умная и одинокая, давно разведенная и не нашедшая простого женского счастья, сосредоточила всю силу нерастраченной любви на детях. На пару с бабушкой она вела маленький цветочный бизнес, что позволял семье не думать о деньгах, конечно же не выходя за определенные финансовые рамки. Сестра отлично училась в пятом классе общественной школы, занималась бальными танцами, живописью и, несмотря на юный возраст, была созданием серьезным, хватким и до смешного деловитым. Бабушка – пожилая, но далеко не старая, воспитанная в традициях дореволюционных благородных пансионов, служила моральной основой их маленького сообщества. В целом – нормальная неполная семья. Дружная, не бедная, но и не богатая. Их можно было назвать «средним классом», если бы этот загадочный «класс» существовал на просторах нашей необъятной Родины. И если бы его периодически не сбрасывали в пропасть обнищания различные дефолты и придуманные кризисы! Так что и на данной грани бриллианта жизни он не получал значительных преимуществ и ощутимых бонусов.

***

Девчонки-одногруппницы заглядывались на черноволосого. Очень даже возможно, что некоторые «милые дамы» имели серьезные намерения, но юноша этого не замечал. Общение с девочками проходило легко, в непринужденной форме оперетки. Без запретов и стеснений ОН болтал на любые темы. Сыпал остротами и приколами, как мог веселил и подначивал, вызывая у окружающих взрывы неконтролируемого смеха и густой багрянец смущения. Несмотря на шутовское поведение, ОН не приобретал репутацию клоуна, весельчака или «души компании», в очередной раз уходя из-под маркера молодежных шаблонов и образов, навязываемых телевизором. Окружающие чувствовали некую силу, темную, опасную и злую, подконтрольную лишь до определенного момента и не переступали незримой черты. ЕГО остерегались, но никто не назвал бы однозначной причины страха, возникающего спонтанно и безосновательно.

Не сказать, что подобное положение вещей радовало или огорчало черноволосого. Было попросту наплевать! В какой-то момент ОН познал истинную цену дешевой популярности и никогда больше не гнался за плодами этого гнилого дерева. Одногруппницы не интересовали ЕГО ни в плане общения, ни в плане секса, ни, тем более, – в перспективе долговременных отношений. Даже если ОН однажды переспал с хорошенькой молчуньей Машенькой и сиськастой пошлячкой Анжелой, то исключительно ради поддержания соответствующего реноме. Другие девчонки выступали в роли бездарных статисток, второстепенных персонажей творимого представления. Гениально-банальной пьесы, главными героями которой являлись лишь ОН и ОНА.

***

ОН чувствовал, что нашел идеальную женщину – вторую половинку своего существа, некогда разделенного на части волею злобного рока. Не понимая откуда, знал это! ОН неоднократно влюблялся и в прошлом, что характерно для любого нормального юноши. Один или даже два раза уверялся, что по-настоящему любит. Но проходило время, и разочарование в предмете страсти окатывало сознание ледяным душем реальности. До знакомства с НЕЙ красивые девушки вливались во внутренности черноволосого запредельной дозой адреналино-тестостеронного коктейля. Они влекли, пробуждали примитивные инстинкты вышедшего на охоту африканского хищника. Увидеть жертву, преследовать и догнать, наброситься и задрать! Потешить самолюбие и успокоить бушующую плоть! Удовлетворение сексуальных потребностей, количество и частота телесных пиршеств – вот ключевые критерии прошлого.

С НЕЙ все было по-другому. Несомненно, ОН хотел близости, представлял ЕЕ пылающей и обнаженной, похотливой и жаждущей, но это было не главным. Очень важным, но далеко не главным!

ОН любовался ЕЮ. Слушал бархатистые переливы голоса, что звучали в ЕГО ушах удивительной мелодией искрящегося ангельского полета. ОН обожал наблюдать за мельчайшими нюансами поведения зеленоглазки, выразительной мимикой, скупыми жестами, что необъяснимым образом действовали на сознание, рождая в душе целый шквал неописуемых эмоций. ОН украдкой подглядывал за девушкой и всякий раз находил прекрасное: вот задумчивый, сморщенный носик, вот шаловливо надутые губки, вот восторженное, совсем детское удивление, вот легкое движение руки, поправляющей выбившийся серебряный локон, вот напускная строгость, что почти моментально растворялась под неудержимой атакой заразительного смеха. А вот… невзначай брошенный взгляд и… загадочная улыбка.

ОН смущался, вспыхивал и покрывался испариной.

День и ночь ОН мечтал быть рядом, держать девушку за руку, слушать волшебную музыку голоса. ОН хотел ЕЕ! Не так как других женщин, а по-особому. Чисто и светло, без грубой пошлости и обжигающей, ртутной похоти.

ОН изучал зеленоглазку и перебирался в тайные мастерские души. Брал кисти и начинал писать портрет любимой. ОН каждый день находил цвета и оттенки, добавлял все новые и новые черточки, наносил крошечные штришки, превращая смешную мазню дилетанта в настоящее произведение искусства, а натурщицу в – истинную музу художника…

Удивительная в миллионе мелочей! ОН наслаждался открывшимся образом, не понимая слепоты окружающих, что не видят, не замечают божественной природы этого неземного создания. ОН смотрел на угрюмые лица и хотел кричать:

«Смотрите, люди! Пред вами – ангел! Пред вами – Высшее Существо! Посмотрите, неужели вы ничего не видите?!»

Аудитория оставалась глуха и слепа. Аудитория томилась и скучала. Окружающие видели лишь молодую девушку, умную, интересную, красивую, но не более того…

Вне камня университетских стен общение между НИМИ ограничивалось парой совместных пирушек да несколькими групповыми прогулками во время большой (но столь короткой! ) перемены между лекциями. Остаться вдвоем, наедине с НЕЙ, никак не получалось. Прогулки носили исключительно несерьезный характер. Однокашники пили пиво, болтали, шутили и смеялись. Рассуждали о явлениях мира, поднимали вопросы учебы и выбранной профессии. Делились мыслями о будущем и планами на дальнейшую жизнь. ОН наравне со всеми пил, говорил, делился и рассуждал, замечая, что особенно внимательно ОНА слушает ЕГО высказывания. ОН смущался, замолкал и находил причину для того, чтобы уйти. И уходил, а после, оставшись в одиночестве, безбожно ругал себя за проявленную слабость! Хотя в следующий раз поступал аналогичным образом.

***

Шло время. Пролилась дождями осень. Замерзла и растаяла зима. Отзвенела колокольчиками капели, отыграла на клавесине ручейков весна. Первый курс плавно подошел к логическому завершению. Сдались бастионы зачетов, выбросили белые флаги экзаменационные цитадели. Веселился юный май. Взрывался безмятежным смехом, щедро одаривал людей теплом и радовал игрой солнечных зайчиков. Стирал сомнения и внушал надежду на лучшее.

ОН навсегда запомнил тот день. Прозвенел звонок, обозначивший конец последней «ленты». Освобожденные студенты гудящей толпой высыпали на площадь перед главным университетским корпусом. Стояли, курили, щелкали жареные семечки и каленые орешки. Плевали, шутили, разговаривали.

ОН издали увидал ЕЕ. Грациозно, совсем по-королевски ОНА спускалась по узорчатому мрамору парадной лестницы в компании подруги Елены. Снежно-белые брючки, обтягивающая кофточка с цветастым рисунком-абракадаброй в виде латинских, арабских, русских букв, цифр и алгебраических знаков, мягкие босоножки из серой кожи, сумочка молочного цвета. Роскошное серебро волос, переливающееся под лучами полуденного солнца. Густая зелень глаз. ОНА была по-весеннему прекрасна, но недостижима, как февральская жара.

Сердце черноволосого сжалось. Множество раз ОН наблюдал эти неторопливые уходы, но ни разу не нашел силы подойти и предложить себя на роль провожающего. Почему? ОН затруднялся ответить.

Словно ища кого-то, ОНА остановилась, покрутила головой и вдруг встретилась взглядом с глазами юноши. На короткий миг изумруды соприкоснулись с печальной сталью. Девушка замерла, а ЕМУ сделалось холодно и неуютно. ОН видел, как ОНА коротко попрощалась с Леной и… направилась по направлению курилки. В ЕГО сторону! Холод обернулся жарой. ОН взмок, как попавший под ливень мышонок, и зачаровано смотрел на приближавшуюся сереброволосую королевну.

ОНА подошла к группе курильщиков. Разом поздоровалась со всеми, но не стала слушать ответные приветствия, а прямо, в упор взглянула на НЕГО. ОН примерз к бетону плит и безостановочно курил, делая по две затяжки в секунду. Зеленоглазка сморщила прелестный носик и великолепным, бархатисто-мягким меццо-сопрано (от которого у НЕГО всегда перехватывало дыхание) поинтересовалась, сможет ли юноша проводить ЕЕ до дома. Черноволосый лишь утвердительно кивнул, боясь дрожью голоса выдать свое перегретое состояние. В эти секунды ОН острее обычного чувствовал многотысячное напряжение оголенных нервов, охвативших сердце частой паутинкой чувственных проводов.

ОНИ удалялись под сдержанные смешки и шуточные комментарии невольных свидетелей. Свидетелей чего? ОН не знал ответ! Не понимал и не верил в реальность происходящего! Розовый сон сбывшейся мечты обернувшийся золотой явью настоящего…

ОНИ шли по звонкой брусчатке аллеи, в окружении верб, тополей и акаций. Молчали. Не знали, как начать, с какой стороны подступиться. Были не в силах вдавить красную кнопку с надписью «Старт».

Ох уж это неловкое молчание! Сколько нервных клеток юности ты уничтожило скошенными пулями своей звенящей тишины! Сколько пар не смогло переступить через твое кривоногое тело!

Молодые лица казались гипсовыми слепками из музея восковых фигур, столь застывши и бедны на эмоции были они в те памятные минуты.

ОН словно наблюдал происходящее со стороны и одновременно – участвовал в сказочном действе, неожиданно ставшим реальностью. В области живота носились обезумевшие мурашки приятия. Веяло весной и надеждой. Даже воздух, загазованный воздух вонючего индустриального города, пах как-то по-особому свежо, живительно чисто и очаровательно-сладко.

ОН купил для себя шоколадное мороженое и ванильное с корицей для НЕЕ. ОНИ завернули в первый попавшийся дворик и остановились около садовой скамеечки. Смотрели друг на друга, ели и продолжали молчать!

Это было настолько смешно, что черноволосому захотелось расплакаться. ОН понимал нелепость ситуации, но ничего не мог с собою поделать.

Вмешался Случай. Как часто этот ветреный Господин меняет людские судьбы! Мороженое в руках девушки подтаяло, и липко-сладкий кусочек отвалился, нарушил безукоризненную матовость ЕЕ щечки и хулигански испачкал брюки. Зеленоглазка смутилась, покраснела и столь жалобно взглянула на своего робкого кавалера, что ОН не выдержал и улыбнулся. Не злобно и издевательски, а так, как может улыбаться лишь настоящий друг. Достал чистый носовой платочек, хотел протянуть, но приблизился и дрожащей рукой аккуратно стер полосу мороженного с прелестного личика. Наклонился (почти встал пред НЕЙ на колени! ) и тщательно очистил брючки. После чего выпрямился во весь рост, посмотрел прямо в глаза и опять улыбнулся.

Треснул лед стеснения, раскололся под неудержимым напором понимания и доброты. Исчезла скованность, пропала робость. Раскололись гипсовые маски, и молодые люди с восторгом и удивлением ощутили прикосновения солнца на перепачканных смущением лицах.

***

ОНА рассказывала о себе. Говорила о родителях, детских воспоминаниях и школьных временах. Завистливых и истинных подругах. Затрагивала интересы и увлечения. Мимоходом выяснилось, что у зеленоглазки есть постоянный парень. Произнесено это была столь едким тоном, что сразу же становилось понятно: ОНА не любит нынешнего избранника.

ОН был прекрасным слушателем. Да и не могло быть по-другому! ЕЕ голос обволакивал сознание и гладил душу, ласково прикасался к нервам и нежно дотрагивался до эрогенных зон. ОНА поглядывала уже более открыто. В яркой листве глаз запрыгали веселые чертенята. Появились кокетство и призыв. ОНА лукаво улыбалась, изумленно вскидывала бровки, дважды хватала за руку, но тут же, словно обжегшись, отстранялась и очаровательно краснела. Проходила пара минут, и все повторялось опять.

ОН тоже говорил и рассказывал. О прошлой жизни и учебе, взглядах на настоящее и перспективах на будущее. Портретно обрисовывал родственников, знакомых и друзей. Говорил только правду. Почему-то казалось невероятным кощунством обмануть эту чудесную девушку. Лишь сейчас ОН понял, насколько ОНА великолепна! Прекрасна не только снаружи, но и внутри.