Текст книги "Бородино: Стоять и умирать!"

1-й корпус насчитывал 36 400 человек при 143 орудиях и был сильнейшим в армии Наполеона.

2) 3-й пехотный корпус под командованием маршала Нея, герцога Эльхингенского. Корпус состоял из 10-й, 11-й и 25-й пехотных дивизий. 10-я и 11-я дивизии состояли в основном из французов, но уже с довольно большим процентом солдат других национальностей, в основном португальцев. Это были хорошо подготовленные и слаженные части, имевшие, однако, большой некомплект личного состава. 25-я дивизия была Вюртембергской и состояла в основном из немцев. К началу сражения в её составе был лишь один неполный полк.

3-й корпус насчитывал 10 300 человек при 69 орудиях.

3) 4-й пехотный корпус под командованием вице-короля Италии, дивизионного генерала принца Евгения Богарне. Корпус состоял из 13-й и 14-й пехотных дивизий, итальянской королевской гвардии, Баварской кавалерийской дивизии и части кавалерии 4-го кавалерийского корпуса. 13-ю и 14-ю дивизии составляли в основном французские солдаты, но уже с довольно большим процентом солдат других национальностей, в основном хорватов и испанцев. Остальные части корпуса были немецкими и итальянскими. В целом части 4-го корпуса несколько уступали по боевым качествам частям 1-го и 3-го корпусов, но зато были наиболее полно укомплектованными.

4-й корпус насчитывал 24 300 человек при 88 орудиях.

4) 5-й пехотный корпус под командованием дивизионного генерала князя Понятовского. Корпус включал 16-ю и 18-ю пехотные дивизии и две кавалерийские бригады. Состоял из польских войск и считался корпусом герцогства Варшавского. Польские части отличались стойкостью в обороне и упорством в наступлении, но имели к началу сражения значительный некомплект. Корпус Понятовского вместе с корпусом Даву принимал участие в сражении при Шевардино.

5-й корпус насчитывал 10 тыс. человек при 50 орудиях.

5) 8-й пехотный корпус под командованием маршала Жюно, герцога д, Абрантеса. Корпус состоял из 23-й и 24-й пехотных дивизий и кавалерийской бригады. Обе дивизии были Вестфальские и включали в основном немцев. Так как к некомплекту добавилось ещё отсутствие на поле боя части 24-й дивизии, то корпус Жюно, при неплохом качестве личного состава, оказался в этом сражении самым слабым из пехотных корпусов армии Наполеона.

8-й корпус насчитывал 8900 человек при 30 орудиях.

Кавалерия была представлена силами 1, 2, 3 и 4-го кавалерийских корпусов и кавалерией пехотных корпусов под общим командованием вице-короля Неаполя и Обеих Сицилий маршала принца Мюрата.

6) 1-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала барона Брюера состоял из 1-й лёгкой кавалерийской дивизии, 1-й и 5-й тяжёлых кавалерийских дивизий. Корпус имел многонациональный (хотя в основном французский) состав.

1-й кавалерийский корпус насчитывал 5100 человек и 25 орудий.

7) 2-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала графа Монбрена состоял из 2-й лёгкой кавалерийской дивизии, 2-й и 4-й тяжёлых кавалерийских дивизий. Корпус имел многонациональный (хотя в основном французский) состав и был самым сильным по численности из кавалерийских корпусов Наполеона.

2-й кавалерийский корпус насчитывал 5300 человек и 29 орудий.

8) 3-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала графа Груши состоял из 3-й лёгкой и 6-й тяжёлой кавалерийских дивизий. Имел многонациональный состав (в основном французы, баварцы и саксонцы).

3-й кавалерийский корпус насчитывал 2900 человек и 10 орудий.

9) 4-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала Рожнецкого состоял из 4-й лёгкой и 7-й тяжёлой кавалерийских дивизий. 4-я дивизия была польской, 7-я – немецкой-польской с преобладанием вестфальцев и саксонцев.

4-й кавалерийский корпус насчитывал 3500 человек и 24 орудий.

Всего же под командованием Мюрата находились 19 700 человек и 94 орудия. Нужно обратить внимание на большой процент тяжёлой кавалерии в составе кавалерийских корпусов французской армии. Это усиливало её ударные возможности и давало заметные преимущества во фронтальном столкновении.

10) Старая гвардия под командованием маршала Франсуа-Жозефа Лефевра, герцога Данцигского, состояла из 3-й гвардейской пехотной дивизии.

Гвардия представляла собой соединение наиболее опытных и хорошо зарекомендовавших себя солдат. В гвардию брали тех, кто прошёл не менее двух кампаний. Именно про гвардейцев писал знаменитый Денис Давыдов: «Наконец, подошла старая гвардия, посреди коей находился и сам Наполеон… Мы вскочили на коней и снова явились у большой дороги. Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял ружьё под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу. Сколько ни покушались мы оторвать хоть одного рядового от этих сомкнутых колонн, но они, как гранитные, пренебрегая всеми усилиями нашими, оставались невредимы; я никуда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти испытанных воинов. Осенённые высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, белых ремнях, с красными султанами и эполетами, они казались маковым цветом среди снежного поля… Все наши азиатские атаки не оказывали никакого действия против сомкнутого европейского строя… колонны двигались одна за другой, отгоняя нас ружейными выстрелами и издеваясь над нашим вокруг них бесполезным наездничеством. В течение этого дня мы ещё взяли одного генерала, множество обозов и до 700 пленных, но гвардия с Наполеоном прошла посреди толпы казаков наших, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками».

Это были отборные силы Наполеона.

Старая гвардия насчитывала 6120 человек и 32 орудия.

11) Молодая гвардия под командованием маршала Эдуарда Адольфа Мортье, герцога Тревизского, состояла из 2-й гвардейской пехотной дивизии и польской дивизии «Легион Вислы».

Молодая гвардия насчитывала 7000 человек и 28 орудий.

12) Гвардейская резервная кавалерия под командованием маршала Жана-Батиста Бессьера, герцога Истрийского, состояла из шести бригад и имела в своём составе 4600 человек и 12 орудий.

13) Гвардейская резервная артиллерия под командованием дивизионного генерала графа Жана-Бартелеми Сорбье, полковника гвардейской артиллерии, имела в своём составе 1200 человек и 37 орудий.

Артиллерия насчитывала, как известно, в общей сложности 587 орудий. Но большое значение при сопоставлении сил играет качество и боевые возможности артсистем. Какие именно артсистемы и в каких количествах присутствовали у французов на Бородинском поле?

В исторической литературе принято считать, будто из 587 орудий французской армии в Бородинском сражении только 10 % составляли батарейные орудия (М. И. Богданович, А. П. Скугаревский, Даффи и др.). Но подобную цифру можно принять только для 12-фн пушек. Известно, что при вступлении в Россию наполеоновская армия имела 14 % тяжёлых орудий, а это 12-фн пушки и 8“ гаубицы. Кроме этих орудий к тяжёлой артиллерии можно отнести и длинные 6“ гаубицы, которые примерно сопоставимы с нашими 1/2-пудовыми единорогами. Близки были по мощи и короткие 6“ и новые 24-фн (5,5“) гаубицы. Точное количество орудий по каждой артсистеме определить не представляется возможным из-за разночтения источников (когда 6“ гаубицы называют 6-фунтовыми, 8“ «прусские» гаубицы, имевшие «каменный вес 24-фн», приравнивают к 24-фн (5,5“), хотя по весу чугунного ядра они соответствуют 68-фн, а 8-фн «грибовалевские» пушки считают как 6-фн нового образца).

Но общую картину по французской артиллерии рассчитать вполне возможно. Всего у французов имелось на поле боя 120 гаубиц, из которых 8“ «прусские» составляли 20 единиц. Остальные 100 – это вполне сопоставимые по возможностям 6“ длинные и короткие и 5,5“ новые гаубицы. Вместе с шестью десятками 12-фн пушек это даёт примерно 180 стволов тяжёлой артиллерии, из которых 80 (12-фн пушки и 8“ гаубицы) превосходят по огневой мощи и дальности русские тяжёлые орудия.

Полковая артиллерия, насчитывавшая 98 орудий, была представлена маломощными лёгкими 3-фн и 4-фн пушками. Учитывая, что 4-фн пушки входили и в состав резервной артиллерии дивизий, то общее количество малокалиберных орудий составит порядка трети французской артиллерии на поле боя.

Остальная артиллерия была представлена 8-фн «грибовалевскими» и новыми 6-фн орудиями. При этом обычно данные орудия были представлены в тех же батареях, что и 6“ и 24-фн (5,5“) гаубицы в пропорции 2 гаубицы и 6 пушек, либо в пушечных конных батареях. Хотя, например, в «Молодой гвардии» дивизионные батареи были чисто пушечными с 8-фн пушками.

Так что картина, нарисованная Энгельсом и Тарле о том, что французская артиллерия была в основном представлена 3-фн и 4-фн пушками, не соответствует действительности. Хотя французская артиллерия по численности уступала русской всего на 6 %, по весу залпа она уступала на четверть. Единственным преимуществом Наполеона были 80 орудий, превосходящих по мощи сильнейшие русские орудия. Однако опыт предыдущих войн показал, что это преимущество было трудно реализуемым в силу малой мобильности столь мощных орудий и низкого процента попаданий на больших дистанциях. Именно учёт этого опыта привёл к тому, что русские полевые войска отказались от 12-фн пушки большой пропорции, которая была равноценна 12-фн «грибовалевской» пушке и даже чуть превосходила новую французскую 12-фн пушку.

В целом у Наполеона было небольшое численное превосходство. При этом в пехоте превосходство было почти на 10 % (без учёта ополчения). Качественно русская пехота могла бы в целом считаться несколько лучше французской, если бы не была разбавлена почти на 20 % новобранцами. С их учётом качество русской пехоты можно считать несколько худшим, что должно было больше всего сказаться на инициативности рядового состава на поле боя.

Кавалерия французов численно почти не имела превосходства на русской, но из-за того, что почти 1/3 русской конницы была иррегулярной (казаки) и в регулярной русской кавалерии был невелик процент тяжёлой конницы (5500 в двух дивизиях против более чем 11 тыс. у французов), французская конница как боевая сила на поле боя была гораздо более значима, чем русская, и должна оцениваться как имеющая значительное превосходство.

Так что численное превосходство Наполеона в живой силе усугублялось лучшим в целом качеством пехоты и кавалерии и более подходящим для боя составом конницы. По общей мощи пехоты и кавалерии русская армия уступала почти так же, как французская – в артиллерии.

Соотношение сил приведено на начало Бородинского сражения, то есть уже после боя за Шевардинский редут.

Первоначальное развёртывание и русская позиция

Одним из наиболее странных событий, связанных с Бородинской битвой, является выбор русским командованием позиции и размещение войск на этой позиции. Такой выбор – основная причина критики Кутузова историками. Эта критика опирается в том числе на записки таких известных участников событий, как Барклай-де-Толли, Беннигсен, Ермолов, Толь. Например, Беннигсен, согласно его «Запискам…», считал необходимым «наш правый фланг опереть на деревню Горки и двинуть все остальные войска нашего правого фланга на поддержку левого крыла». Барклай-де-Толли, если верить его сочинениям, убеждал Кутузова «при наступлении темноты исполнить с армиею движение так, чтобы правый фланг 1-й армии отступил на высоты Горки, а левый примыкал к деревне Семёновской, но чтобы вся 2-я армия заняла место, в коем находится 3-й корпус. Сие расположение не переменило бы боевого порядка; каждый имел при себе собранные войска; резервы наши, не начиная дела, могли быть сбережены до последнего времени, не будучи рассеянны и, может быть, решили бы сражение. Князь Багратион, не будучи атакован, сам бы с успехом ударил на правый фланг неприятеля». При этом Барклай ручался за успех. И за вроде бы необъяснимый отказ Кутузова и критикуют чаще всего современные историки. Кстати, эти воспоминания вышли из-под пера людей, уже знавших к моменту написания, как именно прошло сражение. Масла в огонь подливают утверждения французских участников событий, таких как генералы Ж. Рапп, Ж. Ж. Пеле, Ф. Сегюр. По их словам, правый фланг русской армии «был столь же неприступен, как и неопасен».

Но что же именно вызывало такое недоумение действиями Кутузова и критику позиции? В первую очередь нахождение на линии Бородино – Маслова четырёх корпусов и казаков Платова. То есть главные силы русской армии были размещены там, где вообще никаких атак противника не велось. К этому добавляется оценка как совершенно бесполезных, хорошо подготовленных и вооружённых тяжёлой артиллерией Масловских флешей.

Из каких же соображений исходили Кутузов и Толь, размещая войска именно таким образом? Для того чтобы понять, обратимся к схеме № 1. Как видно из этой схемы, Шевардинский редут был никак не передовой позицией, как часто утверждается, а частью единого фронта от Маслова до Шевардина, опиравшегося на целый ряд естественных преград и оборонительных сооружений. Почему была выбрана именно такая линия построения? Одно требование является константой – необходимость перекрыть Новую Смоленскую дорогу. Кроме того, было явное желание заставить французов штурмовать позицию с северо-запада, через реку Колочу. Теперь перейдём к самому критикуемому участку – Масловским флешам. Ведь даже при северо-западном направлении атак французов значение мощной батареи Масловских флешей невелико. Зачем флеши с тяжёлой артиллерией? Ну, флеши нужны в силу важности позиции при возможном захвате их французами. В этом случае русская армия отбрасывается от Новой Смоленской дороги и лишается возможности отойти на Можайск. Это катастрофа. Так что оборонительные сооружения под местечком Маслова – своеобразная страховка от худшего варианта. А тяжёлая батарея, направленная на север? Здесь нам поможет схема № 2. Дело в том, что всего в шести верстах от деревни Бородино, у местечек Аксиньино и Рахманово, находятся броды через Москву-реку. И в том же месте, вдоль северного берега Москвы-реки, идёт Гжатский торговый тракт, который через Марфин брод выходит к Можайску в тылу русских позиций. А Наполеон прекрасно умел использовать манёвр с переброской сил через водные преграды для охвата противника или принуждения его тем манёврам, которые требовались французскому полководцу. При этом Кутузов лично сталкивался с этим умением Наполеона во время своего отступления в Австрии под Кремсом, когда русская армия чуть не была отрезана переброшенными на северный берег Дуная силами Мортье. Тогда Кутузову удалось парировать подобный манёвр. Но уже под Смоленском Наполеон подобным манёвром (уже осуществлённым главными силами) поставил русские армии на грань разгрома, от которого их спас только героизм, проявленный 27-й дивизией Неверовского.

При этом мы исходим из того, что главные силы Наполеона наступали по обеим Смоленским дорогам. Но это известно сейчас, а тогда Кутузов не мог знать, что противник не пустит тот же корпус Богарне по Гжатскому тракту. В этом случае французы были избавлены от необходимости вблизи русской армии переправляться через реку Москву.

Так что батарея на Масловских флешах позволяла держать под наблюдением и обстрелом Гжатский тракт, простреливая северный берег реки Москвы вплоть до леса за Гжатским трактом. Она позволяла замедлить или сорвать возможное продвижение вражеских войск и дать Кутузову время для манёвра или отхода к Можайску. Так что Масловские флеши – это не ошибка или сомнительное решение Кутузова, а совершенно чёткий и, скорее всего, лучший способ парирования небольшими силами вполне характерного для Наполеона манёвра.

Теперь переберёмся на противоположный фланг, к Шевардинскому редуту. Очевидной причиной выбора этой точки для сооружения укрепления было то, что это самая значительная высота на поле. Конечно, южнее были и более высокие возвышенности, но они не представляли интереса, так как покрыты кустарником и лесом. В итоге Шевардинский редут оказался господствующей высотой на Бородинском поле. Но, судя по общему расположению русских войск, размещение у Шевардино тяжёлой батареи должно было заставить Наполеона действовать в соответствии с русским планом, то есть развёртывать силы на северо-западе от русской линии, на поле севернее деревни Бородино. А для этого требовалось иметь возможность простреливать Новую Смоленскую дорогу до её выхода из леса западнее Валуева (схема № 1). Это ставило Наполеона перед выбором: либо вступать в сражение с марша, что явно невыгодно в генеральном бою, либо выводить войска из зоны обстрела для развёртывания. Наиболее естественным в таком случае выглядит развёртывание на самом обширном поле на линии Логиново – Беззубово и севернее Валуева. То есть французская армия оказывается перед русским фронтом и должна атаковать его через Колочу. Или попытаться сманеврировать в обход позиции севернее реки Москвы.

Развёртывание без боя на линии от Новой до Старой Смоленской дороги (до входа в сектор обстрела батареи Шевардинского редута (Головина – Ельня)) тоже мало что даёт Наполеону. В этом случае французская армия нависает над флангом русских войск, но должна будет наступать через довольно широкий лес без возможности поддержать наступление огнём тяжёлой артиллерии из-за отсутствия удобных для неё позиций. Подобное направление ограничивает используемые силы и принуждает выстраиваться для атаки уже на опушке у Доронино, в зоне не просто досягаемости, а эффективного огня батареи Шевардинского редута.

Собственно, эта версия подтверждается в одной из редакций рапорта императору Александру I о Бородинском сражении и самим М. И. Голенищевым-Кутузовым: «…построенный нами 24-го числа редут, а также егеря, засевшие в рвах и кустарниках на правом берегу реки Колочи и занимавшие деревни Фомкину, Алексину и Доронину, весьма затрудняли приближение неприятеля по большой дороге». О том же говорил в своей фундаментальной работе о войне 1812 года А. И. Михайловский-Данилевский. Он полагал, что одной из задач Шевардинского редута было «удобство действовать во фланг наступающим по большой дороге к Бородину колоннам». Современник событий Д. П. Бутурлин писал: «Огонь, производимый из редута, при селе Шевардине построенного, равно и российскими стрелками… весьма обеспокоивал прохождение неприятельских колонн по большой дороге». Так что основной задачей Шевардинского редута, кроме собственно обеспечения устойчивости фланга армии, являлось ограничение манёвра Наполеона на момент развёртывания его войск перед сражением.

Основным возражением против данной версии служат утверждения о невозможности ведения огня с Шевардинского редута по Новой Смоленской дороге. При этом основной упор делается на большую дистанцию. Кстати, именно это возражение мешает осознать значение Масловских флешей. Обычно историки ссылаются на Кутайсова и существующие в русской армии нормативы по ведению артиллерийского огня. Например, в параграфе третьем статьи Столыпина говорится, как батарея должна действовать: «На 400 сажен расстояния выстрелы невыгодны; от 300 до 200 они становятся точнее; но ближе 200 они весьма смертельны; посему на первом расстоянии должно стрелять медленно и редко, на втором скоро, на третьем поспешнее и стремительно (в подлиннике расстояния указаны прописью. – В. З.)». А вот что рекомендовалось в пункте 1 правил Кутайсова: «В полевом сражении выстрелы за 500 саженей сомнительны, за 300 довольно верны, а за 200 и за 100 смертельны… Следовательно, когда неприятель ещё в первом расстоянии, то должно стрелять по нём редко… во втором расстоянии стрелять чаще… и напоследок наносить удары со всевозможною скоростью».

Однако при этом забывают, что речь идёт об эффективном огне по таким мишеням, как, например, батальонная колонна. Действительно, вероятность попадания в подобную цель из 12-фн пушки на дистанции 400–500 саженей была меньше 40 %. А тут говорится о дистанциях 1000 саженей и более. Как показывает пример Бородинской битвы, французы эффективно обстреливали Багратионовы флеши с такой же дистанции – порядка 1000 саженей. Просто путают эффективный огонь по конкретным единичным целям (даже типа батальонной колонны) и эффективную стрельбу по площадным целям (походные порядки пехотного корпуса или расположение главных сил неприятеля). Но когда речь идёт об обстреле городов или больших масс войск на поле боя или на марше, то огонь на предельные дистанции вполне допустим и актуален.

Перенесение основного направления действий с Новой на Старую Смоленскую дорогу было оценено как не особо значимое ввиду заброшенности Старой дороги и лесистой местности в её районе. Более вероятным, похоже, считалось продвижение французов не южнее, а севернее Новой Смоленской дороги. Собственно, так оно и было – севернее, по просёлкам, шёл корпус Богар-не, который был в два с половиной раза больше идущего по Старой Смоленской дороге корпуса Понятовского. Однако возможность обхода предусматривалась, и для его парирования в район Старой Смоленской дороги было предусмотрено выдвижение резервов и начато сооружение Багратионовых флешей.

Центр русской позиции, а точнее стык левого фланга и центра, опирался на построенное южнее Бородина укрепление – курганную батарею, которая фланкирующим огнём прикрывала нашу линию на левом фланге и совместно с Шевардинским редутом позволяла обеспечить устойчивость фронта не меньшую, чем в центре и на правом фланге, где фронт прикрывался крутыми берегами реки Колочи.

Начальное развёртывание русской армии

Что же мы имеем в итоге? А имеем мы весьма разумное и продуманное расположение русской армии в соответствии с требованиями военной науки того времени. При этом развёртывание противника было затруднено. Много внимания было уделено защите от таких действий противника, которые могут привести русскую армию к катастрофе даже без прямого разгрома на поле боя. Кутузов не зря считался прекрасным полководцем. Он образцово выбрал позицию и провёл развёртывание. Таким образом, Наполеон был поставлен в крайне неудобное положение ещё до начала боя. Но император Франции не уступал в военном искусстве Кутузову. И как он сумел выкрутиться из цугцванга, который ему пытался навязать русский командующий, мы узнаем далее.