Текст книги "Превосходство Неодаренного. Том 1"

Глава 7
Значимость пешки

Вот она – жизнь при дворе.

Молчу, смотрю в глаза Элеоноре. Очень хочется перевести взгляд на красивую грудь, но я перебарываю это желание. Одно движение глазами и она поймет, чего я стою. А если уж говорить честно, то я не настолько наивен и не верю, что такая важная особа снизойдёт до секса с беляком.

Хмыкаю про себя. По крайней мере сейчас не снизойдёт. А там как получится. Может это я буду перед ней ширинку расстегивать.

А что касается ее принудительного предложения «сотрудничества», то я знаю эту «школу». Проходил. Один из первых уроков Магистра: если кажется, что нет выбора – подумай. Кто-то хочет, чтобы ты так считал. И он тебе не друг.

Жую зубочистку. Думаю. Не спешу с ответом. Молчаливое противостояние продолжается. Элеонора стоически выдерживает мой взгляд и тишину – только улыбается.

Можно, конечно, поиграть на два фронта. Но, во-первых, это непросто. Особенно без знаний о мире и правилах игры. Во-вторых, мой, так называемый, теневой авторитет упадет навсегда. Двойные агенты очень редко заканчивают хорошо.

– У меня встречное предложение, – наконец говорю я.

– Не переоценивай свою значимость, – застегивает молнию Элеонора, пряча свой шикарный бюст. – Да, сейчас ты привлек внимание. Но так происходит с каждым, кто хоть как-то выделяется. Если ты сейчас ошибешься, то тебя просто спишут со счетов.

Я кладу ладонь на лицо. Эту улыбку нужно скрыть.

– Ты чего?

– Учитель, давайте мы сделаем вид, что этого разговора не было. И да, я буду вам помогать по мере сил, если это не противоречит моим… договоренностям с директором.

На самом деле с Георгием я ни о чем толком не договорился. Но Элеоноре об этом знать не положено.

– Не говори ерунды, – фыркает Элеонора. – Нейтралитет держать не получится.

– Думаете, вы поставили меня перед выбором? Ошибаетесь. Это вы выбираете. Либо мы сотрудничаем в рамках… особых приличий. Либо вы делаете меня своей хм… неблагонадёжной фигурой. Возможно, сейчас вы не видите во мне угрозы. Но… представьте, что будет, если это когда-нибудь изменится?

Беру мимику под контроль, убираю ладонь с лица, продолжаю:

– Я не собираюсь играть с тобой в эти игры на два фронта, – перехожу я на «ты», и Элеонора щурится. – Мой разговор с директором тебя не касается. Но могу сказать, что мы ни о чем конкретном не договорились. А что он от меня хотел, ты и так прекрасно знаешь. Ну, так что? Что ты выбираешь? Кем хочешь меня видеть? Потенциально слабым врагом или потенциально сильным союзником?

Тишина.

Элеонора улыбается, показывая белоснежные зубки:

– Пока что я вижу только потенциально сильного болтуна.

Пожимаю плечами:

– Буду считать, что мы поняли друг друга.

Разворачиваюсь, ухожу.

– Константин!

Оборачиваюсь.

– Чем выше взлетишь, тем больнее упадешь.

Выхожу, осматриваюсь. Подбегает Сева:

– Ахереть, да ты…

– Ты убежал.

– Ч… что?

– Там, в столовой. Ты просто убежал.

– Э-э-э, а что мне надо было сделать? Он бы меня убил…

Сверлю труса глазами. Он не выдерживает, отворачивается, бубнит:

– Слышь, не начинай. Ты бы тоже свалил. Какого черта? Тут только так.

Даже таким нужно давать последний шанс:

– Сбежишь еще раз, можешь забыть о нашей… дружбе.

Сева краснеет:

– Чег-о-о-о? Ты дубнулся, что ли? Крутым стал? Да что с тобой вообще такое?

Поднимаю бровь. Слышу ускоренное, неровное сердцебиение. Он меня боится?

– Решил пересмотреть свою жизнь. Не хочешь пересмотреть свою? Вместе?

Протягиваю Севе руку. Замечаю любопытные взгляды. Ученики в коридоре оценивают каждое наше движение.

Да, этот мальчишка трус. В Варгоне я бы сразу же списал его, как ненадежного. Но здесь все по-другому. Трусом рождаешься, трусом воспитывают. Я не буду ему доверять. Но дам шанс измениться. А там посмотрим…

– Э-э-э, – быстро моргает Сева, переминаясь с ноги на ногу. – И что это значит?

Улыбаюсь:

– Как что? Возьмем яйца в кулак. Набьем пару морд. Вступим в Вальты. А может и свой клан создадим. Как тебе мысль?

– Я… я… Но я не хочу никому бить морды. Я просто хочу пробудить дар и найти нормальную работу. Может в Исталы вступлю. Я не хочу в это ввязываться…

Слышу за спиной шаги. Сева скукоживается. К нам подходит парень в желтом пиджаке. Высокий, рыжий, с резкими чертами лица. Тот самый, который подарил мне пачку мятных зубочисток. Наверное, так выглядят аристократы.

Он перехватывает мою руку, пожимает.

– Долго думаешь, – подмигивает он Севе. – Меня зовут Сэм Блэк. Я из клана Новус. Ну ты знаешь – тупые америкосы. Элеонора же уже говорила?

Сева за его спиной мямлит:

– Я короче… пошел… да… ладно… пока…

И ссутулившись, уходит.

Бедное, забитое существо. Измениться ему будет сложно. Но больше я к нему не обращусь. Захочет – сам подойдет. Я не нянька.

– Интересный ты парень, – отпускает руку. – Прибил Клоуша? Я, конечно, знал, что он нарвется рано или поздно. Но не думал, что на тихого беляка. Подносом… Ха-ха! Ты в курсе, что он только полгода назад пробудил дар? И даже не успел его использовать.

– Не познакомишь нас, Сэм-кун?

Оборачиваюсь. Девушка в обтягивающем кимоно улыбается мне алыми губами. Ее узкие глаза большие по меркам азиатов. Черная обводка, нарощённые ресницы. Родинка по глазом. Мимолетно замечаю под ее одеждами выпуклость. Либо она трансгендер, либо носит с собой короткий клинок.

– Акане? – улыбается Сэм. – Ты прекрасна, как никогда.

– Как приятно, – хмыкает девушка. – А ты, как всегда, ловелас.

– Девушки – цветы нашей жизни. Особенно такие, как ты.

– Ой, Сэм-кун – это так мило, – смущается Акане и так же резко меняется в лице. – Тебе я не дам. Свисни отсюда.

– Как грубо. А я-то думал в Японии все девушки милые.

Тяжелые шаги за спиной. Да чтоб вас. Что за парад начинается?

– Ты! – мощно разворачивает меня тяжелая рука.

Парень на голову выше меня, широкоплечий. Монобровь на все лицо. Отбитые уши. Небольшая залысина. Ему лет двадцать, а уже плешивый. В спортивной форме. За его спиной пятеро таких же отпетых. И все из клана «Новая Сила».

– Я.

– Дэн, уймись, – встает Сэм-кун по правую от меня сторону. Акане слева. Замечаю, как напружинилось ее элегантное тело. Одно движение, и в ее руках вычурный кинжал. – Все было честно. Клоуш сам нарвался.

– Заткнись, желтушный! – тычет пальцем ему в лицо. – Еще слово, и выбью из тебя все дерьмо.

Сэм отбивает руку в сторону. Стремительно достает пистолет из наплечной кобуры под пиджаком. Простенький, однозарядный, дуэльный. Направляет его на качка. Из дула светит голубым.

Дэн отскакивает назад. На моих глазах его лицо стремительно краснеет, вены проступают, мышцы растягивают спортивную форму, грозясь разорвать ее в клочья.

– Не вмешиваться, – рычит он своим приспешникам за спиной. Изо рта идет пар, словно на морозе.

Акане не шевелится, пружинится как кобра, оголяя идеальную ножку из-под кимоно.

Я перевожу взгляд с одного на другого. Не думаю, что эти двое просто решили защитить меня. Похоже, Новую Силу мало кто любит.

– И кто же у нас тут разбаловался? – выходит из класса на шум Элеонора. – А, это же наши любимые забияки. Решили выяснять отношения в школьных коридорах?

Ученики, в основном беляки, вжимаются в стену, с ужасом наблюдая за происходящим.

Акане смотрит на учителя:

– Элеонора-сенсей. Тут Дэн за кузена решил отомстить. И угрожает Сэму Блэку.

– Неужели? – переводит глаза Элеонора с меня на Сэма, на Дэна. – А его разве Сэм убил? Какой-то у вас странный любовный треугольник. Не знаю, что происходит, но одаренный не имеет права нападать на непробужденного. Это закон.

– Он убил Клоуша! – плюется Дэн. – Клан «Новая Сила» это так просто не оставит!

– Ути-пути, – язвит Элеонора. – А скольких ты убил? Троих? Четверых? И это за три года обучения. О, кстати, твой Клоуш же пробудился недавно. И его убил неодаренный первогодка. Какой позор для силачей.

Цвет лица Дэна изменяется на бордовый. Спортивная куртка трещит по швам.

Хм, она специально накаляет обстановку? Вот ведь стерва. Вздыхаю. Эта ситуация мне не нравится. Только я хотел заняться своими делами – разобраться, как работают очки влияния и посмотреть, что я могу за них приобрести, чтобы защититься вот в таких ситуациях…

– Желтушный! Ты нахера за него впрягаешься? – рычит Дэн.

– Ты неправильно меня понял, – улыбается Сэм. – Ты просто мне не нравишься.

– Стоп-стоп, детки, – цокает каблуками Элеонора и встает рядом со мной. – Хотите выяснять отношения – делайте это в яме. Вы знаете правила. Хотя… мне все равно. Можете поубивать друг друга здесь и сейчас.

Удивительно, но Дэн закрывает глаза, глубоко выдыхает. Его тело меняется на глазах и… становится тоньше, чем было до трансформации. Сэм хмыкает, дрожащей от напряжения рукой прячет пистолет. Хоть по лицу и не скажешь, но сердце у него выбивает мощный ритм.

Дэн смотрит на меня, сжимает зубы, но говорит спокойнее:

– Оборачивайся. Каждый свой день. Клянусь Новой Силой, я отомщу за кузена. Я не просто убью тебя. Я навел справки и знаю, где ты живешь. Видел твою мамашу и сестренку. Зачетные шлюшки. После того, как сдохнешь, они всю оставшуюся жизнь будут сосать у моих парней, – кивок за спину. – До кровавых мозолей во всех дырах. Мы пустим их по кругу. И так каждый день. Пока не сдохнут. До скорого… Константин Киба.

Я редко злюсь. Но сейчас сдержать эмоции оказалось сложнее, чем обычно. В Варгоне угроза семье – страшный позор. Если у глав Семей проблемы – они решают это друг с другом. Да, можно лишиться всего, и семья станет нищей. Но никто не обидит жену или ребенка.

Вытаскиваю зубочистку, перекидываю ее между пальцами, смотрю на Элеонору.

– Напомните мне, что будет, если одаренный нападет на меня?

На меня смотрят с удивлением. Но Элеонора отвечает:

– Что, Киба? Уже забыл? Если он сделает это первым, то лишится девяноста процентов очков влияния. Если убьет или тяжело ранит – мы подадим запрос в клан на его исключение и лишение всех привилегий. И если клан откажет – их представителям будет тяжело поступить на обучение в любые школы. Информация о проступке попадает в единый реестр.

– Понятно.

Кидаю зубочистку в ноги Дэну.

Становится тихо. Трясущиеся беляки перестают дышать. Растягиваю улыбку, оскаливаясь акулой:

– Ты – отброс. Подбери и выброси.

Силачи переглядываются. Сэм присвистывает. Акане еле слышно прошептала непонятное «субарашьи». Элонора стоит и смотрит на меня с легкой ухмылкой.

Дэн еле сдерживается, чтобы не наброситься на меня:

– Паскуда… Прячешься за школьными правилами.

Никто. Никогда. Не будет угрожать мне расправой над семьей. Хоть это и не совсем моя семья, это неважно. Окружающие должны понять эту маленькую и простую истину. И делаю я это не из-за эмоций или душевных страданий за близких, которых у меня тут нет. Есть иная причина.

В голове всплывают слова Магистра:

«Запомни Эйн, угроза направленная на тебя – ничто. Направленная на твоих последователей – разрушительна. Никто не пойдет за тем, кто не в состоянии защитить их»

Что ж. Я здраво оцениваю свои силы. И даже успел изучить информацию на смартфоне из открытых источников.

Клан «Новая Сила» – одна из трех непризнанных коалиций в российском кластере. Официально – «торгаши и бизнесмены», но по факту занимается рэкетом и вымогательством. «Новая Сила» образовалась из изгнанной из Исталов влиятельной семьи. Уж за что ее изгнали и почему – точно неизвестно. Но пишут, что они выступали против политики клана по отношению к Новусу.

Несмотря на славянское происхождение и предрасположенность к предметной сумме типа жидкость, в Новой Силе тренируют сумму тела. И усиливают свой организм зельями Исталов, с которыми у них остались нелегальные связи. Ходят слухи, что они специально изучают направления суммы, способное противостоять сумме Новусов.

По крайней мере, так пишут на форумах. Насколько это правда, я не знаю. Но главное, что это не всемогущий правящий клан, а лишь кучка отморозков.

Говорю Дэну:

– Я пользуюсь правилами, не нарушая. Ты грозил моей семье. Теперь слушай, чем я на это отвечу. До конца обучения в школе не доживет ни один член Новой Силы. Эй, вы, – смотрю за спину Дэну. – Если не хотите сдохнуть – уходите из этого клана.

Тишина.

Тишина.

Дэн засмеялся.

Его приспешники молчат, хлопают глазами. Но вроде опомнились, ржут вместе со своим главарем.

– Первый раз вижу такого чудика, – протирает слезы Ден. – Не доживет… ни один…

Вот только смеются силачи одни. Ни беляки, ни Сэм, ни Акане, ни Элеонора не участвуют в веселье.

– Окей, – надрывает живот Дэн. – Хорошо, ты меня насмешил. За это я тебя сегодня отпускаю. Живи и трясись… Я все сказал. Ой, ну пипец. Шизоид, млять. Ладно, парни, пошли.

Сую руку в карман, но не нахожу своей заостренной маленькой радости. Закончились. Вздыхаю, смотрю в массивные спины силачей. Сэм неправильно понимает мой вздох, кладет мне руку на плечо.

– Сочувствую, парень. Ты влип. Это было немного… глупо. Не думаешь?

Совсем не думаю. Мне досталось тело побитого и несчастного существа. Ко мне привыкли именно таким. И все что происходит сейчас – ожидаемо. Когда я изменился, это заметили те, кто раньше на мне отрывался, издевался. Первым таким стал Клоуш. Ему не понравилось, что я привычно перед ним не стелюсь. Вроде как раньше я за свои средства покупал ему еду и напитки – носил после тренировок чуть ли не каждый день.

Меня покорежило от этой мысли, и я еле сдержался, чтобы не вздрогнуть от отвращения к себе прошлому. Как вообще так можно жить? Проще сдохнуть.

Пожимаю плечами:

– Да ты тоже не проявил особого благоразумия.

– Я? – удивился Сэм. – Ну даешь. Я – Сэм Блэк из Новусов. И силачи давно уже липнут к нашей подошве. Дэн мне ничего не сделает или его клан просто перебьют. А вот ты…

– Субараши, – хлопает Акане. – Киба-кун, ты столь же смел, как и безрассуден. Неодарённый беляк оскорбил бешеного пса Новой Силы. Элеонора-сенсей, вам не кажется это прекрасным?

Элеонора стоит неподалеку словно призрак. Я даже сердцебиения ее не слышу.

– Совсем немного, Акане-чан. Такие иногда появляются в школах. Правда, они сначала пробуждают сумму. Только потом пьянеют от нее и теряют крышу, считая себя самыми бессмертными. Немногие такие дожили до выпуска… м-да… А наш Киба самый бессмертный из бессмертных. Боюсь представить, что будет, когда он пробудит свой дар… О, кстати, Киба. Раз уж ты спелся с Сэмом и Акане, то почему бы не попросить у них проверить твою предрасположенность и сосуд? Для школы слишком дорого тестировать непробужденных. Намного выгоднее сосать из них несколько лет деньги, чтобы потом убедиться, что они бездари…

И смеется. Беляки смотрят на нее, перешептываются. Элеонора уходит, со всей дури хлопая дверью.

– Чего-то она не в настроении, – чешет голову Сэм. – Константин, у тебя есть три миллиона рублей?

– Нет.

– А двадцать тысяч очков влияния?

Качаю головой.

– Ну за бесплатно тебе никто тестирование не проведет. Уж извини.

– А я и не просил. Дождусь пробуждения. Смысл знать то, что не можешь контролировать.

Акане смотрит время на смартфоне.

– Никто не хочет после занятий поужинать? Сэм-кун? Киба-кун? Наш шеф-повар подает лучшие сашими в мире. Брюшко тунца блюфин. М-м-м. Пальчики оближешь.

* * *

У школьной остановки толпится очередь из беляков. Смотрю на себя. Выгляжу как они. Ну прямо один в один. Джинсы да белая рубаха. Хотя нет. Кто-то вон в брюках. Мне в принципе плевать, но от обновок бы не отказался.

– Нам не сюда, – улыбается Сэм. – Тут торчит только чернь.

– Чернь? – спрашиваю я.

– Ага. Ну эти – беляки. Как ты, – весело меня осматривает с ног до головы.

– Беляки только из-за формы, – больше утверждаю, чем спрашиваю.

– Скорее из-за происхождения и статуса. Сам знаешь, не все могут позволить себе носить в школе нестандартную форму. Это немалые дополнительные взносы в фонд школы.

Акане морщит носик:

– Не стоит так называть людей, Сэм-кун. Особенно из-за одежды.

– Ну… а как их еще называть? Если они чернь.

– Ты всего лишь родился во влиятельной семье. Это не делает тебя выше остальных.

– Как это не делает, если я родился во влиятельной семье? – хмыкает Сэм. – Очень даже делает. Мне повезло, а им нет. Родился бы я беляком, тоже был бы чернью. Ну знаешь… сперматозоид удачно залетел.

– Сэм-кун, фу! Ямерью!

– Акане, хватит тебе со своим японским. Я не понимаю, – бурчит Сэм.

– Называй меня Акане-сэмпай! Я старше тебя и сильнее!

– Ой, да ладно тебе, Аканушка. Мы же не в Японии, – Сэм смотрит на меня. – Знаешь, вот она всегда такая – со своими камнями лезет в чужой огород. Или… там по-другому говорится?..

Я в полном замешательстве. Как я оказался в компании этих детишек? Иду рядом, жалею, что нет зубочисток. Вздыхаю…

– Дружище, ты чего? – пихает меня кулаком в плечо Сэм. – Взбодрись. Скоро ты и вся твоя семь…

– Сэм-кун!

– Ну что? Я же правду говорю.

– Директор этого не допустит. Мало ли как ученики ругаются.

– Ты за пять лет не поняла еще? Это тебе не Япония, Акане-чан. И даже не Европа. Российский кластер суров, как… как…

– Хватит, Сэм-кун.

Сэм вздыхает:

– И как только наши родители подружились. Акане-чан, ты невыносимая зануда. И вообще, ты когда-нибудь видела директора? Всеми делами зам занимается.

– Ну… не видела. Но родители говорят, что он очень скрытный.

– Мягко выражаясь. Я здесь уже три года, а ты вообще пятый. И ни разу мы его не видели. Странно же, ну скажи, Акане-чан.

Хм, мне кажется или Сэм неровно к ней дышит?

Но важнее другое. Все это внимание ко мне слишком подозрительное. Ну допустим, я кого-то там убил. Я же беляк. Толку от меня этим двоим? Если вербовку заместителя директора и Элеоноры еще как-то можно понять. В такой школе все средства хороши. То, что нужно этим?

Так, хватит думать о ерунде. Я прекрасно понимаю, что они делают. Сам занимался подобным в Варгоне. Если приводить аналогию с местными шахматами, то намного проще превратить пешку в ферзя, чем заполучить вражеского. Было время, я сам с улицы подбирал харизматичных попрошаек и делал из них достойных неофитов. Глупо надеяться, что здесь все работает по-другому.

У меня звонит телефон. Ну конечно. Кто бы сомневался.

Акане и Сэм затихают. Отвечаю:

– Да, мам. Нет, не домой. Меня пригласили на ужин. Кто? Если бы я знал. Сэм Блэк и Акане?.. – вопросительно смотрю на девушку.

– Мацуо. Из клана Джунсиначи, – слегка приклоняет голову девушка.

– Мацуо, – повторяю я. – Эм-м-м. Ну, наверное, та самая. Да. Нет, она не моя девушка. Да, красивая.

Краем глаза вижу, как у Акане дергается щека. Сэм смотрит на меня исподлобья. Не обращаю внимания, продолжаю играть свою роль маменькиного сыночка:

– Да, буду позже. Что? Явился? И что делает? В игры играет? Я понял. Хорошо. С ночёвкой? Не знаю, может быть. Думаешь? Хм, так далеко? А ты-то откуда знаешь? А-а-а. Секунду.

Прикрываю микрофон, говорю Акане:

– Я останусь у тебя на ночь. Мать говорит, что ты живешь на другом конце Москвы. А это пробка на три часа в одну сторону.

Акане коротко кивает, отворачивается. Сэм широко распахивает рот:

– Блин, а что… так можно было?

Смотрит на Акане, на меня, снова на Акане…

… снова на меня.

Глава 8
Джунсиначи

Мы едем в колесни… тьфу… в машине. Мозг путается. Слишком много новых знаний просыпается, слишком многое я узнаю.

Я сижу на кожаном диване. Внутренности машины мало чем отличались от маленькой, но роскошной комнаты.

И как так получилось, что я сижу между Сэмом и Акане?

Не хочу сказать, что мне неприятно. От девушки пахнет цветами. Мой острых нюх усиливает этот аромат. А тепло, которое я чувствую от нее, заставляет напрячься некоторые… части моего подросткового тела.

Чешу нос:

– Кхм… вообще-то тут еще места есть, – киваю на противоположный диван.

Молчат. Ну что за детский сад.

– Ла-а-а-адно, – пересаживаюсь.

Теперь Сэм сидят с Акане. Ерзают на месте.

– А вам сколько лет?

– Мне девятнадцать, – быстро говорит Сэм, принципиально не глядя на Акане.

Акане морщит носик:

– У девушек неприлично такое спрашивать, Киба-кун. Ты разве не знал?

– Ей двадцать один.

– Сэм-кун! Бака!

Вроде взрослые уже. А ведут себя, как дети. Хотя у важных особ часто вырастают вот такие вот. На публике петухи, а в любовных играх цыплята. Никакого секса до брака, все дела.

Закидываю ногу на ногу:

– Ну, так зачем я вам нужен? Поиграем или поговорим начистоту?

Сэм и Акане переглядываются.

– Киба-кун, ты похоже что-то не понимаешь, да?

– В смысле?

Сэм ядовито улыбается:

– Ты нарвался, дружище. Что тебя удивляет? Да, мы замечаем таких людей, как ты. Стараемся с ними дружить, поддерживать отношения. Даже с… э-э-э… чернью.

– Сэм-кун!

– Ну что? Если не мы его приголубим, сделают Исталы. Или не дай бог Вальты. Хотя… вряд ли. Ты больше похож на негров…

– Сэм!

– Да что? Филзели не негры, что ли?

– Чернокожие! Афроамериканцы! Прояви уважение!

– Да я уважаю-уважаю. Вот ведь… Киба, ты уважаешь негров?

– Мне все равно.

– А гомиков?!

Акане стукнула Сэма по руке, выругалась на японском.

– Ай! Да хватит уже!

– Ты ведешь себя, как беляк!

– О-о-о, значит ты их тоже считаешь чернью хе-хе…

– СЭМ!!!

Словно по команде, Сэм и Акане натягивают серьезные маски. Даже ритм сердца у них устаканивается.

– Два раза – случайность, – говорит Сэм.

– Три раза – статистика, Киба-кун, – подхватывает Акане. – Сначала ты дерешься с тремя и отправляешь двоих из них в лечебницу. Потом ты глумишься над Клоушем и…

– Гх-р-р-р, – проводит пальцем себе по горлу Сэм. – Отправляешь его к праотцам. Это же уже три, да? Ага. И четвёртое: ты неплохо разрулил с Дэном. Даже несмотря на то, что теперь умр…

– Сэм.

– Э-э-э, несмотря на то, что теперь ты в ж…

Акане сует руку под кимоно, нащупывает свой… агрегат.

– Да понял я! – вжимается в диван Сэм. – В общем, теперь у тебя большие проблемы, дружище. А мы любим дружить с тем, у кого большие проблемы с силачами. Фетиш такой, ага.

– Возьмете меня в клан? – усмехаюсь я.

Акане качает головой:

– Это не так просто, ты же знаешь. Взять гайдзина в семью Джунсиначи практически невозможно. Чистота нашей крови…

… – божественна, – закатывает глаза Сэм. Видно, что он чем-то недоволен.

– Гайдзин? – спрашиваю я.

– Иностранец, – кивает Акане. – За всю историю Джунсиначи в клан было принято всего несколько десятков гайдзинов. За самые высшие заслуги. Плюс, ты в совершенстве должен владеть сразу двумя направлениями. Суммой тела: выносливость и предметной суммой: твердое. А это предрасположенность… Хотя… Я вижу, твои глаза…

– Мой отец японец, – киваю я.

– Вот оно что. Ну… это мало что меняет. Полукровки не сильно отличаются от гайдзинов.

– Зато в Новусы мы берем кого попало, – улыбается Сэм.

– Сэм-кун, не привирай. В клан Новус тоже попасть непросто.

– Попроще, чем к вам, – бубнит Сэм.

Похоже, начинаю понимать. Сэм неровно дышит к Акане, но сблизиться с ней у него никогда не получится из-за строгих правил клана чистой крови.

Мы едем около двух часов. Несмотря на некоторые детские взгляды Сэма и Акане, они оказались довольно образованными и мыслящими. Их интерес ко мне вполне понятен. На игровой доске появился новый игрок. И пусть даже пока пешка, но потенциально любая из них может дойти до края доски, став ферзем.

Разумеется, это не значит, что я сам к ним не присматриваюсь. Общение с сильными мира сего – первый шаг к пониманию, что со мной произошло. Да и ко всему остальному…

По-хорошему мне бы вернуться домой и убедиться, что с семьей все в порядке. Но Сэм на это сказал, что Дэн при всех угрожал им расправой. А значит, в случае чего, его клан первым попадет под подозрения. Дэн хоть и ведет себя как перекачанный кабан, но немного с мозгами. Подставляться открыто не будет. По крайней мере – пока.

– Но, – многозначительно смотрит на меня Акане. – Ты действительно в сложном положении. Новая Сила не прощает таких обид. А ты сильно их обидел, Киба-Кун. Расскажи мне, что собираешься делать? Ты ведь пошутил, что перебьешь их всех?

Сэм фыркает:

– Так себе шутка.

– Не пошутил.

Глаза Акане хищно блестят, хотя она очень старается скрыть эти чувства:

– И как же ты собираешься это сделать? Ты ведь даже не одаренный, Киба-кун.

– Увидите.

– Но…

– А вот и приехали! – смотрит в окно Сэм. – Акане, сколько стоит такой особняк?

– Откуда же я знаю.

– Не ври.

– Не приставай, Сэм-кун.

Я смотрю в окно. Машина останавливается у ворот, суровая узкоглазая охрана тщательно проверяет все, даже заглядывает внутрь. Спрашивает что-то у Акане на японском, кивая на меня.

Нас пропускают, и мы довольно долго едем через ухоженные сады. Подъезжаем к… совру, если не назову это настоящим замком.

Дверь нам открывает слуга. Кланяется Акане, Сэма приветствует коротким кивком, а на меня даже не смотрит. Закрывает дверь, чуть меня не придавливая. Акане видит это, ругается. Дворецкий низко кланяется:

– Комэнасай, Акане-сама, – смотрит на меня. – Добро пожаловать, уважаемый гость. Прошу…

Вроде обычный слуга, а во взгляде столько презрения, что хочется плюнуть ему в лицо. Разумеется, свои желания я оставляю при себе. Следую за Акане. Массивные двери открывают двое слуг, и мы попадаем в вестибюль. В глазах рябит от роскошной простоты. Невозможно описать антураж японского интерьера. Великолепие в строгости и минимализме. Я такое вижу впервые.

Нас встречают слуги в кимоно. Все как на подбор в традиционных японских кимоно. Замерли в поклонах. Мимо проходит высокий, худощавый мужчина лет шестидесяти. Чистокровный японец с темными глазами, кустистыми бровями и пучком волос на затылке.

Он разговаривает по телефону, замечает нас. Сбрасывает вызов, смотрит на Акане. Они на повышенных интонациях стали переговариваться на японском. И судя по голосу, он не сильно доволен. Интересно только, чем. Мной что ли? Раз уж слуга так на меня отреагировал, то что уж говорить об этой важной птице.

Мы с Сэмом переглядываемся.

Мужчина резкими движениями проходит мимо Сэма, подходит ко мне:

– Я – Хидан Мацуо Джунсиначи. Моя дочь редко радует нас гостями. Особенно без предупреждения. Будь уважителен, соблюдай правила приличия.

– Я – Константин Киба, – слегка склоняю голову. – При всем уважении, ваша дочь пригласила меня. Но если вам доставляет неудобство мое скромное происхождение, то я немедленно уйду.

Ни единый мускул не выдаёт эмоции японца:

– Меня не волнует, что здесь, – дергает за рукав. – Мне важно, что тут, – тычет пальцем в грудь.

– Понимаю.

– Не уверен. Что на сердце, то и на лице.

Мужчина разворачивается, поправляет ножны на поясе и уходит, скрывшись за дверью одной из комнат. Смотрю ему в спину. Замечательно. Обожаю бессмысленные реплики, единственная цель которых заставить собеседника задуматься и засомневаться. Прием старый, как хозяйка борделя подгорного города полулюдей, в котором я очень давно отсиживался, выжидая появления одной важной персоны. Компромат тогда я собрал очень хороший.

Сэм разувается, подходит к Акане, шипит:

– Ты его не предупредила? С ума сошла?

Акане хмыкает, призывает меня рукой. Я повторяю за Сэмом, снимаю потертые кеды. Похоже, тут везде ходят босиком.

Мы в полной тишине следуем за Акане. Несколько слуг идут следом.

Заходим в просторное помещение с со странно заниженным обеденным столом. Вместо стульев – обычные коврики с подушкой. Усаживаемся почти что на пол. Мы с Сэмом рядом, Акане на противоположной стороне. Сразу же подают блюда, озвучивая их названия. Такие яства я вижу в первый раз. Какие-то сашими из четырех видов тунца, кужира…

Сэм видит мое легкое замешательство, шепотом объясняет:

– Это часть мышцы, которая проходит от спинного плавника к хвостовому плавнику. Вкусная вещь.

– Чьей мышцы?

– Кита, конечно. О, а вот эта штука ядовита. Нарезка из рыбы фугу.

– Зачем есть ядовитую рыбу? Да еще и сырую?

– Кто бы знал этих японцев. Наценка на нее как раз из-за этого. За, так сказать, возможность нервишки пощекотать. Это ты погоди. Это только закуска. Потом принесут темпуру и суп из трехкоготной черепахи – Акане его обожает. И вагю. Это уже для меня.

– Вагю?

– Ну ты и деревня, дружище. Это говядина на зерновом откорме. Им там массаж делают, пивом отпаивают, – Сэм понижает голос. – Дорогущее мясцо, ты бы знал. Ну знаешь, мы же в Америке злюки – решили добить японцев. Теперь половина их острова – радиоактивная пустыня. А в таких условиях не до выращивания элитных коров. Э-э-э, ты только не говори об этом Акане, она расстроится. А вагю крутое, попробуй. Хочешь, попрошу и тебе принести?

Смотрю на Акане, обращаю внимание как ловко она подцепляет рыбу двумя палочками, окунает в соус. Беру маленькую тарелку-подставку для стакана, протягиваю:

– Угостишь?

Акане лишь на секунду впадает в ступор:

– Ах…м… Да, конечно, угощайся, – она ловко подцепляет пяток разных кусочков, кладет мне на тарелку.

Ставлю ее перед собой, беру палочки. Сам не замечаю, как начинаю ловко играть ими между пальцами.

Сэм и Акане переглядываются, а я цепляю брюшко тунца, окунаю в черный соус.

Жирно. Солено. Но нежно. Тает во рту. Вот значит, как питаются богатые в этом мире. Беру по кусочку. Пробую лосося, кита… Аромат водорослей оставляет на языке приятный солоноватый привкус.

Акане протягивает ложку с какой-то рыжей кашицей. Сэм поджимает губы.

– Это икра морского ежа, Киба-кун. Попробуй.

Беру ложку, пробую:

– Безвкусно. Но пахнет морем.

– Ничего ты не понимаешь, Киба-кун. Это очень полезно.

Откладываю ложку и палочки. Чтобы наесться этим, мне нужно съесть весь стол и попросить добавки.

Смотрю на слугу:

– А гречка есть?

Сэм утыкается в тарелку, делая вид, что не знает меня. Акане держится строго, соблюдая приличия.

Слуга кланяется:

– Разумеется, господин. Осмелюсь порекомендовать вам гречотто с шиитаке.

Киваю. Гречотто, так гречотто.

Слуги приносят блюда и удаляются. Сэм и Акане меняются в лице, начинают болтать более расслабленно. Замечаю, как Акане изредка косится на меня. Я такой симпатичный или у нее другие мотивы? Сэм тоже это замечает, начинает распускать павлиний хвост. Неожиданно он предлагает:

– Я тут узнал, что у русских игра есть. Бутылочка. Может сыграем, а?

Акане щурится:

– Звучит не очень, Сэм-кун.

Сэм оглядывается на двери, прислушивается. Убедившись, что никто не идет, переливает воду из вычурного графина в стаканы, кладет его на стол боком:

– Обычно играют большой компанией. Но раз уж выбор у нас не велик, можем и втроем. Я верчу ее по кругу и, на кого укажет горлышко, с тем я и целуюсь.

Гречка встает в горле. Я кашляю.

– Сэм-кун! – краснеет Акане. – Если за этим делом нас застанет отец, то…

– Так от этого же еще интереснее, – расцветает Сэм.

– Не говори ерунды. С кем ты будешь целоваться? С Кибой?

– Э-э-э, об этом я не подумал, – скисает Сэм. – Ладно, ду…

Я беру графин, подбрасываю, оцениваю вес и форму, ставлю на стол и быстро верчу.

Сэм открывает рот, Акане глаза.

Разумеется, горлышко указывает на Акане.