Текст книги "Узники равновесия"

Он помолчал, раздумывая.

– Не знаю. Но мне почему-то кажется, что это готовилось очень, очень долго. И возможно, чуть позже все случится, как и было задумано. А может быть, это произойдет через тысячу лет.

Рой

– Смотри, смотри – зелененький пошел! Проявляется, прямо на ходу! Похоже свежий!

– Вчерашний. Вчера вечером рой на углу Пастера и бульвара Жофр проявился. Видно, у торгового центра роиться не решился. Машины пожег, пару домов. Растворился быстро, но нескольких наши пометить успели. Серж, ты не зевай! Вали его, пока не ушел!

– Не уйдет… – Серж уперся подошвой армейского ботинка в опрокинутый табурет, со скрежетом приперев его к стене, и свесился из чердачного окна, прицеливаясь. Винтовка с глушителем издала приглушенный хлопок. – Есть!

– Завалил?

– А то! Вызывай наряд. Нет, постой! Вон патруль едет… Ага, заметили. Подбирают.

– Ну, и славно. Не завидую парню – ждет его не самое радостное пробуждение, с головной болью и в холодной камере.

– Это точно.

Серж расслабленно уселся на пыльный пол, прислонившись спиной к стене и не забывая вполоборота поглядывать на улицу.

– Слушай, Жан! Вот мы зеленкой метим этих роящихся – а если рядом оказались просто прохожие и случайно до взрывчатки дотронулись? Или их нарочно взрывчаткой мазнули? Тогда как?

Худой, чернявый и горбоносый Жан приосанился и даже прокашлялся для солидности.

– Видишь ли, Серж… – Но тут же сбился с назидательного тона и экспрессивно продолжил. – Ты вот думай что говоришь, понял? Зеленку не дураки придумали! Если просто вблизи окажешься или испачкаешься – зеленка не проявится! Надо, чтобы взрывчатка долго рядом с телом была, и масса чтоб у нее оказалась не меньше двухсот граммов! Тебя что, в вашей Эстонии не учили?

Серж откинул голову к стене и задумчиво посмотрел в перекрестье чердачных балок.

– Да не моя это Эстония. Я ж из России, а в Таллинн сразу после учебного полка попал, по распределению. Оттрубил два года, теперь к вам. А в Эстонии зеленкой мы не пользовались – какие-то нелады с законодательством. Что-то там с превентивными мерами и презумпцией невиновности… Вроде хотели законы поменять, но быстро не вышло, в заседаниях всяких погрязли…

Жан презрительно хмыкнул.

– Это так, от законников скорости не жди, даже если им задницу поджаривают, как сейчас. Дармоеды… А почему тебя к нам-то послали, если не секрет?

Серж невесело усмехнулся.

– Потому что французский знаю. В институте учил. Как слух прошел, что рой у вас опять активизируется, так и отправили. А по мне так разницы нет, в каком городе на блокпостах сидеть… Чердаки да мансарды везде одинаковые…

– Это точно. – Жан подошел к проему окна, хрустя рифлеными подошвами по ошметкам штукатурки, и осторожно выглянул наружу.

– Ну, что там? Увезли огурчика? – лениво спросил Серж.

– Загружают.

В ушах хором ожили горошинки раций:

– Здесь восьмой! Всем! Есть информация, что рой может активизироваться в шестом округе! Особенно внимательными быть постам в районе вокзала Бротто и на улицах Кювье и Бюго! Конец связи!

– Началось… – Серж, кряхтя, поднялся с пола и пристроился на корточках рядом с Жаном, у низкого подоконника. – Видишь что-нибудь?

– Нет пока. – Жан продолжал внимательно всматриваться в густую толпу отправляющихся на обед людей из окрестных контор, наводнявших тротуары и кое-где даже нетерпеливо выскакивающих на узкую проезжую часть улицы, лавируя между припаркованных в ряд машин.

– Посмотри туда, быстро! – Серж ткнул пальцем в двух молодых парней, по виду скорее рабочих с крупного завода, чем клерков из соседних офисов. – Видишь, не торопятся и переглядываются?

– Точно! Кладем их!

Жан уперся локтями в подоконник и выдвинул ствол наружу, прицеливаясь. Серж последовал его примеру. Но они чуть опоздали.

Парни на перекрестке кивнули друг другу и синхронно сунули руки в карманы. Раздавшиеся одновременно хлопки винтовок не успели что-то изменить – парни завалились мешками на асфальт, но сигнал передать успели.

Потому что буквально через секунду из потока пешеходов по обеим сторонам улицы выделились люди, выхватившие из карманов и сумок одинаковые оранжевые баллончики. Почти синхронно приблизились к стенам домов и быстрым, широким взмахом нанесли краской по одной линии. Каждый по одной – короткой или длинной – но эти небрежные штрихи моментально сложились в четкие, оранжевые надписи: на одной стороне улицы – «Мы повсюду!», на противоположной – «Мы хотим только справедливости!».

– Огонь! – крикнул Жан, одновременно швыряя в окно горсть гранат с зеленкой, и стволы винтовок заметались, лихорадочно выплевывая дротики с красным оперением.

Но сделав свое дело, люди уже поспешили смешаться с толпой, побросав баллончики и резиновые перчатки. Лишь четверо из них остались лежать у стен.

Гранаты с треском лопнули, не долетев до земли, и заволокли улицу легкой дымкой. Толпа начала впадать в привычную панику. Именно привычную – без криков и лишней суеты люди максимально ускорились, а кое-где и побежали, стремясь быстрее покинуть опасный квартал. Только одна женщина с прогулочной коляской остановилась и громко, истерично закричала, показывая пальцем на дротик, торчащий в колесе коляски, и тут же патетически разводя руками. Ребенок проснулся и тоже жалобно заорал.

Несколько прохожих задержались, снимая женщину на камеры мобильных телефонов.

– В твоем секторе, мазила! – ехидно произнес Серж. – Поздравляю! Ты теперь негласный герой вечерних новостей! И зеленку опять зря извел!

Жан сморщился было, но тут же напустил на себя вид воинствующей справедливости.

– Тоже мне, трагедия! Я ж в колесо попал, саму коляску не задел, так? Чего разоралась, спрашивается? И чего ее вообще, скажите мне, с коляской в этот квартал понесло, в это время? Сама виновата, и нечего орать!

– Ладно, не кипятись! – Серж примирительно похлопал Жана по плечу. – Может, она на работу с ребенком ходит. Или мужа встречать пошла.

– Все равно, нечего орать! – Пробурчал Жан, но уже более спокойным тоном. – Не первый день на свете живет, понимать должна ситуацию! И нечего соваться, куда не надо!

– Ты чего завелся? А куда сейчас соваться можно, она, думаешь, знает? Или кто-нибудь в этом городе? Может, ты знаешь?

Жан остро глянул на Сержа и опустил глаза. Помолчал, пожевав губами.

– Не знаю. Но все равно орать незачем.

– Ладно, угомонись, она уже прекратила.

На опустевшей улице действительно оставалась только немного успокоившаяся, но все еще продолжавшая всхлипывать женщина, стоящий рядом с ней полицейский и еще двое из патруля, грузившие в машину безвольное тело с еще более позеленевшей кожей. А рядом с машиной лежало пятеро обездвиженных.

– Гляди-ка, рой под шумок своего отбить пытался! Но ребята молодцы, не дали!

– Вот гады! – Жан выглянул наружу и смачно сплюнул на пустой тротуар. Серж посмотрел на него и тоже демонстративно плюнул. Жан удивленно глянул на Сержа, потом вниз – и оба облегченно рассмеялись, стукая друг друга кулаками по плечам. – Эй, а что там с лозунгами этими? Или мне кажется?

– Где? – Серж прищурился. – Да, точно, вроде краска пузырями пошла. Ох, ничего себе! Это что-то новенькое!

Запузырившаяся краска поволоклась синим дымком и вспыхнула. Горящие лозунги разом приобрели зловещий вид. Невесть откуда взявшийся и пробирающийся бочком прохожий шарахнулся в сторону. Женщина с коляской снова заголосила, но полицейский отвернулся от нее и, прижав указательным пальцем рацию в ухе, забормотал – видимо, вызывая пожарных.

Пожарные не понадобились – пламя быстро потухло, перекрасив лозунги в черный цвет, а легкие разводы копоти над буквами словно придали им какой-то дополнительный смысл – эдакую смутную угрозу.

Полицейские быстро погрузились в машину и уехали, на улице остались лишь неподвижные тела и женщина с коляской, молча крутившая головой и странно дергавшаяся – будто порываясь пойти, и тут же передумывая.

– Ну вот чего, спрашивается, она стоит?! – начал было снова заводиться Жан, но его прервала вновь включившаяся рация.

– Девятый блокпост! К вам сейчас прибудет смена, а вы оба в машину – и быстро в штаб! Тут девушку доставили, а она с перепугу французские слова с русскими путает. Но явно что-то интересное рассказать хочет, так что срочно нужен Серж.

– Есть, мой лейтенант! – отозвался Жан и с любопытством глянул на Сержа. – Мой лейтенант, тут у нас рой себя по-новому проявил, лозунги горящие на стене нарисовал.

– Знаю, полиция уже доложила. Эксперты выехали на машине, посланной за вами. Не ждите смены, спускайтесь, вопрос срочный.

– Есть, мой лейтенант!

* * *

Подхватив винтовки и ранцы, Жан и Серж бросили последний взгляд в окно и заспешили к открытому люку. Спрыгнули на площадку, с грохотом сбежали по крутым, скрипучим деревянным ступенькам вниз, вышли на улицу и заозирались по сторонам в поисках машины. Она не заставила себя долго ждать – бежевый фургон с веселым булочником на борту резво вырулил из-за угла и подлетел к подъезду, лихо затормозив и едва не ткнув бампером новенький красный Фиат, стоящий у бордюра. Из распахнувшихся еще на ходу задних дверей тут же выскочили два незнакомых бойца, а за ними неторопливо выгрузилась троица нахмуренных экспертов с чемоданчиками. Эксперты тут же направились к зловещим надписям на стенах, а бойцы, вопросительно кивнув в сторону подъезда и получив в ответ по такому же короткому, но утвердительному кивку, вбежали внутрь дома и затопали вверх по лестнице.

Жан запрыгнул в фургон первым. Серж последовал за ним, но сперва хлопнул ладонью по глазу на веселой физиономии булочника, под которым была замаскирована узкая бойница, и грустно усмехнулся чему-то. Затем, не оборачиваясь, захлопнул дверь и плюхнулся на боковое сиденье рядом с Жаном. Водитель – крепыш с усиками и двумя симметричными бородавками на крыльях носа, за которые получил кличку Клещ – повернулся, вывернув шею, заговорчески кивнул и сально осклабился.

– Клещ, отвали! – раздраженно накинулся на него Жан. – Не было ничего интересного, сегодня, не было! Понял? Хватит лыбиться, рули давай!

Клещ разочарованно отвернулся и тут же рванул с места, обиженным жестом прибавив громкость радио.

Бронированные стенки и окна хорошо заглушали звуки снаружи, и голос диктора новостного канала звучал отчетливо:

«…Таким образом, по мнению экспертов, шансы в парламенте у Нового Национального Фронта по итогам прошедших выборов как никогда высоки. Обозреватель «Монд» Поль Совиньи так же подтвердил это, сказав нашему корреспонденту, что «впервые в истории страны молодая политическая партия смогла добиться признания большинства избирателей в столь короткий срок, и этот феномен нам еще предстоит изучить.» В свою очередь, лидер партии Пьер Мари Крейон перед открытием внеочередной парламентской сессии заявил журналистам: «Наша партия намерена сегодня же воспользоваться столь существенным преимуществом, полученным в результате беспримерного доверия, оказанного нам избирателями. И верность нашей платформы безоговорочно подтверждает то, что на выборах нас поддержали представители национальных меньшинств и вчерашние эмигранты, на которых недальновидные граждане пытаются свалить все назревшие проблемы в обществе. И мы намерены сегодня же добиться большинства в голосовании по вопросу о новом законодательном пакете, призванном положить конец экстремистскому произволу в нашей стране!»

– Ага, положит он конец… – Серж снова невесело усмехнулся.

– Положит – не положит, а в тупик заползаем, точно тебе говорю. Посуди сам, который год все хуже и хуже, а мы … Ты смотри, вот паршивцы! – прервал свои рассуждения Жан и ткнул пальцем в окно, показывая на толпу подростков, размахивающих руками и оравших на прижатого к стене пожилого торговца овощами. При виде фургона половина из них отвлеклась и заулюлюкала, кто-то швырнул под колеса пустую пластиковую бутылку. – Надрать бы им задницы! Клещ, что спишь, полицию вызывай!

Но тут фургон влетел в очередной поворот – и Жан примолк, уперевшись носом в стекло.

Клещ, оторвав руку от баранки, демонстративно нажал большим пальцем желтую клавишу, отсылая данные с видеокамер, и тут же мстительно прибавил громкость радио, продолжавшего занудно вещать о парламентском голосовании:

«И важность такого пакета законов трудно переоценить, особенно в свете последних событий на юге страны… – но тут диктор прервался и, коротко кашлянув, сменил тон на бодрую скороговорку. – Уважаемые слушатели, мы вынуждены прерваться для экстренного сообщения! Только что поступила информация о действиях неизвестных, но хорошо организованных групп в третьем и шестом округах нашего города. Буквально десять минут назад стены домов на улицах Кювье и Ранси были украшены лозунгами, призывающими к справедливости. Лозунги наносились аэрозольной краской, которую неизвестные хулиганы тут же подожгли – видимо, с целью уничтожить лозунги. Пожаров в результате не возникло, никто не пострадал. Своевременные действия полиции…

– Эй, что он несет! – Жан аж задохнулся от возмущения. – Какие хулиганы?!

Серж молча толкнул его локтем в бок и раздраженно тряхнул ладонью, призывая к тишине. Жан примолк.

Диктор продолжал вещать:

«…И по этому телеканалу прямо сейчас можно увидеть съемку, сделанную очевидцами. Стражи порядка в очередной раз оказались не на высоте, подвергнув опасности ни в чем неповинных граждан. На экране видно, что в интерактивном опросе зрители возмущены, девяносто пять… нет, уже девяносто шесть процентов требуют призвать виновных к ответу и принять экстренные меры по усилению ответственности…»

– Выруби ты эту говорилку! – возмущенный Жан аж подскочил на месте. – Выключи, как человека прошу!

Клещ усмехнулся, коротко глянул через плечо и убавил громкость. И, не отрывая глаз от дороги, ехидно спросил:

– Никак опять засветился, красавчик?

Жан не успел ответить – включились рации.

– Жан, почему не доложил о проколе? Автор ты – или Серж?

– Мой капитан, автор я, и я собирался доложить вам сразу по прибытии в штаб…

– Собирался он… второй раз покрывать тебя не буду! Минус пятьдесят процентов премии и рапорт с тебя. Сам виноват, нечего было светиться на всю страну! Усвоил?

– Так точно, мой капитан!

Жан опять было стал надуваться, но под ехидно-сочувственным взглядом Сержа просто выдохнул и помотал головой.

– Приехали, господа! – нарочито вежливо произнес Клещ и лихо затормозил у крыльца мрачноватой, бетонной шестиэтажки, принадлежавшей ранее городской администрации. Но не удержался и съязвил вслед выпрыгивавшим из машины бойцам:

– У меня есть классный «Паркер», если потребуют письменный рапорт! Обращайся, если что! – и заржал в голос, уже не сдерживаясь.

Серж закрыл двери фургона, заглушив смех Клеща, и хлопнул по плечу сникшего Жана.

– Не дрейфь, гвардия! Прорвемся!

Жан вяло отмахнулся и молча зашагал к лестнице.

* * *

Дежурный в вестибюле не торопясь принял жетоны и сухо произнес:

– Вы – немедленно к капитану, он ждет. А вы – в помещение для отдыха, писать рапорт о происшествии.

Козырнув дежурному и ободрительно подмигнув Жану, Серж спустился в подвал, убрал в шкаф оружие и ранец с каской, после чего быстрым шагом направился к кабинету начальства, лавируя между снующими туда-сюда деловитыми штабными.

Постучавшись в дверь, вошел, вытянулся по стойке смирно и опешил, увидев сидящую в кресле напротив письменного стола молодую, но уже склонную к полноте смуглую женщину, явно арабской внешности.

– Вольно! – произнес капитан и, заметив недоумение Сержа, ворчливо произнес. – Мадемуазель русская, не сомневайся… Быстро садись и выясни, что она хочет рассказать. А то про бутыли какие-то толкует, масло…

Серж присел на стул и неуверенно произнес по-русски:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – Женщина в волнении выпрямила на коленях руки, сжимая сдернутый с шеи платок.

– Вы русская?

– Да. – Женщина с видимым усилием старалась подавить дрожь в голосе. – Не удивляйтесь, я из России, всю жизнь жила в Новгороде – просто мои родители приехали из Баку. Извините за беспокойство, просто мне сложно сейчас связно говорить по-французски. Я волнуюсь, но язык я знаю хорошо, у меня высокий балл по … вот, я вам сейчас покажу, смотрите… – женщина не договорила и принялась лихорадочно рыться в сумочке, лежащей на соседнем кресле.

– Мадемуазель, не надо мне ничего показывать, я не чиновник. Успокойтесь, вас никто проверять не собирается. Я еще раз прошу вас – не волнуйтесь! И давайте ближе к делу.

– Да, да, конечно… Простите… – Женщина выпрямилась и снова лихорадочно сжала платок в ладонях, поднеся их к подбородку. – Понимаете, они сказали, что найдут всех родственников, если я не соглашусь! Всех-всех – и не важно, где они живут!

– Кто они?

– Не знаю! Они позвонили по телефону, назвали адрес школы моего сына и сказали, что я должна это сделать, иначе они найдут всех, понимаете? Всех!

– Да, я понимаю. Успокойтесь, пожалуйста. А что они просили вас сделать?

– Взять с собой на работу то, что найду на пороге. Я открыла дверь и нашла там пластиковую бутыль – из-под «Эвиан», вы знаете, маленькая такая… А ведь я не пью «Эвиан», дорого… А в бутыли была жидкость – не вода, а какая-то маслянистая, но прозрачная… А на бутыли лежала флешка – розовая, как для девочек … Они запретили открывать бутыль, и сказали, что я должна отнести ее на работу. А они мне отправят СМС, в котором укажут, когда мне надо будет выйти из здания, оставив бутыль у себя на рабочем месте, максимально близко к компьютеру. И положить на нее флешку. Если все сделаю правильно, останусь жива, и они не будут искать всех… Понимаете? Не будут искать всех, если сделаю правильно, как они просят…

– Понимаю. Подождите минуту, пожалуйста! – Серж повернулся к капитану и коротко перевел на французский. Женщина молча слушала, коротко кивая и переводя умоляющий взгляд с капитана на Сержа и обратно.

– М-м, задачка… – Капитан сморщил подбородок и расправил указательным пальцем усы. – А почему она пришла к нам? При этом сообразила выйти в дамскую комнату и оттуда вызвала охрану? Хорошо хоть эти болваны догадались вывезти ее к нам через подземный гараж… Так почему она это сделала? Спроси ее!

– Мадам? – Женщина утвердительно кивнула. – Мадам, а почему вы решили обратиться к нам?

– Знаете, я поняла… – Женщина выпрямилась в кресле и опустила руки на колени. —

Я поняла, что будет что-то страшное, потому что у Софи, моей коллеги, тоже оказалась бутыль и флешка, и она отводила глаза… и Жак был такой странный… Я поняла, что не смогу жить, если из-за меня погибнет много людей! И даже жизнь всех моих родственников не стоит такой жертвы. Но вы мне поможете? Поможете спрятать, чтобы они не нашли всех? Всех, как они обещали?! – Женщина снова сникла и почти сорвалась в рыдания.

– Конечно, мадам! Успокойтесь и можете на нас рассчитывать! – Преувеличенно бодрым голосом произнес Серж и снова коротко перевел капитану.

Долговязый капитан еще больше ссутулился, но через секунду выпрямился, приняв решение, и нажал кнопку на селекторе:

– Лейтенант, взвод саперов и второе спецподразделение – срочно на улицу Гарибальди, двенадцатый этаж. Похоже, кто-то очень хочет заточить карандаш!

И поймав недоуменный взгляд Сержа, оторвал руку от кнопки и уточнил:

– Небоскреб «Креди Лионне» на улице Сервиан – «Карандаш», должен бы знать. Соседний округ, между прочим!

– Извините, мой капитан! Не понял сразу!

– Не понял он… А ты учись понимать начальство, учись… – проворчал капитан, выходя из-за стола.

Женщина снова посмотрела на него умоляюще, и капитан, надев мину любезности, собирался сказать что-то, но в повисшую тишину ворвалась мелодичная трель мобильного телефона. Женщина вздрогнула и потянулась к сумочке. Покопавшись в ней, вытащила мобильный, нажала клавишу и трясущейся рукой протянула капитану. Капитан бесцеремонно выхватил его и уставился на экран.

– Четырнадцать сорок пять! – Капитан перегнулся через стол и снова надавил кнопку селектора. – Лейтенант, саперов отправили? Хорошо! Посылай вдогонку первое спецподразделение – и организовать немедленную эвакуацию двенадцатого этажа – у нас пятнадцать минут! Уже четырнадцать! Инструкции сообщу ровно через минуту!

Капитан выпрямился и заорал на Сержа:

– Что расселся?! Бегом!

* * *

Серж выскочил из кабинета и помчался к оружейке, из которой уже выбегали экипированные бойцы. Быстро зашел внутрь, стараясь не мешать спешившим наружу и, выхватив из шкафа винтовку и амуницию, тоже поспешил наверх, застегивая на ходу ремешок каски.

Жан уже загрузился в синий автобус с решетками на окнах, и призывно махал рукой из открытой двери.

Серж запрыгнул последним и, облегченно охнув, плюхнулся на свободное сиденье у прохода.

Водитель включил сирену и выехал на проезжую часть, заставив притормозить пару машин.

Ехать было недолго – особенно с учетом того, что водитель гнал, а выехав на улицу Бонель, выскочил на встречную.

Подкатив к перекрестку Сервиан и Гарибальди, водитель притормозил, затем лихо переехал его по диагонали. И через сотню метров свернув, с визгом шин, в проулок, остановился рядом с двумя такими же автобусами и броневиком у полукруглой лестницы, ведущей к зданию, похожему на карандаш.

– На выход! Оружие не брать! – Скомандовал сержант.

Бойцы с сосредоточенными лицами начали выскакивать на тротуар, опуская забрала касок.

Серж выбрался почти последним и, найдя глазами Жана, на бегу поравнялся с ним.

В ухе прорезался голос лейтенанта:

– В две шеренги у входа, направлять людей из здания через переход в сторону туннеля на Сервиан – это рядом, пусть в нем укрываются.

За полукругом вздымающейся вверх стены показался главный вход в здание банка.

Переведя дух, Серж остановился в шеренге, Жан встал рядом, справа.

– Ну, как русская мадемуазель? – спросил Жан, подмигнув сквозь стекло забрала. – Симпатичная? Телефончик спросить успел?

– Она замужем. – Буркнул Серж.

– А что, замужние красоту теряют? – Весело хохотнул Жан. – Только представь – молодая, замужняя, растерянная женщина – и тут такой гвардеец! М-м-м-м, какая любовь могла получиться! А она хоть молодая была?

Ответить Серж не успел – за стеклянными дверьми центрального входа раздались возбужденные крики, перекрывающие растерянные вопли охраны, и наружу потянулся поток людей. Увидев коридор из бойцов, слегка растрепанные мужчины и женщины постарались вести себя сдержанно и, изображая достоинство, пошли быстрым шагом. Но один из худосочных клерков не выдержал – нервно глянул на часы и сорвался на бег, бесцеремонно расталкивая остальных.

За ним устремились еще двое, и паника охватила всех.

Но стоящий в конце шеренги сержант не растерялся, бесцеремонно пихнул в нужную сторону первых подбежавших и заорал в мегафон:

– К тоннелю! К тоннелю на Сервиан! Сохраняйте спокойствие! Все к тоннелю на улице Сервиан!

Толпа безропотно устремилась вдоль стены.

Один из бегущих – долговязый парень с растрепанной гривой вьющихся волос – вдруг остановился, неуклюже поправил здоровенные очки на орлином носу и гордо заявил:

– А я взял другую! Просто пошел и купил такую же, а ту бутылку оставил дома! Вот что хочу вам сказать! – И гордо вздернув подбородок, ткнул пальцем в бронежилет Сержа. – Вы меня поняли? Я взял другую! – и произнеся последние слова почти фальцетом, устремился дальше, умудряясь сохранять горделивый вид.

– Псих! – равнодушно констатировал Жан.

Серж промолчал.

Раздались сирены, тут же захлебнулись, и из-за полукруглой стены показались спешащие со всех ног жандармы. Подбежав к живому коридору, привычно выстроились за плечами, отдуваясь и одергивая мундиры.

– Ребята, а в сортир вы тоже всегда опаздываете? – Проворчал боец слева.

Развиться привычной перепалке не дал лейтенант, зорко следящий за мониторами в штабе:

– Первое спецподразделение, сдать пост жандармерии! И бегом на двенадцатый этаж, помогать второму и саперам. Задача – прочесать западный сектор и обеспечить вывод оставшихся людей. Любые емкости с любыми жидкостями, а также флеш-накопители – собирать и немедленно сдавать саперам. Служебные лифты – налево от входа. Все. И пошевеливайтесь, у вас восемь минут!

Сломав строй, бойцы устремились к входу, сведя плечами поредевший поток клерков в узкий ручеек.

В вестибюле охранники открыли турникеты и уже не препятствовали вываливающимся из лифтов и сбегавшим по лестнице служащим – просто молча стояли в сторонке и нервно косились на входные двери.

Среди служебных лифтов оказался один грузовой, и в него удалось набиться почти всем.

В молчаливом напряжении проследив за сменяющимися на табло номерами этажей, выскочили и рассыпались попарно по коридорам.

Серж вбежал в первое же просторное помещение, причудливо разгороженное невысокими перегородками. Жан последовал за ним. Маленькие загончики были пусты, лишь кое-где светились мониторы на узких столах. Но торопливо осматривая эти загончики, беглый, острый взгляд постоянно натыкался на следы индивидуальностей сбежавших хозяев – причудливую чашку, фотографию смеющейся девушки в идиотской рамке, брошенные под стол женские туфли… И эти предметы в отсутствие спешно покинувших их владельцев почему-то выглядели неуместно и даже постыдно – словно скомканное и не очень свежее нижнее белье.

Подивившись мелькнувшему сравнению, Серж заметил брезгливо поджатые губы Жана – видимо, тот испытывал те же чувства.

– Ничего! Пошли дальше! – Серж выскочил из последнего загончика и устремился к двери.

В следующем помещении тоже было пусто, а в третье пришлось ломать плечами хлипкую дверь – это оказался кабинет мелкого начальника, заботливо запертый при выходе.

Не найдя ничего, Жан презрительно усмехнулся:

– Бедняга боялся, что забыл где-нибудь в столе лифчик секретарши. Или бутылочку припрятал!

– Ладно тебе, пойдем! Время поджимает! – отозвался Серж.

В следующем просторном помещении оказалось целых пять пластиковых бутылок с флешками, аккуратно положенными сверху на пробки – видимо, саперы сюда еще не дошли.

– Я отнесу и догоню! – Серж подхватил бутылки и выбежал в коридор.

– О'кей, только не пей из них без меня! – крикнул вдогонку Жан.

Задев плечом косяк на повороте коридора, Серж чертыхнулся и притормозил – как оказалось вовремя, потому что навстречу неслись два сапера, неся тяжеленный, толстостенный металлический ящик.

– Спасибо, давай их сюда! – торопливо произнес один из них и бесцеремонно выхватил бутыли у Сержа. Саперы поставили ящик, открыли крышку и бутыли быстро и аккуратно были погружены в его нутро. – Флешки где?

– Вот! – Серж протянул их саперу на раскрытой ладони.

– А что сразу не дал?! – Возмутился сапер.

– А зачем выхватывать было? – не остался в долгу Серж и, развернувшись, побежал назад.

– Серж, где тебя носит?! – раздалось вдалеке из приоткрытой двери.

– Не ори! – отозвался он, вбегая. И замер, увидев склонившегося над дрожащим толстяком Жана.

– Говори, куда дел? – Еле сдерживаясь, вопрошал Жан.

Толстяк лепетал, сползая по стулу:

– Я спрятал, спрятал! Они не велели никому говорить! Я их боюсь, а не вас! Вы же не защитите меня!

Серж подошел, молча взял толстяка за шиворот и хорошенько встряхнул.

– Мне некогда, понял? Где спрятал?

Толстяк опешил, но эффект был достигнут – дрожащая рука протянулась в сторону стоящего в дальнем углу шкафа.

Жан подошел к шкафу и открыл дверцы, Серж отошел к окну.

– Где? – Жан обернулся и в сердцах выдохнул. – Ах ты! – толстяк улепетывал к выходу, прижимая что-то к груди.

– Стой! – Серж в два прыжка подбежал к двери и выскочил в коридор. Толстяка не было.

– Где он? – Ткнулся в спину подскочивший Жан.

– Ищем! – отозвался Серж и глянул на часы. – Ты туда, я сюда! Это последний кабинет на нашем участке, в следующем уже ребята шарят, но у нас всего три минуты! – и помчался вперед.

Забежав за угол, опять наткнулся на саперов, с натугой спихивавших свои ящики в открытую шахту лифта. Из шахты доносились гулкие удары – ящики падали в уже застывавшую пену.

Дверей больше нет, а за углом – тупик.

– Куда ж ты делся-то, бестолочь? – Пробормотал Серж себе под нос и помчался назад.

Из-за угла выскочил Жан, и остановился, недоуменно пожав плечами.

И тут на него сзади налетел толстяк.

Жан резко обернулся и схватил его за шиворот – в точности, как это уже делал Серж.

– Ты где был?!

– Лифт не работает… в лифте… – пробормотал тот растерянно и вдруг завизжал, уворачиваясь от руки Жана, протянувшейся к бутыли с розовой флешкой, прилепленной на пробку скотчем.

Жан, не обращая внимания на вопли, подтянул толстяка к себе и выхватил у него бутыль.

– Еще минуты полторы, успеем сдать саперам…

Но вдруг его глаза под прозрачным забралом расширились и, перехватив взгляд, Серж увидел, что флешка задымилась.

Жан лихорадочно попытался оторвать ее, но толстяк примотал на совесть. Тогда Жан резко отпихнул толстяка в сторону Сержа. Серж, не задумываясь, сделал ему подсечку и придавил собой грузно упавшее тело. И краем глаза успел заметить, как Жан плашмя рухнул на пол, прикрыв бутыль животом.

* * *

Дымок из-под живота Жана прекратился, и он с видимым усилием сел, вяло отпихнув ногой бутыль с почерневшим и деформированным горлышком.

– Обманка! Чтоб вас… – бесцветным голосом произнес он и снял каску, открыв бледное до синевы лицо.

– Ладно, не злись, гвардеец! Проехали! И выпьем сегодня, коль живот твой цел оказался!

– Проехали, проехали… И выпьем… – Жан встал и походкой смертельно усталого человека побрел в сторону ближайшей открытой двери, неся каску в руке. Сержу на секунду показалось, что вокруг головы у него засветился воздух. Появился такой маленький, аккуратный нимб на фоне коротко стриженых, черных волос. Или шлем, как у космонавтов в фантастических фильмах. И тут же пропал. Серж криво усмехнулся и для верности мотнул головой, прогоняя секундное наваждение, вызванное игрой лучей солнечного света из приоткрытой двери.

Толстяк тем временем завозился. Серж отпустил его, откинувшись и привалившись к стене. Толстяк поднялся и осторожно, на цыпочках, двинулся к лифтам, сгорбив спину и стараясь не оглядываться. Серж проводил его усмешкой и тоже встал, шагнув вслед Жану.

А тот уже снова сидел на полу в большом зале для совещаний и бездумно давил кнопки пульта огромного телевизора, висевшего на противоположной стене.

Серж подошел к окну, тоже снял каску и задумчиво постучал ею по стеклу. Потом вернулся к Жану и уселся рядом с ним, ободряюще толкнув плечом в плечо.

– Держись, гвардеец! А уродов на свете и без нас хватает!

– Это точно, хватает… О, смотри – про нас! – уже почти пришедший в себя Жан махнул пультом в сторон экрана и прибавил громкость.

Шли новости. Диктор нарочито бесстрастным тоном читал текст, а сзади него появилось изображение «Карандаша», эффектно сфотографированного на фоне заката:»»… Тревога оказалось ложной. Однако соответствующие структуры вновь продемонстрировали свою беспомощность, успев эвакуировать только один этаж высотного здания. Общественность города уже выразила озабоченность неготовностью сил, призванных защищать…»