Текст книги "Владимир Высоцкий. Человек народный. Опыт прочтения биографии"

Если раньше – у тех же чиновников, скажем, – с Высоцким ассоциировались «неполиткорректные» песни, наподобие «Я был душой дурного общества», то теперь – вполне себе идейно выдержанные воспевания красот альпийских лугов и заснеженных вершин.

На записях ранних концертов Высоцкого можно услышать, как его объявляют организаторы: «актер и большой друг альпинистов». Имидж романтика горных вершин как раз и поможет Высоцкому в организации своих первых творческих вечеров и концертов.

Многие новые зрители, не слышавшие до этого его «блатного цикла», станут воспринимать Высоцкого исключительно как романтика гор с гитарой. В круг почитателей его таланта начнут массово подтягиваться туристы, альпинисты, романтики лесных костров из движения «Самодеятельной песни». А главное, сольные выступления Высоцкого, его песенные концерты уже не будут восприниматься некой крамолой!

Впрочем, рассказ о концертах пойдет в одной из следующих глав…

Разносторонняя личность

 
Мой финиш – горизонт, а лента – край земли,
Я должен первым быть на горизонте…
 

В. С. Высоцкий

В процессе работы над книгой мне было крайне интересно узнать: как называют Высоцкого его поклонники? Например, когда рассказывают о нем подрастающему поколению…

Легко почитателям таланта Александра Блока: можно сделать «вечер памяти великого поэта». Любителям Шолохова – смело можно учредить премию (и не одну!) «имени великого прозаика». А как быть с Высоцким? Он к какой категории «великих» относится?

Насколько я понял, Высоцкий – это прежде всего Великая Личность. Так считают практически все, с кем я общался. В том числе даже те собеседники, кто явно недолюбливает собственно само творчество Владимира Семеновича.

Константин Кедров: Высоцкий – несомненно, гениальная личность! Но спросите меня, в чем именно он гений? Кто он? Гениальный поэт? Я так не думаю. Прозаик? Совсем нет! Если брать Высоцкого как чистого барда, то он далеко не самый сильный бард. Артист? Любимов говорил: «Так себе…» – утверждая, что у Высоцкого довольно средний уровень игры. Причем не раз так говорил. Опубликована даже моя беседа с ним, интервью: целый час мы об этом разговаривали… А вот все вместе, как некий сплав творческих качеств – у Высоцкого получается просто гениально! Бывает так: гениальная личность, где трудно вычленить какую-либо одну из составляющих.

Данную мысль высказывали многие эксперты издания. Может даже показаться, что существовал специальный «провокационный» вопрос. Мол, разговор специально подводился к тому, чтобы дать определение гениальности Высоцкого. Так ведь нет! Подобного вопроса, клянусь, и не было как такового. Собеседники рассказывали, как они лично воспринимают Высоцкого и его творчество. А ответы получились довольно схожи, возможно из-за того, что подобное мнение является довольно распространенным. Ну, во всяком случае – среди людей творческих специальностей…

Анатолий Сивушов: В каждой отдельной составляющей Высоцкого его нельзя назвать гениальным. Это не гениальный актер, не гениальный поэт, не гениальный певец. Но вот все вместе – это совершенно неповторимый, оригинальный – и да: гениальный! – образ. Самое главное в нем – способность говорить от имени совершенно разных людей на языке, понятном каждому. Высоцкого нужно рассматривать исключительно целиком! Вычленять что-либо одно – совершенно противопоказано! И вот только тогда он становится абсолютно уникальной и неповторимой фигурой.

Причем подобное я услышал совершенно от разных людей, с разной степенью категоричности. Менялось лишь базовое определение отдельных составляющих его творческой активности: от уклончивого «не гениальный» до резкого «слабый». Посмотрел: можно привести еще аж семь подобных цитат, от разных экспертов. Но ограничусь всего одной, наиболее категоричной.

Сергей Соколкин: Высоцкий, безусловно, крайне интересное явление, которое просто нельзя не заметить! Но если спросить: «А кто такой Высоцкий?», то даже и не знаю, как лучше ответить. Как поэт – он слабый, как композитор – слабый, как исполнитель – слабый. Все вместе – гениально и ни на кого совершенно непохоже! Так что с этой точки зрения – зачем было печатать книги Высоцкого или принимать его в Союз писателей? Он же никакой не поэт! Он что-то совсем, совсем другое. Он – Высоцкий!

Вот так. Даже хотел вначале эту главу так и назвать: «Что-то совсем другое…». Действительно – интригующе и емко…

И все-таки: что это было – то самое «другое»? Версий много. При желании можно насчитать пару десятков: для каждого уникальность Высоцкого – в чем-то своем. Думаю, что нет смысла даже комментировать следующие строки – пусть так и идут: единым блоком. Тем более что все сказанное отображает какие-то отдельные важные грани этой уникальной личности.

Дмитрий Дарин: Лира Высоцкого была до крайности, до самого предела правдивой. И еще она была рисковой, надрывной и мятежной. И вот это и сделало его поэзию, его творчество народным. И Бог недаром дал ему такой голос, недаром дал гитару!

Анатолий Сивушов: Невозможно выразить словами, что это за явление такое – Владимир Высоцкий. Гениальность которого именно в сращивании актерства, поэзии и музыки. От всего понемногу – и формируется совершенно гениальная и уникальная личность, которая своим удивительным талантом цепляет абсолютно любого!

Александр Нотин: Просто невообразимой популярности Высоцкого способствовали три фактора. Во-первых, это удивительная поэтическая точность и емкость его строк, масса ярких образов и художественных находок. Во-вторых, это нервная, порывистая, немножко специально недостроенная семиструнная гитара. А главное – хриплый, рвущийся буквально из каких-то болезненных глубин его личности голос, которым он буквально кричал.

Максим Замшев: Владимир Высоцкий был голосом поколения: многие люди мыслили, жили и говорили его голосом, его биографию прикидывали на себя. Он человек абсолютно народный, как Есенин, Рубцов. Есть поэты, может быть, и выше их по качеству стихов, но они не могут с такой точностью попасть в народное сознание: чтобы «без зазора». Высоцкий просто абсолютно попадает в наше народное фольклорное ощущение мира, поэтому его песни так запоминаются и их цитируют. Более того, Высоцкий был артистом, а стало быть он умел этому попаданию в народный мир придать ту форму, которая была наиболее понятна и близка людям.

Алексей Певчев: Думаю, творчество Высоцкого – вневременное. Это часть не только культурной, но и исторической традиции страны. Конечно, у него существовали стихи и песни, жестко привязанные к реалиям той эпохи и носившие сиюминутный характер. Но основной пласт, основные глыбы остаются неизменно актуальными – они вне времени, да и вне географической или национальной привязки. Если твой внутренний мир созвучен вечным ценностям и находится в системе координат и формулировок Высоцкого, то уже совсем не важно, в какой социальной или временной системе ты находишься.

Вневременное… «Что-то совсем другое…» Один из возможных ответов – Высоцкого нельзя скопировать, нельзя повторить: так, чтобы это могло хотя бы сравниться с оригиналом. А уж «сделать лучше» – вообще что-то немыслимое!

Сергей Сибирцев: Все эксперименты с творческим наследием Высоцкого – когда его песни, например, пытается исполнять кто-то другой – выглядят малоубедительными. Вроде и хрипит почти так же, на пределе сил. И надрыв «подпускает» очень старательно. И копирует все интонации. А все равно – нет главного: гениальности, масштаба личности Высоцкого! Его удивительной харизмы и неиссякаемого творческого драйва!

Я не раз сталкивался с утверждением, что стихи многих современных поэтов гораздо лучше исполняют именно профессиональные актеры, чтецы. Конечно, и в авторском исполнении поэтических строчек порой тоже можно найти определенный шарм… Но зачастую все эти декламаторские импровизации творцов рассчитаны на уж очень большого любителя! Так же выглядят и попытки талантливых композиторов – с более чем скромными вокальными данными – присесть к роялю и попытаться что-то такое там «намурлыкать». Но с Высоцким – совсем другая история.

Вряд ли кто-то будет оспаривать тот факт, что кроме профессионально написанного произведения должна быть и соответствующая форма подачи. В случае с Владимиром Высоцким – тут просто какой-то непревзойденный феномен. Удивительная органичность слов, музыки и исполнения! Исполнить песню Высоцкого лучше, чем он делал это сам, пожалуй, еще никому не удавалось. Во всяком случае, так в один голос уверяют респонденты данного издания.

Алексей Певчев: Современные публичные прочтения Высоцкого, на мой взгляд, неизменно кошмарны. Ну, за редким исключением, которое составляют все те же рок-музыканты – духовные наследники и последователи Высоцкого. Я имею в виду трибьюты Александра Ф. Скляра, Юрия Шевчука, Сергея Галанина, Константина Кинчева, Натальи О’Шей (Хелависы), Александра Васильева из «Сплина» и некоторых других. Но примеры того, когда люди сделали достойные песни или альбомы-трибьюты, посвященные Высоцкому, можно пересчитать по пальцам. Прикосновение к Высоцкому – огромная ответственность, простирающаяся за умение выучить текст, играть на гитаре и с драматическим выражением на лицо сжимать микрофон, стоя в красивой позе. Не пережив, не погрузившись в его стихи, не осознав то, что он написал, – невозможно даже взяться ни за одну из его песен!

Но даже «духовные наследники» Высоцкого признают, что невозможно передать весь тот драйв и душевный надрыв, который выдавал он во время концертов. Внутренних сил на такое хватало только у самого Владимира Семеновича!

Александр Ф. Скляр: От многочисленных предложений выступить с отдельным сетом, посвященным именно Владимиру Высоцкому, я, как правило, отказываюсь. Ведь для меня это подразумевает просто колоссальное вокальное напряжение. Однако включаю песни Высоцкого в свои программы регулярно. Трудно представить, как бы выглядел Владимир Семенович, скажем, в восемьдесят лет, но могу вам сказать откровенно: исполнять его песни, с теми же надрывом, накалом и неистовостью, в мои шестьдесят – задача крайне сложная!

«Надрыв души», что демонстрировал Высоцкий в своем творчестве, не всегда мог восприниматься положительно. Иногда ему ставили подобные «крайние эмоциональные проявления» в укор. Что воздействует на зрителей исключительно «внешней стороной», непосредственно яркой и эмоциональной подачей – по сути, красивой оберткой, красочным фантиком…

Валерий Хатюшин: Высоцкий как талантливый актер умел играть на чувственных струнах обывателей. Для них он был, конечно, кумиром. На слушателей и зрителей особенно действовали внешность Высоцкого, его необычный голос, его резкие, бьющие по нервам интонации. То есть внешние, артистические проявления Высоцкого-исполнителя действовали на них завораживающе, и даже не имело значения, о чем именно он поет. Главное было – как он это делает. Его голос и исполнение, конечно, всех обезоруживали.

И, конечно, не могла не завораживать непредсказуемость творчества Высоцкого, его поведения, даже его жизненной позиции, если хотите! Ведь то, что «Высоцкий был разным» отмечалось уже не раз. При этом разговор идет не о метаниях из крайности в крайность, а скорее о частой смене творческих интонаций, смысловых акцентов, эмоциональных приоритетов. Да и всего творческого алгоритма, если можно так выразиться, – в том числе и под воздействием неких внешних жизненный обстоятельств. До поездок во Францию и по остальному миру – Высоцкий один. После – совсем другой. Или водоразделом в его «творческом мироощущении» вполне можно считать: «до поступления в Театр на Таганке» и «после». То же можно сказать про его знакомство и последующую женитьбу на Марине Влади: там тоже можно вычленить ярко выраженное «до» и «после». Как минимум, это хорошо заметно в любовной лирике.

Часто можно услышать: эта тема у Высоцкого мне очень нравится, а вот другая – напротив.

Сергей Соколкин: У меня неоднозначное отношение к Высоцкому. С одной стороны, он мне очень нравится как автор-исполнитель. С другой стороны, он не был цельной личностью: по отношению к миру, к людям. Сегодня он один, а завтра – другой. В некоторых песнях отношение к простому человеку из народа зачастую у него напоминает откровенную «хулу». Зачастую простые люди у Высоцкого – ограниченные, недалекие, плохо образованные… А вот все его военные песни – отличные патриотические вещи! При этом очень проникновенные, емкие, а главное – точные, избавленные от авторских домыслов!

Из-за того, что творчество Высоцкого трудно «привести к единому знаменателю», порой так трудно и определить его предшественников. Тут также получается разноголосица. Каждый записывает Высоцкому в предтечи каких-то своих «кандидатов».

Сергей Казначеев: Говоря об истоках творчества Владимира Высоцкого, надо помнить о том, что они весьма и весьма разнообразны. Иногда говорят о влиянии Александра Галича, иногда – Окуджавы. Правда, ни разу не слышал о сближении имен Высоцкого и Вертинского. И тут тоже есть о чем порассуждать. Конечно, тонкий эстет и суровый мужлан – пусть даже чисто внешне! – кажутся полярными фигурами. Но и тот, и другой на сцене создавали прежде всего некий артистический образ. Но если у Вертинского это всегда лишь один Пьеро, то у Высоцкого – то Пьеро, то – Арлекин, а то и Карабас-Барабас!

Очень важное наблюдение. При такой изменчивости мировосприятия и обратного мироотображения, при такой гибкой фактуре творчества – возможно, влияние какого-то одного автора (или даже группы авторов одного направления) на творчество Высоцкого не стоит переоценивать. Высоцкий мог как испытывать творческое влияние «сразу от всех», так и – что интереснее! – ни от кого вообще: ориентируясь исключительно на личные интуитивные прозрения.

Алексей Певчев: Я не знаю, был ли Высоцкий большим знатоком литературы, держал ли руку на пульсе новейших творческих тенденций, перенимал ли какие-то поэтические приемы у своих приятелей-шестидесятников: Галича, Окуджавы, Ахмадулиной, Евтушенко, Вознесенского. Думаю, что его абсолютного божественного дара было более чем достаточно! Ну а чем еще объяснить процесс, по ходу которого из обычного московского мальчишки возникает поэт такой гениальности, масштаба и влияния? Конечно, это и образование, и опыт, и талант… Но и еще что-то – то, что дается свыше.

Обычно утверждается, что «свыше» дается как раз-таки талант. Прежде всего… Или даже огромный талант, плавно переходящий в то, что принято называть гениальностью. Поэтому можно долго спорить, насколько гениальным поэтом был Высоцкий. Думаю, тут оценки могут быть разные. Но вот с чем согласны практически все опрошенные эксперты, так это с гениальностью его личности.

Сергей Сибирцев: Не думаю, что можно отдельно обсуждать стихи Высоцкого или его музыку – какая там заложена мера таланта. Прежде всего, Высоцкий – гений сам по себе, без привязки к чему-то конкретному. Даже если бы он вообще никаким творчеством не занимался – все равно бы слыл гениальным: просто в силу своей неуемной жизненной энергии, своей бьющей через край эмоциональности, своей яркой «человечности» – в чистом ее виде.

Часто подобные рассуждения продолжаются в следующем ключе: все, что делал Высоцкий – вне зависимости от профессионального владения соответствующими навыками или знаниями, – окрашивалось неким «крылом ангела» его гениальности. А потому – интересно и необычно!

Константин Кедров: У меня есть большие вопросы к поэтическому творчеству Высоцкого. Но он прежде всего – гениальная личность. А когда гениальная личность начинает писать стихи, то там всегда найдутся какие-то удачные повороты, новые ходы. Гениальная личность, даже если начнет сапоги тачать, то и там чего-то добьется – что-то такое свое, оригинальное сделает!

Как тут не вспомнить великого Леонардо! Или Дмитрия Менделеева, достигшего высот во всем, за что брался: в химии, физике, метрологии, экономике, геологии, метеорологии, педагогике, приборостроении… А ведь он еще удачно отметился в нефтяном и в таможенном деле. К тому же являлся известным воздухоплавателем и конструктором летательных аппаратов. И уж совсем неожиданно – признавался одним из лучших в столице изготовителем чемоданов и дорожных сумок ручной работы.

Неслучайно столь ярко выраженный талант – именно в плане бурлящей жизненной энергии! – не мог не привлечь к Высоцкому внимание. А дальше, через талант автора, внимание стало приковываться и к его произведениям.

Михаил Айвазян: Как человек, живущий внутри той гущи событий, что происходили в литературном мире, могу совершенно точно утверждать: все 70-е годы Высоцкий был крупнейшей литературной фигурой в Москве. Во в всяком случае – в массовом сознании. Мы как-то с приятельницей, в начале 70-х, шли пешком от Таганки до Красной площади. И заметили одну странность: был вечер воскресенья, и чуть ли не из каждого окна слышались песни Высоцкого. Почему – не знаю. Причем люди специально открывали форточки, окна – чтобы соседи и даже случайные прохожие слышали: а у нас Высоцкий!

Что привлекало поклонников к его творчеству? Думаю, что всех – разное. Кого-то – предельная точность, емкость, афористичность фразы…

Сергей Нырков: В те времена все было на слуху, но все говорилось шепотом, тайно, по кухням. А Высоцкий проговаривал то, что было на слуху, понятным языком: всем, а не только высоколобым любителям изящной словесности! И вот эта простота, доступность выражения, которая казалась поэтам того временем дилетантством, сейчас очень широко употребляется поколением новых поэтов. Многое из песен Высоцкого сегодня уже давно стало афоризмами. Этот человек буквально говорил афоризмами: придумывал такое яркое, емкое словосочетание, которое в будущем становилось афоризмом.

Другим импонирует его безоглядность, отсутствие преклонения перед правилами и авторитетами. Смелость отхода от незыблемых канонов, чтобы даже стать для зрителей юродственно-смешным, если потребуется.

Петр Калитин: Владимир Высоцкий обладал особым безумно-юродственным куражом – потому и был негласным и непредсказуемым победителем в творческом плане: тем самым «иноходцем», о котором пел. А еще он пел о «последних», официально непризнанных:

 
Может, сзади и не так красиво,
Но – намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива….
 

Да, официально он считался в литературе одним из «задних», из «последних». И затем заслуженно ставшим «первым» – но только посмертно: так и не утешив свою авторскую гордыню при жизни… Навсегда предпочтя – именно по-юродственному! – чистую Правду: «какую-то мразь», которая «пропилась, проспалась догола», как поет он сам в одной из песен.

Если уж зашла речь о некоем «юродстве» Высоцкого, то как тут не вспомнить и пророческую миссию, которую ему нередко приписывают!

Александр Ф. Скляр: Высоцкий как большой поэт во многих своих произведениях выступает как пророк – ему, возможно, открылись некие непознанные стороны бытия! Актуальность его стихов и песен не померкла до сих пор. Высоцкий смог объединить целую страну и несколько поколений! Нынешнее поколение тридцатилетних все еще понимает и ценит творчество Высоцкого. Уверен, что и нынешние дети, когда вырастут, смогут понять эту важную грань отечественной культуры. Я могу объяснить это только лишь промыслом Божьим! Увы, когда такого масштаба творец уходит, то все мы прекрасно понимаем, что на его место не придет никто.

…Можно долго перечислять «аспекты» таланта или гениальности Владимира Высоцкого (попутно споря, что относить к первому, а что – ко второму). При этом тот факт, что Великий бард прочно занял достойное место среди лучших представителей своей эпохи, трудно отрицать. Как и то, что он – возможно, один из многих! – уже благополучно «пережил» и непосредственно свою эпоху, и еще пару последующих.

Анатолий Сивушов: У меня дочь, которой сейчас двенадцать лет, знает Высоцкого, с удовольствием его слушает. А это же поколение, для которого Советский Союз – уже просто пустой звук! Но они все равно знают Высоцкого! Что-то происходит, когда даже слышишь его песни краем уха – и все, запоминается! Человек откликается! Считаю, что его песни – это что-то Богом данное, так как не зависит от времени и эпохи.

Вряд ли есть смысл спорить, что ныне Высоцкий уже причислен к легендарным личностям. А что, как не это, принято считать гениальностью?

Влад Маленко: Сегодняшнее соседство на полках пластинок Высоцкого и вторичных исполнителей того времени лишь подчеркивает путаницу внеидеологического вакуума, при котором народ на время теряет чутье. А любая выходка, любой писк, поддержанный финансово, вмиг делает что-то востребованным, «отличным от нуля». Впрочем, и время пластинок стремительно утекает, перемещая внимание активной аудитории в виртуальное пространство. Но и здесь у Высоцкого, к счастью, уже давно имеется свое место. Необыкновенный дар совмещения поэтического таланта и уникального голоса; время и место жизни: Советский Союз; яркая судьба и пороки; восхитительная заграничная жена и ранняя смерть – вот составные части того, что мы называем Легендой. Высоцкий состоялся именно как Легенда. И это главное!

А отдельные аспекты легендарной личности – поэта, прозаика, сценариста, певца, композитора, актера, просветителя и выразителя голоса эпохи Владимира Семеновича Высоцкого – мы постараемся еще внимательно рассмотреть…