Текст книги "Измененный третьей серии"

Глава 10

Массивный эфес меча врезался мне точно в лоб, и я, не устояв, хлопнулся на задницу. В точности как княжич накануне вечером. Вот только бой не был окончен, и ошарашенно трясти головой, пытаясь прийти в себя, я не стал. Вместо этого оттолкнулся левой рукой от утрамбованного песка тренировочной арены и ушёл в перекат, разрывая дистанцию с противником.

– Стоп! – крикнул Норман, останавливая бой. – Да что с тобой сегодня, парень?! Ты, конечно, не мастер меча, но ведь и далеко не салага! С тобой ведь даже приятно пофехтовать бывает – а это что?! Как будто ты вчера меч первый раз увидел!

– Извини, Норман. Я не в форме. Пил позавчера, а потом дежурство сутки…

– Не пори чушь! – оборвал мои оправдания инструктор. – Я полгода назад на день рождения старого друга тоже набрался, как матрос после трёхмесячного рейса, и что? Ты изменённый, у тебя последствия опьянения через полчаса рассеялись без следа!

Вообще-то, через три минуты, но говорить об этом Норману я не стал. А тот продолжал меня распекать:

– А про дежурство вообще молчи – стоял же на посту, ни хрена не делал! Отдыхал, можно сказать! – Весьма спорное утверждение, но и тут я промолчал. – Никакой концентрации! Ты как будто не здесь, витаешь где-то… Слушай! – Тон Нормана сменился с раздражённо-сварливого на заинтересованно-участливый. – А может, ты влюбился? А что? С вами, юношами, такое бывает!

Похоже, решил поприкалываться надо мной для закрепления отповеди. Я, конечно, моложе него раза в три минимум, но юношей меня точно не назовёшь.

– Я не юноша, я киборг, – буркнул я. – И я не влюбился, а, похоже, влип в неприятности.

– Рассказывай! – Голос Нормана стал серьёзным.

Мы переместились на любимое место Нормана – скамью у каменной стены арсенала, откуда открывался вид на весь тренировочный комплекс. И я рассказал… Всё, начиная с постоянных мелких стычек со стражей и раздражения на спасённую мной княжну, которая показалась мне мелкой пигалицей, до усаженного на задницу княжича Айлина Энсторского.

– Дела-а-а! – вздохнул Норман. – Ну, насчёт стражи, мне кажется, я знаю, в чём дело: ты же не гражданин Ньюхоума, и идентификационного номера гражданина у тебя, само собой, нет? – Я кивнул. – И представляешься при входе по форме «изменённый номер такой-то», а не «гражданин номер такой-то»? – Я снова кивнул. – Вот! В страже по большей части нормальные ребята, особенно те, которых ещё армией называют. – Армии, в полном смысле этого слова, в этом мире давно не существует, и этим словом здесь по привычке зовутся немногочисленные специальные части сил правопорядка, которые работают в пустошах.

– И многие из них не против стать изменёнными, но получается это мало у кого. – продолжал Норман. – Тут и деньги – операция недешёвая, а банки кредиты под такие дела без поручителей не дают: изменённые ведь тоже смертны, и на хрен банкам такие риски? Да и изменить получается далеко не всех, нужна предрасположенность. Только не думай, что ты весь такой уникальный! Избранный! Для изменения чаще всего подходят… иные… ущербные, проще говоря!

– Я и не думаю…

– Короче, когда ты представляешься стражникам, выглядит это так, будто ты козыряешь тем, что ты изменённый. Мол, смотрите, неудачники, я изменённый, а вы привратники на входе! – Я вспомнил, как недавно именно так и называл стражника, пренебрежительно – «привратник». И мне стало стыдно…

– Зачем вообще эта формальность? Охранная система и так сканирует входящего.

– Сканирует. В том числе и голос.

– И что делать?

– Возьми хорошего эля и жареного со специями мяса да сходи вечером на пост у ворот. Пить на службе стражникам, конечно, нельзя, но по кружке эля пропустить – невелик грех! Сделай так пару раз – и станешь для стражников своим парнем. Даже для тех, что на твоё угощение не попадут – слухами земля полнится. И общайся с ними как со своими – зачастую ведь одно дело делаем! А чтоб легче пошло, на первый раз Тарака с собой позови – он парень простой и в общении лёгкий.

– Да, так и сделаю, – покивал я.

– А вот то, что ты княжичу по морде дал, и вправду пахнет неприятностями.

– Да не бил я его! Тем более по лицу… Толкнул только в грудь, и то после того, как он мне к горлу клинок приставил.

– Приставил и приставил – мог бы и потерпеть! Реальной угрозы для твоей жизни там не было.

– Да я же говорю – автоматически действовал!

– Это и плохо! Я тебе не раз говорил, что у тебя рефлексы работают быстрее, чем мозг. Будь внимательней! А вообще забавно вышло с этой путаницей в понятиях. Назвать княжича мужиком – это сильно! Как там в твоём мире говорится? Ну, ты мужик! Могёшь! – веселился Норман. – Его, наверное, за всю жизнь так никто не оскорблял!

– Смешно, конечно, – подтвердил я без тени улыбки, – но вот что с ним теперь делать?

– Тебе? Ничего! Ты доложил руководству о случившемся?

– Нет.

– Болван, – вздохнул Норман. – Ладно, я сам расскажу кому надо, так лучше будет: я знаю, кто сможет замять конфликт – если не с княжичем, так хоть с самим князем. Чего ты так на меня вытаращился? Оскорбление члена семьи высшей аристократии – оскорбление всего рода. Ладно, топай к своим мозгоправам. Манекенов для отработки ударов у меня тут хватает, а на большее ты сегодня не годишься. Хотя, как по мне, так бабу тебе просто нужно! Да погорячее! Ты воин и живёшь с клинка – надо выпускать пар время от времени. Но к психологу и правда сходи обязательно, он не зря свой хлеб ест – человек знающий. Я бы и сам тебя к нему направил, если бы до меня этого не сделал Юджин.

* * *

Я постучал костяшками пальцев в дверь красного дерева.

– Входите, не заперто! – раздался бодрый мужской голос в то же мгновение.

– Здравствуйте. Измененный 1764.3.2, я по направлению от Юджина, – отрекомендовался я, войдя в кабинет.

Седовласый тувлар со щеточкой усов под носом, по-видимому, хозяин кабинета, стоял вполоборота у окна.

– Добрый день, Искандер. Я ожидал вас. – Он обежал письменный стол, выполненный, как и дверь, из красного дерева, и протянул мне руку для рукопожатия. – Иван Кортье.

Интересно, наверное, мы сейчас смотрелись со стороны: здоровенный амбал в броне из кожи и металла с немаленьким мечом за спиной пожимает руку сухопарому седовласому мужчине в деловом костюме и начищенных до блеска туфлях; причём амбал выглядит при этом крайне неуверенно.

Иван (с ударением на первую букву) сел за стол, указав рукой на стул, стоящий напротив:

– Присаживайтесь!

Я сел. Меч при этом пришлось отстегнуть и поставить рядом у стола. Иван, глядя на это, улыбнулся:

– Расслабьтесь, Искандер! Мы всё ещё в здании корпорации, и вам здесь ничто не угрожает. – Голос у Ивана был мягкий, приятный и успокаивающий, а тон дружелюбный, и я невольно улыбнулся ему в ответ.

– Перейдём на «ты», если вы не против? – Я кивнул, хотя, чтобы называть малознакомого солидного человека, который намного старше меня, на «ты», мне потребуется делать некоторое усилие над собой.

– Судя по той информации, что прислал мне Юджин, у тебя наблюдается повышенная раздражительность и вспышки немотивированной агрессии. Причём это происходит только в мирных условиях. В бою и во время рейдов по пустошам ты спокоен.

– Приблизительно так, – согласился я.

– Я могу часами расспрашивать тебя о твоей жизни как до изменения, так и после него, и не факт, что мы сегодня придём к результату. Нам ведь нужно найти причины проблемы и выработать способ её решения. Или я могу погрузить тебя в сон и просмотреть твою память и архив биометрических показателей, хранящийся в твоей симбиотической системе. Это гораздо эффективнее, но должен предупредить, что ты будешь полностью открыт для меня. На что-то я могу закрыть глаза, какие-нибудь мелкие правонарушения и прочее – все мы небезгрешны. Но если ты подрабатываешь наёмными убийствами или что-то в этом роде, я должен буду сообщить руководству корпорации. – Интересно, что руководству корпорации, а не правоохранительным органам! – Если ты откажешься от второго варианта, это не будет отражено ни в каких отчётах: дело врача и пациента – это их личное дело. – Вот в это верится с трудом! Ну да я вроде чист перед законом и отказываться от эффективных методов решения проблемы не собираюсь. И так уже поимел с неё неприятностей.

– Да я, кроме хищения конфет из бабушкиного буфета в детстве и разобранного на дрова забора турбазы в юности, ничего криминального за собой не помню.

– Дрова?! – Иван удивлённо поднял вверх брови.

– Да, забор был деревянный.

– Ограждение из дерева?! Недешёвая, видимо, была турбаза!

Я не стал объяснять Ивану тонкости ценообразования в своём мире и подытожил:

– В общем, я готов к пересмотру моей памяти и биометрических показателей.

– Это может занять несколько часов.

– До восьми вечера я совершенно свободен.

– Хорошо, думаю, этого времени будет достаточно. Ложись сюда, на кушетку. – Иван указал мне на кушетку возле стены. – Когда я начну, симбиотическая система выдаст тебе предупреждение об атаке – запрети ей вмешиваться.

«Зафиксирована ментальная атака! Начата программа противодействия…» – Заверещала «система».

«Отменить! – прервал её я. – Воздействие необходимо в лечебных целях и мной санкционировано!»

«И чего я с ней объясняюсь, как будто она может мне не подчиниться? Отменить, и всё!» – Последняя мысль, которую я успел подумать прежде, чем провалился в сон.

И снился мне не рокот космодрома, и не ледяная синева, что не удивительно. И даже не трава у дома, а какая-то сумбурная череда, состоящая в основном из сцен насилия и женских прелестей. Хентай-калейдоскоп какой-то: вот Эйра, склонившаяся над приборами, и её очень аппетитная попа по центру; вот падающее тело бангора, разрубленного мной надвое; глубокое декольте официантки, склонившейся с подносом над моим столиком в ресторанчике «Восточный Полюс»; пара девиц на пробежке, ладные фигурки туго обтягивает тонкая ткань спортивных костюмов; вот от меня отлетает тело гончей, череп ее смят с одной стороны после удара баклером; а это моя первая девушка и мои неумелые попытки расстегнуть на её спине лифчик, её звонкий смех; вот очень симпатичная девушка-тувлар со смесью жалости, неуверенности и страха объясняет мне, что в их ресторане нет свободных мест, за её спиной виден почти пустой зал с огромными панорамными окнами, а я завис, смотря то на её большую грудь, вздымающуюся под белой блузкой, то на чувственные полные губы, которые она нервно прикусывает в ожидании моей реакции.

И ещё больше жести: я опять бегу между усыпальницами мемориального комплекса, кровавая пелена перед глазами, кровь брызгами разлетается из-под ног, тут и там тела вурдалаков и шааров. Шаар наносит удар сверху. Я ухожу вправо, одновременно вгоняя клинок глубоко в глазницу вурдалака. Подныриваю под боковой удар шаара, продолжая движение, вспарываю ему брюхо. На землю валятся внутренности.

А это вообще сцена из просмотренного когда-то мной «жёсткого» порно. Несмотря на то что я сплю, я осознаю себя – скорее всего, я вижу то, что просматривает Иван, и мне становится неудобно…

Эти образы иногда перемежались с теми, что я не видел, или просто моя память не сохранила воспоминания о них: ровная, как стол, пустыня, покрытая растрескавшейся красноватой глиной; белый потолок больничной палаты и боль во всём теле…

И вновь сцены боёв. Скольких же я убил за последние полгода? Даже людей больше двух десятков, а уж разнообразной агрессивной фауны и даже флоры так и вообще без счёта. Если хотя бы треть изменённых действует так же, как я, как мы ещё не перебили всех тварей в пустошах или хотя бы в окрестностях Ньюхоума? Но нет – меньше их не становится! И откуда они берутся?

Разбудил меня голос Ивана:

– Просыпайся, Искандер. Я закончил.

Проснулся я, как и всегда после изменения, мгновенно – без всяких раскачиваний, поворотов с боку на бок и прочих лишних движений, что обычно сопровождают переход от сна к яви. Просто вот я спал, а вот я встал. Как электрическая лампа накаливания – щёлкнул выключателем, и она сразу начала светить.

– Ну как, доктор, я буду жить? – попытался пошутить я.

– Меня точно переживешь! – заверил меня Иван. – Если, конечно, не попадёшь в когти какой-нибудь особо сильной твари. Так что заранее могу пригласить тебя на свои похороны. Не обещаю, что будет весело, но кормить там будут очень вкусно! Я ведь, знаешь, единственный психолог в роду – все остальные кондитеры. Кортье – славный род шоколатье.

– Не знал.

– Не пробовал шоколада Кортье?! – Ну да, точно! То-то мне фамилия показалась знакомой.

– Слышал, сейчас припоминаю. Но нет, не пробовал.

– Попробуй, рекомендую. Так! А что касается твоих дел… – Иван, чуть нахмурив брови, посмотрел в экран стоящего у него на столе ноутбука. А перехватив мой взгляд на такой привычный, но редко встречающийся в этом мире девайс, пояснил, улыбнувшись: – Да, я несколько старомоден. В общем, Искандер, у тебя всё в порядке! Не могу не отметить, что нечасто в наше время можно встретить настолько законопослушного человека. И что место, в котором ты пребывал до изменения, весьма и весьма интересное. – Понятно: чужой мир со стороны всегда кажется интересным. – Мои рекомендации: тебе нужно больше отдыхать – прогулки, вечеринки с друзьями… Очень рекомендую… эм… завести отношения с женщиной или хотя бы иногда обращаться за помощью профессиональных жриц любви…

Я усмехнулся:

– Этот же совет я получил, хоть и в несколько иной форме, от Нормана, инструктора по боевой подготовке, не далее как сегодня утром.

Иван кивнул:

– Да, я знаю Нормана! По-своему очень мудрый человек, к его советам стоит прислушиваться. Так… и ещё. В обязательном порядке скорректируй настройки блока нейромодуляции…

Чего скорректировать? Какого блока? Заметив моё удивление, Иван пояснил:

– Да, Юджин дал мне полный доступ к материалам твоего изменения. Я знаю, что в твоей симбиотической системе установлен новейший блок нейромодуляции, что позволяет тебе корректировать поведенческие реакции на те или иные внешние раздражители, ну да ты знаешь… В общем, меня очень настораживает случай, когда ты устроил, не побоюсь этого слова, бойню в мемориальном комплексе… Очень большой выплеск адреналина, норадреналина, ИЛП и глутамата, что неудивительно, так же серотонина и дофамина – что странно… В общем, настройки этого блока косвенно могли быть причиной твоего несколько неадекватного поведения в мирной жизни…

– Я впервые слышу о существовании у меня этого блока…

– Как так? – опешил Иван.

– Как-то так… – Я растерянно пожал плечами.

– Хм! Тебе стоит поговорить об этом с Юджином. И чем скорее, тем лучше.

* * *

Первым моим порывом было пойти к Юджину и если и не набить ему морду, то, по крайней мере, высказать вс, что о нём думаю! А думал я про него в тот момент очень нехорошее. Но по дороге я решил залезть в настройки этого злополучного блока нейромодуляции. Нет, ну это ж надо – утаить от меня информацию о таком! Ведь эта хрень способна не просто менять мою реакцию на какое-либо событие, так сказать, в частном случае, а сформировать реакцию на это событие вообще, то есть вмешиваться в формирование моих привычек, вкусов, взглядов на жизнь, в конце концов!

Ведь как оно всё работает, если описать примитивно: на каком-то энном углу вы попадаете в ДТП, в результате у вас возникает куча проблем, вы опаздываете на работу, мозг вырабатывает определённое количество сопутствующих стрессовых нейромедиаторов, и впоследствии этот угол вызывает у вас негативные эмоции, даже когда вы не вспоминаете о связанных с ним событиях – просто на подсознательном уровне.

А другой человек, попавший в то же ДТП, проблем особых не огребает – у него выходной, он никуда не спешит, и вообще в дальнейшем день его проходит хорошо, даже можем представить, что в этом гипотетическом ДТП он знакомится со своей будущей девушкой. У него так же вырабатываются соответствующие нейромедиаторы, и тот же самый угол вызывает у него реакцию позитивную.

И не только в этом дело! Хотя я подозреваю, что блок нейромодуляции вмешивается в основном именно в эти моменты, но ведь и в целом нейромедиаторы вырабатываются в человеческом организме постоянно, и от их соотношения во многом зависит характер человека, темперамент и многие другие параметры: скорость обучения, например, не говоря уже о той же раздражительности.

И происходит это всё без моего ведома!

Умная «система» тут же отреагировала:

«Изменить настройки блока нейромодуляции? Осуществлять корректировку уровня нейромедиаторов только после запроса пользователя симбиотической системы?»

«Да».

«Принято».

И тут же:

«Зафиксировано резкое повышение уровня глутамата и ИЛП. Ситуация признана неопасной, вы находитесь в условно мирной зоне. В коррекции нет необходимости. Провести коррекцию?»

Так. Глутамат – это у нас возбудитель, который активно вырабатывается во время стресса… ИЛП – не помню, но сейчас я на взводе и успокоиться не помешает…

«Провести коррекцию».

«Принято».

И тут меня отпустило… Раздражение и желание срочно что-то сделать прошли, как будто опустил голову на несколько секунд в прохладную воду. Мысли потекли спокойные и упорядоченные.

Вот зачем я сейчас иду к Юджину? Устроить ему разнос? Высказать ему, какой он нехороший человек, что не рассказал мне такой важной вещи обо мне же самом? Ага, истерику ещё закатить можно, ножкой топать, ручками махать. И что это мне даст? Специально он не сказал мне об этом блоке, преследуя какие-то свои цели, или просто забыл – великий учёный личность экстравагантная, да и рассказать обо мне ему нужно было очень много, вполне мог, как это с ним случается, увлечься объяснением чего-нибудь другого, например самовосстанавливающейся колонией нанитов, как они их разработали, какие возможности это открывает для изменённых в частности и всего человечества в целом… Увлёкся и забыл про блок нейромодуляции.

А я ведь и раньше мог попросить все материалы по моему изменению и внимательно их изучить, вряд ли Юджин отказал бы мне в этой просьбе – ведь мало того, что дело касается непосредственно меня, так ещё и Юджин очень внимательно относится к познанию человеком мира и себя самого как части этого мира. И если у него есть время, всегда старается мне в этом помочь.

В любом случае теперь-то все материалы у меня есть – Иван скинул мне всю информацию, и теперь мне следует всё просмотреть. Многого я, конечно, не пойму, но вот как раз уже с возникшими вопросами и стоит пойти к Юджину. И не чтобы устраивать ему сцены, а чтобы прояснить непонятные моменты.

Кроме того время уже семь вечера, а на восемь у меня назначено рандеву с одной интересной особой…

Глава 11

Трактир Фейрина встретил меня привычной атмосферой безразличия: люди здесь веселятся, занимаются своими делами, и никому ни до кого нет, по большей части, никакого дела. Это такое особое… доброжелательное безразличие: персонал и завсегдатаи трактира знают меня и знают, что я изменённый, но им всё равно; здесь неважно, кем ты являешься – изменённым, наёмником или торгашом. И это прекрасно! Оценить, как хорошо, когда к тебе относятся безразлично, я смог лишь оказавшись в шкуре изменённого, которому не рады в большинстве общественных мест.

Нет, заведений, в которые изменённых не пускают или стараются не пускать, не так много, но чувствовать на себе взгляды, полные отвращения и страха, – мало приятного. Как, например, в «Восточном Полюсе»: персонал вежлив и приветлив, как и с остальными клиентами, что неудивительно – у них работа такая, но вот другие посетители… Пару раз, когда я туда заходил, зал довольно популярного ресторанчика пустел как минимум наполовину – люди просто уходили, не желая оставаться в одном со мной помещении. А большинство тех, кто оставался, сверлили меня недобрыми взглядами, быстро пряча глаза, если взгляды эти пересекались с моим. В общем, обедать в такой обстановке – сомнительное удовольствие!

С Хлоей Энсторской мы договорились встретиться в трактире «Пьяный Василиск». Я с трудом представляю столь высокородную особу в подобном месте, но она сказала, что будет инкогнито и ей удобно встретиться здесь. Оглядев зал трактира, я не заметил никого, похожего на искомую девушку, и направился к барной стойке.

Когда я проходил мимо места, где совсем недавно произошёл конфликт с княжичем Энсторским, «система» выдала оповещение о повышении уровня стрессовых гормонов-нейромедиаторов в моём организме. Я хотел было убрать излишек ненужных мне сейчас веществ (не хватало ещё обзавестись устойчивой неприязнью к ни в чём не повинному входу в трактир), но заботливый микрокомпьютер выдал следующее сообщение о том, что хранилище блока нейромодуляции заполнено на 97 %, и я решил оставить возможность коррекции своего состояния на случай более серьёзной ситуации.

Именно ограниченные размеры этого хранилища во многом и были причиной моего не совсем адекватного поведения в последнее время. Дело в том, что «система» считает все нейромедиаторы полезными – просто все в своё время (и тут трудно с ней не согласиться), и излишки она отправляет для хранения, а когда хранилище заполняется более чем на 80 %, то начинает постепенно выводить их обратно в организм в мирной обстановке, например, за стенами Ньюхоума. Так было установлено в настройках по умолчанию. Почему бы не выводить эти излишки вместе с отходами жизнедеятельности, как я установил сейчас – ума не приложу! Но как было – так было, чего уж теперь негодовать. В общем, «система», накопив избыток стрессовых нейромедиаторов, что неудивительно при моей деятельности, начала скидывать их мне в мозг во время «мирной» жизни. На это наложились мои жизненные установки – и вот результат!

– О, Искандер! – улыбнулся мне смутно знакомый бармен. – Наконец и ты становишься нашим завсегдатаем. Что будешь пить?

Я кивнул бармену в знак приветствия и, присев на барный стул, погрузился в меню. Но сполна насладиться муками выбора мне не дал Фейрин:

– Приветствую, Искандер! Тебя ожидают в ВИП-апартаментах. – Голос Фейрина был ровным и деловым, без какой-либо иронии или намёков на пикантность ситуации, несмотря на то что меня ожидает молодая девушка, да ещё из знатного рода, да ещё и инкогнито… Но нет! Фейрин – профессиональный посредник, надо отдать ему должное, и всякого рода скользкими делами его не смутить. – Правая лестница, первая дверь налево.

Я молча кивнул и, отложив меню, направился по указанным координатам.

В коридоре на втором этаже было всего три двери – одна направо и две налево; оканчивался он ещё одной лестницей, ведущей, по-видимому, к чёрному ходу – удобная планировка, если встречу нужно провести тайно, например, когда заказчик хочет нанять группу наёмников для какого-либо щекотливого дела и остаться при этом незамеченным посторонними.

Княжна Хлоя ждала меня за столом, сервированным вином и лёгкими закусками. Когда я вошёл, она порывисто встала, нервным движением расправив подол серебряно-черного платья. В нашем мире такое платье можно было бы назвать старинным: пышная юбка до пола, корсет, глубокое декольте. Но здесь такие наряды не редкость, особенно у представителей аристократии. Хотя большая часть гражданского населения предпочитает привычную для моих глаз одежду.

– Добрый вечер, княжна, – я чуть склонил голову, обозначая поклон.

– Добрый вечер, Искандер, – ответила девушка и застыла у стола.

Воцарилось неловкое молчание. Я смотрел на княжну, она смотрела на меня, и оба, похоже, не знали толком, что делать дальше. Чтоб прервать затянувшуюся паузу, я предложил:

– Присядем?

– Да, конечно, – с явным облегчением выдохнула девушка. – Я немного смущаюсь, для меня такая ситуация внове…

Мы сели за стол, и я привычным движением снял меч и поставил его рядом, оперев на стол. Княжна проводила мое движение шокированным взглядом. Чёрт! Это и в самом деле выглядит не очень вежливо, но что ещё с ним делать – сесть с длинным полуторным мечом за спиной на что-нибудь, кроме скамьи или табурета, просто нереально.

Ситуацию усугубило то, что я поставил меч под слишком крутым углом к столу… или наоборот, под слишком пологим… В общем, небольшой стол, рассчитанный максимум на две персоны и стоящий посреди комнаты, под весом меча поехал по полу, издавая душераздирающий скрежет. Постоянно забываю, что весит моё оружие как куль с сахаром!

– Простите… – сказал я, переставляя злополучный меч, оперев его на подлокотник своего кресла, на этот раз так, чтобы кресло никуда не поехало, даже если я встану. Княжна, наблюдая мои манипуляции с оружием, даже рот от удивления приоткрыла. И передо мной на миг вдруг снова предстала перепуганная девчонка вместо молодой, знатной и весьма привлекательной особы. И меня, что называется, отпустило, я успокоился.

– Я тоже смущаюсь, – признался я, хоть этого уже и не было. – Я не большой знаток этикета, никогда… не имел чести общаться со столь знатными особами… – И тут я понял, что минимум два раза всё же приходилось: собственно, конкретно с этой особой и с её родным братом. – Хотя нет, приходилось два раза… и оба не слишком удачно…

Знатная особа густо покраснела, и я предложил, указывая на откупоренную бутылку:

– Может, вина?

– Да, спасибо, – закивала девушка, и, как только я налил, залпом осушила бокал.

Я тут же обновил и сам пригубил вина. Довольно крепкое.

«Вино красное. Креплёное. Производство: Виноградники Братьев Горцгаммер. Крепость 13,5 %», – подсказала «система».

Княжна тем временем отпила ещё вина, выдохнула и собралась с мыслями.

– В этикете о подобных встречах ничего не сказано, – с сожалением вздохнула княжна. – Я здесь с неофициальным визитом, да и вообще инкогнито. Так что… может, оставим манеры и будем держаться по-простому?

– Хорошо, – кивнул я. – У вас ко мне какое-то дело?

– И ещё… если вам будет удобно… давайте перейдём на «ты».

– Да, конечно, – согласился я. – Давай.

– Я хотела извиниться и поблагодарить вас… тебя за спасение… – Лицо девушки опять залила краска, и явно не от выпитого вина.

– Поблагодарить – всегда пожалуйста, мне было несложно, – улыбнулся я. – А извиниться… за что?

– Ну, тогда я вела себя ужасно… хамила… Я была очень напугана! Хотя это, конечно, меня не оправдывает… Но я ведь думала, что тебя прислали специально за мной!

– А что, собственно, там произошло? Как ты оказалась на старой станции переработки отходов?

– Я возвращалась в Ньюхоум. У нас есть поместье – «Красный Берег», там очень красиво. Я часто бываю там. Работаю… рисую. Так вот, я возвращалась из поместья, и неподалёку от Ньюхоума на нас напали бандиты! Гвардейцы храбро сражались, но бандитов было много и… всё произошло так неожиданно. Никто не ожидал нападения так близко к городу…

«Олухи ваши гвардейцы!» – подумал я. Если на них напали совсем недалеко от Ньюхоума, надо было сразу сообщить о случившемся страже – связь даже в пустошах местами пробивается, а тут рядом совсем, и помощь подошла бы минут через пять-десять. А они вместо этого предпочли храбро убиться о каких-то голодранцев.

– Я, видя, что гвардейцев убивают одного за другим, убежала и решила спрятаться в здании старой станции, иначе меня поймали бы. А там эти жуткие войринги… Мне удалось залезть в этот шкаф и закрыться там. Мне было очень страшно…

А девчонка молодец! Как бы ей не было страшно, не растерялась! И от бандитов сбежала, и от войрингов спрятаться сумела. Умеет, значит, собраться в нужный момент. От молодой девушки из высшего общества скорее ожидаешь, что она впадёт в ступор и будет просто стоять и дикими глазами смотреть на происходящее вокруг.

– Я ждала, что меня будут искать, – продолжала княжна. – Но время шло, а помощи всё не было. Мне казалось, что я просидела в этом шкафу целую вечность! Я ведь даже не могла открыть его изнутри! А потом пришёл ты…

– Тебе не за что извиняться. Ты держалась молодцом!

– Это ещё не всё. Так глупо всё вышло… Я, конечно, рассказала отцу обо всём, что случилось. Его люди и городская стража до сих пор ведут следствие. Подозревают, что этих бандитов нанял граф Саммер, чтобы похитить меня.

Слышал об этом графе…

Графство Саммер – обширная территория, принадлежащая семье Саммер, – после катастрофы объявило о своём суверенитете и не присоединилось к Совету Выживших, как незатейливо назвали государство, образованное после катастрофы. Видимо, Саммеры решили, что в новом мире будет легче выживать наособицу, чем кормить тысячи беженцев – их земли пострадали от катастрофы гораздо меньше, чем многие другие, хотя и оказались отделены от других пригодных для жизни территорий обширной полосой пустошей с высоким фоном АТ-энергии.

Как показала история, решение было ошибочным. Обособившись от остальных, без поддержки новых технологий, позволяющих выжить в новом мире, без обмена информацией об этом мире, графство Саммер быстро пришло в упадок и превратилось в рассадник разбойников, воров и прочего отребья.

– Отец хотел лично поблагодарить тебя за моё спасение и сказал Айлину (он у нас командует гвардейцами), чтобы те пригласили тебя.

– Пригасили? – Я усмехнулся. – Больше было похоже на то, что они пришли меня арестовать.

– Да… Отец разобрался позже… То ли этот болван Айлин не смог объяснить, в качестве кого тебя приглашает отец, то ли сам не понял… Отец задал Айлину хорошую взбучку, а такое бывает очень редко – он очень любит Айлина, этому придурку обычно всё сходит с рук! – Княжна не забывала прикладываться к своему бокалу в процессе разговора и уже была хоть и не пьяна, но, что называется, изрядно подшофе и в выражениях не стеснялась. Да и своего младшего брата она, видимо, не очень-то жаловала. – Отец отчитал Айлина и сказал, что если тот не в состоянии донести своим подчинённым, что от них требуется, пусть сам отправляется за тобой. Таким злым я Айлина не видела с десяти лет, когда Гриндорн не взял его с собой на охоту на каменных скорнов, сказав Айлину, что он ещё маленький и это очень опасно.

О взбучке, заданной отцом своему младшему отпрыску, княжна вспоминала с явным удовольствием, но после резко погрустнела и продолжила:

– И вы с ним поссорились… Так глупо всё вышло… – Она помолчала и, совсем понурившись, продолжила: – Для отца очень важна дворянская честь. Как бы он ни был тебе благодарен за моё спасение, ты теперь враг рода Энсторских. А Айлин вознамерился вызвать тебя на дуэль.

«И правда болван», – подумал я, но лишь вздохнул.

– Наставник Айлина, Камилл, отговаривает его, но тот упёрся как баран! А отец считает себя не вправе запретить дворянину защищать свою честь.

– А как твой отец отнесётся к тому, что Айлин погибнет, защищая свою честь?

– Будет мстить, хоть и неофициально, – пожала плечами девушка и, поняв, что сказала лишнее, добавила: – Отец очень любит Айлина…