Текст книги "О сокровенном и не только… Митя Васильевский"

О сокровенном и не только…
Митя Васильевский
Дмитрий Трифонов

© Дмитрий Трифонов, 2023

ISBN 978-5-0060-8072-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Горный институт

Заглядывает в окна мне Горный институт,

Мы линию с ним делим – он там, я, видно, тут!

И словно акварелью та линия легла —

И зыбко и неверно распластаны крыла…

Студентов черноризное течёт к тебе бытье,

На них рука Отчизны проставила клеймо!

И разбредутся после по миру, вот дела —

По Каспию, Памиру, Тянь-Шаню, Шангри-ла!

На 21-ой линии все, братцы, началось,

А где оно закончится, ну тут, как повелось…

Тюмень ли, Путорана ледовое плато,

Васильевским я ранен, он ставил на крыло!

Васильевский

Зажатый между лапами широкими Невы,

Он грудью богатырскою проламывает льды!

Несёт его красавица, всё к морю норовит —

Ему это не нравится – он крепко здесь сидит…

И сколько ни старается суровая река,

Ему здесь явно нравится – он не спешит пока!

И чтоб ему не чваниться – ведь каждый индивид,

Будь он последний пьяница – за все его простит!

Ну, пьяница – не пьяница, зато роскошный вид,

И каждый по призванию – художник и пиит!

Ах, остров невезения, везло тебе всегда —

Года твои осенние – за горизонтом, да…

Не пишутся стихи по графику

Не пишутся стихи по графику,

Неведомы им чьи-то трафики,

Ни на заводе, ни на фабрике

По плану стих ты не скуёшь…

Они являются к избранникам,

Душою неспокойным странникам,

Им наплевать на всех начальников,

На их начальственный скулёж…

И не бывает вдохновения

В виду чьего-то принуждения,

Свобода волеизъявления,

Скрижали эти не сотрёшь…

Не пишутся стихи по графику,

А если пишутся, то нафиг их,

Не место здесь каким-то навыкам,

Ведь руку в ЖИЗНИ не набьёшь…

Скрижаль Невы

Сижу на берегу Невы,

Наполнен чуда ожиданьем,

И вот случилось – в небе львы

Свои явили очертанья!

И блик зеркальный на волне

Мне подмигнул веселым глазом,

И чайка стонет как во сне,

И жизнь вдруг треснула как ваза…

И полетели в небеса

Осколки будничных страданий,

А на скрижалях записал

Рукой Невы преданье странник…

В зеркалах стеклянных коридоров

В зеркалах стеклянных коридоров

Заблудилась грешная душа,

Как не поверни, а жизнь проходит

И черта подходит, не спеша…

Оглянулась – что же за плечами?

Багажа какого набралось?

Ничего – лишь в зеркале печальном

На лице застыл немой вопрос…

Век

Прощается век со своими детьми —

Уходит старик неохотно,

У нового времени взял он взаймы

И тянет с собою в болото…

В пучину кровавых и грозных времен

Он тащит свои порожденья,

И вновь подымает на щит пантеон,

Забытый давно в поколеньях…

Но стрелки сошлись на небесных часах,

И все, что отмеряно старцу,

Рассыплется вмиг в ископаемый прах —

За мертвое глупо держаться!

Старинные часы

Когда полсотни лет назад

Проснусь я в солнечных объятьях,

И надо мною пролетят

Мгновенья призрачного счастья,

Часы, утробою скрепя,

Вдруг разразятся громким стоном,

Я выйду в жизнь, а жизнь в меня,

И маятник качнётся снова…

Песня о первых чекистах

Старые кожанки брошены на стуле,

Чей-то хруст зубовный и признанье на столе!

Снова мы, товарищ, сэкономили на пуле —

Враг во всём признался и болтается в петле!

Мы шпиона встретим узкою тропою,

Каравай свинцовый для непрошенных гостей,

Держим мы, ребята, с вами за душою,

Нет, друзья, чекиста лучше и добрей!

Наш наган начищен и полны карманы

7 и 62 калибра новеньких маслят,

Не страшны нам, братцы, никакие раны,

Нам бы только Родина отдала приказ…

Закат над Охтой

Застыли сосны в изумленьи,

В янтарном замерли строю,

И птицы, словно в иступленьи,

Гимн солнцу радостно поют!

На небе зарево пожара

Разлито щедрою рукой,

И до краёв налита чара

Зеленоватою рекой!

И тихо гаснут в поднебесьи

Остатки прожитого дня,

Спасибо, Охта, нет чудесней

Твоих закатов средь дождя!

Стрелы

Богиня стрелами ресниц

Палит в толпу неосторожно,

Ей невдомёк, что чей-то принц

К своей принцессе насторожен

Вдруг стал, её завидев взор

И губ глубокое страданье,

И мимолётный разговор

И взгляда лёгкое ласканье,

Ему забылось навсегда

Всё, что доселе было смыслом,

Она играет – он дурак,

А жизнь – над пропастью повисла…

Сшиты нитками мостов…

Сшиты нитками мостов острова,

Кроткой львицей сквозь решётки – Нева,

Тусклым взглядом – отраженье в воде,

Не увидишь ты такого нигде!

Ровной строчкою проспекты легли,

И шумят на Петроградке углы,

На Васильевском бакланы кричат!

Это Питер – наш родной Ленинград!

Медным шпилем, словно быстрой иглой,

Петропавловка, забыв про покой,

Шьет полотна над моей головой,

Брызжет небо мне в глаза синевой!

Экзамен

Не поступал я на поэта —

Слагать стихи учила жизнь,

Она подчас сдает билеты,

Что хоть за голову держись!

Экзамен этот каждодневный,

Порой без отдыха и сна,

Не каждый выдержит, наверно,

И на каникулы нельзя…

Учебный год длиною в вечность,

И класс размером с шар земной,

Недопустима здесь беспечность

И нет понятия покой!

Отцы уходят…

Отцы уходят, значит им пора

Закончить эту партию земную,

Задуть свечу и, положив в футляр,

Свой инструмент, отставить партитуру…

Отцы уходят, значит нам пора

Продолжить ту же партию земную,

Зажечь свечу – пускай горит она,

Пока мы не закончим партитуру!

Отцы уходят – так заведено

Гармонией вселенского оркестра,

Нам дирижера видеть не дано,

Но занимаем мы ушедших место…

Манеж л. – г. Финляндского полка
(из утраченного)

Манеж лейб-гвардии Финляндского полка

Служил Отчизне честно, безупречно.

На нём свой след оставили века,

Но, как известно, в жизни всё конечно…

Стоял манеж – менялись лишь цари,

Он всех генсеков пережил благополучно,

Три революции, две мировых войны,

Развал страны… Казалось бы – везучий!

И в 90-е, лихие уцелел —

Его бандитские разборки миновали,

А вот эпоху, что «вставанием с колен»

Не от большого, знать, ума именовали,

Не пережил… Бабла тяжёлый звон

Стал похоронным для него, да и не только.

За что? – поднялся чей-то тихий стон,

Но не услышан был за шумом стройки…

И вот стоит «элитное» ЖК

На месте убиенного колосса,

Да вот загвоздка – тот служил века,

А что ЖК? Никто о нём не спросит…

Пройдут года, но в памяти людской

Останется манеж, где хлеб пекли в блокаду,

Закон, друзья, у вечности простой —

Коль не служил – не получил награду!

Осенняя элегия

Заболит вдруг душа от чего-то,

Словно глухо гитара звенит,

Словно кто-то стучится в ворота,

А в окошко не видно ни зги…

И свеча вдруг тревожно забьётся

Отраженьем в оконном стекле,

Тихой струйкой над крышей завьётся

Синий дым и растает во мгле…

Запустело в саду и в ограде,

Тихо – слышно как сердце стучит,

Улетаю – я рада – я рада!

Перелётная птица кричит…

И звезда запоздалая гаснет

В перелесках, опавших вчера,

Что же ты, заплутавшее счастье?

Собирайся – в дорогу пора…

Дожди Васильевского острова

Идут дожди с зари и до зари,

Идут с тех пор, как жили здесь цари,

И до царей и первых кораблей,

Всё шли дожди на памяти людей…

Они смывают чёрную тоску,

Они поют про вечную весну,

Они готовы сутками не спать,

Всю ночь фонарь на проводе качать…

Заката угли тлеют сквозь золу,

Ему дожди кричат – сейчас залью!

А я внизу шагаю под зонтом,

Я в этом споре – сторона, я ни при чём…

Ты подожди – стучат мои дожди,

Ты нас с закатом всё же рассуди!

Пусть вас рассудят ветер да туман,

И среди луж бегущий мальчуган…

Идут дожди с зари и до зари…

Случай на охоте

Закончены пустые разговоры,

Отставлены усмешки и враньё,

Забыты опостылевшие споры —

Пора, ребята, браться за ружьё!

Едва забрезжит свет – мы уж на марше,

На номера в безмолвии встаём,

Те, что вчера определил нам старший,

Дрожи теперь, коварное зверьё!

И вот сижу я на пеньке, уставший,

Опёршись на надёжный карабин,

И вдруг заснул – я с вечера не спавший,

Во всём виновны испаренья вин!

Кругом стрельба, свистит картечь надсадно,

Кричат товарищи – пошла мол, на тебя!

А я устал – мне и без дичи ладно,

Пускай живёт – красивая моя!

А после зорьки выпили по кружке,

Я много слов в свой адрес услыхал,

Зато увидел – заяц на опушке

Мне незаметно лапкой помахал…

По ущельям улиц я шагаю

По ущельям улиц я шагаю —

Не геолог и не альпинист,

Но меня лавиной накрывает

Селевой поток с названьем жизнь.

Он влечёт с собой неукротимо

Судьбы человечьи, словно сор,

Как судьбы бездушная машина

С вечностью ведёт свой разговор.

Сделал шаг и понесло теченье,

И не разглядеть уж берега,

Не поможет здесь твоё везенье,

Коль полез – останется мука…

И не видно ни конца, ни края,

Из-за горизонта бьёт струя,

Та лавина, словно бы живая,

Норовит за ворот взять меня.

Летний сад
Из серии «Питерские оксюмороны»

Зимний Летний сад —

Фигур безмолвных стройный ряд…

Весенний Летний сад —

Закрыт до лета променад.

Летний Летний сад —

Я здесь бродить ночами рад!

Осенний Летний сад —

Листву бросает наугад…

Случайный разговор в общественном месте
Из серии «Питерские оксюмороны»

У Вас лицо белее ночи!

Вы что из Питера?

Нет, блин, из Сочи…

Питерское метро
Из серии «Питерские оксюмороны»

Везде – метро, у нас подземный флот!

Он под Невою ходит круглый год!

Голос

Я умолкаю – вышло моё время,

А новое ещё не родилось,

Чеканных слов прекраснейшее бремя

Грядущего пока не отлилось…

И смутное его предначертанье

Едва виднеется в кромешной темноте,

Идут на смену новые преданья,

И новый голос вдруг раздастся в пустоте…

Взвесьте мне побольше тишины

Взвесьте мне побольше тишины!

За любые деньги покупаю!

Что, не слышу? Вроде не в трамвае…

А, не продаёте… Чёрт возьми…

Что у вас в продаже? Есть мечта?

Да не плитка, будьте вы не ладны…

Как бы объяснить? Ах, вам не надо?

Сколько выпил? Да всего полста…

Уличный этюд

Пить, обжигаясь, грустный кофе,

На золотой закат смотреть,

Внимая уличному профи,

Картонный мир в руках вертеть…

И наблюдать в рутинной давке

Коловращенье суеты —

Собаки, люди, дети, лавки,

Что исполняют все мечты!

Прямой, как луч, бульвар аллеи

Упёрся в сердце остриём,

И оглянуться не успели —

Закончен уличный приём…

Заката угли почернели,

И с авансцены не спеша,

Уходят люди, с ними звери,

Сижу лишь я, рукоплеща…

Одноклассники

Чьих-то судеб мелькают картинки

Как осколки ушедших времён,

Чёрно-белые старые снимки —

Я не помню ни лиц, ни имён…

Сетевые друзья и подруги

В цифровой растворились дали,

Припорошены белою вьюгой

Одноклассников юных виски…

Для чего-то неведомый кто-то

Наших судеб осколки сложил,

В виртуальное сетеболото

Словно в матрицу их погрузил…

Вместо ликов раздал аватары,

Дал никнэймы заместо имён,

И теперь в балаган приглашает

Поглядеть на вселенский дурдом…

Как изменился мир
Мито Басё

Как изменился мир

За время, что пил я сакэ…

Дело ли только в нем?

Утренняя зарисовка

Автобус выплюнул людей на остановке,

Как шелуху от семечек жиган,

И полетели туфли и кроссовки —

В руках айфон и плещется стакан.

Их снова ждёт унылое безделье,

Им монитор в лицо плюёт тоской,

И словно колдовское наважденье,

Накроет офис гробовой доской…

А вечером, избавившись от плена,

Глядя в айфоны, туфли заспешат

В свои дворцы из полиэтилена,

Смотреть как сети их судьбу вершат!

Памятник Н. Рериху

На аллее ели голубели,

А напротив всё белели пропилеи,

И какие-то строения желтели,

То ли будки, то ли чьи-то мавзолеи.

А над ними день и ночь ветра гудели,

И метели заметали те аллеи,

Постелив свои морозные постели,

Что исчезнут без следа в хмельном апреле.

В небесах заката угли заалели,

Фонари шагали дружно по аллее,

И качали на ветру главами ели,

А в конце стоял колосс в гранитном теле.

В голове мгновенно мысли зашумели,

Будто в жизни мы чего-то не успели,

И исчезнем как морозные постели,

Без следа в пьянящем, солнечном апреле.

Мальчишечка

Мальчишечка с вихрами непокорными,

Куда влечёт тебя проказница-судьба?

Гляди горят, горят огни болотные,

Не про тебя, надеюсь, нет, не про тебя…

Тропинкой топкою ведёт тебя за рученьку,

Ты не ходи за нею, мальчик, не ходи,

А лучше плюнь в глаза бесстыднице-попутчице,

Дорогу торную и верную найди!

Она, конечно, будет плакать и кручиниться,

Ты не смотри на это, парень, не смотри,

Огни болотные тоскою беспричинною

Погаснут словно на рассвете фонари…

Новый год

Обеденный дождь

Смывает остатки

Вчерашнего снега —

В Питер пришёл Новый год!

Черновик

Набросан жизни черновик —

Коряво и небрежно,

Его мы пишем каждый миг

Живя одной надеждой,

Что завтра можно всё начать

В который раз с начала,

Жаль поздно будем понимать,

Что жизнь уже сверстала,

Всё что написано вчерне,

И пересдача вряд ли,

А чистовик забыт в столе —

Таков финал спектакля…

Бабочка
Мито Басё

 
В ладони держу я весь мир,
Трепещет в смартфоне моём,
Словно бабочка разноцветным крылом.
Зачем это всё…
 

Лента Мёбиуса
Мито Басё

 
Кручу бесконечную ленту ВК.
Как видно, бессмысленно это занятье
Дойти до конца…
 

Пастух черепах

Если б жить при султанах мне, друзья, довелось,

Я бы стал не пашой, не пузатым визирем,

Я бы пас черепах, как у них повелось,

И на вечность смотрел целый день без отрыва.

Под ногами столетья будут тихо шуршать,

И неслышно кричать о прошедшем навечно,

Я бы знал их язык, научился бы ждать,

И недели считать как секунды беспечно.

Долго б плёл не спеша разговора узор,

Где найдёшь ты таких собеседников ныне,

И затеял бы старый, бессмысленный спор,

А потом вместе с ними ушёл бы в пустыню…

Старый Новый год

Вот и старый Новый год

Завершает хоровод,

Тех, кто праздновать устал,

Он, наверное, достал,

Ну а тот, кто полон сил,

Снова рюмочку налил!

Доброта

Простоты, ребята, простоты,

Вот чего нам в жизни не хватает!

Нет, ребята, в мире красоты —

На глазах бесследно исчезает.

Доброты, ребята, доброты

В душах человеческих всё меньше,

Только нет в природе пустоты,

И берут нас, жадно, словно в клещи

Глупость, хамство, злоба и вранье,

Вот чего в избытке повсеместно,

Верещит чванливое зверьё —

Доброта давно, мол, неуместна!

Простоты, ребята, простоты…

Красоты, ребята, красоты…

Доброты, ребята, доброты…

Кузница

Я в стихи переливаю тяжесть,

Тяжесть лет, нависших надо мной,

Горечь бед, душевную усталость,

Все, что накопилось за спиной.

Переплавлю, как кузнец в горниле,

Отолью в чеканную строку,

И по ней ударю что есть силы

Словом, будто молотом в жару.

Зазвенит на наковальне строчка,

Огоньком весёлым побежит,

Заискрятся запятые-точки,

Дымом вдохновенье полетит…

Андроников монастырь

На горе застыл старый монастырь,

Смотрит в зеркало речное, печалится,

По-над ним лазурь, а окрест пустырь,

Да задумчивая Яуза-красавица.

Семь веков прошло как единый миг,

Семь веков уже с половиною,

А он всё стоит, а он всё глядит,

И лазурь над ним та же синяя!

И пока стоит этот монастырь,

Будет Русь в веках нерушимою,

Будет новый день, будет неба ширь

Да с лазурными переливами…

Книга
Мито Басё

Книга раскрылась в руках,

И в пальцах рассыпался

Кем-то забытый давно

Жёлтый, увядший листок…

Сколько он здесь пролежал?

Душевное

Не хочу у я глинтвейна и рома,

Мне претит благородный коньяк,

Не держу я в загашнике дома

Виски, джин да и прочий шмурдяк.

Иноземные эти микстуры

Не для русской широкой души,

Порождение чуждой культуры

В нашей стылой таёжной глуши.

Лучше водки да чёрной горбушки

Не видал я на свете забав,

Эх, присесть бы вот так на опушке,

По сто грамм со слезою приняв…

И пошли бы у нас разговоры,

И пошли бы мы вдаль по земле,

Зазвенели б тогда переборы

Да в душе б зазвенела капель!

Февральское

 
Принесло вдруг февраль в одночасье,
Посрывало покровы с зимы,
Мокрым шквалом бушует ненастье,
И не жаль отступающей тьмы.
 
 
И как знаки грядущего счастья
Чуть мерцают во мгле фонари,
Отмеряет на белом запястье
Мне отпущенный век визави.
 
 
Не спеша проявляется фото
Чёрно-белого хмурого дня,
И стоит на прощанье в воротах
Уходящая в вечность зима…
 

Июльская, 22

Ах, Июлька, Июлька, твои этажи,

Рубежи вы мои – навсегда рубежи!

И над сердцем тревожным застыли ножи…

Вороши кочергою в душе, вороши…

Сколько было вас там, дурачки-мальчиши —

Не изведать от роду уральской глуши!

Ах, Свердловск, обратившийся в Ё-бург – пиши!

Шарташи, вы мои, навсегда Шарташи…

Перевал Дятлова

Их было девять в группе – юных и отважных,

И среди них – бесстрашный капитан!

Они пошли в тот год на гору Холатчахль,

Где не стихает никогда зимой буран!

Маршрут для опытных туристов был обычен,

Всего-то тройка, им казалось – ерунда!

И вроде Северный Урал давно привычен,

Никто не думал, что нагрянет вдруг беда…

Ребята встали на лыжню январским утром,

Их будут долго помнить Ивдель и Вижай!

Едва рассвет забрезжил зимним перламутром,

И вслед тайга кричала им – не уезжай!

Ушли мансийскою тропою в неизвестность,

Коварен Северный Урал в разгар зимы,

Их перевал несложный взял с собою в вечность

Среди метельной и морозной темноты…

И вечным памятником стала им палатка

На занесённом склоне проклятой горы,

Куда привёл ребят под ночь отважный Дятлов,

И где они лежать остались до поры…

Ветка

 
Ветка сломалась под тяжестью снега.
Осиротевшее дерево плачет ей вслед.
Безнадёжно…
 

Урал

В копчёном квартале не ждали мы чуда —

Чудес не бывает в уральской глуши!

В уральской глуши лишь тоска пребывает —

Тоска пребывает, пиши – не пиши!

Суровых мужчин там всегда пребывает —

Избыточно выпивших, мрачных мужчин!

И женщин, им вторящих, нет – не бывает…

Не терпит Урал лицемерья и лжи!

Здесь, если пришлось – не по-детски бухают,

А если нужда – то работают в кровь!

Здесь совесть и честь на бабло не меняют!

Веками, ребята, здесь так повелось!

Мужской разговор

Сядем за стол, разольём по стаканам,

Водки, конечно, чего же ещё!

Черного хлеба – он чист, без изъяна,

Крупно нарежем и сверху – сольцой!

Можно ещё колбасы по два двадцать,

Ну это, братцы, уж как повезёт!

И огурец – без него не садятся,

Каждый тут знает и банку несёт!

Звякнем гранёными, выдохнем разом,

Выпьем душевно один к одному!

К чёрту слова – это бабья зараза,

Нам, мужикам и тосты ни к чему!

Тут развернётся мужская беседа —

Бабы, машины, работа, футбол!

Ты не надейся – до первого света

Всё не утихнет мужской разговор!

81

Пили – да всё как-то не допили,

Пели – не допели ни рожна,

Дрались – не до крови, не добили —

Жизнь как-будто стороной прошла…

Ехали куда-то – промахнулись,

Не любили в смерть и до конца,

То дружили, то переобулись,

Не свистели пули у лица…

Не страдали, горюшка не знали,

Не учили никаких молитв,

Тенью по земле перебежали,

Жизнь прожили словно и не жив…

Память

Беспечной жизни вехи —

Зарубки на двери,

Так первые успехи

Отмечены мои!

Так первые потери

На памяти рубцом

Отмечены навечно,

Пока пребудет дом.

Пока глядит он строго

Глазницами окон

На старую дорогу,

А рядом старый клён.

И сединою вата

Всё лезет между рам,

И сиротливо как-то

Покинутым стенам…

Здесь многие бывали,

Лишь мы оставим след

Зарубками дверными

На много-много лет…

Дорога

 
То ли звезда, то ли лампа
На башенном кране —
Не разобрать зачастую
По тёмной поре!
 
 
Так вот и в жизни случается —
Мы выбираем,
Словно вслепую,
Неверно дорогу себе!
 
 
Вот по обочинам
Зыбко колышатся тени,
Тени болотных огней,
Что ведут в никуда!
 
 
Думали – светлые дали,
А то – наважденье!
Нетерпеливо нам машет
Из лодки рука!
 
 
Мы оглянулись —
А где же дорога покрепче,
Вот уж погасла давно
За пригорком заря!
 
 
Кто-то ответил —
Идти вам там будет не легче,
Но если найдёте, то
Жизнь вы прожили не зря…
 

Март
Мито Басё

Забытым морозом тянет опять поутру.

Испуганно птицы молчат.

Видно весна затерялась где-то в последних сугробах…

Карельский перешеек

Карельский перешеек – снега, снега, снега!

Должно быть в пересменках запуталась весна.

Хоть март наполовину шагнул за поворот —

Но нет – на перешейке всё снег идёт, идёт!

Разлапистые ели, отряхивая снег,

Мечтают об апреле, где солнечный рассвет,

А сосны как солдаты, застывшие в строю,

И янтарём их латы сверкают поутру!

И вновь на перешеек влечёт меня судьба!

Пускай опять в апреле забытые снега,

И март шагнул отважно давно за поворот,

Карельский перешеек – всё снег идёт, идёт!

Окончена заброска

Окончена заброска,

Последний перекур,

Подогнаны под плечи рюкзаки,

Потухла папироска

И выверен маршрут

По карте, что на кальке, от руки!

Тропою раскалённой

Идём за шагом шаг,

И в такт звенит на поясе снаряга,

К вершинам убелённым

Торопится отряд,

Отряд бродяг под альпинистским флагом!

Не жмут нам кошки сроду

И верный ледоруб

В коварный склон втыкается исправно,

Плевать нам на погоду,

И лишь с замёрзших губ

Срывается – ребята, камень справа!

А в городе унылом

Мы будем вспоминать

На точке эпизоды из похода,

Как весело нам было,

И хочется летать и продолженья ждать

Того же рода!

Окончена заброска,

Последний перекур,

Потухла папироска

И выверен маршрут…

Ожидания

Я был тогда душою с лесом,

С горами был тогда на ты,

И к счастью в жизни ни бельмеса

Не понимал, но ждал мечты…

Не оправдались ожиданья —

Мечты потухли как заря!

Пусть были горечь и страданья,

Но всё ж я жизнь прожил не зря!