Текст книги "Опричнина. От Ивана Грозного до Путина"
Автор книги: Дмитрий Винтер
Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Оставим риторику, разберем суть ответа. «Российское самодержавство изначально само владеет своим государством»; то, что сегодня многие верят, что всегда так было, после многих столетий промывания мозгов можно понять (о «манкуртизации» народа еще будет более подробный разговор в конце книги). Но кому Иван Грозный в 1560-х-то годах очки втирает? Ведь все, кто в эти годы был взрослым человеком и при этом не совсем сошел с ума, в 1563–1564 гг. еще помнили, что считаные годы назад никакого «самодержавства» не было и в помине! Может быть, Иван Васильевич опять предвосхитил «отца лжи» доктора Геббельса – «чем огромнее ложь, тем скорее поверят» и «ложь, тысячу раз повторенная, начинает звучать как правда»?
В принципе внушить людям явную ложь путем частого повторения можно всегда. Пример – хотя бы президентские выборы 1996 г.: за последние примерно лет десять общим местом стало то, что на них на самом деле победил Г. А. Зюганов, хотя ни одного доказательства никто никогда так и не привел. Тем не менее от частого повторения многие уже начали воспринимать это утверждение как нечто само собой разумеющееся. При Иване Грозном телевидения и Интернета не было, однако мастера пиар-технологий имелись во все времена…
Но вернемся к побегам. Сразу отметим, что бежали, как уже сказано, не только (более того – и не столько) бояре, но об этом подробнее чуть ниже. Пока только констатируем, что Россия из «страны, в которую бегут» превратилась после 1560 г. в «страну, из которой бегут». Хронологически совпали с первыми побегами и начавшиеся примерно с 1564 г. неудачи в войне с Литвой, в которую превратилась Ливонская война после того, как в 1561 г. разгромленный Ливонский орден, как мы видели, поддался частично Литве, частично Швеции и Дании.
Впрочем, первые эпизодические неудачи имели место и раньше. Так, уже в августе 1562 г. в крупном сражении под Невелем 15 тысяч русских под командой самого Курбского (до того не знавшего поражений) не смогли победить 4 тыс. литовцев. Курбского если не оправдывает, то как минимум извиняет то обстоятельство, что в ходе битвы он был ранен и потерял возможность руководить боем, однако царь обвинил в неудаче именно его, и похоже на то, что именно с этого момента началась опала князя, хотя на самом деле виноваты были те, кто свернул военную реформу.
Тут можно провести параллель с генералом Власовым, который потерпел поражение на Волхове, расплачиваясь за чужие ошибки. Однако Сталин оказался справедливее Грозного (по крайней мере, в данном случае) и, понимая, что Власов не виноват, не только не собирался его наказывать, но уже заготовил указ о производстве его в генерал-полковники и о назначении на одну из руководящих должностей в Генеральный штаб. Так что зря Андрей Андреевич к немцам перешел!
Но пока, повторим, неудачи носили эпизодический характер. Уже в начале 1563 г. Иван Грозный взял реванш за невельское поражение, одержав победу под Полоцком, взятым им 15 февраля 1563 г. Отметим, что именно здесь началось возвышение будущего видного опричника князя Афанасия Ивановича Вяземского, который, будучи «обозным воеводой» (что-то вроде заместителя по тылу), помогал царю, который лично «разруливал», как бы сейчас сказали, «дорожные пробки»: дело в том, что большое войско с огромным обозом шло по узким лесным дорогам, так что заторы на дорогах возникали часто, и на путь в 150–180 км русская армия потратила две недели[222]222
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 154–155.
[Закрыть].
Заключив с Литвой перемирие (тут же, под Полоцком), Иван Грозный потребовал отдачи ему Ливонии и Северо-восточной Белоруссии вплоть до Западной Двины. После отказа посольства Литвы это сделать война возобновилась[223]223
ПСРЛ. T. XIII. С. 373.
[Закрыть], и царь повел наступление на Минск – двумя колоннами, от Полоцка и Смоленска. Однако кончился этот поход поражением русских на р. Улле 26 января (по другим источникам – 15 февраля) 1564 г.[224]224
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 104.
[Закрыть] Русское войско под командой воеводы П. И. Шуйского, насчитывавшее примерно 22 тыс. человек, в том числе 8 тыс. татар (отметим тот факт что татар почти 40%, а возможно, как мы далее убедимся, и больше, – он нам еще пригодится при разговорах о провале военной реформы и о влиянии бывшей Золотой Орды на Опричнину), было разбито внезапным нападением врага. Сам Шуйский был сбит с коня, бежал («пешутек»), но был пойман и утоплен («посажен в воду») белорусскими крестьянами[225]225
ПСРЛ. Т. XXXIV. М., 1978. С. 190.
[Закрыть]. Мы незнаем, что послужило причиной такого поступка последних (о догадках о том, почему это могло произойти – ниже), однако летом 1564 г. русские потерпели еще одно поражение – под Оршей, хотя и не такое масштабное. А крымский хан, узнав об этом, отказался заключать с Москвой союзный договор (проект которого еще в сентябре 1563 г. привез к нему царский посол Ф. Салтыков)[226]226
ПСРЛ. Т. XIII. С. 372, 384.
[Закрыть].
Пошли неудачи и на других фронтах. Впрочем, пока они тоже были маломасштабными и сравнительно легко поправимыми. Так, в 1563 г. сибирского хана Едигера, восемью годами ранее, как мы помним, добровольно признавшего зависимость от России, сменил родственник ханов Бухарских Шейбанид Кучум, после чего, как сообщает нам Р. Г. Скрынников, пало русское влияние в Сибири[227]227
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 162.
[Закрыть]. Однако мы еще увидим (со слов того же автора), что последнее на самом деле произошло десятью годами позже. А вот русское влияние в Кабарде и Адыгее действительно было утеряно в 1562 г.; правда, в Кабарде в следующем году воевода Г. С. Плещеев его восстановил, а вот в Адыгее окончательно победила прокрымская внешнеполитическая ориентация[228]228
Кушаева Е. Н. Политика Русского государства на Северном Кавказе в 1552–1572 гг. // Исторические записки. 1950. Т. 34. С. 274–275.
[Закрыть]. Победила надолго – собственно, только спустя три века, в 1864 г., Западный Кавказ окончательно вошел в состав России. Причем не добровольно, как в 1550-е гг., а после кровопролитной Кавказской войны.
Начало Опричнины
Ответом на побеги и военные неудачи и стала Опричнина, учрежденная в декабре 1564-го – начале января 1565 г. Впрочем, уже непосредственно после поражения на Улле подозреваемые главные виновники (реальные или «назначенные» – не знаю) этой неудачи, князья Репнин и Кашин, были убиты прямо на улице, без суда[229]229
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 131.
[Закрыть]. В данном случае эту исключительную на тот момент меру расправы (очень скоро – с учреждением Опричнины – такие убийства станут в Московском царстве нормой…) можно объяснить тем, что в поражении виновен был и сам царь, пославший армию вперед несколькими раздельными колоннами, и чтобы «отмазать» самодержца от вины за поражение, этих бедолаг и казнили поскорее и пострашнее[230]230
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 174.
[Закрыть].
А в октябре 1562 г. в письме к Крымскому хану царь называет тех, кто будто бы ссорил его с ханом (мол, «извел я их всех – теперь и дружить можно»): кроме Адашева и боярина Большого Шереметева, в этот список попал и Иван Висковатый, которого, однако, всего лишь отправили в «почетную ссылку» – послом в Данию, а в ноябре 1563 г. вернули в Москву[231]231
ПСРЛ. T. XIII. С. 343, 371–372.
[Закрыть]. Зато поплатился жизнью боярин Ф. Д. Овчина, попрекнувший Федора Басманова (сына Алексея Басманова) тем, что он служит царю «гнусным делом содомским», «а я, происходя из знатного рода, служу Государю на славу и пользу Отечеству».
Басманов пожаловался царю. Тот призвал Овчину к себе и велел ему выпить одним духом большой кубок вина. Боярин не мог осилить и половины, и тогда Грозный сказал: «Вот так-то ты желаешь добра своему Государю! Не захотел пить, ступай же в погреб, там есть разное питье. Там напьешься за мое здоровье». В погребе несчастного уже ждали палачи, которые его задушили[232]232
Штаден Г. Записки о Москве Ивана Грозного. М., 1925. С. 96.
[Закрыть]. При этом расправа с М. Репниным (виноватым, помимо поражения под Оршей, и в том, что он отказался надеть шутовскую маску и в ней плясать), Ю. Кашиным и Ф. Овчиной имела место в начале 1564 г., пока престол митрополита (после смерти 31 декабря 1563 г. Макария) был вакантен, без «совета» с высшим духовенством и боярством[233]233
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 179.
[Закрыть].
При этом, если говорить о причинах учреждения Опричнины, то нельзя даже сказать, что «чрезвычайная ситуация (по крайней мере, внешнеполитическая) требовала чрезвычайных мер» (это вообще стандартное оправдание для наших «борцов за несвободу» – мол, «время было такое»): даже если не говорить о том, что военные неудачи и боярские измены явно начались после самодержавного поворота царя, положение дел в середине 1560-х гг. отнюдь не было критическим. Военные действия шли с переменным успехом: после победы на Улле литовцы осенью 1564 г. без толку простояли под Полоцком, от которого отошли ввиду приближения войск В. С. Серебряного и К. И. Пронского; столь же неудачны были их действия под Черниговом и Альстом в Ливонии. Более того, в ответ на наступление литовцев русские 6 ноября 1564 г. взяли и сожгли Озерище; в огне погибла значительная часть гарнизона и жителей. А союзник Литвы крымский хан, так и продолжавший с самого 1555 г. войну с Россией (точнее, в феврале 1564 г. он заключил было мирный договор с нашей страной, но уже осенью его нарушил)[234]234
ПСРЛ. T. XIII. С. 380–388.
[Закрыть], пытался взять Рязань, но после нескольких неудачных штурмов вернулся восвояси несолоно хлебавши[235]235
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 158.
[Закрыть].
Отметим, что штурм Рязани 2 октября русские отбили под предводительством или как минимум при большой роли уже упоминавшегося Алексея Басманова[236]236
ПСРЛ. T. XIII. С. 388–391.
[Закрыть]. Это – один из немногих опричников, который умел воевать не только со своим народом, а не раз отличался и в боях с врагами. Примерно так же шли военные действия и в 1565 г.: в июне крымчаки потребовали от России ни много ни мало отдать им Казань и Астрахань, однако осада ими Волхова с 7 по 17 октября того же года кончилась неудачей[237]237
Там же. С. 399.
[Закрыть]. Литовцы весной разорили Псковские земли до Острова, но в ответ летом русские под началом все того же В. С. Серебряного разбили их под Смилтеном и подошли к Вендену (ныне Цесис в Латвии) и Вольмару (ныне Валмиера в Эстонии)[238]238
Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1901. С. 681; Псковские летописи. T. 2. М., 1955. С. 247–248.
[Закрыть].
Перипетии учреждения Опричнины хорошо известны, повторим их вкратце, отметив только, что Опричнина началась почти ровно за 370 лет до сталинского Большого Террора. В начале декабря 1564 г. (за 370 лет до убийства Кирова) царь объявил: ему, мол, «сделалось известно», что «многие» не терпят его, не желают, чтобы царствовал он и его наследники, злоумышляют на его жизнь, посему он намерен отказаться от престола и передать правление «всей земле». Говорят, что при этих словах царь положил на землю царские регалии. 3 декабря он выехал из Москвы через Троицу в Александрову слободу (ныне г. Александров Владимирской области). При этом всем находившимся в Москве дворянам и детям боярским приказано было сопровождать его в качестве стражи. Отправились с монархом и его любимцы – тот же Алексей Басманов, М. Салтыков, А. Вяземский и другие[239]239
Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 373.
[Закрыть]. Царь положил опалу в том числе и на казначея Фуникова, а из Москвы забрал и деньги, и драгоценности, что грозило расстроить работу всего государственного аппарата[240]240
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 208.
[Закрыть].
А уже 3 января 1565 г. от царя пришла грамота митрополиту о том, что монарх «гнев свой положил на… все духовенство, бояр, окольничих, дворецкого, казначея, конюшего, дьяков, детей боярских, приказных людей…» Далее следовали обвинения в злоупотреблениях начиная с малолетства Ивана Васильевича, в том, что перечисленные лица, а также бояре и воеводы «собирают богатства, а о государстве не радеют», притесняют «христиан», убегают от службы, а когда царь хочет их наказать, то духовные заступаются за виноватых. Духовные, мол, заодно с боярами и дворянами (обратим внимание: во «враги» записываются уже не только князья и бояре, но и дворяне) и приказными людьми (уже и «приказная бюрократия» – враги; кто же тогда друзья?!), покрывают их перед государем. Поэтому государь «не хочет более терпеть их изменных дел и поехал поселиться туда, где его Господь Бог наставит»[241]241
Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 374.
[Закрыть]. Эволюция взглядов Ивана Грозного за 1560–1565 гг. чем-то напоминает эволюцию взглядов Ленина от «за нами громадное большинство народа» (осень 1917 г.) до «нас поддерживает только меньшинство сознательных рабочих, а остальные симпатизируют меньшевикам и анархистам» (начало 1921 г.). Правда, царь пока еще не «опалился» на третье сословие (в послании специально оговаривается, что «гостям, купцам и всему московскому народу» волноваться нечего, что «на них от царя нет ни гнева, ни опалы»), но, как мы скоро убедимся, недолго осталось…
Население Москвы охватил ужас, который едва ли уменьшился от упомянутой оговорки. Еще бы, по понятиям того времени то, что монарх бросил свой народ, тем более в военное время, было катастрофой. И отнюдь не только в России. Французы или испанцы XVI в., думается, пришли бы от подобного решения монарха в не меньший ужас. Вот только ни Карл IX Французский (правил в 1560–1574 гг.), ни даже Филипп II Испанский (об этом тиране впереди еще будет разговор) почему-то своих подданных так не шантажировали и третье сословие «изменным» двум первым не противопоставляли. Я не оговорился – это именно шантаж: или давайте мне ничем не ограниченные полномочия (вопреки статье 98 никем не отменявшегося Судебника 1550 г., кстати), или – «кошка бросила котят, пусть гуляют, как хотят». Плюс материальное давление в виде вывоза денег и драгоценностей…
Как принято считать, кончилось тем, что народ возопил: мол, не отдавай нас, отец родной, «волкам» на расхищение, избавь нас от рук «сильных людей», укажи только государевых изменников, а мы сами их истребим и т. д.[242]242
ПСРЛ. T. XIII. С. 393.
[Закрыть] Отметим, что Р. Г. Скрынников считает чрезмерным преувеличением летописца верноподданническое единодушие москвичей, которые-де вызвались «сами истребить государевых изменников». Народу, резюмирует он, не за что было благодарить самодержца, его царствование ознаменовалось бесконечными войнами и резким ростом податей[243]243
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 164.
[Закрыть]. Позволю себе, однако, не согласиться, тем более что в другом месте тот же автор говорит, что царь «пользовался популярностью в народе, поведение столичного населения в дни отречения царя перед Опричниной не оставляет сомнений в этом»[244]244
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 502.
[Закрыть]: ужасы опричного террора и для основной массы бояр были еще впереди, а для простого народа тем более. Основные внешнеполитические неудачи тоже были делом будущего, пока же они только начинались и, конечно, еще не могли затмить предыдущие блестящие победы, от взятия Казани до взятия Полоцка. На тот момент Иван Грозный в глазах очень многих еще сохранял образ «либерального» реформатора и успешного правителя. Эффективного менеджера, как сказали бы сейчас.
Этого не отменяют и цитированные выше слова царских приспешников об Адашеве и Сильвестре – мол, народ их любит и может нас камнями побить. Тут имелся в виду потенциальный гнев народа против «плохих бояр», а не против царя. По тем временам – опять-таки отнюдь не специфика России, на Западе тоже так было.
Итак, перипетии возникновения Опричнины хорошо известны. Менее известно, что никто толком не мог понять, зачем Опричнина была нужна царю. Так, немцы-опричники Таубе и Крузе писали, что он просто «хотел удовлетворить своей ядовитой тиранской наклонности»[245]245
Цит. по: Куковенко В. Указ. соч. С. 205.
[Закрыть]. Вот и Н. И. Костомаров дает объяснение в том же духе: «Напрасно старались бы мы объяснить его злодеяния какими-нибудь руководящими целями и желанием ограничить произвол высшего сословия, напрасно пытались бы мы создать из него образ демократического государя. С одной стороны, люди высшего сословия отнюдь не стояли в Московском государстве к низшим слоям общества так враждебно, чтобы нужно было из-за народных интересов начать против них истребительный поход… С другой стороны, свирепость Ивана Васильевича постигала не одно высшее сословие, но и народные массы (причем, как мы далее увидим, в масштабах куда более значительных. – Д. В.)»[246]246
Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 367.
[Закрыть].
Однако объяснения в духе Таубе и Крузе в политике, как правило, не работают. Что же касается объяснения Костомарова, то позволю себе напомнить: цели могут быть и совсем иные, чем упомянутые им, – например, не обязательно «ограничить произвол высшего сословия» или ограничить только затем, чтобы заменить один произвол другим, еще худшим, и быть «недемократическим» государем. Тот факт, что оборона от внешних врагов и защита пограничных укреплений поручались Земщине, а не Опричнине (подтверждаемый тем, что все пограничные области остались в Земщине. – Д. В.), но зато в Опричнину перешли самые богатые земли, например, экономически более развитые и к тому же дававшие пошлины от английской торговли северные районы («бездонная денежная бочка», по выражению Дм. Володихина), а также самые плодородные земли Центра[247]247
Володихин Дм. Указ. соч. С. 181; Мадариага И. де. Указ. соч. С. 260–261.
[Закрыть], достаточно ясно подтверждает: Опричнина создавалась для войны со своим народом!
Из кого набиралась опричная гвардия?
Итак, Иван Васильевич «демократическим» государем и не стал в плане опоры на массу дворянства, не говоря уже о народе, каковой опоры у «опричного» начала, вопреки расхожему мнению, не было. Р. Г. Скрынников пишет, что царь отказался от ориентации на дворянское сословие в целом («воинников» Ивана Пересветова) и решил собрать особый охранный корпус из относительно небольшого числа дворян. Его члены пользовались всевозможными привилегиями в ущерб остальному служилому сословию[248]248
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 151.
[Закрыть]. Большая же часть мелких помещиков осталась в Земщине и терпела различные злоупотребления наравне с прочими земскими[249]249
Там же. С. 167.
[Закрыть]. Таубе и Крузе сообщают, что дети боярские, выводимые из Опричнины в Земщину, не могли взять с собой даже движимое имущество, не говоря уже о том, что теряли свои имения, тогда как опричники свои владения в земских уделах сохраняли[250]250
Цит. по: Флоря Б. Н. Указ. соч. С. 201.
[Закрыть]. Таким образом, резюмирует Скрынников, пожелания Пересветова относительно царской щедрости к «воинникам» получили уродливое воплощение в опричных привилегиях[251]251
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 294.
[Закрыть].
С учетом всего сказанного становится понятнее сам принцип формирования Опричнины. Для организации новой «опричной гвардии» из многих городов и уездов было собрано 12 000 дворян, которых тщательно проверяла особая комиссия. Критерии отбора, к сожалению, до нас не дошли, зато известно, что отбор прошли всего 570 человек, т. е. 4,75%. Это притом что всего опричников была тысяча человек (в дальнейшем их число возросло до 6000)[252]252
Валишевский К. Указ. соч. С. 266.
[Закрыть]. Но о том, кто были остальные 430, мы еще скажем чуть ниже, а пока отметим, что отбор 570 человек из 12 000 – это не самое удивительное; самое страшное и непонятное – участь остальных 95,25%: «Другие… были изгнаны страшным и безжалостным образом из унаследованных от отцов имений, и так, что они не могли взять с собою даже движимое имущество и вообще ничего из своих имений… и они должны были идти пешком… зимой среди глубокого снега… если кто-либо из горожан в городах или крестьян в селах давал приют… хотя бы на один час, то его казнили без всякой пощады. Мертвый не должен был погребаться на его земле, но сделаться добычей птиц, собак или диких зверей», – свидетельствуют те же Таубе и Крузе)[253]253
Цит. по: Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 244.
[Закрыть].
Кстати, странно выглядит в свете этого утверждение Р. Г. Скрынникова о том, что Иван Грозный добился обязательной военной службы дворян не путем насилия (как, мол, принято в азиатских странах), а путем своего рода общественного договора: обеспечить имениями в обмен за службу[254]254
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 368–370.
[Закрыть]. Нечто подобное, скорее, стало при первых Романовых (об этом в конце книги), но не при Грозном, когда никто не имел никаких прав – сословных, имущественных или каких-либо других, когда ни жизнь, ни собственность служилому человеку (как, впрочем, и никому, включая, как мы далее увидим, и опричников) гарантирована не была.
Но вернемся к отбору кандидатов в Опричнину. Даже при Сталине тех, кто не прошел отбор в училища НКВД, все же не репрессировали за одно это. Так что зря Иосиф Виссарионович Ивана Васильевича «хлюпиком» обзывал. Вообще, похоже на то, что из трех «великих душегубов» русской истории (третий – Петр I) Сталин был, как ни дико это звучит, самым гуманным. Но эту проблему мы еще обсудим, когда речь дойдет до количественного анализа жертв Опричнины.
А пока, отметив еще, что Опричный двор насчитывал 100–200 человек, а потом вырос до ЗОО[255]255
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 223.
[Закрыть] (столько же насчитывало и пресловутое «опричное монашеское братство»[256]256
Валишевский К. Указ. соч. С. 383.
[Закрыть]; логично предположить, что именно Опричный двор в него и входил), вернемся к первым после введения Опричнины репрессиям. Новые казни не заставили себя ждать. Так, 7 февраля 1565 г. был казнен покоритель Казани, которого Иван Грозный считал самым опасным соперником в борьбе за власть (намного опаснее Владимира Старицкого), – Александр Горбатый Шуйский вместе с сыном Петром. Иван Грозный не хотел, как он заявил, возвращаться в Москву, пока этот «главный изменник» жив, сделал он это только 15 февраля с тем условием, что теперь вольно ему класть опалы на «изменников» и на «пособников», казнить, отбирать имущество, и чтобы при этом духовные не смели надоедать ему просьбами о помиловании опальных. По Таубе и Крузе, Горбатого обвинили в попытке узурпации трона; Р. Г. Скрынников констатирует, что при выборной монархии он действительно имел бы большие шансы на корону[257]257
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 214, 240.
[Закрыть].
Само собой напрашивается сравнение этого условия – класть опалы на «изменников» и «пособников», казнить, отбирать имущество и т. д. «по своей воле» – с известным постановлением от 1 декабря 1934 г. об ускоренном судопроизводстве над «врагами народа» без права обжалования приговора и с приведением его в исполнение в 24 часа. Помимо всего прочего, теперь царь занялся исправлением летописей прямо в духе романа Дж. Оруэлла «1984» («упомянуты нелица, переписать сквозь») с вычеркиванием имен опальных. Р. Г. Скрынников считает, что это делалось именно потому, что никаких реальных доказательств вины казненных не было[258]258
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 170.
[Закрыть], хотя я не думаю, что это была единственная причина. В конце концов, в виде доказательства могли ведь и вынудить признаться под пыткой. Или, как уже говорилось, царь просто не мог до определенного момента переступить какую-то грань, как Сталин примерно до весны 1937 года?
Вернемся к лишенным всего дворянам и детям боярским – несостоявшимся опричникам. Кроме них, уже летом 1565 г. знатнейшие русские князья – Оболенские, Суздальские, Ярославские, Ростовские, Стародубские и т. д. – были вместе с семьями отправлены в ссылку на Волгу (Казань, Свияжск, Чебоксары). При этом они значительно проиграли материально: так, сосланные в Заволжье князья Куракины и Андрей Катырев-Ростовский при поместном окладе в 1000 четвертей получили (под Казанью) 120–130 четвертей, другие – еще меньше, например, 12 князей Гагариных получили одно крошечное поместье на всех. Для сравнения: в Центральной России помещикам жаловали за службу, в зависимости от звания и заслуг, от 100 до 350 четвертей[259]259
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 173.
[Закрыть].
Конфисковали у ссыльных в старых владениях, во всяком случае, в разы, а то и на порядок больше – например, у князя Д. Ю. Меньшого Сицкого отняли 4800 четвертей[260]260
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 173–176.
[Закрыть]. Через несколько лет (точнее, после 1 мая 1566 г.) царь «простил» их и разрешил вернуться, однако большая часть высланных к тому времени уже погибла, и воспользоваться царской «милостью» смогли немногие[261]261
Куковенко В. Указ. соч. С. 211.
[Закрыть]. Кстати, сколько таких было всего? Ссыльных насчитывалось минимум 600–700 человек (с женами и детьми)[262]262
Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 247–250.
[Закрыть], а сколько было амнистировано? Мы не знаем, но подозреваем, что немного, иначе об этом было бы широко объявлено официально, а нынешние апологеты Грозного не замедлили бы привести это как пример великодушия.
К тому же надо иметь в виду, что ссыльных отправляли на новое местожительство в спешке, часто с применением насилия, не давая вывезти имущество. Чуть ли не как при Сталине (от 30 минут до 12 часов на сборы). В итоге после «прощения» бедолаги часто отдавали свои имения в монастыри ввиду плохого их состояния. Плюс продолжала играть роль неуверенность в будущем: мы наладим дела, а вдруг имения снова отберут?[263]263
Там же. С. 260.
[Закрыть]
А теперь – главный вопрос: зачем все это делалось? На него можно ответить, поставив другой вопрос: кто получал земли как не прошедших отбор в Опричнину дворян, так и репрессированных князей?
Начнем с того, что провозглашенная при введении Опричнины опала всему служилому классу позволяет говорить о том, что царь задумал полную или почти полную смену боярства и дворянства, – примерно так же, как Сталин задумал свой Большой Террор как смену «ленинской гвардии» своими выдвиженцами – номенклатурой. Кем же заменяли старое боярство и дворянство?
Так вот, на землях изгнанных селились опричники. И вот тут начинается самое интересное. Выше я писал о возможном влиянии выходцев из бывшей Золотой Орды на исход политической борьбы в Московской Руси в 1560-х гг. Так вот, национальный состав опричников был, судя по всему, совсем не такой или как минимум не совсем такой, как мы привыкли думать.
Вот для примера писцовая книга Коломенского уезда за 1575 год. Из 300 дворян – два грека, 5 «новокрещенов» (национальность их непонятна), 6 литовцев и немцев, 105 (!) служилых татар и три «вдовы татарки»[264]264
Цветков С. Э. Указ. соч. С. 353.
[Закрыть]. Татар, таким образом, более трети. Но это – 1575 год, через десять лет после начала Опричнины. Как мы далее увидим, национальный состав последней к тому времени станет куда более разнообразным, чем при начале ее. А как обстояли дела в середине 1560-х гг.? Есть основания думать, что выходцев из Орды было значительно больше.
Так, В. Куковенко приводит список помещиков, получивших уделы в Бежецкой и Вотской пятинах в 1565–1566 гг. (109 имен), среди которых подавляюще преобладают мусульманские фамилии и имена, а русские имена указывают лишь на православное вероисповедание. И ни про одного нельзя сказать с уверенностью, что он русский! Интересно, что эти поместья «запустели» в 1571–1572 гг., но к этому вопросу мы еще вернемся.
А пока среди многих свидетельств авторов русских и иностранных о злодеяниях опричников обратим внимание на слова англичанина Джерома Горсея, которого цитирует Куковенко: «Своему народу (выделено мною. – Д. В.) он противопоставлял отъявленных негодяев»[265]265
Куковенко В. Указ. соч. С. 205–208.
[Закрыть]. Примерно то же в своем «Временнике» сообщает Иван Тимофеев: «а вместо/перебитых опричниками вельмож/… возлюбил (Иван Грозный. – Д. В.) приезжающих к нему из окрестных стран (выделено мною. – Д. В.), осыпав их большими милостями»[266]266
Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951. С. 174.
[Закрыть].
Собственно, вся статья В. Куковенко – статистический анализ состава опричников с констатацией факта преобладания тюркского этнического элемента. Кстати, созданная Грозным привилегированная личная гвардия, «опричная тысяча» из детей боярских[267]267
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 169.
[Закрыть], подозрительно напоминает тысячу личной охраны великих каганов-Чингизидов, рядовой которой по статусу был выше армейского тысячника; есть основания думать, что именно от Чингисхана Иван Грозный это охранное подразделение и заимствовал[268]268
Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 28–30.
[Закрыть]. К тому же, как считает И. де Мадариага, Грозный больше доверял татарам, чем своим боярам – Рюриковичам и Гедиминовичам, так как первые, в отличие от вторых, не могли претендовать на московский престол[269]269
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 266.
[Закрыть]. То есть это он так считал, и тут он ошибался, но об этом ниже.
Сразу оговариваюсь: в отличие от Куковенко, который, по-видимому, является русским националистом и представляет Опричнину как подавление русских инородцами, я, придерживаясь евразийского подхода, ставлю на первое место социальный аспект. Но об том – в следующей главе, а пока – немного статистики.
Не говоря уже о массовом выходе кипчаков на территорию домонгольской (со времен Владимира Мономаха) Руси, переселение ордынцев на Русь началось еще с 1312 г., после объявления ислама государственной религией Орды, когда его осуществила та часть подданных хана, которая не хотела переходить в ислам[270]270
Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. С. 538.
[Закрыть]. Следующий этап имел место в правление Василия II Темного (1425–1462 гг.), причем тогда общественное мнение возмущалось князем, который «татар привел еси в кормление»[271]271
Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., 1992. С. 186.
[Закрыть].
В еще больших количествах переселение имело место при Иване III: «При великом князе Иване Васильевиче… служили царевичи: царевич Даньяр, царевич Салтанай, царевич Зденай, царевич Енай, царевич Шиговлей, царевич Петр, царевич Василей… При великом князе Василии Ивановиче (Василий III, сын Ивана III и отец Ивана Грозного, правил в 1505–1533 гг.) служили: царевич Шиг-Алей Казанский, царь Магмет-Аминь казанский».
После покорения Казани и Астрахани поток этот резко увеличился. Н. Пронина говорит о том, что царь сразу получил себе в войско 30 тысяч бойцов-татар[272]272
Пронина Н. Указ. соч. С. 173.
[Закрыть]. Не знаю, так ли это, но летопись перечисляет множество имен, как тюркских, так и русских, причем последние опять-таки говорят лишь о том, что переселенцы приняли православие. Так, последний казанский хан Едигер-Махмет уже в 1553 г. принял православие и стал Симеоном (не путать с Симеоном Бекбулатовичем, о котором речь впереди)[273]273
Пейн Р., Романов Н. Указ. соч. С. 158.
[Закрыть]. В. Куковенко, как мы уже видели, много говорит о том, что царь поддавался чужому влиянию; о том же пишет и Р. Г. Скрынников[274]274
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 276.
[Закрыть]. Так почему же он не мог поддаться и влиянию ордынских (или «проордынских» – те же иосифляне, как мы видели, вполне могли быть таковыми) «советников»?
Но продолжим о переселениях. Царями и царевичами дело не ограничивалось – за ними последовали многие мурзы, уланы, беки и менее знатные люди из их окружения. Происходившие от этих переселенцев фамилии, имеющие тюркские корни, со временем стали восприниматься как русские: Курбатовы, Басмановы, Ахматовы, Щелкановы (не потомки ли того Чолхана – «Щелкана», которого в 1327 г. убили тверичи. – Д. В.), Уваровы, Урусовы, Есиповы и т. д.
А теперь вот о чем. Общепринятым считается мнение о татарском происхождении, например, Бориса Годунова. Однако Р. Г. Скрынников считает, что сказание о предке Годуновых – мурзе Чете «полно исторических нецелесообразностей и не заслуживает ни малейшего доверия», а далее доказывает, что предки Годуновых татарами не были – коренные костромичи, они издавна служили боярам при Московском дворе[275]275
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 425.
[Закрыть]. Почему же тогда легенда об их татарском происхождении так укоренилась?
Может быть, потому как в XVIII столетии, в период преклонения перед Западом, среди русских дворян считалось «престижным» выводить свои родословные из Западной Европы (например, Бестужевы считали своим предком англичанина Беста, Тютчевы – итальянца Дудже, Суворовы – шведа Сувора), так и двумя веками ранее столь же престижно было выдумывать себе родословные «ордынские»?
Вот и И. де Мадариага пишет, что в XVI столетии многие русские княжеские фамилии гордились своим происхождением от монгольских «царевичей» и других знатных ордынских персон. При этом царевичи, ведшие свой род от Чингисхана, превосходили своей знатностью других московских князей и вплоть до угасания династии Рюриковичей считались по знатности следующими за ними непосредственно[276]276
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 28.
[Закрыть]; кстати, это не вяжется с утверждением того же автора о том, что царь не боялся претензий представителей ордынской знати на престол.
Если власть благоволила золотоордынцам, как после Петра – западноевропейцам, удивительно ли, что многие приписывали себе и несуществующее золотоордынское происхождение?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
