Текст книги "Игра окончена"

Дмитрий ЯНКОВСКИЙ
ИГРА ОКОНЧЕНА

Мне нужен был аквариум подешевле. Нет, не то чтобы у меня не было денег, просто все предыдущие увлечения, в какие я бросался очертя голову, длились не долго, оставляя после себя вещественные доказательства моего непостоянства. Время от времени приходилось выкидывать вполне еще новые мотоциклетные шлемы, краги для верховой езды и нагайку, выворачивать из мотора азотный ускоритель, установка которого обошлась мне в кругленькую сумму, дарить кому попало музыкальный синтезатор, гитару, вывозить на дачу спортивный арбалет и телескоп для наблюдения небесных светил. Все это захватывало меня на время, увлекало, а потом я вдруг понимал, что зря тратил время на совершенно никчемные занятия, весь смысл которых состоял в моде на них в тот данный, немыслимо краткий в сравнении с вечностью, момент.

Меня иногда удивляло, как я, отлично знающий об этой слабости собственного характера, попадаюсь в ловушку снова и снова, не в силах удержаться от нового соблазна. В общем, с аквариумом тоже так получилось. Виной всему был Стас – мы с ним дружили еще с институтских времен, не надоедая друг другу частыми встречами. Иногда мы месяцами друг друга не видели, а потом случайно встречались на вечеринке у общих знакомых, и он втягивал меня в очередную авантюру. Конечно, не только Стас бывал в роли змея-искусителя, но вот верховая езда, охота и телескоп были целиком на его совести. Причем сам он счастливо продолжал пахнуть конским потом, пить водку с егерями и вдохновлять девушек звучными названиями звезд. К его чести, надо признать, что все его заслуги меркли в сравнении с азотным ускорителем на моем еще не старом «Форде». Это дьявольское устройство я поставил не по совету кого-нибудь из знакомых, как то обычно бывало, а после просмотра небезызвестного фильма Роба Коэна, так что ссориться со Стасом у меня не было никаких причин. А вот Роб Коэн мог бы выслушать от меня много приятного, повстречайся он на моем пути и будь мое знание английских жаргонизмов получше. Кто знал, что замечательные хромированные баллоны, установленные за сиденьем, в российском исполнении окажутся серыми громоздкими банками, а вместо значительного увеличения мощности дадут лишь чудовищный детонационный стук в моторе и счет за ремонт почти нового двигателя?..

С аквариумом получилось не столь динамично, зато очень красиво.

Как-то я заскочил к Стасу после незабываемого отдыха на Шри-Ланке. Воспоминания о пряных океанских ветрах еще бередили меня, но на душе было мрачновато от вида пыльных московских улиц и от осознания того факта, что еще раз на Шри-Ланку я попаду не скоро. Стас меня встретил – тихий, как обычно, умеренно улыбчивый, но заметил я у него знакомый блеск в глазах, предвещающий мне инфекцию нового увлечения. И только я шагнул в его гостиную, как сразу понял, что заболел. На этот раз сильно. Часть его стены теперь занимал аквариум, наверное, литров пятьсот в объеме – огромный, сияющий, яркий, ласкающий взгляд колышущимися под водой листьями. В нем невесомо парили рыбы – пестрые, фантастичные существа, помимо воли завладевающие вниманием. Это так походило на лучезарные воспоминания о моем отпуске, что мне непременно захотелось обладать подобным чудом, причем как можно быстрее.

– Нравится? – осторожно спросил Стас.

– Спрашиваешь! – Я придвинул кресло и устроился возле аквариума.

Толстые стекла чуть искажали прямой ход световых лучей, что вызывало чувство некоторой нереальности происходящего.

– И во что он тебе обошелся? – поинтересовался я.

– Не скажу, – нахмурился Стас.

– Это еще почему?

– Рыб жалко.

– Каких рыб?

– Твоих.

– У меня нет рыб, – сорвалось у меня с языка, но я его прикусил.

– Я что, не вижу, какой у тебя алчный взгляд? – Приятель нахмурился и сел на диван. – Такой же, кстати, каким ты оглядывал немецкое ружье, когда я помогал тебе его прикупить. Ручной работы оружие! И где оно теперь? А какие краги мы брали! Сколько ты за них отдал?

– Не помню, – соврал я.

– Даже не помнишь! На этот раз и не заикайся, чтобы я помог тебе с приобретением аквариума. Вот честно тебе говорю – не надо. Рыбы – это не железки какие-то, а живые твари, их за ненадобностью в гараже не бросишь.

– Не наезжай, – буркнул я, продолжая пожирать взглядом аквариум.

– Это почему?

– Потому что все равно ты мне поможешь выбрать нечто подобное.

– И не подумаю.

– Значит, тебе рыб не жалко?

– Погоди-ка. – Стас насторожился, предчувствуя подвох. – Это ты к чему?

– К тому, что аквариум я все равно куплю, только без твоего совета, а для рыб такая самодеятельность может плохо закончиться.

Мы договорились посетить аквариумное ателье в субботу. Я заехал за Стасом, и он вновь принялся меня отговаривать от покупки. В конце концов мы сошлись на том, что мое новое увлечение будет с испытательным сроком.

– Возьмешь аквариум подешевле, – безапелляционно заявил Стас, – а то жалко будет хорошую вещь выбрасывать. Оборудование по минимуму. Рыб я тебе сам подберу. Если год продержишься, я тебе на день рождения сам подарю аквариум еще лучше, чем у меня. Ну?

А что «ну»? Согласился я, конечно. Понятное дело, хотелось мне аквариум, как у Стаса, такой же большой и сияющий, но иногда спорить с ним было так же умно, как останавливать тепловоз крестьянскими вилами. Самому же ввязываться в авантюру без дружеской поддержки и совета было боязно. В общем, кончилось дело не аквариумным ателье, а магазинчиком где-то в районе Шаболовки.

– Выбирай, – позволил Стас, оценив экспозицию.

– Ты издеваешься? – нахмурился я.

Выбирать-то было особенно не из чего. Ведерные шарообразные банки для золотых рыбок я вообще как вариант не рассматривал, пятидесятилитровые лоханки тоже. У меня монитор на компьютере больше! Двухсотлитровый аквариум был только один, но мне-то и одного достаточно.

– Этот хочу. – Я без лишних церемоний ткнул в него пальцем.

– Не советую, – покачал головой Стас.

– Почему?

– Размер ни туда ни сюда. Для постоянного маловат, а под нерест его потом не приспособишь – место будет занимать.

– Помолчи, а? – обернулся я через плечо. – Мне он нравится.

– Ладно, Вован. – Стас хлопнул меня по плечу и улыбнулся. – Не буду нудить. Бери эту стекляшку, и пойдем выбирать оборудование.

Так «эта стекляшка» попала в багажник моей машины. По дороге домой Стас прочел мне довольно длинную лекцию по поводу выбора рыб, основной идеей которой являлся парадоксальный факт, что рыб покупать нельзя. По крайней мере сразу.

– Думаешь, это так просто, рыбу купить? – спросил он, опуская ветровое стекло. – Приезжать на рынок надо в субботу рано утром, когда продавцы только выставляются и по рынку бегают оптовики с пакетами и термосумками. Так что встать тебе придется по будильнику. Погуляем с тобой, понаблюдаем за оптовиками и продавцами, послушаем, о чем они говорят между собой. Уши у нас, конечно, повянут немного, потому что таких матюгов ты и не знаешь, какими они общаются. Но это на рынке норма, как и подвыпивший с самого утра продавец. Рынок – это тебе, Вован, не курорт, не Шри-Ланка, и условия труда там не идеальные. В общем наша задача – присмотреть рыбу, а не того, кто ее продаст. Вот и будем смотреть на рыбу – сколько видов в ширме, как ее покупают оптовики, насколько эти рыбы совместимы между собой. Вопросы зададим – московская или подмосковная эта рыба, может, привозная? Если привоз, то откуда? Много расспрашивать нельзя, на рынке поговорка ходит: «Задал больше трех вопросов – не купит ничего». Продавец в возрасте просто начнет тебя игнорировать, а те, кто помоложе и погорячее, – могут послать: погулять по рынку дальше или, как вариант, – куда подальше. Они там, Вова, на кусок хлеба зарабатывают, это тебе не «горячая линия» информационной поддержки. Но когда будем покупать рыбу, они все сами расскажут, главное, чтобы деньги уже оказались у них в руках.

– Может, лучше в магазине купить? – осторожно спросил я, выруливая с парковки. – И в рань вставать не придется.

– Про магазин я тебе потом расскажу. А без будильника все равно не обойтись. Причем через недельку подвиг надо будет повторить.

– Блин, Стас! На кой мне еще через неделю переться на рынок? Я же аквариум хочу наполнить, а не рыбный ресторан содержать!

– А мы в первый заход покупать ничего и не будем. Погуляем, что-нибудь присмотрим, запишем номера понравившихся мест, какой рыбой торгуют. А через недельку еще раз приедем с утречка. Пройдемся по отмеченным местам, сверим, чем в этот раз торгуют. Если у продавца ассортимент не изменился, да и к тому же он к десяти утра почти все продал, – будем брать у него. Но немного для начала.

– Слушай, а к чему такие предосторожности?

– Паразиты, Вова.

– Продавцы, что ли?

– Да нет. Паразиты, которые на рыбах живут.

– Оптовики? – фыркнул я.

– Да иди ты! – обиделся Стас. – Что ты Бивиса из себя корчишь? Я говорю про болезни рыб, вызванные паразитами. Пойми, Вова, дрянь это изрядная, а любую болячку уничтожать лучше в зародыше. Дело в том, что на рынки столицы рыба попадает из пяти разных мест. Первое – рыбка разведена и выращена в Москве или области одним или группой любителей-аквариумистов. Это – самая лучшая рыба. Выкормлена она на живых кормах, приспособлена к московской воде. Вероятность болячек – минимальна. Обычно в больших количествах в домашних условиях можно развести два-три вида аквариумной рыбы. Так что с самого раннего утра надо найти ширму, набитую тремя-четырьмя видами рыб. Днем может ничего не остаться, включая продавцов, – рыба-то вся продана, чего стоять? Оптовики предпочитают именно этих.

Мы выехали на Садовое и застряли в пробке.

– Закрой окно, – попросил я Стаса, морщась от проникшего в салон выхлопного дыма.

Сколько я его вожу, он никак не может привыкнуть к кондиционеру в машине. Для меня же езда с открытыми окнами летом – сплошная пытка. Вот разве что где-нибудь в Абхазии… Там хорошо, там воздух, ветер в лицо… Позади рявкнул клаксоном кто-то нетерпеливый на джипе, вырвав меня из приятных воспоминаний.

– Вариант второй, – продолжил Стас, подняв ветровое стекло, – рыбка разведена и выращена в одном из средних или больших аквариумных хозяйств в Москве или области. Качество рыбы превосходное! Тут большее количество видов. Но разбросаны они по нескольким продавцам-перекупщикам, у которых может рядом сидеть и своя рыба, и сингапурская. Болячки гуляют и размножаются, хотя и не всегда. В общем – лотерея. Отдельная песня о золотой рыбке и ее разновидностях. «Карась есть карась», – решили рыбпромхозы и начали разводить в прудах все это великолепие. Рыбки жирные, круглые и недорогие. А болячек на них – туева хуча. И есть довольно неприятные по своим последствиям.

– То есть золотую рыбку не брать?

– Погоди с выводами. Брать можно любую рыбу, только предосторожности должны быть разными. Вариант третий – рыбка привезена из Украины, Белоруссии и прочих суверенных государств, где дешевая рабочая сила и корма. Рыба очень качественная. Даст сто очков вперед московской и по цене. Проблема только с пересылкой, часто нарушаются нормы посадки и перевозки по времени. На перевалочных пунктах, где-нибудь в Брянске, могут покормить живым кормом из близлежащей лужи со всеми имеющимися там паразитами. Раз на раз не приходится. Торгуют ею перекупщики, опять же вместе с другой рыбой. Надо быть очень внимательным.

Я уже всерьез призадумался. А не отказаться ли сразу от нового увлечения? Судя по рассказу Стаса, занятие сулило мне приобретение ранее не свойственных навыков, таких, как усидчивость и аккуратность. Не то чтобы я был злостным засранцем, но мысль о еженедельной уборке, к примеру, наводила на меня уныние. Домохозяйку же я опасался нанимать из соображений безопасности. Мне казалось весьма неразумным пускать в дом какую-нибудь соседскую старушку, которая потом всем своим плюшевым подругам будет описывать мою обстановку. Аквариум же предполагал, как оказалось, не только обязательный уход, но и ответственность, которой я, если честно, боялся больше всего. Однако разочаровывать Стаса столь быстрым отказом мне не хотелось, и я предпочел утаить забрезжившие сомнения.

– Вариант четвертый, – продолжал лекцию приятель, – привоз из Европы, в частности из Германии. Привозят в основном цихлид, сомов и «неразводную» рыбу. Немцы – народ педантичный. Нормы перевозки и посадки соблюдают неукоснительно. Проблемы бывают крайне редко и небольшие, в основном ихтиохтириус. Есть игроки на этом рынке, которые передерживают рыбу в карантине в течение двух-трех недель. В общем, качественный товар, надо смотреть на продавца, чем он еще торгует. Мой знакомый всегда брал только у одного человека и говорит, что за три года проблем не было.

Может, и у меня не будет проблем? Я успокоился, подыскал лазейку на левой полосе, втиснул туда машину и поддал газу.

– Пятый вариант – азиатские рыборазводни. – Похоже, Стасу нравился сам процесс демонстрации собственной эрудиции. – Самая ужасная по качеству рыба. Во-первых, в большинстве случаев она выращена в открытых прудах. То есть не приспособлена не только к условиям аквариума, но и к условиям перевозки. Разные болячки, вызванные паразитами, встречаются так же часто, как блохи на бездомной собаке. Про нормы посадки там не слышали ничего, а если и слышали, то просто забили на них. Аргументация такого отношения к покупателям простая – если рыба не доедет, это твои проблемы, не заказывай столько. Продавец в Москве часто так же, не передерживая рыбу в течение двадцати одного дня, везет на рынок, где ее вместе с болячками оптом покупают магазины. Далее в розницу аквариумных рыбок приобретаешь ты, вместе со всеми проблемами. И что самое обидное – это очень яркая, броская, соблазнительная и экзотическая рыба, желание купить которую достаточно велико. Поэтому надо сначала присмотреться, понять, что ты хочешь, а через неделю брать.

– Так поехали смотреть сейчас!

– Да поздно уже. Ты что? Шило у тебя в заднице?

– Приедем, тогда и увидим, поздно или нет.

– Вот тебя припарило… – буркнул Стас.

Но машина была моя, так что у него не было выбора – я твердо решил ехать на рынок, а добираться до дому общественным транспортом ему не хотелось.

Его идея ехать на рынок лишь затем, чтобы присмотреть какую-то особую рыбу, но не покупать ее, бесила меня сама по себе. Зная Стаса, я предполагал, что такой подход вызван его обычным педантизмом, старанием ни в чем, ни при каких обстоятельствах не допускать случайностей. Даже очень естественных и обычных случайностей. Поэтому я твердо решил, что, если какая-то рыба мне сегодня понравится, я сегодня же ее и куплю. Вот просто назло педантизму. Не знаю, почему-то меня это всерьез приперло.

Но когда я припарковал машину и мы с приятелем наконец оказались на рынке, мое настроение мигом поменяло знак с глубокого минуса на вполне оптимистичный плюс. Было уже больше одиннадцати утра, и многие продавцы, избавившись от живого товара, собирали свое нехитрое торговое оборудование. Стучали клапанами моторы насквозь проржавевших «шестерок» и «девяток», небритые подвыпившие мужики самого разного возраста с матерщинкой грузили ширмы из оргстекла в багажники. Пахло выхлопным газом, пылью и чужим потом. Однако далеко не вся рыба была продана, некоторые ширмы на лотках переливались десятками экземпляров самых разных размеров и расцветок.

– Поздно приехали, – посетовал Стас. – Весь приличный товар уже сбыли, осталось одно «г».

– Да ладно, – мне надоели его причитания. – Вон, посмотри, какая рыбка красивая!

Приятель махнул рукой и понуро побрел за мной следом. Кажется, он окончательно поставил крест и на мне, и на моем нежданно возникшем увлечении аквариумистикой. Проговорив слово «аквариумистика» про себя еще раз, я как-то невольно разделил его надвое, получив два совершенно несвязанных слова с одной общей буквой – «аквариум» и «мистика». Странно, но это меня зацепило как следует, и я в задумчивости прошел мимо нескольких ширм, не останавливая на них внимания. И вдруг уперся взглядом в ширму с тремя настолько яркими рыбами, что у меня дух захватило. Однако Стас, заметив мой интерес, ухватил меня за рукав и потянул дальше.

– Ты чего? – Я выдернул руку.

– Пойдем. Это сингапурская рыба, я тебе про нее говорил, а ты все равно попался в ловушку. На ней болячек, как звезд на небе. Пойдем, говорю!

– Да отстань ты! – уже почти всерьез разозлился я. – Меня в детстве достали мерами безопасности, а тут ты еще.

Стас опешил от такого напора. А вообще-то я ему сказал правду насчет детства. Отец мне в четырнадцать лет запрещал прикасаться к электродрели, чтобы я, не дай бог, не поранился. А уж о замечательном кордовом самолетике с настоящим мотором, работающем на смеси касторки с эфиром, я и мечтать не мог. Это же жуткая опасность! Эфиром можно отравиться, а лопасти винта могут запросто обрубить пальцы при запуске! Самолетик, однако, я все же купил, экономя на завтраках в школе, и уже через год выигрывал все районные воздушные бои. Только похвастаться родителям не мог – влетело бы по первое число.

Вот и сейчас я решил поступить по-своему.

– Сколько стоит? – я ткнул пальцем в ширму.

Продавца словно включили. До этого он стоял, как обесточенный робот-андроид, потеряв, по всей видимости, всякую надежду продать своих рыбок. А тут – «щелк», глаза засияли, а язык заработал со скоростью того самого моторчика, который приносил мне победу в боях.

– Мало стоит! – затараторил он. – За такую рыбу вообще не цена. Всех заберешь, еще скину. Такую рыбу на всем рынке больше не найдешь. Ухода почти не требует, только корми…

– А болячки? – остановил я ускоряющийся поток красноречия.

В голове продавца вновь что-то щелкнуло – видимо, переключилась программа.

– Какие болячки? Рыба сингапурская, росла в пруду. Иммунитет ко всему на свете. Специально будешь заражать – не заболеет. Любая вода подходит, аквариум любого размера. К тому же я таблетки дам. Сыплешь в воду, любой паразит дохнет, а рыба только ярче становится. Смотри какие – две самочки и самец. Еще разводить будешь, бизнес сделаешь.

Я понял, что это разводка, как Стас и предупреждал, но не хотелось мне соглашаться с его правотой. Вот лучше я впустую деньги отдам, но раз решил поступить по-своему, то назад пути нет. Путь назад в таком случае уже некрасиво выглядит. Может, разумно, но не красиво.

Так и не выяснив цену, я потянулся за бумажником. Взгляд продавца превратился в два сфокусированных лазерных луча, следивших за каждым моим движением. Я понял, что он пытается понять мою сегодняшнюю платежеспособность, чтобы назвать-таки цену и при этом не прогадать.

– Так сколько за трех? – я раскрыл бумажник.

В голове продавца снова щелкнуло. На этот раз запустилась виртуальная машина для подсчета купюр в чужом кошельке, как я понял.

– Триста, – сглотнув, ответил торговец.

Похоже, ответ дался ему нелегко, хотя для меня цена была, понятно, смешной. Что такое триста рублей? Я с усмешечкой вытянул пятьсотрублевую купюру и уже хотел сказать «сдачи не надо», когда продавец уточнил:

– Долларов.

Я постарался сохранить улыбочку, хотя она сделалась у меня, как у восковой копии американского президента.

– Пойдем, – снова потянул меня за локоть Стас.

– А скидку? – чуть наехал я на торговца. – За трех оптом.

– Ладно, двести.

Я отсчитал к предыдущей пятьсотрублевке еще пять тысяч и протянул продавцу. Тот произвел техничный захват денег, мне даже послышалось, как лязгнули его сомкнувшиеся пальцы. Еще миг, и деньги исчезли в кармане ветровки.

– Забирай.

У продавца, видимо, кончился заряд энергии, взгляд его вновь потускнел, а движения стали вялыми, совсем не похожими на движения тварей из фильма «Чужие», как всего минуту назад.

По пути к машине Стас не проронил ни слова. И когда сели – тоже. Я высадил приятеля у его дома, и он хлобыстнул дверцей, даже не попрощавшись. Мне стало ясно, что мы больше не увидимся никогда, разве что на случайной вечеринке у случайных общих знакомых. Хотя и на вечеринке вряд ли у нас завяжется разговор. Я обернулся на заднее сиденье, где лежал пластиковый, подкачанный кислородом пузырь с рыбами. Мой сегодняшний улов. А я не узнал ни названия диковинных рыбок, ни элементарных хотя бы приемов ухода за ними. В общем, понятно было, что сдохнут они через неделю, не позже, а аквариум отправится на дачу и превратится в емкость для хранения чего-нибудь сыпучего. Еще мне стало жалко денег. Лучше бы я их скинул на счет за мобильник или даже просадил в кабаке. Может, познакомился бы с интересной девушкой. Хотя это вряд ли. Времени на долговременные ухаживания все равно нет, а к услугам проституток я не прибегал из гигиенических соображений. Лучше уж сингапурские рыбки в аквариуме, чем полный набор со стендов КВД. Немного успокоившись этим сравнением, я забрал покупку, закрыл машину и, кряхтя под тяжестью аквариума, поднялся к себе.

Рыбок без лишних церемоний я вывернул из пакета прямо в аквариум. Как это делать правильно, я все равно не знал. Оказавшись в воде, красавицы покружили немного, расправляя длинные переливчатые плавники, а затем начали исследовать меня сквозь толстое стекло. Никаких признаков недовольства я у них не заметил – рыбы как рыбы. Ну, в общем-то, так я себе аквариумных рыбок и представлял. Осталось только включить освещение аквариума.

Едва вспыхнули длинные трубки люминесцентных ламп, я понял, что поступил верно. Конечно, этот аквариум не был так красив, как у Стаса, но вполне удовлетворял моим эстетическим притязаниям. В освещенном виде он превратился в уютный мирок, приковывающий взгляд яркими красками. Еще от него исходили умиротворенность и успокоение – не частые в моей жизни радости. Окончательно очарованный, я погасил свет в комнате и задернул шторы, чтобы усилить нахлынувшие ощущения. Теперь свет в комнате исходил только от аквариума, делая его похожим на диковинный фонарь, какие на Востоке делают из бумаги. Только этот был прозрачным, а рыбы и растения на нем не были нарисованы тушью, а существовали внутри. Они колыхались, парили, как бы игнорируя гравитацию. И ощущение невесомости передалось мне столь ярко, что дыхание невольно замерло вместе с сердцем, как при неожиданном старте скоростного лифта.

Я осторожно опустился в кресло, не отводя взгляда от совершенно иного мира, отделенного от меня толстым стеклом и перепадом света. Через секунду он мне показался чуть более осязаемым, чем окружающее меня пространство, но это не удивило меня – ведь окружающее было во тьме, а ограниченная стеклом вода была наполнена жизнью, движением и плотью форм. Аквариум словно завис в нигде и в никогда, а я, подобно бесплотному духу, созерцал его существование.

Ощутив мой пристальный взгляд, лучезарные рыбы как по команде сгруппировались в плотную стайку и, грациозно шевеля длинными плавниками, начали медленное кружение. Меня кольнуло ощущение нереальности происходящего, но увлеченное сознание не отреагировало на сигнал опасности, все более затормаживаясь. Рыбы закружились в лучах света, лучи превратились в острые алмазные иглы, которые впились в реальность, зацепили ее, а затем резким движением разорвали пространство, как по утрам люди раздергивают гардины, впуская в жилище новое утро.

Передо мной образовался отчетливый коридор, на другом конце которого я с замиранием сердца разглядел картинку из недавнего отпуска – заросшее пальмами побережье Индийского океана, бирюзовое сияние воды, а над всем этим гигантскую, убегающую в небеса вершину с туманным ледяным пиком на самой макушке.

Я сомневался лишь краткий миг. Затем вскочил с кресла и рванулся по коридору, стены которого уже начали медленно смыкаться. Всего пара шагов, хотя коридор казался мне намного длиннее, выбросили меня на искрящийся белый песок, исчерченный полосатыми тенями пальмовых листьев, в запах водорослей и в звуки тропического леса. В спину ударил поток воздуха, как от пронесшейся рядом машины, я не удержался и сделал несколько неприятно длинных шагов. Я понял, что коридор захлопнулся, но возможность потерять выход не напугала меня, ведь мой прыжок нельзя было назвать необдуманным. В общем-то я отдавал себе отчет в возможных последствиях.

Я обернулся, надеясь разглядеть то, что являлось входом в коридор с этой стороны, но ничего не увидел – ни скалы с тайными знаками, ни портала с колоннами, ни пещеры, ни идола неведомого божества. За моей спиной не оказалось вообще ничего. Всего два шага отделяло меня от кромки воды на песчаном мелководье, а дальше – океан до самого горизонта. Отойди я подальше, мне бы не удалось отличить это место от любого другого на побережье. Если не считать того, что мои следы на песке начинались ниоткуда, словно возникали из воды.

Как ни странно, больше всего меня поразил не способ, которым я сюда попал, а исполинская гора, чуть зауженной пирамидой взмывавшая на головокружительную высоту. Ну не мог я вспомнить точки на карте, где бы нашлось место чему-то подобному. В общем-то и не могло быть такой точки, поскольку, по моим прикидкам, гора должна была быть выше Эвереста, а это, извините, чересчур. Короче, несмотря на осязаемость окружающего, на запахи и на звуки, мой разум имел полное право усомниться в реальности происходящего.

– Возможно, это какой-то гипноз, – произнес я, чтобы услышать собственный голос.

И действительно, аквариум с наплывом на боковом стекле мог запросто выполнить роль хрустального шара, каким гадалки издревле гипнотизировали доверчивых клиентов. Где-то я слышал, что глубокий гипноз мог обмануть все без исключения органы чувств. За гипноз говорило и то, что место было как две капли воды похоже на часть побережья Индийского океана, откуда я только недавно вернулся и по которому, если быть честным, довольно сильно ностальгировал.

Нет ничего удивительного в том, что люди создают себе воображаемые миры и воображаемо в них переносятся, но чтобы вот так… И мир не совсем воображаемый, и перенесся я в него более чем ощутимо. Я зачерпнул с берега теплую океанскую воду и омыл лицо. От моей руки метнулась в сторону стайка ярких мальков. Сняв рубашку, я обмотал ее вокруг пояса и решил немного пройтись по побережью – во мне проснулся дух исследователя.

Между тем все происходящее я воспринимал чем-то вроде занимательной игры, как если бы придумали аттракцион, вроде стереокино, но обманывающий все органы чувств. В этот аттракцион зевак пускают за деньги, минут на пять-десять, а потом выходишь из тесной будки, которая изнутри кажется безграничной, в душный воздух летней Москвы, а на твое место заходит следующий из длинной очереди. Да, это определенно напоминало компьютерную игру, вроде тех, где герою предлагается перенестись в другой мир, ходить там, собирать артефакты, беседовать с персонажами и выполнять другие простые, но занимательные действия. Только здесь все было взаправду. Или как бы взаправду. И мне это очень нравилось. К тому же мысль о компьютерной игре притянула за собой мысль о полной безопасности происходящего: ведь мое бренное тело сейчас скорее всего пребывает в кресле перед аквариумом. Так что здесь можно и почудить. Найти и убить какого-нибудь злого колдуна, например, или спасти местную принцессу из рук людоедов. А потом эта принцесса в качестве вознаграждения…

Я замер и озадаченно поглядел вперед – там, над пальмовым лесом, хорошо виднелся поднимающийся дым.

– А вот и людоеды, – мне это показалось веселым. – Прямо как на заказ. Хороший какой аттракцион, даже мысли читает.

Однако согласно законам жанра мне бы неплохо было чем-нибудь вооружиться. Не спасать же принцессу голыми руками! Как-то неприлично, честное слово. Вообще, именно по закону жанра, мне сейчас должен был попасться под ноги сундук с ржавым замком, сбив который, я бы обнаружил внутри пару кремневых пистолетов и кривую турецкую саблю. Я даже огляделся в поисках сундука, но, не найдя ничего, направился к лесу, выломать хотя бы приличную жердь.

Будете смеяться, но найти жердь в пальмовом лесу так же просто, как доехать на мопеде до Рима. Одни пальмы кругом и кокосы под ногами. Ни кустов тебе, ни осин. В общем, для изобретения копья в таком лесу надо иметь ум, прямо скажем, не уступающий эйнштейновскому. В плане абстрактности мышления, я имею в виду.

Побродив без всякого результата, я решил вооружиться русским народным оружием вроде кистеня. А что? В этих местах оно могло быть весьма эффективным именно в силу экзотичности. Подобрав камень величиной с три кулака, я обмотал его рубашкой, получив нечто вроде гибкой палицы без шипов. Такой штуковиной местного людоеда можно было нехило накернить.

Размахивая этим оружием, я направился туда, откуда поднимался дым, едва заметный на фоне выцветшего неба. Где-то на заднем плане сознания мелькнуло воспоминание о фильме «Матрица» доблестных братьев Вачовски, где если героя убивали в виртуальности, то и в реальности он коньки в угол ставил. Даже гипотетическая возможность такого варианта несколько меня остудила, после чего я решил произвести сначала разведку, оценить силы возможного противника, а также оценить красоту принцессы, которую предстояло спасти. Вдруг она, на мой взгляд, уродина? Хотя это вряд ли, если аттракцион мысли читает.

Последние пятьдесят метров до пляжа, на котором горел костер, я преодолел ползком. Из-за наклоненного ствола пальмы, как из-за бруствера, я разглядел пятерых чернокожих папуасов, жарящих на вертеле подобие поросенка. Папуасы были вооружены копьями. Где они жерди для них берут? Однако принцессы, к своему удивлению, я не обнаружил. Это несколько напрягло, но идею пойти подраться с людоедами я не оставил, хотя фантомы братьев Вачовски нашептывали мне в оба уха, чтобы я сматывался отсюда подобру-поздорову. Пока я размышлял над их предложением, позади послышались мягкие шаги по песку. Но обернуться мне не дали – я ощутил прикосновение кремневого наконечника между лопаток. Чуть шевельнувшись, я понял, что где бы дикари ни брали жерди для копий, на поставщика им жаловаться грех. Хорошая была жердь. Крепкая.

Ударить же самопальным кистенем из моей позиции было весьма затруднительно.

– Вставай, да? – раздался позади голос на ломаном русском с нарочито кавказским акцентом. – Зачем лежишь, когда идти надо?

Такая легкость в преодолении языкового барьера хоть и поразила, но вполне отвечала представлениям об этом мире. Если он являлся плодом моего воображения, то не на урду же говорить местным жителям! Вот только почему кавказский акцент? Пожалуй, это уже к психологам. Пусть разводят теории про обобщенный образ врага.

– Будешь дальше лежать, прямо здесь зарэжу, – пообещал папуас.