Текст книги "Ивы"

Дон Нигро
Ивы

Дон Нигро «Ивы/Willows/2022».

* * *

Действующие лица:

ИНГА

МАКС

ПОЛЬ

Декорация:

Все локации во многих городах в разное время существуют в одной единой декорации. Письменный стол со стулом. Шахматная доска на столе, рядом два стула. На авансцене диван, перед ним невидимый камин. Кровать, в беспорядке. Столик в кафе, с тремя стульями. На заднем плане ивы, в большем количестве. Все три персонажа большую часть спектакля остаются на сцене, видимые и в образе. Когда персонаж не говорит в конкретной картине, он где-то еще, делает что-то еще. Они могут спокойно сидеть, но не застывают.

Когда-то давно жила писательница, которую звали не совсем ИНГА. Она любила поэта, по имени ПОЛЬ, но у нее был роман с писателем по имени МАКС. Хотя есть определенные параллели с событиями в их жизни, это пьеса о трех людях, которые определенно не они.

Картина 1
Кошка Шредингера

(ИНГА сидит на кровати. МАКС сидит за столом с шахматной доской, смотрит на нее. Поль за столиком в кафе, пишет).

ИНГА. Предгорья Карпат, пустынный, заброшенный регион, маленькие, заросшие ивами острова на реке. Потерянные в хитросплетенье каналов. Водовороты и омуты. Все равно, что тебя проглотило какое-то живое существо. Рев деревьев на ветру. Вороны, аисты, пеликаны. Лисы, уставившиеся на нас из-под ив. Все живое, у всего есть душа. Одна ива наклонилась над водой.

МАКС (отвлекается от шахматной доски, смотрит на ИНГУ). С кем ты говоришь? О чем ты говоришь? Какие Карпаты?

ИНГА. Кошка. Я говорю с кошкой.

МАКС. Ты говоришь с кошкой о Карпатах?

ИНГА. Да. Я решила. Мы с этим покончили.

МАКС. Покончили с чем?

ИНГА. С этого момента мы общаемся только через кошку.

МАКС. Кошку?

ИНГА. Да.

МАКС. Мы общаемся только через кошку?

ИНГА. Да.

МАКС. И как мы будем общаться через кошку?

ИНГА. Если тебе есть что сказать мне, или мне есть, что сказать тебе, мы говорим кошке. Таким образом нам нет нужды говорить друг с дружкой.

МАКС. Что ж, осуществимый план. Но вроде бы я нахожу изъян в твоей логике.

ИНГА.Я в этом очень сомневаюсь.

МАКС. Дело в том… У нас нет кошки.

ИНГА. И что?

МАКС. Если у нас нет кошки, как мы можем общаться через кошку?

ИНГА. Это кошка Шредингера. Она и здесь, и ее здесь нет. Она и жива, она и мертва. Как наше супружество. И примерно половина населения Дюссельдорфа.

МАКС. Ты знаешь, что ты совершенно безумна, так?

ИНГА. Это неправда. На самом деле я – единственная здравомыслящая личность, которая осталась в обозреваемой вселенной. За исключением, естественно, кошки.

МАКС. Но кошка не существует.

ИНГА. Не говори мне. Скажи кошке.

МАКС (встает и подходит к ней). Я не понимаю. Не так и давно ты сказала мне, что я всегда в твоих снах.

ИНГА. Ты в моих снах. Ты приснился мне прошлой ночью. Ты рисовал меня около обезьянника в Дюссельдорфе. В моих снах ты всегда согнутый.

МАКС. Согнутый?

ИНГА. Да.

МАКС. Я в твоих снах согнутый?

ИНГА. Да.

МАКС. Почему я согнутый в твоих снах? И как я могу писать твою картину, если я согнутый?

ИНГА. Ты пытаешься зажать ее между ногами низом вверх. И ты плачешь.

МАКС. Я согнутый, держу картину между ног низом вверх у обезьянника и плачу.

ИНГА. Да. В Дюссельдорфе.

МАКС. Почему я плакал?

ИНГА. Не знаю. Наверное, жалел обезьян. Заперты в обезьяннике. Делать нечего, кроме как мастурбировать и бросаться друг в дружку дерьмом. А потом ты поворачиваешься ко мне и говоришь: «Бог – не автор этой пьесы. Бог – это пьеса. Обезьяны начинают бросаться дерьмом в тебя. И тут я проснулась.

МАКС. Ты всегда была такой романтичной.

ИНГА. Да, я такая.

МАКС. Твой разум – мельница. Карусель с пучеглазыми лошадьми, которые поднимаются и опускаются.

ИНГА. В моем сне я иду по яблоневому саду. Везде кучи упавших яблок. Потом я попадаю в заброшенное место, а там только ивы и журчащая вода. И я почти вспоминаю, кто я. Все полно значения, но, по большей части, на другом языке. (Пауза). Я тебе снюсь? Я голая в твоих снах? Я снюсь тебе голой?

МАКС.В прошлую ночь мне снились бильярдные шары. И мне было откровение, в моем сне, что мы – бильярдные шары Бога, его яйца.

ИНГА. У Бога есть яйца?

МАКС. У Бога были яйца. Но недавно он перенес операцию по смене пола.

ИНГА. Я знала. Теперь все чувствуется по-другому.

(Пауза).

МАКС. Так ты меня не любишь?

ИНГА. Это кошка тебя не любит. Лично я сейчас не готова предложить свое мнение по этому предмету.

МАКС. Что ж, когда определишься, дай мне знать. Я буду в Дюссельдорфе. С кошкой.

(Возвращается к столу с шахматной доской, садится, обдумывая следующий ход).

Картина 2
Что сводит ее с ума?

(ИНГА идет к ПОЛЮ, сидящему в кафе. МАКС остается за шахматной доской).

ИНГА. Извини, опоздала.

ПОЛЬ. Я этого ожидал. Ты всегда опаздываешь.

ИНГА. Я не всегда опаздываю. Иногда я прихожу раньше. Но если ты не приходишь раньше, я ухожу. А иногда я не прихожу вовсе.

ПОЛЬ. Мне больше нравится, когда ты приходишь.

ИНГА. Это да.

(Пауза).

ПОЛЬ. Как у тебя с Максом?

ИНГА. С кем?

ПОЛЬ. С Максом. Твоим мужем, Максом.

ИНГА. А он причем?

ПОЛЬ. Он по-прежнему сводит тебя с ума?

ИНГА. Я скажу тебе, что сводит меня с ума.

ПОЛЬ. Список будет длинным? Может, сначала закажем?

ИНГА. Всегда ты бежишь то в одну сторону, то в другую.

ПОЛЬ. Я никогда не бегу. Не бежал никогда в жизни. Я хожу. Исходил все улицы и переулки Парижа. В Лондоне прошел больше миль, чем Джек-Потрошитель.

ИНГА. В смысле, эмоционально. Сначала ты бежишь ко мне. Потом бежишь от меня. Это сбивает с толку.

ПОЛЬ. Ты делаешь то же самое.

ИНГА. Когда делаю я, это другое.

ПОЛЬ. Почему другое?

ИНГА. Я не в своей тарелке, когда вдали от тебя. Стремлюсь к тебе. Но когда я с тобой, мне не по себе, я начинаю искать поводы, чтобы поссориться и уйти. Но что делаешь ты, это гораздо хуже. Ты не бежишь за мной. А когда я возвращаюсь к тебе, ты вроде бы рад видеть меня, но особой страсти в тебе я не вижу. И когда я снова ухожу, ты не бежишь за мной и не молишь вернуться.

ПОЛЬ. Тебе бы действительно понравилось, если бы я побежал за тобой, умоляя вернуться.

ИНГА. Да. Думаю, мне бы это очень понравилось.

ПОЛЬ. Я стал бы более привлекательным? Потому что мне представляется, побеги я за тобой, ты бы убежала от меня еще дальше, чем убегаешь, когда я не бегу за тобой. Сам факт, что я не бегу за тобой, и есть причина твоего возвращения.

ИНГА. Причина моего возвращения в том, что я тебя люблю.

ПОЛЬ. Но если ты меня любишь, почему продолжаешь убегать?

ИНГА. Потому что я тебя люблю.

ПОЛЬ. Это не имеет смысла.

ИНГА. Ты никогда не говоришь, что любишь меня.

ПОЛЬ. Если бы я сказал, что люблю тебя, ты стала бы счастливой?

ИНГА. Да. Тогда я смогла бы уйти и более не возвращаться. Но я бы скучала по тебе. И захотела бы умереть. Но я не хочу умирать. Мир был бы куда счастливее, если бы люди в своем поведении больше походили на кошек. Но, к сожалению, мало кто из нас способен вылизать собственную жопную дырку. Вот почему я никогда не целую собаку.

ПОЛЬ. У вас есть собака?

ИНГА. У нас есть воображаемая кошка.

ПОЛЬ. Она хороша для того, чтобы не допускать чрезмерного размножения воображаемых грызунов.

ИНГА. Нет. Мыши настоящие. И крысы тоже. Крысы очень даже настоящие. (Пауза). Я всегда заканчиваю тем, что говорю слишком много, а ты говоришь мне недостаточно. Это раздражает.

ПОЛЬ. Да, меня тоже, но теперь, по крайней мере, я знаю, как избавиться от тебя, появись у меня такое желание. Всего-то нужно сказать: «Я тебя люблю».

ИНГА. Ты хочешь избавиться от меня?

ПОЛЬ. Нет.

ИНГА. Значит, ты меня любишь? Поль? Это означает, что ты любишь меня? Скажи это один раз, и больше тебе никогда не придется это говорить.

ПОЛЬ. Я только что вспомнил. Мне нужно быть в музее. И исследую иероглифы на саркофагах.

ИНГА. Исследование иероглифов на саркофагах ты ставишь выше времяпрепровождения со мной.

ПОЛЬ. Нет. Можешь ты заплатить по чеку? Я это сделаю в следующий раз.

(Идет к письменному столу, садится, пишет).

ИНГА. Когда стараниями мужчин я чувствую себя несчастной, больше всего мне нравится сидеть в ванне. Читать Элджернона Блэквуда при свете свечи, потом задремать. В моем сне я иду голой по лабиринту улиц и проулков. Под дождем. Кто-то медленно и печально играет на старом аккордеоне «Дунайские волны». На темной улице ночью так тоскливо. Я слышу шепот. Что-то в воде.

Картина 3
Суп из осьминога

(Подходит МАКС, садится на стул ПОЛЯ у столика в кафе).

МАКС. Уже определилась?

ИНГА. С чем?

МАКС. Что будешь есть?

ИНГА. Думаю, закажу суп из осьминога.

МАКС. Суп из осьминога?

ИНГА. Никогда не ела суп из осьминога.

МАКС. Ты действительно хочешь суп из осьминога?

ИНГА. Я пытаюсь попробовать все один раз. Чтобы знать, что это такое.

МАКС. Я могу сказать тебя, что такое суп из осьминога. Суп из осьминога отвратительный.

ИНГА. Я слышала, он очень даже ничего.

МАКС. И кто тебе это сказал?

ИНГА. Официант.

МАКС. Официант? Ты хочешь заказать суп из осьминога по рекомендации официанта?

ИНГА. Он-то должен знать.

МАКС. Ему платят за такие рекомендации.

ИНГА. Ему платят не за это.

МАКС. То есть он мог бы с той же легкостью сказать, что суп из осьминога вызовет у тебя взрывную диарею?

ИНГА. Но он не сказал, что суп из осьминога вызовет у меня взрывную диарею. Откуда ему знать, что вызывает у меня взрывную диарею?

МАКС. Потому что суп из осьминога вызывает взрывную диарею у всех. Суп из осьминога – самая отвратительная субстанция, когда-либо перевариваемая человеческими существами.

ИНГА. Если ты не хочешь, чтобы я заказывала суп из осьминога…

МАКС. Мне без разницы, что ты закажешь. Что ты ешь – совершенно не мое дело. Если ты закажешь тарелку хорошо прожаренных собачьих говняшек, пусть будет так. Официант, возможно, скажет тебе, что они идут особенно хорошо под стакан свиной мочи. Закажи что-нибудь, я не становлюсь моложе.

ИНГА. Не вижу я в меня хорошо прожаренных собачьих говняшек.

МАКС. У меня такое впечатление, что именно они плавают в супе. Все равно, что ешь куски резинового коврика для ванной.

ИНГА. Тогда не буду я брать суп из осьминога.

МАКС. Нет. Возьми. Возьми все, что хочешь. Но ты должна знать, что на самом деле суп из осьминога не с этой планеты. Много, много лет тому назад инопланетный космический корабль летел очень низко в поисках вулканов, и беременный осьминог выскользнул из него и плюхнулся в океан. Они из другой галактики. Невероятно умные животные. И грустные. Осьминоги очень грустные. Они одинокие. Собирают осколки разбитого стекла и украшают ими свои дома. Особенно им нравится цветное стекло. Осьминоги – ценители искусства. Но очень меланхоличные, потому что их никто не любит.

ИНГА. Другие осьминоги.

МАКС. Что?

ИНГА. Их любят другие осьминоги.

МАКС. Откуда ты знаешь, кто любит осьминогов?

ИНГА. Бог явил мне откровение. Порнографическое видение двух совокупляющихся осьминогов. И они издавали звуки, свидетельствующие о том, что они очень, очень любят друг дружку.

МАКС. И какие они издавали звуки?

ИНГА. Что-то похожее на пердеж. Какие издает подушка-пердушка.

МАКС. Теперь ты несешь чушь.

ИНГА. Это еще почему?

МАКС. Осьминог не пердит во время совокупления.

ИНГА. Откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь трахал осьминога?

МАКС. Только раз. На Борнео. В свою защиту могу сказать, что мне было очень одиноко, а осьминог был таким красивым. Ты и представить себе не можешь, что толика помады может сделать с головоногим.

ИНГА. А что ты делал на Борнео?

МАКС. Служил там во время войны.

ИНГА. Ты врешь. Я всегда могу сказать, когда ты врешь.

МАКС. Ты никогда не можешь сказать, вру я или нет. Ладно. Это произошло не на Борнео. Хотя на Борнео ложь – это правда, а правда – ложь. Это одна из истин, которые я усвоил на войне.

ИНГА. И что это была за война?

МАКС. Пелопонесская война.

ИНГА. Ты пердишь, когда занимаешься со мной любовью.

МАКС. Я никогда не занимаюсь с тобой любовью.

ИНГА. Это моя вина?

МАКС. По большей части, да.

ИНГА. Кому охота заниматься любовью с мужчиной, который во время совокупления пердит, как оперный хор?

МАКС. Не знаю. Любителю оперы?

(Пауза).

ИНГА. Ладно. Тогда я закажу кальмара. (Смотрит через сцену). Это Лайонел Барримор?

МАКС. Лайонел Барримор умер.

ИНГА. Что ж, может, это Этель Барримор. Пойду спрошу у нее, умер ли Лайонел. (Встает и идет в сторону письменного стола).

МАКС. Будь у меня машина времени, я бы вернулся в прошлое, за считанные минуты до свадьбы, и прострелил бы себе голову.

(Свет, падающий на МАКСА, остающегося за столом, меркнет).

Картина 4
Неотправленные письма

(ПОЛЬ пишет. ИНГА подходит, заглядывает над плечом. МАКС, оставшийся за столом в кафе, просматривает меню, что-то записывает в маленький блокнот).

ИНГА. Я так счастлива с тобой, а потом, внезапно, мне становится не по себе. Я чувствую, что ты где-то еще. Твое обнаженное тело лежит рядом со мной, но твоя душа ушла. Такая пустота. Часто ты совершенно спокоен, а потом что-то выплескивается из тебя, какая-то злость, откуда-то из глубины. Изменение происходит внезапно. Все любовники неверны, потому что у всех любовников есть секрет. Ты пишешь письмо мне?

ПОЛЬ. Нет.

ИНГА. Ты никогда не пишешь мне писем. Почему ты не пишешь мне писем?

ПОЛЬ. Потому что ты здесь.

ИНГА. А когда я не здесь? Почему ты не пишешь мне писем, когда я не здесь? Если на то пошло, я очень редко здесь. И даже когда я здесь, я зачастую где-то еще.

ПОЛЬ. Я пишу тебе письма.

ИНГА. Не так часто, как я пишу тебе.

ПОЛЬ. Я пишу тебе много писем. Просто не отправляю их.

ИНГА. Я тоже пишу тебе письма, которые не отправляю. Некоторые из моих самых лучших писем, написанных тебе, остались неотправленными. Но самые лучшие письма те, которые я и не написала. Я всегда пишу тебе прекрасные письма в своей голове. Но когда появляется шанс перенести их на бумагу, я никогда не могу вспомнить мои письма тебе. Ад появился, когда люди научились все записывать. Память сохраняет иллюзию, что мы не меняемся со временем, но записанное всегда говорит об обратном, и мы это знаем, и чувствуем вину, которая давит на душу, вот мы всегда пишем письма, которые не отправляем. Должно быть, мы очень сильно любим друг дружку, раз такие глупые. (Пауза). Я сказала, должно быть, мы очень сильно любим друг дружку.

ПОЛЬ. Извини. Что?

ИНГА. Ты меня любишь?

ПОЛЬ. Почему ты всегда задаешь такие идиотские вопросы?

ИНГА. Потому что я хочу знать ответ.

ПОЛЬ. Ты уверена?

ИНГА. Нет.

ПОЛЬ. Тогда ты, вероятно, знаешь ответ.

ИНГА. Значит, ты меня не любишь? Слава Богу. Какое облегчение. Я боялась, что мне придется бросить тебя.

ПОЛЬ. Идиотка. Ты это знаешь?

ИНГА. Нет. Я – гений. Это гораздо хуже.

ПОЛЬ. Одно, увы, не исключает второго.

ИНГА. Мы тоже.

ПОЛЬ. Я не следую за тобой.

ИНГА. Не следуешь? Потому что у меня часто возникает ощущение, что кто-то следует за мной. Печально, если на самом деле никто за мной не следует. (ПОЛЬ пишет). Мы взаимно исключающие? Ты спишь с другими женщинами, когда я здесь?

ПОЛЬ. Более важный вопрос другой: почему ты продолжаешь уходить?

ИНГА. Потому что люблю тебя. И я замужем.

ПОЛЬ. Если ты не любишь Макса, почему вышла за него?

ИНГА. Потому что мне было одиноко, и он хотел меня, а ты – нет.

ПОЛЬ. Это неправда.

ИНГА. Именно так я предпочитаю все помнить.

ПОЛЬ. Хотелось бы мне иметь возможность выбора, что помнить, а что – забывать.

ИНГА. Ты про войну. Время, которое провел в лагерях. То, о чем не хочешь говорить.

ПОЛЬ. Почему ты думаешь, что письма, которые ты мне не посылала, лучше тех, которые посылала?

ИНГА. Не знаю. Из-за содержания. Я что-то сообщаю о себе. Открываю, что-то важное. Потом решаю не посылать это письмо.

ПОЛЬ. Ты всегда скрываешь часть себя. Почему ты это делаешь?

ИНГА. Потому что если не буду делать, ничего не останется. Человек должен оберегать некоторые части себя от других, или никто не будет его любить. Ты оберегаешь себя всего.

ПОЛЬ. Не всего.

ИНГА. Почти всего. (Пауза). Ты прочитал книгу, которую я дала тебе? Книгу Элджернона Блэквуда.

ПОЛЬ. Нет.

ИНГА. Ты никогда не читаешь книги, которые я даю тебе. И никогда не даешь мне книги. Почему ты никогда не даешь мне книги?

ПОЛЬ. Я даю тебе книги. Я отдал тебе много книг.

ИНГА. Раньше давал. Теперь – нет. Почему ты перестал давать мне книги?

ПОЛЬ. Потому что ты всегда теряешь их.

ИНГА. Разумеется, я их теряю. Я теряю все. Не в этом дело. Это не причина, чтобы не давать что-то человеку. Все теряется, раньше или позже.

ПОЛЬ. Ничего не теряется. Просто продолжай это повторять, и, возможно, придет день, когда это станет правдой.

ИНГА. Тебе действительно следует прочитать истории Блэквуда. У него все живое, даже мертвое. У деревьев есть души. У всего есть душа. Ты думаешь, у всего есть душа?

ПОЛЬ. Не уверен я, что у всего есть душа. Даже не уверен, что у меня есть душа.

ИНГА. Если у деревьев есть души, тогда у тебя тоже. Этим утром я проснулась от сна, в котором вокруг все горело, а мы ночью стояли на мосту, смотрели в темную воду, и ты сказал: «На улице Темных магазинов я наблюдал отчаяние сов». Что, по-твоему, это должно означать?

ПОЛЬ. Так ли необходимо этому что-то означать?

ИНГА. Да. Абсолютно необходимо, чтобы все что-то да означало. Даже если мы не знаем, что именно. Ты постоянно мне снишься. Я тебе снюсь?

ПОЛЬ. Нет.

ИНГА. Ты читаешь вычеркнутые строки? В моих письмах? Ты читаешь те части, которые я замазываю черным? Это лучшие части.

ПОЛЬ. Если это лучшие части, почему ты их замазываешь?

ИНГА. Чтобы тебе пришлось попотеть, чтобы расшифровать их. Ты будешь смотреть на них, как на загадку, которую должен решить. Иероглифы на саркофаге. Но если ты их не читаешь, нет смысла и зачеркивать.

ПОЛЬ. Я их читаю. Хотя иногда не могу разобрать. Та же история, что и с тобой. Тебя я тоже не могу разобрать.

ИНГА. Тогда моя работа здесь закончена.

ПОЛЬ. Нет, не закончена. Твоя работа здесь не закончена. Определенно не закончена.

ИНГА. Но будет. В какой-то момент.

ПОЛЬ. Ты мне звонишь глубокой ночью? Потому что иногда телефон звонит, а когда я снимаю трубку, на другом конце провода тишина. Это ты?

ИНГА. Вероятно, Макс.

ПОЛЬ. Зачем Максу звонить мне глубокой ночью и молчать?

ИНГА. Чтобы узнать, что я с тобой.

ПОЛЬ. Он про нас знает?

ИНГА. Нет. Но он знает меня. Думает, что знает меня. Думает, что хочет меня знать. Но он не имеет ни малейшего понятия. Макс – здравомыслящее человеческое существо. Он ничего не понимает.

ПОЛЬ. Тогда где ты?

ИНГА. Здесь.

ПОЛЬ. Но глубокой ночью, когда он звонит мне, а тебя рядом со мной нет, где ты?

ИНГА. Откуда мне знать? Гуляю вдоль реки?

ПОЛЬ. Глубокой ночью? Почему ты гуляешь вдоль реки глубокой ночью? Это небезопасно.

ИНГА. Все небезопасно. Иногда я смотрю в твои окна, чтобы убедиться, что ты дома.

ПОЛЬ. И я дома?

ИНГА. Свет у тебя горит. (Пауза). Ты захочешь умереть, если потеряешь меня?

ПОЛЬ. Если потеряю тебя? Я не уверен, что ты моя. Ты – максова.

ИНГА. У Макса никого нет.

ПОЛЬ (перестает писать, встает). Какой же он счастливчик.

(Нежно целует ее и идет к столику в кафе).

Картина 5
Мандельштам мертв

(Поль присоединяется к МАКСУ за столиком кафе. ИНГА идет к кровати, снимает туфли и платье, в одной комбинации ложится).

ПОЛЬ. Я опоздал?

МАКС. Ты всегда опаздываешь. А когда приходишь, выглядит все так, будто случайно наткнулся на меня. Я – швейцарец. Всегда вовремя, только идти мне некуда. Ты был с женщиной? Она замужем? Я понимаю, замужние женщины отчаянно жаждут секса. Только не со своими мужьями.

ПОЛЬ. Я писал.

МАКС. Так ты это называешь? Я пишу ироничные, сюрреалистические пьесы и большие, толстые романы, которые приносят деньги. Ты пишешь загадочные, маленькие стихотворения, в которых никто не может найти смысла. Не думаю, что у тебя они занимают много времени. Выглядят они так, будто они просто вылетают из тебя, когда ты сидишь на унитазе.

ПОЛЬ. Нет. Все написано кровью.

МАКС. Такое писательство плохо сказывается на здоровье. Спроси Мандельштама.

ПОЛЬ. Я не могу спросить Мандельштама. Мандельштам мертв.

МАКС. Конечно, мертв. Все лучшие писатели мертвы. Поэтому они и убивают нас. Мы наводим на них ужас.

ПОЛЬ. Да только мы с тобой, по непонятной причине, живы.

МАКС. Да, но есть и светлая сторона. Это ненадолго. По крайней мере, вдвоем над долго не прожить. Что закажешь? Как я понимаю, сегодня настоятельно рекомендуют суп из осьминога.

ПОЛЬ. Мне только кофе.

МАКС. Ты никогда не голоден. Я ем, как лошадь. Все потому, что моя жена меня не любит.

ПОЛЬ. Откуда ты знаешь? Она тебе сказала?

МАКС. Не было у нее необходимости говорить мне. Насчет любой женщины мужчина точно может знать только одно: что она его не любит. В последнее время я все больше и больше убеждаюсь, что она спит с кем-то еще. Что ты об этом думаешь? Скажи. Ты не заденешь мое самолюбие. Думаешь, моя жена спит с кем-то еще? Ты знаешь ее гораздо дольше, чем я. Ты и сам с ней спал, до того, как она вышла за меня.

ПОЛЬ. Это было очень давно.

МАКС. Когда дело касается человеческого желания, время становится нереальным. Я это знаю, потому что прочитал одно из твоих стихотворений. Разумеется, твои стихотворения на девяносто семь процентов чушь, но, если Бог настоящий, тогда любая чушь возможна. Или ты так не думаешь?

ПОЛЬ. А если Бог ненастоящий?

МАКС. Возможно, и нет, но я настоящий. Я знаю, потому что пержу в постели, и могу унюхать запах. Я пержу, следовательно, существую. Что бы ты сделал, если б узнал, что кто-то спит с твоей женой?

ПОЛЬ. Нет у меня жены.

МАКС. Включи воображение.

ПОЛЬ. Нет у меня воображения. Лишился его на войне. Среди многого другого.

МАКС. Если у тебя нет воображения, как ты пишешь?

ПОЛЬ. Очень медленно. С большим трудом. И всегда окруженный темнотой.

МАКС. А когда ты не пишешь, что ты делаешь, чтобы развлечься?

ПОЛЬ. Веду долгие разговоры с Мандельштамом, который мертв, но все равно более приятен в общении, чем большинство людей, которых я знаю.

МАКС. Официант, мой друг будет суп из осьминога.

ПОЛЬ (встает). Только что вспомнил. У меня встреча.

МАКС. Где?

ПОЛЬ. Где-то еще. С кем-то в саркофаге.

МАКС. Тебя подвезти?

ПОЛЬ. Нет. Но ты можешь съесть мой суп из осьминога.

(Уходит).