Текст книги "Последний романтик"

Глава 14

У них должен был уйти всего час на то, чтобы принять душ, одеться и привести дом в порядок после вчерашней вакханалии, но прошло четыре часа, прежде чем Ки ушел, и все, что они смогли сделать, – это принять душ. Рейчел даже не высушила волосы и заплела их мокрыми. Они пили уже третий чайник имбирного чая, но их желудки по-прежнему бунтовали, и головная боль не стихала.

Яркое утреннее солнце помогло им прийти в себя, а шезлонги на крыльце были настолько удобны, что ничто в мире не казалось достаточно важным, чтобы заставить сестер сдвинуться с места.

Уиллоу сдвинула очки на нос и зевнула.

– Ты думаешь, что Ларри обидится, если я не приду сегодня на свиданку? – прошептала она.

– Прости, что я использовала тебя, – сказала Рейчел также шепотом, контрастировавшим с кувалдой, громко стучавшей в ее голове.

Уиллоу тихонько фыркнула.

– Думаю, что после свидания с Кинаном Оуксом я бы, наверное, сделала то же самое, если бы первой встретила его.

Рейчел сняла солнцезащитные очки и взглянула на сестру, удивленно подняв брови.

– Я вижу, он здорово напугал тебя.

Уиллоу тоже сняла очки.

– Этот мужчина был голым, Рейч, и пытался меня убить.

Рейчел снова надела очки, глубже погрузилась в мягкие подушки шезлонга и устремила взор на океан.

– Только после того, как ты сама чуть было не убила его, – заметила она. – Но ты недолго оставалась испуганной. Ты угрожала застрелить его из дробовика.

– Я просто взбесилась. А нельзя быть взбешенной и испуганной в одно и то же время. Почему папа оставил письмо только тебе? – спросила она вдруг негромко.

– Из-за твоих надежд на политическую карьеру. И для того, чтобы защитить маму. Он отдал письмо Уэнделлу за два года до своей смерти.

– Он взвалил на твои плечи тяжелый груз.

Рейчел промолчала, все еще глядя на океан, и подумала о том, сколько ей следует рассказать Уиллоу. Возможно, стоит упомянуть чертежи кораблей, перевозивших контрабанду, поскольку ей понадобится помощь в их нахождении. Но надо ли ей рассказывать о потайной комнате в их доме?

Нет, она должна сначала найти комнату и посмотреть, что там есть, а затем решить, надо или нет демонстрировать вещи, которые могли бы быть использованы против них.

– Ты помнишь, что папа занимался проектированием кораблей? – спросила она, повернув шезлонг так, чтобы видеть лицо Уиллоу.

Уиллоу надела очки.

– Да, а что?

– Я думаю, что это были особые проекты, Уилли, для кораблей с потайными каютами, чтобы Тэд мог перевозить краденые вещи.

Уиллоу выпрямилась в своем шезлонге.

– Контрабанда? Папа? – Она покачала головой: – Он бы не стал делать ничего подобного. Папа не был преступником.

– Преступником не был, но он был архитектором. И не смог бы отказаться от проектирования шхуны для ловли крабов с потайным трюмом. – Она перекинула ноги через шезлонг и наклонилась к Уиллоу. – Когда я его нашла, он сказал мне кое-что, Уилли, как раз перед тем, как приехали фельдшеры.

– Ты говорила, что он сказал тебе что-то насчет Лас-Вегаса и о том, что он убил маму.

– Он также сказал «норвежская ночь», «танцовщица»… и «найди ее». Я подумала, что мне надо найти танцора в Лас-Вегасе, но это казалось таким глупым, что я проигнорировала эти слова. Но я не могу игнорировать слова «Норвежская ночь».

– «Норвежская ночь», – повторила Уиллоу, беря в рот шнурок от очков. Ее глаза расширились. – Это название шхуны, которая только что сгорела. Почему ты не сказала мне об этом три года назад? – спросила она, нахмурившись.

Рейчел опустила глаза и стала вертеть в руках очки. – Не знаю. В то время для меня это не имело смысла, и я не придавала этому значения. – Она взглянула на Уиллоу. – Но если он имел в виду шхуну для ловли крабов «Норвежская ночь», то почему для него она была так важнa, что это стало его последними словами? Может быть, потому, что его имя было на чертежах и он хотел, чтобы я их нашла?

– Возможно, – прошептала Уиллоу. – А что насчет письма? Он упомянул в нем «Норвежскую ночь»?

Рейчел отрицательно покачала головой:

– Он только написал, что спроектировал три корабля для Тэда. – Она встала. – Мы должны найти эти чертежи прежде, чем кто-нибудь догадается.

Уиллоу тоже встала, глядя на Рейчел поверх кресла.

– Ты обещала не вмешиваться в эти дела.

– Я обещала не вмешиваться в дела Саб-Роуз. Но я не обещала сидеть здесь и бездействовать, пока имя Фостеров будут смешивать с грязью и погубят твое будущее.

– Мое будущее не стоит такого риска, – убежденно заявила Уиллоу, вспыхнув от гнева. – Оно не стоит того, чтобы ты попала в беду.

– Тогда помоги мне.

– Помочь тебе? Я думала, что ты хотела, чтобы я осталась в стороне, – заметила она, вызывающе вздернув подбородок.

– Но разве ты не понимаешь? Мы можем съездить на верфи Лейкмана, не вызывая подозрений. У тебя до сих пор сохранились их акции. Мы навестим Марка Олдера, и ты предложишь продать их ему. А пока вы с ним будете гулять, я пошныряю вокруг.

– Нет.

– И мы сможем расспросить о его матери.

– Нет.

– Я нашла в туннеле женские следы, Уилли. Я думаю, что они могут принадлежать Мэри.

– Рейч, ведь ты обещала не соваться в эти дела!

– Но Марк не опасен. Он простак.

– Но очень хитрый простак, – уточнила Уиллоу. – И он не оставит тебя одну в офисе.

– Это всего лишь офис, – отмахнулась Рейчел. – И он еще даже не управлял верфью, в то время когда папа проектировал «Норвежскую ночь». Но возможно, что чертежи по-прежнему находятся там.

– Или они хранятся бог знает где, – возразила Уиллоу.

– Это слишком важно, мы должны попробовать их найти, Уилли. Мы же ничего не потеряем, если попытаемся просто проверить? И кроме того, ты ведь хочешь отделаться от своих акций. Это прекрасный план.

Уиллоу скрестила руки на груди, откинулась в шезлонге и смерила сестру взглядом.

– Тогда давай расскажем о нем Ки и посмотрим, что он о нем думает, – предложила она.

– Не надо. Давай попробуем, Уилли. Это не опасно. Мы поедем днем и будем разговаривать только с Марком Олдером.

– А что, если мы найдем чертежи? Что мы с ними сделаем?

– Я украду их и уничтожу.

– Нет.

– Уилли, – взмолилась Рейчел, обходя шезлонг и беря руки сестры в свои. – Это единственное, что связывает нас с Таддеусом Лейкманом. А ты так много работала, и теперь у тебя хорошее положение и отличное будущее. Пожалуйста, я не хочу жить в постоянном страхе, что это раскроется.

– А если ты не найдешь чертежи на верфи, ты больше не станешь их разыскивать?

Рейчел кивнула.

– Если их там нет, они не смогут преследовать нас. Это будет означать, что папа уже разобрался с ними.

– Но зачем тогда, умирая, он сказал о «Норвежской ночи»?

– Может быть, он имел в виду саму шхуну, а не чертежи, – предположила Рейчел. – Может быть, он просто хотел, чтобы я знала о них. Не забудь, он написал письмо за два года до смерти и, возможно, за это время уничтожил их.

– Интересно, какие названия у других шхун?

– Не знаю. Но дай мне провести хотя бы двадцать минут в офисе Марка, и я буду знать, есть ли там чертежи или нет.

– И когда ты хочешь туда поехать?

– Почему бы не поехать прямо сейчас? Сегодня суббота, и там не будет рабочих.

– А почему ты думаешь, что там будет Марк?

Рейчел фыркнула, обошла шезлонг и направилась к входной двери.

– Марк живет там с тех пор, как я продала ему два года назад мои акции, сделав владельцем четверти предприятия, – пояснила она, входя в дом.

Уиллоу последовала за ней, они обе выпили еще три таблетки аспирина и отправились наверх переодеться. Спустя двадцать минут они сидели в машине Рейчел и держали курс на верфи Лейкмана.

– Назначь ему невысокую цену за акции, – предупредила Рейчел. – Он чуть не прыгал от радости, когда я предложила ему купить мои по пятьдесят центов за доллар.

– Не следует ли мне сначала предложить их Кинану Оуксу? Он ведь теперь наполовину владелец верфи.

Рейчел махнула рукой:

– Согласно завещанию, Тэд оставил пятьдесят два процента своему наследнику и по двадцать четыре процента каждому из нас. Ки по-прежнему будет владеть контрольным пакетом.

– Что ты говорила насчет следов Мэри Олдер в туннелях? Ты в самом деле думаешь, что она крала вещи из Саб-Роуз?

– Не знаю. Она могла знать о туннелях. Они с Тэдом были очень близки.

– Но он упомянул ее в своем завещании, – заметила Уиллоу, глядя на дорогу через ветровое стекло. – Этого было достаточно для того, чтобы безбедно жить, не воруя из его поместья.

– Там также были и мужские следы. От больших кроссовок. Мы измерим длину ступни Марка, пока будем у него, – добавила Рейчел, замедляя ход при въезде в город.

Она притормозила в конце улицы возле сельской зеленой лужайки, выключила мотор и бросила взгляд на засаженный огромными кленами и уставленный садовыми скамейками парк, в котором гуляло множество людей, детей и собак.

– Где мы установим Буревестника? – спросила она. – Около эстрады или около мемориала ветеранам?

– Я думаю, что он должен стоять отдельно, – решила Уиллоу, указывая направо. – Вон там, в зеленой зоне между двумя тропинками. Мы можем просто установить его на подставку, которую ты сделала. Я думаю, она вполне устойчива.

– Может быть, если он всем понравится, они соберут деньги и купят гранитный пьедестал, – размечталась Рейчел. – И повесят дощечку с благодарностью анонимному благотворителю.

– А как мы вывезем его из подвала?

– Я думала об этом. Мы может завернуть его в одеяла, положить доски на наружные ступеньки подвала и просто поднять с помощью лебедки на задний багажник пикапа. Затем, когда мы сюда приедем, мы осторожно вынем его и поставим на подставку.

– Нам понадобится мужская помощь, – предупредила Уиллоу. – Твое колено еще недостаточно зажило для того, чтобы тащить Буревестника весом в триста фунтов.

– Как насчет парочки апостолов? – предположила Рейчел. – Мы могли бы купить их молчание клубничным пирогом. Эти мужчины любят поесть.

– Я никогда больше не дотронусь до клубники, – прошипела Уиллоу. – Мы до сих пор настолько пьяны, что у нас двоится в глазах. А ты еще хочешь, чтобы мы вломились к Марку и Мэри Олдер и шпионили за ними.

– Мы не будем вламываться, мы просто войдем. И по-шпионим совсем немножко.

Уиллоу, прищурившись, посмотрела на сестру:

– Ты получаешь от этого удовольствие.

– Нет. Я стараюсь защитить наше имя. А завтра, когда приедет маленький тиран Микаэла, я умою руки.

– Ты знаешь что-нибудь о матери Микаэлы?

Рейчел молча покачала головой.

– И ты даже не подумала спросить?

– Я думала. Но это чересчур личное.

– А секс не чересчур личное? – насмешливо спросила Уиллоу, подняв брови.

– Нет, секс не предполагает автоматически дружбу. Я сказала тебе, что не собираюсь крепче привязываться к Кинану Оуксу, чем сейчас. У меня просто… загул, – сказала она, помахав рукой в воздухе. – Да, маленький веселый загульчик. Мне надо перебеситься. Только и всего.

– А Ки тоже так чувствует? – спросила Уиллоу.

– Он мужчина. Конечно, он чувствует то же.

Она завела мотор и снова выехала на улицу. Они ехали молча, пока не доехали до пожарной станции и мяукающих и свистящих идиотов пожарных. Уиллоу, конечно, не могла устоять и опустила стекло, отвечая на их мяуканье разнообразными звуками, высунувшись из окна и дурачась.

Но это продолжалось недолго. Как только пожарные скрылись из виду, Уиллоу обхватила голову руками и вслух выругалась.

Проехав три мили вниз к океану, они наконец притормозили возле верфи Лейкмана. За последние восемь лет под руководством Марка Олдера верфь совершенно преобразилась. А два года назад, когда Рейчел продала ему свои акции, он начал приводить это место в порядок – покрасил, установил новую вывеску, озеленил подъездную аллею. На вывеске он написал свое имя: «Марк Олдер, владелец/управляющий».

Рейчел была рада, что продала свои акции Марку и что Уиллоу собиралась сделать то же самое. При том что его мать до сих пор так тяжело переживала смерть Тэда, Марк по крайней мере заслужил признание, которое пришло вместе со статусом успешного бизнесмена в их районе.

Рейчел очень надеялась, что он не посещал Саб-Роуз со своей матерью. Если только… если только не приходил туда за ней.

– Послушай, возможно, следы в туннеле и в самом деле принадлежат Марку, – произнесла она вслух. – И он делал что-нибудь вполне невинное, например, приходил в Саб-Роуз за Мэри, чтобы отвести ее домой. Что, если она наведывается туда с тех пор, как умер Тэд, потому что не может его забыть?

– И берет вещи? Не для продажи, а для обладания. Люди придают вещам особый смысл, когда находятся в депрессии.

– О'кей. – Рейчел схватила Уиллоу за руку, не давая ей выйти из машины. – Мы измерим ногу Марка и, если она примерно того же размера, изложим нашу теорию Ки.

– Это первая разумная мысль, которую ты сегодня высказала, – сказала Уиллоу, состроив гримаску.

Рейчел смерила ее надменным взглядом.

– Мы еще должны найти чертежи, – предупредила она.

– Я даю тебе на все двадцать минут. И если ты их не найдешь, то больше мы ими заниматься не будем.

Рейчел кивнула и открыла дверь.

– Ну что? – спросила Уиллоу, когда они отъехали от верфи Лейкмана.

– Я ничего не нашла. Но на ящике, где они должны были лежать, есть свежие отпечатки пальцев, измазанных грязью. Кто-то недавно открывал его.

Уиллоу вздохнула и закрыла глаза, откинув голову на подголовник.

– Так что мы ничего не узнали, – проговорила она устало.

– Марк сказал, что его мать заходила сюда на прошлой неделе, и я поняла, что это бывает редко. Странно… «Норвежская ночь» сгорела в тот же день, когда в газете появилась статья о Кинане Оуксе.

– И что из того?

– Что, если статья напугала Мэри Олдер? Что, если она знала о «Норвежской ночи» и о двух других шхунах? Она могла взять чертежи. Не исключено, что поэтому она и посещала верфи.

– Ты действительно думаешь, что пожар на лодке связан с приездом Кинана Оукса?

– Если нет, то это странное совпадение.

Уиллоу выпрямилась:

– Если Мэри и сожгла эту шхуну, возможно, она просто старается защитить имя Тэда, как мы стараемся защитить папу. А у Марка большой размер ноги, хотя на нем были рабочие ботинки, а не кроссовки, – со вздохом добавила Уиллоу. – Правда, это ничего не доказывает.

Рейчел задумалась о Мэри Олдер, о «Норвежской ночи» и пропавших чертежах. Она ничего не понимала. Если поджог корабля был спровоцирован статьей в газете, то кто это сделал?

– Почему Ки не вызвал полицию и не заявил о пропавших вещах? – спросила Уиллоу.

– Хороший вопрос, – заметила Рейчел.

– Если только он не считает тебя замешанной в их пропаже, – размышляла Уиллоу.

Рейчел промолчала.

Уиллоу снова откинулась на подголовник.

– Откуда он знал, что изумруды были похищены во Франции семнадцать лет назад и что они стоят миллион долларов? – продолжала она. – И о других вещах, которые ты положила в склеп. Как он узнал, что все они краденые?

Рейчел собралась что-то ответить, но вместо этого вдруг улыбнулась, притормозив машину у обочины дороги, и стала наблюдать в зеркало за подъезжавшим к ним автомобилем.

– В котором часу твое свидание? – спросила она у Уиллоу.

– Назначено на семь.

– Может быть, он отменит его, – предположила она, кивая в сторону шерифа.

Уиллоу обернулась и выглянула из заднего окна.

– Твоими бы устами, – хмыкнула она.

– Нам нужен его пикап, Уилли, – напомнила Рейчел. – Сегодня вечером.

Ларри подошел к дверце Уиллоу, и Рейчел нажала на кнопку, чтобы опустить ее окно.

– Привет, – сказал он, прислоняясь к ее двери.

– Вы по-прежнему хотите свидания? – спросила Уиллоу.

– Простите, но я вынужден отменить его, – сокрушенно покачал головой Ларри. – Мне нужно сегодня дежурить две смены. Вы приедете в следующий уик-энд?

– Нет, я хочу обустроить мою новую квартиру. Ларри, у вас ведь есть грузовой джип, не так ли?

Рейчел с улыбкой наблюдала за тем, как Ларри с гордостью выпятил грудь.

– Да, это совсем новенький «шевроле» с турбодвигателем «Исузу», пятискоростной коробкой передач «Эллисон» и кожаными сиденьями. – Он понизил голос и наклонился к Уиллоу: – Вы хотите, чтобы я помог вам переехать в Огасту?

Рейчел высунула голову в свое окно, чтобы Ларри не видел ее округлившихся глаз.

– Благодарю вас, Ларри. С удовольствием, – сказала Уиллоу. – Вы завтра свободны?

– Угу. С семи утра.

– В таком случае, может быть, я подгоню ваш грузовичок сегодня вечером к нашему дому? Мы с Рейчел и парой городских парней погрузили бы в него сегодня вещи. Тогда завтра вы поедете домой и поспите, а после обеда мы отправимся прямо в Огасту.

Ларри колебался.

– Обещаю, что не поцарапаю его, – прошептала Уиллоу, положив руку ему на плечо. – Он очень красивый, правда? Зеленый, да?

Ларри кивнул, но лицо его сохраняло озабоченное выражение.

– Темно-зеленый, с хромированными колесами.

Уиллоу погладила его по плечу, и Рейчел могла бы поспорить на свой каяк, что ее сестра в этот момент моргала ресницами и улыбалась чиновнику своей убийственно нежной улыбкой, от которой у того подкашивались колени.

– Вы устанете после двух смен, так что вполне разумно, что мы с Рейчел сами погрузим вещи. Тогда вам придется только выгрузить их в Огасте.

Да, эта сладкая улыбочка выручала их в любое время. Ларри запустил руку в карман, вынул ключи от пикапа и протянул их Уиллоу, сжав вокруг них ее пальцы в своей большой ладони.

Рейчел только не поняла, сжал ли он с чувством собственника ключи или руку ее сестры.

– Мне действительно очень жаль нашего несостоявшегося свидания, – проговорил он вкрадчиво, не выпуская ее руки. – Может быть, я смогу компенсировать его для вас завтра вечером? Мы найдем в Огасте уютное кафе с оркестром.

– Звучит заманчиво. Тогда это будет нашим планом, – сказала Уиллоу, мягко высвобождая руку. – Рейчел может сейчас подбросить меня к вашему дому, и я отгоню ваш грузовичок к нашему. Спасибо, Ларри. Встретимся завтра днем, – закончила Уиллоу, засовывая ключи в свой кошелек.

Ларри колебался, бросая взгляды на Рейчел, затем снова посмотрел на Уиллоу и улыбнулся:

– Да. До завтра. – Он кивнул, снял наконец руку с дверцы со стороны пассажирского места и направился к полицейскому автомобилю.

Рейчел следила за тем, как он включил фары и, объехав их джип, выехал на дорогу.

– Гореть тебе ярким пламенем, – хихикнула она.

Уиллоу дернула ее за рукав:

– Эй, послушай, это не моя вина, что мужчины так легко попадаются на удочку. Кроме того, мне нравится Ларри. Он милый. Я не вожу его за нос.

Рейчел собиралась ей ответить, когда заметила среди редких деревьев менее чем в полумиле от берега корабль. Он явно приближался к гавани.

– Черт возьми! – пробормотала она, открывая бардачок и доставая оттуда маленький бинокль, который направила на корабль. – Надо же, это шхуна. Мисс Микаэла, домашний тиран, прибывает не завтра, – сказала она, разглядев маленькую светловолосую девочку, стоявшую возле перил, которая махала обеими руками и что-то кричала. – Она прибывает сегодня.

Рейчел опустила бинокль и посмотрела на Уиллоу:

– Вот и рухнули наши планы с Буревестником.

Уиллоу взяла у нее бинокль и направила его на шхуну, затем обернулась к Рейчел и с улыбкой покачала головой:

– Ничего и не рухнули. Мы возьмем ее с собой. Ей это понравится. Это будет девичник на открытом воздухе в большом городе Паффин-Харборе.

– Пятилетние дети не могут хранить секреты. Через два дня о нас узнает весь город.

– Мне было пять лет, когда я застала тебя целующейся с Майком Джонсоном на фестивале омаров.

– Я пригрозила остричь твои волосы, пока ты будешь спать, если ты проболтаешься, – напомнила Рейчел, наконец заведя машину и выезжая на дорогу. Она повернула к домуЛарри.

– Тогда и мы так пригрозим маленькому тирану, – сказала Уиллоу, надевая солнечные очки и устало откидываясь на сиденье.

Глава 15

Дом Фостеров еще никогда не был так полон с тех пор, как похоронили Марианну и Фрэнка Фостер. Но если три года назад в нем собрались соседи и друзья, которые тихо переговаривались и горевали, все еше находясь в шоке, сегодня в нем был один волк, семеро мужчин и маленький светловолосый ангелочек. Все говорили громко и одновременно, счастливые оттого, что снова были вместе.

Ну, разве что за исключением Джонатана Френча, иначе говоря Ахаба. Он был счастлив освободиться от своей обузы, и казалось, что больше всего на свете его сейчас интересовала миска с клубникой, которую он с жадностью поглощал.

Они явились полчаса назад словно армия оккупантов – гордо улыбающийся Ки с Микаэлой на руках, Дункан с ее сумками, Мэтью с огромным плюшевым зверем, похожим на жирафа с крыльями, Люк с четырьмя бутылками вина и Джейсон с Питером, нагруженные по крайней мере десятью корзинками с клубникой.

Уиллоу при одном взгляде на клубнику позеленела и побежала наверх, прежде чем Рейчел успела познакомить ее с апостолами.

Рейчел взяла на себя функции хозяйки. Она почистила клубнику, подала миски и ложки и разлила вино. Она уже три раза наполняла стоявшую на середине стола вазу ягодами, пока наконец не сдалась и не водрузила на стол всю корзину.

Ки сидел за столом, Микаэла у него на коленях, и оба были залиты ягодным соком.

– Расскажи папе, что ты натворила, юная леди, – сказал Ахаб, указывая ложкой на Микаэлу. – И что я хочу, чтобы он с тобой сделал.

Вытерев руки о передник, Рейчел наблюдала за тем, как во внезапно наступившей тишине Микаэла взглянула на отца самыми большими, красивыми и хитрыми глазами, которые Рейчел когда-либо видела.

– Я сломала компас, – прошептала она, моргая длинными ресницами – раз, два.

Выражение ее лица сделалось жалобным. Она спрятала голову под подбородком Ки и исподлобья обвела взглядом сидящих за столом. – И Ахаб хочет, чтобы ты меня побил.

– Я не сказал «побил», – заявил Ахаб со свирепым видом. – Я сказал «отшлепал». Это большая разница. И если ты, Ки, время от времени будешь прикладываться твердой рукой к ее непослушной маленькой попке, мы сможем прожить следующие пятнадцать лет, оставаясь в здравом уме.

Никак не реагируя на заявления Микаэлы и Ахаба, Ки повернул дочь лицом к себе и взял ее за подбородок.

– Что, по-твоему, я должен сделать? – спросил он.

– Я думаю, что была достаточно наказана, папочка, – сказала она, опять хлопая ресницами. – Целую неделю я скучала по тебе и… и по всем, – она дрожащим голоском, стараясь заглянуть в глаза всем сидящим за столом мужчинам.

Но Ки заставил ее смотреть на него.

– Каким образом ты разбила компас?

– На него упал бум.

– А почему он упал?

В ее больших голубых глазах отразилась тревога.

– Может быть, он упал, когда я развязала веревку, – прошептала она.

– Ты развязала веревку, хотя тебе не позволено дотрагиваться до такелажа, – спокойно произнес Ки.

Микаэла кивнула:

– Я старалась поскорее доплыть до тебя, папочка.

О, она хорошая девочка, решила Рейчел. Мисс Микаэла Оукс могла бы давать уроки куртизанкам. Рейчел вгляделась в лица мужчин, изучая их выражение.

В глазах Ахаба читалось равнодушие. Очевидно, он слишком часто становился свидетелем женских хитростей. Дункан хмурился, Люк едва сдерживал смех, а Джейсон, Питер и Мэтью кивками поддерживали Микаэлу.

– Ты знаешь, что может случиться с кораблем без компаса? – спросил Ки.

Микаэла медленно покачала подбородком, зажатым в его пальцах.

– Он может сбиться с курса. Если бы Ахаб не был таким хорошим капитаном, ты могла бы сидеть сейчас во Франции вместо того, чтобы быть с нами здесь, в Мэне.

– Я больше не буду трогать такелаж, папочка.

– Не будешь. И купишь Ахабу новый компас.

– Но у меня нет денег.

– Тогда тебе придется их заработать. Деньги, которые Ахаб платит своему матросу за то, что тот чистит медь на «Шесть и одна», он будет платить тебе. И когда ты заработаешь достаточно денег на компас, ты купишь его ему.

Ее глаза расширились от удивления.

– Но ведь это тяжелая работа, – запротестовала она, высвобождая подбородок и складывая руки на груди, как ее отец. – Я еще маленькая.

– Если тебе хватило сил развязать такелаж, то ты сможешь и почистить медь, – сказал Ки, громко чмокая ее в лоб. Он встал и посадил ее на стул, подвинув к ней миску с клубникой. – Ешь. Ты начнешь работать завтра.

Расстроенная тем, как все обернулось, Микаэла встала на колени на стул и прижала свою миску к груди. Ее плечи ссутулились, когда она стала есть, бросая обиженные взгляды на Ахаба.

Ахаб наполнил ягодами свою миску, насыпал туда полчашки сахара и закончил свой пир удовлетворенной улыбкой.

– Можно мне поговорить с тобой наедине? – спросил Ки, подходя к Рейчел и кладя руку ей на спину. Он подтолкнул ее к входной двери и, сойдя с крыльца, повел через лужайку к океану.

– Она очаровательна, Ки, – сказала Рейчел, как только они достигли покрытого галькой пляжа перед ее домом. – Красавица и просто сокровище.

– Она очень озорная, – возразил он с нескрываемой любовью и гордостью в голосе. – Удивительно, как мы все не спились. – Он улыбнулся и покачал головой. – Последние пять лет были самыми длинными годами в моей жизни, и клянусь, что я состарился по крайней мере лет на десять.

Он протянул руку и нежно провел костяшками пальцев по ее щеке.

– Но они были и лучшими в моей жизни, и я не отдал бы их за целый свет. – Он обнял ее и приподнял до уровня своего лица.

Его губы властно впились в ее рот. У Рейчел замерло сердце. Она обняла его за шею и приоткрыла губы, чтобы он мог полностью завладеть ее пахнувшим клубникой языком. Его руки прижимали ее к себе так крепко, что она чувствовала возле своей груди стук его сердца.

Он намотал ее косу на свою ладонь, добираясь до изгиба ее шеи, и запрокинул ей голову, чтобы их поцелуй стал еще глубже.

Реакция Рейчел была мгновенной: ее кровь закипела, а нервные окончания ожили, покалывая от желания. Жар его плоти проникал сквозь ее одежду до самой кожи, обдавая сладострастным теплом. А его рот – о, этот рот! – ласкал ее, посылая в мозг эротические картины их обнаженных тел в одной постели – сплетавшихся, трепещущих, возбуждавших друг друга до самозабвения.

Он опустил свободную руку, притянув к себе ее ягодицы, и Рейчел почувствовала, как в нее входит его желание. Он оторвался от ее рта, скользя губами по щеке, покусывая мочку уха, заставляя ее дрожать от плотского наслаждения.

А затем он выпрямился и отпустил ее, сжав ее плечи, что было очень кстати, так как ноги ее не держали.

– Вот так, – пробормотал он, – так-то лучше.

Лучше? Лучше, чем что? Черт возьми, ей было лучше до того, как он заставил ее кровь закипеть.

– Ну, теперь насчет Микаэлы, – сказал он деловым тоном, сняв руки с ее плеч и скрещивая их на груди. – Она может пожить у тебя?

– Разве у меня есть выбор?

Он пожал плечами:

– Я могу погрузить ее на борт «Шесть и одна» в надежде, что Ахаб не выбросит ее в море.

– О, перестань, – поморщилась Рейчел. – Она ведь еще совсем ребенок. Ей только пять лет.

– Но она стремительно растет, – констатировал он, проводя рукой по ее лицу. – Ей бы не помешало женское общество. Она всю свою жизнь была окружена мужчинами.

– А где ее мать? Она что, никогда ее не видела?

Его глаза приняли жесткое выражение, и он отрицательно покачал головой:

– Микаэла была моей с тех пор, как ей исполнилось десять минут от роду.

– Ее мать… умерла? – шепотом спросила Рейчел.

– Нет. Так что, мы договорились?

Очевидно, вопрос о матери Микаэлы не обсуждался.

– Может ли наш договор начаться с завтрашнего дня? У нас с Уиллоу сегодня вечером есть маленькое дело.

Его брови вопросительно поднялись, и он кивнул в сторону стоявшего во дворе зеленого пикапа:

– Имеет ли это дело отношение к грузовику Ларри Джен-кинса?

– Откуда ты знаешь, что это грузовик Ларри?

– Я многое знаю. Я, например, знаю, что вы сегодня ездили на верфи Лейкмана и что, пока Уиллоу отвлекала внимание Марка Олдера, ты шарила по его папкам. Что ты искала, Рейчел?

Рейчел тоже скрестила руки на груди:

– Ты следил за мной?

Он кивнул:

– Я ведь сказал тебе, что буду следить за тобой ради твоей безопасности.

– Но слежка должна была начаться только после приезда Микаэлы.

Он подошел к ней вплотную и обнял ее за плечи.

– Она началась в тот момент, когда я понял, что ты чуть было не упала со скалы в ту первую ночь, – проговорил он, крепче сжав ее плечи, когда она попыталась вырваться. – Что вы с Уиллоу сегодня собираетесь делать?

– Я, знаешь ли, жила еще до того, как ты здесь появился, – вспыхнула она, глядя ему в глаза. – Мы с Уиллоу несколько месяцев это планировали.

– Что именно?

– Не твое дело. Просто подержи сегодня вечером Микаэлу дома, и она сможет переехать к нам завтра утром. И прекрати за мной следить. Я могу сама о себе позаботиться.

Он прижал ее к своей груди, с рычанием обнял и властно поцеловал в губы.

– Я сделаю это лучше, – прошептал он, водя губами по ее щеке. – Ты можешь сломать себе шею или утонуть.

Рейчел наклонилась к нему и спрятала голову у него под подбородком, вдыхая его чудесный запах.

– Твоя дочь умеет хранить секреты?

Она почувствовала, как он кивнул.

– Когда ей это нужно.

Рейчел откинулась назад в его объятиях и посмотрела ему в лицо:

– Мы с Уиллоу должны тайком привезти сегодня в городской парк восьмифутового Буревестника, и нам может понадобиться мужская помощь.

– Восьмифутового Буревестника?

– Да, из дерева, – кивнула она. – В качестве подарка городу. Но это должен быть анонимный подарок. – Она улыбнулась. – Последние два года мы с Уиллоу делали городу небольшие подарки. Все гадали, откуда они берутся и кто их делает. А сегодня дебют Буревестника. На его лице внезапно проступило понимание.

– Это статуя в подвале твоего дома? Я видел ее в тот день, когда забирал твою одежду. Вы соорудили ее для города? И скворечники, и почтовые ящики – вы расставили их по всему городу, не так ли? Я наткнулся на пару-тройку почтовых ящиков и подумал, что они выглядят знакомыми. Но зачем вы это делали?

– Просто так. Чтобы людям было о чем говорить.

– Но зачем? – настаивал он.

– Ради забавы, – объяснила она со смешком. – Зимой здесь особенно нечем заняться, поэтому мы с Уиллоу придумали эту игру, чтобы жителям города было над чем поломать голову.

Рейчел сумела разглядеть его улыбку в наступающих сумерках.

– И вы одолжили пикап шерифа для своей нелегальной операции, – удивленно протянул он, покачивая головой. – И хотите, чтобы моя дочь участвовала в этой затее.

– Только если она умеет хранить секреты.

Ки притянул ее к себе, нежно поглаживая по спине.

– Может быть, будет лучше подождать, пока она уснет, и оставить с ней Джейсона или Люка. Дункан и я пойдем с вами и будем вашими мускулами и охраной. Не хочешь мне сказать, что ты искала на верфи Лейкмана?

Рейчел моргнула от внезапной перемены темы.

– Я хотела посмотреть на ноги Марка Олдера, – сказала она.

Он запрокинул голову и взглянул на нее.

– На его ноги, – повторил он ровным голосом.