Текст книги "Попранная справедливость"

Джерри Эхерн
Попранная справедливость
(Защитник – 8)
Роман

Глава первая

Саад Ибн Муадх, зажав в зубах нож, поднял голову из воды и схватился руками за нижние ступеньки металлической лесенки, которая спускалась с носа катера береговой охраны. Люди, которые были с ним, конечно, пойдут в расход, потому что они неверные. Их было достаточно много, так что несколько из них вполне могли умереть, чтобы задание было выполнено безукоризненно.

Саад ждал, держа голову на уровне палубы, морская вода стекала со лба на густые черные брови. Он внимательно следил за человеком в белой фуражке, с пистолетом на поясе, который только что повернулся к нему спиной. Ибн Муадх подтянулся и перепрыгнул через ограждение. Офицер береговой охраны схватился за пистолет. Ибн Муадх резанул человека по горлу и бесшумно опустил тело на палубу.

В этой войне ни у кого не наблюдалось угрызений совести. Неверные отказывались принимать ислам, поэтому они были осуждены покориться Сатане. Однако даже среди тех, кто называл себя мусульманами, были люди хуже, чем неверные. Те, кто внешне почитал Аллаха, но в душе отрицал его, не просто предавали себя Сатане, они должны были умереть. Они были безумны. Как можно тому, кто принял учение ислама, протестовать против уничтожения врагов истинной веры, оправдываясь законами и заповедями, которые выдумали простые люди. Имя, которое он взял себе, оставило свой след в истории. Первый Саад ибн Муадх боролся против евреев и помогал пророку Магомеду в битве при Бадре.

Но это имя покроется и новой славой.

Ибн Муадх подобрал пистолет мертвеца и двинулся вдоль палубы. Раздался еще один крик боли, когда второй солдат береговой охраны был убит одним из американских уличных бандитов, которые работали с Ибн Муадхом.

Ибн Муадх, пригибаясь, пробежал мимо рубки, выжидая, когда еще кто-нибудь выйдет на палубу. Он подумал о Дмитрии Борзом. Борзой, хотя и язычник, был разрушителем. Такой человек как Борзой смог бы одолеть Великого Сатану, приближая день правого суда…

Яхта, которая принадлежала другу Тома Эшбрука, Демосфену Димитропулосу, остановилась. Дэвид Холден сел на постели, Рози Шеперд тоже подняла голову. На полу под кроватью лежал девятимиллиметровый «Вальтер», который Димитропулос одолжил Дэвиду, и Холден потянулся за пистолетом. За иллюминатором еще было темно и он не видел циферблата.

– Который час?

– Яхта остановилась.

– Посмотри время.

Рози Шеперд перекатилась на правый бок, часы лежали на тумбочке рядом. Они назывались «Айронмент» – «Железный мужчина». Холден улыбнулся. «Железная женщина» подошло бы больше», – подумал он. Она дралась не хуже любого мужчины, была нежной и покорной любовницей, и такой же преданной женой, какой была Элизабет (дочь Тома Эшбрука и мать троих детей Холдена, которые были убиты). Элизабет знала, как обращаться с маленьким пистолетом, который он ей дал, но отказывалась его носить, потому что сумочка становилась слишком тяжелой. Холдена бесило то, что из-за этого пистолета власти практически отказались искать ее убийц. Он сомневался, что Лиз смогла бы вообще направить на человека оружие, хотя по-своему она была борцом.

Она боролась за то, чтобы ее дети стали отзывчивыми людьми, чтобы относились к другим так же, как к себе, боролась за то, чтобы у них был счастливый дом и счастливая жизнь. Элизабет не умела убивать, а ножом пользовалась только на кухне.

Холден посмотрел на Рози Шеперд. Чем больше он любил Рози, бывшую сотрудницу полиции, тем глубже понимал, что, несмотря на разницу между Рози и Элизабет, которая явно бросалась в глаза, они были в чем-то похожи.

– Шесть Пятнадцать, Дэвид.

Ее недорогие часы имели собственную подсветку. Сейчас его «Ролекс» был бесполезен.

Он спрыгнул с кровати и держа ее «Вальтер», подошел к полочке рядом, чтобы взять своего «Орла пустыни». Этот пистолет 44 калибра был не тот, который Руфус Барроус не выпускал из рук до самой своей смерти, и который он передал Дэвиду Холдену вместе с местом лидера «Патриотов» в борьбе против «Фронта Освобождения Северной Америки». Но это оружие было ему также дорого. Когда Рози присоединилась к Тому Эшбруку и маленькой группе израильских коммандос и рисковала своей жизнью, чтобы приехать и спасти Холдена из рук перуанских наркодельцов, которые финансировали ФОСА, она привезла ему этот пистолет.

Он даже не проверял патронник. Пистолет был заряжен, и он не расставался с ним до тех пор, пока они не легли спать, примерно в десять часов.

– Я надеюсь, все в порядке, – прошептала Рози. – Из-за тебя мне срочно нужно в душ.

Она мягко засмеялась.

Дэвид наклонился и чмокнул ее в губы.

– Надеюсь, всю жизнь каждое утро тебе нужно будет в душ из-за меня.

Холден опустил ноги с кровати и встал. Голый, зажав в правой руке «Орла пустыни», он подошел к ближайшему иллюминатору. В носовой части яхты были две каюты, одну из них занимал сам Демосфен Димитропулос.

Сквозь иллюминатор Дэвид Холден видел катер береговой охраны, примерно в двухстах ярдах от берега.

– Черт, – прошипел Холден сквозь зубы.

Зазвонил телефон рядом с кроватью.

– Отвечать? – спросила Рози.

– Наверное, это Димитропулос. Возьми трубку, – сказал Холден. Он подошел к кровати и стал рядом, глядя на Рози, пока она говорила.

– Алло?

Потом Холден пересек каюту и подошел к шкафу. На стуле рядом висели брюки. Их сумки, упакованные еще вчера вечером, были в шкафу. На его сумке сверху лежала смена белья, носовой платок.

Рози все еще говорила, а потом положила трубку.

– Нам нужно встретиться с ним на палубе как можно быстрее. Я переоденусь, а ты должен выглядеть моряком. У нас неприятности. Береговая охрана. Нам приказали зайти в бухту.

Рози встала, и простыня, в которую она завернулась, слетела с нее. «Она очень хорошенькая, когда голая», – подумал Холден. У нее были небольшие груди, но красивой формы, они отлично подходили к ее длинноногой фигуре.

Катер береговой охраны был уже совсем близко. На воду спустили два ялика с моторами и чехол с палубного пулемета был снят.

– Мне это совсем не нравится. Ты знаешь, сколько раз меня останавливала береговая охрана, пока я занимался импортом? Ха! И мы ведь в нейтральных водах!

Демосфен Димитропулос стоял возле приборной доски, почесывая свою бороду, которая отливала рыжим, так же, как и поседевшие волосы. На ходу яхта напоминала Холдену большой корабль девятнадцатого века, она была примерно такой же длины и ширины, с несколькими мачтами и сильным двигателем. Но сейчас она покачивалась на волнах, двигатели молчали.

– Сколько нужно времени, чтобы запустить двигатели? – сквозь свист ветра спросила Рози. Левой рукой она отбросила с лица волосы – безполезный жест, потому что волосы у нее были распущены.

– Интересный вопрос. К тому же, имея на борту вас двоих, – улыбаясь сказал Димитропулос. – Я бы никогда не остановился, если бы у меня был шанс уйти. Пахнет жареным. Я бы приказал выбросить оружие за борт, но чувствую, что оно нам понадобится.

Мало утешения было в том, что у Холдена за поясом торчал его пистолет. Восьмимиллиметровые пули «Магнума» были слабой защитой от палубного крупнокалиберного пулемета.

– Я скажу, что вы, мисс Шеперд, моя подружка, – Димитропулос посмотрел на Рози и улыбнулся, – даже представить себе это – уже приятно.

Рози покраснела, пытаясь одной рукой убрать с лица волосы, а второй придерживая юбку. Он посмотрела на Дэвида Холдена.

– Через минуту, Дэвид, отдайте мне честь. Они, конечно, смотрят на нас. Потом идите вниз к капитану Солоникасу, как будто вы член экипажа. Внизу есть несколько «Узи» и другое оружие. Если потребуют полного досмотра, они могут пригодиться.

– Береговая охрана мне не враги и вам тоже. Нам нужно найти другой выход, – быстро сказал Холден.

– Да, мой друг, конечно, вы правы. Но если бы это была настоящая береговая охрана, с законными полномочиями, их бы здесь не было. К тому же у них другое оружие – посмотрите, – и он кивнул на приближающиеся ялики. Холден увидел автоматы. Он не знал, что сейчас на вооружении береговой охраны, но подумал, что Димитропулос разбирается в таких вещах. В любом случае автоматы были похожи на «Узи».

– Итак, вывод, друзья мои, – заключил Димитропулос, – они либо пираты, либо их прислали ваши друзья из ФОСА.

Подошел матрос, отдал честь и вручил Димитропулосу записку. Димитропулос посмотрел на лист желтой бумаги и объяснил:

– Это радиосигнал от береговой охраны Соединенных Штатов. Они предупреждают, что все суда, плавающие в этом районе, подвергаются осмотру, – он через плечо взглянул на катер, – есть подозрение, что экипаж одного из судов был убит, так как несколько тел были найдены в районе, где дрейфовало судно.

Рози Шеперд пробормотала что-то, из-за ветра плохо было слышно, но, похоже, она ругнулась.

Холден смотрел на приближающиеся шлюпки.

– Мы не можем позвать на помощь настоящую береговую охрану, потому что они нас прихлопнут.

– В нейтральных водах у них нет никаких прав. Мы могли бы обратиться к военно-морскому флоту, но пока прибудет помощь, все будет кончено. Идите вниз и ждите. Бой будет, но я хочу, чтобы он был на моих условиях.

Холден отступил назад, поднял руку, отдавая честь и пошел вниз. За поясом чувствовалась тяжесть «Орла пустыни». Он знал, что это не пираты. Кто-то проговорился, что он и Рози вернулись в Соединенные Штаты. Это были люди ФОСА, они прибыли специально, чтобы убить его и Рози, и всех на борту.

Холден ускорил шаги. Он кое-чему научился, когда служил в осназе морской пехоты. И если у Димитропулоса на борту было все необходимое, то он мог попробовать хоть как-то уравнять шансы.

Дэвид посмотрел через плечо на палубный пулемет на катере.

Как только он спустился вниз и его не стало видно с катера, Холден побежал.

Глава вторая

– Через час мы уничтожим самое главное препятствие для вашего успеха. С его смертью, ограничив права этих американцев, что меньше чем через час сделают для нас Белый Дом и Конгресс, мы сможем начать основную часть операции.

У Дмитрия Борзого болела нога, но все равно он стоял, опираясь на палку. Перед ним, на металлических раскладных стульях, сидели люди, которые должны были выполнить следующий, наверное, последний этап в разрушении Соединенных Штатов. Он откашлялся и продолжал:

– Террор будет нашим оружием. Правительство разоружает собственный народ, и самоустраняется от управления. Эти свиньи разделятся на маленькие воюющие группки и будут уничтожать друг друга. Мы иногда использовали террор, но теперь он будет нашим главным оружием. Никто не будет чувствовать себя в безопасности. Ни один ребенок, возвращаясь домой из школы, ни одна женщина у себя на кухне, ни один мужчина на работе. Их будет преследовать смерть, самая жестокая смерть. Обычная американская семья, мужчина, женщина и двое-трое детей сидят дома и смотрят телевизор, например, комедию. Ваши люди ворвутся в дом этой обычной американской семьи. Застрелят мужчину. Изнасилуют женщину и дочь. Разрубят тела на кусочки. Оставят их, пока смрад разлагающихся тел не привлечет кого-нибудь в дом. В вечерних новостях будет еще одно сообщение о зверском убийстве. Страх заполонит страну. К концу выпуска новостей еще один мужчина и женщина и два-три ребенка умрут, потом еще и еще, и еще.

Глава третья

Было так много военных, которые захотели подать в отставку, что президент Маковски, уже как главнокомандующий, вспомнил, что в стране чрезвычайное положение и больше никому отставки не подписывал.

Микроавтобус остановился, и Вентуорт быстро осмотрел своих людей. Потом открыл дверь в салон и крикнул:

– Пошли.

Это было, как во Вьетнаме.

Он побежал, пригибаясь, как будто лопасти вертолета свистели у него над самой головой.

Было не так жарко, как в джунглях, но он сразу же вспотел. Вентуорт со своими людьми бросился на штурм дома.

…По приказу номер 128946 право владения любым огнестрельным оружием, которое может быть спрятано на теле, или снаряжается отсоединяемыми обоймами, включая пистолеты, винтовки и тому подобное, отменяется на период кризиса. Все частные лица и организации, владеющие вышеуказанным оружием, обязаны по закону сдать его под расписку, где будет указана стоимость и номер ствола.

Эрл Вентуорт выучил закон почти дословно, хотя он был введен всего три дня назад. Они бежали к воротам дома номер 138 по шоссе Меплвуд.

На дорожке, ведущей к воротам, стоял пластмассовый трехколесный велосипед, и Вентуорт пинком отбросил его с дороги.

– Обыщите вон тот фургон, не забудьте.

– Да, сержант.

Вентуорт, держа в руках М-16, подошел к двери и позвонил.

Двое из его людей стояли по обе стороны от него, остальные окружили дом.

Дверь открылась.

Женщина, которая выглянула из-за двери, закричала и попыталась захлопнуть дверь. Вентуорт сунул рант армейского ботинка между дверью и коробкой.

– Миссис Каннингем?

– Да. Но кто…

– Сержант Эрл Вентуорт, мэм. Подразделение Национальной гвардии. Приводим в исполнение закон 128946, по которому…

– Пит! – закричала женщина, и попыталась захлопнуть дверь. Вентуорт ударил в дверь прикладом своего М-16, разбив одно из маленьких стеклышек в раме, и плечом оттолкнул ее.

– Пит!

– Мы никому не причиним зла, мэм. У нас есть информация, что вы и ваш муж скрываете оружие, запрещенное по закону 128946. Информация была сообщена в отдел по борьбе с гражданским бандитизмом заинтересованным гражданином.

– Пит! Пит! Пит!

Она кричала и пыталась убежать. Капрал Вишневски загородил дверь.

– Я бы не делал этого, мэм.

В дверях, ведущих на кухню, появился мужчина. Эрл Вентуорт автоматически пригнулся и направил дуло М-16 человеку в грудь.

– Вы – мистер Питер Гаррисон Каннингем, сэр?

– Какого хрена вы здесь делаете?

Мужчина явно угрожал ему, и у Эрла Вентуорта не было выбора. Согласно приказу он мог применять силу, если это было необходимо. Удар прикладом в живот опрокинул мистера Питера Гаррисона Каннингема на стоящий рядом диван. Ваза с сухими цветами упала с журнального столика, осколки разлетелись по полу.

– Мэм…

Она уже бежала через комнату, потом упала на колени рядом с мужем. Подняла ему голову, посмотрела на Вентуорта и закричала:

– Вы, сволочь! Вы, грязный…

– Мэм, я могу вас арестовать за оскорбление Национальной гвардии, но не буду этого делать, если вы прекратите.

Вентуорт опустился на одно колено рядом с мистером Каннингемом. Мистер Питер Гаррисон Каннингем был без сознания, струйка крови стекала из левого угла рта. Вентуорт носил перчатки, как предписывалось, в связи с опасностью заражения синдромом приобретенного иммунодефицита. Никогда не бейте человека в зубы, если у вас нет перчаток. Если вы разобьете ему губу и поцарапаете руку, никто не гарантирует вам жизнь.

– Обыщите дом. Нам известно, что здесь спрятано несколько десятков автоматов.

– Это ложь! – она рыдала, держа на коленях голову мистера Питера Гаррисона Каннингема. – У Пита был пистолет и охотничье ружье, которое досталось ему от отца!

– Прошу прощения, мэм, мы должны осмотреть дом и участок. Если мы обнаружим тайник, где он хранит оружие, вам придется многое объяснять, когда мы передадим вас гражданским властям. Поэтому лучше помогите нам найти все.

– Я могу показать вам, где он хранит свое ружье и пистолет!

Вишневски отстегнул свой металлоискатель. Остальные люди Вентуорта уже входили в дом. Он слышал, как открываются двери комнат.

Дом был хорошо обставлен.

– Есть какой-то металл в стене возле камина. Это может быть тайник, сержант, – сказал Вишневски.

– Там ничего нет, пожалуйста!

Конечно, им придется попортить обои. Но тайник есть тайник.

– Принесите из машины кувалду.

– Нет!

Глава четвертая

Рози Шеперд почувствовала, как Димитропулос обнял ее за талию, и она прижалась к нему, сдвинув колени, потому что за резинку чулка с внутренней стороны бедра был засунут ее «Вальтер». Когда она шла, то чувствовала, что пистолет тоже двигается. Если пистолет выпадет из-под юбки на палубу, это будет катастрофа, потому что полдюжины людей в форме береговой охраны, которые столпились возле трапа, ведущего из моторного отделения на палубу, были вооружены «Узи».

Хотя капитан катера береговой охраны был не настоящий, играл он вполне сносно.

– Мистер Димитропулос? Демосфен Димитропулос?

– Если вы знаете, как меня зовут, то вы знаете, кто я такой. Почему вы прерываете мою поездку? Я хочу вам напомнить, что мы в нейтральных водах.

– Насколько мы знаем, сэр, вы прячете у себя на борту известных преступников.

«Значит, они в курсе», – подумала Рози. Она заметила, что один из людей, который выглядел иностранцем, и был немного старше остальных, смотрит на нее. Она поправила свитер. Под его взглядом Рози чувствовала себя голой и ей даже стало холодно.

– Вы не в своем уме. Здесь у вас нет никаких прав. Я требую, чтобы вы сошли с судна и дали нам продолжить плавание.

– Какая цель вашего плавания, сэр?

Димитропулос сильнее обнял женщину.

– Удовольствие, мой юный друг. Вы подняли нас с постели.

Рози улыбнулась и погладила Димитропулоса по волосам.

Они хотели получить разрешение на обыск судна, чтобы на палубу вышло как можно больше людей перед тем, как начнется стрельба.

Рози облизала губы. Забыла накраситься…

Дэвид Холден вынырнул у кормы катера, держа в зубах нож. Пластиковая взрывчатка, которую Спирас Салоникас, капитан яхты Димитропулоса, дал ему, была привязана к спине, в непромокаемом пакете. Казалось, пакет весит сотни фунтов.

Вода была не такая холодная, как Холден думал. Она была гораздо холоднее. Дэвид выглянул из-за кормы и увидел, что люди со второй шлюпки взбираются по трапу на палубу яхты. Через несколько секунд обе команды соберутся на палубе. Тогда начнется стрельба.

Он видел, что Рози и Димитропулос, обнявшись, как любовники, стоят возле рубки. Холден крался вдоль борта катера. Он замер, услышав голоса. Потом перелез через ограждение и повис на нем, а затем, опустив на палубу правую руку, оперся на локоть и повис на пальцах. Голоса приближались, становясь громче, потом начали отдаляться. Вместе с голосами он слышал металлический стук оружия.

Холден скосил глаза на свой «Ролекс» на запястье. Слишком мало времени.

Он медленно подтянулся. Оглядев палубу, схватился рукой за ограждение. Наверняка люди, которых он слышал, и еще несколько других, примерно с десяток, стояли с другой стороны палубы, держа наготове свои М-16 и «Узи». С другого борта на лебедке спускали лодку.

Двое стояли возле пулемета на палубе. Холден подумал, что это пятидесятый калибр, хотя ничего не знал о вооружении береговой охраны.

Он начал взбираться по трапу к рубке, где стоял один человек. Холден покрепче сжал нож и бросился к нему.

Человек обернулся, держа в руке девятимиллиметровую «Беретту». Холден упал, и ногами, как ножницами, свалил его. Выстрела не было. Холден бросился мужчине на спину, правой рукой перерезая ему горло.

В рюкзачке у него был «Вальтер», завернутый в непромокаемый пакет, но вместо этого Холден взял пистолет убитого, потом передернул затвор, убедился, что в патроннике есть патрон, и щелкнул предохранителем.

Он двинулся к рубке, сбросив с плеч рюкзачок. В нем были два пакета с пластиковой взрывчаткой. Холден взял меньший и, установив его под консолью, подсоединил детонатор.

Все двенадцать человек с обеих шлюпок теперь были на борту яхты, и взгляд черных глаз иностранца изменился.

Рози Шеперд, делая маленькие шажки, чтобы пистолет не выпал из под юбки, отходила, Димитропулос был рядом с ней.

Заговорил иностранец:

– Ты – та сучка, которая была детективом американской полиции, Рози Шеперд, разве нет?

Она почувствовала, как у Димитропулоса напряглись мускулы, и он убрал руку с ее талии. Она шагнула вперед.

– Дружок, ты по горло в дерьме.

Рози не знала, что еще сказать, но надеялась, что была права.

У капитана Салоникаса людей было примерно столько же, и если он не полный идиот, все они уже должны стоять с оружием наготове, чтобы перестрелять этих ублюдков при малейшей опасности.

Иностранец пошел к ней, замахиваясь левой рукой, чтобы дать ей пощечину. Она упала на палубу, Димитропулос двинулся вперед, но ближайший к нему человек направил на него дуло «Узи». Левой рукой Рози высоко задрала юбку, а правой вырвала из-за чулка пистолет. Она выстрелила одновременно с тем, кто целился в Димитропулоса. Пуля попала бандиту в горло.

Рози перекатилась по палубе, юбка задралась чуть ли не до бедер. Застрочил еще один «Узи».

Рози два раза выстрелила в грудь человеку в капитанской форме. Она перекатилась, а когда капитан упал, подключился еще один «Узи».

Димитропулос, греческий контрабандист, был жив. Держа пистолет в вытянутой правой руке, он палил из такого же «Вальтера», как у нее. Рози почувствовала, что кто-то тащит ее за плечи. Она была готова стрелять, но услышала голос капитана Салоникаса, который что-то кричал ей по-гречески. Внезапно воздух со всех сторон вспороли автоматные очереди. Она встретилась глазами с одним из матросов с яхты.

Потом раздался взрыв…

Дэвид Холден плыл, держа в правой руке «Беретту». После первого взрыва по поверхности океана пошла рябь. Второй, не такой сильный, раздался сразу за первым. Чтобы защитить себя, он нырнул. Обломки сыпались в воду вокруг него, а к небу взлетел черно-оранжевый шар.

Холден заложил два заряда и установил разницу между взрывами в четыре секунды. Он посмотрел на часы. Таймер отставал.

Холден взглянул на яхту, на палубе вовсю шла перестрелка, а люди в третьей шлюпке открыли по яхте автоматный огонь.

Холден набрал воздуха, нырнул и, сжимая «Беретту», поплыл к третьей шлюпке…

Рози Шеперд кралась к каюткомпании. «Вальтер», почти пустой, она заменила на автомат «Узи».

С ней было три матроса. Димитропулос и еще двое были возле главной мачты. Пять фальшивых береговых охранников и среди них черноглазый иностранец бежали вниз.

Димитропулос закричал:

– Их нужно догнать! Они могут установить взрывчатку в машинном отделении!

– Прикрой нас, Рози!

– Прикрой мою задницу!

Она вскочила на ноги, и, схватив сзади подол юбки, заправила его за пояс впереди, сделав импровизированные брюки.

Рози видела, что Димитропулос и двое других побежали к носу. Капитан Салоникас и еще один человек пригнулись возле ящика, где они хранили канаты, они были готовы бежать.

– За мной! – крикнула Рози.

С ахтерштевня полосанула автоматная очередь. От резных перил лестницы в каюткомпанию полетели щепки.

– Сдохни, – закричала Рози, давая короткие очереди из «Узи», который прижимала к плечу. Автоматный огонь с третьей шлюпки едва не задел ее, когда она бросилась к лестнице в каюткомпанию.

– Проклятье!

Она снова заправила подол себе за пояс, и, подняв над палубой голову, выставила дуло «Узи» и нажала на спуск, опустошая магазин. Потом пригнулась, перезарядила автомат и снова полезла на палубу.

Стрельба слышалась с носа яхты.

– Оставайся внизу! – закричал Димитропулос.

Конечно, она не осталась, но, пригибаясь, стреляла в пятерых, которые занимали позицию на ахтерштевне.

Где Дэвид?

Она продолжала стрелять…

Дэвид Холден вынырнул, глотнул воздух и огляделся. Третья шлюпка была примерно в двадцати ярдах и люди, пригнувшись, стреляли по палубе яхты. Он посмотрел на яхту. Там шел настоящий бой, но он не мог понять, кто побеждает.

Он снова набрал воздух и нырнул, делая маленькие гребки, чтобы сохранить силы.

Холден плыл к корме. Все смотрели вперед… Темная корма шлюпки возвышалась над ним, и он плыл к ней.

На девяносто процентов он был уверен, что «Беретта» еще работает, но десять процентов шансов было за то, что сейчас он безоружен, не считая имеющегося ножа.

Левой рукой Дэвид схватился за корму, подтянулся, потом схватился правой рукой и наполовину вылез из воды.

От стрельбы можно было оглохнуть.

На него никто не смотрел.

Он забрался на корму, закинув левую ногу.

Холден держал «Беретту» стволом вниз, чтобы вытекла вода и при выстреле не разорвало ствол.

Может быть, один из тех, кто стрелял, почувствовал движение на корме, но как бы там ни было, он начал медленно поворачиваться. Холден поднял «Беретту», левой рукой вытаскивая нож и одновременно нажимая на курок.

Он слушал выстрел, боясь, что в следующий раз пистолет даст осечку. Звук выстрела был совершенно нормальный.

Человек упал навзничь, стреляя в воздух.

Холден выстрелил еще в одного, который успел повернуться к нему лицом.

Потом направил «Беретту» на остальных, стреляя в любого, кто был удобной мишенью.

«Беретта» опустела.

Один из фальшивых береговых охранников все еще шевелился, пытаясь дотянуться до автомата.

Дэвид Холден упал на него, сжимая в руке нож…

Хотя она являлась пассажиркой целых девять дней, Рози, несмотря на то, что яхта была не очень большая, не знала точного расположения помещений. Она пошла по ступенькам вниз, направляясь к кубрикам экипажа на корме.

Держа «Узи» наизготовку, она прислонилась к балке, возле которой был установлен фонтанчик с питьевой водой.

Рози Шеперд осмотрелась и облизала губы.

Из-за пояса она вытащила полный магазин для «Узи» и заменила свой полупустой магазин.

Его она засунула за пояс юбки сзади, крепче сжала оружие и пошла вниз.

Проходя мимо длинного стола, за которым экипаж принимал пищу, она почувствовала, что на кухне до сих пор что-то жарится, а точнее, горит. Рози дошла до раздевалок. Каждый шкафчик был выкрашен в приятный зеленый цвет. На каждом была табличка с именем.

Дальше шли спальные каюты. Койки были широкие, достаточно комфортабельные. Димитропулос говорил им, что лишь гоночные яхты обычно имеют спартанский интерьер, и часто люди спят на койках валетом.

В кубрике стояли две автоматические кофеварки, одна с кофе, другая с кипятком, для тех, кто предпочитает чай.

Судя по запаху, кофе был неплохой, и она вспомнила, что они не завтракали.

Рози Шеперд продолжала идти, но очень медленно…

Ибн Муадх заглянул в дверь каюты. Нравственный упадок бросался в глаза, им гордились и выставляли на показ.

На кровати, где вполне могли разместиться три-четыре человека, было отличное белье, в каюте стояли телевизор, видеомагнитофон, стереосистема и масса книг. Без сомнения, большинство книг следовало бы сжечь. Можно представить, что эта контрабандистская свинья Димитропулос приготовил для своих гостей. Видеокассеты, книги и журналы, полные порнографии, с фотографиями голых и похотливых шлюх Сатаны.

Как и эта бывший детектив Рози Шеперд, которая ходит с непокрытой головой, а юбка открывает даже голые икры.

Он держал в руках автомат и ждал…

Дэвид Холден столкнул мертвеца с переднего сиденья, выжал сцепление и завел двигатель, второй рукой выворачивая штурвал. Шлюпка рванулась к яхте.

Перестрелка продолжалась, но сконцентрировалась внизу.

Рози нигде не было видно.

Он вдавил педаль газа в пол.