Текст книги "Мое прекрасное забвение"

– Откуда тебе знать? День только начался.

– Я всегда могу это предсказать, – проговорил он.

– Кто они такие? – спросила я, кивая в сторону коридора.

– Рейчел – сестра Хейзел.

Я недоуменно изогнула брови.

– Может, я чего-то не понимаю, но Рейчел не азиатка. Ни на чуточку.

– Они обе были удочерены. Приемные дети. Их там где-то около дюжины. Все теперь разбросаны по стране, а любят они друг друга как безумные. Это потрясающе.

Я улыбнулась.

– Значит, ты правда не будешь смотреть со мной сегодня «Космические яйца»?

– Правда.

– Ну почему нет? – сказал Трентон, скрещивая руки на груди и переминаясь с ноги на ногу.

– Готовишься к бою? – ухмыльнулась я.

– Ответь на вопрос, Кэмлин. Что ты имеешь против этого фильма? Я должен знать, прежде чем мы двинемся дальше.

– Дальше чего?

– Это ты ставишь палки в колеса.

Я вздохнула.

– Здесь и в «Реде»… мы и так часто видимся.

Он пару секунд молча смотрел на меня, в его теплых карих глазах промелькнул целый вихрь мыслей. Трентон сделал несколько шагов и встал возле меня, уперся ладонью в столешницу рядом с моим бедром, касаясь моей левой руки грудью. Он нагнулся и прошептал у меня над головой:

– А разве это плохо?

– Да. Нет. Не знаю, – скривившись, ответила я.

Он совершенно сбивал меня с толку, к тому же в такой близости от него я не могла думать трезво. Я повернулась, чтобы сказать ему отойти, но затем подняла глаза и замерла. Его лицо было в нескольких дюймах от моего. И он как-то странно смотрел на меня.

Затем Трентон опустил взгляд на мое обнаженное плечо.

– Отличное место для татуировки.

– Нет, – издала я смешок.

– Да брось. Ты видела мою работу.

– Видела, – кивнула я. – Здорово получается.

– Тогда в чем дело?

Я снова взглянула на Трентона, пытаясь прочесть выражение его лица.

– Я тебе не доверяю. Возможно, в итоге я заполучу тату «Да пребудет с тобой Шварц».

Трентон засиял.

– Это же из «Космических яиц»! Я впечатлен.

– Вот видишь? Я уже смотрела этот фильм. Много раз.

– Его можно пересматривать снова и снова.

Хейзел, Рейчел и ее парень вернулись в приемную. Девушка крепко обняла сестру, и они распрощались со слезами на глазах.

– Рождество уже на носу, – сказал Трентон.

Когда Рейчел ушла, Хейзел улыбнулась, но в ее глазах стояла легкая грусть.

– Черт возьми. Я ее обожаю.

– Ты их всех обожаешь, – сказал Трентон. – Если каждый день будешь встречаться с кем-то одним, то хватит на весь месяц.

Хейзел толкнула Трентона локтем в бок, и он ответил ей тем же. Они дрались прямо как брат с сестрой.

– Итак, – сказала Хейзел, чавкая жвачкой. – Я слышала вашу болтовню. Не верю, что ты боишься сделать тату.

– Совсем нет, – покачала я головой.

В приемную вошел Кэлвин.

– Бишоп приходил? – спросил он.

Хейзел покачала головой.

– Нет, Кэл. Ты уже спрашивал меня сегодня. Мы как раз обсуждали первую татуировку Кэми.

Кэлвин окинул меня взглядом с головы до ног.

– Для нашего дела плохо иметь секретаря без татуировок. Ты можешь загладить вину, взяв несколько часов в воскресенье.

– Только если позволишь мне заняться учебой, когда нет работы.

– Договорились, – пожал он плечами.

Мои плечи осунулись. Я не ожидала, что он согласится.

– Давай я сделаю тебе пирсинг в носу, – сказала Хейзел. Ее глаза оживленно засветились.

– В другой раз, – ответила я.

– Куколка, не дай им уговорить тебя делать то, что ты не хочешь. Нет ничего постыдного в том, что ты боишься иголок, – сказал Трентон.

– Я не боюсь, – раздраженно ответила я.

– Тогда давай я сделаю тебе татуировку, – сказал он.

– Ты же, черт побери, барменша, – проговорила Хейзел. – У тебя должна быть по крайней мере одна татуировка.

Я сердито глянула на обоих.

– Это что, групповое давление? Как неоригинально.

– И каким образом я давлю на тебя? – сказал Трентон. – Я просто посоветовал не поддаваться на чьи-либо уговоры.

– А потом сказал позволить тебе сделать мне тату.

Он пожал плечами.

– Признаюсь, я буду безумно рад, что сделал тебе татуировку. Это то же самое, что лишить тебя девственности.

– Что ж, для этого придется переместиться в прошлое, а такого не случится, – ухмыльнулась я.

– Вот именно. Так что это самый лучший вариант. Доверься мне… – вкрадчивым голосом сказал он.

– О боже! – издала смешок Хейзел. – Стыдно признаться, но я чуть не повелась на эту фразу.

– Да? – испытывая внезапную неловкость, спросила я. – Из-за Трента?

Она расхохоталась.

– Если бы! – Хейзел закрыла глаза и поморщилась. – Бобби Принс. Обольститель. Крошечный пенис.

Последнее предложение она сказала фальцетом и подняла вверх указательный и большой пальцы, сводя их вместе.

Мы все разразились смехом. Хейзел промокнула слезы под глазами. Как только мы успокоились, я поймала на себе взгляд Трентона. Когда он так смотрел на меня, я забывала о благоразумии. Мне просто захотелось насладиться молодостью и перестать слишком много думать.

– Хорошо, Трент. Лиши меня девственности.

– Серьезно? – выпрямился он.

– Так мы будем это делать или нет? – спросила я.

– Что именно ты хочешь?

Он подошел к компьютеру и сунул в рот ручку, прикусывая ее.

Немного подумав, я улыбнулась.

– «Куколка». На моих пальцах.

– Ты издеваешься? – ошеломленно сказал Трентон.

– Не подойдет? – спросила я.

Он усмехнулся и вынул ручку изо рта.

– Мне нравится… очень… но для девственницы перебор.

Он снова прикусил ручку и положил ладонь на мышку.

– Если я собираюсь лишиться девственности, то хочу, чтобы все было правильно, – усмехнулась я.

Ручка выпала изо рта Трентона и покатилась по полу. Он нагнулся поднять ее.

– Э… э… есть предпочтения по шрифту? – спросил он, взглянув на меня, потом сделал набросок на компьютере.

– Я хочу, чтобы она выглядела женственно, а не так, будто я только что вернулась с зоны.

– Цветную? Или черно-белую?

– Черный контур. Не знаю насчет цвета. Может, голубой?

– Голубой, как «смурфик»? – подшутил он. Я ничего не ответила. – Как насчет переходного цвета? Голубой внизу, а кверху буквы постепенно тускнеют.

– Потрясно, – сказала я, подталкивая его плечом.

Как только я определилась со шрифтом и цветом, Трентон напечатал кальку, и мы направились к нему в зал.

Я села на стул, Трентон подготовил оборудование.

– Будет офигенно круто, – сказала Хейзел, присаживаясь неподалеку от меня.

Трентон натянул резиновые перчатки.

– Я использую одну иглу. Но все равно будет чертовски больно. Здесь прямо по кости, на пальцах у тебя нет жировой прослойки.

– А где она у нее есть? – сказала Хейзел.

Я подмигнула ей.

Трентон коротко усмехнулся, промыл каждый палец зеленым мылом, вытер полотенцем, потом нанес на ватный диск спирт и протер те пальцы, на которые собирался набить татуировку.

– Возможно, одного сеанса будет недостаточно. Придется делать еще раз.

На очищенную спиртом кожу он нанес немного вазелина.

– Правда? – нахмурилась я.

Хейзел кивнула.

– Ага. На ногах то же самое.

Трентон приложил кальку.

– Что думаешь? Прямо? Так это должно выглядеть?

– Главное, не допусти орфографической ошибки. Не хочу ходить как дура с ошибкой в татуировке.

Трентон усмехнулся.

– Все написано правильно. Я был бы полным кретином, если бы не смог правильно написать короткое слово.

– Сам это сказал, – подшутила я.

Хейзел покачала головой.

– Детка, не оскорбляй его прежде, чем он нанесет на твою кожу перманентный рисунок!

– Выйдет красиво, правда? – спросила я.

Трентон повернулся и с нежностью посмотрел на меня.

– Ты и так красивая.

Мои щеки запылали. Когда Трентон убедился, что калька высохла, он прикоснулся иголкой к моей коже. Скорее это напоминало приятное покалывание, чем мучительную боль. Трентон выводил буквы, стирал излишки краски, затем повторял все заново, полностью отдавшись работе. Я знала, что он постарается сделать все идеально. Поначалу боль была не сильная, но спустя несколько минут из-за жжения в пальцах мне каждый раз хотелось отдернуть руку.

– Готово! – сказал Трентон через пятнадцать минут.

Он стер смазанные чернила. Буквы на моих пальцах были ярко-голубого цвета. Красота! Я повернулась лицом к зеркалу и свела кулаки вместе.

– Отлично смотрится, куколка, – широко улыбаясь, сказал Трентон.

Вышло просто идеально.

– Круто, черт побери, – проговорила Хейзел. – Теперь я тоже хочу тату на пальцах!

Трентон передал мне несколько упаковок крема «Аквафор».

– Наноси вот это. Хорошая штука. Особенно для цветных татуировок.

– Спасибо, – сказала я.

Пару мгновений он лишь смотрел на меня так, будто и впрямь только что забрал мою девственность. В моем животе запорхали бабочки, а в груди разлилось тепло. Я отступила на пару шагов и повернулась лицом к приемной. Зазвонил телефон, но Хейзел ответила за меня.

Трентон облокотился о столешницу, самодовольно улыбаясь.

– Прекрати, – сказала я, пытаясь не улыбнуться в ответ.

– Я ничего не говорил, – возразил он, все еще улыбаясь как идиот.

Зажужжал мой мобильник, затем еще раз.

– Привет, Чейз, – сказала я, и так зная, зачем брат позвонил.

– Мама сегодня готовит ужин. Увидимся в пять.

– Мне надо работать. Она знает, что на выходных я занята.

– Поэтому ужин будет раньше обычного.

Я вздохнула.

– До семи я не освобожусь.

– В смысле? Ты разве не в «Реде» работаешь?

– Да… – сказала я, ругая себя за то, что проговорилась. – Я по-прежнему работаю в баре. Но у меня есть вторая работа.

– Вторая работа? Зачем тебе это? – надменно спросил он.

Чейз продавал электрокардиостимуляторы и считал себя важной птицей. Он хорошо зарабатывал, но слишком уж любил притворяться доктором, хотя на самом деле он лишь бегал за кофе, чтобы подлизаться к другим сотрудникам.

– Я… помогаю другу.

Чейз на некоторое время затих.

– Коби опять на них подсел, так?

Я крепко зажмурилась, не зная, что ответить.

– Чтобы была у мамы в пять, иначе я за тобой сам приеду!

– Хорошо, – сказала я, отключая телефон и бросая его на столешницу.

Я поставила руки на бедра и перевела взгляд на монитор.

– Все в порядке? – спросил Трентон.

– Я только что заварила еще ту кашу в семье. Мама сильно огорчится, а я, конечно же, буду во всем виновата.

– Кэл? – крикнула я. – Мне придется уйти в половине пятого.

– Ты не уйдешь до семи! – крикнул он из своего кабинета.

– Это семейное дело! Она уходит в полпятого! – заступилась за меня Хейзел.

– Да ну вас всех! – воскликнул Кэл, но вряд ли он расстроился.

– Кэл! – крикнул Трентон. – Я иду с ней!

Кэлвин ничего не ответил, вместо этого хлопнула дверь, и он появился в приемной.

– Что за хрень тут творится?

– Семейный ужин, – сказала я.

Кэлвин с подозрением посмотрел на меня, потом на Трентона.

– Ты видел сегодня Бишопа?

Трентон покачал головой.

– Нет, не видел.

Кэлвин повернулся ко мне.

– Тебе действительно нужна группа поддержки, чтобы пойти домой на ужин? – недоуменно спросил Кэлвин.

– Нет.

– Да, нужна, – сказал Трентон. – Сама она в этом не признается.

Я не смогла скрыть жалобного тона в голосе.

– Ты не знаешь, что они за люди. А сегодня будет… ты вовсе не захочешь там оказаться, поверь мне.

– За тем столом должен быть хоть один человек, поддерживающий тебя, и им буду я.

Как я могла спорить с этим? Я, конечно, не хотела, чтобы Трентон встретился с моей безумной семейкой, но рядом с ним будет спокойнее, особенно если все вдруг решат, что срыв Коби и их неведение об этом – моя вина. А потом еще Коби поймет, что я сдала его.

– Только… не врежь никому.

– Договорились, – сказал Трентон, привлекая меня к себе.

Глава 8

Трентон остановился возле дома и выключил зажигание. В прошлый раз, когда мы ехали в его «Интрепиде», сзади сидела Оливия, а я злилась из-за того, что меня заманили в «Чикен Джоуз». Теперь же идея провести вечер в компании Трентона и Оливии казалась блаженством.

– Ты готова? – спросил Трентон и ободряюще подмигнул мне.

– А ты?

– Я ко всему готов.

– Верю, – сказала я, потянув за дверную ручку.

Дверца машины со скрипом отворилась, а чтобы закрыть ее, мне пришлось пару раз толкнуть железяку бедром.

– Извини, – сказал Трентон, засовывая ладони в карманы джинсов.

Он подставил локоть, и я взялась за его руку. Все мои братья и родители стояли возле открытой двери и наблюдали, как мы с Трентоном идем к дому.

– Это мне скоро придется извиняться.

– За что?

– Кто, черт побери, этот козел? – сказал отец.

Я вздохнула.

– Это Трент Мэддокс. Трент, это мой отец, Феликс.

– Мистер Кэмлин, – презрительно усмехнулся отец.

Трентон протянул руку, отец ответил на рукопожатие, пытаясь смутить моего спутника взглядом. Тот вовсе не казался испуганным, но я все равно внутренне сжалась.

– А это моя мама, Сьюзан.

– Рад знакомству, – сказал Трентон, слегка пожав ей руку.

Мама устало улыбнулась, потом привлекла меня к себе и поцеловала в щеку.

– Пришло время проведать свою мамочку.

– Прости, – сказала я, хотя мы обе знали, что мои извинения неискренние.

Мы все вместе прошли в столовую, а мама исчезла на кухне. Она вернулась с тарелкой и приборами для Трентона и опять удалилась. На этот раз она принесла миску картофеля-пюре, которую опустила на подставку для горячего рядом с прочими блюдами.

– Ну хватит уже, – сказал отец. – Садитесь есть.

У Трентона дернулся один глаз.

– Мама, все такое аппетитное, – сказал Кларк.

Мама улыбнулась и нагнулась к столу.

– Угощайтесь…

– Что за чертовы формальности? – прорычал отец. – Я подыхаю с голоду!

Передавая друг другу разные блюда, мы наполнили свои тарелки. Я поковыряла вилкой в еде в ожидании первого выпада, который положит начало войне. Мама заметно нервничала, видимо – что-то знала.

– Что это за чертовщина у тебя на пальцах? – спросил меня отец.

– Ну…

Я подняла руки, пытаясь что-нибудь по-быстрому соврать.

– Мы баловались гелевой ручкой, – сказал Трентон.

– А эта черная фигня повсюду то же самое? – спросил отец.

– Чернила. Да, – ответила я, перекатывая еду по тарелке.

Мама всегда готовила очень вкусно, но отец мог запросто испортить мне аппетит.

– Передай соль, – сказал отец Коби и рявкнул на него, когда тот отозвался не сразу. – Твою мать, Сьюзан! У тебя всегда недосоленная еда! Сколько раз тебе можно повторять?

– Пап, ты можешь добавить себе соли, – проговорил Кларк. – Тогда для остальных не будет пересолено.

– Пересолено? Это, черт тебя дери, мой дом! Моя жена! Она готовит для меня! Так как мне нравится, а не вам!

– Не заводись, милый, – сказала мама.

Отец ударил кулаком по столу.

– Я не завожусь! Но я не потерплю, чтобы кто-то приходил в мой дом и указывал, как моя жена должна готовить мне пищу!

– Заткнись, Кларк, – прорычал Колин.

Кларк засунул в рот еду и стал жевать. Он все эти годы играл роль миротворца и не собирался сдаваться. Из всех моих братьев с ним было проще всего общаться, как и любить его. Он развозил товары компании «Кока-Кола» в магазины города и всегда отставал от графика, потому что сотрудницы забалтывали его. В глазах Кларка читалась доброта, унаследованная от матери.

Отец кивнул и глянул на Трентона.

– Кэми знает тебя со школы или по работе?

– И то и другое, – ответил Трентон.

– Трент из Икинса, – сказала я.

– Родился и вырос там, – сказал Трентон.

Отец на мгновение задумался, потом прищурил глаза.

– Мэддокс… так ты парнишка Джима?

– Да, – ответил Трентон.

– Я обожала твою маму, – сказала моя мама. – Замечательная была женщина.

– Спасибо, – с улыбкой ответил Трентон.

– Какого хрена, Сьюзан! Ты ее даже не знала, – упрекнул отец. – Почему все покойники превращаются в чертовых святых?

– Она почти такой и была, – сказал Трентон.

Отец недоверчиво глянул на Трентона, не оценив его слов.

– Тебе откуда знать? Разве ты не был ребенком, когда она умерла?

– Папа! – крикнула я.

– Ты что, повысила на меня голос в моем же доме? Мне следовало бы встать из-за стола и заткнуть этот нахальный рот!

– Феликс, прошу тебя! – взмолилась мама.

– Я ее помню, – сказал Трентон. Он проявлял небывалый самоконтроль, но в его голосе сквозило напряжение. – Миссис Кэмлин верно говорит.

– Значит, ты работаешь вместе с ней в «Реде»? – спросил Чейз, своим тоном показывая превосходство.

Не знаю, что за выражение появилось на моем лице, но Чейз дерзко вздернул подбородок. Трентон не ответил. Очевидно, Чейз загонял нас в ловушку, и я знала зачем.

– Тогда что у вас за совместная работа? – не унимался Чейз.

– Прекрати! – сквозь зубы прорычала я.

– Что это значит? – спросил отец. – У нее только одна работа, в баре, ты же знаешь. – Все промолчали, тогда отец посмотрел на Трентона. – Ты работаешь в «Реде»?

– Нет.

– Значит, часто там бываешь.

– Да.

Отец кивнул. Я с облегчением вздохнула, радуясь, что Трентон не говорил лишнего.

– Разве ты не сказала, что пошла на вторую работу? – спросил Чейз.

Я вдавила ладони в поверхность стола.

– Зачем? Зачем тебе это?

Коби уловил, что происходит, и поднялся.

– Я тут вспомнил. Мне… мне нужно позвонить.

– А ну сядь! – прикрикнул на него отец. – Нельзя вот так вставать из-за стола! Да что с тобой, черт тебя дери?

– Это правда? – присущим ей тихим голосом проговорила мама.

– Всего лишь временная работа в «Скин Дип Тату». Ничего серьезного, – сказала я.

– Что? – рявкнул отец. – Ты не можешь оплатить свои счета? Сама говорила, что работа барменом приносит тебе месячный заработок за одни выходные!

– Так и есть.

– Значит, ты тратишь больше, чем получаешь? Что я говорил тебе об ответственности? Твою мать, Камилла! Сколько раз я предупреждал тебя не брать кредитную карточку? – Он промокнул рот салфеткой и бросил ее на стол. – Я недостаточно лупил тебя по заднице, когда ты была маленькой! Иначе ты бы хоть иногда прислушивалась ко мне, черт тебя дери!

Трентон уставился в тарелку. Дыхание его участилось, и он слегка подался вперед.

Я прикоснулась рукой к его колену.

– У меня нет кредиток, – сказала я.

– Тогда зачем, черт возьми, тебе понадобилась вторая работа, если ты еще учишься? Это бред какой-то, а я знаю, что девочка ты неглупая! Моя дочь не может быть дурой! В чем же тогда причина? – прокричал он так, будто я стояла на противоположной стороне улицы.

Мама глянула на Коби, который по-прежнему стоял, потом и все остальные посмотрели на него. В глазах отца вдруг появилось понимание происходящего. Он поднялся и стукнул рукой по столу.

– Ты опять подсел на эту гадость, да? – сказал он, тряся кулаком в воздухе.

– Что? – пискляво ответил Коби. – Нет, пап, да как можно?

– Ты снова сидишь на этой дряни, а сестра оплачивает твои счета? Ты что, свихнулся? – сказал отец. Его лицо покраснело, а между бровями пролегла глубокая морщина, так что кожа вокруг даже побелела. – Что я тебе говорил? Что будет, если ты хотя бы приблизишься к этой хрени? Думал, я пошутил?

– С чего бы? – дрожащим голосом проговорил Коби. – У тебя же нет чувства юмора!

Отец обежал вокруг стола и набросился на Коби, а мама с братьями стали их разнимать. Нас окружили крики, красные лица, взмахи руками, но мы с Трентоном остались на своих местах. На его лице я не заметила осуждения или потрясения, сама же я униженно сползла по стулу. Никаких слов не хватило бы, чтобы предупредить его о еженедельном цирке в семействе Кэмлин.

– Он ничего не принимает, – сказала я.

Все повернулись ко мне.

– Что ты сказала? – тяжело дыша, проговорил отец.

– Я выплачиваю Коби долг. Он как-то внес за меня залог.

Коби свел брови вместе.

– Камилла…

Отец сделал шаг по направлению ко мне.

– И ты не могла сказать об этом раньше? Позволила брату взять на себя вину за твою безответственность?

Он сделал еще один шаг. Трентон всем телом развернулся лицом к отцу, закрывая меня собой.

– Думаю, вам лучше сесть, сэр, – сказал он.

Лицо отца исказилось от ярости, и Коби с Кларком схватили его с двух сторон.

– Ты только что сказал мне сесть в моем собственном доме, черт тебя дери? – прокричал он, повышая голос на последних словах.

Наконец надрывным голосом закричала мама:

– Довольно! Мы же не стая диких животных! У нас гость! Все сели за стол!

– Видишь, что ты наделала? – сказал мне отец. – Ты огорчила маму!

– Феликс, сядь! – крикнула мама, указывая отцу на деревянный стул.

Отец сел.

– Извините нас, – дрожащим голосом сказала мама Трентону и взволнованно вернулась на свое место.

Она промокнула глаза полотенцем и аккуратно положила его себе на колени.

– Мне очень неловко, – проговорила она. – Могу представить, каково сейчас Камилле.

– У меня тоже довольно шумная семья, миссис Кэмлин, – сказал Трентон.

Он постепенно расслабил впившиеся в мое колено пальцы. Только сейчас я заметила, что взяла Трента за руку и крепко стиснула его ладонь. Он ответил тем же. Из-за такой поддержки с его стороны меня накрыла волна эмоций и я сглотнула подкатившие к горлу слезы. Но это чувство быстро испарилось, когда я услышала скрежет вилки по тарелке отца.

– Камилла, и когда ты собиралась рассказать нам, что сидишь на шее у своего брата?

Я посмотрела на отца, и меня внезапно охватила злость. Далее последуют упреки, я знала это, но рядом с Трентоном я ощутила небывалую уверенность, чего никогда не было в присутствии отца.

– Когда решила бы, что ты ведешь себя как взрослый человек.

Отец открыл рот от удивления, как и мама.

– Камилла! – воскликнула мама.

Отец уперся кулаком в стол и встал.

– Не напрягай связки, – сказала я. – Мы уходим.

Я встала, Трентон тоже поднялся. Мы вместе направились к двери.

– Камилла Рене! А ну быстро вернись за стол! – крикнул отец.

Я потянула дверь на себя. Внизу были щепки и вмятины там, где отец постоянно пинал ее во время своих многочисленных приступов ярости. Я затормозила прежде, чем толкнуть входную дверь, но не оглянулась.

– Камилла! Предупреждаю тебя в последний раз! – сказал отец.

Я толкнула дверь и спокойной походкой направилась к «Интрепиду», стараясь не сорваться на бег. Трентон открыл дверцу со стороны пассажира, я забралась внутрь, а он обогнул машину. Затем торопливо вставил ключ в зажигание.

– Спасибо, – сказала я, когда он тронулся с места.

– За что? Я и пальцем не пошевелил, – проговорил Трентон, очевидно расстраиваясь по этому поводу.

– За то, что сдержал обещание. И что увел меня оттуда до того, как отец набросился на меня.

– Пришлось поторопиться. Если бы он нас догнал и накричал на тебя или стал бы угрожать, я нарушил бы обещание.

– Мы впустую потратили полвечера, – сказала я, глядя в окно.

– Зачем Чейз затронул эту тему? Какой смысл развязывать ссору?

Я вздохнула.

– Чейз всегда ревновал родителей к Коби. Они относились к нему так, будто он не мог совершить ничего плохого. Чейзу нравится заострять внимание семьи на пристрастии Коби.

– Так зачем ты поехала туда, если знала, что так будет?

Я посмотрела в окно.

– Кому-то надо было взять вину на себя.

Несколько секунд Трентон молчал.

– Кажется, Коби неплохо подходит для этой роли, – проворчал наконец он.

– Знаю, это покажется странным, но пускай хотя бы один из нас считает их хорошими родителями. Если все мы возненавидим наше детство, то все станет… более реальным, что ли.

Трентон дотянулся до моей руки.

– Это вовсе не странно. Как-то я попросил Томаса рассказать мне все, что он помнил о маме. У меня сохранилось лишь несколько смутных, но драгоценных воспоминаний о ней. Его воспоминания не были столь расплывчатыми, поэтому она стала для меня более реальной.

Я убрала руку из-под его ладони и поднесла пальцы к губам.

– Мне так неловко, что ты все видел, однако я тебе благодарна. Я бы ни за что не осмелилась так говорить с отцом без тебя.

– Если понадоблюсь тебе снова, только позвони.

Он пару раз щелкнул пальцами, потом громко и проникновенно запел – отвратительным голосом – припев «I’ll Be There» группы «Джексон 5».

– Слишком высокая нота для тебя, – сдерживая смех, сказала я.

Он не остановился.

Я закрыла лицо руками и расхохоталась. Трентон запел еще громче, тогда я заткнула уши, качая головой из стороны в сторону и выражая неодобрение.

– Посмотри за плечи! – пискнул он.

– Сразу за два? – хихикая, спросила я.

– Наверное, да, – пожал он плечами. – Майки так и поет.

Трентон подъехал к моему дому и остановился возле «смурфика».

– Поедешь куда-нибудь сегодня? – спросила я.

Он повернулся ко мне и виновато нахмурился.

– Нет, мне нужно откладывать деньги. Скоро буду присматривать себе жилье.

– А отец не огорчится, что лишится твоей поддержки в оплате дома?

– Я могу переехать и сейчас, но коплю, чтобы помогать и ему. У него не такая уж большая пенсия.

– Ты собираешься платить и за его дом после того, как переедешь?

Трентон перехватил руль ладонями.

– Ага. Он многое для нас сделал.

Трентон оказался совсем не таким, каким я его считала.

– Еще раз спасибо. Я перед тобой в долгу.

Трентон улыбнулся уголком губ.

– Позволишь мне как-нибудь приготовить тебе ужин?

– Чтобы вернуть тебе долг, мне придется готовить ужин тебе.

– Ты вернешь мне долг, если позволишь похозяйничать на твоей кухне.

Я на минуту задумалась.

– Хорошо. Только если ты дашь мне список необходимых продуктов и позволишь купить их.

– Договорились.

Я выбралась из машины и захлопнула дверцу. Свет фар очертил на входной двери мой силуэт. Я вставила ключ в замочную скважину и повернула ручку. Затем помахала Трентону. Он сдал назад, но вдруг вернулся на прежнее парковочное место, выпрыгнул из машины и подбежал ко мне.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Разве это не… – кивнул он на машину, которая быстро приближалась к нам.

– Коби, – с трудом сглатывая слюну, сказала я. – Тебе лучше уехать.

– Я никуда не поеду.

Принадлежавший Коби «Камаро» цвета электрик остановился позади моего джипа и «Интрепида» Трентона. Брат выскочил из машины и с силой захлопнул дверцу. Я не знала, стоит ли мне завести его домой, чтобы соседи ничего не услышали, или же остаться снаружи, чтобы он ничего не разгромил в моей квартире.

Трентон принял оборонительную позу, готовясь остановить Коби. Брат тяжелым шагом направлялся ко мне, на его лице застыло суровое выражение, глаза опухли и покраснели. И вдруг он схватил меня и прижал к себе так крепко, что я с трудом могла вздохнуть.

– Прости меня, Кэми, – всхлипывая, произнес он. – Я такой подонок!

Трентон смотрел на нас с удивлением, что, впрочем, чувствовала и я. После небольшой паузы я ответила на объятия Коби и похлопала по его спине ладонью.

– Коби, все хорошо. Хорошо. Мы как-нибудь со всем справимся.

– Я все выбросил. Клянусь тебе. Больше к ним не притронусь. И верну тебе деньги.

– Хорошо. Все хорошо, – сказала я.

Мы раскачивались взад-вперед и со стороны, наверное, смотрелись очень нелепо.

– Отец все еще бесится. Я больше не смог этого слушать.

Мы отстранились друг от друга.

– Зайди на минутку. Скоро буду собираться на работу, но ты можешь побыть у меня, пока я не уйду.

Коби кивнул.

Трентон сунул руки в карманы.

– Мне остаться?

Я покачала головой.

– Нет. Он просто расстроился. Но спасибо, что пришел защитить меня.

Трентон кивнул, глянул на Коби, потом подался вперед и непринужденно поцеловал меня в щеку, будто это в порядке вещей. После он ушел.

Я на секунду задержалась на пороге. Там, где он поцеловал меня, кожу все еще слегка покалывало.

– А что с тем парнем из Калифорнии? – шмыгнув носом, сказал Коби.

– Он все еще в Калифорнии, – сказала я, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной.

– Тогда что за история с Трентом Мэддоксом?

– Он всего лишь друг.

Коби повел бровью.

– Ты еще никогда не приводила парней на семейный ужин. И я не целуюсь с друзьями. Без обид!

– Он поцеловал меня в щеку, – сказала я, садясь рядом с братом на диван. – Мне кажется, нам стоит поговорить о более серьезных вещах. Так ведь?

– Возможно, – удрученно проговорил Коби.

– Ты уже записался на анонимную программу?

– Я сам завяжу с этим раз и навсегда.

– В прошлый раз это не сработало.

– Кэми, мне нужно оплачивать счета. – Коби нахмурился. – Если домой начнут названивать коллекторы, отец обо всем узнает.

Я похлопала брата по колену.

– Оставь это мне. Лучше позаботься о своем здоровье.

Взгляд Коби рассредоточился.

– Кэми, почему ты так добра ко мне? Я же неудачник.

Его лицо исказилось, а на глаза вновь навернулись слезы.

– Я знаю, что это не так.

Депрессия была одним из побочных эффектов анаболических стероидов, поэтому Коби нуждался в поддержке, чтобы бросить их употребление.

Я посидела с ним на диване, пока он не успокоился, потом собралась на работу. Брат включил телевизор и затих; наверное, он был рад оказаться подальше от постоянной войны, что бурлила в родительском доме. Если отец не кричал на маму, тогда он кричал на кого-нибудь из сыновей, или же они кричали друг на друга. Еще одна причина, по которой я торопилась смыться оттуда. Жизнь там и так могла привести к депрессии. Коби еще не созрел для переезда, поэтому, в отличие от нас, и застрял в родительском доме.

Переодевшись и освежив макияж, я взяла сумочку и ключи и потянула за дверную ручку.

– Останешься здесь? – спросила я.

– Ага, – сказал Коби. – Если не помешаю.

– Главное – не делай ничего такого, что бы вынудило меня отказать тебе в гостеприимстве в следующий раз.

– Я задержусь ненадолго. Наверное, до тех пор, пока отец не ляжет спать.

– Хорошо. Позвони мне завтра.

– Кэми?

– Да? – спросила я, затормозив и заглянув обратно в дом.

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, – улыбнулась я. – Все будет хорошо, обещаю.

Он кивнул, а я побежала к «смурфику», молясь, чтобы тот завелся. Бог услышал мои молитвы.

Всю дорогу до работы я переживала о ситуации с Коби, о Ти Джее и Тренте и пыталась морально подготовиться к тяжелому субботнему вечеру.

Рейган уже суетилась у восточного бара, наводя там порядок.

– Приветик, дорогая, – сказала подруга. Ее улыбка тут же исчезла, как только она увидела мое лицо. – Ого-го! Ходила сегодня на родительский ужин?

– Как ты догадалась?

– Что случилось?

– Трент ходил со мной, поэтому все прошло не так ужасно, как могло бы. Чейз узнал, что я устроилась на вторую работу.

– И этот отморозок рассказал твоим родителям, зачем именно, да?

– Почти что.

– От него всегда одни неприятности. – Рейган вздохнула.

– Ты провела весь день с Коуди?

На щеках Рейган выступил румянец.

– Нет. Мы вроде как… взяли паузу.

– Что?

– Ш-ш! Паузу. Мне нужно кое о чем подумать.

– Тогда где ты была весь день?

– Заезжала в Сиг Тау. На пару часиков перед работой.

– Сиг Тау? – Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем дело. Я молча посмотрела на подругу и покачала головой. – Неужели он позвонил тебе?

Рейган скорчила рожицу.

– Я не собираюсь обсуждать это здесь. И так все довольно неловко. Здесь Коуди, так что давай сперва доберемся до дома.

Я снова покачала головой.

– Ну ты и дуреха. Брэзил увидел, как ты счастлива с Коуди, поэтому и позвонил. Теперь ты хочешь все разрушить, а ведь Брэзил не изменится.

К нам приблизился Коуди. Выглядел он обиженным.

– Вам что-нибудь нужно, девчонки? – спросил он.

Рейган покачала головой, и я тоже. Коуди, наверное, понял, что я что-то знаю. Его плечи осунулись, он лишь кивнул и ушел прочь.