Текст книги "Выживший"

7

Девушка!

На кармане рубашки я прочитал имя – Рейчел. Наверное, она была моего возраста, только совсем невысокая и худенькая. Она смотрела, как я стучу в дверь, умоляя впустить меня. Смотрела, не шевелясь, но взгляд ее не был пустым – в нем сквозил испуг. Она не была заражена. Мне удалось найти еще одного нормального, живого человека, такого же, как я!

Конечно, девушка боялась. Вполне возможно, что со времени атаки она не видела ни единой живой души. А может, совсем наоборот: она возглавляла группу выживших и не хотела подвергать их опасности, впуская чужого. Видок у меня был что надо – кто угодно перепугался бы, да что там говорить: я сам перепугался собственного отражения пару дней назад. Я больше не был собой. Я стал другим: научился ходить с оружием и стрелять в людей, научился выживать во что бы то ни стало. Рассеченная еще во время атаки бровь успела затянуться, но остался яркий и довольно зловещий шрам. С головы и одежды текла вода. Нездоровая бледность и заострившиеся черты лица довершали картину.

– Пожалуйста, – произнес я одними губами. – Пожалуйста, открой, – повторив мольбу, я затряс дверь.

Девушка пошевелилась. Чуть-чуть, почти незаметно, но у меня появилась надежда.

– Впусти меня, – я произнес эти слова, почти прижавшись губами к месту, где сходились створки дверей, чтобы она услышала меня. Затем сделал шаг назад и с улыбкой поднял руки: мой жест говорил, что я промок, замерз, что я друг.

Она никак не реагировала.

– Рейчел, – сказал я, указывая на бирку с ее именем, – меня зовут Джесс. Как… как дела?

Рейчел перевела взгляд: теперь она смотрела поверх моего плеча. Я обернулся. Охотники были уже у самой вершины лестницы, ведущей к зоопарку. Я застыл.

Двое из них задрали головы, раскрыли рты и ловили струи ледяного дождя, утоляя нестерпимую жажду. Они прошли мимо ступенек, даже не взглянув в мою сторону. Может, сбились со следа?

Я так и стоял неподвижно – только дождь пополам со снегом стекал ледяными струями с шеи на спину – пока те двое не скрылись из виду.

Когда я повернулся к дверям, Рейчел уже не было. Тогда я спустился и побежал вокруг здания. На стене была табличка «Нью-Йоркский государственный арсенал. 1848». Теперь понятно, почему кирпичный дом выглядит так внушительно: самая настоящая крепость посреди города.

Может, внутри укрылись выжившие: служащие зоопарка, с друзьями, семьями, а Рейчел только одна из многих. У них есть запасы еды, они владеют информацией, у них весело. Я останусь с ними до прихода спасателей. Я буду ухаживать за животными, буду приносить еду из соседних магазинов и квартир.

Или Рейчел поможет мне разыскать Фелисити, и втроем мы выберемся из города, отправимся на север.

Я осмотрелся, снял рюкзак и перебросил его через высокий железный забор, затем подтянулся на руках, оседлал забор и тяжело приземлился на другой стороне. За арсеналом стояло еще несколько кирпичных зданий, соединенных дорожками, а в центре темнел большой бассейн.

– Эй! Есть кто? – позвал я достаточно громко, но все же стараясь не наделать лишнего шума. Никто не появился. Только дождь стучал по крышам и по асфальту, превращая снег под ногами в скользкое месиво. – Рейчел!

Я приоткрыл дверь в здание с табличкой «Кафетерий» и заглянул вовнутрь.

– Ау! Есть кто?

В ответ только тишина.

Мне стало не по себе. Неужели группа выживших – лишь моя фантазия, неужели я не найду здесь Фелисити, неужели здесь нет никого, кроме Рейчел?

Мне стало гадко от мысли о том, что придется иметь дело с такой неприветливой, безразличной девчонкой. Но я должен дать ей шанс все исправить. Дать шанс нам обоим.

Я подошел к следующей двери. Она оказалась неплотно закрыта.

– Ау! Эй! – позвал я.

Рейчел стояла на верхней ступеньке лестницы в дальнем конце помещения, в тени.

– Привет! Можно мне…

– У меня ничего нет! – тонким дрожащим голосом выкрикнула она.

– А лопата? – спросил я.

Она посмотрела на большую совковую лопату у себя в руках, потом снова на меня.

Я сказал:

– Я не враг.

– Ты болен.

– Нет.

– Точно?

– Да.

Она посмотрела на вход, перевела взгляд на меня:

– Ты перелез через забор?

– Ага.

Рейчел никак не могла прийти в себя от моего появления, так и стояла молча. Стало ясно, что она не просто напугана или чрезмерно осторожна – она прячется в зоопарке совершенно одна: только она и звери.

Нужно было как-то растопить между нами лед, заставить ее поверить мне.

– Ну, как, не скучаешь без белого медведя?

Рейчел сделала ко мне несколько шагов: она изучала меня. Вблизи я увидел, что она ненамного старше меня, может на год или два, и довольно симпатичная, просто очень усталая и чумазая.

– Ты видел медведя? Где? Когда? – Она чуть склонила голову на бок и выжидающе смотрела на меня.

– Несколько ночей назад, возле библиотеки, на пересечении Сорок второй улицы и Пятой авеню.

– А-а… – произнесла она разочарованно, то ли из-за времени, то ли из-за места. – И что он? С ним было все нормально?

– Ага! – постарался я сказать как можно жизнерадостнее. – Вынюхивал что-то на снегу. Еда его интересовала гораздо больше, чем я. Вообще, он показался мне вполне довольным.

– Он был один?

– Да, я видел только одного. Он немного повеселился и потрусил себе дальше.

Всплывшая в памяти картинка заставила меня улыбнуться. Может, если я расскажу Рейчел, как встретился с медведем, она поймет, что я на ее стороне – и на стороне животных.

– От него было столько шуму, что я страшно перепугался, а потом, когда увидел его, почувствовал себя гораздо увереннее. Мы ведь вместе попали в переплет. Я бросил ему апельсин, но он не стал есть. Похоже, мишка совсем не скучал в одиночестве.

Помню, я тогда еще подумал, что медведь мог бы вынюхивать охотников и предупреждать об их приближении. Они бы боялись его и не подходили. Но я не стал говорить об этом Рейчел: вряд ли идея использовать медведя как телохранителя приведет ее в восторг. Скорее всего, она воспринимает его совсем иначе.

Она чуть заметно улыбнулась – скорее глазами, чем губами.

– А сколько их было? – спросил я ее.

– Двое.

– Думаю, оба мишки в порядке. А где остальные работники зоопарка? – спросил я только для того, чтобы не выдать, как быстро раскусил ее одиночество.

– Перед тобой. – С этими словами она вышла из здания. Я оставил рюкзак возле заднего хода и последовал за ней. Рейчел принялась за работу. Сначала высыпала ведро корма пингвинам – черно-белые комочки ни на что не обращали внимания, затем подняла с земли игрушку и забросила обратно в бассейн к морским львам.

– Куда делись остальные? – спросил я.

– Хотела бы я знать, – выдохнула она, поднимая мешок с овсом, но отстранила меня, когда я попытался помочь.

– Ты кажешься слишком молодой для…

– Я старше тебя.

– Извини. Не хотел…

Я не хотел обидеть ее. Совсем наоборот, хотел сделать ей комплимент. Но, видно, она уже устала быть самой главной, самой старшей, устала от ответственности…

– Я учусь в Бостоне на ветеринара, на втором курсе, а здесь на практике. После нападения или что это там было, я единственная осталась на территории зоопарка. Пока достаточно?

Я кивнул.

– А меня зовут Джесс, я уже говорил. Хорошо, что мы встретились.

Рейчел не пожала протянутую руку, не отложила лопату, которой подсыпала корм.

– Откуда ты? У тебя какой-то странный акцент.

– Из Австралии.

Она равнодушно пожала плечами, будто ей было все равно, и продолжила молча работать. Вдруг тишину нарушил громкий настойчивый стук в двери центрального входа.

– Кто это? Твои друзья?

– У меня нет друзей.

Я впервые произнес эти слова вслух и впервые по-настоящему осознал, что пора отпустить прошлое.

– Кому ты сказал, что идешь сюда?

– Все, кого я в этом городе знал, умерли.

Достаточно с нее?

Следом за Рейчел я отошел к черному ходу, так, чтобы нас не было видно через дверные стекла.

– Это охотники.

– Кто-кто? – спросила Рейчел, удивленно глядя на меня с противоположной стороны проема.

– Зараженные, больные.

– Они не умеют стучать в двери.

– Эти умеют. А еще они умеют выслеживать добычу.

Мои слова произвели на Рейчел впечатление. Она, будто не желая верить сказанному, затрясла головой, медленно опустилась на четвереньки и вползла в дверной проем. Я последовал за ней. Стук прекратился. Скорчившись, мы сидели в тени по разные стороны дверного проема и незаметно наблюдали за входом.

Перед дверью стояли два охотника. Они явно пришли сюда по следам и теперь искали меня.

– Из-за меня ты в опасности.

– Похоже на то, – прошептала Рейчел. – Я никогда не видела их так близко.

– А я видел. Даже еще ближе. Правда.

– Они такие…

– Страшные?

– Интересные.

Похоже, Рейчел испытывала неподдельное восхищение вперемешку с научным интересом, будто имела дело с новым видом.

– Мне кажется, мы в безопасности. Они ведь не умеют лазить через заборы.

– Лучше не проверять.

– Что будем делать? – требовательно спросила Рейчел.

– Будем надеяться, что они уйдут. – Это все, что я мог предложить.

8

Стараясь держаться в тени, мы мелкими перебежками добрались до дверей. Охотники спустились и теперь стояли вместе с двумя другими у лестницы на Пятую авеню. Один из них обернулся и посмотрел на вход, но мы спрятались так, что с улицы нас нельзя было увидеть. На верху лестницы появились двое – по-моему, именно те, что минут десять назад отделились от группы. Они то ли что-то крикнули, то ли сделали знак стоявшим внизу, но, так или иначе, те взбежали по ступенькам и исчезли на Пятой авеню.

– А чего ты сюда пришел? – спросила Рейчел, когда мы выходили на территорию зоопарка через задний ход.

– За мной охотились эти типы.

– Это понятно. Откуда они за тобой шли?

– От отеля «Плаза», я как раз вывернул с другой стороны Центрального парка.

– А что ты забыл в парке?

– Девушку искал.

Рейчел удивленно посмотрела на меня и улыбнулась, будто я помешанный. Затем пошла отпирать какую-то кладовку. Внутри было почти ничего не видно – свет туда проникал только через наполовину заметенные снегом окна на крыше, но Рейчел привычно насыпала два ведра корма и вручила мне. Я вышел за ней, согнувшись под неожиданно тяжелой ношей.

– И ты полез в парк, где полно этих – как ты их называешь? – охотников, чтобы найти девушку.

– Ну да, девушку с видеокамеры.

– Ты даже не знаешь ее?

– Нет.

– Не нашел?

– Нет.

– Зато теперь я знаю, что ты слегка чокнутый, Джесс. Это ж надо было придумать!

– Зато я нашел тебя.

Уже начало темнеть, а я все ходил за Рейчел: она не доверяла мне и старалась держать дистанцию, чтобы в любой момент отскочить, убежать. А мне просто нравилось быть с ней рядом, быть вдвоем и знать, что ты в безопасности. Я надеялся, что скоро она привыкнет ко мне и станет доверять.

– Давай помогу. – Казалось, предложив помощь, я смогу быстрее разрушить стену между нами.

– Это моя работа. Животные – все, что у меня осталось, понимаешь?

Я понимал. Но ведь мои возможности не ограничивались двумя перенесенными ведрами. Поэтому я старался не пропустить момент, когда понадобится помощь.

Рейчел еще раз подошла к пингвинам, накормила тупиков и морских львов – они так внимательно нас разглядывали. Было видно, что девушка очень устала и подавлена. Наконец, она остановилась и попросила меня принести воды.

– Раз уж ты, – восстанавливая дыхание, сказала она и присела на скамейку, – все равно за мной ходишь…

Двумя большими ведрами я стал носить воду из колонки в огромный дом с тропическими птицами. Минут через десять Рейчел тоже взяла ведро и стала помогать мне.

В одну из ходок я заметил указатель к вольеру с белыми медведями. Мне захотелось рассказать Рейчел, как я мечтал о «новой земле», о том, что на месте разрушенного катка вырастет чудесный лес-сад и станет домом для белого медведя. Он будет царствовать там и, может, даже заведет медведицу, и у них родятся медвежата.

Только, наверное, Рейчел решит, что я псих – ей некогда думать о таких глупостях: изо дня в день она делает все, чтобы звери хотя бы выжили. Интересно, как она представляет себе будущее?

В тропической зоне, куда мы носили воду, было гораздо теплее: настоящий зеленый оазис посреди снежной пустыни.

Гидродинамические насосы или что-то в этом роде… Папа бы объяснил: он устроил такую систему у нас дома. В грунт укладываются заполненные жидкостью трубы и выводятся в бетонный пол – так земля отдает свое тепло. Ну и, конечно, играло свою роль большое количество окон: они позволяли использовать каждый лучик, подаренный скупым нью-йоркским солнцем.

Рейчел заметила, что я смотрю на крышу.

– Это пассивный солнечный коллектор, – стала объяснять она, показав на секцию с экраном из алюминиевой фольги, к которой сходились большие окна, позволяющие целый день улавливать солнечный свет. – На крыше стоят солнечные панели, от них работают тепловые насосы. Мы выжили только благодаря им.

Мне понравилось, что она сказала «мы» о себе и о животных – как об одной семье. Что бы ни готовили нам грядущие дни, будущее, о котором я мечтал, уже наступало.

– Чему ты улыбаешься? – спросила она, когда мы остановились, чтобы перевести дух.

– Просто так, – ответил я с улыбкой. – Помогать хорошо.

Рейчел кивнула и подошла к вольеру с разноцветными птицами. Она провела рукой по спине крупной ярко-красной тропической красавицы – я и подумать не мог, что такие встречаются в природе, – а та даже не дернулась: так и продолжала клевать корм.

– Как она называется?

– Красный ибис.

Наевшись, ибис устроился на толстой ветке и принялся спокойно чистить клювом перья: его совершенно не волновало, что за стенами вольера весь мир пошел кувырком.

– Так ты учишься на ветеринара, да? – спросил я.

– Да. У меня в семье – все врачи, но это не для меня.

– Ты любишь животных больше людей?

– Наверное. С ними легче и спокойнее, они не предают. Две недели я заботилась о них, а они спасали меня.

Рейчел улыбнулась: ее броня дала еще одну малюсенькую трещину.

Она стала немного понятнее. Все это время она жила, заботясь о животных. Она любила птиц – они отвечали ей тем же. Они, как их «хозяйка», все время были чем-нибудь заняты: или клевали корм, или чистили перышки.

Я помог Рейчел поправить заборчик в задней части зоопарка, натаскал еще воды – казалось, руки у меня вот-вот отвалятся, а затем пошел за ней кормить снежных барсов. Рейчел дала им ведро мяса, и мы молча смотрели, как едят огромные кошки. Уже почти стемнело, поднялся ветер. Барсы с треском разгрызали кости.

– Зоя и Шоколад, – сказала Рейчел, будто ни к кому не обращаясь. – Меня назначили их смотрителем. Я за них отвечала.

– А теперь ты отвечаешь за всех.

Рейчел кивнула: она уловила смысл моих слов и, думаю, была довольна, что я понял ее. Она смотрела на барсов, а они, не отрываясь от еды, иногда поглядывали на нее.

– Я остаюсь здесь только из-за них, – тихо произнесла она и заплакала. – Они умрут, если я уйду. Поэтому я никогда не уйду.

9

Я прекрасно понимал, что Рейчел чувствует себя ответственной за животных в зоопарке, но это никак не вязалось с моим намерением выбраться из города. Интересно, у меня получится переубедить ее и увести с собой, или я только потеряю время? Сначала нужно найти Фелисити. На записи казалось, что она и не думает сдаваться: совсем наоборот, готова бороться и искать выход. Может, ей удастся уговорить Рейчел.

Наступил вечер. Рейчел по-прежнему была настороже, но, по-моему, немного успокоилась: перестала торопиться и взваливать на себя больше работы, чем нужно. Мы зашли в здание арсенала и плотно закрыли двери; Рейчел задвинула засовы снизу и сверху. Было довольно холодно, но хоть ветер стих.

– Ты можешь остаться на ночь здесь, – сказала она, когда мы поднимались по лестнице. – Ванная вон там. Только умываться придется из ведра, ну и смывать тоже. Ничего?

– Конечно, ничего. Я привык.

Мы зашли в кабинет. Деревянные половицы полуторавекового здания поскрипывали под ногами. Внутри стоял большой старый диван – видно, Рейчел на нем спала все это время; два больших окна закрывали плотные шторы, возле открытого камина лежали дрова. Я посмотрел на импровизированную постель, на небольшую стопку одежды, запас еды и воды: ровно столько, чтобы в одиночку протянуть короткое время. Я снял куртку и мокрые кроссовки.

– Разведу огонь, – сказала Рейчел.

По вмятинам на ковре с замысловатым орнаментом я понял, что придвинутый к стене огромный деревянный стол с обтянутой кожей столешницей раньше стоял перед камином. В золе еще тускло тлели угольки. Рейчел пошевелила их кочергой, подложила из стоявшего рядом ведра расколотое бревно и пару угольных брикетов. Она подождала, пока дерево задымится, немного подула, чтобы взялся огонь; затем встала и зажгла керосиновую лампу: самую настоящую, с фитилем под стеклянным абажуром и маленьким колесиком, чтобы регулировать язычок пламени. В свете лампы лицо Рейчел показалось мне мягче и добрее.

– Извини, Джесс, – сказала она, обводя рукой скромные запасы пищи, – я не особо богата едой, деликатесов не предложу.

– У меня кое-что есть. – С этими словами я начал выкладывать из рюкзака свои припасы. – Будешь суп?

– Еще бы!

Рейчел достала кастрюльку и открывашку. Я пристроил в углу свой фонарик лампочкой кверху, так, чтобы круг света падал в центр потолка.

Вывернув в котелок банку куриного супа и банку овощного, я поставил его на угли в камине. Рейчел сняла флисовую куртку и осталась в одной футболке. Руки у нее были совсем худенькие – гораздо тоньше моих.

Она посмотрела на меня и тыльной стороной руки, не снимая рабочих перчаток, вытерла пот со лба.

– Ты приехал на каникулы?

– На лидерский тренинг в ООН.

– ООН? В смысле «Организация Объединенных Наций»?

– Да.

– Ну, тогда я ничему не удивляюсь…

– Ты о чем?

– Что-то ты слишком молод для ООН.

Я рассмеялся:

– Я приехал в лагерь. Лагерь для старшеклассников.

И я рассказал Рейчел о том, как выжил в метро во время атаки, как прятался в небоскребе, и о том, что видел со смотровой площадки. Рассказал обо всем. Даже о Дейве, Анне и Мини, о том, как они прошли со мной весь путь.

– Да, непростая история.

– Пожалуй, – кивнул я.

Рейчел произнесла последние слова очень по-доброму, без всякой издевки, только вот слово «непростая» слабо отражало суть всего, что со мной случилось. Было больно осознавать, что с самого начала я отдалялся от своих друзей, хотя очень хотел, чтобы они были рядом.

Я с самого начала обманывал сам себя. Не знаю, плохо это было или хорошо. Я по собственной воле двенадцать дней не желал мириться с реальностью. Во мне постоянно боролись два чувства: желание покинуть свое убежище и желание затаиться и ждать, пока все не образуется само собой.

Интересно, что было бы, прими я правду в искореженном вагоне метро? Я бы не сидел здесь вместе с Рейчел – это уж точно. И не нашел бы видеодневник Фелисити. Так или иначе, всегда приходится чем-то жертвовать.

Я рассказал Рейчел все, что знал о Фелисити, о том, что вчера она не вернулась ночевать домой.

– Она продержалась одна столько времени, – задумчиво сказала Рейчел. – Думаю, ничего не случилось: ей просто пришлось заночевать в другом месте.

– Хочется верить.

– Ты ушел из ее квартиры сегодня?

– Да.

– Всего сутки. Она в порядке, вот увидишь. – С этими словами Рейчел поставила котелок с водой в противоположный уголок камина.

– А ты? – Я затронул тему, которая, скорее всего, воскресит неприятные воспоминания. – Где ты была во время атаки?

– В подвальном этаже.

В глазах Рейчел отражались огоньки пламени.

– Я услышала взрывы. Они длились около получаса, не меньше. Меня не было в Нью-Йорке в две тысячи первом, но я подумала, что это снова террористы. Решили довести задуманное до конца. Ведь так?

Я пожал плечами, не зная, что сказать. Для себя я решил, что все это не может быть делом рук кучки сумасшедших фанатиков, атака такого масштаба по силам только целой стране, армии. Но ведь Рейчел не видела, во что превратился Нью-Йорк за стенами зоопарка.

– Когда раздались первые взрывы, начали эвакуировать посетителей и вспомогательный персонал. Остальные спустились в подвал. Мы просидели там несколько часов. Я не хотела выходить, но поддалась на уговоры, – Рейчел улыбалась. По глазам было видно, что она полностью ушла в воспоминания. – Мы поднялись наверх и увидели их… Охотников, да?

– Да.

– Эти люди были безумными. В тот же вечер мы стали свидетелями того, как они охотятся друг на друга: и здесь, в парке, и на Пятой авеню. Мы не знали, как быть. Нас осталось мало, и мы продолжали ухаживать за животными. А на следующий день все ушли, и осталась только я. Они пытались связаться с семьями, с друзьями, но ничего не работало – ни городские телефоны, ни мобильные, молчало и радио, и телевидение. Было непонятно, что случилось. Они говорили, что приведут помощь, но…

– Я тоже все перепробовал. – Как же обидно и страшно было Рейчел, когда ее вот так бросили! – Все виды связи, все каналы – везде пусто. На всех радиочастотах либо помехи, либо странный стук, будто дятел долбит. Один раз я вроде поймал музыку в машине, но, наверное, мне просто показалось от усталости.