Текст книги "Мифы и легенды Святой земли"

V
Авраам, друг Божий[46]46
  Приведенные ниже истории имеют хождение как среди иудеев, так и среди мусульман.


[Закрыть]

Авраам (Ибрагим), которого еще называют Халиль Улла, что значит «друг Божий», был сыном Азара[47]47
  От араб, azzahar – шанс, а также неудача, от которого произошло русское слово «азарт». (Примеч. пер.)


[Закрыть] (евр. Терах), скульптора, который был к тому же визирем царя Нимрода, правителя города Кут.

Нимрод был таким безбожником, что приказал своим подчиненным поклоняться ему, словно богу.

Говорят, что долгое время Нимрод видел один и тот же сон, который не давал ему покоя. Прорицатели толковали этот сон так: в скором времени родится великий пророк, который уничтожит идолопоклонничество и низвергнет Нимрода. Тиран собрал всех мужчин в огромный военный лагерь, чтобы предотвратить свое падение, и приказал умерщвлять всех младенцев мужского пола, а также зорко следить за каждой женщиной, которая собиралась стать матерью, чтобы немедленно уничтожить ее отпрыска, если родится мальчик.

Несмотря на предпринятые царем меры, жена Азара родила сына Авраама так, что об этом никто не узнал. Ангелы тайно отвели ее в хорошо спрятанную благоустроенную пещеру[48]48
  Согласно мусульманской традиции, эта пещера находится в окрестностях селения Барза недалеко от Дамаска.


[Закрыть], когда подошло время родов.

По милости Аллаха она не испытывала никаких мук, а после родов оставила своего новорожденного ребенка на попечении божественных посланников и вернулась домой совершенно здоровой и полной жизненных сил.

Азар, который, подобно другим мужчинам, постоянно пребывал в лагере Нимрода, долгое время оставался в неведении в отношении того, что произошло во время его отсутствия. Его жене было дозволено навещать младенца через несколько дней, и она каждый раз восхищалась тем, насколько быстро рос ее малыш и каким он был красивым. За один день он вырастал настолько, насколько обычный ребенок за месяц, а за месяц – настолько, словно прошел целый год. Кушал ребенок самым чудесным образом. Как-то раз, войдя в пещеру, мать увидела, что ее сын сидит на земле и с большим удовольствием сосет пальцы. В полном недоумении она осмотрела его ручонки и обнаружила, что из одного пальца у малыша течет молоко, из другого – мед, из третьего – масло, а из четвертого сочится вода. Теперь ей было ясно, почему ребенок так увлекся этим занятием.

Когда малышу было пятнадцать месяцев, он уже мог хорошо говорить и, будучи необычайно любознательным, мог озадачить свою мать каким-нибудь умным вопросом. Например, один раз он спросил:

– Мама, а кто мой Господин?

– Я, – ответила мать.

– А кто твой Господин?

– Твой отец.

– А кто его Господин?

– Нимрод.

– А кто Господин Нимрода?

– Тише, – сказала женщина и шлепнула сына по губам.

И все же она так восхищалась своим чадом, что не могла более скрывать его существование от Азара. Когда визирь вернулся домой, она рассказала ему о сыне и проводила его в пещеру. Войдя внутрь, Азар спросил у Авраама, действительно ли тот его сын. Будущий патриарх кивнул и задал отцу те же самые вопросы, которые он не так давно задавал своей матери. Ответ был таким же.

Однажды вечером Авраам принялся уговаривать свою мать позволить ему выйти из пещеры. Получив разрешение, он вышел на свет и, восхитившись великими чудесами творения, произнес: «Тот, кто создал меня, дал мне все, в чем я нуждаюсь, выкормил меня, утолил мою жажду, тот и будет моим Господином. Он, и никто другой». Затем он поднял глаза к небу, на котором сияла яркая звезда, потому что уже спустились сумерки, и сказал: «Воистину, вот мой Господин!» Однако, присмотревшись, он заметил, что вскоре звезда передвинулась на запад и через некоторое время исчезла. Тогда Авраам произнес: «Я не люблю ничего непостоянного. Это не мог быть мой Господин». Через некоторое время на небосклоне показалась полная луна и залила все вокруг мягким светом. Тогда ребенок воскликнул: «Воистину, это мой Господин!» Однако прошло некоторое время, и луна тоже скрылась за горизонтом. В полном отчаянии Авраам закричал: «Воистину, это была ошибка, луна тоже не может быть моим Господином, ведь я не люблю ничего непостоянного». Спустя еще некоторое время небеса окрасились яркими красками – наступил рассвет, и солнце во всем своем великолепии взошло из-за горизонта, пробудив ото сна и людей, и птиц, и насекомых, наполняя их жизненной энергией и орошая своими золотистыми лучами. Пораженный этим великолепием, мальчик промолвил: «Воистину, это мой Господин!» Но время шло, и постепенно солнце тоже стало клониться к горизонту, тени от окружающих предметов вытягивались все больше, и наконец покровы ночи снова окутали землю. Чуть не плача от горького разочарования, мальчик вновь произнес: «Воистину, я опять ошибся; ни звезда, ни луна, ни даже солнце не может быть моим Господином, ведь я не люблю ничего непостоянного». Изнывая от сердечной тоски, он взмолился: «Господи, Великий, Неисповедимый, Вечный, яви себя своему рабу, направь меня, убереги меня от ошибки».

Молитвы его были услышаны, и Бог послал архангела Гавриила указать жаждущему истины Аврааму путь. Авраам призывал людей поклоняться одному Аллаху, еще будучи ребенком десяти лет от роду. Как-то раз он вошел в языческий храм, где никого не было, и порубил топором все статуи, находившиеся внутри, за исключением самой большой, а потом положил свое орудие на колени уцелевшего идола. Когда в храм вернулись жрецы, они пришли в негодование и, заметив Авраама, обвинили его в святотатстве. Тот сказал, что боги поссорились, и самый великий из них уничтожил всех остальных. Когда жрецы возразили, что этого не могло быть, Авраам сделал так, что они собственными устами стали изобличать глупость своих языческих верований. Тогда жрецы пожаловались на нарушителя самому Нимроду. Тот приказал соорудить огромную печь, наполнить ее хворостом, разжечь огонь и бросить в него Авраама. Но пламя было настолько сильным, что никто не отважился приблизиться к печи настолько, чтобы исполнить царский приказ. Тогда Иблис научил Нимрода, как сделать машину, с помощью которой юного мученика, связанного по рукам и ногам, можно было бросить в костер. Но Аллах уберег Авраама от смерти: огонь был для него прохладным и приятным, словно розарий, орошаемый струями фонтана. Он вышел из печи целым и невредимым.

Тогда Нимрод заявил, что Авраам должен показать ему своего Бога, иначе он убьет его. Для этого царь приказал соорудить высокую башню, взобравшись на которую он надеялся попасть прямо на небеса. Когда башня выросла до размеров десятиэтажного дома, а каждый этаж равнялся семидесяти драа, Аллах смешал языки строителей: в один момент они заговорили на семидесяти трех языках. Поднялся страшный шум, напоминавший что-то вроде «бабль-бабль-бабль», поэтому башню стали называть «Бабиль».[49]49
  Рус. «Вавилон». Название Вавилонской башни происходит от названия города Вавилон. На древнем семитском языке его называли «Баб-илю», что означало «Врата бога», на древнееврейском это название трансформировалось в «Бабель», на греческом и латинском – в «Бабилон». Первоначальное наименование города пережило века, и до сих пор самый северный из холмов на месте древнего Вавилона называется Бабиль. (Примеч. пер.)


[Закрыть]

Паломники из Мосу и Багдада утверждают, что руины этой башни сохранились в их стране до настоящего времени.

Видя, что и эта попытка не удалась, Нимрод приказал сконструировать летающую машину: простую, но весьма хитроумную. Она представляла собой короб с двумя крышками – сверху и снизу. К четырем углам этого короба привязали четырех специально обученных орлов, достигших внушительных размеров и недюжинной силы; сверху на короб установили вертикальный шест и надели на него огромный кусок сырого мяса. Орлы ринулись вверх, желая съесть мясо, а вместе с ними Нимрод и один из его стрелков, сидевшие внутри машины. Запряженные орлы, как ни старались, не могли дотянуться до мяса, и летательная машина взмывала все выше и выше. Когда они поднялись настолько высоко, что не стало видно земли, Нимрод приказал своему напарнику пустить стрелы в небо. Еще до того, как они взлетели, Нимрод предусмотрительно окунул концы стрел в кровь. Одна за другой стрелы полетели в небеса, а когда колчан опустел, Нимрод отвязал шест и просунул его в отверстие на дне короба. Увидев, что еда исчезла, изможденные птицы принялись спускаться вниз. Ступив на землю, Нимрод отыскал стрелы, которые упали там же неподалеку, и выставил их на всеобщее обозрение как свидетельство того, что он ранил самого Аллаха, в то время как тот, по словам безбожника Нимрода, не смог причинить ему ни малейшего вреда. Нимроду удалось достигнуть своей цели: его откровенное богохульство ввело в заблуждение людей. Их вера в могущество Нимрода была сильно поколеблена после того, как Аврааму удалось выйти живым из огня, но теперь они снова принялись поклоняться лукавому злодею.

Однако Господь покарал Нимрода за его беззаконие. Вседержитель использовал мельчайшее из всех живых существ с целью наказать высокомернейшего, чтобы явить свое могущество. Он послал москита, тот заполз к гиганту в ноздрю и добрался до самого мозга. Целых двести лет насекомое мучило Нимрода, пока тот, наконец, не умер. Предсмертная агония его была настолько ужасной, что для того, чтобы облегчить собственные страдания, царь приказал одному из слуг бить его по голове железным молотком.

Но вернемся к нашей истории. Видя, что ему не удается избавиться от Авраама, Нимрод запретил пускать его в свои владения.[50]50
  Эту историю я услышал от одного крестьянина из Силоама.


[Закрыть]

Но не успел он отдать свой приказ, как тут же пожалел об этом и отправил вдогонку отряд солдат, сидящих верхом на мулах – тех самых, что возили прежде топливо для печи, в которой должен был сгореть Авраам. Когда патриарх, ехавший на осле, увидел в отдалении солдат, он понял, что придется бросить своего «скакуна» и спрятаться в каком-нибудь укромном месте, иначе его ждет неминуемая гибель. Итак, он прыгнул с осла и побежал на своих двоих.

Пробежав некоторое расстояние, он увидел стадо коз и попросил животных защитить его. Но козы отказались помогать Аврааму, и он побежал дальше. Наконец, на пути ему попалось стадо овец. Авраам обратился к ним с той же просьбой, и животные согласились ему помочь. Они приказали ему лечь на землю, а сами встали вокруг, да так плотно, что враги Авраама проскакали мимо, не заметив его. В награду Авраам попросил Аллаха дать овцам широкие мясистые хвостики, которые по сей день отличают всех восточных овец, а коз, наоборот, попросил наказать, «одарив» их куцыми торчащими хвостами, слишком короткими, чтобы ими можно было гордиться. Мулы же, которые прежде могли вынашивать потомство, стали с тех пор бесплодными за то, что сначала они охотно возили топливо для печи Авраама, а потом быстро мчались под солдатами Нимрода, преследовавшими аль-Халиля.

После этого Авраама ждало еще множество приключений в Египте и Бир-ас-Себа[51]51
  Бир-Шеба.


[Закрыть], после которых последовали события, изложить которые лучше всего словами одного шейха великой мечети в Хевроне, который поведал мне вот что.

«Убежав от Нимрода, аль-Халиль получил приказание идти в Мекку и построить там святилище (макам). Когда он достиг своей цели, Бог повелел ему принести в жертву своего любимого сына Исмаина (Исмаэля)[52]52
  Исмаил. (Примеч. пер.)


[Закрыть] на горе Арафат, той самой, у которой Адам узнал Еву.

Чтобы поссорить патриарха с Богом, Иблис пошел к нашей деве Хагар[53]53
  У Авраама было две жены – Сарра и Хагар. (Примеч. пер.)


[Закрыть], мир ей, и стал умолять ее, чтобы она отговорила мужа исполнять столь жестокий приказ.

В ответ женщина схватила большой камень и запустила им в искусителя. Иблис не пострадал, зато колонну, в которую угодило ее орудие, до сих пор показывают паломникам. Она получила название «аш-шайтан ар-раджим», что значит «Сатана, побиваемый камнями».

Когда Кааба была готова, Аврааму было приказано соорудить еще одну святыню в Иерусалиме. Когда и она была построена, Авраам получил задание возвести третью в Хевроне. Ему было сказано, что место, где должно будет стоять святилище, ему укажет неземной свет, который польется ночью с небес». Такова первая версия этой истории.

По другому свидетельству, патриарху явились три ангела в человеческом обличье. Приняв их за людей, Авраам пригласил гостей в свой шатер и вышел, чтобы зарезать молодого теленка в качестве угощения. Каким-то образом теленок вырвался из рук патриарха и бросился бежать. Авраам принялся его догонять. Так они бежали, пока животное не скрылось в одной из пещер. Следуя за ним, Авраам услышал доносившийся изнутри голос, который сказал ему, что он находится на месте погребения нашего праотца Адама, вокруг которого нужно возвести святилище.

В третьей истории, которую мне приходилось слышать, говорится, что Авраама привел к назначенному месту загадочный верблюд. В то время Иблис ввел в заблуждение отца правоверных, и тот начал строить храм в Рамет-аль-Халиль[54]54
  Местность Мамре, описываемая в этом рассказе, расположена в трех километрах к северу от Хеврона. Арабы называют ее Харам-Рамет-аль-Халиль – «священная возвышенность друга Божьего (т. е. Авраама)». Дуб, колодец и жертвенник Авраама там издавна окружены культом. При археологических раскопках здесь обнаружили древний колодец и фундамент жертвенника, на котором впоследствии воздвигли христианский алтарь. (Примеч. пер.)


[Закрыть] – местечке, расположенном в часе езды от Хеврона.

Аллах сообщил Аврааму о том, что он совершил ошибку, и направил патриарха в Хеврон. Это произошло тогда, когда Авраам выложил несколько рядов каменной кладки, которые и поныне можно увидеть в том месте. В те далекие времена Хеврон населяли иудеи и христиане, повелителя которых звали Хабрун.[55]55
  Некоторые детали этого правдивого рассказа напоминают историю основания Карфагена.


[Закрыть]

Авраам отправился к нему и сказал, что желает купить столько земли, сколько сможет покрыть его плащ из овечьей шкуры, если его разрезать на части. Хабрун, расхохотавшись, ответил: «Я продам тебе эту землю за четыреста золотых динаров, каждая сотня из которых должна иметь печать одного из четырех разных султанов». В то самое время наступил час молитвы[56]56
  Час послеполуденной молитвы, ровно между полуднем и заходом солнца.


[Закрыть], и Авраам попросил разрешения пойти воздать хвалу Аллаху.

В качестве коврика для молитвы он расстелил на земле свой плащ из овчины. Приняв нужное положение, он приступил к молитве, в которой просил ниспослать ему необходимую сумму денег. Окончив молитву, он встал с колен и поднял свой плащ, под которым лежали четыре мешка – в каждом из них лежала сотня золотых динаров, на которых стояли печати четырех разных султанов.

После этого Авраам в присутствии сорока свидетелей передал деньги Хабруну и принялся разрезать свой плащ на мелкие лоскутки, чтобы покрыть землю, которую он собирался купить. Хабрун запротестовал, говоря, что это не входило в условия сделки, на что Авраам, призвав свидетелей, возразил, что они не оговаривали количество кусков, на которые он разрежет свой плащ.

От этих слов Хабрун пришел в бешенство. Он повелел отвести сорок свидетелей на вершину холма, расположенного в юго-западной части города, где теперь находятся руины монастыря аль-Арбаин[57]57
  Монастырь сорока (мучеников).


[Закрыть], и отрубить им голову.

Однако и это не заставило свидетелей молчать: катясь вниз по склону холма, отрубленные головы продолжали кричать: «Договор состоял лишь в том, что Авраам расстелет свой плащ». Аль-Халиль взял тела мучеников и похоронил каждого в том месте, где остановилась его голова.

Авраам помимо непоколебимой веры в Божье провидение, прославился своим гостеприимством. Он любил говаривать: «Я был нищим изгоем, но Аллах позаботился обо мне и утолил мои нужды. Почему же мне, в свою очередь, не позаботиться о братьях моих?» Он выстроил галерею, в которой всегда стоял накрытый стол, за которым мог пообедать любой проголодавшийся путник. Там же лежала одежда для тех, кто пришел в лохмотьях. Авраам имел обыкновение уходить из лагеря на две-три мили, прежде чем приступить к трапезе, в поисках незнакомых людей, которые пожелали бы разделить с ним обед. Несмотря на свою щедрость, Авраам не обеднел, а, наоборот, с Божьей помощью лишь становился богаче. В один год в тех землях разразился страшный голод, и патриарх отправил слуг к одному своему другу, жившему в Египте, чтобы попросить у него зерна. Однако друг этот оказался ложным и только обрадовался, что наконец-то ему удастся избавиться от ненавистного аль-Халиля. Он сказал слугам, что если бы он был уверен, что зерно, которое он приберег, использует сам Авраам и его домочадцы, то с радостью отдал его. Однако он считает, что с его стороны было бы непростительной ошибкой дать хоть кроху из того, что у него есть, зная, что драгоценная пища, бывшая в таком недостатке весь тот год, пойдет на обед всяким проходимцам и попрошайкам.

Слугам Авраама, безраздельно преданным своему хозяину, стыдно было идти через весь город с пустыми мешками, так чтобы все видели, что они вернулись домой ни с чем. Поэтому они наполнили мешки тончайшим белоснежным песком, а придя домой, рассказали Аврааму, что произошло. Патриарх был до глубины души поражен вероломным поступком своего друга. Он долго сидел и печально размышлял о жизни, пока не уснул. Сарра, которая не имела никакого понятия о том, что случилось, раскрыла один из мешков и нашла его полным отличной муки, из которой она испекла хлеб. Вот так Аллах пришел на помощь своему другу, когда земной друг предал его.

Сам будучи гостеприимным, Авраам не понимал, как другие могут поступать иначе. Однажды он вынужден был покинуть свои шатры и отправиться в отдаленную часть страны, где паслись его стада под присмотром нанятых пастухов. Достигнув места, где должны были, по его расчетам, находиться его стада, Авраам никого не нашел. Вскоре он повстречал одного бедуина, который сообщил ему, что пастухи угнали стада на другое пастбище далеко отсюда, и пригласил его в свой шатер немного передохнуть. Авраам охотно принял приглашение. В качестве угощения бедуин предложил свежезарезанного козленка. Спустя несколько недель аль-Халиль снова оказался в тех местах и повстречал того же самого бедуина. Поинтересовавшись местонахождением своих пастухов, он услышал в ответ: «В нескольких часах к северу от того места, где я зарезал для тебя козленка». Авраам, ничего не ответив, продолжил свой путь. Еще через некоторое время ему случилось совершать третье путешествие, и путь его снова пролегал мимо того места, где он повстречал бедуина. Как и в предыдущие два раза, бедуин был там. В ответ на вопрос Авраама, куда пастухи угнали его стада, он сказал: «В нескольких часах к югу от того места, где я зарезал для тебя козленка». И в четвертый раз, повстречав бедуина и спросив его о своих стадах, Авраам услышал в ответ, что овцы его пасутся в нескольких милях к востоку от того места, где был убит драгоценный козленок. «О Господи Боже! – взмолился Авраам, окончательно утратив терпение. – Ты свидетель, как охотно я проявляю гостеприимство по отношению к любому, невзирая на лица. Видишь этого человека, который беспрестанно упрекает меня в том, что я съел его несчастного козленка? Прошу тебя, несмотря на то что минуло немало времени, дай мне извергнуть его обратно». Молитва его тут же была услышана, и убитый козленок вернулся целым и невредимым к своему скупому хозяину.

Исламская традиция приписывает Аврааму множество самых различных обычаев, которые он ввел в употребление. Упомянем здесь лишь три. Первый – это ритуал обрезания[58]58
  Рассказывают, будто Сарра, в порыве гнева и зависти, поклялась омыть свои руки в крови Хагар. Авраам предложил Хагар позволить Сарре произвести над ней ритуал обрезания, который впоследствии стал сунной, то есть традиционным религиозным обычаем среди мусульманских женщин, чтобы сохранить жизнь жены и в то же время дать Сарре возможность сдержать свою пусть и жестокую, но все же священную клятву.


[Закрыть], который был изобретен для того, чтобы можно было отличить тело мусульманина, павшего в битве, от тел неверующих и похоронить его должным образом.

Второй – обычай носить широкие восточные штаны, называемые сирвалъ. До времени Авраама единственной одеждой была та, что надевают сейчас паломники, идущие в Мекку. Эта одежда называется ихрам и состоит из шерстяной набедренной повязки и еще одного куска материи, который накидывают на плечи. Авраам нашел подобное одеяние неподобающим, но будучи по натуре скромным человеком, обратился к Господу с вопросом, можно ли его чем-нибудь дополнить. В ответ на его просьбу из рая был ниспослан архангел Гавриил. Он принес с собой рулон ткани, из которой вырезал первую пару шаровар-сирваль и научил Сарру (которая была первым человеком после Идриса, использовавшим иголку), как их сшить. Тем временем Иблис, завидуя искусству ангела, сказал язычникам, что ему известен более удобный и экономичный способ изготовления брюк, и выкроил в качестве доказательства своих слов узкие европейские штаны, которые в наши дни порока и разврата носят и некоторые жители Востока. Третьим изобретением Авраама была седина. Прежде невозможно было отличить молодого человека от почтенного старца, но патриарх попросил Аллаха, чтобы он наделил пожилых людей какой-нибудь отличительной чертой. Его просьба была услышана, и в мгновение ока борода Авраама стала белоснежно-белой. Кроме того, аль-Халиль придумал сандалии, ведь до этого люди ходили босыми.

Аврааму было обещано, что Аллах не заберет его к себе, пока он сам не выскажет вслух такого желания. Поэтому когда наступил день, в который ему было предначертано умереть, Вседержителю пришлось хитростью заставить его произнести нужные слова, ведь его «друг» не изъявлял желания отправиться в мир иной.

Как мы уже говорили, отличительной чертой Авраама было гостеприимство. Увидев однажды согбенного летами старца, ковылявшего в направлении его лагеря, он отправил своего слугу вместе с ослом помочь ему. Когда странник подъехал к его шатру, Авраам пригласил его внутрь и выставил перед ним угощение. Но не успел гость начать вкушать пищу, как немощь его, как показалось Аврааму, усилилась: он с трудом мог поднести кусок ко рту.

В конце концов аль-Халиль, взиравший на старика с удивлением и жалостью, спросил:

– Что с тобой, почтенный?

– О, это все старческая слабость, – прозвучал ответ.

– Сколько же тебе лет? – поинтересовался Авраам и, услышав ответ, воскликнул: – Неужели и я через два года стану таким же, как ты?

– Несомненно, – усмехнулся незнакомец.

Тогда аль-Халиль взмолился: «О Господи, прошу Тебя, забери мою душу, пока я не достиг такого же жалкого состояния!» Не успел он произнести эти слова, как шейх, который был не кто иной, как изменивший свое обличье Азраэль, подпрыгнул к Аврааму и забрал его душу.

Почившего Авраама погребли в пещере Макпела в Хевроне, рядом с его женой Саррой. Сын его Исаак и внук Иаков, когда пришло их время, были похоронены там же. Однако не следует думать, что все они лежат в виде мертвых тел в могилах; они не мертвы, а живы*.

Эти пророки, подобно Давиду и Илии, до сих пор являются иногда, чтобы помочь рабам Божьим в час нужды или в минуту угрожающей им опасности. Вот одна любопытная история, которую я изложу в том виде, в каком услышал ее[59]59
  Это произошло около 1876 г.


[Закрыть] от главного раввина евреев Хеврона.

Один паша, которого направили в Палестину собирать налоги несколько столетий назад, прибыл в Хеврон и сказал еврейской общине, что, если в трехдневный срок ему не заплатят большую сумму денег, их квартал разграбят и разнесут в щепки.

Евреи, жившие в Хевроне, были очень бедны и даже не надеялись собрать нужную сумму денег. В столь ужасном положении, в котором они оказались, им оставалось только поститься и воссылать к небесам молитвы. Всю ночь, предшествовавшую тому дню, когда они должны были заплатить налог, они провели в синагоге в непрерывной молитве. Где-то в полночь они услышали громкий стук, раздававшийся у одних из ворот, находившихся в их квартале. Несколько человек встали и, дрожа от страха, спросили, кто смеет беспокоить их в такой час. «Друг», – послышался ответ, но люди все равно не решались открыть. Тогда пришелец просунул свою руку прямо сквозь дверь и поставил в углубление в стене большой мешок. Потом рука сразу исчезла, и все стихло. Когда мешок развязали, в нем оказалось ровно столько золота, сколько требовал паша. На следующее утро евреи предстали перед своим притеснителем и положили деньги к его ногам. Увидев мешок, паша весь побелел и спросил, где они достали деньги. Евреи рассказали все точь-в-точь, как было на самом деле, и тогда паша признался, что этот мешок принадлежал ему, пока прошлой ночью к нему в лагерь, хотя он и хорошо охраняется, не проник старец в сияющем одеянии и не забрал мешок, пригрозив паше немедленной смертью, если тот совершит малейшее движение или скажет хоть слово. Он понял, что сам аль-Халиль пришел помочь евреям, и попросил у них прощения за свое жестокое обращение. И по сей день иудеи, живущие в Хевроне, показывают нишу в стене, куда Авраам положил мешок с деньгами.