Текст книги "Принц Лжи"

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Глава, в которой Мистра встречается с Советом Высших Сил, чтобы осудить Кайрика, и обнаруживает, что даже среди божеств нем единого мнения о добре и зле.

Каждый из богов видел Зал Полярной звезды по-своему. Для Сьюн Огневолосой это был огромный холл, заполненный зеркалами, в которых отражалась ее идеальная красота. Темной лицезрел перед собой штабное помещение, скрытое в глубине укрепленного редута. Все стены были увешаны картами легендарных войн, которые вел Владыка Битв, а столы завалены схемами сражений. Богиня Земли, Чантия, Великая Мать, видела перед собой бескрайнее поле, где колосилась спелая рожь. Колосья, вечно готовые к жатве, медленно раскачивались на осеннем ветру.

Друг друга божественные существа тоже видели по-разному. Властелину Утра, Детандеру, Высшие Силы, собравшиеся здесь, казались либо лучами света, либо темными облаками, то есть тем, Что украшало или, наоборот, скрывало великолепные восходы солнца, которые он посылал в мир. Для Талоса Яростного, воинственного Повелителя Бурь, боги, преданные добру и закону, были островами раздражающего спокойствия в клубящихся грозовых облаках.

Появившись в зале благодаря только одной грани своего сознания, Мистра отметила, веселясь и одновременно недоумевая, что Летандер и Талос, как всегда, разошлись по разным углам, стараясь находиться друг от друга как можно дальше. Перед богиней Магии остальные боги предстали как чародеи в человеческом обличье. Их великолепные одеяния были сотканы из магической материи, окружающей Фаэрун, паутины волшебства, из которой рождалось все колдовство. Сам зал был для нее потайной комнатой чародея, наполненной кипящими сосудами и кувшинами со всевозможными магическими веществами, известными людям и богам.

– Скажите мне, о Повелительница Волшебства, – прозвучал мелодичный голос, – вы когда-нибудь задумывались, почему Властелин Утра и бог Бурь не могут хотя бы на несколько минут забыть о своих разногласиях?

Мистра обернулась и увидела рядом с собой Огма. Бог Знаний и Повелитель Бардов склонился над ее рукой. Тонкие белые пальцы богини казались лучами лунного света на фоне темной ладони Огма, когда он поднес ее руку к своим губам.

Богиня Магии улыбнулась такой галантности.

– Их затянувшаяся вражда никакая не тайна, – ответила она. – Просто у них разные цели. Возрождение к жизни и разрушение не очень сочетаются, только и всего.

– Вот как? – заметил Огм. – Когда вы сейчас смотрите вокруг, что вы видите?

– Комнату, где обучают колдунов, – ответила она.

– А что видят другие – Талое, Летандер и все прочие?

Богиню несколько обескуражила настойчивость, которую она уловила в тоне собеседника.

– А почему вы спрашиваете?

– Я бог Знаний, – небрежно ответил Огм. – Просто удовлетворяю свое божественное любопытство.

По легкой улыбке, коснувшейся уст бога, Мистра догадалась, что он что-то скрывает. Тем не менее, она не видела особой необходимости уклониться от ответа, тем более что это могло помочь ей понять истинную цель его расспросов.

Богиня Магии взяла Огма под руку и грациозно двинулась к одному из круглых столиков, которые были расставлены повсюду. Шлейф ее небесно-голубого платья плыл за ней, вздымаясь прозрачными волнами.

– Раз я здесь вижу лабораторию мага, другие боги, вероятно, тоже видят что-то им знакомое. Их мышление выстраивает собственный фасад, маскирующий реальность в соответствии с тем, какое место они занимают в пантеоне. Наверное, вы видите библиотеку или что-то в этом роде.

Огм кивнул:

– Но если бы мне захотелось увидеть зал в виде чего-то другого или рассмотреть реальность за тем фасадом, что создало мое воображение, – что тогда?

– Дайте приказ своему сознанию, – ответила Мистра.

– Вы уверены, что это так просто? – На выразительном лице Огма промелькнуло разочарование. Он помолчал секунду, затем резко добавил: – Не хотелось бы менять тему разговора, но я все-таки скажу, что подумал над вашим предложением, касающимся Принца Лжи, и пришел к выводу, что сейчас с моей стороны было бы неразумно предпринимать против него какие-то активные шаги.

– А как же «Кайринишад», исчезновение Лейры…

Бог Знаний поднял руку в протестующем жесте:

– Я не нарушу данного вам слова. Никто из писарей под моим началом, ни один мой последователь в царстве смертных не станет помогать Кайрику в создании этой книги. – Огм сурово нахмурился и продолжал с холодной педантичностью: – Но, помимо этого, я думаю, что любой выпад против Кайрика – будь то по поводу исчезновения Лейры или по любому другому поводу – будет неблагоразумным с нашей стороны. Вы не знаете, какого мнения придерживаются остальные члены Совета, а потому открытая конфронтация сейчас может лишь сыграть Кайрику на руку.

– Вот к чему был весь этот допрос, – холодно заметила Мистра. – Вы слишком много на себя берете, милорд. Не думайте, что раз я когда-то была смертной, то не разбираюсь в политике пантеона.

– Я бы никогда не стал относиться к вам с пренебрежением из-за вашего скромного происхождения, – отвечал Повелитель Бардов. – Скажу больше: благодаря тому, что вы когда-то были смертной, вы наделены редким и удивительным для богини качеством – смирением. Вы не льстите себе глупыми надеждами по поводу собственного будущего, поэтому, наверное, вам и дано понять, каким образом боги ограничивают друг друга, как благодаря своей природе они неразрывно связаны.

– А вы, как всегда, верны своей бардовской натуре. – презрительно фыркнула Мистра. – Стоит вам кого-то оскорбить, сразу следует скупой комплимент, чтобы как-то успокоить его уязвленные чувства.

– Среди своих последователей я насчитываю множество до болезненности честных личностей, и не всех бардов, которые мне поклоняются, можно считать льстецами, – ответил Огм. Голос его звучал отчетливо и музыкально, словно хор мастеров-рассказчиков, говорящих в унисон, – Кое-кто из величайших арфистов моего королевства расстался с жизнью только потому, что не мог польстить королю, назвав его красивым, или мудрым, или щедрым, противореча истине.

Огм схватил Мистру за руки.

– Одно ваше имя говорит об искренней смиренности, какая бывает только у смертной, – сказал он. – Когда Эо поднял вас на небеса, вы могли бы остаться Миднайт, но вместо этого предпочли взять себе имя богини, восседавшей на этом троне до вас.

– Это был политический ход, – без лукавства ответила богиня. – Он обеспечивал незыблемость церкви. Я ведь говорила, что не настолько наивна, как вы полагаете.

Огм пропустил мимо ушей ее резкость.

– Из-за того, что вы называете себя Мистрой, в миру поговаривают, будто чародейки Миднайт вообще не существовало, что это миф.

Богиня Магии пожала плечами:

– Есть и такие, кто утверждает, что Кайрик – это миф, хотя последние десять лет он силой насаждает свой культ среди последователей Бэйна, Ваала и Миркула. В эту самую минуту в Хартландии ведется сорок восемь кровавых битв, в которых одни верующие убивают других, отстаивая истинность своей веры, и все из-за гордости и тщеславия Кайрика. Какая глупость.

– Возможно, но его имя прочно войдет в историю Фаэруна, тогда как ваше смертное имя однажды исчезнет, – улыбнулся Огм. – Я вижу по вашему лицу, что история вас не волнует, а зря. Ведь именно подчинение себе всей истории и является сутью безумных планов Кайрика. Ради истории он и пытается создать эту свою книгу, которая вызывает у всех опасения.

– Прошу прощения, – перебил его чей-то низкий голос, – но Кайрика в первую очередь волнует власть. «Кайринишад» послужит именно этой цели. – Торм Правдивый церемонно поклонился Мистре, а затем Огму. – Не хочу противоречить вашим умозаключениям, Хранитель Всех Знаний, но в последнее время мне пришлось иметь дело с Принцем Лжи, и я думаю, что…

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, что вы думаете, Торм, – произнес слепой, внезапно появившийся в самом центре зала. Лицо его было словно высечено из камня – неподвижное и неумолимое, волшебный наряд представлял собой самое простое одеяние. В левой руке он держал серебряные весы, а правая была отсечена у запястья. – Мы здесь для того, чтобы обсуждать факты: свидетелем каких именно злоупотреблений Кайрика вы стали, находясь в его царстве. После этого мы станем судить его по всей строгости закона.

Талое все это время вырезал свое имя на столешнице, но тут он оторвался от своего занятия.

– А я предлагаю просто устроить Кайрику засаду, расправиться с ним, после чего останки разбросать по равнине, – пошутил он, грозно взмахнув серебряным кинжалом.

Тир, слепой бог Справедливости, потыкал культей в длинную белую бороду и обратил невидящие глаза на Талоса Яростного.

– Настанет и ваша очередь говорить, а пока помолчите.

Талос вместо ответа сердито хмыкнул и отделил от столешницы длинную щепку.

– Вот так начинается очередной сбор Совета Высших Сил, – прошептал Огм богине Магии. – Ничего нового, совсем как в прежние времена, вы не находите?

Мистра должна была признать правоту Огма. Высшие Силы встречались редко, ибо не часто возникали проблемы, требующие присутствия всех богов. Тем не менее, на каждом собрании, где успела побывать Мистра, всегда происходило одно и то же: Тир брал на себя обязанности председателя, а Талое вставлял ему палки в колеса. На тех собраниях, как и сейчас, Огм спокойно фиксировал каждое слово и движение своих бессмертных собратьев, тогда как Темпос, теряя терпение, предлагал вмешательство своей божественной армии, которая решит любую проблему, даже самую деликатную, с помощью меча и щита.

Мистра тогда поняла, что Огм добивается именно такого развития событий: после многих веков общения боги стали предсказуемы. Можно было рассчитывать, что Тир станет поддерживать любое действие, способствующее законности и благоденствию Фаэруна. С той же уверенностью можно было утверждать, что Талое наверняка станет противником подобных мер и постарается создать хаос и зло, по крайней мере в понимании Тира. Точно так же точки зрения Талоса и Летандера не позволяли им найти общий язык.

«Трудно, – подумала богиня, – но осуществимо». Она была почему-то уверена, что боги способны отступить от привычных стереотипов, поняв, что их мнение не является единственным во вселенной.

Мистра медленно обвела взглядом Зал Полярной звезды. На Совете собрались десять из одиннадцати Высших Сил – все, кроме Кайрика. Большинство богов сидело вокруг столов, уставленных сосудами, чашами и колдовскими материалами. Три божества, проповедующие хаос, – Темное, Талое и Сьюн. богиня Любви, – ерзали на стульях или бесцельно бродили по залу. В центре зала на небольшом возвышении держал речь Тир, методично перечисляя правила протокола. Справа от него стоял Торм. Бог Долга обладал божественностью не в полной мере, а лишь наполовину, но Тир тем не менее поручил ему выступить перед Советом и рассказать о своем недавнем конфликте с Кайриком.

– Думаю, нам лучше всего начать с показаний Торма Правдивого, – бубнил Тир. – Мы ведь собрались здесь именно из-за его обвинений, выдвинутых против так называемого Принца Лжи.

Торм поднялся на трибуну, а Мистра тем временем оценивала свое собственное положение в этом зале, напоминающем лабораторию, типичную для Кормира, Глубоководья и Халруа, – вполне цивилизованных королевств, где имелись школы, обучающие магов основам чародейства. Как и в начале заседания Тир, теперь Торм стоял на месте, предназначенном для преподавателя. Остальные боги играли роль учеников. Будто в школе, некоторые ловили каждое слово учителя – Огм, например, – а другие лишь коротали время, подсчитывая минуты до окончания занятий.

В этой воображаемой школе Мистра не отвела себе роли учителя или ученика, она была лишь сторонним наблюдателем. В школах магии, которые ей довелось видеть в юности, самый всесильный маг никогда не преподавал. Он или она тихонько сидели на задней скамье, наблюдая за классом, готовые вмешаться в том случае, если кто-то по ошибке произнесет чересчур сильное заклинание и навлечет на всех остальных опасность.

– Кайрик – угроза всему Фаэруну, – начал Торм, энергично размахивая руками. Одежда мага, свисающая с массивных плеч, была не такой яркой, как у прочих божеств, тем самым подчеркивая его низший статус. – Как всем вам известно…

– Если нам известно, зачем об этом снова говорить? – нетерпеливо проорал Талос.

Темпос перестал пялиться на свои карты, чтобы одобрительно хрюкнуть, а богиня Любви захихикала, прикрывшись ладошкой. Из всех присутствующих только Тир, казалось, счел этот выпад оскорбительным. Бог Справедливости строго хмыкнул, повернув голову в ту сторону, откуда донесся голос Талоса Яростного, затем дал знак богу Долга, чтобы тот продолжал.

– Зато кое-что вам все-таки неизвестно, – резко произнес Торм, сверкнув на Талоса глазами. – Кайрик появляется перед верующими в обличье других богов, и те, кто послабее духом, гибнут нелепой смертью. Причем он выбирает только тех, кому еще предстоит заслужить благосклонность божества своим преданным служением. Несчастные преждевременно расстаются с жизнью и становятся пленниками в Городе Раздоров.

Торм продолжил рассказ о том, как Кайрик обманул одного наемника, кормирского воина по имени Гвидион Быстроход, коротко изложив суть происшедшего, но речь его на этом не закончилась. Он подробно описал, каким образом действия Кайрика наносят урон чести каждого из присутствующих в зале богов. В конце диатрибы Торм произнес ожидаемую тираду о долге, призвав Совет Высших Сил выступить против мерзавца Властелина Праха.

Пока Торм держал речь, Мистра пыталась представить, каким именно бог Долга видит этот зал. Проникнуть в мысли полубога оказалось гораздо легче, чем она ожидала. Его сознание представляло собой простую крепость из белейшего камня, построенную вокруг просторного храма Долга и Чести. У стен несли молчаливый караул закованные в латы рыцари. То ли они не почувствовали присутствия Мистры, то ли не обратили на нее внимания, не распознав в ней врага, осталось неясным, но они позволили ей беспрепятственно пройти через ворота. Оказавшись внутри, Мистра взглянула на окружение глазами Торма.

Перед богом Долга Зал Полярной звезды предстал как продолжение его собственного замка. По периметру зала возвышались мраморные колонны, у подножия каждой стоял трон, где восседали боги – огромные воины в латах, в руках они держали щиты, украшенные священными символами. На некоторых, как на Тире, были великолепные сияющие кольчуги. Чем меньше бог поддерживал закон, тем приглушеннее блестела его амуниция, тем беднее выглядели его плащ, сапоги и перчатки.

Торм стоял посреди внушительного собрания. Его кольчуга сияла не так ярко, как у Тира, но она была более затейлива и украшена знаками отличия. Мистра испытала благоговейный ужас, поняв, какое огромное чувство долга давит на полубога. Присмотревшись получше, она увидела тонкие поблескивающие золотые цепи, соединяющие бога Долга с каждым из присутствующих. Некоторые цепи были толще других, но все же в зале не было ни одного божества, с которым Торм не был бы связан цепями обязательств.

– Что скажет богиня Магии по поводу предложения Торма?

Слова зафиксировались в другой части сознания Мистры, в той, что она выделила для речи полубога. Как все прочие божества, Мистра обладала интеллектом, дарующим ей возможность одновременно выполнять сотни разных задач. Пока небольшая часть сознания исследовала внутренний мир Торма, другая его часть внимательно выслушивала мольбы преданных ей верующих. Одновременно с этим богиня несла постоянный караул, охраняя магическую материю, окружающую Фаэрун, а также заносила в свой реестр каждое новое заклинание, появляющееся в мире. При этом ее суть, самая важная часть сознания, управляла менее важными воплощениями, создавая новые и уничтожая старые по мере необходимости. Услышав обращенные к ней слова, богиня Магии покинула подсознание Торма и сосредоточилась на Совете. Трибуну снова занял Тир. Его слепые глаза были обращены на богиню.

– По вашему мнению, мы сумеем заставить Кайрика освободить этого самого Гвидиона, а также другие души, несправедливо заточенные в Стене Неверных?

– Возможно, – ответила Мистра. Торм радостно взревел и снова выступил вперед:

– Разумеется, это огромное зло может быть исправлено! Законы Королевства Мертвых, предписывающие, как обращаться с Неверными…

– …были одобрены Советом Высших Сил в те времена, когда Городом Раздоров правил Миркул, – холодно прервал его Огм. – А Кайрик с самого начала заявил, что не подчиняется законам, установленным теми тремя силами, которые правили до него.

– Кроме того, весь этот разговор о том, чтобы заставить Кайрика изменить что-то в своих владениях, – одни лишь пустые слова, – мрачно добавил Летандер. Он поднялся с кресла и расправил складки одежды. – В Городе Раздоров мы не обладаем никакой силой. Мы даже не можем туда войти, если только не получим приглашения. А Стена Неверных находится в пределах королевства Кайрика. – Он вздохнул. – Неужели вы полагаете, что с помощью одной только логики и увещеваний, не прибегая к открытым угрозам, мы уговорим его освободить те души? Я не склонен терять надежду, но даже мне ясно, что наши старания обречены на провал.

Мистра с сомнением покачала головой:

– Стоит нам объединить усилия, как мы сможем продемонстрировать Кайрику наше недовольство. Если же мы отстранимся, то это будет означать молчаливое согласие.

Она не спеша направилась к трибуне. Оба бога – Торм и Тир – посторонились.

– Когда Кайрик начал трудиться над своей дьявольской книгой, – произнесла Мистра, – я лишила его способности использовать магию, чтобы он не мог создать ее собственноручно. Огм не позволил ему прибегнуть к помощи вечных переписчиков, чтобы те не завершили работу на небесах. Кайрику ничего не оставалось, как призвать своих последователей написать «Кайринишад». Все эти меры помогли, не так ли? Книга до сих пор остается для него недосягаемой.

– Я бы не стал скидывать со счетов возможность того, что этот вожделенный для него том напишет кто-нибудь из его земных слуг, – предостерег богиню Огм. – Как вам должно быть известно, Мистра, смертные могут горы свернуть, если только правильно указать им цель.

Богиня Магии кивнула, но огонь решительности в ее голубых глазах не погас.

– Несмотря на все это, мы заставили его считаться с кодексом, которому следуем сами. Мы вновь можем это сделать, освободив плененные души. – Она на секунду замолчала, обведя взглядом лица собравшихся богов. – А еще мы можем расследовать исчезновение Лейры.

Боги нервно заерзали при упоминании о пропавшей богине.

– Давайте вернемся к нашей главной теме, – предложил Огм. – Несправедливое обращение с тенью, которую увидел Торм…

– Преступления Кайрика против Равновесия и есть главная тема, – прошипела Мистра. Никто не стал возражать, и она продолжила: – Лейра ни разу не показывалась со Времени Бедствий. Мне ясно, что она исчезла. Кто-то ее уничтожил.

– Лейра – богиня Обмана, – заметил Огм. – Она не в первый раз скрывается от всех, демонстрируя, что ее умение прятаться превосходит наши способность и терпение искать.

Талос громко зевнул и отмахнулся от проблемы:

– Кто-то ведь отвечает на молитвы ее последователей. Все остальное не имеет значения.

– А если этот кто-то – Кайрик? – спросила Мистра. – Сейчас он владеет силой трех богов. Неужели вы желаете видеть, как он украдет силу четвертого?

Талое слегка изменился в лице, и Мистра поняла, что даже бог Бурь приходит в трепет от перспективы обвинить Кайрика в исчезновении Лейры.

– Кто-то, должно быть, помогает Кайрику, если ему так долго удается скрывать преступление, – смело предположил Торм. – Что если это Маск?

Тир глубокомысленно кивнул:

– Союз с Кайриком многое мог бы дать Повелителю Теней. Будучи богом Интриги, Маск легко может спрятать все нити убийства Лейры, причем так глубоко, что даже божественное око их не заметит.

– Возможно, – согласилась Мистра. – Но если Кайрик уничтожил Лейру и заполучил ее последователей, то он прибавил к своим титулам еще один – бог Обмана. В таком случае помощь Маска ему не понадобится – он сам способен скрыть свои преступления.

По залу пронесся взволнованный шепот, и Огм обратил молящий взгляд на богиню Магии. Однако Мистра сделала вид, что ничего не заметила, и продолжила:

– Я пользуюсь своим правом члена Совета и требую, чтобы Кайрик и Маек предстали перед судом Владыки Эо.

Реакция на это заявление была мгновенной – боги послали бессчетное множество своих гонцов, которые полетели по всем долинам и весям, чтобы доставить на совет двух отсутствующих божеств. О появлении в Зале Полярной звезды Кайрика возвестил взрыв черного шара и тошнотворный запах серы. Одежды бога мерцали так же ярко, как на Мистре, и потрескивали на тощей фигуре, словно были вытканы из пламени. Но самым ярким пятном был заколдованный меч, висящий на боку. Алое лезвие светилось таким магическим сиянием, что Мистра не смогла на него долго смотреть.

Кайрик презрительно оскалился при виде остальных богов, лицо его исказилось от ненависти. Темные глаза злобно сверкнули, когда он взглянул на Торма.

– Я вижу, твой скулеж собрал немалую аудиторию. Неудивительно… Хотя понятия не имею, зачем я вам понадобился.

– Нам нужно, чтобы ты ответил на некоторые обвинения, – чопорно заявил Тир.

– Обвинения! – фыркнул Кайрик. – Если Торм Правдивый сказал вам, что я виновен в нарушении кое-каких космических законов, то с вашей стороны было бы глупо ему не поверить. Этот болван не способен солгать, а я не собираюсь тратить свое время, пытаясь убедить вас в обратном.

– В таком случае ты признаешь, что выступаешь под личиной других богов? – произнес Торм, направляя указующий перст на Повелителя Мертвых.

– Разумеется.

– Признаешь, что несправедливо приговариваешь души к заточению в Стене Неверных?

Кайрик хмыкнул:

– Ты ведь там был, Торм.

– Признаешь, что продолжаешь попытки создать свою дьявольскую книгу с тем, чтобы подорвать все прочие религии в Фаэруне?

– Разве я только что не сказал, что готов признать любое твое обвинение, безмозглый жестяной вояка? Вопрос в другом – что любой из вас способен сделать? – Кайрик презрительно закатил глаза, а потом взглянул на Мистру. – Он почти так же туп, как Келемвар, правда, Миднайт?

Богиня осталась спокойна под холодным взглядом Кайрика.

– А что ты скажешь насчет смерти Лейры? – бесстрастно спросила она. – В этом преступлении ты тоже готов признаться?

Повелитель Праха выгнул дугою бровь и присел на край стола.

– Почему ты обвиняешь меня в причинении вреда неуловимой Повелительнице Туманов? Насколько я помню, Совет Высших Сил не может судить меня за преступление без каких-либо показаний или улик.

– У нас есть только подозрение, – спокойно ответила Мистра, – но я потребовала от Совета обратиться к Владыке Эо и спросить у него, где сейчас Лейра. У тебя есть возражение? Вообще-то неважно, есть или нет, поэтому можешь не утруждаться ответом.

Повелитель Мертвых и богиня Магии уставились друг на друга. Левое веко Кайрика чуть подрагивало, выдавая, что он едва сдерживает ярость, а плотно сжатые губы Мистры и напряженная поза говорили о безмерном отвращении к созданию тьмы, которого она когда-то называла своим другом.

Кайрик крепко сжал эфес меча. Этот жест не пропал даром для Мистры – именно этот клинок почти лишил ее жизни на вершине башни Черного Посоха, после того как Кайрик прикончил им Келемвара Лайонсбейна. Кайрик, видимо, вознамерился отплатить ей за то, что она унизила его перед всем Советом. Сокрушителю Богов вновь предстояло отведать вкус ее крови.

– Мы все еще ждем прибытия Маска, – объявил Тир. – Только тогда мы сможем обратиться к Эо.

– Не стоит откладывать дело из-за меня, – прозвучал тихий шепот. Слова прошуршали как шелковая лента, скользнувшая по острому лезвию. – Я здесь уже давно.

Боги все как один обернулись на голос и увидели в самом дальнем углу зала Маска. Темнота прилипла к нему тонкими прядями, скользя по ярким магическим одеждам, как облака скользят по небу, закрывая полную луну. На руках у него были черные перчатки, а лицо пряталось под неплотно сидящей маской. Виднелись только глаза – они то вспыхивали красными огоньками, то затухали.

– Разрешите присоединиться к моему коллеге-заговорщику? – бойко поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, проскользнул с кошачьей грацией мимо Мистры, чтобы стать рядом с Кайриком.

– Услышь нашу мольбу, великий и мудрый повелитель, – начал Тир без всяких прелюдий. – Мы ищем твоей мудрости.

Остальные боги подхватили молитву, повторяя ее вновь и вновь. Голоса их становились все громче, слова звучали отчетливее. В конце концов, мольбы перешли в безумные завывания, кричали все, кроме Кайрика, который стоял среди гама хмурый и молчаливый.

Мистра поморщилась от такого диссонанса, но другая часть ее сознания наслаждалась болезненной какофонией, черпая из нее силы. Богиня кричала вместе с остальными до тех пор, пока не убедилась, что Зал Полярной звезды начал содрогаться. Лаборатория, созданная ее воображением, начала расплываться на глазах, затем разлезлась, как потертый гобелен. Сначала исчезли столы, затем потолок и стены. Последним растворился пол, превратившись в эфемерную дымку.

Боги оказались окруженными пустотой. Молитвы почитателей Мистры звучали в ее голове все тише и тише, превращаясь в слабые далекие отголоски, по мере того как все большую часть ее сознания засасывал вакуум. Мир смертных вдруг преобразился в оазис среди пустыни. Казалось, он окутан прозрачной дымкой расплавленного воздуха, совсем как мираж. Потом неожиданно пустота стала ночным небом, наполненным миллионом звезд. Каждая точка света излучала радугу тонких неземных оттенков, из каждой доносился хор небесных голосов.

«Хранители Равновесия, вы призвали меня без всякой надобности».

Слова проникли в сознание Мистры, подчинив себе внимание всего ее божественного интеллекта. Она качнулась от гула миллионов сердитых голосов, полных упреков, и темноту вокруг нее заполнили мириады злобных вспышек.

«Теперь вы знаете, что Кайрик и Маек на самом деле убили Лейру, – громыхал Эо. – Но они не сделали ничего того, что противоречило бы их природе. Кайрик – бог Убийства, поэтому ему полагается посягать даже на жизни богов. Маск – бог Интриги, вот он и старается после заметать следы».

Перед глазами Мистры вновь возникла лаборатория мага, а голоса верующих в нее людей зазвучали громче. Звезды померкли, оставив после себя только призрачное воспоминание, которое, однако, никак не стиралось из ее сознания. Эо сказал свое последнее слово, явившееся мрачным предзнаменованием: «ваш долг – противостоять Кайрику, точно так же как в его обязанности входит уничтожить вас в случае вашей неудачи. Таков порядок Равновесия». Мистра поняла, что слова владыки в первую очередь адресованы ей, а не какому-либо другому божеству.

В центре зала Кайрик сложил руки на груди и самодовольно поинтересовался:

– Что-нибудь еще?

Тир сделал шаг к Повелителю Праха, подняв над головой сжатый кулак:

– За этим преступлением должна последовать справедливая расплата.

– Разве ты не слышал Эо? – презрительно процедил Кайрик. – Не было никакого преступления. Лейра умерла, потому что такова была моя воля. – Он вытянул меч и наставил его на бога Справедливости. – Любой из вас может быть следующим. Таково мое предназначение для сохранения Равновесия: вырывать как сорняк слабаков из этого жалкого пантеона.

Повинуясь долгу, вперед вышел Торм и загородил собой бога Справедливости. В руках его появился меч – блестящий серебряный клинок, отточенный так остро, что мог бы разрезать радугу на отдельные цветные полоски. Воин постучал лезвием меча по Сокрушителю Богов и принял боевую стойку.

– С нами справиться тебе будет потруднее, чем с Лейрой.

Услышав лязг оружия, Маек поморщился.

– Сейчас не время, Кайрик, – сказал он, – нельзя же, право, выступать в открытую, когда вокруг тебя столько противников.

– Слова истинного труса, – огрызнулся Торм. – Кстати, тоже можешь попытать сейчас счастья, Маск. С этого дня мы будем особенно осмотрительны, чтобы не попасться на твою удочку, предатель.

Положив на стол перо и пергамент, Огм поднял руки, стараясь развести Кайрика и Торма.

– Лейру уже не вернуть, но почему бы нам не договориться? Отпусти души, несправедливо тобою плененные, и мы…

Кайрик злобно рассмеялся:

– Я поступлю с Гвидионом Быстроходом так, как пожелаю. Может быть, и отпущу, а может быть, обреку на вечную муку. – Он медленно опустил Сокрушителя Богов и спрятал его в ножны. – Но никому из вас не повлиять на его судьбу. До сих пор я иногда позволял вам или вашим посланникам проникать в свое царство. Теперь с этим покончено, С этого момента Город Раздоров закрыт для пантеона.

– Ты спрашивал, что мы можем сделать против тебя, чтобы помешать преступлениям, – заговорила Мистра, и слова были заточены острее, чем меч Торма. – Вот мой ответ… Ты тоже послушай, Маск. Как богиня Магии, я лишаю вас обоих возможности черпать волшебство, обращаясь к магической материи, окружающей мир.

– Что?! – взревел Кайрик. – Ты не можешь лишить меня магии! Я ведь должен отвечать на мольбы своих подданных. А Город Раздоров…

– Меня это не касается, – перебила Мистра. – Твои приспешники могут по-прежнему прибегать к колдовству, и у твоих последователей останутся заклинания, но ты, Кайрик, не сможешь совершить даже простейшее волшебство.

Маск опустил голову, пряча от Мистры сверкающие яростью красные глаза.

– Я действовал, подчиняясь только своей проклятой природе, богиня. Я мало что могу – разве что замыслить какую-то интригу да наводнить весь мир ворами. Что мне сделать, чтобы избежать твоего наказания?

– Отрекись от союза с Кайриком, – не задумываясь ответила Мистра, – поклянись, что не станешь ему ни в чем помогать.

У Повелителя Теней тут же нашелся ответ:

– Разумеется, богиня.

– Трусливый ублюдок, – рассвирепел Кайрик.

Он двинулся было на Маска, но Мистра величественно взмахнула рукой, и путь ему преградила мерцающая стена. Как только бог Смерти ударил в стену, волшебные одежды на нем начали меркнуть, теряя свой блеск, который стекал со складок как вода. Потерянная магия собралась на полу зала небольшой лужицей и тут же исчезла, испарившись, как летний дождь.

Кайрик схватился за голову и закричал в бессильной ярости. Лицо его расплылось, образовав три дюжины разных лиц, – они выкрикивали злобные проклятия, отвечали на вопросы подданных, насылали на жителей Фаэруна ночные кошмары. Оглушенный внезапным отторжением от магии, Повелитель Праха потерял весь контроль над сонмом своих воплощений, и они полезли из него, как молодые побеги, распускающиеся весной на дереве, каждый изрыгал самые злобные проклятия, выражая недовольство.