Текст книги "Седьмая казнь"

– Не знаю. Может, никто. А может, те же люди, которые напали в музее на доктора аль-Мааз.

Джейн не обнаружила видимой опасности и направилась к железной калитке, выходящей на Гардинерс-лейн.

Дерек подтянул на плече ремень сумки и побрел следом, полный решимости уберечь Джейн. Тревога за друзей и коллег из музея только укрепляла эту решимость.

– Ты доверяешь звонившему? – спросил Дерек.

– Я… – Джейн задумалась. – Пожалуй, да. Он предложил идти в людное место. Не похоже на ловушку.

Полностью согласен.

– Опять-таки, – добавила она, – бокал пива мне не помешает. Или два. Нервы успокоить.

Джейн слабо улыбнулась, Дерек ответил тем же.

– Ну, раз это в лечебных целях, тогда я угощаю. Я, как-никак, доктор.

– Доктор археологии. – Она покосилась на него с подозрением.

– Биологической археологии, – поправил Дерек. – Это почти то же самое, что и доктор медицины.

Джейн закатила глаза и помахала рукой.

– Тогда лечите скорее, любезный доктор.

По узкому проулку между домами Джейн с Дереком вышли к заднему двору паба. Через дорогу от главного входа в «Корзину и кошелку», на Милл-стрит, высилась солидная церковь Богоматери; ее окружал парк. Отсюда, со стороны двора, была видна лишь верхняя половина церковной башни. Венчающий ее свинцовый шпиль пламенел в закатных лучах.

Во дворе уже царили сумерки. За столами смутно вырисовывались темные фигуры посетителей. Сквозь распахнутые задние двери долетал гул голосов из паба.

Хорошо знакомые звуки, перемежаемые смехом, приглушили страх Дерека перед неведомой угрозой. Он провел в «Корзине и кошелке» немало вечеров – вместе с отцом Джейн. Порой они с профессором засиживались до самого закрытия. Прийти сюда – все равно что прийти домой.

В церкви через дорогу пела женщина. Ее голос напомнил Дереку о том, что сегодня – заключительный вечер музыкального фестиваля. Потому-то в пабе и яблоку негде упасть.

Впрочем, нам это сейчас на руку.

Джейн с Дереком приободрились, миновали проулок и через калитку в частоколе шагнули на задний двор паба. Благополучно дошли до дверей – никто их не тронул, никто не пристал, – сели возле барной стойки и заказали две пинты «Гиннесса». Кое-кто из посетителей узнал Джейн и начал выражать ей соболезнования. История о необъяснимом возвращении профессора Маккейба и о его смерти облетела все крупные газеты и наверняка стала главной темой местных сплетен.

Джейн, ссутулившись, прихлебывала пиво. Она явно чувствовала себя неуютно – из-за всеобщего внимания, из-за постоянных напоминаний об утрате. Не желая быть невежливой, бедняжка сидела с натянутой улыбкой, слушала воспоминания об отце и деревянно кивала. В конце концов Дерек подвинул стул к ней ближе и загородил собой от остальных.

Он регулярно посматривал на главный вход в заведение, настороженно оценивал каждого входящего – из-за фестиваля в паб заглядывало много чужаков. Однако прошло сорок пять минут, и Дерек начал подозревать, что звонивший то ли ошибся, то ли преувеличил опасность. Все было спокойно.

Вдруг в паб через главный вход влетел какой-то человек и с безумным видом завопил, указывая на улицу:

– Пожар!

Через мгновенье люди, сидевшие на заднем дворе, вбежали внутрь, крича то же самое. Посетители «Корзины и кошелки» всем скопом повалили на Милл-стрит. Джейн с Дереком – тоже. Взволнованная толпа толкалась и тянула; их увлекло в разные стороны.

– Джейн! – громко позвал Дерек.

Уже совсем стемнело и заметно похолодало. Он топтался посреди черной улицы, вертя головой. Небо впереди лизали языки пламени, там клубился густой черный дым.

Неужели это?..

Наконец Дерек заметил Джейн – та стояла спиной к нему. Он локтями проложил себе дорогу и обнял девушку. Лицо у нее было отрешенным до жути. Она тоже осознала, где находится источник пожара.

– Наш дом, – пробормотала Джейн.

Дерек прижал ее покрепче.

– Его подожгли.

Рэнкин осматривался, с подозрением глядя на каждого. Пламя взмывало все выше, отблески зловеще плясали вокруг, по лицам в толпе. Над деревней выли сирены пожарных машин, отчего становилось еще страшней, еще тревожней.

– Нужно уходить. – Дерек потянул Джейн за собой.

Кто-то поджег дом, задумав уничтожить результаты исследований профессора. Сумка на плече вдруг показалась Дереку очень тяжелой. Ее содержимое приобретало теперь невероятную важность, однако Рэнкина сейчас заботило не оно. Если враги хотели погубить все связанное с профессором Маккейбом, то у них оставалась еще одна цель.

Его дочь.

Дерек развернул Джейн спиной к огню.

– Нужно…

Неожиданно его дернули за плечо и отшвырнули в сторону. Захваченный врасплох, он отлетел на несколько шагов. Над Джейн навис какой-то верзила, настоящее порождение ада: зверское лицо, огромная туша.

Дерек не отступил. Готовый защищать Джейн, он ринулся на противника, но нарвался на каменный кулак. Голова Рэнкина мотнулась назад. Хрустнула кость, вспыхнула боль, из глаз посыпали искры.

Он рухнул на землю.

Сквозь туман в голове Дерек смотрел, как Джейн тащат прочь.

Нет…

Глава 4

30 мая, 15 часов 54 минуты по восточному летнему времени

Вашингтон, округ Колумбия

Кэтрин Брайант еще никогда не видела босса таким расстроенным. Ее кабинет выходил на центр связи в подземной штаб-квартире «Сигмы». Кэт через окно наблюдала за тем, как директор Кроу расхаживает по соседней полукруглой комнате, а со стен глазеют станции цифровой связи и компьютерные мониторы – словно посмеиваются над его бессилием.

– Он скоро дыру протрет на нижний этаж, – заметил муж Кэт. – Ты бы ему валиума в кофе подсыпала, что ли.

– Вот ты шутишь, Монк, но может дойти и до этого.

Кэт почесала маленький шрам на подбородке. Движение было непроизвольным, вроде нервного тика, – оно выдавало ее собственное желание действовать, а не просто переводить звонки да отслеживать болтовню мировых разведслужб. Однако она, второй человек в отряде после директора, знала свое место. Ее завербовали в «Сигму» из военно-морской разведки; как разведчику-аналитику, Кэт почти не было равных в мире.

– Есть новости из Каира? – спросил Монк.

– Только мрачные.

Она посмотрела на мужа. Монк Коккалис был на несколько дюймов ниже ее, а внешностью и комплекцией напоминал бульдога. Словно для соответствия имиджу, Монк брил голову налысо и не исправлял кривой нос – результат давнего перелома. Три часа назад, когда грянула катастрофа, Коккалис потел в здешнем тренажерном зале, поэтому до сих пор был в кроссовках, спортивных штанах и камуфляжной футболке с эмблемой «Зеленых беретов» на груди – две скрещенные стрелы и кинжал. Глядя на Монка, никто не усомнился бы в его спецназовском прошлом. Однако многие недооценивали редкостный ум, кроющийся за внешностью боксера.

В «Сигме» знания Монка в области медицины и биотехнологии высоко ценили. В УППОНИР – тоже. Впрочем, для этих организаций Монк был еще и штатным подопытным кроликом. Во время одной из прошлых операций он потерял кисть, и с тех пор на нем опробовали уже целый ряд протезов – их совершенствовали по мере развития технологий. Нынешняя рука связывалась с нейронным имплантатом, что позволяло Монку отлично управлять пальцами.

– Что значит «мрачные», Кэт? – Он возился с креплением протеза на запястье, еще не успев привыкнуть к новой «игрушке».

– В Каире полный хаос.

– А карантин?

Кэт фыркнула:

– Медицинская инфраструктура Каира, мягко говоря, старая. Состояние аварийных служб ненамного лучше. Во время эпидемии от них толку мало. Все равно что тушить пожар из водяного пистолета.

– В Великобритании зараженные есть?

– Пока…

На мониторе выскочила сводка ЦКЗ – Центра контроля заболеваемости, – отмеченная красным флажком. Кэт бегло просмотрела данные.

– Плохие новости? – Монк заметил, как она напряглась.

– Плохие. У нескольких сотрудников каирского и лондонского аэропортов подскочила температура. – Кэт перевела взгляд на мужа. – В том числе и у бортпроводника «Бритиш эруэйз».

– Похоже, кот все-таки вырвался из мешка.

– Отчет предварительный. Пока рано утверждать, та ли это болезнь, которая поразила работников египетского морга. Однако сидеть сложа руки нельзя. Я начну мобилизовывать многопрофильные лечебные учреждения – и у нас, и за границей.

Кэт покачала головой. В случае масштабных организационных действий все обычно упиралось в бюрократические проволочки. Она не сразу заметила, что ее пальцы вновь скребут шрам на подбородке.

За окном в очередной раз мелькнул Пейнтер. Кэт понимала – он хотел бы быть в Лондоне, а не отсиживаться здесь. Штаб-квартира «Сигмы» занимала старые бомбоубежища времен Второй мировой, под Смитсоновским институтом. Такое расположение обеспечивало «Сигме» удобный доступ как в кулуары власти, так и в лучшие научные центры и лаборатории страны. Однако сейчас Пейнтера это не радовало. Он мечтал выйти в «поле» и возглавить поиски напавших на Британский музей.

Из старого досье Кэт знала, что директора и Сафию аль-Мааз связывает общее прошлое. Эта женщина была дорога Пейнтеру. Словно уловив мысли Кэт, он вновь включил видео, снятое во время разговора с доктором аль-Мааз. Кэт просмотрела ролик уже четыре раза.

В кабинет Сафии ворвался человек в маске, выстрелил в хранительницу музея из ружья-транквилизатора – вонзил ей в грудь два оперенных дротика, – затем пустил в экран пулю из обычного пистолета; из него же преступник убил двух сотрудников музея, в том числе мелькнувшую на видео молодую женщину, младшего хранителя.

Когда подоспела помощь, Сафии в кабинете не было.

Пейнтер остановил запись и уставился на последний кадр: доктор аль-Мааз тянет руку к экрану.

– Если б ее хотели убить, то убили бы, – пробурчал Монк. – Похитителям от нее явно что-то нужно.

– А что с ней сделают потом? – возразила Кэт.

– Хорошо бы нам успеть раньше, – помрачнел Коккалис.

Кэт глянула на часы на мониторе.

– Куда подевался Грей? У вас через тридцать пять минут самолет в Лондон.

Монк пожал плечами.

– Он в больнице, с отцом и братом. Обещал подъехать прямо на аэродром.

– Как отец Грея?

– Не очень. – Монк провел рукой-протезом по бритой макушке. – Но главная проблема не в отце, а в брате.

16 часов 14 минут

Не одно, так другое…

Коммандер Грейсон Пирс сидел у постели отца. Они только что вернулись в дом престарелых из больницы «Холи кросс» после медицинского обследования. Даже простая поездка в машине «Скорой помощи» далась старику тяжело.

Грей наблюдал, как сиделка подтыкает простыни вокруг отца, и силился разглядеть в нем того жесткого техасского нефтяника, который некогда тиранил семью. Человек суровый и грубый, он бурно отстаивал свою независимость – даже после аварии на буровой, когда ему отсекло ногу по колено. Раньше Грей с отцом часто сталкивались лбами, оба слишком упрямые для уступок, слишком гордые. Эти-то баталии и занесли Грея далеко от дома – сперва в армию, потом в десантники и, наконец, в «Сигму».

Пирс рассматривал морщины, избороздившие старческое лицо, подмечал землистый цвет кожи, ввалившиеся глаза. Сиделка начала взбивать подушку, отец глубоко вдохнул, грудь высоко поднялась… Обычно это предвещало тираду ругательств. Бегают тут вокруг него, понимаешь! С Джексоном Пирсом нечего цацкаться, он вам не такой!.. Однако грудь покорно опала – на возражения просто не осталось сил.

Грей решил прогнать сиделку сам:

– Достаточно. Отец не любит, чтобы над ним тряслись.

Девушка отошла.

– Мне еще нужно промыть центральный катетер, – сообщила она Грею.

– Давайте через пару минут? – Он бросил взгляд на часы.

Только пара минут у меня и осталась.

Нужно бежать, его ждали на аэродроме. Грей покосился на двери.

Где же Кенни?

Наверное, по дороге из больницы брат где-нибудь завис. Решил посмаковать последние минуты свободы. Раз Грей улетал, то дежурство переходило к Кенни. Па-дежурство – так они звали между собой эту обязанность. Со временем она становилась все тяжелей для обоих братьев.

Грей нетерпеливо осмотрел палату. Лучше всего к ней подходило определение «спартанская», да и то с большой натяжкой. Платяной шкаф, разделительная занавеска на потолочных роликах, тумба на колесиках – вот и вся обстановка. Эта комната станет для отца домом на ближайшие шесть недель.

Месяц назад отец поскользнулся, упал и глубоко распорол культю ноги. Старика отвезли в травматологию, наложили швы. Все уже вроде было в порядке, вот только откуда-то вдруг взялась устойчивая субфебрильная температура. Поставили диагноз – вторичная костная инфекция и легкий сепсис, довольно распространенное осложнение у пожилых пациентов. Еще одна операция, стационарное лечение – и отца направили сюда, на шестинедельный курс внутривенной антибиотикотерапии.

Грей виновато вздохнул:

Может, оно и к лучшему. Здесь, по крайней мере, ему обеспечат круглосуточный уход, пока меня не будет.

Кенни даже в лучшие времена был не самой ответственной сиделкой.

– Я готов уйти, – проскрипел старческий голос из кровати.

– Пока нужно побыть здесь, пап, – сказал Грей. – Предписание врача.

В последнее время отец воспринимал действительность смутно. То, что начиналось как приступы забывчивости – потеря ключей, повторение одних и тех же вопросов, путаница между «право» и «лево», – в конечном итоге привело к диагнозу «болезнь Альцгеймера». Еще один удар для человека, который отчаянно цеплялся за независимость. В прошлом году Грей попробовал – на свой страх и риск – экспериментальное лечение: выкрал из лаборатории лекарство, сулившее надежду при дегенеративных нейропатиях, и оно вдруг сработало. Целый ряд позитронно-эмиссионных томографий подтвердил отсутствие новых амилоидных бляшек в мозге. Болезнь перестала прогрессировать.

Однако повернуть процесс вспять волшебное лекарство, увы, не смогло. И это оказалось палкой о двух концах. Отец мыслил относительно ясно, был контактен, но так и не стал собой прежним. Болезнь разрушила его личность. Пирс-старший застрял где-то посередине, заблудился в вечном тумане.

– Я хочу к Гарриет, – вновь произнес отец, уже настойчивей.

Грей тяжело вздохнул. Мама погибла несколько лет назад. Он не раз рассказывал об этой трагедии отцу, и тот явно понимал – в определенной степени. Отец часто горевал по маме или вспоминал вслух какие-нибудь забавные истории с ней. Грей дорожил такими минутами. Однако, когда Пирс-старший уставал или нервничал – как сейчас, – он терял представление о времени.

Грей погладил отца по руке. Позволить ему и дальше заблуждаться? Или вновь поведать горькую правду? Грей взглянул в голубые глаза старика – такие же голубые, как у него самого, – и вздрогнул. Они светились умом, как раньше.

– Пап?..

– Я готов уйти, сын, – отчетливо повторил отец. – Я… я очень скучаю по Гарриет. Я хочу к ней.

Грей примерз к полу, утратив дар речи. Отец вечно воевал с миром, во всем усматривал неуважение к себе и злился, злился – даже на собственного упрямца-сына. Откуда вдруг такое смирение? Оно совсем не вязалось с образом того жесткого человека, который растил Грея.

Не успел он ответить, как в палату вихрем влетел Кенни. Семейное сходство братьев было налицо. Одинаковый рост, одинаковые густые темные волосы, одинаково цветущий вид, свойственный уроженцам Уэльса. Только программист Кенни, в отличие от стройного коммандера Грея, отрастил себе внушительный пивной живот – спасибо сидячей работе и частым ночным попойкам.

– Вот, журналов отцу прикупил. – Кенни помахал пакетами из «Севен-илевен». – «Спортс-иллюстрейтед», «Гольф-дайджест». И перекус привез. Чипсы и конфетки.

Он подтащил к кровати стул и упал на него. Дышал Кенни тяжело, будто после марафона. Грей уловил явственный аромат виски. Младший братец явно прикупил не только то, что перечислил.

– Можешь идти, теперь моя очередь. Я присмотрю за отцом. – В голосе Кенни прозвучал легкий упрек. – Должен же кто-то о нем заботиться, верно?

Грей скрипнул зубами. Кенни знал, что он работает на правительство, но без подробностей о «Сигме». Если честно, Кенни вообще не очень-то интересовался старшим братом.

Как только Грей встал, отец одарил его суровым взглядом и едва заметно покачал головой. Послание было ясно. Старик не хотел, чтобы Грей упоминал об их разговоре. Видимо, трогательное признание предназначалось исключительно для ушей старшего сына.

Ладно, одной тайной больше.

Он склонился над кроватью, обнял старика на прощание. Почувствовал себя неловко: и потому, что отец полулежал, и потому, что публичные нежности были между ними редки.

Пирс-старший высвободил руку, похлопал сына по спине.

– Задай там перцу. – Так уж вышло, что отец знал правду о работе Грея.

– А как же. Навещу тебя, когда вернусь.

Он встал. Внутри словно что-то щелкнуло, начался мысленный настрой на предстоящую операцию. Годы в десанте научили Грея мгновенно переходить от отдыха к делу: падать с койки при свисте подлетающей бомбы, нырять в укрытие при щелчке снайперского выстрела…

Когда солдату приходит время действовать, он действует.

Вот и сейчас время пришло.

Уже в дверях Грея остановил голос отца – на удивление сильный, словно голос прежнего Джексона Пирса.

– Дай мне слово.

– Какое? – Грей оглянулся, наморщив лоб.

Отец заморгал. Привстал на локте – но даже это усилие было для старика слишком тяжелым: он задрожал и рухнул назад в подушки. На лице проступила знакомая растерянность.

– Па? – позвал Грей.

Слабым взмахом руки его отпустили.

– Слушай, Грей, если уходишь, то уходи, – подлил масла в огонь Кенни. – Дай отцу отдохнуть. Кончай тянуть кота за хвост.

Грей стиснул кулаки, завертел головой – куда бы ударить?! Передумал и молча вылетел из палаты. На улице он глубоко задышал и поспешил к своему мотоциклу, «Ямахе V-макс». Взгромоздился на железного коня, натянул шлем и завел двигатель. Тот гортанно рыкнул.

Грей позволил мотору порычать всласть, выплеснуть бессильную злобу хозяина. От грохота завибрировала каждая клеточка, и Грей рванул с места. Резко вывернул со стоянки на улицу, низко положил мотоцикл, затем выровнял и дал газу.

Однако последние слова отца летели следом.

Дай мне слово.

Что это значит? Грея грызло чувство вины – и за то, что уезжал, и за то, что радовался отъезду. Пирс уйму времени посвятил метаморфозам отцовского здоровья. Он так долго сражался с бесплотными демонами, что сейчас мечтал о сражении настоящем – с противником, которого можно ухватить руками.

Грей позвонил в штаб-квартиру «Сигмы» и доложил Кэт:

– Я в пути. Прибуду на аэродром через пятнадцать минут.

– Монк тебя встретит, – раздался ее голос в шлеме. – Полное досье по операции ждет в самолете.

Директор уже обрисовал Грею ключевые моменты. Пейнтер был заинтересован в этом деле лично, поэтому попросил Пирса возглавить операцию в Лондоне.

– Как там обстановка? – поинтересовался Грей.

– Музей оцеплен. К сожалению, камеры наблюдения не засняли налетчиков. Сейчас полиция прочесывает близлежащий район в поисках свидетелей.

– А вторая потенциальная жертва?

– Джейн Маккейб? Оттуда пока ничего не слышно.

Он прибавил скорость. Похоже, ситуация обостряется с каждым часом. А Грей с Монком прилетят в Нортхолт, на авиабазу Королевских военно-воздушных сил в западном районе Лондона, лишь на рассвете.

Из-за такого промедления Пейнтер Кроу уже задействовал в Англии двух оперативников «Сигмы», которые оказались ближе к месту: один участвовал в конференции в германском Лейпциге, другой был в Марракеше – изучал черный рынок краденого ближневосточного антиквариата.

Они составляли странную парочку, но необходимость часто плодила неожиданные союзы.

Впереди показался поворот на частный аэродром. Грей прибавил газу и помчал ко въезду, думая об этих двух оперативниках.

Да поможет Бог тому, кто встанет у них на пути.

Если они, конечно, сначала не убьют друг друга.

Глава 5

30 мая, 21 час 22 минуты по британскому летнему времени

Ашвелл, Хартфордшир, Англия

Неужели он такой идиот?..

Сейхан схватила Джо Ковальски за запястье и ткнула ногтем в болевую точку у основания большого пальца. Здоровяк взвыл, но наконец-то выпустил руку Джейн Маккейб.

Та отпрянула. Не дав ей сбежать, Сейхан перегородила девушке путь.

– Мисс Маккейб, простите. – Она вскинула руки, словно сдаваясь. – Мы не хотели вас напугать.

Джейн, разинув рот, смотрела на обидчиков. Никто из толпы вокруг даже не заметил короткой стычки. Неудивительно – внимание людей было приковано к языкам пламени, лижущим темное небо.

Под звук сирен Сейхан пояснила:

– Нас прислал Пейнтер Кроу. Мы должны доставить вас в безопасное место.

Джейн потерла синяк у локтя. Судя по ее испуганному виду, заверения Сейхан не очень-то помогли. Джейн перевела взгляд на Ковальски. Тот выглядел качком, переевшим стероидов. Росту в нем было куда больше шести футов, а мускулистое телосложение не скрывал даже кожаный черный плащ до колен. Мало того, лицо громилы представляло собой зверскую мешанину из шрамов, кустистых бровей и толстых губ – все это группировалось вокруг расплющенного носа и опиралось на квадратный подбородок.

Ковальски сделал сконфуженное лицо.

– Виноват. – Он помахал рукой размером с боксерскую перчатку. – Я увидел вас посреди улицы. Подумал, на вас какой-то парень напасть хочет.

– Дерек… – Джейн оглянулась.

Словно услышав, к ним сквозь толпу протолкался высокий нескладный мужчина. Из разбитого носа у него стекали две одинаковые струйки крови. Глаза уже начали заплывать. Мужчина кинулся к Джейн, явно настроенный ее защищать.

Сейхан подпустила его. Она узнала доктора Дерека Рэнкина – по фотографии в оперативной сводке. А вот Ковальски пару минут назад не соизволил напрячь память и очертя голову кинулся в бой.

Дерек посмотрел на Джо, готовый вновь сразиться со здоровяком, но сперва гнусаво спросил у Джейн:

– Ты цела?

Она кивнула.

– Произошло недоразумение. – Сейхан шагнула вперед.

Только тут археолог ее заметил. И застыл. Она привыкла к подобной реакции. Сейхан была полукровкой, в ней смешались азиатская и европейская кровь. Длинные темные волосы, желтовато-коричневый оттенок кожи, высокие скулы, изумрудно-зеленые глаза – Сейхан выглядела эффектно и необычно. В прошлом она не раз пользовалась своей внешностью для обольщения жертв. Тогда Сейхан еще работала наемницей Гильдии – террористической организации, которую уничтожила «Сигма». Стройная и мускулистая, сегодня Сейхан оделась благопристойно: черные джинсы, кожаные ботинки и свободный джинсовый пиджак поверх темно-красной блузки.

– Вв… вы кто такие? – Дерек переводил глаза с Сейхан на Ковальски.

– Их прислал тот, кто мне звонил, – ответила Джейн.

– Несмотря на нашу внешность, мы вам поможем, – заверила Сейхан.

В доказательство она протянула Джейн фотографию, присланную Пейнтером Кроу. Девушка поднесла снимок поближе к фонарю, Дерек заглянул ей через плечо. Фотография запечатлела Кроу с Сафией аль-Мааз. Оба были моложе, оба улыбались в объектив на фоне оманской пустыни и большого озера, сверкавшего в лунном свете.

– Это наш босс, – пояснила Сейхан. – Несколько лет назад он помог доктору аль-Мааз.

Дерек поднял голову.

– Я видел фото этого парня у Сафии в кабинете. Она рассказывала мне историю их знакомства… Отредактированную версию, надо полагать. – Подозрительность в его глазах постепенно таяла.

– И что, мы им поверим? – спросила у него Джейн.

Рэнкин кивнул в сторону пожара.

– По-моему, выбор у нас невелик. – Дерек опасливо потрогал свой нос и зло глянул на Ковальски. – К вашему сведению, в следующий раз хватит и простого «здрасьте».

Джейн сердито скрестила руки и поджала губы. Она, в отличие от археолога, не желала прощать и забывать.

– Я не стану…

Сейхан резко толкнула Джейн в сторону. Какофонию сирен разорвал громкий выстрел. Сейхан всегда была начеку – инстинкт выживания выработался у нее за годы, проведенные на неприветливых улицах Бангкока и Пномпеня. Она заметила смутную фигуру, вскинувшую руку, и среагировала на угрозу машинально, еще до того, как в этой руке блеснуло оружие.

Джейн оступилась, но Сейхан обхватила ее за талию и помогла устоять.

– Пригнитесь, – скомандовала она и, крутнувшись, выхватила из наплечной кобуры под пиджаком пистолет «ЗИГ-Зауэр». Направила его на противника, однако при звуке выстрела люди вокруг бросились врассыпную, и убийца растаял в толпе.

Ковальски толкнул Дерека вниз и прикрыл его своей тушей, одновременно вытаскивая из-под плаща оружие. Внешне оно походило на дробовик, но дробовиком не было. «Пьезер», новая разработка УППОНИР, заряжался от аккумуляторов и стрелял патронами двенадцатого калибра, содержащими пьезоэлектрические кристаллы. При выстреле патрон высвобождал целый поток таких кристаллов; напряжение каждого было эквивалентно напряжению электрошокера-тазера. Оружие нелетального действия имело диапазон около пятидесяти шагов и отлично подходило для сдерживания толпы.

Однако Ковальски – удивительно! – проявил благоразумие и стрелять не стал.

Отлично… нам только всеобщей паники на улице не хватало…

Сейхан потянула Джейн подальше от последней позиции стрелка и позвала здоровяка с Дереком. Их влекло все дальше и дальше от машины. Несколько минут назад Сейхан с Ковальски подъехали к деревушке и увидели в небе пламя. Пришлось остановить машину и прокладывать себе путь к «Корзине и кошелке» сквозь толпу зевак.

– Куда мы? – спросил Дерек.

– Куда-нибудь в укрытие. – Сейхан завертела головой. – Здесь мы как на ладони.

– Сегодня Хоральный вечер. – Джейн указала на каменную ограду: за ней у открытых дверей старинной церкви топталась группа в белых рясах.

Сейхан недоуменно свела брови.

– Значит, там полно народу, – пояснил Дерек.

Годится.

Она повела их ко входу, пряча пистолет в кобуру и обдумывая план побега от неведомых охотников.

– Из церкви есть другой выход?

– Да, в северной стене, – ответила запыхавшаяся Джейн. – Он ведет на кладбище за церковью.

– Ночью на кладбище, – хмыкнул Ковальски. – Там нас и закопать можно, никуда тащить не надо. Удобненько.

Не обратив на него внимания, Сейхан быстро повела всех на церковный двор.

– А за кладбищем что? – спросила она у Джейн.

– Лесопарк: топи с ключами, которые питают реку Кам. – Джейн махнула рукой. – А за топями, примерно в четверти мили, – шоссе Стейшн-роуд, где можно остановить машину. Попросим подбросить нас на железнодорожный вокзал – там пару минут езды.

Сейхан кивнула.

План неплох.

– Следующий поезд на лондонский Кингс-Кросс отправляется меньше чем через час, – сообщил Дерек, глянув на часы.

Совсем хорошо.

– Надо успеть. – Сейхан ускорила шаг.

У южного крыльца громко разговаривали хористы в рясах, обеспокоенные и радостные одновременно. Их заливал свет, падающий из открытых дверей. Из церкви плыл могучий голос орга́на – музыканты готовились к сегодняшнему торжеству. Все наверняка гадали, состоится ли оно. Ведь никакой хор не сможет соперничать с воем пожарных сирен.

У крыльца Сейхан жестом поторопила спутников. Они миновали толпу и через кованые двери вошли в церковь. Оперативница настороженно изучала обстановку. Слева был арочный вход в башню. Справа тянулся неф, переходивший в широкий алтарь. Свечи в глубине алтаря освещали фигуру Христа, заключенную в железный крест. В той стороне топталось много людей – в основном у хоров и возле органа.

Не обнаружив опасности, Сейхан перешла к делу. В противоположной стене было несколько одинаковых старинных дверей. Они стояли открытыми, за ними царила темнота.

Северный выход.

– Нам туда, – подтвердила Джейн.

Сейхан шагнула вперед, но ее внимание привлекла суматоха сзади. Толпа на улице сердито закричала, ее тут же заглушило глухое рычание двигателя. Четверо беглецов быстро разделились, отскочив по разные стороны от входа. В дверном проеме с грохотом вырос темный силуэт – мотоцикл с двумя людьми в шлемах. Пассажир держал пистолет, используя в качестве упора сутулые плечи водителя.

Мотоцикл запрыгнул на длинное крыльцо. Сейхан указала на вход в башню, за которым начиналась винтовая лестница.

– Ковальски, веди их туда. Наверх.

Он кивнул. Уже на ходу оглянулся и бросил:

– А ты?..

Сейхан повернула в другую сторону и нырнула головой вперед к ближайшей скамье. В полете сгруппировалась, упала на плечо, с перекатом вскочила на ноги и, под прикрытием толстой деревянной скамьи, направила пистолет на мотоцикл. Тот уже влетел в церковь. Рык двигателя гулко прокатился по нефу дьявольским песнопением. Водитель резко затормозил, оставив на каменном полу черные следы шин.

Неужели заметил?

Он спрыгнул на землю – явно решил преследовать добычу пешком. Сейхан навела пистолет на нижнюю часть шлема и нажала курок. Резкий выстрел заглушил грохот двигателя. Спину пассажира выгнуло дугой, из горла хлынула кровь. Он тяжело упал, шлем звонко стукнул о камень.

Не успела Сейхан взять на прицел водителя, как тот развернулся на сиденье, выхватил из кобуры на колене автомат и выпустил бешеную очередь в направлении Сейхан. Она нырнула вниз. Пули вгрызлись в старую древесину, в стороны полетели щепки. Сейхан из-под скамьи увидела, как водитель спрыгнул с мотоцикла и под его прикрытием стал отступать.

Сейхан выстрелила, метя в ноги противника, но тот благополучно скрылся. Она процедила ругательство, хотя и отдала должное его ловкости.

Хорош… Слишком хорош для любителя.

Опасаясь худшего, Сейхан выскользнула из укрытия и, держа под прицелом вход в башню, осторожно пошла вперед. С улицы вдруг принесло новое песнопение.

Нестройное завывание двигателей. Все громче, громче.

Сейхан обернулась. По церковному двору мчали темные тени.

Подмога прибыла. Вот только не ко мне…

Сейхан глянула на винтовую лестницу. Представила убийцу – как он крадется наверх, мечтая прикончить жертву. Нет, своим в башне Сейхан сейчас помочь не могла. Ей предстояло держать оборону здесь.

В ожидании атаки противника она вознесла молчаливую молитву.

Ковальски, не натвори глупостей.

21 час 44 минуты

Внизу стреляли. Джейн шагала вверх по винтовой лестнице и, чтобы утихомирить панику, вела рукой по стенам. Их надежная твердость успокаивала нервы. Колокольню построили из местного известняка. За несколько веков дожди иссекли-источили фасад, но башня все равно держалась. Джейн черпала в этом силы.

Ее пальцы ощущали средневековые надписи, вырезанные в мягком камне. Они напоминали о стойких людях, давным-давно живших в этих местах, – людях, которые не падали духом даже во время эпидемий, войн и голода.

Я тоже должна быть крепкой.

Пальцы пробежали по очередной надписи; вспомнился отец, походы с ним сюда в детстве. Джейн не позволит ночным убийцам стереть папины следы – ни огнем, ни пулями. Она будет сражаться до последнего вздоха.

Не только ради отца, но и ради Рори.

Если он жив, я не успокоюсь, пока не отыщу его.

Джейн прибавила шагу.

Дерек шел впереди, здоровяк-американец по имени Ковальски – сзади.