Текст книги "Любовь и ненависть – Фавн"

– Я больше так не буду, – попросила прощения Сашенька.

– Мамочка, мы завтра дошьем платье, а сейчас я тоже стану помогать Олежке с обедом, – проговорила Настенька, которая была очень тихой и трудолюбивой девочкой. – После обеда я помогу тебе и со стиркой.

– А я развешу белье, – добавил Олег.

– Какие у меня замечательные помощники, – воскликнула Мария.

– Мамочка, ты у нас одна, а нас вон сколько, и тебе трудно, – проговорил Олег, неся кастрюлю с супом. Он поставил ее на подставку. Олег помог унести швейную машинку, которую подарил Акиндин Назарович Марии, и все сели обедать.

Вот в такой радостной обстановке жил Олег Званцов.

Вечером пришли с работы Иван и Акиндин Назарович. Акиндин Назарович покачал головой.

– Машенька, солнышко, сколько раз я тебе говорил не вешать белье. Это очень опасно для тебя, – с укором проговорил он, видя веревки с бельем на дворе около дома.

– Это все Олежка сам повесил. Он такой помощник, что диву даешься. Сегодня сам мне помог накормить девочек и учил их накрывать на стол и мыть посуду. Ужин тоже Олежка помог приготовить. Вон как почистил картофель и сам его зажарил!

– Я рад, что он у нас такой самостоятельный. В жизни пригодится. Прости, что накинулся на тебя. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится, моя Машенька.

– Ничего страшного, Акиндин. Все хорошо, и не стоит так волноваться за меня.

– Нет, стоит, и сама это знаешь. Ты мое сокровище. Я люблю тебя, – прошептал он на ухо Марии, которая его сильно любила. – Так-так, что же Олежек приготовил? А где ребята?

– Олег после ужина пошел с Пашкой Пеговым на рыбалку, а девочки играют в комнате.

– Замечательно. Иван, иди ужинать, – крикнул Акиндин своему сыну, который пошел переодеваться в свою комнату.

Дом был большой и просторный с двумя этажами.

Иван вышел из комнаты и уселся за стол. Он был грустный, и весь его вид выражал страдания. Его одолевала болезнь, и он часто находился в лесу, когда чувствовал приближение припадка. Сегодня он убежал в лес и там прятался от всех, скрывая свою болезнь от всех. Мария увидела бледность на лице Ивана и подошла к нему. Она погладила его по голове и сказала:

– Ванечка, опять было плохо, да?

– А ты откуда знаешь?

– Вид у тебя больной и измученный. После ужина тебе надо лечь в кровать и лежать до утра, а я заварю тебе травки.

– Ладно, лечи, – проговорил Иван, обрадованный таким вниманием. Мария была очень заботливой хозяйкой и часто поила Ивана всякими травами. Она видела, как Иван страдает, и старалась окружить его вниманием и заботой. Акиндин вышел из комнаты и присоединился к сыну. Он заметил, что Ивану плохо, и решил сегодня не трогать его.

– Да, Олежек молодец, такую картошку приготовить, а мясо просто великолепное.

– Мы так старались для вас, – сказала Мария, и вдруг послышались голоса.

– Деда пришел, наш деда, – проговорила Сашенька, открывая дверь. Она выбежала и бросилась в объятья к Акиндину, а следом и Настенька. Девочки облепили его со всех сторон.

– Дедушка, я так скучала по тебе, – сказала Настенька, забираясь к нему на руки. Настенька поцеловала его в щеку, и Акиндин улыбнулся во весь рот.

– Я тоже скучала, это мой деда, – проговорила Сашенька.

– Нет, мой, – ответила Настенька.

– Он мой, – топнула ножкой Сашенька.

– Девочки, он ваш общий дедушка, – стала объяснять Мария девочкам, которые начали ссориться из-за Акиндина, – оставьте его в покое и дайте ему поесть, если вы его любите.

– Мамочка, а кого дедушка больше любит? – спросила Настенька.

– Спросите у него, – ответила Мария.

– Дедушка, а какого ты больше всех любишь? – снова спросила Настенька.

– Девочки, не ссорьтесь. Я вас всех люблю, но больше всего я люблю вашу матушку. Она самая лучшая.

– Почему? – обиженно произнесла Сашенька.

– Потому что она не задает глупых вопросов. Она никогда не устраивает ссор и самая замечательная женщина во всем мире. А вы постоянно ругаетесь, и это мне не нравится. В нашей семье должен быть мир. Запомните, мои милый девчушки, я вас всех люблю, а также внучка Олежку и сына Ванечку. Вы для меня всё, понятно? А сейчас я бы хотел поужинать.

Настенька и Саша слезли с его колен. Акиндин всех поцеловал и отпустил. Девочки посмотрели на него с уважением и пошли играть в свою комнату. Иван закончил есть и отправился к себе.

– Ванечка, я принесу тебе травки, ложись в кровать и больше не вставай, – сказала Мария ему в след. Он помахал ей рукой и скрылся.

– Пойди ко мне, Машенька, – сказал Акиндин.

Она подошла к нему, радостно улыбаясь.

– Мой маленький бутончик счастья. Спасибо тебе, лапонька, за то, что взвалила на свои хрупкие плечи заботу о таком большом семействе, как наша, – проговорил он, усаживая Марию к себе на колени. Он гладил ее по голове. Он не мог наглядеться на нее. – Ты самая красивая, самая желанная, сама любимая, которая подарила мне таких прекрасных детей.

– Акиндин, дети могут увидеть. Я сегодня приду к тебе снова ночью, – проговорила Мария, вставая и направляясь на кухню готовить травы для Вани.

– Я мечтаю, чтобы это скоро кончилось. Я постоянно думаю о тебе и рад, что ты единственная моя женщина. Машенька, я тебя буду ждать и люблю тебя до безумия.

– Я тоже, но все-таки мы должны быть очень осторожными.

– Согласен с тобой, мое солнышко, а ужин сегодня – просто объедение. Надо Олежке сказать об этом.

А Олег тем временем сидел с удочкой на реке и с удовольствием наблюдал за поплавком. Они сидели вдвоём с Павлом и вспоминали Петра Черникова. Ребята очень жалели, что его нет с ними. Он пропал как-то странно. Пошел за елкой в лес зимой и не вернулся. Его искали даже весной, но следов так и не нашли. Это было очень странно.

Вдруг раздался треск кустов, и ребята обернулись. На небольшом холмике стоял Андрюшка, и он смотрел, как ребята удят рыбу.

– А, Андрюшка, – воскликнул Пашка.

– Вы рыбу ловите? – спросил он, спускаясь со склона.

– Да, а ты что, удочку не принес? – поинтересовался Пашка.

– Просто гулял и решил подойти к реке, а тут вы сидите. Олег, ты не хочешь говорить со мной? – задал вопрос Андрей.

– Нет, просто не хочу упустить рыбу. Хочешь, присоединяйся к нам, – ответил Олег, продолжая свое дело.

Андрей наблюдал за ребятами, которые уже наловили целые ведра рыбы. Пашка развел костер и стал жарить рыбу. Как уплетал Андрей только что пожаренную на костре рыбу! Олег поделился с ним своей рыбой, как и Павел. Он не испытывал к нему никаких чувств, но виду не показал. Этому его учил дед Акиндин Назарович. Он учил внука искусству владеть собой. Как эта школа жизни помогла Олежке в будущей жизни! Ребята прекрасно провели весь вечер на речке, а Андрей впервые сказал Олегу:

– Олежка, как плохо без тебя в школе, может, вернешься?

– Нет, я не могу. В новой школе очень сильные учителя по математике, физике и химии. Да и в классе у меня появилось много друзей. Этот год будет особенным. Нужно хорошо сдать экзамены и поступить в девятый класс.

– Вот бы ты был в школе и помог мне с экзаменами, – вздохнул Андрей.

– Ты сам виноват, Андрюшка, что Олег ушел из школы, – начал Пашка.

– Да, и я очень жалею об этом.

– Никто не заставлял тебе делать ему пакости и разносить сплетни по всей деревне. Так что получай, что заслужил, – проговорил Пашка, которого осенью забирали в армию.

– Я все понял, – проговорил Андрей.

– Ты бы попросил прощения у Олега, он столько тебе хорошего сделал, а ты повел себя как неблагодарная свинья, – крикнул в сердцах Пашка Пегов.

– Олег, прости меня, пожалуйста, – вдруг обратился к Званцову Андрюшка Черников.

– Да ладно, – махнул рукой Олежка, но в душе он его так и не простил. Олежка направился к дому и все рассказал матери и деду.

– Очень хорошо, Олежка. Ты поступил мудро, но помни, что эта семейка подлая и лицемерная. Этот Андрюшка опять станет упрашивать тебя помочь ему с экзаменами, но я тебе советую не делать этого. Он опять попользуется тобой, а когда все будет кончено, вытрет об тебя ноги.

– Хорошо, дед, я поступлю так, как ты мне говоришь, – ответил Олег.

– Я не хочу, чтобы низкие люди пользовались твоей добротой и использовали твое чистое сердце в своих корыстных целях. Смотри сам. Кстати, спасибо за картошку. Вкуснятина.

– Дедушка, я еще пожарю, а сейчас смотри, сколько я принес карасей. – Олег поставил целое ведро рыбы на пол.

– Ну и помощник. Олежек, ты самый лучший, – проговорил Акиндин.

– А где мама? – спросил Олег.

– Укладывает девочек.

– Пойду к ним.

Олежка вошел в комнату, где на деревянных кроватках лежали сестры. Они, увидев его, вскочили и подбежали к нему. Они облепили его со всех сторон.

– Наш Олежка пришел, – радостно проговорила Настенька, целуя брата в щеку.

– Олежка хороший и самый лучший, правда, мамочка? – спросила Сашенька.

– Да, он у нас самый лучший, – проговорила Мария, обнимая сына. Она сидела на стуле и читала девочками сказки братьев Гримм. – А сейчас надо ложиться спать, вы же не хотите расстроить брата своим плохим поведением, да?

– Я пойду спать, – сказала Настенька и отправилась в кровать.

– Я тоже. Мамочка, а ты дочитаешь нам сказку? – спросила Сашенька.

– Конечно, только Олежку надо накормить. Может быть, завтра почитаем?

– Нет, сегодня, – начала протестовать Саша.

– Тогда твой брат останется голодным, ты так его любишь? – спросила Мария.

– Хорошо, завтра дочитаем. Олежек, иди в столовую, а я скоро приду.

– Не волнуйся, мамочка, а вы слушайтесь. Если вы не уснете, то я не буду вашим хорошим братом.

– Мы будем слушаться, Олежка, – проговорила Настенька.

Олег подошел к каждой сестре и поцеловал в щечку, а затем бережно нарыл девочек одеялом. Девочки успокоились и постепенно уснули. Олег был авторитетом для сестер. Они слушались его во всем. Олег, уставший от такого суматошного дня, ушел спать. Он помог матери убраться со стола и сам перемыл посуду, а затем оправился мыться. Он всегда мылся перед сном. Акиндин начал его закалять еще с детства. Они зимой обливались водой, поражая всех вокруг. Марии все говорили, что не ровен час, и Олежка простудится, но, к счастью, эти процедуры дали свои плоды. Это воспитание несокрушимой воли и терпения. Олежка обладал недюжинным здоровьем, как его дед Акиндин, который не жалел времени на внука. В этот вечер Олежка решил лечь пораньше, так как рано утром он условился с Пашкой Пеговым отправиться на речку.

В доме стало тихо, и Мария вышла из комнаты, где спала вместе с девочками. Убедившись, что все спят, она тихо направилась в комнату к Акиндину. Он не спал, а ждал ее.

– Наконец-то, – прошептал Акиндин, раскрывая одеяло.

– Да, все спят, я дождалась, когда на будильнике будет 12 часов ночи и незаметно вышла из комнаты, – проговорила Мария, быстро забираясь в кровать к своему любимому мужчине.

– Ты такая славная, Машенька, что я так боюсь тебя потерять, – проговорил Акиндин, снимая с нее сорочку. Мария с радостью отдавалась ему и любила его, так что всегда беспокоилась, когда он задерживался на работе.

Акиндин стал покрывать поцелуями это роскошное тело, которое он благотворил.

– Самая красивая женщина на земле, – проговорил он, целуя Марию в губы.

– А ты самый красивый мужчина, мой Акиндин, – отвечала Мария на эти поцелуи и сама сказала: – Акиндин, возьми меня, не могу больше ждать. Уже месяц я без тебя.

– Ты хочешь меня, моя лапонька? – удивился Акиндин.

– Да, очень хочу.

Они снова начали заниматься любовью, когда Мария услышала странный стон. Акиндин замер. Мария привела себя в порядок и тихо покинула комнату. Она посмотрела на девочек, которые мирно спали, там было все хорошо. Мария побежала к Олежке, но тот спал беспробудным сном. Мария услышала, как стон повторился. Она накинула халат и вместе с Акиндином ворвались в комнату Вани, где тот лежал, и его всего свело судорогой. Он выпучил глаза, и весь его рот был наполнен пеной. Это был приступ эпилепсии. Ваня бился по всей кровати и затем внезапно затих. Акиндин быстро подошел к сыну и попробовал сделать ему искусственное дыхание, но безрезультатно. Акиндин стал делать ему прямой массаж сердца, но оно остановилось. Ваня умер, захлебнувшись собственной пеной, и теперь лежал бездыханный. Акиндин оделся и пошел вызывать скорую помощь и милицию для составления актов смерти. Через час в доме было вверх дном. Мария рассказала, что была с девочками ночью, а Акиндин объяснил, что спал в своей комнате и услышал стон сына, а когда пришел, было уже поздно. Врачи подтвердили, что смерть наступила от того, что Ваня сам захлебнулся, а милиционер написал, что смерть наступила от несчастного случая, и не стал открывать уголовное дело.

Милиционер выдал ему справку, а врач – медицинское свидетельство. Все уехали, а в доме поселился траур. Дети проснулись и хотели выйти из комнаты, но Мария попросила Олежку посидеть с сестрами. Мария сказала сыну, что в эту ночь умер их отец Иван. Мальчик был в шоке и выразил желание помочь семье. Он остался с девочками и не разрешил им выходить из комнаты. Всю ночь в доме никто не спал, а девочки заснули только под утро. Акиндин начал заниматься похоронами, и вся деревня была в шоке от того, что Вани не стало. Многие приходили в дом к Званцовым, чтобы помочь с детьми и с организацией поминок. Марии совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь приходил к ним в дом, так как справлялась сама. Ей стала помогать Наталья Локтева, которая, придя в дом к Званцовым, удивилась идеальному порядку в доме. На кроватях – чистое белье, на столе – такая же белоснежная скатерть. В доме все лежит на своих местах, а также Наталья поразилась, как было организован учебный уголок Олежки. Письменный стол, над которым висели полки с учебниками. Это все сделал сам Акиндин Назарович собственными руками.

Все говорило о том, что в семье Званцовых было все хорошо. На кухне – чистая посуда, и все дышало настоящим русским домом. В комнате девочек стоял дубовый шкаф, где вся одежда аккуратно лежала на полках.

– Да, Мария. У тебя в доме такой порядок, что позавидуешь, – проговорила Наталья после проведенной по дому «экскурсии».

– Наташ, что опять не так? – спросила Мария, на голову которой был надет траурный платок.

– Нет, просто нашим бабам надо у тебя поучиться. Ты такая молоденькая, и уже у тебя трое детей, а так справляться с хозяйством умеет не каждая.

– Да, радости мало. Ваня умер, и это так плохо.

– Маш, а ты его любила?

– Да, он был хорошим мужем и всегда мне помогал по хозяйству.

– Маш, а как ты теперь будешь жить без Вани-то? – спросила Наталья, которая сидела на кухне и чистила картошку для поминок.

– Как жила, так и буду жить, и хватит об этом. Сегодня нужно столько сделать… Акиндин Назарович решил, что сам организует похороны, а мне надо приготовить поминальный стол для всей деревни.

– Да, дел у нас с тобой много, – проговорила Наталья Локтева.

В середине дня впервые к дочери пришла Аграфена Кирилловна. Она встала на пороге и увидела двух женщин, который готовили на кухне.

– Мария, я к тебе зашла для того, чтобы забрать внучек к себе, – сказала она с порога.

– А кто тебе их отдаст? – воскликнула Мария.

– Так будет удобно для тебя, – решительно произнесла Аграфена Кирилловна.

– Я никогда не отдам своих детей тебе. Ты помнишь, как обращалась со мной?

– Тогда я могу помочь тебе на кухне, завтра похороны Вани.

– Ну, что стоишь, иди и помогай, – строго сказала Мария матери. Аграфена Кирилловна была потрясена резкостью дочери.

Весь день в доме готовилось, жарилось и парилось. Настенька и Сашенька старались помочь матери, как и Олежка, который отменил рыбалку. Аграфена Кирилловна, увидев внучек, была поражена, как они воспитаны, и когда хотела сделать им замечание, то Мария резко пресекла это.

– Если я услышу что-то плохое в адрес моих детей, то собственноручно вышвырну тебя из дома, мамуля, – предостерегла Мария ее.

– Хорошо, я только…

– Все хватит, делай свое дело и помалкивай.

– Мамочка, а почему ты так говоришь с этой женщиной? – спросила Настенька, которая искоса смотрела на Аграфену Кирилловну.

– Когда вырастешь, моя любимая доченька, я тебе все расскажу, а сейчас принеси мне яйца, которые лежат в корзинке.

– Хорошо, мамочка, я сейчас все принесу, – с этими словами девочка отправилась выполнять поручение.

– Машка, а ты хорошо воспитываешь своих детей, – заметила Наталья.

– Они все любимы и обласканы. Никто еще с пеленок не слышал грубого слова, как я. Это стало примером для меня. Детей надо уважать, а то они будут, как я, ненавидеть собственную мать.

– Я делала для тебя все, что могла.

– Нет, мамуля. Ты разрушила мою жизнь, а теперь пытаешься оправдаться. Сиди и молчи. Не тебе сейчас говорить о моей семье. Если пришла, так помогай, а не трепи языком.

– Маш, остынь, – ласково обратилась к ней Наталья Локтева. – Я бы Вам, Аграфена Кирилловна, порекомендовала сейчас не лезть к Машке. Она и так несчастна с детства и вышла замуж не по любви. Она осталась без мужа, а завтра похороны. Будет лучше, если бы вы вообще молчали. Вы и так натворили много бед, и Машка от вас натерпелась.

– Хорошо, – ответила Аграфена Кирилловна. Она была на грани отчаянья, так как внуки не знали ее с раннего детства, и теперь она была совсем чужая в доме Званцовых. Ее единственная дочь ненавидела ее. Она добилась, чего хотела. Аграфена Кирилловна пробыла весь день в доме дочери и боялась произнести хоть слово. Она только спрашивала, что делать, и, когда вся еда была приготовлена, тихо ушла. Придя в дом, Аграфена Кирилловна впервые расплакалась. Она поняла, что сотворила с дочерью. Она видела, как внуки любят и почитают ее дочь, как слушаются ее с полуслова. В доме дочери не было криков, все делалось спокойно, и дети были послушными. Только никто их них не обратился к ней со словом «Бабушка». Мария воспитывала детей одна и не подпустила к ним Аграфену Кирилловну, даже когда они родились. Мария попросила Акиндина Назаровича не пускать Аграфену Кирилловну к детям. Он строго-настрого приказал Аграфене Кирилловне не приходить к ним в дом никогда. Это было желание Марии. Поэтому дети не знали, что в деревне у них живет родная бабушка.

Утром состоялись похороны Вани на деревенском кладбище. Детям объяснили, что стало с их отцом. Они остались с Натальей Локтевой, которая пришла рано утром для организации поминок. Мария стояла над гробом Вани и плакала. Она плакала от того, что ей было жалко этого бедного парня, который был красив, как его отец. Ваня лежал в гробу как живой.

Акиндин Назарович был бледен и с тоской смотрел на своего сына. «Эх, Ванечка, если бы ты был здоров, какая у тебя была жизнь», – думал он про себя. «Какое счастье, что у меня еще есть дети. Я все правильно сделал. Ванечка, сынок, прости меня». Он подошел к сыну поцеловал его в лоб. Он осенил его крестным знамением. Все заметили, что Акиндин Назарович просто убивается из-за потери сына. Это была правда. Он любил Ваню и сам лечил его. Деревенские жители по одному подходили к гробу и прощались с Иваном. Затем его накрыли крышкой и, прибив ее, начали опускать в могилу. Теперь от Вани остался лишь холм присыпанной земли.

Деревенские жители боялись идти в дом к Званцовым, но все-таки пошли на поминки, одни хотели выпить, другие из чистого любопытства. Все были потрясены образцовым порядком в доме. Многие перешептывались за столом.

– Ну и порядок в доме, во как живут, – говорили одни, кивая удивленно.

– И совсем не похоже, что здесь занимаются колдовством, – говорили другие, качая головой.

– Да сплетни все это. Нормальная советская семья. Вон даже портрет маленького Ленина висит над письменным столом Олежки, а еще и грамоты Олежки за отличную учебу из районной школы. Вон их сколько на стене, сами посмотрите, – проговорила Наталья Локтева, которая гордилась тем, что стала подругой Марии. Между женщинами действительно завязалась дружба.

– Да, мы должны изменить свое мнение об этой семье, – проговорила Клавдия, продавщица деревенского магазина.

Слово взял председатель колхоза Виктор Степанович Черников, который не смог присутствовать на похоронах, так как сам похоронил в этом году своего отца. Ему было тяжело, и он решил не ходить на кладбище. Виктор Степанович пришел только на поминки.

– Давайте выпьем за прекрасного моториста – колхозника Ивана Акиндиновича Званцова. Это был замечательный труженик, и теперь без него нам будет очень трудно. Иван всегда выручал нас, даже когда требовалось выйти на работу в выходные. Он был добрым и ответственным человеком, и давайте помянем его.

– Спасибо, Виктор Степанович, за добрые слова в честь Ванечки, – ответил Акиндин Назарович.

– Это вам спасибо за то, что воспитали такого сына, Акиндин Назарович.

Все говорили о Ване и о его заслугах. Виктор Степанович вручил Акиндину Назаровичу посмертную грамоту о трудовых заслугах Ивана Званцова в колхозе и деньги на потраченные похоронные расходы. Он попросил ее поместить в рамочку и повесить на стену в доме.

Поздно вечером все было убрано. Все ушли, и Акиндин был счастлив, что, может быть, слухи прекратятся и он станет жить спокойно в деревне. Мария села за стол, грустная. К ней подошел Акиндин,

– Жаль Ваню, но что поделаешь, лапушка. Спасибо тебе за детей. Вот видишь, как я правильно все сделал. Чтобы стало со мной, если бы вас не было со мной?

– Да, но я испытываю чувство, что я предала Ваню. Я должна была лучше присматривать за ним.

– Нет, милая. Ты и так сделала невозможное. Ты готовила еду и стирала ему белье. Ванечка был ухоженным благодаря тебе, моя лапонька. Ты моя спасительница, и, знаешь, что мы сделаем?

– Через полгода я женюсь сам на тебе. Ты согласна стать моей женой, Машенька? Настоящей женой, моя красивая девочка.

– Дорогой Акиндин, а как же слово, которое ты дал своей покойной жене?

– Я думал сегодня, когда мы хоронили Ваню. Мы должны все рассказать детям и открыть им правду. Я хочу переоформить детей на себя. Они должны носить мое отчество. Я признаю их своими родными детьми, а ты станешь моей женой. Дети не должна страдать от того, что у них нет отца. У них есть законный отец, и теперь, как только траур закончится, мы сделаем это.

– Это правда? – воскликнула в слезах Мария, которая бросилась к Акиндину.

– Да, это правда. Так ты мне не ответила на мой вопрос. Ты согласна стать моей женой, лапонька? – спросил он ее, подняв подбородок. Он пожирал ее глазами.

– Да, Акиндин, да.

– Всё. Я счастлив как никогда в жизни, и мне плевать на мнение людей. – Акиндин поцеловал ее и начал успокаивать.

– Все будет хорошо, Машенька. Моя Машенька и только моя. Наши дети будут самыми счастливыми.

Наступил сентябрь, и в семье Званцовых были уже два ученика. Олег пошел в восьмой класс, а Настенька – в первый. В семье возникла одна трудность. Дело в том, что Олег ездил в районную школу, а Настенька пошла в деревенскую. Перед началом учебного года Акиндин Назарович поехал в районную школу и отпросил Олега у директора и классного руководителя.

Он объяснил, что сестренка Олега идет в первый класс, а так как их отец умер, то было бы прекрасно, если старший брат поведет сестру в школу. Директор школы не стал возражать и сообщил об этом классному руководителю Олежки Лидии Семеновне. Она преподавала математику в старших классах и была очень сильным педагогом. Все ее ученики поступали с легкостью в институты. Лидия Семеновна была женщиной средних лет, высокого роста, с волевым лицом. Она поняла проблему и сказала, что ждет Олежку на следующий день, и дала расписание уроков. Акиндин Назарович привез из района учебники, которые выдали Олежке в школе на этот учебный год.

Впервые в жизни Олег вел свою сестру в первый класс. Этот день хорошо запомнился Олегу. Он был одет в праздничный костюм, а рядом с ним шли мама, дед Акиндин и две сестренки. Сашеньку одели в красивое зеленое ситцевое платье, и она шла, держась за руку Насти. Сашенька с утра сама проверила портфель сестры.

– Настенька ничего не забыла, – сказала она.

– Да, Сашенька, я ничего не забыла, – ответила Настя с улыбкой.

– У Настеньки сегодня праздник. Она в школу идет, – продолжала комментировать Сашенька.

– Да, Сашенька, а скоро и ты в школу пойдешь, – сказал Олег.

– А у меня будут такие же тетрадки и книжки? – спросила Сашенька.

– У тебя будут и тетрадки, и книжки, – объяснил Олег своей младшей сестре.

Олег пришел в школу, и его заметили бывшие одноклассники. Они были рады увидеть снова Олежку. Ребята помахали ему рукой, и он ответил тем же. После торжественной линейки дети отправились в класс. Олег вместе с мамой и дедом проследовал в класс сестры. Маленькая Сашенька тоже пошла с ними. Она была рада, что стала участником этого знаменательного события.

Олега пригласили на урок с одноклассниками, и он пошел в класс, оставив сестер, маму и деда. Они разрешили ему побывать на уроках и стали ждать праздничного концерта в школе.

Все ребята обрадовались, когда Олежка вошел в класс. Одноклассники облепили его со всех сторон, только Андрюшка Черников к нему не подошел. Он сидел за партой и был мрачен. «Пришел подразнить меня. Мне уже никто не поможет, а ведь экзамены на носу. Вон, стоит и чувствует себя героем. Подумаешь, не велика птица», – думал про себя Андрюшка Черников, испытывая к другу черную зависть. Ребята и учителя обрадовались, когда Олежка остался на уроках.

Ему дали листы и ручку, и он стал заниматься вместе со всеми, а завтра он вернется в свою школу. Там его ждали, и он уже скучал по своему новому классу. Его приняли в комсомол раньше всех, и Олег был гордостью школы. Все его бывшие одноклассники смотрели на комсомольский значок Олега, который он с гордостью носил. Его вызвали к доске, и он с удовольствием стал объяснять решение задач по алгебре, которые он решал с легкостью. Это было повторение материала, который он изучал в 7-м классе в районной школе. Учительница математики Тамара Сергеевна была просто потрясена его знаниями. Она похвалила Олежку и сказала, что вот так нужно учиться. Олег с удовольствием остался и на следующие занятия и попросил только составить отчет для районной школы. Он переписал все задания, которые он решил по алгебре и физике, а учителя расписались в этом отчете. Учителя были расстроены, что Олежка только сегодня был в школе, а завтра уедет в район. Андрей Черников не мог простить Олегу, что-тот ушел из школы. Он сидел за партой и с черной завистью смотрел, как Олег легко справляется с такими сложными предметами, как алгебра и физика. Он начал мечтать, как сотрет с лица земли этого Олега Званцова. В школе Олег встретил Оленьку Захарову, и он очень обрадовался, когда увидел ее, стоящую возле окна. Она увидела его и улыбнулась. Это была красивая девочка с длинной русой косой, как у матери Олега Марии. У Оленьки были голубые глаза, и весь ее вид говорил о том, что она еще расцветет. Она училась в 6-м классе и, когда увидела Олежку, то очень удивилась.

– Олежка, это ты? – спросила застенчиво Оленька Захарова.

– Да, я сегодня провожал в первый класс Настеньку и решил остаться на уроках в своем бывшем классе. Сколько у тебя уроков?

– Сегодня у нас пять уроков, – ответила Оленька.

– Хорошо, тогда я тебя провожу домой, идет?

– Да, это было бы хорошо, а как же твоя сестра?

– Она остается на концерте в школе, и ее встретят мама с Сашенькой. Настенька будет читать стихотворение Агнии Барто «В школе». Я сам удивлен, как она смогла выучить такое длинное стихотворение. Она учила его весь август с мамой, а вчера нам его прочитала с выражением.

– Да, она у тебя хорошая. Настенька умная девочка. Ты не останешься на концерт? Я думаю, что Настенька обидится, если ты не придешь в зал.

– Ты будешь на концерте, Оля?

– Да. Мы с девочками исполняем народный танец.

– Тогда я приду, а после концерта тебя провожу.

– Ладно, Олежка, всё, звенит звонок, мне пора.

– Увидимся, Оленька, – прошептал он ей в ухо и побежал на урок географии.

Это была его первая любовь.

Олег сидел в своем роскошном особняке на Рублевке и вспоминал давно ушедшие годы и то, что он потерял Ольгу навсегда. Она теперь замужем за другим человеком и, наверное, забыла его. Сердце сжималось от этой боли, как она могла так с ним поступить? Этот сильный и мощный человек сидел у камина и вспоминал свои детские годы. Вдруг раздался звонок на сотовый, он поднял трубку.

– Олег Акиндинович, билеты в Америку куплены. Документацию мы переслали в головной офис в Нью-Йорке, какие будут еще распоряжения?

– Все отлично, Стив. Ты прекрасно все организовал. Ты не забыл подготовить все документы для покупки нового американского холдинга?

– Да, разумеется. Мы еще поместили все необходимое в ноутбук и сделали резервные копии, которые возьмете тоже с собой.

– Прекрасно, Стив. Мы вместе летим в Нью-Йорк. Я рад.

– Окей, шеф, что-нибудь еще?

– Нет, отдыхай. У нас в Америке будет много работы.

– Да, поэтому отдых мне не помешает.

– До встречи на борту самолета, Стив. – С этими словами Олег Званцов закончил разговор и опять углубился в воспоминания.

Он вспомнил, как увидел Оленьку в нарядном костюме на сцене деревенской школы. Нарядный сарафан был надет на белоснежную кофточку, а на ее голове был повязан красивый павловопосадский платок. Она была прекрасна и танцевала для него. Он полюбил ее еще больше и мечтал проводить ее домой. После выступления Оленька села в зале, и все стали слушать Настеньку Званцову. Она стояла в праздничной школьной одежде и стала читать стихотворение Агнии Барто. После ее выступления зал зааплодировал, и она вежливо поклонилась, как ее научили дома. Акиндин Назарович гордился дочерью, а Мария даже всплакнула. Олежке понравилось выступление сестры, и он был счастлив. Сашенька сидела рядом с родными людьми и прошептала на ухо маме:

– Настенька у нас самая лучшая.

– Да, Сашенька, как и ты. Вы у меня самые лучшие.

– Мамочка, ты у нас самая красивая, – сказала Сашенька, чем удивила Марию. Она слышала такие слова от Акиндина, но это признание просто выбило ее из колеи.

– Спасибо, доченька. Ты просто мое солнышко.

– А деда самый красивый у нас? – спросила Сашенька.

– Да. Вы все у меня замечательные. Иди и встречай Настеньку. Вон она уже идет к нам.

Сашенька бросилась к сестре, которая шла к своей семье. Сашенька взяла ее за руку и сказала:

– Настенька, ты лучше всех выступала сегодня.

– Спасибо, Сашенька.

– Да, Настенька, ты просто прекрасно справилась со стихотворением, – похвалил ее Акиндин Назарович.

– Мне понравилось выступать, – ответила Настя.

Концерт прошел просто великолепно, а после него Олег сказал, что собирается проводить домой Олю Захарову.

– Отлично, Олежек, но только недолго. Завтра надо тебе возвращаться в школу, – сказал Акиндин.

– А мы пошли домой, отмечать первый день Настеньки в школе. Олежек, не опаздывай на праздник, – дала наставление Мария своему сыну.