Текст книги "Сладкая судьба"

– Как я уже сказал, ко всему привыкаешь.

– Мне никто никогда не дарил цветов.

– Перестань скулить, – усмехнулся Винсент. – Женись на ней и, возможно, тоже будешь получать цветы ко дню рождения. Как вчера прошел вечер?

– Сделка с Галвэем закреплена.

– Да, черт, это я знаю. Я спрашиваю: как у тебя дела с моей дочерью?

– Я не собираюсь посвящать тебя во все подробности моей личной жизни, Винсент. Но одно скажу: мне приходится действовать в тяжелых условиях. – Ты это о чем?

– Она считает, что я во многом слишком похож на тебя.

– Чепуха. Это она просто ищет лазейку. И кроме того, я ей нравлюсь.

Хэтчарду вспомнились дрожащие губы Джесси на своих губах и ее руки, обнимающие его шею.

– И я ей нравлюсь. Но она считает, что из меня хороший муж не получится. Говорит, что не желает выходить замуж за человека, для которого дела важнее, чем семья.

– Уж эти мне женщины. Не понимают, как много требуют от нас эти самые дела, и всегда хотят быть на первом месте в жизни мужчины. Можно подумать, такие компании, как «Бенедикт фастенерз», могут существовать сами по себе. Я считал, у Джесси больше здравого смысла.

– Боюсь, что здравый смысл не входит в число основных достоинств Джесси, – заметил Хэтчард.

Винсент нахмурился:

– С Джесси все в порядке. Черт, ты за ленчем сказал очень правильную вещь. Она по-настоящему преданный человек. В конечном итоге она всегда делает так, как лучше для семьи. Знаешь, в чем здесь дело? Ты все еще заставляешь ее нервничать. Это самое главное. Хочешь совет, Хэтч? Перестань ее нервировать.

– Совет от человека, имевшего двух жен и не удержавшего ни одной? Не требуется. Я уж как-нибудь сам разберусь. – Хэтчард убрал руку с алого лепестка и направился к двери.

Но, пока он шел в свой кабинет, слова Винсента звучали в его ушах. В конечном итоге она всегда делает так, как лучше для семьи. Хэтч кивнул. Именно на это он полагался.

– Ну и как прошло вчера это важное свидание? – поинтересовалась Элизабет, когда Джесси везла ее назад в школу.

– Я же говорила тебе, это не свидание, а деловой ужин. – Джесси направила свою маленькую красную «тойоту» на мост через озеро Вашингтон, начинавшийся на острове Мерсер. Она сохраняла серьезное выражение лица, делая вид, что слабое утреннее движение на дороге требует всего ее внимания. Но Элизабет этим обмануть было нельзя.

– Эй, Джесси, ведь это же я, твоя умная маленькая сестренка.

– Ты хочешь сказать, моя хитроумненькая сестренка?

Элизабет передернула плечами.

– Всему, что я умею и знаю, я выучилась у тебя.

– Не обвиняй меня в своих дурных манерах, они обычно – результат общения с плохими компаниями. Напомни мне, чтобы я получше пригляделась к твоим друзьям в школе.

Ты их сразу узнаешь. На них кожаные пиджаки и у всех булавки в ушах. Так как же прошло свидание, Джесси?

– Ну что тебе до этого?

– Ты что, шутишь? Все в семье беспокоятся. Мама говорит, ситуация очень деликатная. – Элизабет задумчиво разглядывала пейзаж. – Она говорит, что для всех было бы идеально, если бы ты вышла замуж за Хэтча.

– Ты можешь удивиться, Элизабет, но это недостаточная причина, чтобы выходить за него замуж. Да он и не делал мне предложения.

Элизабет поглядела на нее многозначительно:

– Мамы захотят узнать, как прошел вчерашний вечер.

– Догадываюсь, – сквозь зубы проговорила Джесси.

– И что ты им скажешь?

– Как можно меньше. Не их это дело. Элизабет нахмурилась:

– Но они-то думают иначе. Я слышала, как вчера Лилиан разговаривала с Гленной по телефону. Она сказала, что у всех «имущественный интерес» к вашим взаимоотношениям. Мне кажется, она употребила именно эти слова.

– А ты знаешь, что такое «имущественный интерес», Элизабет?

– Это когда дело касается денег? – предположила Элизабет.

– Вот именно. – Джесси мрачно уллыбнулась. – Если я выйду за Хэтча, компания останется в семье и будет иметь хорошую перспективу для расширения. Что, очевидно, является мечтой каждого. Включая самого Хэтча.

– Мамы говорят, что Хэтч в бизнесе настоящая акула и что он знает, как превратить компанию в гигант этой отрасли промышленности.

Джесси пожала плечами:

– Я не удивлюсь. Но я не хочу выходить замуж за акулу. Слишком зубаста.

Элизабет хихикнула:

– Так не давай ему себя съесть.

– Постараюсь.

– Джесси?

– Что?

– А что будет, если ты не выйдешь за него замуж?

Джесси поколебалась, но решила ответить честно.

– Папа может продать компанию, когда уйдет в отставку. Но я думаю, он никогда не уйдет в отставку. Он будет продолжать руководить ею так же, как делал это последние тридцать лет.

– Это плохо?

Джесси закусила нижнюю губу.

– Я так не думаю, но остальные считают, что плохо.

– Включая самого папу. Мне кажется, он здорово расстроится, если ты не выйдешь замуж за

Аэтча. Папe очень хочется, чтооы компания разрослась, верно? Он просто помешан на этом.

– Что такое? Ты что, тоже собираешься меня винить? Я не желаю, чтобы меня толкали на этот брак, Элизабет.

– Прости. – Элизабет немного помолчала. – Как ты думаешь, ты нравишься Хэтчу? Я хочу сказать, лично ты?

– Без скидки на бизнес? – Джесси вспомнила поцелуй в кухне прошлым вечером. Вспомнила ощущение приглушенного пламени и беспощадного самоконтроля. – Возможно, Элизабет. Но у Хэтча бизнес всегда на первом месте.

– Он последнее время постоянно тебя куда-нибудь приглашает, Джесси. И ему вовсе не обязательно было сегодня идти с нами. Мне кажется, он пошел, потому что ему действительно хотелось побыть с тобой.

– В данный момент я для Хэтча – первоочередная задача, сейчас я в центре его пристального внимания. После свадьбы это не продлится и пяти минут. И мы, возможно, проведем наш медовый месяц рядом с факсом и модемом, которые установят у кровати, чтобы он был в курсе всех дел в офисе. Слушай, а есть у тебя сегодня тренировка по футболу?

– Ага.

– Так я и думала. Не забудь намазаться кремом от загара.

– Ну, Джесси, я уже не маленькая. Не забуду.

– Прости. А что ты будешь делать после тренировки?

– Мы с Дженнифер собираемся пойти погулять с друзьями.

– Одни? – резко спросила Джесси.

– Нет, – ответила Элизабет с показным терпением. – Я же только что сказала, что мы едем с друзьями. Мама Дженнифер отвезет нас, а потом заберет обратно.

– Мне кажется, девочке твоего возраста нечего болтаться по вечерам на гулянках без взрослых, – решительно заявила Джесси.

Элизабет хихикнула:

– Мама и Лилиан говорят, что ты слишком уж бдительна.

Джесси вздохнула:

– Может, и так.

После недолгого молчания Элизабет спросила:

– Эй, Джесси?

– Что?

– Как ты думаешь, Джесси, папа огорчится, если в субботу первое место займет Эрик Джеркфейс?

– Вовсе нет. Он может разозлиться на жюри, ведь он знает, какая ты умница, так что он решит, что тебя просто обошли, если не присудят первого места. Но он никогда не будет в тебе разочарован, Элизабет. Что бы ни случилось. Ты ведь это знаешь?

– Да, наверное. – Элизабет успокоилась. – Вроде трудновато для папы проходить через всю эту школьную бодягу по второму разу. У нас с тобой такая большая разница в возрасте.

– Не беспокойся об этом, малышка, – твердо заявила Джесси. – Для него это впервые.

В тот же день в пять часов Джесси открыла дверь офиса с табличкой «Доктор Гленна Рингстед, клиническая психология» и вошла в мягко освещенную приемную. Посетителей не было. Секретарша ее тети, строгая женщина с коротко стриженными седыми волосами, подняла голову и приветливо улыбнулась:

– Здравствуй, Джесси. Доктор Рингстед сейчас занята с последним пациентом Присядь.

– Спасибо, Лаура.

В этот момент дверь в кабинет открылась, и оттуда вышла женщина лет сорока. Она вытирала бумажной салфеткой покрасневшие от слез глаза. Джесси деликатно принялась изучать плакат на стене. Она всегда чувствовала себя неуютно в приемной своей тети. Там постоянно приходилось сталкиваться со страшно удрученными людьми.

Пациентка подошла к Лауре и промямлила что-то насчет визита на следующей неделе, заплатила по счету и ушла. Через минуту из кабинета вышла Гленна Рингстед.

Гленна приходилась родной сесгрой Лилиан Бенедикт, но догадаться об этом было трудно Сестры нисколько не походили друг на друга, как ночь и день. У Лилиан было больше сходства с Конни, бывшей женой Винсента, чем с родной сестрой.

Гленна когда-то была замужем. Ллойд Рингстед работал бухгалтером в «Бенедикт фастенерз». В один прекрасный день он покинул жену и сына и больше никогда у них не появлялся. Джесси едва помнила дядю Ллойда. Вторично тетя замуж не вышла.

Гленна была привлекательной, хотя несколько суровой женщиной лет пятидесяти с хвостиком. Белокуро-серебристые волосы стянуты в строгий пучок на затылке, придающий ей царственный вид предводительницы амазонок. Уже много лет она носила большие очки в черной оправе, ставшие ее неотъемлемой отличительной чертой. Они хорошо сочетались с аккуратными деловыми костюмами, сшитыми на заказ, и всем ее властным видом.

– Привет, Джесси. – Гленна улыбнулась свойственной ей холодной, отрешенной, профессиональной улыбкой. – Входи и садись. Полагаю, ты сюда пришла не для того, чтобы проконсультироваться со мной, как со специалистом. Ты не спрашивала моего совета с того самого дня, как я сказала тебе, чтобы ты не слишком старалась завязывать тесные отношения с отцом.

– Дай-ка вспомнить, мне тогда было четырнадцать лет, верно? Как раз родилась Элизабет. – Джесси весело улыбнулась. – Не обижайся, тетя Гленна. Я с той поры не слушаю ничьих советов.

– Вся семья в курсе.

– Спасибо, что согласилась со мной встретиться. Я тебя надолго не задержу, обещаю. – Джесси следом за теткой вошла в кабинет и плюхнулась в кресло около столика с огромной коробкой бумажных салфеток. Вытянула ноги в джинсах и сунула руки в карманы. Что-то в мрачном кабинете Гленны заставляло ее вести себя несколько вызывающе.

– Насчет времени не беспокойся, Джесси.

– Спасибо. – Джесси взглянула на стоящую рядом коробку с салфетками. – Вижу, твои пациенты ими часто пользуются.

– Лечение может вызвать появление многих ранее скрытых эмоций, – объяснила тетя Гленна.

– Да уж, можно себе представить. Миссис Валентайн тоже всегда держит под рукой такую коробку. Странно, как любят твои и наши пациенты рыдать. «Но по крайней мере пациенты миссис Валентайн не уходят из офиса в слезах», – подумала Джесси.

– Кстати, как идут дела в «Консультациях Валентайн»? – Гленна уселась за письменный стол и сложила перед собой руки, как будто приготовилась обсудить особо сложный случай невроза.

– Замечательно. Я представляю, что такие специалисты, как ты, думают о миссис Валентайн, но уверяю тебя, мы у вас пациентов не отбиваем.

– Я об этом и не беспокоюсь. Люди, обращающиеся к экстрасенсу, еще не готовы разобраться со своими настоящими проблемами. Я могу и подождать.

– Думаешь, рано или поздно они окажутся у тебя в кабинете?

Гленна утвердительно кивнула:

– Если, конечно, они всерьез намерены решить свои проблемы. Как прошло вчерашнее свидание?

Джесси поморщилась.

– И ты туда же, тетя Гленна?

– Так плохо? Догадываюсь, Лилиан и Констанс уже тебя прорабатывали?

– Боюсь, что так. Я пытаюсь от всех отделаться. Гленна внимательно посмотрела на нее.

– Значит, тебя в самом деле нисколько не интересует Хэтч?

– Да нет же, интересует. Но замуж я за него не пойду, тетя Гленна. Слишком уж он похож на папу. Биться головой о стену – неблагодарная работа. Мне потребовались годы, чтобы чего-то достичь в отношениях с отцом. Я не собираюсь начинать все сначала с другим трудоголиком.

– Значит, ты так представляешь себе Сэма Хэтчарда? – озабоченно спросила Гленна. – Как человека, слишком похожего на твоего отца?

– В смысле отношения к работе – именно так. Но я не об этом хотела с тобой поговорить.

– Тогда о чем?

– Мне надо узнать что-нибудь о культовой психологии.

– Ты имеешь в виду религиозные секты?

– Любые секты, так я думаю. – Джесси вспомнила длинное путаное письмо Сюзан матери. Там было слишком мало информации, только бесконечные обещания спасти мир. – Та секта, которая меня конкретно интересует, похоже, уверяет своих последователей, что грядет экологическая катастрофа и только члены этой секты единственно и могут спасти мир.

– На этом построены все секты – грядет конец света, и спасутся только немногие избранные. А все остальные будут прокляты. Джесси, Бога ради, утешь меня и скажи, что ты еще не влезла в это дело слишком глубоко. Ты ведь не собираешься всерьез присоединиться к какой-нибудь секте?

Джесси усмехнулась:

– Глубоко влезла? Это что, такой научный термин?

Гленна печально вздохнула:

– Вряд ли.

– Не волнуйся. Я не собираюсь вступать ни в какую секту. Всем известно, что я не умею быть покорной и повиноваться.

– Что верно, то верно. А люди, вступающие в секты, хотят иметь четкие правила, каким они могли бы следовать. Так они чувствуют себя в большей безопасности. Им не приходится самим думать или принимать решения. Ты удивишься, как много людей готовы променять собственные права на чужие правила. Так о чем же речь?

– Ну, тут у меня есть небольшой шанс сделать карьеру. – Джесси принялась рассказывать об этом своем деле.

Когда она закончила, Гленна Рингстед обреченно вздохнула:

– Полагаю, нет никакого смысла советовать тебе бросить это так называемое «дело»?

– Не могу, тетя Гленна. Это мой шанс.

– Ты говорила то же самое год назад, когда занялась экзотическим питанием, – напомнила ей Гленна.

Джесси покраснела.

– Откуда мне было знать, что на самом деле они нанимали сопровождающих? Я думала, что научусь управлять заведением для гурманов. Такое не часто встретишь.

– Ох, Джесси. – Гленна сокрушенно покачала головой.

– Послушай, тетя Гленна, я очень серьезно отношусь к своей новой работе. Мне нравится помогать миссис Валентайн. Ей кажется, что у меня есть настоящий талант или по крайней мере здоровая интуиция, которая тоже полезна. Мне хотелось бы помочь фирме расширить клиентуру и поле деятельности.

– Джесси, это просто смешно. Не можешь же ты прыгать с места на место всю свою жизнь! Кроме того, твой выбор становится все более непонятным.

– Теперь я нашла свою нишу, тетя Гленна. Я уверена.

– Ты слишком умна, чтобы верить в эту ерунду.

– Мне кажется, миссис Валентайн обладает настоящими экстрасенсорными способностями.

– Да брось, Джесси.

– Возможно, это лишь сильная интуиция плюс здравый смысл. Кто знает? Как бы то ни было, у нее талант, я убеждена. Тетя Гленна, мне ужасно нравится эта работа. Я хочу в ней преуспеть. Ну как? Подскажешь мне что-нибудь насчет культового менталитета?

– Не могу поверить, что позволяю тебе себя в это втянуть. Знаешь ли, не мое это поле деятельности.

– Да ладно. Ты ведь единственный психолог в семье. Я за все буду благодарна. Кстати, как дела у Дэвида? Он что-нибудь получил из тех прекрасных школ, куда посылал заявления?

Гленна принялась внимательно разглядывать ручку с золотым пером, которую держала в руках.

– Его приняли на отделение философии в Паркингтон-колледж. Вчера получил уведомление.

– Его приняли в Паркингтон-колледж? Куда он больше всего хотел? Тетя Гленна, это просто замечательно!

– Да, он хотел этого больше всего на свете, или так ему казалось.

Джесси уверенно кивнула:

– Как раз то, что ему нужно, тетя Гленна. Я это чувствую. Дэвид создан, чтобы заниматься наукой.

– Надеюсь, что ты права. – Гленна осторожно положила ручку на стол, точно параллельно блокноту. – Я думала, что он, возможно, захочет когда-нибудь работать в «Бенедикт фастенерз».

– Это никогда не прельщало Дэвида, и ты знаешь это не хуже меня.

– Винсент пытался его уговорить.

– Мы все знаем, как ему хотелось иметь сына, так что какое-то время он думал, что Дэвид станет ему сыном. Но я сразу поняла, что ничего у него не выйдет, и посоветовала ему бросить уговоры. Безнадежно.

– Дэвид был очень тебе благодарен, что ты сняла его с того крючка. Он всегда побаивался Винсента. Я даже думаю, что он попытался бы попробовать, если бы ты не вмешалась.

– Да ладно, я рада, что помогла ему вырваться из папиных лап.

– Ты в нашем клане постоянно улаживаешь какие-нибудь распри. Никто, кроме тебя, не может заступиться за кого-то перед Винсентом.

Улыбка исчезла с лица Джесси. Она задумчиво посмотрела на тетю.

– Ты ведь не хуже меня знаешь, как ненавидел бы Дэвид весь этот деловой мир. Он был бы глубоко несчастлив, работая в «Бенедикт фастенерз». Но Дэвид заслуживает того, чтобы ему позволили заняться любимым делом.

– Только время покажет, насколько ты была тут права.

Дверной звонок прозвучал в квартире Джесси ровно в половине восьмого, как раз когда она собиралась опустить целый фут итальянских равиоли с сыром в кипящую воду. Застонав, она вытерла руки кухонным полотенцем и пошла ответить на звонок.

– Это я, – послышался в переговорнике жутко усталый голос Хэтчарда.

Джесси застыла у переговорника.

– Чего ты хочешь?

– Впусти меня, и я тебе скажу. Она нахмурилась.

– Ты что, выпил, Хэтч?

– Нет. Я работал.

– Это уж как водится. А здесь ты что делаешь?

– Я уже ушел с работы. Еще не ел. А ты как?

– Только собираюсь.

– Прекрасно, – сказал Хэтчард. – Я к тебе присоединюсь.

Джесси не смогла придумать ничего подходящего, чтобы не открывать входную дверь. Да, по правде говоря, и не слишком пыталась.

Что-то в голосе Хэтчарда зажгло в ней опасную искру женского сочувствия. Она попыталась погасить ее. Не хватало еще испытывать жалость и сочувствие к такой акуле!

Джесси нажала кнопку, открывающую замок, сильно сомневаясь, что поступает правильно.

Через три минуты она услышала шаги в холле. Зазвонил дверной звонок. Она открыла дверь, невольно испытывая любопытство.

В коридоре она увидела небрежно прислонившегося к стене Хэтча. Дорогой пиджак перекинут через плечо. Темные волосы растрепались, как будто он взъерошил их руками, а узел неброского серо-каштанового полосатого галстука ослаблен. В глазах мелькали искорки.

– Серьезно, Хэтч, – сказала Джесси, осторожно придерживая дверь, – чего ты хочешь?

– Серьезно, Джесси, – ответил он, не отделяясь от стены, – что мне надо, так это выяснить, что следует сделать, чтобы ты прислала мне цветы.

Она удивленно моргнула.

– Ну, для начала ты можешь помочь мне с этим делом в «Консультациях Валентайн».

– Да? И каким образом?

– Расскажи мне, как можно заняться расследованием деятельности секты. Я тут, как сумасшедшая, читаю все подряд, но пока ничего полезного не вычитала.

– Черт! Ты все еще про идиотское дело Эттвуд? Чего я и боялся.

– Если ничего другого сказать не можешь, спокойной ночи. – Она хотела закрыть дверь у него перед носом.

– Поинтересуйся для начала их деньгами, – устало посоветовал Хэтчард.

– Что?

– Проследи, откуда у них деньги. Секте требуются деньги, как и любому другому бизнесу. Выясни, откуда берутся наличные и на что тратятсџ. Как только ты это узнаешь, будешь знать все.

Джесси смотрела на него, приоткрыв рот от изумления.

– Хэтч, блестящая идея. Абсолютно блестящая. Почему я сама об этом не подумала? Заходи, налей себе выпить, чувствуй себя как дома. Нам надо многое всерьез обсудить.

Не обратив внимания на явное удивление во взгляде Хэтча, она схватила конец его болтающегося галстука и втащила его в квартиру.

Впрочем, Хэтчард не сопротивлялся.

Глава 4

Услышав шипение, доносившееся из кухни, Джесси выпустила галстук Хэтча.

– О Господи, вода кипит! – Она б?осилась к плите.

Хэтч последовал за ней.

– Там, на буфете, бутылка вина, – сказала Джесси не оборачиваясь. – Открывай. И начинай говорить.

– О чем? – Хэтчард бросил пиджак на стул и взял бутылку.

– Как узнать про деньги, разумеется.

– Ты собиралась съесть весь пакет равиоли одна? – Он занялся пробкой. Приятно было смотреть на мягкие уверенные движения его рук.

– Ага, но уж коль скоро ты пришел, я решила быть доброй и поделиться. – Она высыпала равиоли в кипящую воду. – У меня есть хлеб с отрубями и вполне достаточно салата. Так как насчет денег?

– Если ты будешь так настырна, я решу, что ты пригласила меня поужинать, только чтобы использовать. – Пробка выскочила из бутылки со сдержанным хлопком. – Где у тебя бокалы?

– Справа от раковины. – Джесси сосредоточенно помешивала кипящие пельмени. В кухне стало очень тепло. Казалось, Хэтч занимает все свободное пространство. Как и можно было ожидать, она снова стала нервничать. Напомнила себе, что должна быть осторожной. – Тут ты прав. Хочу тебя использовать. Рассказывай.

– Всегда приятно быть полезным. Не возражаешь, если я сначала присяду? – Хэтчард взял стул, так и не дождавшись разрешения. – Черт, ну и вымотался же я сегодня. Трудный выдался денек. – Он еще ослабил галстук и глотнул вина.

Джесси рискнула кинуть на него взгляд и увидела, что он говорит правду. День у него явно был длинным и трудным. Она снова решительно подавила внезапно охватившую ее жалость к нему.

– Сам виноват, Хэтч. Не надо так долго торчать в офисе. Ты ничуть не лучше…

Он остановил ее, подняв руку.

– Не повторяйся. У меня нет настроения еще раз слушать, как я похож на твоего отца. Знаешь, а ведь это впервые я вижу, как ты хозяйничаешь дома.

– Тогда смотри не моргни, а то не на что будет уже смотреть.

– Учту. И все же приятно видеть, как ты стоишь у плиты.

– Тебе нравятся такие женщины? Не вылезающие из кухни?

– Пожалуй, я не стану отвечать на этот вопрос. А ты не хочешь расспросить меня о тяжелом дне в офисе?

Она с подозрением взглянула на него, как обычно, не уверенная, шутит он или говорит серьезно. Он сидел со вполне невинным видом, облокотясь на стол. Она решила подшутить над ним.

– У тебя был трудный день в офисе, Хэтч?

– Угу.

– Наверное, утомительно еще и приходить сюда, чтобы поработать сверхурочно, ухаживая за мной, а?

– Ты пытаешься все осложнить?

– Я пытаюсь это остановить, пока дело не зашло слишком далеко, – прямо заявила Джесси. – Тут нет будущего. – Она взяла свой бокал и отпила немного. – Ни для меня, ни для тебя. Мы будем злить и раздражать друг друга до смерти.

– Ты не права, Джесси. Я думаю, у нас есть будущее. И мне кажется, мы научимся хорошо сосуществовать, если приложим усилия. Осторожнее с бокалом. Он сейчас упадет. А у меня нет сил вскакивать и ловить его.

Она опустила глаза и увидела, что поставила бокал на самый край стола. Осторожно отодвинула его подальше.

– Уф, еще одной катастрофы удалось избежать. Будем надеяться, что я не подожгу квартиру и не сделаю ничего столь же ужасного, пока ты здесь.

– Я сказал твоему отцу, это хороший признак, что ты при мне нервничаешь.

– Так ли? Я, напротив, считаю это признаком нашей несовместимости. – Она взяла кастрюлю с равиоли и принялась сливать воду в дуршлаг, лежащий в раковине. Пар взлетел до потолка. Джесси вскрикнула, ручки кастрюли оказались чересчур горячими.

– Черт!

– Стой, дай я. – Хэтчард оказался рядом со скоростью, удивительной для человека, объявившего себя смертельно усталым. Он взял кастрюльку из ее рук. – Почему ты не пользуешься хваталками? – Он поставил пустую кастрюлю на плиту.

– Я торопилась. – Джесси подставила пальцы под струю холодной воды. – Потеряла бдительность, вот и все. «Потому что при тебе я превращаюсь в дерганую идиотку», – со злостью подумала она.

– Ты вроде как обвиняешь меня. Разве я виноват, что ты схватилась за кастрюльку голыми руками? Надо было сначала подумать, Джесси.

Она подняла глаза к потолку.

– Да поможет мне Бог, он еще и специалист по кухонным делам. Неужели нет предела талантам этого человека? Лучше расскажи мне, что нужно узнать про деньги, Хэтч.

– После ужина. Я устал и хочу поесть, прежде чем ты начнешь изводить меня.

– Ты просто тянешь, – обиженно сказала она, закрыла кран и принялась выкладывать в миску приготовленный заранее салат.

– Верно, я тяну. – Хэтчард снова сел за стол и взял бокал с вином. – Что это?

– Соус песто. Я сама его приготовила.

– Мне повезло. Ты умеешь готовить.

– Слушай, Хэтч…

– После ужина, ладно? – Он улыбнулся своей обычной непонятной ей улыбкой. – Даю слово, расскажу тебе все, что смогу, как только немного расслаблюсь.

Она нахмурилась:

– Обещаешь?

– Даю слово.

Джесси решила пока этим удовлетвориться и достала из буфета две черные прямоугольные фарфоровые тарелки.

– Ладно, – сказала она. – Так почему у тебя сегодня был такой трудный день?

Хэтчард удивленно прищурился.

– У нас неприятности со стройкой в Портленде. Мы с твоим отцом весь день совещались с инженерами и начальником строительства. К тому же Винсент решил, что мы должны участвовать в торгах за заказ в

Спокане, поскольку компания, называющая себя «Иорланд и Янг», тоже претендует на этот заказ. Я говорил ему, что для нас это мелочь и тут нет никакого смысла стараться переплюнуть кого-то.

– Папа считает «Иорланд и Янг» нашим конкурентом.

– Но это не так. Во всяком случае, уже не так. Мы теперь играем в другой категории. Винсенту не стоит ввязываться в мелкомасштабные контракты вроде этого. Твоему отцу вредит то, что он слишком увлекается деталями, а всю картину в целом видит плохо. Именно поэтому «Бенедикт фастенерз» до сих пор не развернулась вовсю.

– Я знаю, – пожала плечами Джесси. – Но папа начинал с нуля. Потому он так внимателен к деталям.

– Ему надо привыкнуть к этой идее. Какой смысл нанимать кучу людей, если не позволяешь им делать свою работу! – Хэтчард потер шею, рассматривая поставленную перед ним тарелку.

Джесси села напротив и подцепила на вилку большой равиоль.

– В делах управления папа старомоден. Именно поэтому он и хочет, чтобы компания осталась в семье.

– А ты не считаешь, что компания должна оставаться в семье?

– Да нет, я не возражаю. Мне бы только не хотелось, чтоб он оставлял ее мне. Лучше бы разделил все в равных долях между своим племянником Дэвидом, Элизабет и мной, когда уйдет в отставку. Но папа и слышать об этом не хочет. Хэтчард прищурился:

– Ты пытаешься заставить его разделить компанию между вами тремя?

– Много раз пыталась. Бесполезно. Он считает, что в конечном итоге это приведет к ее гибели.

– Здесь он, возможно, вполне прав, – задумчиво произнес Хэтчард. – Никто из вас троих ни малейшего представления не имеет, что с ней делать, а это обязательно приведет к тому, что кто-нибудь запустит руки в компанию. И это будет началом конца.

– Я согласна, что никто из нас троих не знает, что с ней делать. Но тогда зачем оставлять ее мне? – возмутилась Джесси.

– Потому что ты сделаешь то, что лучше для семьи и компании, верно? – объяснил Хэтч. – И тебе не придется нанимать никого постороннего. Я буду за тебя управлять ею.

– Ты не просто хочешь управлять ею, так ведь, Хэтч? Ты хочешь владеть приличным ее куском.

– Верно. Но не просто так. Я хотел бы, чтобы вы усыновили меня и приняли в свой клан.

– Усыновили? – Джесси со стуком положила вилку. – Усыновить тебя?

– Фигурально выражаясь. – Хэтчард отпил еще глоток вина. Его длинные, тонкие пальцы скользнули по тонкой ножке бокала, когда он ставил его на стол. – Тебе будет нечего опасаться, как только твой отец разрешит мне купить долю в компании. Даю слово.

Джесси смотрела на него, не в силах оторваться от его топазовых глаз. Она почти ощущала, как его рука гладит ее по спине. Она вздрогнула и подумала: миссис Валентайн, должно быть, права, предположив, что у нее есть еще неразвитые психические способности. Сам воздух вокруг нее, казалось, вибрировал от почти осязаемой ауры.

Чары разрушил звонок. Джесси вздрогнула и локтем задела только что положенную на стол вилку, которая слетела со стола и со звоном упала на пол.

– Видишь, что ты наделал? – укорила Джесси, поднимаясь, чтобы ответить на звонок.

Хэтчард не обратил внимания на упавшую вилку.

– Кто там? – спросила Джесси в переговорник.

– Джесси, это я, Дэвид. У меня хорошие новости. Джесси улыбнулась.

– Мне кажется, я уже знаю, что ты хочешь мне рассказать. – Она нажала кнопку, чтобы впустить его в дом, и повернулась к Хэтчарду. – Это мой двоюродный брат, Дэвид. Тетя Гленна сообщила, что его приняли в Паркингтон-колледж, ни больше ни меньше.

Брови Хэтчарда полезли вверх.

– Ах да, Дэвид, философ-нытик. Джесси с яростью накинулась на него:

– Не смей называть его нытиком! Так говорит о нем отец, и я не потерплю этого ни от него, ни от тебя.

– Остынь, Джесси, я только хотел…

– Меня тошнит от того, с каким снисхождением вы, воротилы делового мира, относитесь к ученым. Как будто ваш способ зарабатывать на жизнь отчего-то лучше других и более достойный, чем, например, преподавание или научные исследования. Даю тебе слово, Хэтч, если ты оскорбишь Дэвида хоть одним словом здесь, у меня, я вышвырну тебя за дверь, даже если тебе многое известно о финансах религиозных сект. Слышишь?

– Слышу. Соседи, вероятно, тоже. Кстати, я ничего не имею против ученых. Когда я назвал Дэвида нытиком, я имел в виду его привычку просить у твоего отца денег через тебя. Уверен, колледж обойдется в кругленькую сумму. Вот он прямиком к тебе и заявился. Все в вашей семье так и поступают. Разве нет?

Джесси с пылающими щеками гневно смотрела на него. Но Хэтч был слишком близок к правде.

– Хочу, чтобы ты знал: Дэвид не просил меня обратиться к отцу за деньгами. – Она мысленно скрестила пальцы, молясь, чтобы Дэвид пришел к ней с каким-нибудь другим делом.

– Ну, еще попросит. – Хэтчард подцепил на вилку еще один равиоль, и в это время звонок прозвенел еще раз.

Джесси круто развернулась и прошагала к двери. Распахнув ее, она оказалась лицом к лицу с сосредоточенным молодым человеком лет двадцати двух от роду.

Даже если бы кто и не знал о намерениях Дэвида заниматься наукой, то легко догадался бы об этом по его облачению. Он предпочитал черные джинсы, бесформенные твидовые пиджаки и черные рубашки. Круглые очки в черепаховой оправе усиливали впечатление сосредоточенности и интеллигентности, а давно не стриженные светлые волосы придавали ему вид человека не от мира сего. Гленна всегда уверяла семью, что Дэвид – крайне чувствительный молодой человек.

– Проходи, Дэвид. Ты ведь знаком с Хэтчем?

– Да, мы встречались. – Дэвид слегка кивнул Хэтчарду, который с холодным выражением лица тоже чуть наклонил голову.

Ни тот, ни другой даже не подумали пожать друг другу руки. Хэтч, даже не приподнявшись со стула, снова с усталым видом принялся за еду.

– Бокал вина, Дэвид? – быстро предложила Джесси. – Чтобы отметить?

– Спасибо. – Дэвид принял бокал из ее рук и довольно раздраженно огляделся, подыскивая место, чтобы сесть. – Извини, что побеспокоил, Джесси. Не знал, что ты не одна.

– Все в порядке. Хэтча тоже никто не приглашал. – Джесси мило улыбнулась, отводя взгляд от ухмыляющегося Хэтча. – У нас деловой разговор, верно, Хэтч?

– Некоторым образом, – согласился тот.

– Мы совершенно определенно обсуждали деловой вопрос, – упрямо повторила Джесси. – О чем нам с тобой еще разговаривать?