Текст книги "Золотой дар"

Глава 4

Ровно через два часа Джонаса разбудило слабое звяканье железа. Он моментально замер, прислушиваясь к странному звуку. Ему уже доводилось слышать нечто похожее. Пять лет, проведенные в грязных лачугах, пристройках и дешевых меблирашках, явно не относящихся к хидтоновской сети, научили Джонаса безошибочно распознавать это тихое царапанье.

Кто-то пытался открыть коттедж снаружи.

На какую-то секунду Джонас подумал, что это рыжая, тиранка скребется в дверь, желая извиниться за свою дерзость. Но он тотчас отогнал эту дикую мысль. Если в течение длительного времени ему все-таки удалось остаться в живых, то только благодаря трезвому взгляду на вещи и полной свободе от иллюзий!

Тихий скрежет повторился. Джонас бесшумно выбрался из-под старенького одеяла и едва не вскрикнул, коснувшись ногами ледяного пола. Черт возьми, надо как можно скорее решить что-нибудь с этим дурацким отоплением!

Но тут дверная ручка успокоилась, и Джонас поза – . был обо всех своих проблемах. Крыльцо скрипнуло под Чьей-то тяжелой ногой – и все стихло. Значит, неизвестный оставил попытки пробраться в дом через дверь и пошел искать открытое окно.

Джонас протянул руку к своей потертой сумке, в которой привез весь нехитрый скарб в Секуенс-Спрингс.

Теперь там было пусто, если не считать острого ножа в ножнах, спрятанного во внутреннем кармане. Он нащупал рукоятку как раз в тот миг, когда рама слабо скрипнула. Джонас тут же дал себе зарок починить сломанный запор. Мастер на все руки называется!

Странно, но неизвестный вовсе не пытался действовать бесшумно. «Наверное, считает дом пустующим или просто дурак», – решил Джонас, тихо подкравшись к окну. И как раз вовремя – деревянная рама начала медленно подниматься: В оконном проеме показалась грузная мужская фигура, но лица незнакомца в темноте он не разглядел.

Вот мужчина с кряхтением закинул ногу на подоконник и в этой неловкой позе застыл при виде Джонаса.

– В следующий раз рекомендую стучаться, – посоветовал он, хватая незнакомца за горло и втаскивая в комнату. На мгновение ладони Куаррела погрузились в густую бороду непрошеного гостя… «Здоров мужик», – заключил он по звуку, с которым тот шмякнулся на пол.

– Ч-черт! Что за…

Неизвестный не сумел договорить, поскольку Джонас ловко прижал его к холодному полу. Гость яростно и умело сопротивлялся, и хозяину пришлось приставить нож к его горлу. Жертва мгновенно притихла.

– Вот так, – одобрил Джонас. – Думаю, мы найдем общий язык. Не двигайся.

– Не вопи! – огрызнулся поверженный противник. – Куда, интересно, я двинусь, когда у тебя нож?

Джонас быстро обшарил его. Мужчина был одет в шерстяной пиджак, рубашку и джинсы. Никакого оружия – ни за ремнем, ни в ботинке.

– Лежи смирно! – приказал Джонас, вставая и поворачивая выключатель.

Когда маленькая комната озарилась резким светом лампочки, болтавшейся на шнуре под потолком, Джонас смог наконец внимательно рассмотреть своего гостя. Борода и усы незнакомца, когда-то, несомненно, огненно-рыжие, теперь были иссечены сединой. То же самое относилось и к коротким взъерошенным завиткам, окружавшим его лысеющую макушку. Из-под густых бровей на Джонаса смотрели яркие сине-зеленые глаза. Мужчина был широкоплеч и крепко сбит. На вид ему оказалось лет шестьдесят с небольшим, хотя во время драки Джонас думал, что противник намного моложе.

– Молчи, дай я угадаю, – прогудел неизвестный, потирая ушибленное при падении плечо. – Неужели моя меркантильная дочурка надумала сдать отцовский уголок?

Угадал? Ну что ты будешь делать, иногда эта девчонка бывает поразительно бесчувственна! Никакого уважения к старому, больному отцу! Ну никакого!

Джонас прислонился плечом к стене и с любопытством заглянул в знакомые лазурные глаза.

– Я имею дело с Эмерсоном Эймсом?

– С ним самым, сынок. – Эмерсон медленно опустился на пол. Окинул Джонаса цепким взглядом. – И часто ты играешь с ножами?

– Только при необходимости. Иначе можно порезаться. – Теперь у него не осталось никаких сомнений относительно личности ночного визитера. Джонас подошел к саквояжу и убрал нож. – Прошу прощения за нелюбезный прием.

– Да брось ты, я сам напросился, – великодушно произнес Эмерсон, не сводя с него глаз. – Я был уверен, что здесь никого нет. Час поздний, Верити будить не хотелось, ну я и решил как-нибудь пролезть… Полагаю, ты ей не любовник, а?

Наклонившись над сумкой, Джонас слегка приподнял брови, расслышав затаенную надежду, прозвучавшую в этом вопросе. Ему показалось, что Эмерсону очень хотелось бы получить утвердительный ответ. Джонас выпрямился почти одновременно с поднявшимся на ноги отцом Верити.

– Нет. Я ей посудомойщик.

Эмерсон удрученно кивнул:

– Так я и думал… Черт возьми, судьба посылает ей здорового, сильного мужика, у которого руки на месте и голова на плечах, и что же? Что делает моя дочь? Нанимает его посудомойщиком! Боже милосердный, за что взыскуешь?! Что я такое упустил в ее воспитании? Нет, глядя на Верити, всерьез задумаешься, стоит ли вообще заводить детей и тем более давать им образование! – Он грустно обвел глазами комнату. – Ты уже допил бутылку водки, которую я заначил в буфете на кухне?

– Не до конца, – улыбнулся Джонас.

– Слава тебе, Господи! Мне просто необходим добрый глоток, чтобы прийти в себя. Не возражаешь?

– Бутылка-то твоя, – пожал плечами Джонас.

Эмерсон Эймс испустил еще один горестный вздох:

– Так-то оно так… Ладно, плесну и тебе немножко.

Думаю, нам найдется что обсудить.

– Наверняка, – кивнул Джонас. – В частности, поговорим о том, кто сегодня спит на долу.

Верити увидела, как в домике Джонаса снова вспыхнул свет. Стоя у окна в байковой ночной рубашке, с рыжим водопадом распущенных волос, сбегающих по плечам, она неожиданно заметила свет, пробившийся сквозь густые деревья между домами.

Значит, Джонас тоже проснулся.

Тоже? Верити мгновенно почувствовала какое-то родство с Джонасом… Может быть, он тоже горько сожалеет о тех грубых словах, что наговорил ей? Сама Верити просто спать не могла, терзаемая раскаянием.

«Джонас был прав, – в тысячный раз подумала она. – Я не имела никакого права осуждать его. Человек волен распоряжаться своей жизнью так, как ему заблагорассудится. Я не смела совать свой нос в чужие дела и навязываться со своими советами! Никто никогда не скажет спасибо за такую бесцеремонность! И Джонас ясно дал мне понять это».

Точно так же поступил в свое время отец, решив остаться свободным и щедро разменивать свой талант на нелепые книжонки типа «Воин одинокой звезды» или «Трагедия на Серебряном заливе». Верити слишком хорошо знала своего отца, чтобы понимать – он не создан для семьи, у него начисто отсутствует стремление иметь собственный угол. И если она хочет избежать горечи разочарования, то должна сразу зарубить себе на носу – Джонас Куаррел сделан из того же теста.

Верити смотрела на свет в окне Джонаса и думала о сегодняшней встрече с Кейтлин Эванджер. В этой женщине было что-то притягательное. Верити никогда еще не встречала никого похожего на нее.

«Кейтлин поистине достойна восхищения – сильная, мужественная, трудолюбивая, настойчивая и удачливая! Сразу видно, что ей не нужен мужчина!..

Просто эталон для меня, – угрюмо подумала Верити. – Такая женщина, как Кейтлин, имей она хоть десяток любовников, никогда не позволит им завлечь себя в их коварные ловушки. Кейтлин просто посмеется над всеми обещаниями и претензиями этих хозяев жизни! Она всегда и везде сохраняет превосходство!»

Верити должна быть такой же. Вот уже двадцать восемь лет она оставляет последнее слово за собой. И если у нее хватит ума, то никакой Джонас Куаррел, посудомойщик и доктор истории, не собьет ее с пути истинного!

…Все было бы прекрасно, если бы этот посудомойщик не завораживал ее, как факир кобру.

За занавешенным окном Джонаса мелькнула тень. Значит, идет на кухню. Немного поколебавшись, Верити наконец решилась. Она направилась к шкафу и вытащила длинный, до колен, шерстяной жакет. Накинула его поверх ночной сорочки, сунула ноги в босоножки.

Разве с самой первой встречи она не знала, что у Джонаса душа полна призраков! Как она посмела тревожить их! Пусть она совершенно права, негодуя на бесхребетных, безответственных современных мужчин, но никто не давал ей права оскорблять почти незнакомого человека! Короче говоря, ее наемный работник заслуживает немедленных извинений.

Через минуту Верити уже стояла на крыльце домика Джонаса. Холодный ветер раздувал полы жакета, трепал подол ночной сорочки. Верити подняла руку, немного помедлила и робко постучала.

Прошло несколько секунд. Наконец дверь распахнулась. В прямоугольнике света возник темный силуэт Джонаса со стаканом в руке. Некоторое время он изумленно смотрел на Верити, потом какое-то странное выражение промелькнуло на его суровом лице, И тут же взгляд стал издевательски насмешливым. Джонас криво усмехнулся и отпил из стакана.

– Кажется, ты явилась сюда не для того, чтобы швырнуть меня в постель и дико, страстно любить до самого рассвета?

Все добрые намерения Верити вмиг улетучились.

– Я пришла извиниться, – процедила она сквозь зубы.

Джонас быстро отвел взгляд:

– Быть того не может! Подожди, я сбегаю за диктофоном. Мой долг – оставить живое свидетельство потомкам! Тираны не извиняются!

– Я вижу, ты не можешь говорить нормально. Мне остается только уйти.

Джонас отступил назад и шире распахнул дверь.

– Сначала зайди и поприветствуй своего отца. Мы только что собирались разыграть койку.

Верити вихрем рванулась в комнату:

– Папа?! Он здесь?!

– Собственной персоной. Привет, Рыжик, – громыхнул Эмерсон Эймс, вырастая из-за плеча Джонаса. Ослепительная улыбка сверкнула между его усами и рыжей бородой, он раскрыл свои объятия. – Как дела, детка?

– Но это уже слишком, папа! Я была уверена, что ты в Бразилии! – рассмеялась Верити, кидаясь к нему на грудь. – Где же ты пропадал? Два месяца назад я приехала к тебе в Мехико, но там тебя и след простыл. Никто знать не знал, где ты! Я, как дура, три дня искала тебя по всему городу, пока кто-то наконец не сказал, что ты, наверное, направился в Рио. Какого черта ты звал меня в Пуэрто-Валлерта, если собирался уезжать?!

– Понимаешь, Рыжик, обстоятельства неожиданно переменились… Мне пришлось срочно скрыться под покровом ночи. Я думал, ты обо всем догадаешься и не будешь волноваться.

– Конечно, чего еще от тебя можно ожидать! Подумаешь, какие пустяки – притащиться в Мехико и повернуть обратно! – обиженно буркнула Верити, вырываясь из отцовских рук.

– Позвольте ваш жакетик? – насмешливо предложил Джонас.

– Не позволю, – отрезала Верити, вспомнив вдруг о своей ночной рубашке, и снова повернулась к отцу:

– Я решила, что ты перепутал адрес или еще что-нибудь в этом роде, обошла все бары города! В туристических центрах я тебя, папочка, естественно, не искала, поэтому обследовала местные притоны.

– Боже тебя сохрани. Рыжик! – жалобно сморщился Эмерсон. – Неужели у тебя хватило ума шататься по кантино Мехико?! Хорошего же ты мнения о собственном отце! Какого черта?!

– Искала тебя, папочка, – безжалостно напомнила Верити. – Мне ли не знать, какого рода заведения ты посещаешь! Помнится, ты и меня туда таскал.

Эмерсон страдальчески закатил глаза к потолку.

– Одно дело со мной, и совсем другое – одной! Ведь знаешь же! Ты просто дурочка, Верити! Мало ли что могло с тобой случиться!

– Я уже взрослая, папа, – холодно усмехнулась она.

– Тем больше было у тебя шансов попасть в беду в ночном Мехико, – негромко бросил Джонас.

Верити многозначительно посмотрела на него.

– Ты, видать, крупный знаток в этом деле? – сладко пропела она.

– Он совершенно прав, – бросил Эмерсон. – Никто не просил тебя выслеживать собственного отца Раз меня не оказалось в положенном месте, значит, надо было немедленно отправляться домой!

– А я вот поступила как раз наоборот! Ходила из бара в бар и вежливенько расспрашивала барменов. Кстати, вы оба абсолютно правы. Я в самом деле влипла.

Эмерсон молча уставился на дочь, его сияющие сине-зеленые глаза вдруг заблестели как сталь.

– Что за беда? – очень тихо спросил он.

– Настоящая, – заверила Верити. – Я едва не потеряла кошелек, добродетель и чуть не погибла. Не расспрашивай меня, папа, вряд ли тебе понравятся подробности.

– Понравятся?! Черт тебя возьми! – рявкнул Эмерсон. – Я знаю все эти забегаловки! Клянусь, я вернусь и откручу башку тому грязному ублюдку, который посмел протянуть лапы к моей дочери! Что случилось, Верити?

– Ничего особенного, – тихо ответила она, отгоняя воспоминания о пережитом ужасе.

– Что значит «ничего особенного»?! Ты ведь только что сказала, что на тебя напали!

– В последнюю минуту мне удалось спастись. Это было очень волнующее приключение, поверь мне, – с удовольствием заметила Верити, чувствуя, как мужчины буквально смотрят ей в рот. – Я свернула в какую-то незнакомую аллею. Зашла в кабачок, принадлежащий местному отребью, спросила о тебе и только хотела уйти, как меня кто-то схватил сзади. – Она невольно вздрогнула, вновь увидев перед собой эту ужасную сцену. Потом ослепительно улыбнулась Джонасу:

– У вас не осталось немножко этой гадкой водки?

Джонас рассеянно кивнул и покорно направился на кухню. Верити услышала звон стекла.

– Держи, – сказал Джонас, возвращаясь со стаканом. – Что было потом?

– Да, Рыжик, не томи! Ожидание просто убивает меня! – Эмерсон сделал большой глоток и тяжело плюхнулся на стул. – Отцовство тоже имеет свои недостатки. С ума сойдешь от стрессов.

– Стресс – это то немногое, чего тебе можно не опасаться, – безжалостно отрезала девушка. – Никогда не поверю, что ты понимаешь значение этого слова! Твой образ жизни гарантирует полное отсутствие стрессов.

– Тебе так только кажется.

Верити села боком к столу и натянула жакет на колени. Джонас внимал ей, не шелохнувшись и по-прежнему не сводя с нее глаз.

– Короче говоря, когда я собралась уходить, меня сграбастал огромный, дурно пахнущий детина по имени Педро.

– Ты смертельно пугаешь старого, тяжело больного человека! Боже мой, Рыжик! Как же ты спаслась?

Верити деланно небрежно пожала плечами. На самом деле в ее жизни не было ничего страшнее этого приключения!

– Появился некто третий. Я не смогла хорошенько разглядеть его. Помню только, что он был выше Педро.

На улице – тьма-тьмущая, к тому же мне было не до деталей… Я хотела лишь одного – поскорее удрать, и как можно дальше. Моим спасителем скорее всего оказался хозяин кантино, который решил, что добряк Педро поступает не по-братски, отказываясь делиться с шефом.

Между ними завязалась потасовка, и мне удалось сбежать. Так что я легко отделалась и потеряла только сережку. – Верити лихо отсалютовала мужчинам своим стаканом. – Видите? Удача сопутствует добродетели! – Она хлебнула и тут же закашлялась – жгучая водка огнем опалила горло. У отца всегда был отвратительный вкус!

– Удача сопутствует кретинам, – мрачно поправил ее Эмерсон и, насупившись, посмотрел на Джонаса. – Дважды подумай, прежде чем заводить дочь. Она запросто сведет тебя с ума.

– – Буду иметь в виду, – кивнул Джонас. Похоже, сейчас его не интересовало ничего, кроме водки.

Однако от Верити не укрылось, что голос его прозвучал как-то странно. Что-то здесь не так, решила она и вдруг с тревогой подумала, что, в сущности, почти ничего не знает об этом человеке…

– Да ладно, пап, все уже в прошлом, – снова повернулась она к отцу. – Поговорим лучше о тебе.

Каким ветром тебя занесло в Секуенс-Спрингс?

Эмерсон неумело попытался изобразить обиду:

– Неужели человек не может просто приехать повидать свою единственную дочь?!

– Смотря какой человек… Если бы ты хотел, то спокойно встретился бы с дочерью еще два месяца назад. В Мехико, – не дала себя провести Верити. – Но раз ты без всякого предупреждения объявляешься в Штатах, значит, тебе позарез нужно отсидеться в безопасном месте.

Эмерсон горестно вздохнул и снова покосился на Джонаса.

– Ее язычок стал еще острее с тех пор, как мы виделись в последний раз. Скоро она научится в два счета изничтожать мужчин! Боже мой, а ведь когда-то была такой милой, ласковой девчуркой! Теперь же прямо на глазах превращается в сварливую старую деву!

Верити обиженно поджала губы:

– Странно слышать это от тебя, папочка. Несколько часов назад Джонас пришел точно к такому же выводу.

– Скажи спасибо, что мы заботимся о твоем будущем, – коварно прищурился Джонас.

Верити так и не поняла, смеется он или говорит серьезно, и на всякий случай решила улыбнуться.

– Нашли о чем беспокоиться! Лучше бы позаботились о своем собственном!

– Да брось ты! – весело воскликнул Эмерсон. – Что касается меня, то пусть судьба распорядится по-своему!

У нее это неплохо получается. А вот если я позволю тебе продолжать в том же духе, то, пожалуй, так никогда и не дождусь внука, который скрасил бы мою грядущую старость.

Верити изо всех сил старалась не краснеть. Джонас усмехнулся ей в лицо, и она поняла, что пришло время нанести ответный удар.

– И все-таки, папа? Чем я обязана твоему столь позднему визиту?

Эмерсон покрутил в руках стакан, в глазах его мелькнуло замешательство.

– Знаешь, Рыжик, честно говоря, мне нужно на какое-то время залечь на дно.

– Проклятие! – воскликнула дочь. – Так я и знала!

Ты снова влип в какую-то скверную историю, верно? – Она судорожно стиснула кулаки. – Ну! Говори, что ты натворил! – Верити еле сдерживалась, чтобы не хватить стакан о стену. Джонас не сводил с нее пристального взгляда, и от этого ей стало еще хуже. Какой позор – сорваться в присутствии незнакомца! – Тебя застукали с чужой женой? Опять попытал счастья в перевозке контрабанды?

Залез в карточные долги? Затеял крупную потасовку в каком-нибудь баре? Да отвечай же, горе мое! Ради всего святого, скажи мне – кто тебя ищет?

Эмерсон смущенно откашлялся.

– Вот видишь, каково приходится? – пожаловался он Джонасу. – Ни капли уважения. Ни тени сочувствия.

Не говоря уж об отсутствии трогательной дочерней заботы о старом отце! Нет, где там! Она просто требует объяснений, а получив их, будь уверен, примется безжалостно пилить меня.

Усмешка на губах Джонаса превратилась в широченную дружелюбную улыбку, однако взгляд так и остался напряженным.

– А в самом деле что приключилось, Эм?

Тот пожал плечами:

– Что-что… Ну, задолжал по мелочи, только и всего.

Долг чести, сам понимаешь.

– Скажите на милость! Заруби себе на носу – карточный долг есть карточный долг, и честь здесь абсолютно ни при чем! – набросилась на отца Верити. – Мы живем не в восемнадцатом веке!

Старый Эмерсон лишь грустно покачал головой и снова поднял глаза на Джонаса.

– Неужели я обучал ее для того, чтобы она потом глумилась над старым отцом?

– Много задолжал? – сочувственно спросил Джонас.

– Ну да, а кредитор, боюсь, принял это слишком близко к сердцу. Я попросил его как человека – погоди, мол, маленько, а он ответил, что если ждать придется слишком долго, то он пришлет крепких ребятишек слегка поработать со мной. Тогда я счел разумным удалиться – сначала из Мехико, а потом и из Рио. Кроме всего прочего, я уже закончил сбор материала, так что же мне там было торчать?

– Какого еще материала? – устало поинтересовалась Верити.

– Разве я тебе не рассказывал? – мгновенно оживился Эмерсон. – Я же задумал совершенно новую серию книг! Вестерны в стиле фэнтези, представляешь?!

– Что ты говоришь? Значит, в стиле фэнтези? – угрожающе протянула дочь.

– Ну да! Это же потрясающе. Рыжик! Подумай только, что можно сделать, поместив традиционный вестерн на эзотерическую почву!

Верити прямо-таки не знала, плакать ей или смеяться. Наконец она решила, что пора бы уже привыкнуть.

– Так, значит, в Мехико ты писал свои футуристические боевики?

– Я изучал местный колорит и атмосферу, а как только освободился, решил пригласить тебя погостить. Но, отбив телеграмму, я получил известие о том, что мой кредитор нервничает. Не успев предупредить тебя, я подумал, что ты сама все поймешь и уедешь обратно. Ну так вот, короче, я отправился в Рио. Кстати, я сто лет там не был…

Там-то все мои проблемы разрешились самым счастливым образом. Осталось только уладить кое-какие формальности, поэтому-то я и вернулся.

– Какие еще формальности? – с подозрением посмотрела на него Верити.

– Надо завершить одну небольшую сделку, – пояснил отец. – И тогда у меня сразу появится куча бабок, чтобы расплатиться с этим назойливым скрягой, который вот уже три месяца сидит у меня на хвосте.

Кровь отхлынула от лица Верити.

– Какую еще сделку? – прошептала она.

Эмерсон сочувственно посмотрел на дочь и заговорщически подмигнул Джонасу:

– Ты только взгляни на нее! Должно быть, она решила, что ее отец на старости лет ввязался в торговлю марихуаной.

– Для старой девы у нее слишком богатое воображение, – заметил Джонас.

– Заткнитесь оба! – рявкнула Верити. – Папа, выкладывай все немедленно!

– Так случилось, дочь моя, что я стал обладателем довольно редкой вещицы. Она у меня с собой, в машине.

Понимаешь, мне сказали, что эта штуковина стоит целого состояния. Обычно такие экспонаты продаются с аукциона, но у меня нет на это времени. Кроме того, нет и документов, подтверждающих ее подлинность. Короче говоря, мне нужно побыстрее впарить кому-нибудь мое сокровище, только и всего.

– Обратись напрямую к частному коллекционеру, – посоветовал Джонас. – К такому, который настолько помешан на своем хобби, что не станет задавать лишних вопросов.

Эмерсон с уважением взглянул на него:

– Точно. Мне нужен коллекционер. И лучше всего такой, который за ценой не постоит. Видимо, легче всего найти такого человека в Штатах, потому я и приехал. Но вначале необходимо убедиться в подлинности вещи. Надо же точно знать, с чем имеешь дело! Пока у меня есть только устное заверение прежнего владельца, но на него ведь не сошлешься!

Джонас подался вперед, стакан слегка качнулся в его тонких длинных пальцах.

– Что ты собрался продавать, Эмерсон?

– Сейчас покажу, – улыбнулся отец Верити, поднялся со своего места и направился к выходу. Проходя мимо дочери, ласково потрепал ее по голове. – Будьте паиньками, не шалите без меня. И постарайтесь не перегрызть друг другу глотки.

Дверь за Эмерсоном закрылась, и в комнате воцарилось молчание. Верити внимательно изучала свой полупустой стакан. Джонас не шевелился.

– Итак, – наконец проговорил он, – ты явилась среди ночи, чтобы извиниться передо мной?

– Не знаю, что это вдруг на меня нашло, – отмахнулась Верити, стараясь выглядеть беспечной. – Не иначе как повредилась в рассудке.

Джонас бесшумно пересек комнату и остановился прямо перед ней. Молча забрал ее стакан, поставил рядом со своим на маленький столик. А потом как ни в чем не бывало взял Верити за плечи и без труда поставил на ноги.

– Как мило! Но я привык ничем не гнушаться. Извинения принимаются, ваше маленькое тиранство, – шепнул он и запечатлел нежнейший поцелуй на самом кончике ее курносого носа. А потом так же тихо спросил:

– Что это ты прячешь под пальто? – пальцы его быстро пробежали по большим пуговицам ее жакета. – Чертовски смахивает на ночную сорочку!

– Моя одежда тебя совершенно не касается! – осадила его Верити. – Мне кажется, теперь твоя очередь извиняться, – добавила она, неуверенно глядя на него.

– Пожалуй. – Золотые глаза Джонаса внезапно потускнели. – Но мой грех много тяжелее твоего, и я еще не додумал до конца. Дай мне время, Верити Эймс.

Ей показалось, что Джонас снова хочет поцеловать ее, теперь уже в губы, но тут дверь неожиданно распахнулась, в комнату ворвался поток холодного ночного воздуха. На пороге появился Эмерсон со старым деревянным ящичком в руках и тотчас с любопытством взглянул на Джонаса, нехотя отнимавшего руки от его единственной дочери.

– Не помешал? У вас тут что-то назревает?

– Какие глупости, папа! Этот человек просто на меня работает.

– Сдается мне, ты проходишь мимо главных его достоинств, дочь моя.

– Забудь об этом, папочка. Что в чемодане?

– Взгляни сама, – усмехнулся Эмерсон. – Если твой старик еще кое-что смыслит в этой жизни, то здесь целое состояние. Хватит сполна, чтобы расплатиться с этим псом, который выслеживает меня. – Он откинул крышку, и они увидели два странно изогнутых пистолета, лежащих на ветхом потертом войлоке.

Верити молча уставилась на длинноствольные пистолеты, прекрасные и зловещие одновременно. Изогнутые рукояти, синеватая вороненая сталь. Никакой резьбы или инкрустации. В отличие от многих богато изукрашенных старинных вещиц эти пистолеты были холодны, совершенны, строго функциональны и зловеще чисты по форме и рисунку. Само отсутствие украшений лишь подчеркивало ту страшную цель, для которой предназначалось оружие.

– Дуэльная пара, – негромко заметил Джонас. Он не сводил глаз с открытого чемодана, но не делал ни единого движения. – Английские кремни. Думаю, это конец семнадцатого века. Если пистолеты подлинные, то тебе крупно повезло, Эмерсон. Они стоят кучу денег. Как они к тебе попали?

Эмерсон бросил гордый взгляд на свою добычу.

– Давным-давно я оказал услугу одному человеку. Несколько недель назад я навестил его в Рио и попросил одолжить мне небольшую сумму для оплаты долга. Тогда-то он и подарил мне эти игрушки, сказав, что пистолетики решат все мои проблемы. Я, само собой, поверил ему на слово, но все-таки надо убедиться, не туфта ли это. А потом уже начну искать покупателя.

– Ну, считай, что первая часть плана уже выполнена! – живо воскликнула Верити. – Джонас у нас эксперт по старине, правда, Джонас? – Она вопросительно посмотрела на своего посудомойщика, ожидая услышать от него подтверждение вчерашним словам Кейтлин. – Ну же! Скажи скорее, настоящие это пистолеты или просто фальшивка.

– Да мне и самому интересно, – озабочено кивнул Эмерсон. – Ведь от этого как-никак зависит состояние моей физиономии, не говоря уже о целости рук и ног!

Так ты что, разбираешься в старинном оружии, Джонас?

Джонас молча, не отрываясь смотрел в открытый чемодан, как будто видел в нем окно в потусторонний мир.

– В недалеком прошлом он занимался историей Возрождения, – тихо шепнула отцу Верити. – Он обладает энциклопедическими познаниями в области оружия и доспехов. Так ведь, Джонас?

Он поднял голову, и взгляды их встретились. Сверкающее золото его глаз заставило Верити затаить дыхание.

Она увидела отражение какой-то страшной борьбы… возможно, между собой боролись призраки… Верити не могла понять, что происходит с Джонасом – сердит он или взволнован, охвачен нетерпением или погружен в глубокое отчаяние. А может быть, он одновременно испытывает все эти эмоции? Верити знала только одно – в Джонасе проснулось что-то темное, яростное, не поддающееся никакому разумному объяснению.

Она с трудом перевела дух. Господи, да что же это с ним, подумала девушка, горько пожалев о своей необдуманной просьбе.

– Джонас? – неуверенно окликнула Верити.

– Ты просто не знаешь, о чем просишь, – глухо отозвался он. – Хотя, возможно, пришло время нам обоим открыть карты.

Он протянул руку и взял из ящика пистолет.

Как только пальцы Джонаса коснулись вороненой рукоятки, Верити неожиданно почувствовала, что ее кто-то преследует. Смертельный ужас дрожью пробил тело. Ладони ее взмокли, сердце заколотилось так, будто бежать ей предстояло целую жизнь.

Сейчас Верити хотелось только этого. Бежать!!! Мчаться подобно оленю, преследуемому охотой. Неописуемый страх сжал ее сердце. Стены коттеджа сомкнулись у нее над головой, изогнулись, вытянулись, простерлись в бесконечность, превратившись в темный туннель.

И что самое страшное – в туннеле Верити была не одна. За ней гнался незнакомец! И она знала, что рано или поздно он настигнет ее, и тогда уже ей никогда, никогда не спастись!

Более того, как только это произойдет, вся ее жизнь круто изменится. Изменится навсегда.

Верити застыла посреди комнаты, отчаянно пытаясь понять, что с ней происходит.

«Приступ страха, – сказала она себе. – Внезапный всплеск безотчетного ужаса, включающий древний инстинкт спасения бегством». Доселе с ней ничего подобного не случалось, но Верити не раз слышала об этом. Она даже знала одну женщину, у которой бывали такие припадки. Они начинались ни с того ни сего, заставляя несчастную трястись от непонятной тревоги. Впрочем, все может быть вызвано банальной усталостью. Наверное, Джонас прав. Последнее время она слишком много работает.

Верити мысленно завернула за угол туннеля и побежала. Конца не было, света тоже, но она все равно бежала, опасаясь столкнуться лицом к лицу с преследователем. Верити уже чувствовала его приближение, его протянутые к ней руки.

Не убегай от меня!!! Ты моя! Подожди!

Она услышала эхо далекого крика. Это был полуприказ-полумольба. И голос… Хриплый, мужественный, властный. Верити показалось, что если она сосредоточится, то узнает его. И ей захотелось припуститься еще быстрее.

Она должна спастись!

В следующий миг наваждение прекратилось так же внезапно, как и возникло. Верити вздрогнула, увидев Джонаса, стоявшего прямо перед ней. В руках у него ничего не было. Пистолет лежал в чемодане. Джонас смотрел на нее своими странными золотыми глазами, и Верити вдруг ясно прочла в них грубое мужское желание. Его взгляд был не просто сексуальным – он был опасным, загадочным и повелительным.

Комната была точно такой же, как минуту назад, но девушка уже не верила этому. Что-то ужасно, непоправимо изменилось. Она никогда не смогла бы выразить этого словами и только чувствовала, что мир уже никогда т станет прежним.

– Они настоящие, – преувеличенно спокойно сказал Джонас. – Я вообще-то занимался Ренессансом, но моих общих познаний вполне достаточно для определения аутентичности этих пистолетов. Береги их, Эмерсон.

Они стоят целого состояния.

– Пожалуй, моя мудрая дочь была права, – радостно улыбнулся Эмерсон. – Удача сопутствует добродетели.

Теперь остается лишь найти способ обменять эти пистолеты. Ладно. У меня был тяжелый день. Сейчас я бы хотел выспаться, да и Верити выглядит усталой. В чем дело, Рыжик? Или ты давно не высыпалась?

– Она очень много работала сегодня, – сказал Джонас, не сводя глаз с Верити. – Пошли, хозяйка, я тебя провожу.

Она хотела отказаться. Приступ страха – или что там это было – уже прошел, но гнетущая тревога осталась.

Какая-то часть ее существа кричала, что именно Джонас Куаррел является источником этого беспокойства.

Но когда Джонас взял ее под руку и вывел в ночь, Верити послушно подчинилась.