Текст книги "Капитуляция"

– Конечно, принять твое приглашение и усесться за карты – это несколько эксцентрично, но боюсь, нашей мисс Хантингтон это свойственно, – продолжала леди Атертон. – Она всегда рискует на грани дозволенного приличиями. Однако я уверена, что под руководством, мужа это прискорбное свойство ее характера вполне можно будет исправить.

– Интересная мысль.

– И потом, она любит носить платья ярко-желтого цвета, – добавила леди Атертон.

– Все ясно. Мисс Хантингтон своевольна и себе на уме. Но я должен признать, желтое платье ей очень идет. Мало кому из женщин оно было бы к лицу.

Лукас снова оглядел издали высокую гибкую фигуру Виктории в платье с высокой талией. Желтый шелк отливал медом, он казался солнечным лучом в заполненном гостями зале, цветком, теплым и живым, среди клумбы классически белых и изысканно-бледных цветов.

Единственное, что ему не понравилось в ее платье, это чересчур глубокое декольте. Оно слишком смело открывало взору нежные очертания приподнятой корсажем груди. Лукас с трудом подавил желание выхватить шарф у какой-нибудь почтенной матроны и хорошенько укутать им Викторию выше талии. Это было так не похоже на него, что он на миг растерялся.

– Боюсь, у нее репутация оригиналки. Это, несомненно, дело рук ее тети. Клео Неттлшип – весьма своеобычная женщина.

– Я, пожалуй, согласен на своеобычную женщину. С ней гораздо интереснее беседовать, не правда ли? Так или иначе, мне ведь придется все время разговаривать с женщиной, на которой я женюсь. От этого никуда не уйдешь.

Джессика вздохнула:

– К сожалению, в этом сезоне выбор богатых невест не так уж велик. Впрочем, он никогда не бывает велик. Однако еще остается мисс Пилкингтон. Ты непременно должен познакомиться с ней, прежде чем сделаешь окончательный выбор. Уверяю тебя, эта девушка очень привлекательна. Совершенно безупречного поведения, в то время как мисс Хантингтон, по-моему, все-таки излишне своевольна.

– Забудь о мисс Пилкингтон. Меня вполне устраивает мисс Хантингтон.

– Если бы еще не ее возраст – почти двадцать пять… А мисс Пилкингтон только девятнадцать. Чем женщина моложе, тем охотнее она поддается влиянию мужа, не забывай об этом, Лукас.

– Джессика, поверь, меня нисколько не беспокоит возраст мисс Хантингтон.

– Ты уверен? – тревожно взглянула на него леди Атертон.

– Я предпочитаю иметь дело с женщиной постарше, которая знает, чего она хочет, а не с малышкой, которая только что вышла из детской. Мы с тобой уже пришли к выводу, что мисс Хантингтон всегда знает, чего она хочет.

– Ты имеешь в виду, что ей до сих пор удавалось не выходить замуж? Наверное, ты прав. Она очень ясно дала всем понять, что не собирается променять свое состояние на мужа. На нее уже все махнули рукой, кроме самых отважных охотников за приданым.

Стоунвейл криво усмехнулся:

– Это расчищает мне путь.

– Пойми меня правильно, Лукас. Она обворожительное создание, она, как и ее тетя, вносит в светскую жизнь свежую струю, ее многие любят, но Виктория предпочитает иметь друзей, а не поклонников.

– Словом, она всех сумела поставить на место, и никто не решается протестовать.

– Если кто-нибудь нарушает условия, она тут же порывает с ним отношения. Мисс Хантингтон вообще-то добрая девушка, она всегда улыбается и для каждого найдет приветливое слово, она охотно танцует с застенчивыми юношами, с малопривлекательными партнерами, но с настоящими денди, которые пытаются увиваться вокруг нее, она расправляется безжалостно, – пояснила Джессика.

Это его не удивило. Если бы мисс Хантингтон не умела управлять мужчинами, крутившимися вокруг нее, она давно бы уже лишилась своей свободы. Лукас понимал: ухаживать за такой девушкой – все равно что балансировать на канате.

– Я полагаю, она получила хорошее образование? – спросил он.

– Некоторые даже считают, что чересчур. Насколько мне известно, леди Неттлшип полностью взяла на себя ответственность за воспитание своей племянницы, и результат налицо. Если бы не положение в обществе, которое занимает леди Неттлшип, с мисс Хантингтон давно могла бы приключиться беда.

– Что произошло с родителями мисс Хантингтон?

Леди Атертон заколебалась, потом постаралась ответить спокойным голосом:

– Они умерли. Все. Это очень печально, конечно. Но Господь дает, и Господь отнимает…

– Именно так Он и делает.

Леди Атертон озадаченно глянула на него и негромко откашлялась:

– Ну, отец ее умер, когда мисс Хантингтон была еще ребенком, и ее мать вскоре вступила в новый брак. Примерно полтора года назад она погибла, упав с лошади. Меньше чем через два месяца после нее умер и отчим мисс Хантингтон, Сэмюэль Уитлок. Насколько я знаю, это был несчастный случай; он упал с лестницы и сломал себе шею.

– Странная цепочка трагедий, но в результате мисс Хантингтон лишилась родителей, которые, возможно, захотели бы сегодня пристальнее исследовать состояние моих финансов. Слух о богатствах, накопленных моим дядей, не выдержал бы проверки.

Джессика неодобрительно скривила губы:

– Боюсь, мисс Хантингтон не носила траура по отчиму. Она ясно дала понять, что оплакивает только свою мать, да и этот траур кончился так быстро, как только позволили приличия.

– Ты успокоила меня, Джессика. Меньше всего мне хотелось бы жениться на женщине, которая склонна к постоянному трауру. Жизнь и так коротка, просто стыдно тратить ее на сожаления о том, чего мы не в силах изменить, верно?

– Но мы должны терпеливо нести обрушившееся на нас горе – это закаляет характер. И о приличиях тоже следует помнить, – возразила Джессика, слегка обидевшись. – Во всяком случае, остается леди Неттлшип, тетя мисс Хантингтон, очень уважаемая женщина с прекрасными связями в обществе, но нельзя отрицать, что в некоторых огношениях она странновата. Боюсь, она несколько избаловала свою племянницу. Как ты думаешь, сможешь ли ты смириться с несколько необычными манерами мисс Хантингтон?

– Уверен, Джессика, я прекрасно справлюсь с мисс Хантингтон. – Лукас снова отпил шампанского, не спуская глаз с Виктории, которая все еще танцевала с сорокалетним бароном.

С внезапным облегчением Лукас понял, что Виктория совсем не та невеста, какую он предполагал заполучить. Он готов был исполнить долг по отношению к своему имени и титулу и по отношению к тем людям, которые теперь зависели от него, но он совсем не ожидал, что выполнение этого долга может быть сопряжено с удовольствием.

Да, она совсем не то, что он ожидал увидеть.

Прежде всего он не надеялся, что его невеста окажется столь привлекательна внешне, Джессика предупреждала его, что Виктория Хантингтон достаточно хороша, но не больше.

Виктория оказалась выше, чем он думал, выше большинства женщин в этом зале. Но Лукас и сам был достаточно высок, и он был бы рад жениться на женщине, которая сможет опустить голову ему на плечо, а не утыкаться ему в грудь.

Совсем не то, что он ожидал.

Она двигалась сильной, изящной походкой, так не похожей на маленькие шажки, к которым приучают себя большинство женщин. Танцует она тоже хорошо, печально отметил Лукас. Он понимал, что в танцах ему не сравниться даже с тучным бароном.

Лукас смотрел, как барон легко ведет Викторию: в этот момент они проходили под люстрой, масса света обрушилась на них, золотые искры засверкали в пышных темных волосах Виктории. Декольте и в самом деле было чересчур глубоким, но зато оно подчеркивало нежную линию ее шеи, а цвет платья удивительно подходил к ее янтарным глазам. Леди прекрасно знала, что ей нужно, и не считалась с модой.

Совсем не то, что он ожидал.

Джессика предупреждала его, что, хотя у нее нет серьезных замечаний относительно внешности мисс Хантингтон, красавицей ее не назовешь. Всматриваясь издали в оживленное, разгоревшееся лицо Виктории, Лукас признавал справедливость суждения Джессики, но он решил, что теплые золотистые глаза, сверкающие дерзким вызовом, решительно вздернутый нос и ослепительная улыбка как нельзя лучше сочетаются друг с другом. В Виктории было живое очарование, приковывающее к ней взгляд. Он чувствовал, что в ней таится страстность, которую настоящий мужчина сумел бы пробудить.

Лукас еще раз глянул на улыбку, которой Виктория наградила своего партнера, и понял, что ему очень хотелось бы узнать вкус ее губ. И как можно скорее!

– Лукас, дорогой!

Лукас нехотя отвел глаза от своей избранницы. Своей – теперь он был в этом уверен. Он еще раз повторил про себя эти слова.

– Да, Джессика? – Он снисходительно глянул на красавицу, которую он когда-то любил и которую потерял, потому что у него не было ни титула, ни денег.

– Она подойдет тебе, Лукас? Еще не поздно подумать о мисс Пилкингтон.

Лукас припомнил, как Джессика, повинуясь настоянию своих родных, вышла замуж за другого мужчину, который мог обеспечить ей и титул, и состояние. Тогда он не мог ни понять, ни простить ее поступок. Теперь, унаследовав титул, но по-прежнему нуждаясь в деньгах, Лукас наконец осознал, в каком положении оказалась Джессика четыре года назад.

Он понимал теперь, что она вышла замуж не по любви, но из чувства долга. «Долг» – слово, понятное для Лукаса, столько лет прослужившего в армии.

– Так как же, Лукас? – настаивала Джессика, ее прекрасные глаза омрачила забота. – Ты решишься жениться на ней? Ради Стоунвейла, Лукас!

– Да, – откликнулся Лукас, – думаю, мисс Хантингтон мне вполне подойдет…

Глава 2

– Рэтбоун, тетя дома? – спросила Виктория, поспешно входя в парадную дверь городского особняка леди Неттлшип.

С улицы донесся перестук колес – Аннабелла и ее почтенная тетушка, провожавшие Викторию с бала, уехали домой.

Виктория с облегчением покинула их карету. Тетя Аннабеллы, привыкшая играть роль наставницы молодых девушек, всю дорогу выговаривала Виктории за неуместный для леди поступок – посреди званого вечера отправиться играть в карты с мужчиной!

Виктория терпеть не могла выслушивать нотации. Дворецкий, крупный мужчина с поредевшими седыми волосами и длинным носом, который украсил бы лицо любого лорда, всегда держался с достоинством. Он торжественно указал на закрытую дверь библиотеки:

– Полагаю, леди Неттлшип занята с членами своего Общества исследований в области естественной истории и садоводства.

– Замечательно. И пожалуйста, Рэтбоун, не будьте столь угрюмым. Все не так уж плохо, по крайней мере они еще не подожгли библиотеку.

– Дело времени, – пробормотал Рэтбоун.

Виктория усмехнулась, проходя мимо дворецкого к дверям библиотеки и на ходу снимая перчатки:

– Право же, Рэтбоун. Вы состоите на службе у моей тети с тех пор, как я себя помню, и она еще ни разу не поджигала свой дом.

– Прошу прощения, мисс Хантингтон, но уже был случай, когда вы вместе с ней экспериментировали с порохом, – почтительно напомнил ей Рэтбоун.

– Что? Неужели вы до сих пор не можете забыть нашу жалкую попытку устроить свой собственный фейерверк? Однако у вас долгая память, Рэтбоун.

– Некоторые моменты нашей жизни врезаются в память и сохраняют свою свежесть даже через много лет после того, как произошло само событие. Что касается меня, я никогда не забуду лицо старшего лакея в тот момент, когда произошел взрыв. На одну ужасную секунду нам показалось, что вы погибли.

– Но как выяснилось, меня только слегка оглушило. Все так перепугались просто потому, что меня с ног до головы засыпало пеплом, – попыталась утешить его Виктория.

– Если мне позволено будет выразить мое мнение, вы были бледны как смерть, мисс Хантингтон.

– Наверное, это выглядело довольно эффектно, не правда ли? Но не стоит вспоминать о прошлых подвигах. Нас ждет еще множество новых захватывающих загадок природы, которые мы должны исследовать. Пойду посмотрю, что затевает моя тетя сегодня.

Рэтбоун следил за тем, как лакей открывает перед Викторией дверь библиотеки, и, судя по выражению его лица, он приготовился к любому зрелищу, которое могло открыться его утомленным очам.

Сначала в комнате вообще ничего нельзя было увидеть. В библиотеке царила полная темнота, погасили даже огонь в камине. Виктория осторожно переступила порог, тщетно пытаясь хоть что-то различить в непроницаемой тьме. Из глубины комнаты послышался щелчок, там поворачивали ручку какого-то механизма.

– Тетя Клео?..

Ответом Виктории была яркая дуга ослепительно белого света. Она вспыхнула в кромешной тьме и высветила небольшую группу людей, собравшихся в кружок посреди комнаты. Черные силуэты рельефно проступили, освещенные яркой вспышкой. Небольшая группка наблюдателей восторженно вздохнула.

Через секунду гигантская искра погасла, и раздались радостно-возбужденные голоса.

Виктория с улыбкой обернулась к открытой двери, возле которой застыли Рэтбоун и лакей.

– Сегодня вам беспокоиться не о чем, – заверила она их. – Члены общества просто забавляются с новой электрической машиной лорда Потбери.

– Вы меня очень успокоили, мисс Хантингтон, – холодно заметил Рэтбоун.

– Викки, дорогая, ты вернулась, – прозвучал веселый голос из темноты. – Как тебе понравилось у Атертонов? Входи, мы как раз. начали серию захватывающих экспериментов.

– Я так и поняла. Жаль, что опоздала немного. Ты же знаешь, как я люблю опыты с электричеством.

– Конечно, знаю, дорогая. – Тетя Клео вступила в полосу света, падавшего из открытой двери, и направилась навстречу своей племяннице.

Леди Неттлшип почти не уступала ростом Виктории, ей недавно минуло пятьдесят, и ее темные волосы изысканно серебрила седина. У нее были выразительные глаза и живое, воодушевленное лицо, так выгодно отличающее всех женщин в семье Виктории.

Именно это качество делало их красивыми даже в том возрасте, которого достигла тетя Клео, хотя равнодушный знаток не обнаружил бы в ее чертах никаких особых признаков совершенства. Как обычно, тетя Клео была одета по моде, ее платье цвета спелого персика облегало все еще стройную фигуру.

– Закройте дверь, Рэтбоун, – коротко распорядилась леди Неттлшип, – эта машина гораздо эффектнее смотрится в темноте.

– С удовольствием, мэм. – Рэтбоун кивнул лакею, тот с явным облегчением захлопнул дверь, и библиотека вновь погрузилась в темноту.

– Иди сюда. – Тетя Клео крепко взяла племянницу под руку и повела ее через комнату к небольшой группке людей, по-прежнему окружавших электрическую машину. – Ты ведь всех здесь знаешь, не так ли?

– Конечно, – ответила Виктория, припоминая лица – те, что она успела разглядеть при вспышке света. Гости леди Неттлшип уже привыкли к мелким неудобствам вроде приветствий в адской темноте.

– Добрый вечер, мисс Хантингтон.

– Ваш покорный слуга, мисс Хантингтон. Вы очень красивы сегодня. Просто неотразимы.

– Мое почтение, мисс Хантингтон. Вы как раз вовремя – сейчас начинаем следующий эксперимент.

Виктория сразу узнала эти мужские голоса: лорд Потбери, лорд Гримшо и лорд Тоттингхэм – самые верные поклонники ее тети. Лорду Потбери было за пятьдесят, лорду Тоттингхэму осталось совсем немного до семидесяти, Гримшо, насколько Виктория могла припомнить, недавно отпраздновал свое шестидесятилетие.

Все трое с незапамятных времен ходили перед тетушкой на задних лапках. Виктория сомневалась, чтобы наука с самого начала увлекала их так же сильно, как их даму, но со временем все трое превратились в страстных экспериментаторов и коллекционеров-ботаников.

– Пожалуйста, продолжайте ваши опыты, – попросила Виктория. – Я посмотрю один или два, а потом отправлюсь спать. Вечер у леди Атертон получился довольно утомительным.

– Конечно, конечно, – сказала тетя Клео, похлопав ее по руке. – Потбери, может быть, на этот раз вы позволите Гримшо вращать ручку?

– С удовольствием, – ответил Потбери. – Честно говоря, я уже устал. Давайте, Гримшо. Нужно надавить на нее с усилием.

Гримшо что-то пробормотал в ответ, и через секунду Виктория снова услышала щелчок поворачивающейся ручки. Шелковая ткань все быстрее терлась о длинный стеклянный цилиндр, накапливая электрический заряд. Все замерли в ожидании, и вот в темноте вновь вспыхнули и заплясали искры белого света. Восхищенные вздохи вновь нарушили тишину комнаты.

– Я слышал, с помощью электричества пытались оживить мертвецов, – объявил Потбери кучке внимательных слушателей.

– Потрясающе, – промолвила тетя Клео, тут же увлекшись этой идеей. – И что из этого вышло?

– Добились судорог в руках и ногах, ничего больше. Я сам проводил такие опыты на лягушке. Очень легко добиться нескольких сокращений в мышечной ткани, но ожить она не может. Не думаю, чтобы это направление исследований привело нас к чему-нибудь интересному.

– А где же они брали трупы? – спросила Виктория, не в силах справиться со своим любопытством.

– У палача, – ответил Гримшо, – где же еще? Уважающий себя экспериментатор не будет рыться в могилах, сами понимаете.

– Если это были трупы висельников, тем лучше, что они не ожили, – провозгласила леди Неттлшип. – Какой смысл тратить столько времени и сил на то, чтобы поймать и повесить головореза, если через пару дней он уже будет разгуливать живехонький только потому, что кому-то вздумалось поэкспериментировать с электричеством?

– Да. – Виктория почувствовала дурноту при одной мысли, что такое возможно. Это слишком походило на ее повторяющийся каждую ночь кошмар. – Я согласна с тобой, тетя Клео. Нет смысла избавляться от негодяев, если они потом снова оживут.

– Учитывая, как сложно добыть трупы для экспериментов, я ничуть не удивляюсь, что кое-кто зарабатывает себе на жизнь, воруя покойников, – раздался в темноте дрожащий голос леди Финн. – Я слышала, похитители трупов прошлой ночью снова разорили небольшое кладбище возле Лондона. Вырыли два тела, которые были только что погребены.

– Чего еще ожидать? – спокойно откликнулся Потбери. – Университетским врачам в Эдинбурге и Глазго нужно ведь кого-то резать. Нельзя выучить хорошего хирурга без практики. Эти похитители трупов действуют незаконно, но на их товар существует немалый спрос.

– Извини, – шепнула Виктория на ухо тете, понимая, что обсуждение торговли трупами привлекло всеобщее внимание, – я думаю, мне лучше пойти спать.

– Отдохни как следует, дорогая. – Тетя ласково похлопала ее по руке. – Да, напомни утром, чтобы я показала тебе замечательную коллекцию жуков, которую принесла леди Вудбери. Она собрала ее во время поездки в Суссекс. Леди Вудбери была так любезна, что согласилась оставить мне свое сокровище на несколько дней для изучения.

– С удовольствием посмотрю. – На этот раз в голосе Виктории прозвучал подлинный энтузиазм. Коллекция жуков интересовала ее не меньше, чем новое экзотическое растение из Америки или Китая. – Но сейчас я все-таки пойду спать…

– Спокойной ночи, дорогая. Ты не должна переутомляться.

По-моему, последнее время ты слишком много выезжаешь. Тебе стоило бы хоть раз вернуться домой пораньше.

– Наверное, ты права. – Виктория выбралась на ощупь из темной библиотеки, поморгала, привыкая к яркому освещению в холле, и направилась к покрытой красным ковром лестнице. Когда она добралась до своей площадки, ее снова охватило предчувствие приключений.

– Можете идти, Нэн, – сказала она молоденькой горничной, входя в свою нарядную и изящную, выполненную в золотых, желтых и белых тонах спальню.

– Но как же ваше чудесное платье, мэм? Я помогу вам раздеться.

Виктория с улыбкой сдалась, понимая, что, если откажется от помощи Нэн, лишь вызовет ненужные расспросы. Она постаралась как можно скорее отпустить служанку и снова повернулась к своему платяному шкафу.

Из-под кучи шалей она извлекла бриджи, а из кипы одеял – сапоги. Жилет ждал Викторию там, где она его спрятала, – в глубине большого деревянного ящика. Можно было приниматься за дело.

Через несколько минут Виктория критически осмотрела свое отражение в зеркале шкафа. Несколько недель она по частям собирала мужской костюм и теперь решилась опробовать его.

Бриджи слишком плотно облегали бедра, подчеркивая их женственность, но тут уж ничего не поделаешь. Оставалось надеяться, что фалды темно-синего плаща и ночная темнота скроют наиболее явные признаки ее пола. Зато грудь у нее была небольшая, и Виктории легко удалось скрыть ее под мужской рубашкой и желтым жилетом.

Залихватски водрузив на коротко подстриженные волосы касторовую шляпу, Виктория осталась довольна собой. Она была уверена, что по крайней мере ночью ее примут за молодого денди. В конце концов, люди видят только то, что они рассчитывают увидеть.

Нетерпеливое ожидание нарастало в ней, и Виктория внезапно поняла, что предвкушает не столько визит на ярмарку, сколько новую встречу с графом Стоунвейлом.

Аннабелла, должно быть, права, утверждая, что Стоунвейл истинный джентльмен, иначе ни леди Атертон, ни Берти Линдвуд не поддерживали бы с ним знакомство. Но женщина, особенно состоятельная, не может положиться даже на честь джентльмена. Виктория прекрасно усвоила урок, преподанный ей отчимом. И все же она надеялась, что будет в достаточной безопасности, если ей удастся контролировать ситуацию.

Она успокоилась, на губах у нее заиграла легкая уверенная улыбка. Виктория обладала огромным опытом по части контролирования ситуации.

Пройдя по пушистому синему ковру, она уселась в желтое бархатное кресло возле окна. Еще немного выждать – и можно выбираться из дому.

Сегодня ей наконец удастся избежать ночных кошмаров, преследующих ее в долгие предрассветные часы, сегодня не придется вспоминать о той страшной опасности, которую ей когда-то пришлось пережить, не придется вновь и вновь думать о том, возможно ли вернуть к жизни мертвеца с помощью электричества.

Полночь уже близка, и это замечательно. Если повезет, ей удастся провести почти всю ночь на ногах, и не останется времени для тех страшных видений, что все чаще вторгаются в ее сны. Виктория уже боялась ночных кошмаров. Легкая дрожь пробегала по ее телу даже теперь, когда она старалась отодвинуть воспоминания в самый дальний уголок своего сознания. У него в руке был нож. Нож!

Нет, сегодня этот кошмар не настигнет ее. Если повезет, она не вернется домой до самого рассвета. Днем Виктория ничего не боялась. Но она научилась бояться темноты.

Виктория вгляделась в полный теней сад и попыталась представить себе, какое будет лицо у Стоунвейла, когда он увидит ее в мужском костюме.

Она радостно предчувствовала его изумление, представляла его озадаченный взгляд, и этого было достаточно, чтобы изгнать последний терзающий ее душу призрак.

Лукас выглянул из окна кареты и нахмурился, пытаясь различить хоть что-то в ночном мраке. Настроение у него было скверное:

– Что за сумасбродство! Почему бы мисс Хантингтон не встретить нас у парадного входа?

– Я же говорила вам, – запротестовала Аннабелла Линдвуд, – ее тетя все понимает, но Виктория опасается, что на этот раз даже тетя Клео может воспротивиться нашим планам на сегодняшний вечер.

– Я рад, что еще хоть один человек, кроме меня, сохранил остатки здравого смысла, – проворчал Лукас. Он обернулся к своему спутнику:

– Я думаю, Линдвуд, на всякий случай нам надо договориться, где мы найдем друг друга, если вдруг потеряемся в толпе.

– Прекрасная идея, – с жаром подхватил Линдвуд. Для него было огромным облегчением заиметь Лукаса своим спутником и полководцем. – Наверное, лучше всего оставить карету, чтобы она ждала нас в условленном месте, где-нибудь в стороне от толпы?

Лукас быстро обдумал его предложение и кивнул:

– Возле парка трудно будет развернуть карету. Скоро толпа заполонит все ближайшие улицы и станет совершенно неуправляемой. Скажи кучеру, если он не найдет нас на том же месте, где высадил, пусть отъедет на два квартала и ждет возле маленького кабачка «Собачий зуб».

Линдвуд кивнул, на его красивом лице читалась озабоченность.

– Я знаю это место, и кучеру, разумеется, оно тоже известно, – заверил он. – Хочу еще раз выразить вам свою признательность, Стоунвейл, я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы присоединились к нам. Раз уж леди нацелились на приключение, мужчине не под силу их остановить, верно?

– Это мы еще посмотрим, – откликнулся Стоунвейл.

Аннабелла, нарядившаяся в изящное прогулочное платье синего цвета с синей накидкой в тон, засмеялась:

– Если вы надеетесь помешать Виктории делать все, что ей заблагорассудится, вас ждет большой сюрприз, милорд.

– Я так понимаю, мисс Хантингтон весьма склонна к подобным забавам?

Аннабелла снова хихикнула:

– С Викторией не соскучишься, уверяю вас, но подобное приключение она затеяла впервые. Она говорила мне, что все обдумала заранее.

– Похоже, мисс Хантингтон давно уже нужен муж, который мог бы руководить ею, – заметил Лукас и сердито обернулся к Аннабелле – ее хихиканье стало несносным:

– Я сказал что-нибудь смешное?

– Мисс Хантингтон надеется прожить всю жизнь без мужского руководства, – сообщила Аннабелла.

– Я понял, что она боится попасть в ловушку из-за своего состояния, – осторожно продолжал Лукас. Ему хотелось получить более подробные сведения, но он опасался привлечь к себе внимание излишними расспросами.

– Она вообще боится замужества, – ответила Аннабелла уже совершенно серьезно. – В своей семье она видела только самые печальные примеры того, чем может обернуться для женщины брак. На нее столько лет охотились из-за ее состояния, что в конце концов у бедняжки пропало всякое желание выходить замуж. Иногда я думаю, наверное, она права. Что хорошего может принести женщине замужество?

– Черт побери, Белла, – резко вмешался ее брат, – ты опять болтаешь глупости. Надеюсь, тебе не придет в голову последовать примеру мисс Хантингтон? Мне не хотелось бы, чтобы у мамы опять случилась истерика. Признаться, хотя Виктория и очаровательна и ее тетя близкий друг нашей мамы, я даже не знаю, правильно ли я поступаю, позволяя тебе дружить с ней. Все, что происходит сегодня, тоже из-за нее. Чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше. Слава Богу, Бартон, кажется, уже почти созрел.

Аннабелла с притворной скромностью улыбнулась в тени кареты:

– Я знаю, тебе не терпится избавиться от ответственности, Берти, но я вынуждена обмануть твои ожидания. Хорошенько все обдумав, я пришла к выводу, что тебе придется отказать лорду Бартону, когда он надумает сделать мне предложение.

– "Хорошенько все обдумав" означает только, что ты уже обсудила этот вопрос с мисс Хантингтон, – сердито возразил брат.

– Насколько я припоминаю, мы и в самом деле говорили об этом, – безмятежно ответила Аннабелла. – Мисс Хантингтон, как всегда, очень внимательно отнеслась к моим проблемам и объяснила мне, какова будет моя жизнь с Бартоном.

Последнее замечание вызвано у Лукаса столь живой интерес, что он решился вмешаться в родственную беседу:

– Каким образом мисс Хантингтон сумела составить себе мнение о Бартоне?

– Кажется, он пытался ухаживать за ней несколько месяцев назад. Воспользовавшись этой возможностью, она все о нем разузнала.

– Вот как? – Лукас чувствовал, что в голосе его звучит лед. – И что же она узнала о нем?

– Да так, пустяки, например, выяснилось, что Бартон прижил уже одного или двух детей со своей любовницей, что он регулярно напивается до такого состояния, что кучеру приходится вносить его в дом на руках, и еще он питает пристрастие к игорным домам, – на одном дыхании выложила все Аннабелла.

– Послушай, – проворчал Линдвуд, – надо прощать людям небольшие грешки.

– В самом деле? – знакомый громкий женский голос неожиданно ворвался в открытое окно кареты. – А виконт Бар-тон так же легко отнесся бы к подобным грешкам своей невесты?

Лукас резко обернулся. Даже звук ее голоса вновь будил в нем то чувственное желание, что он испытал в доме леди Атер-тон, наблюдая за Викторией. Он сумел скрыть свое волнение, хладнокровная рассудительность, которую он выработал в себе с годами, и на этот раз пришла ему на выручку. Лукас готов был по всем правилам приветствовать «свою невесту».

Но вместо очаровательной женщины в элегантном платье и шляпке он неожиданно увидел перед собой фигуру, облаченную в мужской костюм. Смеющиеся глаза выглядывали из темноты, бросая ему вызов.

– Господи, – пробормотал Лукас сквозь зубы, – это просто безумие.

– Нет, милорд, это всего-навсего развлечение.

Услышав, как грум спускается со своего места рядом с кучером, чтобы по всем правилам помочь ей сесть в карету, Лукас опомнился. Он распахнул дверцу, прежде чем до нее добрался слуга, и решительно схватил Викторию за руку. Она не успела понять, что он собирается делать. Лукас готов был к встрече с дамой, склонной к легким приключениям, но он не знал, как вести себя с этой сумасшедшей.

– Залезайте в карету, маленькая плутовка, пока вас не узнали! – Одним рывком он втащил Викторию в карету – так, что она, потеряв равновесие и задохнувшись, плюхнулась на кожаное сиденье возле Лукаса. Она потянулась к касторовой шляпе, поправляя ее на голове, и Лукас заметил, что в руке леди сжимает массивную дорогую трость.

– Благодарю вас, милорд, – насмешливо произнесла она.

Лукас оставил без внимания ее выпад:

– Едем скорее, Линдвуд.

Линдвуд послушно постучал концом трости в крышу кареты.

– В парк, любезный! – крикнул он кучеру.

Карета покатила, и Аннабелла улыбнулась, приветствуя Викторию:

– Ты прекрасно выглядишь в этом наряде, Викки. Вероятно, в подражание Бруммелю ты выбрала синий цвет? Насколько я знаю, он очень любит синий, но ты, кажется, обычно предпочитаешь желтый.

– Я боялась, что желтый плащ будет слишком привлекать внимание, – призналась Виктория, – Поэтому ты ограничилась желтым жилетом. Я восхищена твоей умеренностью, дорогая! А кто же повязал тебе галстук? Я в жизни не видела такого элегантного узла.

– Тебе нравится? – Виктория коснулась пальцами искусно завязанного узла. – Это мое личное изобретение. Я собираюсь ввести его в моду и назвать «Виктория».

Аннабелла рассмеялась, словно рассыпались жемчужинки:

– Клянусь тебе, Викки, ты говоришь, совсем как денди с Бонд-стрит. Ты так точно копируешь их тон! Этак небрежно, чуть скучающе. Ты вполне могла бы поступить на сцену и зарабатывать себе на жизнь как актриса.

– Спасибо, Белла. Такая похвала мне по душе.

Лукас откинулся на подушки, рассматривая критическим взглядом сидевшую рядом с ним Викторию. Первое потрясение прошло, уступив место досаде и непонятному смущению, какого он никогда прежде не испытывал. Было ясно, что Виктория Хантингтон не прочь поозорничать, но это озорство может довести ее до беды.

– И часто вы появляетесь в таком виде, мисс Хантингтон? – Лукас понимал, что разговаривает с ней тем тоном, которым привык обращаться к молодым офицерам своего полка, когда они наживали себе неприятности. Но он не мог сдержать себя, он и вправду был рассержен.

– Это мой первый эксперимент с мужским костюмом, сэр, но, откровенно говоря, я собираюсь еще не раз воспользоваться им в будущем. Я нахожу, что этот мужской наряд предоставляет мне гораздо больше возможностей, чем женское платье, – призналась Виктория.