Текст книги "Побещай мне рассвет"

Глава 2

«Эсмеральда» вошла в гавань Сейлема под радостные возгласы пассажиров и экипажа. Всем не терпелось сойти с корабля. Белинда, застряв в палубной толчее, старалась разглядеть пристань и сам город. Несмотря на значительное расстояние, она все-таки различала причал, набережную, узкие улочки, лавки и дома с островерхими крышами. К утру дождь прекратился, но туман по-прежнему висел над головой. Теперь дело уже близилось к вечеру, и надвигающиеся сумерки простирали над землей свои крылья. Все выглядело серым и страшно унылым. Она вглядывалась в лица людей на пристани, пытаясь отгадать, кто из этих мужчин в высоких шляпах и длинных строгих плащах, со шпагами на боку ее кузен Джонатан. Впрочем, осталось еще совсем чуть-чуть, сказала самой себе Белинда.

В сопровождении Сары, идущей чуть позади, она медленно пробиралась сквозь толпу, глядя прямо перед собой и крепко прижимая к себе дорожный сундук. Белинда осторожно спустилась по трапу и, поддерживаемая матросом, ступила на дощатую пристань. И вдруг у нее замерло сердце. В толпе, возле крытых повозок, она заметила Фелпса и его жену. Тревога вновь охватила ее.

– Сара, – окликнула она, нетерпеливо обернувшись к экономке, – ты не знаешь, куда направляются Летти и ее муж? Они, случайно, не собирались остаться в Сейлеме?

Сара ответила тотчас же:

– Летти Фелпс? Бедняжка, которая вышла замуж за это чудовище? Нет, они поселятся не в Сейлеме, а округе Андовер, – Летти мне как-то об этом рассказывала. Ее муженек разжился там клочком земли. А почему вы спрашиваете, детка?

– Просто так, – с облегчением пробормотала Белинда.

Все складывалось как нельзя более удачно. Она никогда не увидит Фелпса вновь. За то время, что они с Сарой пробирались по запруженной людьми пристани, она постаралась выбросить из головы мысли о нем и о своем ночном кошмаре. Путешествие осталось позади, так же как и испытания, выпавшие на ее долю прошлой ночью. Будущее манило ее. Белинда мало что знала о поселении пуритан, и ей не терпелось узнать больше.

Основанное Роджером Конантом в 1626 году, поселение первоначально получило название Наумкеаг. Роджер Конант и Джон Эндикот, глава компании «Новая Англия», приложили немало усилий к созданию убежища для пуритан, чтобы Карлу I было труднее добраться до людей, чьи религиозные убеждения шли вразрез с его собственными. Белинда хотя и не была пуританкой – ни по происхождению, ни по воспитанию, – отмечала их стремление к свободе, восхищалась силой духа и решительностью. Эти люди оставили родные, обжитые места и отправились навстречу опасностям, подстерегавшим их в неизведанных, неосвоенных землях в заливе. Поначалу казалось, что морозные зимы и полное отсутствие цивилизации делают эти места совершенно непригодными для жизни, но с основанием Компании Массачусетсского залива положение дел существенно улучшилось.

Настоящий же перелом произошел в 1630 году. Джон Уайнтроп отправился в плавание на «Арбелле» в сопровождении флотилии из десяти кораблей, на которых находились семьсот человек и несметное количество домашнего скота и съестных припасов. Их прибытие в Сейлем в 1630 году ознаменовало начало настоящего расцвета колонии в Массачусетсском заливе. Небольшое, не имеющее четких границ поселение в гавани Сейлема медленно, но неуклонно разрасталось. С тех пор прошло шестьдесят лет, за эти годы Сейлем превратился в процветающий порт, жизнь в котором так и кипела. Вот, пожалуй, и все, что было известно Белинде об этом городе. Колонии Нового Света оставались для Англии чем-то таинственным и неведомым, и потому девушка не знала, чего ей ждать теперь, когда она покидает «Эсмеральду». Белинда сознавала, что ей предстоит испытать лишения, – ведь колонии, конечно же, во многом уступают метрополии. И все-таки Белинда не страшилась будущего. Она твердо решила найти свое место в Новом Свете, обрести тут свой дом и счастье.

Сердце гулко билось, когда она оглядывалась по сторонам, надеясь отыскать своего кузена. Вдруг кто-то довольно грубо тронул Белинду за плечо. Она повернулась. Женщина с ястребиным лицом, угловатая, в черной шляпе и коричневой шерстяной накидке, глядела на нее, прищурив глаза.

– Это ты – Белинда Кэди? Белинда кивнула:

– Да. А вы кто?

– Ханна Эмори. Я работаю у мирового судьи Кэди, он и послал меня за тобой. Я жду уже битый час, а дома полно дел, так что поторопись.

Белинда, слегка приподняв брови, оглядела бесцеремонную служанку. Ханна Эмори была невзрачным созданием лет сорока, с заостренным лицом, карими глазами-щелочками и пепельными волосами, выбивающимися из-под шляпы. В поведении ее не было даже намека на радушие или дружелюбие. Более того, Белинда отметила, что женщина относится к ней с явным пренебрежением, – ее маленькие глазки бесцеремонно оглядывали девушку с головы до ног. Даже когда Белинда посмотрела ей в глаза, Ханна Эмори не смутилась. Судя по хмурому выражению лица женщины, Белинда явно пришлась ей не по вкусу. Она критически скривила губы и прищелкнула языком.

– Что-нибудь не так? – холодно осведомилась Белинда – столь дотошный осмотр слегка ее позабавил.

Ханна ответила лающим презрительным смешком.

– Господин Кэди сказал, что ты путешествуешь с какой-то старухой, – произнесла она отрывисто и четко, – между тем как все прочие девушки сошли с корабля в сопровождении мужчин. Вот я и гадала, что ты за птица такая, но, – тут грубиянка покачала головой, – ты не то, чего я ожидала. Совсем не то.

– В самом деле? – Белинда так и не отвела взгляд, не зная, посмеяться ли над этой нахалкой или возмутиться.

Никогда еще она не сталкивалась со столь презрительным к себе отношением, да еще со стороны прислуги. В недоумении она размышляла, что в ее внешности так раздосадовало Ханну. Белинда считала, что выглядит вполне прилично, даже привлекательно. Утром ей удалось вывести пятна крови с плаща, и он тоже имел сносный вид. Она убрала с лица свои огненно-рыжие волосы, стянув их сзади зеленой бархатной лентой, а под плащ надела шелковое платье оливкового цвета с длинными рукавами и золотисто-зеленую кружевную юбку. Так что же в ее облике так не понравилось служанке?

– Сожалею, что разочаровала вас, – бросила она с некоторой надменностью, выдержав пристальный взгляд Ханны. – Ради Бога, скажите мне, чего именно вы ожидали увидеть?

Ханна Эмори уже собралась было ответить, но вдруг передумала.

– Ладно: теперь все равно. Очень скоро сами все узнаете, милая леди. Не мое это дело – судить наперед.

– Совершенно с вами согласна, – холодно произнесла Белинда, но в душу ее уже закралось беспокойство.

Что-то было не так – об этом говорили не только слова женщины и не только ее явное разочарование. То же самое подсказывали Белинде чувства, интуиция – с того самого момента, как она столкнулась с Ханной Эмори на этой унылой маленькой пристани. Но сейчас некогда было думать об этом. Стараясь прогнать прочь тревогу, Белинда, чуть склонив голову набок, снова обратилась к служанке.

– А где мой кузен? – поинтересовалась она. – Я надеялась, что он сам меня встретит.

– У него есть дела и поважнее, – бросила Ханна, презрительно хмыкнув и потуже затягивая ленты шляпы под костлявым подбородком. – В поселке кое-что происходит, так что мировой судья Кэди сейчас там. – Она нетерпеливо схватила Белинду за руку: – А теперь пойдем, девочка. Когда твой кузен вернется домой, ему захочется поужинать и повидаться с тобой. Мирового судью лучше не заставлять ждать, ты скоро сама это поймешь.

Ну, это уж слишком! Белинда с возмущением выдернула руку, однако, прежде чем она успела произнести хотя бы слово, в бой ринулась Сара Куки:

– А ну постой! И ты разговариваешь так с мисс Белиндой? – Круглое лицо экономки побагровело от гнева. – Ты хоть знаешь, кто перед тобой? Подумать только – обращаться к дочери сквайра таким тоном! Да я никогда в жизни…

– Дочка сквайра? – Глаза Ханны нехорошо заблестели. – Насколько я знаю, он мертв.

– Да, но….

– Никаких «но», – оборвала ее Ханна и перевела свой колючий взгляд с Сары на Белинду, которая слушала с нарастающим гневом. – Ты теперь не богаче меня! – воскликнула Ханна, потрясая костлявым пальцем перед лицом девушки. – Ты – нищая, несмотря на свои пышные наряды и барские ужимки. Мировой судья Кэди умеет обращаться с такими, как ты!

– Да как вы смеете? – Золотисто-зеленые глаза Белинды грозно засверкали. Руки ее сжались в кулаки, она почувствовала, как горячий гнев захлестывает ее. – Ах ты, наглая, низкая тварь! Я все расскажу кузену. Вы, должно быть, вообразили, что можете дерзить родственнице своего хозяина, но сам он вряд ли так считает. Берегитесь, Ханна Эмори, – просто так вам это с рук не сойдет. Меня потом нелегко будет задобрить. Более того, мне известно, что в каждом колониальном городе есть колодки и позорные столбы для порки дерзких слуг, грубиянов и преступников. Я совсем не удивлюсь, если тебе как следует всыплют за сегодняшнее поведение! – Договорив, она смерила отвратительную женщину холодным, торжествующим взглядом, но та, к ее удивлению, запрокинула голову и расхохоталась.

– Да что ты знаешь о здешней жизни? – спросила Ханна с самодовольной ухмылкой, и глаза ее сузились. – Ты сейчас очень высокого мнения о себе, Белинда Кэди, но еще до конца этого дня тебе преподнесут немало сюрпризов – попомни мое слово. Так что давай подождем и посмотрим, как все обернется.

– Что вы имеете в виду? – спросила Белинда, внезапно почувствовав себя неуютно, но Ханна лишь плотно сжала тонкие губы, не произнеся больше ни звука.

Стараясь скрыть тревогу, Белинда обернулась к Саре, потрясенно слушавшей спорщиц. Взгляды их встретились.

– Не нравится мне все это, – вполголоса произнесла Сара, покусывая губы. – То ли эта женщина сошла с ума, то ли в нее бес вселился. Не понимаю…

– Я тоже, – призналась Белинда, – но уверена: все уладится, когда я встречусь с кузеном Джонатаном. Не беспокойся, Сара, ты ведь знаешь – я вполне способна за себя постоять. Все образуется, и наверняка найдется какое-нибудь безобидное объяснение поступкам этой недалекой женщины. Не бойся!

Однако, несмотря на свои бодрые слова, сама Белинда была сильно встревожена. Она никак не могла взять в толк, почему Ханна осмелилась обращаться с ней столь непочтительно. Белинда пыталась представить, что именно кузен рассказал про нее этой женщине. С каждой минутой ее все больше беспокоила предстоящая встреча с кузеном – что же он за человек, если у него такая прислуга?

– А как же ты, Сара? Давай я помогу тебе отыскать брата, а потом уже тронусь в путь.

– Нет, детка. Брат должен встретить меня сегодня на постоялом дворе. Пока он приедет из Бостона, стемнеет, и на обратную дорогу у него уйдет целый день. – Сара, презрительно хмыкнув, повернулась к Ханне Эмори: – Будьте любезны, скажите мне, где находится таверна «Уикхэм», – я остановлюсь там, чтобы дождаться брата.

Ханна указала пальцем на обшитое брусом двухэтажное здание со скошенной крышей, стоявшее на главной городской улице. Окна его выходили на залив. Над дверью красовалась аккуратная вывеска: «Таверна "Уикхэм"».

– Вон, погляди, – буркнула она недовольно, – у тебя что, глаз нету?

Сара ощетинилась и хотела что-то ответить, но Белинда движением руки остановила ее:

– Не надо, Сара, не утруждай себя. Горбатого могила исправит. А теперь оставь нас и не беспокойся. Я найду управу на Ханну.

Слезы стояли в голубых глазах Сары, когда она в последний раз смотрела на свою воспитанницу.

– Да, вы с этим справитесь, но я надеюсь… – Она прикусила губу. – Берегите себя, мисс, и помните: нужно быть хорошей, почтительной девушкой. Не причинять никаких не…

– Да-да, Сара, я знаю. – Белинда была не в силах дальше выслушивать ее напутствия.

Наклонившись, она чмокнула Сару в щеку, потом обняла экономку. К ее удивлению, какой-то твердый комок застрял у нее в горле, а глаза защипало от слез.

– Прощай, Сара, – прошептала она, задыхаясь в объятиях старой верной служанки. – Мне будет ужасно тебя не хватать.

– О, мисс Белинда… – Сара Куки утерла навернувшиеся на глаза слезы и горестно посмотрела на девушку. – Я так за вас волнуюсь! Мне так хочется остаться с вами… заботиться о вас.

– Мы обе знаем, что это невозможно. – Белинда улыбнулась сквозь слезы и с жаром стиснула руки Сары. – Не печалься обо мне. Иди с миром и помни, что ты верно служила мне все эти годы и я тебя никогда не забуду. Сейчас наши пути разошлись, но я уверена: мы снова встретимся. Не бойся, моя дорогая Сара. Все будет хорошо.

Сара кивнула и, подняв свой тяжелый сундук, побрела к таверне «Уикхэм». Провожая ее взглядом, Белинда боролась с желанием побежать за ней, продето чтобы еще раз заглянуть в ее доброе лицо. Сара Куки была последней ниточкой, соединявшей ее с прошлой жизнью, с девическими годами в Суссексе. С этого дня рядом с ней не будет ни одного старого знакомого, ни единого человека, способного разделить с ней воспоминания о минувшем. Она теперь одна как перст. У Белинды перехватило горло, до того остро она ощутила свое одиночество. Чувство это захлестнуло ее, словно огромная волна. Ей вдруг безумно захотелось броситься на корабль и вместе с Сарой уплыть обратно в Англию. Может быть, все происходящее с ней сейчас – нелепый кошмар, и бабушка по-прежнему жива, и поместье по-прежнему принадлежит им, и Брайен вовсе не загубил дело и не оставил их без гроша в кармане, вынудив…

Нет. Бесполезно предаваться подобным мечтаниям. Эта часть ее жизни завершилась, былого уже не воротишь. Будущее – вот что сейчас важно, вот к чему нужно готовиться. С досадой вспомнив о Ханне Эмори, Белинда медленно повернулась к ней, постаравшись придать своему лицу холодное выражение и скрыть переполнявшие ее грусть и тревогу.

– Я готова, – произнесла она спокойно. – Теперь мы можем отправляться.

И она пошла следом за Ханной по пристани, распрямив плечи, с высоко поднятой головой, словно солдат перед сражением. Ханна, не разжимая губ, подвела ее к некрашеному фургону, запряженному одной-единственной серой лошадью.

– Забирайся внутрь, да поживее, – приказала она. – Сейчас начнется дождь, а до поселка пять миль.

Белинда с усилием запихнула свой сундук в повозку и взгромоздилась на сиденье возле хмурой служанки. Ханна правила лошадью, а Белинда тем временем оглядывала окрестности. Туман, изморось и вечерний сумрак делали почти невидимыми обступавшие их темные чащобы. Какая же все-таки глушь эта колония в Массачусетсском заливе! Казалось, что деревья, сгрудившись, нашептывают друг другу свои мрачные тайны. Проселочная дорога была узкой, ее обступали толстенные, узловатые деревья и холмы. Зрелище оказалось настолько мрачным и безотрадным, что Белинда затосковала о большом пылающем камине – возле него можно было бы согреть руки, да и на душе стало бы светлее.

Создавалось впечатление, что лес господствовал надо всем. Его сила была настолько необузданной и дикой, что, похоже, могла поглотить любого, кто попытался бы ее укротить. Оглядываясь на окрестные холмы, на причудливые силуэты деревьев, Белинда старалась представить, что за люди населяют этот суровый край. Неужели они так же грубы и сумрачны, как эта земля? Она поежилась. Ну а кто же способен жить среди этих унылых холмов, непролазных чащ и не проникнуться их духом? Как можно воспротивиться темным силам природы, настолько варварским и могучим, что они, казалось, подчиняют своей власти каждый дюйм этих необъятных просторов? Как ни старалась Белинда избавиться от тревоги, дурные предчувствия продолжали одолевать ее.

Настроение стало еще хуже, когда моросящий дождь перешел в ливень, и ей, дрожащей как осиновый лист, пришлось накинуть на голову отсыревший капюшон. В какой-то момент Белинде показалось, что она разглядела сельский домик, стоявший в чистом поле, но сквозь мрачную завесу деревьев он проступал лишь неясным пятном, и полной уверенности у нее не было.

– Далеко ли еще до дома моего кузена? – прокричала она сквозь дробный стук дождевых капель, когда Ханна повернула лошадь в еще более дремучую чащу. Оголенные ветки деревьев, словно уродливые черные лапы, прочерчивали мрачный узор на серо-зеленом небе, нависшем над их головами.

Ханна даже ухом не повела. Белинда стиснула зубы.

– Как далеко до дома моего кузена? – повторила она громче и настойчиво затеребила женщину за руку.

Ханна бросила на нее мрачный взгляд.

– Около трех миль, – ответила она хмуро. – Деревня Сейлем находится вон там, за пять миль от города.

– Она принадлежит той же общине? – Белинда решила непременно разузнать что-нибудь о своем будущем.

Поначалу она подумала, что кузен Джонатан живет в городке, просматривавшемся с пристани, но теперь ей стало ясно, что он обосновался в глуши. Чем дальше они отъезжали от города, тем пустыннее выглядела местность и тем больше падала духом Белинда. Она чувствовала себя отрезанной от цивилизации, от той деятельной людской суеты, к которой привыкла. Продрогшая, усталая, озабоченная предстоящей встречей с кузеном, она чувствовала, как безотчетный страх все больше овладевает ею. Страх, причины которого она не понимала, потому что была не из тех, кто предается нелепым фантазиям. И все-таки было в этих местах нечто такое, от чего ее бросало в дрожь. Стараясь избавиться от грустных мыслей, она расспрашивала Ханну Эмори о здешней жизни, но, по мере того как они углублялись в темные колышущиеся заросли, ее беспокойство усиливалось. Все-таки добившись ответа от неразговорчивой Ханны, она узнала, что, по сути дела, деревня Сейлем – это часть города Сейлема, хотя и является фермерской общиной, расположенной на значительном удалении от центра города. Фермеров, по словам Ханны, с горожанами почти ничто не связывало.

– У нас все на свой лад, – наставительно поясняла служанка Белинде. – Помни об этом, девочка, если собираешься жить среди нас. Деревенские знают праведный путь и знают, как поступать с заблудшими.

– Что вы имеете в виду? – спросила Белинда, стуча зубами от холода.

Ханна искоса взглянула на нее.

– Увидишь. Я покажу тебе, – ответила она и щелкнула кнутом по мокрой, блестящей спине лошади, пустив ее галопом.

Белинда уперлась руками в стенки повозки, которую начало швырять из стороны в сторону на раскисшей проселочной дороге. Несколько огненно-рыжих локонов выбилось из-под стягивавшей их шелковой ленты и, намокнув, прилипло к ее лицу, но девушка не заметила этого. Вглядываясь в непроглядный туман, она размышляла над словами Ханны.

Через некоторое время они выехали из леса на широкую опушку, на которой и раскинулась деревня. Здесь полукругом стояло несколько строений, а чуть поодаль была площадка с колодками и позорными столбами для порки. На противоположной стороне площадки примостилось уродливое тюремное здание с крохотными, высоко расположенными оконцами с толстыми железными прутьями.

Повозка промчалась мимо, и Белинда так ничего толком и не рассмотрела, но все-таки успела заметить, что деревня словно вымерла и походила на памятник таинственно исчезнувшей цивилизации. Чуть погодя девушка услышала заунывное пение. Голоса, вначале едва различимые, доносились из-за деревьев.

– Что это? Куда мы едем? – спросила Белинда, вдруг поняв, что Ханна направляется как раз на этот звук.

Ханна не ответила. Кренящийся фургон все углублялся в лес, и наконец впереди, на расстоянии примерно ста ярдов, Белинда увидела людей. Они что-то произносили нараспев, некоторые несли погасшие факелы.

Осадив лошадь, Ханна направила ее вдоль движущейся колоны.

– Ребекка Сэмпсон, вы здесь? Ну как – свершилось? – выкрикнула она, и тучная женщина в алом плаще кивнула с довольной улыбкой.

– Да, праведники одержали верх, – отозвалась она, и нестройный хор голосов откликнулся:

– Аминь!

– Господин Кэди, наверное, уже вернулся домой, – пробормотала Ханна. – Но я должна увидеть это своими глазами. Придется нам поспешить.

Она торопливо закивала людям, которые бросали любопытные взгляды на Белинду, и снова подстегнула лошадь. И пока они ехали, разрезая людской поток, Белинда не могла отделаться от ощущения, что все на нее смотрят.

Какой-то мужчина в темно-зеленом плаще даже вышел из колоны и окликнул Ханну.

– Кто это с тобой, Ханна Эмори?

– Эта девочка приехала, чтобы поселиться у господина Кэди. Ее зовут Белинда.

Незнакомец приблизился к повозке, стараясь получше рассмотреть Белинду, и взгляд у него был подозрительный и недружелюбный. Но девушка старалась убедить себя, что все это ей только чудится. Ей сейчас особенно сильно захотелось попасть в дом кузена, укрыться там от дождя и угрюмой толпы.

– Куда мы едем, Ханна? – спросила Белинда, когда они стали взбираться на невысокий холм. – Ведь вы сказали, что мой кузен уже вернулся и что он не любит ждать. Лучше бы нам поспешить домой. Мы обе вымокли и окоченели…

– Тс-с… – Ханна смотрела прямо перед собой, и глаза ее сверкали. Она вскинула руку. – А теперь гляди, Белинда Кэди, гляди в оба! Вот что бывает с теми, кто сворачивает с праведного пути!

Белинда проследила взглядом за ее пальцем. От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. На вершине холма стояла виселица, а на ней под порывами ветра безвольно покачивалась женщина. Черный плащ топорщился на безжизненном теле. Темные волосы развевались вокруг неестественно склоненной головы, прикрывая лицо несчастной от любопытных взглядов. От этого зрелища Белинде стало дурно. Руки инстинктивно потянулись к собственному горлу. О, какой ужас!

Стараясь совладать с приступом тошноты, она поспешно отвернулась:

– Кто… она такая? Что она сделала?

Ханна с удовлетворением смотрела на раскачивающийся труп:

– Элизабет Фостер. Она была ведьмой. И получила по заслугам за то, что вступила в сговор с дьяволом! – От жестких, торжествующих ноток в ее голосе Белинду пробрал озноб. – Я хотела сама взглянуть на это, но господин приказал взять и тебя.

– А кузен Джонатан… Он тоже был здесь сегодня? – спросила девушка едва слышно, с содроганием бросив еще один взгляд на фигуру повешенной.

– А как же, – усмехнулась Ханна и впилась в Белинду своими маленькими карими глазками. – Он-то и приговорил ее к повешению.