Текст книги "Закат Техномагов: Взывая к Свету"

Приблизившись, Гален смог определить границы иллюзии, полукругом окружавшей строение и покрывавшей площадь в несколько квадратных миль. Иллюзия была грубой, это было очевидно: слишком ярко блестел иллюзорный лед, форма льдинок была слишком правильной, и все они были практически одинаковыми. Невозможно было создать иллюзию такого огромного размера и сохранить при этом ее реалистичность. Но на расстоянии иллюзия вполне сможет ввести в заблуждение и живых наблюдателей, и их приборы.

Корабль Келла приземлился примерно в миле от здания колонии. Элрик сел неподалеку, и Гален приказал кораблю сесть рядом с кораблем учителя.

Чтобы выйти наружу и преодолеть даже небольшое расстояние до корабля Келла, Элрику придется окружить себя щитом, внутри которого будут сохраняться температура среды и атмосфера, пригодная для дыхания. Это если предположить, что Элрик не слишком ослаб и в состоянии создать такой щит.

Но у Галена никак не получалось создавать щиты. Ему придется надеть дыхательную маску и что-нибудь теплое.

Но в его распоряжении было лишь легкое пальто: длиннополое, черного цвета. На Сууме редко бывало так холодно. Он вытащил пальто из дорожной сумки, надел дыхательную маску и поспешил к шлюзу. Гален вышел на трап и был вынужден заслонить рукой глаза. В вышине ярко сияло солнце, и ледяная равнина отражала его свет. Тумана, который являлся бы помехой солнечному свету, не было, ни одно строение не отбрасывало тени. На мили вокруг простиралась ледяная пустыня, вдалеке виднелись иззубренные склоны гор.

Как только Гален вышел из корабля, он визуализировал уравнение разделения. Двойное эхо от биотека и кризалиса подтвердило, что заклинание сработало успешно, после чего его связь с кораблем прервалась, второе эхо смолкло.

Но скрытая энергия биотека продолжала струиться внутри него, и ее присутствие ощущалось сейчас сильнее, чем обычно. Энергия, нескончаемая и неугомонная, быстро отвечающая на любую его команду. От нее невозможно было отделиться. И он поклялся, чтобы не случилось, держать ее под контролем.

Гален засунул замерзшие руки в карманы и побрел по хрустящему льду. Элрик уже стоял около пустого корабля. Трап был опущен.

– Это не корабль Келла, – сказал Элрик. – Его замаскировали.

Сила вернулась к его голосу, и Элрик с прежним искусством управлял им, растягивая определенные слоги, делая паузы в нужных местах и меняя интонацию, достигая этим почти гипнотического эффекта. Но в ярком солнечном свете Элрик казался стариком. Может быть, это голубоватое сияние щита придавало его коже бледный оттенок. Бритая голова и черный балахон с высоким воротником по-прежнему придавали Элрику строгий и суровый вид, но Гален видел признаки слабости в тонкой линии губ, в углубившихся морщинах между бровями.

– Чей же он тогда?

– Это мы скоро выясним.

Они начали подъем по трапу. Гален замедлил шаг, чтобы не обогнать медленно поднимающегося Элрика. Когда они подошли к шлюзу, его внешний люк открылся.

– Внутрь достаточно зайти одному из нас, – сказал Элрик.

– Кому именно? – поинтересовался Гален.

Он знал, что Элрик предпочел бы, чтобы он подождал снаружи, в безопасности. Как член Круга, Элрик мог приказать ему остаться. Но с тех пор, как Гален перестал быть его учеником и стал начинающим магом, Элрик не отдавал ему приказов. Гален не думал, что он сделает это сейчас. И Галену не хотелось, чтобы Элрик шел туда один.

Гален шагнул в люк, Элрик – рядом с ним. Люк закрылся позади них.

Они подождали, пока восстановится давление. Потом внутренний люк распахнулся. Внутри царила тьма. Гален снял дыхательную маску. Рециркулирующийся воздух слабо пах затхлостью.

Элрик создал светящийся шар. По всему периметру внутренних помещений корабля один за другим вспыхнули светильники. Все они светили в одном направлении. Там кто-то сидел, но Гален сначала не смог разобрать, кто. Потом он узнал бородку в форме руны знания. Он поднял взгляд выше, на лицо Келла. Голова мага была откинута назад, рот открыт, белые зубы блестели в застывшей гримасе.

Рукава балахона Келла были разрезаны, на обеих руках, по всей их длине, виднелись разрезы, кожа вывернута, подобно лепесткам инопланетного цветка, позволяя заглянуть в темную глубину ран, где ярко блестели белые прожилки. Кисти Келла напоминали цветы: кожа с ладоней, с больших, указательных и средних пальцев была содрана и вывернута, мускулы точно рассечены, тонкие каньоны костей обнажены.

Келл был вычищен.

В ранние периоды истории их ордена магов-отступников, отказывавшихся подчиняться Кодексу, лишали имплантантов. Удаление всех имплантантов, если только не провести это вскоре после инициации, всегда смертельно. Биотек очень быстро вплетался в организм мага, и отделить его без серьезных последствий практически невозможно. Поэтому, хотя вычищение и осталось в списке возможных наказаний за серьезное нарушение Кодекса, к нему не прибегали в течение многих столетий.

Элрик подошел к Келлу. Гален хотел сказать ему, чтобы он не двигался, не разговаривал, что освещенное видение могло быть лишь иллюзией. Если они не будут шевелиться, не будут трогать это, то, возможно, они поверят, что это иллюзия.

Келл не заслужил такого.

Элрик, взявшись рукой за спинку кресла, повернул его так, чтобы тело Келла оказалось спиной к ним. Сначала Гален подумал, что Элрик сам не хотел смотреть и решил защитить его от такого зрелища. Но потом Элрик обхватил обеими руками голову Келла, поднял ее. Дрожь пробежала по его телу.

Гален не мог на это смотреть. Он сам не заметил, как шагнул вперед.

Сейчас свет падал на затылок Келла. В черепе мага зияла аккуратная круглая дыра. Черепная коробка была пуста: большая часть мозга Келла была извлечена. Элрик взялся за плечи Келла. Галену хотелось, чтобы Элрик прекратил это. Зрелище было невыносимым для него.

Элрик наклонил тело вперед, чтобы спина Келла оторвалась от спинки кресла. Задняя часть балахона была срезана. Три параллельных поперечных разреза рассекали верхнюю часть спины Келла. Его позвоночник представлял собой одну сплошную, с неровными краями, рану, тянувшуюся от шеи до копчика. Кожа вывернута. Можно было ясно разглядеть позвонки. Вдоль позвоночника, с обеих сторон, тянулись глубокие разрезы. В тех местах, где живые ткани так тесно переплелись с биотеком, что его невозможно было отделить, фрагменты тканей, мышц, нервов были аккуратно удалены. Сквозь крошечные отверстия виднелись каналы, прорезанные глубоко внутри. Работа была проделана громадная: на спине Келла сейчас можно было разглядеть лишь несколько крошечных обесцвеченных участков кожи, очерчивающих пунктирными линиями контуры его позвоночника и плеч.

Можно было найти гораздо более легкий способ убить его. И удаленный биотек не удастся использовать в дальнейшем. Он сросся с Келлом, приспособился к его телу, к его разуму. Никто другой не сможет подчинить его себе.

Элрик осторожно вернул тело Келла в первоначальное положение. На мгновение Галену показалось, что темные глаза Келла смотрят прямо на него. Он вспомнил, какое ощущение у него всегда вызывал этот взгляд: будто Келл заглядывал прямо ему в душу. Но сейчас в его глазах ничего не было. Лишь пустота, как и в ее глазах.

Голова Келла шевельнулась, пустой взгляд переменил направление. Элрик прислонил голову Келла к спинке кресла, придал ей вертикальное положение. Потом развернул кресло обратно, будто от этого жуткое видение могло исчезнуть.

Только маг мог справиться с такой сложной работой. Тилар был всего лишь на стадии кризалиса и не обладал достаточно мощными сенсорами для того, чтобы определить местонахождение всех тонких волокон биотека. А Разил, по мнению Галена, была недостаточно искусной, чтобы так аккуратно вырезать их. Но он знал того, кто показал себя знатоком анатомии и продемонстрировал, как эффективно может применить свои знания.

Гнев Галена был обращен не на того. Келл заблуждался, но не он предал техномагов. Не он присоединился к Теням. Не он убил Изабель. Ярость и печаль, владевшие Галеном с того самого момента, как он увидел корабль Келла, снова пробудились. Внезапно волна энергии пронеслась по его телу, жгущая, призывающая действовать, нанести ответный удар.

– Корабль принадлежит Элизару, – произнес Элрик.

Дверь позади них открылась, и Гален резко обернулся, готовый к бою. Огромным усилием воли он заставил свой разум оставаться спокойным, экран – пустым. Он не должен накладывать заклинаний инстинктивно.

Из шлюза вышли две темные фигуры.

Гален вышел за границу освещенной области и увидел Блейлока с его бывшим учеником – Гауэном. Он изо всех сил старался дышать ровно, восстановить контроль.

– Да снизойдет благословение Вирден на… – Гауэн судорожно вздохнул, не закончив приветствия.

– Его вычистили, – сказал Элрик.

– Отвернись. Не подходи ближе, – приказал Блейлок Гауэну.

Гауэн подчинился.

Бледное, совершенно лишенное растительности лицо Блейлока, казалось, плыло в тени.

– Им известно, где мы, – произнес он.

Один за другим корабельные светильники погасли, лишь светящийся шар, созданный Элриком, продолжал освещать помещение. Потом, в темноте, по рукам Келла, от плеч к ладоням, распространился ярко-красный огонь. Языки пламени образовали руны, из которых сложилась фраза.

«Мы вернем себе техномагов».

Биотек эхом отозвался на возмущение Галена. Элизар до сих пор мечтал свергнуть Круг и править магами вместе с Разил и Тиларом. Он был уверен в том, что это – его законное право, как наследника Вирден. А Гален думал, что Элизар похоронил эту надежду, превратившись в убийцу… Как он мог надеяться на то, что маги примут его, примут после всего, что он натворил? И каким высокомерием надо обладать, чтобы обращаться к магам так, будто они – его подчиненные, заявлять, что он их «вернет»?

Элрик быстро глянул на него, но Гален не смог по выражению его строгого лица определить, что Элрик думает по этому поводу.

Постепенно руны потухли, единственным источником света остался светящийся шар Элрика.

– Круг должен немедленно собраться, – заявил Элрик.

– Мы должны перенести тело Келла в здание, – сказал Блейлок. – А этот корабль надо уничтожить.

Элрик кивнул, создал под Келлом платформу в форме кресла, чуть приподнял ее, а потом выпрямил так, чтобы тело Келла ровно легло на нее. Взмах руки – и тело Келла накрыла иллюзорная простыня. Перед мысленным взором Галена само по себе появилось изображение: Элрик, выходящий из пламени, плывущие позади него платформы с лежащими на них телами его родителей, покрытыми простынями.

Энергия закипела в нем, ища выхода.

– Я уничтожу корабль, – заявил он.

Элрик помедлил, внимательно посмотрел на него. Гален постарался придать своему лицу бесстрастное выражение. Он не надеялся на то, что ему удастся обмануть Элрика, но, кажется, Элрик был не в состоянии спорить. Он кивнул и двинулся вместе с телом Келла к шлюзу.

– Для уничтожения воспользуйся своим кораблем, – сказал Блейлок. – Отойди подальше. Не рискуй понапрасну.

– Да, – ответил Гален.

Блейлок с Гауэном последовали за Элриком, и вскоре Гален остался один в темноте, насыщенной запахами крови и разложения. Он представил свой мозг в виде чистого экрана, на котором можно было писать уравнения. Сначала Гален создал для освещения несколько светящихся шаров. Потом задействовал свои сенсоры, исследовал с их помощью стены корабля. Его догадки подтвердились. Он подошел к панели, располагавшейся в стене позади кресла. Открыл ее, как его учили кинетические гримлисы. Время от времени необходимо было проводить профилактику или ремонт корабельного оборудования.

Там, в нише, находился фрагмент кризалиса Элизара, похожий на серебристого червяка. Его кожица волновалась, выдавая, как напряжены были мышцы кризалиса, удерживавшие его на месте. Связующий элемент, окруженный процессорами. Из его пухлого тела тянулись в разные стороны серебристые нити, сплетаясь в паутину, соединяя его с корабельными устройствами, с самим кораблем. Гален дотронулся до его теплой, прозрачной поверхности. Изнутри кризалис слабо светился.

Кризалис содержал ДНК Элизара. За время обучения Элизара, кризалис приспособился к организму своего носителя, к его образу мыслей, научился отражать его, как зеркало. Кризалис стал частью Элизара, продолжением его самого.

Гален в последний раз видел Элизара месяц назад, когда связался с зондом, находившимся в тысячах световых лет отсюда, в системе Тенотк у Предела исследованного космоса. Если Элизар до сих пор там, или в любом другом месте вдали от корабля, то его связь с кораблем должна быть очень слабой.

Но даже в этом случае он кое-что почувствует. Почувствует, будто у него с головы выдрали единственный волосок, будто тонкая серебряная игла вонзилась ему под кожу. Будто дьявол прошелся по его могиле.

Сердце Галена забилось быстрее, ему вторило эхо биотека. Он согласился забыть об Элизаре, сбежать вместе с магами, улететь с ними в скрытое место.

Но здесь, перед ним, была часть Элизара, и он не упустит такой возможности.

Гален убрал руку с мягкой серебристой поверхности, отошел на пару шагов. Ненависть вспыхнула в нем, он больше не мог сдерживаться. Энергия волной прокатилась по его телу. По каналам биотека бушевал огонь. Кожа Галена нагрелась. Он визуализировал уравнение.

В воздухе перед ним возникла сверкающий огненный шар. Уравнение движения – и шар понесся к кризалису. Огонь растекся по серебряному червю, по панели интерфейса. Кризалис слегка скорчился.

Он создал еще один шар. Метнул его в кризалис. Потом третий. Гален яростно бомбардировал шарами горящую нишу.

Серебристый червяк почернел, охваченный пламенем. Он больше не корчился.

Из стены повалил дым, послышалось шипение и треск плавящихся приборов, запахло горелым мясом. Гален узнал этот запах – так же пахла обожженная им рука Элизара. Запах горелой плоти его старого друга.

Если бы он тогда убил Элизара… Превратил его в горстку пепла…

Гален сжал кулаки, его руки дрожали. Он с удивлением заметил, что плачет, быстро вытер глаза тыльной частью кулака. Дым заполнял внутренние помещения корабля. Гален знал, что надо уходить. Но если не дать выхода огню, пылавшему внутри него, то этот огонь поглотит его самого. Несколько наложенных им заклинаний только усилили его желание действовать.

Гален подумал о том, не послать ли ему всех куда подальше, не превратить ли этот корабль в ад, взорвав его изнутри вместе с собой.

Но это убьет Элрика.

Он должен выйти. Уйти, пока совсем не утратил над собой контроль. Гален, спотыкаясь, направился к шлюзу.

Он доберется до своего корабля. Отойдет на безопасное расстояние. А потом выстрелит по кораблю Элизара. После этого он опять похоронит в себе мысли об уничтожении. Не будет чувствовать. Не будет вспоминать.

Но он будет начеку. Он не позволит себе слишком уйти в себя, раствориться, стать призраком. Это слишком опасно. В яростном огне он открыл для себя то, чем он был. Не бесплотным призраком, а монстром, который может убить, не задумываясь, мгновенно, стоит ему лишь слегка ослабить контроль над биотеком.

Поэтому он будет сохранять концентрацию. Сохранять контроль. Он отправится вместе с техномагами в тайное убежище. Он скроется.

Глава 4

Гален вошел в приземистое, прямоугольное здание колонии через шлюз, помеченный руной солидарности. Он взял с собой только чемодан и посох, все остальные вещи остались на корабле. Ожидая в шлюзе открытия внутренней двери, Гален боялся встречи с другими магами. Он сильно стеснялся, когда оказывался рядом с кем-либо, кроме Элрика. Рядом с людьми, и, особенно, с магами, у Галена возникало неприятное ощущение, будто они видят в нем то, что он не желал никому открывать, а в некоторых случаях даже то, о чем он не догадывался. А после всего случившегося он боялся того, что они могут разглядеть в нем сейчас, и того, что они могут сказать по этому поводу. Что бы они ни говорили, он не должен допустить, чтобы воспоминания, похороненные им глубоко внутри и эмоции, которые вызывали у него эти воспоминания, вновь нахлынули на него. Он не в силах снова взглянуть им в лицо.

Гален придал своему лицу спокойное выражение. Внутренняя дверь открылась, он снял дыхательную маску и вышел в просторный ангар, заполненный контейнерами с припасами.

Около шлюза, криво улыбаясь, стоял Фед.

– Федерико, – поздоровался Гален, чувствуя себя не в своей тарелке. – Рад снова тебя видеть.

Приветствие прозвучало более формально, чем того хотел Гален.

– Отличная работа. Я имею в виду корабль Элизара, – сказал Фед. – А я-то думал, что такая работенка в новинку для тебя.

– Я решил, что от меня требовалось сделать все тщательно, – ответил Гален.

– Ну да, конечно. Ты не хотел оставить дело незаконченным.

Хотя большинство магов, и Гален в том числе, постоянно брили головы в знак уважения к Кодексу, Фед, видимо, не делал этого с прошлого ноября, со дня их инициации. Фед быстро вернул себе прежний вид. Со своей густой бородой и короткими, жесткими волосами он выглядел дикарем. То, что Фед не брил головы, никого не удивляло: так же поступала его бывшая наставница – Херазад.

От Феда ощутимо пахло одеколоном, вместо черного балахона, который он носил, будучи учеником, на нем были короткая желтая куртка и штаны, украшенные сложной вышивкой. Он был похож на пирата. Гален с легкостью представил себе Элизара, остроумно высмеивающего внешность Феда. Но Элизар сейчас находился на другом конце галактики, где он пытал и убивал людей.

– Я собирался рассказать тебе о нашем роскошном жилище, – сказал Фед.

Гален обнаружил, что получил от Феда письмо с несколькими прикрепленными файлами, содержащими карты, планы работ, проекты.

– Здесь действует несколько правил. Все обязаны участвовать в подготовке. Херазад определяет план работ и координирует усилия. Не спорь по поводу назначения, получишь еще менее приятное поручение.

По выражению лица Феда Гален догадался, что тот уже испытал это на себе.

– Жить ты будешь в комнате 244, вместе со мной. Мы – соседи. Не сомневаюсь, что ты всю жизнь мечтал об этом. Сейчас там небольшой беспорядок. Не обращай внимания, потом все уберу.

– Все комнаты просто крошечные, так что губы не раскатывай. Если все пойдет по плану, то мы улетим отсюда через две недели. О любых спорах следует немедленно информировать членов Круга. Это придумали потому, что здесь уже произошло столько драк, все как с ума посходили. Напряжение, горячка из-за ограниченного пространства, – Фед пожал плечами. – Это же мы.

– Где Элрик?

Фед большим пальцем указал на дальний конец ангара.

– Если выйдешь в ту дверь, то найдешь его в комнате 288, справа по коридору. Сейчас там собрался Круг, – поколебавшись, Фед добавил: – думаю, они осматривают тело Келла.

Гален двинулся между рядами контейнеров, держа в правой руке дыхательную маску и посох. В левой он нес чемодан.

Фед пошел следом.

– Правда, что Келла убили Элизар и Разил?

Фед говорил все тише и тише.

– Да, – ответил Гален.

– Ты видел Келла?

– Да.

Фед задумчиво наклонил голову, что было на него не похоже.

– Однажды Келл помог мне решить одну проблему. Ничего особо важного. Я просто сильно сглупил. Но он нашел время для того, чтобы поговорить со мной.

Фед помолчал несколько секунд. Гален не мог припомнить, чтобы Фед вообще когда-нибудь молчал, за исключением тех случаев, когда говорил кто-то другой.

– Когда я увидел Элрика, выходящего из этого корабля вместе с телом, то просто взбесился… да, именно взбесился. Как они посмели убить его?

Гален постарался ответить спокойно.

– Так же, как они убивали раньше.

– Элизар мне всегда казался чересчур высокомерным и серьезным даже для мага. А Разил – просто дура.

Галену стало интересно, как Фед охарактеризовал бы его самого.

– Как им удалось одолеть Келла? Как они смогли узнать, где мы? Келл подал в отставку до того, как решение было принято, – продолжал Фед.

– Не знаю.

– Предатель?

Гален не ответил. Им не хватало информации.

– Мы собираемся улетать отсюда, не так ли? Если они знают, что мы здесь, то смогут проследить за нами до тайного убежища.

– Думаю, да.

Они подошли к противоположной стене ангара. Гален остановился, надеясь на то, что Фед вернется на свой пост.

Фед бросил взгляд на прямой, с окрашенными в бежевый цвет стенами, коридор. Это зрелище, кажется, вынудило его снова криво улыбнуться.

– Я настаиваю, чтобы в качестве нашего следующего места сбора было выбрано что-нибудь более теплое и комфортабельное. Превосходно, если там будет пляж. На нем будет здорово смотреться кучка бледных техномагов в черных балахонах.

Дальше и вправо по коридору проход был перекрыт большой группой магов. Карвин, одетая в центаврианские шелка, стояла впереди, закрыв руками лицо. Она рыдала. Олвин стоял рядом со своей бывшей ученицей, положив руки ей на плечи. Он был в бешенстве, на что указывала его напряженная челюсть. После Элрика эти двое были наиболее близкими Галену людьми. Но он не хотел оплакивать Келла вместе с ними.

– Новости здесь так быстро распространяются, – пожал плечами Фед.

Гален не сомневался в том, кто был источником информации. Фед всегда был ходячим выпуском последних известий. О такой заповеди Кодекса, как скрытность, Фед, казалось, понятия не имел.

– Как пройти в нашу комнату?

Фед кивнул в том направлении, где толпился народ.

– Никак их не обойти?

Фед наклонил голову.

– Гален, ты не замечаешь, что из тебя слова приходится клещами вытаскивать?

– Мне нечего сказать.

– Я не вижу поблизости никого, кто мог бы рассказать больше, чем ты.

Фед прищурился, притворяясь, что радуется своей шутке, но продолжал внимательно смотреть на Галена, выдавая тем самым, что на уме у него было что-то более серьезное. Возможно, Феду хотелось выудить больше информации, чтобы затем посплетничать. Или, быть может, это было просто дружеское участие с его стороны, попытка помочь Галену сбросить с себя тяжелое бремя. Фед всегда держался так, будто он и Гален были закадычными друзьями, хотя Гален чувствовал, что они едва знают друг друга. Сам он не понимал Феда. Он не мог понять, как такой недисциплинированный человек, не выражающий никакого почтения к истории магов и едва ли не наплевательски относящийся к Кодексу, умудрился стать техномагом. Но, в любом случае, Гален не испытывал желания разговаривать. Ни с кем и ни о чем.

– Если мне захочется поговорить, то я обязательно дам тебе знать.

Гален оставил Феда позади и пошел вперед, навстречу собравшимся в коридоре магов. Их было примерно пятьдесят или, может быть, сто и они перекрывали проход, столпившись около закрытых дверей комнаты 288, где в данный момент Круг изучал останки Келла.

Гален составил сообщение для Элрика. «Я уничтожил корабль Элизара. Я тебе еще нужен?»

Большая группа магов окружила Гауэна и, судя по всему, забрасывала его вопросами. Они хотели знать, что он видел на корабле Элизара. Круглые щеки Гауэна вытянулись от ужаса, руки были сложены на молитвенный манер так, что побелели пальцы. Боковым зрением он заметил Галена и пристально посмотрел на него, как на спасителя. Цирцея и Маскелин, стоявшие рядом с Гауэном, прекратили задавать вопросы и тоже посмотрели на Галена. Им было известно, что он был с Элриком и видел тело Келла.

Пришел ответ от Элрика. «Нет. Я занят с Кругом. Ты изрядно потрудился во время полета сюда. Тебе надо отдохнуть».

Олвин, стоявший неподалеку от Галена, проследил за взглядами остальных и тоже увидел его. Его напряженно сжатая челюсть расслабилась, губы растянулись в улыбке. Олвин выглядел так же, как месяцем раньше, на ассамблее. Он был в своем любимом разноцветном балахоне, с длинной черной накидкой поверх него. Редеющая седая шевелюра, мешки под глазами, объемный живот – все это характеризовало Олвина как человека мягкого, что он частенько и демонстрировал. Однако эта мягкость могла в мгновение ока испариться, когда ему случалось разозлиться. Глядя на Олвина, Гален не заметил в нем никаких изменений, никаких признаков слабости, хотя тот тоже должен был уничтожить свое место силы.

Карвин заметила какое-то изменение. Она подняла голову, вытерла слезы.

– Гален! – вскрикнула она.

Подбежала к нему, шурша центаврианскими шелками, и, не прекращая рыдать, обняла его.

Гален напрягся. Он, как всегда, ощутил дискомфорт от чужого прикосновения. Он не любил, когда к нему прикасались. И он не хотел, чтобы она обрушила на него свою боль. Пусть она держит ее в себе. Он не хотел чувствовать этого. Он отказывался.

Она прошептала, прижавшись к его лицу:

– Одна смерть за другой.

Ее слова пробудили воспоминания: Карвин, вся в слезах, наблюдает за тем, как магический огонь поглощает безжизненное тело Изабель. Она оплакивала Изабель, оплакивала тогда, когда он сам не мог.

Олвин подошел и встал рядом с ней, гладя ее по спине. Карвин никогда не сдерживала своих эмоций. Гален и Карвин часто учились вместе, когда Олвин гостил на Сууме. Она всегда казалась Галену удивительно бесстрашной: страстная, дружелюбная, отзывчивая, общительная, открытая. Она не пряталась от жизни, а жила ею. Ему был чужд такой образ жизни.

Карвин, наконец, отпустила его, он перевел дух, попытался расслабить напряженные мускулы.

Карвин вытерла слезы. Ее языком заклинаний был язык тела. Она накладывала сложные заклинания, уверенными, грациозными движениями направляя свою магическую силу. Гален вспомнил, какую восхитительную иллюзию она создала в тренировочном зале на Сууме, когда подменила ботинки Олвина, и ее замысловатый танец. Сейчас ее плечи ссутулились, спина сгорбилась.

Олвин обнял его:

– Рад видеть тебя в добром здравии.

– Я тоже, – ответил Гален, думая о том, как ему пройти сквозь всю толпу магов.

Но он не мог идти дальше, не поговорив с Олвином и Карвин. Гален опустил чемодан на пол, оперся на посох.

– Это был Элизар? – спросила Карвин.

У Галена пересохло в глотке. Он кивнул.

– Мы должны остановить его, – сказала она.

Гнев забурлил внутри Галена. Она что, не понимала, как трудно ему было подавить этот гнев?

– Оставим это Кругу, – ответил он.

– Ты не знаешь всего, – заметил Олвин. – Дьядьямонк и Ригана пропали без вести. Они должны были прибыть сюда неделю назад. А во время нашего с Карвин перелета с Регулы 4 нас атаковал неопознанный звездолет. Очень мощный корабль, мы едва спаслись. Тени явно решили нас остановить.

Олвину не было необходимости говорить Галену о Тенях. Он и сам считал, что за всем этим стояли именно Тени, это они принесли столько боли. Они стремились ввергнуть галактику в хаос. Но им, Галеном, они подавятся.

Цирцея вмешалась в разговор:

– Дьядьямонк и Ригана могли погибнуть, когда уничтожили места силы. Или, возможно, они присоединились к Теням.

Ее голос потерял свою силу, звучал слабо, почти как голос не-мага. И на ее лице, скрытом полями высокой шляпы, были заметны изменения. Морщины в уголках рта и над верхней губой углубились. Она, как и многие из них, уничтожила свое место силы.

– Они бы не присоединились к Теням, – возразил Олвин. – А если бы почувствовали себя плохо, то связались бы с нами. Ты веришь в то, что Келл тоже заболел?

– Ты говоришь так, будто знаешь, что нам следует делать.

Олвин строго, пристально посмотрел на нее:

– Я знаю, какое решение является правильным и без заявлений Круга.

Цирцея нахмурилась:

– Все мы подчиняемся Кругу. Мы поклялись следовать принципу солидарности. Помимо того, они могут обладать неизвестной нам информацией.

– О, в этом я не сомневаюсь. Они могут знать имена всех убийц земных президентов, начиная с Кеннеди и заканчивая Сантьяго. Они могут знать, сколько ангелов уместится на булавочной головке. Они могут даже знать смысл существования Вселенной. Но это не изменит моего мнения.

– И каково же оно?

– Мы должны сразиться с Тенями, – заявил Олвин.

Гален беспокойно взглянул в направлении своей комнаты. Он не хотел втягиваться в этот спор.

– У нас нет ни технологий, ни достаточного количества бойцов, чтобы выиграть эту битву, – возразила Цирцея.

Олвин нетерпеливым взмахом руки отмел ее возражения.

– Я не говорил, что мы должны победить в этом сражении. Но мы должны хотя бы сразиться с ними. Если Кодекс является для нас чем-то большим, нежели удобной присказкой для очистки совести, то мы должны подняться против них. Кроме того, Тени не успокоятся. Они найдут нас и в тайном убежище, где мы спрячемся, как трусы, и уничтожат нас. Лучше погибнуть в бою. И ты, наверное, удивишься, но, быть может, мы способны нанести им больший урон, чем ты предполагаешь.

Цирцея поджала губы.

– Олвин, если ты вправду так считаешь, то зачем ты прилетел сюда? Почему ты не остался бить Теней?

– Потому что я до сих пор питаю глупую надежду, что члены Круга прозреют и изменят свое решение.

– Что они «прозреют»… На словах мы все крутые, Олвин. Все мудрые и высоконравственные. Но чем ты можешь на деле подтвердить свое превосходство? В чем тебе действительно нет равных, так это в попойках и в состязаниях плюющихся зондов. Взгляни на Галена. Он единственный из нас, кто столкнулся с Тенями и сражался с ними. И он летит в скрытое место вместе с Элриком. Он знает, что если мы будем сражаться, то впереди нас ждет много смертей.

Олвин посмотрел на Галена.

– Каждый должен сам решать за себя.

– Это приведет к хаосу, – Цирцея повернулась к Карвин. – А ты согласна с опрометчивым суждением своего учителя?

– Он сказал, что я сама должна принять решение, и это решение не было для меня легким.

– Решение, – возразила Цирцея, – принимает Круг. Они считают, что скрыться – это наш единственный шанс.

Олвин покачал головой:

– Тебе все еще не надоело все время поддакивать им, пытаясь произвести на них впечатление в надежде, что однажды ты станешь одной из них?

Цирцея оглянулась, будто боясь, что их спор могли услышать.

– Ты слишком далеко заходишь, Олвин. Ты всегда был таким.

Она развернулась и стала проталкиваться сквозь толпу, путь ее отступления можно было проследить по высокой остроконечной шляпе.

– К сожалению, она вообще не заходит далеко, – прокомментировал Олвин. Потом повернулся к Галену. – Элрик – мой последний шанс заставить Круг изменить свое решение. Я говорил с остальными членами Круга, но они остались глухи к моему мнению. Если Элрик будет настаивать на том, чтобы остаться, то, возможно, он сможет убедить еще одного, и тогда голоса членов Круга разделятся поровну. После появления здесь корабля Элизара они должны заново дать оценку своему плану. Можно ли повлиять на точку зрения Элрика?

Гален расстегнул пальто. Поток скрытой энергии от биотека опять усилился настолько, что Гален ощутил дискомфорт, его начало трясти от волнения.

На последнем собрании Круга Элрик голосовал за то, чтобы остаться и сражаться, но остальные три члена проголосовали за то, чтобы скрыться. Элрику пришлось подчиниться воле большинства. Он говорил Галену, что маги должны держаться вместе, и что единство – превыше всего. «Мы изо всех сил должны поддерживать Круг, иначе он распадется. Тогда маги скатятся к хаосу, и это будет на руку Теням». Элрику не хотелось покидать Суум, не хотелось уничтожать свое место силы. Ради солидарности он ослабил самого себя.