Текст книги "Сделка"

Я поплотнее завернулась в него, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, намереваясь согреться и заснуть.

И то, и другое мне вскоре удалось. Помню только, что кто-то поправлял на мне плед и я бормотала благодарности, а затем снова проваливалась в сон…

Я открыла глаза, почувствовав, как чья-то сильная рука обнимает меня за плечи, прижимая к большому теплому телу. Щека моя уперлась во что-то мягкое, и я поняла, что это меховой воротник мужского пальто.

Я стремительно выбралась из оков сна, но в голове еще плавал туман сновидений.

– Томми? – проговорила я.

– Боюсь, что нет, миссис Сандерс.

Это был сочувственный голос графа Сэйвила.

Я рывком выпрямилась, с ужасом сознавая, что спала у него на плече.

Казалось, граф не обратил внимания на мою реакцию.

– Вы пробудились как раз вовремя, – сказал он. – Сэйвил-Касл уже перед нами.

Глава 6

Уставившись в окошко кареты, я увидела контуры замка, показавшегося мне грандиозным, исполненным величия и словно явившимся из читанных и перечитанных мной легенд о короле Артуре22
  Артур – легендарный король бриттов, герой кельтских народных сказаний


[Закрыть] и рыцарях Круглого стола.

– Господи, это и в самом деле замок! – не удержалась я от возгласа.

– Да, – согласился его владелец, – это замок.

Я вглядывалась в стены из серого камня с четырьмя симметрично расположенными угловыми башнями и думала, найду ли там, за этими стенами, благородных рыцарей в латах и украшающих дом своим присутствием прекрасных дам. Разве могло существовать без них подобное сооружение?

– Вы не можете сейчас увидеть всего, – сказал Сэйвил. – Кругом снег, вода во рве замерзла. И в небольшом озере тоже. А вообще-то замок стоит на острове.

Я оторвалась от окошка.

– Самый настоящий крепостной ров? – переспросила я.

– Да, – ответил он с улыбкой, как мне показалось, немного смущенной, словно допустил присутствие в своем замке чего-то запретного или не вполне приличного.

Снова устремив взгляд в окно, чтобы не видеть манящей улыбки, а только лишь замок, тоже достаточно притягательный своей величественностью, я спросила:

– А когда он построен? Тогда же, когда замок короля Артура в Камелоте33
  Камелот – место, где предположительно находился двор короля Артура.


[Закрыть]?

Сзади меня послышался смех.

– Ну, не совсем. То было, если не ошибаюсь, веке в шестом, да? – И уже серьезным тоном, в котором я уловила оттенок гордости, которую он не собирался скрывать, добавил:

– Один из моих предков построил этот замок в годы царствования Ричарда Второго, последнего из Плантагенетов. А тот жил немного позже короля Артура. Но все же довольно давно.

В душе я не могла не признать, что такой древней родословной вполне можно гордиться.

– В то время была еще в самом разгаре Столетняя война, – словоохотливо продолжал Сэйвил, – и многие опасались французского нашествия. Река Хейвер, на которой стоит замок – она же образовала озеро, – была тогда судоходным притоком Темзы, по которой ничего не стоило добраться до Лондона; и король Ричард повелел моему предку, имя которого тоже было Ральф, оснастить бойницами наш дом, стоявший на берегу озера. Но мой прапрапрадед Ральф решил снести весь дом и построить вместо него на острове укрепленный замок. Что, как видите, и сделал.

Я не сводила глаз со стен и башен, которые становились все ближе и выглядели уже не такими сказочно-волшебными, но еще более внушительными со своими зубцами и бойницами.

– Какой грозный вид! – воскликнула я.

– Да, – подтвердил Сэйвил, – мы прекрасно оснащены для того, чтобы поливать противника гашеной известью, кипящей смолой и забрасывать камнями. Если, конечно, он преодолеет крепостной ров.

Я невольно рассмеялась.

Нашу карету тряхнуло в последний раз, и вот она уже быстро покатила по более приличной дороге. Я увидела, как мы въехали на узкую ровную аллею, очищенную от снега.

– Когда-то этот подъездной путь был выложен деревом, – сказал Сэйвил. – Сейчас под нами камень.

Теперь мы ехали через мост, в конце которого стояла отдельная каменная башня, а за ней, примерно в двухстах ярдах, виднелись главные ворота крепостной стены. Я посмотрела наверх, словно ожидая, что в одном из окон замка покажется безутешная Элейн, дочь короля Пеллеса, умершая от безнадежной любви к рыцарю Ланселоту и погребенная с лилией в руке.

– Вот мы и на острове, – сообщил мне Сэйвил. – Он немногим шире, чем замок. Когда-то здесь проходила первая линия обороны замка.

Карета остановилась, ворота распахнулись, из них вышел немолодой мужчина. Сэйвил опустил оконное стекло со своей стороны, холодный воздух ворвался внутрь.

– С возвращением домой, милорд! – приветствовал его привратник. Лицо его расплылось в улыбке. – Мы уж и дорогу для вас расчистили!

– И хорошо сделали, Симс, – одобрил Сэйвил. – Что, леди Девейн уже приехала?

Улыбка исчезла с лица Симса.

– Как же, милорд, уже. И мистер Коул с ней.

– Так я и думал, – нахмурившись, пробормотал Сэйвил себе под нос.

Он кивнул привратнику, поднял стекло, откинулся на подушку сиденья, и карета продолжила путь. Я обратила внимание, что складка, появившаяся между бровями Сэйвила, так и не исчезла. Он словно забыл о моем присутствии, и я не решалась задавать ему вопросы о том, что видела вокруг. Молча взирала я на то, как мы проехали еще одни ворота – в огромной каменной арке, они запирались когда-то с помощью опускающейся решетки – и очутились наконец за крепостными стенами.

И тут исчезло ощущение средневековья, моему изумленному взору предстало изящное здание из светло-коричневого камня с каким-то золотистым оттенком, выстроенное в стиле эпохи Возрождения, стоящее посреди огромного заснеженного двора. «Цвет здания напоминает глаза его хозяина», – подумалось мне.

Впечатление было совершенно неожиданное, и я не смогла сдержать удивленный возглас, который, видимо, привлек внимание Сэйвила.

– Да, – медленно произнес он, – почти все, кто оказывается здесь впервые, именно так и реагируют. Если мне не изменяет память, то, кажется, седьмой Ральф Сэйвил решился в свое время снести с лица земли значительную часть средневековых построек и соорудить на их месте резиденцию в самом современном для того времени стиле.

Под словом «современный» он, видимо, имел в виду годы правления королевы Елизаветы или короля Якова I.

– Похоже, – осмелилась предположить я, – ваша семья любила шагать впереди своего века? Он рассмеялся и ничего не ответил.

– Ваш семейный герб, наверное, лев? – спросила я через минуту.

Чтобы сделать такое предположение, не пришлось особенно ломать голову, потому что целый ряд каменных львов украшал фронтон главного входа, перед которым мы остановились.

– Вы совершенно правы, – сказал граф.

Из дверей вышел дворецкий в роскошной ливрее, но прежде чем он успел открыть дверцу кареты, Сэйвил уже стоял на снегу перед входом. Он коротко переговорил с дворецким, после чего тот скрылся в доме, а граф подошел к карете с моей стороны. Туда же приблизился со складной лестницей вышедший из дома ливрейный лакей, и Сэйвил помог мне выйти и спуститься на очищенную от снега каменную площадку.

– Я отправил дворецкого за моей сестрой, – сказал Сэйвил. – Она поможет вам поскорее освоиться у нас в доме.

Эти слова ввергли меня в довольно нервозное состояние; я вдруг представила себя в этом огромном великолепном доме, где повсюду слуги в ливреях, обслуживающие богатых дам и господ, и мне стало не по себе, потянуло обратно в мое скромное жилище, к простым, бесхитростным людям с их открытыми душами.

– Леди Реджина знает о моем приезде? – спросила я. Сэйвил покачал головой.

– О нем не знает никто, – произнес он с видимым удовольствием, как человек, приготовивший некий сюрприз и предвкушающий эффект, который тот произведет на окружающих.

Его тон поверг меня в еще большее смятение.

Чтобы попасть в дом, не нужно было подниматься по ступеням: мы вошли в массивные двери и очутились в огромной комнате, которую в свое время, несомненно, называли большой залой седьмого Ральфа Сэйвила. Первое, что обращало на себя внимание, был колоссальный камин, украшенный лепными изображениями все тех же львов, но и остальное – пол, уходящий ввысь потолок, стены – было настолько грандиозным, что я не могла не подумать в изумлении: неужели люди способны жить в таком месте?!

За дверью одной из комнат, выходящей в залу, звучала фортепьянная музыка. Она внезапно прекратилась, и Сэйвил сказал мне:

– Это играла Реджина. Сейчас она появится. Я кивнула, преодолевая скованность, и почти сразу слева от нас открылась дверь и оттуда вышла женщина.

– Ральф, – произнесла она с приветливой улыбкой, – наконец-то и ты добрался сюда сквозь эти снежные завалы. Должна тебя огорчить, все остальные прибыли раньше, чем ты, как ни обидно это звучит для твоих хваленых гнедых.

Она поспешила к брату по натертому паркету, тот наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Я задержался, Джинни, потому что должен был кое-кого привезти. Познакомься с миссис Абигейл Сандерс. Миссис Сандерс, это моя сестра леди Реджина Остин.

– Как поживаете, леди Реджина? – пробормотала я.

– Добро пожаловать, миссис Сандерс, – последовал ответ.

– Миссис Сандерс упомянута в завещании Джорджа, – спокойно сказал Сэйвил, – и я решил, что ее присутствие необходимо при оглашении последней воли нашего кузена.

Легкое удивление отразилось на лице леди Реджины.

– Разумеется, ты совершенно прав, – согласилась она.

Воцарилось недолгое молчание. Я внимательно смотрела на леди Реджину, отмечая, что цветом волос и чертами лица она напоминает брата, только глаза у нее, насколько я смогла разглядеть, обыкновенные, карие, без золотистого оттенка.

– Будь любезна, Джинни, – сказал Сэйвил, – попроси миссис Феррер показать нашей гостье ее комнату.

– Я сама с удовольствием сделаю это, Ральф, – ответила Реджина, улыбнувшись мне. Улыбнулся и граф:

– В таком случав оставляю вас, миссис Сандерс, в весьма надежных руках. А теперь прошу простить меня.

И он направился в сторону, противоположную той, откуда появилась его сестра.

Я подавила желание крикнуть, чтобы он не оставлял меня, и взяв себя в руки смело двинулась вслед за леди Реджиной по сверкающему полу и не менее сверкающей мраморной лестнице, ведущей наверх.

По пути я подверглась вежливому заинтересованному допросу.

– Долго ехали, миссис Сандерс?

– Довольно долго, – ответила я. – На дорогах все еще снежные заносы, однако нам повезло: мы почти все время двигались по колее, проложенной почтовым дилижансом.

– О, как удачно! А где вы живете, миссис Сандерс?

– В Суррее. В городке Хайгейт.

Впрочем, я была уверена, что это название ровным счетом ничего не говорит моей собеседнице.

Мы были уже на самом верху лестницы и вступили в еще одну залу.

– Какая огромная! – невольно воскликнула я.

– В прежние времена, – сказала леди Реджина, – ее так и называли – большая приемная. Здесь принимали самых благородных персон.

Видимо, для этих персон, подумала я, и сделан мраморный пол, а потолок украшен изумительной лепниной; на обшитых панелями стенах красовались резные изображения крылатых коней, русалок, фантастических чудовищ. Особое внимание привлекал камин: его огромная труба была выложена черными, белыми и серыми мраморными изразцами с орнаментом, в котором причудливо переплетались гирлянды из каменных цветов и музыкальных инструментов.

Леди Реджина заметила, что я остановила взгляд на каминной трубе.

– Этот камин, – сообщила она, – считается одним из лучших среди дошедших до нас подобных сооружений эпохи Возрождения.

– Он превосходен, – не могла не подтвердить я, вполне понимая законную гордость, прозвучавшую в ее словах.

Мы уже прошли через эту залу и вступили в анфиладу гораздо меньших по размеру комнат, выглядящих значительно скромнее.

– Интересно, миссис Сандерс, – услышала я наконец вопрос, которого давно ждала, – каким образом мой брат мог узнать, что вы упомянуты в завещании кузена Джорджа?

– Насколько я поняла, – был мой ответ, – ваш брат является душеприказчиком лорда Девейна. Отсюда его осведомленность о содержании завещания.

– О, конечно. Только брат ничего не говорил мне об этом.

Я не посчитала нужным комментировать ее слова, тем более что мы наконец свернули еще раз направо и оказались, по-видимому, в том крыле здания, где размещались спальни и гостевые комнаты. Возле шестой или седьмой из них леди Реджина остановилась и повернула дверную ручку.

– Надеюсь, комната уже готова, – сказала она, широко распахивая дверь.

Я вошла вслед за сестрой графа в прекрасную комнату с широким ромбовидным окном, под которым помещалась уютная кушетка, с огромной кроватью под золотистым пологом на четырех столбиках. Пол был покрыт толстым восточным ковром, и, самое главное, воздух был наполнен ласковым теплом от жаркого огня в камине.

С правой стороны я заметила полуоткрытую дверь.

– Там гардеробная, – предупредительно пояснила леди Реджина, проследив за моим взглядом. – Прислать вам горничную, миссис Сандерс, чтобы распаковать вещи?

– Нет, благодарю вас, леди Реджина. Я привыкла делать это сама.

Она отнюдь не выглядела удивленной моими словами.

– Горячую воду принесут немедленно, – добавила она. – Обед через полтора часа. Я пришлю лакея, он покажет вам дорогу в гостиную.

– Благодарю вас.

Я стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди, мечтая наконец остаться одна.

Лишь только дверь за любезной хозяйкой закрылась, я издала вздох облегчения и уселась на кушетку под окном, пытаясь освободиться от напряжения, которое испытывала на протяжении всего дня. Кажется, это мне наконец удалось.

Когда-то я полагала, что Девейн-Холл – предел роскоши и великолепия. Теперь я поняла, что в сравнении с тем местом, где я сейчас нахожусь, Девейн-Холл всего-навсего обычный дом состоятельного фермера.

О том, как в таком случае назвать мое собственное обиталище, не хотелось и думать. А уж как оценил мой дом его сиятельство лорд Сэйвил…

Впрочем, я тут же оборвала себя и, стиснув зубы, мысленно произнесла: «Какого черта меня должно беспокоить, что он изволит подумать?»

«И еще, – сказала я себе с усмешкой, – не замирай от страха и почтения перед владельцем всей этой роскоши, Гейл! Вспомни, что именно он и никто иной совсем недавно в поте лица своего красил стены в твоей комнатушке для гостей и учеников».

Мой саквояж был принесен, и я разобрала его в гардеробной, декорированной в желтовато-розовых тонах: туалетный столик затянут желтым атласом, большой платяной шкаф розового дерева с медными ручками в форме львиных голов. Горячую воду уже принесли, я с наслаждением умылась и, развешивая в гардеробной платья, убедилась, что мой единственный вечерний туалет почти не помялся. Я надела пеньюар и подошла к окну, за которым все было белым от снега.

Сегодня впервые в жизни я увижу супругу Джорджа. Вернее, не супругу, а вдову, поправила я себя.

Я сознавала, что мое отношение к Гарриет не поддается разумному объяснению. За что я ненавижу эту женщину? Разве она хоть в какой-то степени виновата в том, что на ней женились ради ее денег? Однако сильные чувства редко бывают логичны и легко объяснимы.

Да, я не могла не испытывать, хорошо это или плохо, нечто вроде злорадства от того, что у нее рождались только девочки и ни одного сына.

Некрасиво? Мелочно? Бесспорно.

Не по-христиански? Само собой разумеется.

Но зато честно – с моей стороны.

Хотелось бы мне увидеть выражение ее лица, когда нотариус произнесет имя моего сына? Снова скажу: да!

Я взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, и решила, что нужно быть готовой: лакей вот-вот придет, чтобы пригласить к обеду.

Я надела вечернее платье и присела у туалетного столика, размышляя, что делать с прической. Собственно, выбора почти не было, поскольку волосы коротко острижены. В конце концов я повязала голову синей бархатной лентой и надела свою единственную, оставшуюся от матери драгоценность – бриллиантовые серьги.

Оглядев себя в большое зеркало в полный рост, я осталась, в общем, довольна.

Вскоре появился молодой лакей в синей с золотом ливрее, я уже поняла – это фамильные цвета семьи Сэйвил. Он снова повел меня по коридорам и лестницам, сквозь малые и большие комнаты, через большую залу и залу для музицирования, и наконец мы очутились в прелестной гостиной, стены которой были затянуты бледно-голубой камчатной тканью. У камина расположилась группа людей.

– Добро пожаловать, миссис Сандерс!

Ко мне направлялась леди Реджина. Взяв за руку, она подвела меня к остальным.

Граф Сэйвил, стоящий у стены справа от камина, кивнул мне и учтиво спросил:

– Надеюсь, вы уже немного пришли в себя после утомительного путешествия?

Я взглянула на него. На нем был вечерний костюм: белая рубашка, шейный платок, черный, облегающий фигуру фрак, такого же цвета узкие брюки. Он улыбался, но глаза оставались серьезными.

– Спасибо, милорд, я чувствую себя хорошо, – ответила я.

– Позвольте представить вас моей кузине леди Девейн, – сказала сестра Сэйвила, и, повернувшись, я увидела женщину, сидящую в большом, обитом атласом кресле.

В первое мгновение я заметила только, что она довольно полная. Затем обратила внимание на то, что уголки глаз у нее странно опущены, как будто она изнемогает от усталости. И наконец, поняла, что эта женщина смотрит на меня с явным подозрением.

– Сандерс? – повторила она. – Вы имеете какое-либо отношение к сквайру Сандерсу из Хатфилда?

Я заметила, что леди Реджина внимательно вглядывается в нас обеих.

– Я его невестка. Вернее, была невесткой. Мой муж скончался несколько лет назад.

Брови Гарриет, широкие, песочного цвета, похожие на гусениц-близнецов, сошлись у переносицы.

– Господи, так вы, наверное, родственница той колдуньи, вышедшая замуж за младшего сына сквайра? Да? – выпалила она на одном дыхании.

Все, кто находился в комнате, воззрились на меня.

Сэйвил произнес холодным тоном:

– Какая колдунья? О чем вы толкуете, Гарриет?

Та повернула к нему голову:

– Ну, как же! Есть такая особа, она живет в Хатфилде. Все местные считают ее колдуньей и обращаются за всякими снадобьями, лечебными и любовными. У нее, кажется, две племянницы… – Она опять устремила на меня темные, производящие странное впечатление глаза. – Вы одна из них, правильно?

– Моя тетя просто-напросто травница, леди Девейн, – сказала я и сама почувствовала нотки презрения в тоне, каким произнесла ее имя. – Лишь невежественные люди могут путать лекаря-целителя с колдуном.

Неприятный румянец окрасил щеки Гарриет. Она собралась ответить, но ее опередил резкий мужской голос:

– Не распускайте свой язычок, миссис! Вы полагаете, что можете разговаривать таким тоном с моей дочерью, но будете иметь дело со мной, Элбертом Коулом.

Подняв глаза, я увидела мужчину, стоящего справа от кресла леди Девейн. На вид ему было лет шестьдесят, и, судя по одежде, он принадлежал к купеческому сословию: старомодный коричневый долгополый сюртук, бриджи до колен, заканчивающиеся чулками, башмаки с квадратными носами, украшенные пряжками. И жилет – не снежно-белый, как у Сэйвила, а весь расшитый какими-то пестрыми тропическими птицами.

Эта часть одежды и привлекла мое внимание, я просто не могла отвести глаз от жилета.

– Миссис Сандерс, – спокойно произнес Сэйвил, хотя я видела, что он немало удивлен тем вниманием, с каким я разглядывала разноцветный жилет его гостя. – Миссис Сандерс, – повторил он, – позвольте представить вам мистера Элберта Коула, отца леди Девейн.

Я с трудом оторвалась от созерцания диковинной части туалета Коула и, переведя взгляд на его лицо, встретилась с острыми маленькими светлыми глазками человека, чьи деньги купили Джорджа Мелвилла.

– Как поживаете, мистер Коул? – сказала я без всякого выражения.

– Что делает здесь эта женщина, Сэйвил? – спросил тот, не отвечая на мое приветствие. – По-моему, она не член семьи.

– Миссис Сандерс присутствует здесь, – бесстрастно ответил граф, – потому что ее имя упомянуто в завещании Джорджа.

Все были потрясены. Наступило полное молчание.

Затем мистер Коул шагнул ко мне. Его лицо стало багровым.

– Я не позволю!.. – крикнул он. – Моя дочь потеряла мужа, и я не потерплю, чтобы всякие…

– Довольно, Коул, – с хладнокровной брезгливостью произнес Сэйвил, и его тон подействовал на всех отрезвляюще. – Миссис Сандерс находится в моем доме, поскольку имеет на это полное право, а также потому, что я пригласил ее. Если вас, мистер Коул, не устраивают мои гости, можете откланяться.

– Не нужно скандала, папа, – сказала Гарриет сдавленным голосом.

Леди Реджина взяла меня за руку и, словно ничего не случилось, произнесла:

– Миссис Сандерс, я еще не познакомила вас с моим кузеном Джоном Мелвиллом.

Стоящий возле камина человек поклонился мне.

– Рад познакомиться с вами, мэм, – сказал он.

Я посмотрела на его приятное, не слишком выразительное лицо и пробормотала что-то соответствующее правилам приличия.

– И еще один мой кузен, – продолжала леди Реджина, – мистер Роджер Мелвилл, новый лорд Девейн.

Поскольку Девейн-Холл являлся майоратным владением, его наследовал старший в роду, каковым и был Роджер. Ни одна из дочерей Гарриет по закону майората не имела права ни на титул, ни на собственность.

Роджер приветливо улыбнулся мне. Он был блондином с голубыми, как у моего сына, глазами.

– Приятно познакомиться, миссис Сандерс, – сказал он издали.

Появившийся дворецкий объявил, что обед подан.

Граф Сэйвил повел к столу леди Девейн, Роджер – сестру Сэйвила, Джон Мелвилл – меня. Замыкал шествие мистер Коул, заложив руки за фалды сюртука, с угрюмой миной на лице.

Я предвидела, что обед будет не слишком спокойным, и приготовилась к новым битвам.