Текст книги "Не моргай!"

Пятно на полу в столовой

– Ты такая растяпа, Дженет, – пожаловалась Малия, когда десятицентовые монетки, которые она сжимала в ладони, с грохотом покатились на кафельный пол. Девочка скармливала их торговому автомату в столовой, надеясь купить банку газировки к обеду, но Дженет только что со всех сил врезалась в неё, наверное, в миллионный раз за этот год, и рассыпала все монеты.

– Прости. – Дженет бросилась догонять десятицентовики, которые пустились наутёк, словно сбежавшие лабораторные мыши.

Малия вздохнула. Нелегко иметь такую неуклюжую подругу. Только на этой неделе она сто раз впечатывалась в шкафчики, врезалась в мусорные баки и даже совершила несколько диких полётов над тротуаром, споткнувшись о трещину в асфальте.

А теперь это… рассыпанная мелочь на полу в столовой. Одна монетка по дуге покатилась в угол рядом с автоматом, и Малия поспешила за ней. Она попыталась наступить на неё, чтобы остановить, но промахнулась, и десятицентовик направился к заплесневелому на вид пятну, которого она никогда раньше не замечала.

«Фу-у», – подумала Малия. Пятно было чёрное с зелёными вкраплениями, как плесень, его форма и размер напоминали арахис в скорлупе, с двумя выпуклыми концами. От мысли, что монетка – её монетка – коснётся этого пятна, у неё сжалось сердце. Но монета была уже слишком далеко и катилась слишком быстро.

Она угодила прямо в это пятно.

И тут произошло то, что заставило Малию ахнуть от удивления.

Монетка исчезла.

Как лопнувший пузырь – в одну секунду монетка крутилась на кафельной плитке, а в следующую секунду коснулась пятна и… хлоп!.. она испарилась.

Малия вздрогнула.

– Ого, – протянула она. – Ты это видела? Девочка подошла ближе к пятну.

– Что видела? – Дженет собрала последние упавшие монеты, встала, споткнулась о развязанный шнурок и снова рассыпала все десятицентовики.

Малия снисходительно покачала головой.

– Одна монета, – проговорила девочка, – она просто исчезла, когда коснулась… этого. – Она указала на пятно.

– Ты уверена? – засомневалась Дженет. – Может, она закатилась под автомат? – Она присела и заглянула под автомат с газировкой.

– Нет, – запротестовала Малия. – Она закатилась в это. – Она снова показала пальцем. Дженет сморщила лицо: «Гадость».

Малия сделала шаг к пятну, но Дженет схватила её за локоть.

– Не подходи к нему, – испугалась она. – Оно противное.

– Дай мне десять центов, – попросила Малия. Дженет взяла одну монетку и передала подруге. Медленно Малия подошла. Она опустилась на колени и задержала монету на десять сантиметров над пятном.

– Ладно, – сказала она. – Смотри.

Малия отпустила монетку. Она попала в пятно и должна была звякнуть о кафельный пол, покрутиться и остановиться. Но этого не произошло. Монетка не звякнула и вообще не стукнулась об пол. Вместо этого она упала внутрь этого пятна плесени, как будто её уронили в дыру. Малия вгляделась в пятно. В самом его центре десятицентовик вращался в воздухе и уменьшался в размерах, падая вниз, вниз, вниз.

– Не может быть, – пробормотала Малия. Она прислушивалась к звону, но ничего не услышала. – Ты это видела?

Дженет не ответила.

– Наверное, это случилось и с той, другой монетой, – в голосе Малии росло волнение. – Она упала в эту… штуку.

Дженет попятилась назад из угла. Она врезалась в торговый автомат и оступилась.

– Это просто дыра в полу, – промямлила она дрожащим голосом.

– Нет, – Малия пригляделась. – Это не дыра. Это что-то другое, вроде лужи. Если присмотреться, то можно увидеть рисунок кафельной плитки под ней. Видишь?

– Ерунда какая-то, – Дженет покачала головой. – Если мы можем видеть пол под этой штукой, то как монетка может провалиться сквозь неё?

– Я не знаю. – Малия протянула палец к пятну.

– Нет! – воскликнула Дженет. – Не трогай его.

Малия остановилась.

– Мы же не знаем, что это такое. – Дженет сделала ещё несколько крошечных неуклюжих шагов назад.

Малия посмотрела по сторонам. Другие дети в столовой занимались обычными делами – ели, разговаривали, не обращали на них никакого внимания.

– Хорошо, – согласилась Малия. – Я не буду его трогать.

Всё ещё стоя на коленях, она вытащила из кармана пластинку жвачки. Она подвесила её за кончик двумя пальцами. Обёртка из фольги блеснула. Она медленно опустила жевательную резинку, и когда та коснулась пятна, оно забурлило и зашипело, как открывающаяся банка газировки. Малия вздрогнула и выронила жвачку.

Так же, как и десятицентовая монета, пластинка жвачки каким-то образом упала мимо пола… или сквозь пол, и, так же, как и монета, жвачка вращалась в воздухе, уменьшалась и наконец исчезла.

– Это похоже на портал, – выговорила Малия.

– Давай просто уйдём отсюда? – взмолилась Дженет. – Мне это не нравится, Малия. Пойдём отсюда.

Малия повернулась. Ладони Дженет побелели.

Малия поджала губы. Она хотела остаться рядом с пятном. Ей хотелось ткнуть его ещё раз, бросить туда ещё что-нибудь – скомканную бумажку или ломтик картошки фри. Может, она смогла бы даже опустить в это пятно что-нибудь на верёвочке, а потом вытащить это обратно.

Но рядом стояла Дженет. Её лицо приобрело цвет старой тетрадной бумаги.

– Ага, – поддалась Малия, медленно вставая. Она собрала остальные свои монетки. – Наверное, ты права.

Когда они шли назад к своему столу, она положила руку на плечо Дженет и подтолкнула её влево, чтобы подруга не врезалась в Адриана Уингема с подносом спагетти.

– Ты права, – снова сказала Малия, когда они сели. – Мы должны оставить эту штуку в покое. – Но пока она ела свой бутерброд с индейкой, она то и дело поглядывала в тот угол возле автомата.

На следующий день, во время обеда, Малия сказала: «Встретимся за столом», и оставила Дженет в очереди в столовой.

А сама она направилась прямиком к пятну.

У торгового автомата она закрыла рот ладонью от удивления.

– Быть не может, – прошептала девочка. Она не могла в это поверить. Пятно уже было размером не с арахис. Оно стало больше. Гораздо больше. Размером с голову Малии.

Она бросилась на пол и подползла ближе. Пятно изменило не только размер, но и форму. От него во все стороны торчали зазубренные шипы.

– Малия! – прошипел голос Дженет позади неё. – Отойди от этой штуки.

Малия повернулась.

Дженет держала поднос с обедом. У неё были плотно сжаты губы.

– Ты сказала, что оставишь эту штуку в покое, – возмутилась подруга.

– Но она изменилась. – Малия указала пальцем.

Дженет посмотрела, но не подошла ближе. Она медленно покачала головой.

– Это ещё хуже, – ответила она.

– У него теперь эти колючки. – Малия снова показала на пятно. Дженет сдвинула поднос с обедом. У неё расширились глаза.

– А эти колючки, – продолжила Малия. – Они похожи на зубы… или клыки.

– Ты же не думаешь, что это… – Дженет затихла.

– Рот, – закончила за неё Малия. – Это не дыра и не портал. Это рот.

Дженет развернулась и хотела уйти, но Малия вскочила и схватила её за руку.

– Если это рот, – быстро заговорила Малия, разворачивая Дженет назад, – значит, эта… штука… живая.

Дженет ничего не ответила.

– И вчерашние монетки и жвачка, – не унималась Малия. – Они не провалились в дыру. Они были съедены. – Она не могла в это поверить. Пятно на полу в столовой было живым.

Это было поразительно.

– Нет, не просто поразительно, – поняла Малия. Это было невозможно.

– Мы должны кому-нибудь об этом рассказать, – наконец отреагировала Дженет.

– Нет, – отрезала Малия. Ей нравилось, что это пятно находилось всего в десяти метрах от дюжины шестиклассников, и каким-то образом только она и Дженет обнаружили его. Это было тайное открытие – их тайное открытие. И оно могло остаться тайной.

Кроме того, пятно выросло. Оно в самом деле выросло. Оно могло есть и меняться, возможно, оно могло даже дышать, двигаться и чувствовать.

Но как ей объяснить всё это Дженет?

– Мы не можем никому об этом говорить, – сказала Малия. – Если мы расскажем, от него избавятся.

Дженет округлила глаза.

– Ведь мы этого и хотим, – попыталась объяснить девочка. – От него нужно избавиться.

– Нет, не нужно, – запротестовала Малия.

Тело Дженет, казалось, слегка обмякло. Внезапно она опустила поднос с обедом. Пакет молока соскользнул с него и упал на пол – шлёп.

Малия поджала губы и задумалась. Ей нужно было убедить Дженет молчать. Но Дженет продолжала таращиться на пятно и оседать.

– Что бы это ни было, – тихо прошептала Малия, – оно наше, Дженет. Оно принадлежит нам.

– Оно не наше. Оно…

– Оно наше, – выпалила Малия. – Оно наше, потому что… – Она глубоко задумалась. Ей потребовалось несколько секунд, но она нашла ответ: – Оно наше, потому что мы его нашли и мы его накормили. – Она кивнула и подошла ближе к Дженет, достаточно близко, чтобы почувствовать запах мясного рулета на её подносе с обедом. – Мы скормили ему две монеты и пластинку жвачки. И оно выросло, выросло благодаря нам.

Дженет промолчала.

Малия указала на пятно.

– Эта штука наша, Дженет, – сказала она. – Мы не можем допустить, чтобы это пятно убрали или стёрли. Мы должны позаботиться о нём.

– Но мы ничего о нём не знаем, – прошептала Дженет в ответ. – Мы не знаем, что это такое. Мы не знаем, откуда оно взялось. Мы даже не знаем, не опасно ли оно. Если это действительно рот, то где всё остальное, Малия? Где?

Это был хороший вопрос. Где остальные части его тела? И куда делись десять центов и жвачка? В груди Малии зародился проблеск беспокойства, как зарождается новая луна в ночном небе.

Но она его сглотнула.

– Это не имеет значения, – ответила Малия. – Оно не опасно. Я могу это доказать. – Малия полезла в свой пакет с обедом и достала бутерброд с индейкой. Она опустилась на колени с бутербродом на вытянутой руке. Через секунду она разжала ладонь. Бутерброд упал в пятно и зашипел.

А потом он полетел вниз, вниз, вниз.

Малия подождала, но ничего не произошло.

– Видишь, – сказала она. – Никаких проблем.

Ничего не ответив и даже не подняв упавший пакет молока, Дженет ушла. Малия схватила с пола молоко и последовала за ней, даже не заметив, как Дженет столкнулась с Реджи Перкинсом по дороге к обеденному столу.

«Ого, – подумала Малия, увидев пятно на следующий день, – этой штуке, должно быть, понравился мой бутерброд с индейкой».

Потому что пятно уже было размером не с голову Малии.

Оно выросло до размеров небольшого стола, заполнив собой весь угол столовой. Его шипы стали зазубренными и острыми.

В пяти метрах от пятна Малия положила руку на плечо Дженет. Другие дети тоже начали замечать пятно.

– Что это? – Малия услышала вопрос Реджи Перкинса.

– Это очень странно, – изумилась Марисса Клайд.

– Я не буду подходить к этой штуке, – раздался взволнованный возглас Адриана Уингхэма, и другие дети в собравшейся толпе, должно быть, были с ним согласны, потому что все стояли поодаль.

Малия протиснулась мимо них и подошла ближе.

– Я зову учителя, – сказала Дженет. Прежде чем Малия смогла ответить, Дженет повернулась и побежала, громко шлёпая ногами по кафельному полу.

– Дженет, нет, – позвала Малия. Но напрасно. Дженет убегала прочь, натыкаясь на других детей, как шарик для пинбола в жёлобе игрового автомата, неуклюже размахивая руками.

Малия подошла ближе к пятну. Она увидела, что это было уже не пятно. Теперь оно было больше похоже на… Существо. Гигантское остроконечное Существо.

– Мерзость, – высказалась Микайла Вуд в толпе таращащихся детей.

Малия сгорбилась. Она чувствовала, как другие дети наблюдают за ней в недоумении.

Конечно, это Существо – чем бы оно ни было – выглядело странно. Но что оно сделало не так? Съело несколько монеток, пластинку жвачки и бутерброд с индейкой? Неужели нужно наказывать его за это? Избавляться от него?

Но Малия понимала, что теперь, когда другие дети знали о нём, она ничего не могла поделать. Скоро Дженет вернётся с директором Ханом, уборщиком Джейком или ещё кем-нибудь, и всё будет кончено. Они позовут важных людей, мужчин в чёрных костюмах и женщин в строгих юбках, наверное, закроют школу и найдут способ его уничтожить.

Да, поняла Малия. Вот что они сделают с Существом.

Они убьют его.

– Прости, – Малия обратилась к нему. Это был первый раз, когда она заговорила с Существом. – Наверное, сейчас произойдёт что-то плохое. – Дети позади неё затихли.

Она придвинулась на корточках поближе к Существу, к самому его краю, и наклонилась вперёд. Она заглянула в его глубь, гадая, там ли ещё её бутерброд, жвачка и монетки, – падают вниз, вниз, вниз.

– Оно здесь, – крикнула Дженет где-то позади. – Оно росло, а потом у него появились зубы, и Малия кормила его. Оно становилось больше с каждым днём.

– Помедленнее, – отозвался кто-то, и Малии показалось, что она узнала голос мистера Переса, учителя биологии.

Затем она почувствовала знакомое прикосновение – сильный удар, толчок в спину – её вечно неуклюжая подруга врезалась в неё, должно быть, в миллионный раз за этот год. Сгорбившись над клыкастым ртом, Малия начала падать вперёд. Она протянула руку назад за помощью. Но рядом с ней Дженет споткнулась и тоже зашаталась на краю Существа. Обе девочки рисовали в воздухе круги руками. Малия пыталась выпрямиться, поймать равновесие. Но всё было бесполезно.

Она упала.

Рядом с ней упала и Дженет.

И они падали вниз, вниз, вниз.

Когда Данте исчез, говорили, что он переехал в Огайо

Одним октябрьским утром по дороге в школу Данте Коулман увидел дьявола.

Отец Всего Зла стоял там, в нескольких домах дальше по дороге, краснокожий и на удивление худой. Он стоял, прислонившись к дорожному знаку на углу Гилберт-драйв и Честнат-уэй, просто болтался без дела, держа в руках вилы, пламенеющие на концах.

«Быть не может, – подумал Данте, и в груди у него поднялся трепет, – настоящий дьявол».

Данте видел много фильмов о дьяволе. Его любимым был «Отправь его в преисподнюю», но также ему нравились «Дьявол и Марти Макдаффин» и «Если тебя не примут небеса».

Но сейчас всё было по-другому. Это дьявол во плоти и крови.

«Круто», – подумал Данте.

Он разгладил свою чёрную футболку и приблизился на несколько шагов. Олли Финкер и Джесс Уиткомб – ребята, с которыми он сидел вместе за обедом, – просто очумеют, когда узнают. А что, если Данте удастся поговорить с настоящим дьяволом? Поболтать всего пару минут с Великим и Ужасным Зверем? Олли и Джесс с ума сойдут. Он почти мог видеть выражение их лиц, когда расскажет им о том, как он спрашивал дьявола, действительно ли Ад пахнет тухлыми яйцами и сколько точно людей горят там прямо в этот момент. От одной мысли об этом сердце Данте забилось чуть сильнее.

Но тот живой, дышащий дьявол впереди по улице был какой-то не такой.

Подпирая уличный знак, этот дьявол склонил рогатую голову набок и тяжело вздохнул. Он лениво стучал копытами по тротуару, пиная опавшие октябрьские листья, и небрежно мотал вилами в одной руке.

Данте подошёл ближе, дьявол в это время ковырялся в ногтях. Только это были не ногти, как потом понял Данте. Они были больше похожи на когти, как у зверя… или птицы.

«Я сделаю это, – сказал себе Данте, – я подойду прямо к дьяволу и поговорю с ним».

Он сделал несколько торопливых шагов. Он знал, что другие дети повели бы себя иначе, если бы увидели дьявола. Они бы запаниковали. Или убежали. Или заплакали. Но Данте был не как все. Он – Данте Коулман. Он знает все слова хэви-метал песни «Чёрные глаза дьявола» с девяти лет.

И вот сам Король Пламени стоит перед ним, залитый туманным утренним светом. Данте ускорил шаг.

И всё же, несмотря на все фильмы, которые Данте посмотрел, и всю тяжёлую музыку, которую он слушал, что-то в этом настоящем дьяволе – его вздохи, его поза, стук копыт – казалось… неуместным. Даже неправильным. Конечно, у этого дьявола были массивные закрученные рога, полыхающие вилы и жёсткая красная шкура, как Данте и ожидал. Но вместо того чтобы выглядеть угрожающим, ужасающим или более зловещим, чем сама смерть, этот дьявол выглядел, пожалуй, уставшим. И немного рассеянным.

И… скучающим.

Да, понял Данте. Было видно, что дьяволу очень скучно.

Там, впереди дьявол переминался с одного копыта на другое, и Данте шёл вперёд, посильнее топая своими армейскими ботинками по тротуару, надеясь привлечь его внимание.

Демон Бездонной Ямы даже не поднял головы. Он просто стоял, небрежно болтая вилами и лениво ковыряя когти… хотя, может, это были клещи… или крюки.

Данте подошёл ближе и прочистил горло, громко и грубо.

Ничего не произошло.

Как будто Данте вообще не существовало, будто Сатане было наплевать на этого одинокого шестиклассника, который нарисовался перед ним.

У Данте вспыхнули щёки. После всех тех рисунков дьявольских вил, которые он нацарапал на полях своей тетрадки, он думал, что заслуживает хотя бы небольшого уважения от Повелителя Всех Зверей.

Но у дьявола, видимо, было другое мнение на этот счёт, потому что он продолжал лишь шаркать копытами по тротуару, раскидывая в разные стороны опавшие листья.

Данте расправил плечи. Он считал квадраты тротуарной плитки, отделяющие его от Порождения Глубин – шесть, пять, четыре.

Когда между ними осталось всего два квадрата, мальчик заговорил.

– Доброе утро, сэр Люцифер, – начал он. Данте до этого никогда никого не называл сэром. Но он подумал, что дьяволу это понравится.

Дьявол не ответил. Он медленно крутил вилы и слегка покусывал свои… что бы это ни было на концах его пальцев.

– Доброе утро, сэр Люцифер, – повторил Данте уже громче.

Наконец дьявол зашевелился. Его глаза сияли чёрным, в них не было белков, и они блестели, как свежий дёготь. Данте не мог сказать наверняка, но ему показалось, что дьявол будто бы закатил глаза.

– Как скажешь, парень, – пробормотал дьявол в ответ.

Данте расправил плечи под чёрной футболкой. Всё шло не так как надо. Совершенно не так. Данте ожидал, что дьявол выкрикнет проклятие на древнем языке вроде латыни или санскрита. Или, по крайней мере, издаст мощный рёв, способный вызвать землетрясение.

Данте недоумевал: «Где же та самая Сатанинская Ярость? Ужас Абсолютного Зла? Крутость?» Даже голос дьявола был не таким, как надо: по мнению Данте, он должен был издавать хриплое, глубокое рычание, отзывающееся эхом Рока вечностей. Он думал, что голос дьявола сотрясает землю и провоцирует визг автомобильных сигнализаций. Но его голос был мягкий и высокий, а не грубый и демонический, а ещё у него был лёгкий акцент, как будто этот дьявол был из Вермонта или Массачусетса, или откуда-то из Новой Англии.

Повелитель всех демонов отогнал Данте своими вилами и усмехнулся. Это была усмешка, которая говорила: «Проваливай, малыш. Ты мне мешаешь».

Но Данте и не думал проваливать.

Это был его шанс – его единственный шанс – встретиться с дьяволом. К тому же он увидел в ухмылке дьявола то, что наконец-то обрело смысл, что-то, от чего у него по коже побежали мурашки.

Зубы дьявола. Они были из огня.

Каждый зуб представлял собой крошечное остроконечное пламя размером с пламя свечи, и ни в одном фильме, который Данте когда-либо смотрел, он не видел ничего похожего на эти зубы.

«Пылающие зубы, – подумал Данте, – вот об этом я и говорю». У него на затылке зашевелились волосы.

– Я хочу вас кое о чём спросить, о Вестник Тьмы, – отважился Данте.

Дьявол закрыл глаза и испустил долгий шипящий вздох.

– Ты что, издеваешься? – недовольно спросил он. Он небрежно качнул вилами в руке. Их пылающие кончики процарапали тротуар и оставили тёмные подпалины на бетоне, которые шкварчали и дымились.

Данте наклонился, подпалины пошипели и успокоились.

– Это другое дело, – сказал он себе под нос. Где-то над ним дьявол покачал головой, и один из его закрученных рогов звякнул о металлический столб уличного знака. Данте показал пальцем на тротуар. – Я восхищаюсь вашей крутостью, сэр.

– Ой, хватит, – отмахнулся дьявол. – Прекрати со всеми этими «сэрами» и этой «крутостью», парень.

– Но… – начал Данте, не зная, как продолжить. Всё шло не так, как он надеялся.

– Послушай, малыш, – сказал дьявол, не глядя прямо на Данте. – Хочешь верь, хочешь нет, но я проделал весь этот путь из Ада не для того, чтобы встретить какого-то надоедливого мальчишку. Я товарищ довольно занятой, и у меня важное дело, понятно? Тебе это понятно? – Его голос стал громче, а пылающие зубы, казалось, выросли и вытянулись. Он помахал вилами перед лицом Данте. – У меня впереди сложный день, и всё, чего я хочу, – это отдохнуть хоть пять минут, ладно? Так что иди-ка ты в школу и оставь меня в покое.

В этот момент дьявол топнул копытом, и вдалеке зазвенел школьный звонок. Данте был уверен, что до начала занятий оставалось по крайней мере десять минут, но вот звонок звенел, разносясь над домами и деревьями.

– Это вы сделали так, что зазвенел звонок! – воскликнул Данте, поняв, что лицезрел момент силы дьявола. – Это было… – Он хотел сказать «круто», но сдержался.

– Звонок означает, что ты опаздываешь, – ответил дьявол, – так что… – Дьявол указал вилами на коричневое здание школы в конце улицы.

Но Данте не собирался уходить. Пока нет. Он уйдёт только после того, как увидит ещё хотя бы несколько примеров этой силы, вроде пылающих зубов и звонка, прозвеневшего раньше времени. Поэтому Данте скрестил руки на груди и упёрся ногами в асфальт.

– Да ладно тебе, – взмолился дьявол, и его зубы сверкнули. – Пацан, что тебе надо? Как мне от тебя отделаться?

Данте задумался. Он хотел как-нибудь заставить дьявола вести себя ну… более… по-дьявольски.

– Три вопроса, – нашёлся Данте. – Ответьте на три моих вопроса, и я уйду. – Данте не знал наверняка, что именно он хотел спросить у дьявола, но был уверен, что, задав три вопроса, он сможет выудить несколько устрашающе тёмных подробностей.

Дьявол размахивал из стороны в сторону своим тонким заострённым хвостом. Он вздохнул. Медленно, почти как гипнотизёр, он раскручивал вилы. Данте наблюдал за пылающими кончиками, рисуя глазами круги.

– Хорошо, – согласился дьявол. – Три вопроса. Тогда ты уберёшься отсюда. – Данте не мог в это поверить. Ему дали три вопроса – три вопроса к Великому Разрушителю (который, конечно, был не совсем таким, каким его представлял Данте, но всё же). Мальчик сжал губы и потёр руки. Он хотел, чтобы его вопросы были стоящими. Он хотел раскрыть парочку тёмных тайн.

– Первый вопрос, – начал Данте. Но вдруг он затормозил. У него возникла мысль.

Мог ли он доверять дьяволу, будет ли тот честно отвечать на его вопросы?

В конце концов, он имел дело с Отцом Лжи и Обмана.

«Что ж, буду надеяться», – сказал он себе. И продолжил.

– Как выглядит Ад? – спросил Данте, задав этот вопрос первым.

Данте иногда представлял себе Ад. Он даже пытался время от времени рисовать его, с кипящими лужами масла повсюду и испепеляющими переходами.

– Ад, он… – начал дьявол, и Данте наклонился поближе в предвкушении ответа. Он почувствовал запах палёных волос, исходящий от дьявола, – …неприятный.

Дьявол замолк.

– А что ещё? – сказал Данте.

Дьявол покачал головой.

– Это был мой ответ. Следующий вопрос.

– Ну, нет, – возмутился Данте. – Вы должны рассказать мне больше. Настоящий Ад похож на ад в «Затерянной преисподней», с цепями повсюду и паром? Или он больше похож на ад во «Вздымающемся Аде», свой для каждого человека?

– Это второй и третий вопросы? – лукаво поинтересовался дьявол.

– Нет! – выпалил Данте. – Не отвечайте на них.

Дьявол улыбнулся своей пламенной улыбкой. А с ним не просто договориться.

Данте умолк на несколько секунд. Он подцепил большими пальцами лямки рюкзака на спине и сдвинул его, чувствуя тяжесть вещей внутри: учебник по алгебре, который он не открывал несколько недель, папку по географии, к которой он тоже давно не притрагивался, а на дне рюкзака – комок обёрток от шоколадных батончиков, которые он стащил у кучки пятиклассников.

Языки пламени на концах дьявольских вил, казалось, поднялись, и дьявол несколько раз небрежно крутанул вилами.

– Давай уже, – сказал дьявол. – Я не буду ждать весь день.

Данте на мгновение зажмурился, а затем сосредоточил взгляд на жёсткой коже на безволосой груди дьявола: казалось, что она тлела жаром даже в этом тихом утреннем свете; и на изгибе остро заточенных рогов на макушке дьявола, а также на его огненных зубах – особенно на огненных зубах. Конечно, этот дьявол был не таким, как надеялся Данте, но его огненные зубы всё-таки были что надо.

Словно прочитав мысли Данте, дьявол раскрыл рот шире, а его зубы вспыхнули сильнее. Крошечные языки пламени вытянулись вверх, и Данте окатила волна жара.

«Интересно, эти огненные зубы обжигают рот дьявола? – подумал Данте. – Может, это вечная агония для него?» Вот это было бы по-настоящему классно – вечное пламя, от которого невозможно сбежать. Круто.

Дьявол снова оскалил зубы, затем захлопнул челюсти.

– Ты это хотел увидеть, малыш? – нетерпеливо спросил дьявол. – Теперь ты доволен? Теперь ты уйдёшь?

Он опустил вилы остриём вниз. Он качнул ими, как маятником часов, и указал наконечником на школу вдалеке.

– Вы должны мне ещё два вопроса, – не сдавался Данте. – Итак, второй вопрос. – Он хотел снова увидеть зубы дьявола, хотел увидеть, как они полыхают и колышутся.

– Ваши зубы… они…

Но Данте не знал, как закончить вопрос.

– Обжигают ли они? – уточнил дьявол, слегка наклоняясь. – Причиняют ли боль?

Данте кивнул.

– Нет, – ответил дьявол. – Они не причиняют мне боль, малыш.

Данте был слегка разочарован.

Дьявол шаркнул по тротуару копытом.

– Раньше было больно, – продолжил он, – а теперь нет. Когда-то они жгли мне язык и доводили слюну до кипения. Но ко всему привыкаешь, Данте. Даже в Аду. Следующий вопрос.

Данте прикоснулся к своему рту и представил себе огонь внутри. И тут он кое-что осознал. Дьявол назвал его по имени – не малыш, а Данте. Дьявол снова начал ковырять свои когти.

– Вы знаете, как меня зовут? – с подозрением спросил Данте.

Дьявол посмотрел прямо на него. Впервые он смотрел Данте прямо в глаза. По шее мальчика побежал холодок.

– Конечно, я знаю, как тебя зовут, – медленно проговорил дьявол. – Я знаю о тебе всё, Данте Фредерик Коулман. Всё.

Дьявол раскачивал вилы туда-сюда, как гипнотизёр раскачивает часы.

«Рождённый от Греха назвал меня по имени», – подумал Данте, и на секунду он почувствовал гордость. Его сердце колотилось. Олли и Джесс ни за что в это не поверят. Ни за что.

Но вдруг что-то изменилось. Данте почувствовал, как к горлу подступил неприятный зуд. Это новое ощущение царапало и жгло, совсем немного, и, казалось, исходило откуда-то из желудка.

Это чувство было как-то связано с тем, что дьявол произнёс его имя – его полное имя – вслух.

Дьявол улыбнулся, обнажив пылающие зубы. Это новое чувство не было таким уж… крутым.

Данте встрепенулся.

«Сосредоточься, – сказал он себе. – Соберись».

Ему нельзя было отвлекаться. Перед ним был дьявол. Настоящий дьявол. И у него оставался один вопрос, всего один, прежде чем ему придётся уйти, так что это должен быть хороший вопрос. Он должен быть идеальным. Данте зажмурился и сглотнул это новое зудящее чувство.

Перед ним дьявол крутил вилами. Он медленно раскачивал ими взад-вперёд. Их пылающие концы дымились, и дьявол омыл лицо Данте струёй дыма.

Этот дым пах чем-то старым… древним. И у Данте появилась идея.

– Третий вопрос, – медленно произнёс Данте. У него немного закружилась голова, может быть, от дыма, но он указал на вилы дьявола. – Можно их подержать? Всего секунду?

«Вот это было бы действительно круто, – сказал себе Данте. – Разве не круто? Прикоснуться к вилам Чудовища Всех Кошмаров?»

Дьявол выпрямился, но не ответил.

«Да, – подумал Данте. – Это было бы абсолютно, совершенно, беспредельно круто».

– Ну? – переспросил Данте. – Вы дадите мне их подержать?

Дьявол посмотрел на Данте и издал тихий смешок.

– А ты наглый, малыш, – ухмыльнулся дьявол. – Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе это? Смелости тебе не занимать.

Данте протянул руку. Он разжал ладонь и застыл в ожидании. Тревожное чувство – этот царапающий жар – снова закипело у него в горле. Данте знал, что это чувство было как-то связано с тем, что дьявол сказал раньше. «Я знаю, как тебя зовут. Я знаю о тебе всё, Данте Фредерик Коулман. Всё». Дьявол протянул ему вилы. Они были всего в десяти сантиметрах от раскрытой ладони Данте, и царапающее чувство разлилось от горла мальчика по всему его телу.

Данте замер.

Что-то здесь было не так. Во всём этом что-то было нечисто.

Что-то не складывалось у него в голове. Данте был уверен, что это как-то связано с тем, что дьявол знал его имя. Но его беспокоило что-то ещё. Что дьявол стоял тут перед ним, размахивая вилами, с бесконечно скучающим видом, сверкая пылающими зубами, прислонившись к дорожному знаку… Что дьявол вообще появился тут, на Гилберт-драйв.

Что здесь делает Искуситель Невинных? Зачем он сюда пришёл?

А потом до Данте дошло.

Это был дьявол. Настоящий дьявол.

Данте видел это в кино. Он слышал об этом в песнях. У дьявола всегда есть план. Всегда. Он ничего не делает без причины. И ему никогда не бывает скучно.

Данте попытался отдёрнуть руку, убрать её подальше от дьявола, но было слишком поздно. Дьявол двинулся вперёд, как удар молнии, и впихнул вилы в раскрытую ладонь Данте.

Мальчик ахнул, почувствовав горячую сталь в своей руке.

– О, Данте Фредерик Коулман, – сказал дьявол. – Помни, что ты сам просил об этом. Ты сам просил всё это, малыш.

Данте широко раскрыл глаза. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова не выходили.

Что-то происходило. У него во рту.

Он чувствовал жар на дёснах и языке. Неприятный жар. Как в тот раз, когда он на спор съел целый перец чили. Он закашлялся и стал быстро выдувать струи воздуха, сложив губы в форме маленькой буквы «о».

Это не помогло. Жжение на языке и дёснах усиливалось. Дьявол рассмеялся – смех его был высоким и тихим.

Данте размахивал ладонью, словно веером, перед раскрытым ртом.

Но жар лишь нарастал, и теперь он чувствовал не просто жжение. Он чувствовал боль. Данте подпрыгивал. Он стучал ладонями по рту. У него было ощущение, что за щеками у него раскалённые угли.

«Что происходит?» – он попытался спросить дьявола, но звуки, которые вырвались наружу, не были похожи на слова.

Он упал на колени. Он катался из стороны в сторону, а дьявол раздувался от смеха. Внутренние поверхности губ и щёк Данте начали обугливаться и кровоточить. Его язык покрылся волдырями.

«Вилы! Это из-за них». Ему нужно было от них избавиться. Он попытался их отбросить.

Данте махнул рукой. Но вилы остались в его ладони. Он попытался их бросить, вырвать из ладони, но они прилипли, будто были навечно приварены к его коже.

Воздух наполнил шипящий, хлюпающий звук. Во рту Данте закипала слюна.

И тогда он понял.

Его зубы превратились… в огонь. В крошечные остроконечные языки пламени.

Он поджал колени и скорчился на земле.